Смерть в театре жестокости

 
 
   
Глава 1

  Свет в зале погас, громко заиграла маршеобразная музыка. Открылся занавес, но небольшая театральная сцена пустовала. Декорации на ней практически отсутствовали, не считая довольно высокого ограждения, плотно опутанного колючей проволокой.
  Вдруг в зрительный зал из входных дверей ворвались солдаты в эсэсовской форме, в касках, с автоматами. Они рассредоточились вдоль небольшого зала и направили на нас - зрителей - дула своих автоматов.
  "Во что это мы вляпались?" Я глазам не могла поверить, но дула автоматов смотрели прямо на меня. И это был не сон.
  А началось эта история действительно с необычного сна...
   
Я проснулась от пронзительного воя сирены. Видимо во дворе дома кто-то задел припаркованную машину и сработала сигнализация. Автомобиль несколько раз истерично, с небольшими перерывами, извергал визгливые звуки, затем наступила тишина. Однако уснуть больше не удалось. Часы показывали шесть утра. Чертыхаясь за столь раннее пробуждение, я стала убирать постель.
  Кот ходил за мной по пятам в ожидании раннего завтрака. Я поменяла ему в миске воду, подсыпала сухого корма и порезала свеженького огурчика. Накрыв стол своему четвероногому брату, отправилась в ванную комнату. Спешно позавтракав, Гоша примчался следом за мной в ванную и разлегся у моих ног. Я дважды наступила коту на хвост, тот взвизгнул, но с места не тронулся.
  - Ты наглый и настырный кот, - процедила я ворчливо сквозь зубы, которые подвергала тщательной утренней чистке.
  Было бесполезно пытаться выйти из ванной комнаты первой. Не успела я шагнуть к двери, как кот, который только что вальяжно возлежал на коврике, вскочил, и со свойственной котам прыткостью, выбежал из ванной, поскакал по холлу.
  И тут я вспомнила ночной сон. Мне приснилось, что в небольшом старорусском провинциальном городке, на центральной площади, покрытой булыжной мостовой, маленькая серая собака кормила своего детеныша. Щенок жадно сосал материнское молоко. Он еще не успел насытиться, как собака, прервав кормление, бросилась что есть силы бежать по мостовой. К ней присоединились, откуда ни возьмись, еще несколько собак. И вдруг, бежавшая впереди своры собака стала превращаться (как это бывает только во сне) в злобного волка, а в его пасти находился тот самый щенок, брошенный матерью во время кормления. Щенок визжал в пасти огромного и хищного зверя, но волчьи клыки все сильнее и сильнее впивались в тельце детеныша, причиняя несчастному страдания. Визг умирающего щенка превратился в сплошной нестерпимый вой.
  "Так это не сигнализация во дворе дома сработала, это видимо нашу собачку кто-то загубил" - мелькнуло у меня в голове.
  Я отчетливо вспомнила отдельные кадры сна: волк и свора собак пронеслись мимо красивого старинного здания, очень напоминающего драматический театр имени Вахтангова, который находится неподалеку от нашего детективного агентства "Время Че" (появятся проблемы - забегайте).
  Офис наш расположен на старом Арбате. Если вы идете со стороны метро Смоленская, то это в арку налево. Меня зовут Алекс. Моим совладельцем и партнером по бизнесу является Валентин Кремлев - двухметровый атлетический красавец. Мы бывшие офицеры-силовики, но говорят, что "бывших" не бывает. Когда нам пытаются об этом напомнить, мы с Валькой отвечаем фразой, смысл которой редко кому удается понять, в том числе, и нам самим: "Бывает - бывает, бывает - не бывает". Следует признать, что после такого речитатива, беспокойство или раздражение у клиентов, которые не очень жалуют "бывших" силовиков незаметно пропадает.
  У нас с напарником кроме работы еще много чего общего: мы любим веселых ироничных людей, качественную литературу, красивые вещи, но главное из пристрастий, объединяющих нас: нездоровая тяга к справедливости.
  Вообще-то такими мелкими делами, как поиск бабушкиных собачек, мы не занимаемся - не наш уровень, но тут особый случай. С этой просьбой к нам обратились знакомые ребята из департамента безопасности Министерства иностранных дел России. У матери одного из высокопоставленных чиновников министерства, пропала собачка. Оказалось, что мама чиновника - женщина преклонного возраста, вывела своего любимого пуделя гулять. Однако собачка, по непонятной причине, резко рванула вперед, бабушка не удержала поводок и пудель, почувствовав свободу, скрылся в неизвестном направлении. У старушки артрит, поэтому при больных ногах, да с учетом возраста, она бы при всем желании догнать пуделя не смогла.
  Пожилая женщина истошно кричала: - "Лордик, Лордик", но собака так и не явилась на зов хозяйки. Бабушка с горя разболелась.
  И вот ребята из Департамента безопасности почему-то решили, что наше детективное агентство непременно найдет Лордика. Отказать ребятам мы не могли. В МИДе у нас с Валькой немало друзей и бывших сослуживцев, с кем-то из них вместе работали, с кем-то пересекались по службе. Да и мы с Валькой нередко обращаемся к ребятам из департамента безопасности за помощью. Поэтому нам с партнером ничего не оставалось, как согласиться. К нам еще потому обратились, что несчастная старушка, прямо как назло, проживала в трех переулках от нашего агентства.
  К тому же бабушку было по-человечески жалко, как и совершенно отчаявшегося сына бабушки - высокопоставленного чиновника Министерства Иностранных дел, который пообещал приличные деньги за поимку глупого Лордика.
  Прошло уже три дня, как исчез пудель, а у нас не было даже свидетелей, которые видели хотя бы похожую на Лордика собаку. Мы облепили объявлениями с фотографией пуделя все арбатские переулки, обошли все близлежащие дворы, но Лордик, как будто испарился. Притом, что пудель был весьма приметный: довольно крупный для такой породы пес, очень толстый, имеющий разноцветные глаза - один зеленый, другой - голубой и неправильный прикус. Дефектный прикус у собаки был заметен даже на фотографии: нижние зубы Лордика значительно выпирали вперед и смешно торчали в разные стороны, как неровно вбитые колышки.
  Около восьми часов утра я позвонила Вальке, тот ответил сонным голосом:
  - Привет, а ты что так рано звонишь?
  - Кто рано встает, тому бог подает, знаешь? Я действительно встала рано, но звоню тебе уже из агентства, приезжай быстрее я знаю, где искать Лорда.
  - Карты рассказали или опять вещий сон приснился? - по-деловому осведомился Валька и, не дождавшись ответа, буркнул, - ладно, скоро буду.
  Валька приехал через сорок минут, за чаепитием я рассказала ему про сон и предложила прогуляться к театру Вахтангова.
  - Между прочим, - сообщила я Вальке, когда мы уже выходили из агентства, - недалеко от театра расположен зоомагазин, где я покупаю Гоше сухой корм и травку. Рядом с магазином находится небольшой зообазарчик, где продают котят и щенят и там же частенько хозяева просят милостыню на прокорм своих животных.
  - Да, припоминаю, - согласился со мной Валька, - что же, давай проверим, сбудется ли сегодня твой сон. Знаешь, хотелось бы найти пуделя, но мне кажется, что душа Лордика уже давно не небесах.
  - Типун тебе на язык, ты хоть при бабушке такого не скажи.
  Лордика мы увидели сразу, как только приблизились к зообазарчику. Среди двух других собак, чрезвычайно худых и изможденных, одна из которых была помесь с овчаркой, другая видимо дворняжкой, наш толстый пудель явно выделялся. У него из-за кудрявой шерсти не только невозможно было разглядеть цвет глаз, но и самих глаз не было видно. Однако неправильный собачий прикус, который не столько уродовал, сколько придавал Лорду озорной вид, несомненно, выделял его среди других собак и щенков.
  Пес нисколько, как мне показалось, не похудел за время исчезновения и пребывал в хорошем расположении духа. Прижимаясь к своему новому хозяину, он с интересом разглядывал прохожих: уличных музыкантов, певцов, плясунов и прочую эпатажную публику Старого Арбата.
  Новый хозяин пуделя, достаточно молодой и опрятно одетый мужчина, все-таки по всем другим приметам был явно похож на человека без определенного места жительства. Об этом свидетельствовала соответствующая одежда и, стоявший рядом с молодым мужчиной, большой потертый китайский баул. А щетина и слишком взъерошенная шевелюра, выдавали в нем опытного бродягу. Правда я мельком обратила внимание на одну странность: руки бродяги были как будто ухоженными, а ногти чистыми и почти блестящими. Но быстро решила, что такое бывает с бродягами, которые не работают. И почему бы бродяге не быть чистюлей.
  Напротив мужчины стояли два низкорослых, темноволосых парня. Один из них, выразительно жестикулируя руками, что-то быстро говорил бродяге, тот в ответ слегка улыбаясь, покачивал головой из стороны в сторону.
  Мы подошли ближе.
  - Слушай, дорогой, за эту собаку я тебе предлагаю хорошую кормёжку в кафешке, где ты, брат, покушаешь настоящий шашлык и еще туда-сюда на метро поедешь, а ты как баран упираешься, а?
  - Не, ребята, идите вы на...че пристали?! Не нужна мне ваша кормёжка в кафешке с шашлыком из псины. Я не кореец, понятно?
  Бродяга опасливо притянул к себе ближе привязанного за веревку Лордика.
   - Мне этот пес самому нужен для теплоты и душевности, да и денежку я с ним поимею больше тех, что вы предлагаете, так что отвалите. Надоели, мешаете мне зарабатывать.
  - Слушай, дорогой, зачем обижаешь, а? Зачем такой тупой, а?! Зачем тебе столько собак? Смотри, какие дохлые - их кормить надо! Бери деньги - хорошие деньги, зачем отказываешься?
  - Не психуй на... вали отсюда, а то свисну, кому надо и останешься без денег, раз тебе так хочется от них отделаться, - бродяга зло сплюнул в сторону и рукой отодвинул кавказца, - говорю, на... не мешайте мне работать.
  Второй кавказец молча ткнул в бок своего говорливого дружка, видимо, предлагая уйти, тот сердито бросил на прощание бродяге:
  - Глупый ты, брат! Ладно, пропадай! И собака сдохнет твоя!
  - Пошел ты!
  - Постой тут, я сейчас, - сказал мне Валька.
  Он подошел к бродяге, пригнулся и стал что-то тихо ему говорить, тот внимательно слушал, не глядя на Вальку. Затем, как и в разговоре с кавказцами стал медленно качать головой. Валька пригнулся еще ниже и почти на ухо сказал бродяге то, отчего у того на лице появилась сначала удивление, а потом сожаление. Бродяга поднял голову, внимательно посмотрел на Вальку, потом на пса, помолчал, как будто сомневался в чем-то, и наконец, утвердительно кивнул головой.
  - Сколько?- спросил Валька
  Бродяга немного подумал и тихо что-то сказал Вальке, видимо назвал сумму.
  Валька полез в карман. Я поняла, что сделка состоялась и подошла ближе к торгующей компании.
  - Алекс у тебя есть трёшка? Мне не хватает немного.
  - Я достала три тысячи и передала их Вальке, мы обменялись взглядом с бродягой, тот виновато посмотрел на Лордика и передал веревку Вальке.
  - Прости Кудря, но придется тебе вернуться к бабке, она говорят, без тебя помирает, не скучай друг!
  - Если это все-таки не Лордик, в чем я сильно сомневаюсь, мы вернем тебе этого Кудрю, - деловито произнес Валька, - вдруг ошибка, бывают же совпадения даже в приметах.
  - Ага, бывают и двойники, так я тогда деньги должен буду вернуть?
  - А как же, конечно! Или у тебя есть чем другим рассчитаться - квартирой, машиной, ась? - пошутил Валька.
  - Ладно, не умничай, беги быстрее бабке пса показывай, а то деньги мне руку жгут.
  - А вы в карман положите, - не удержалась я.
  - У меня, дамочка, ляжка тоже чувствительная, - ухмыльнулся бродяга.
  Я осторожно подтолкнула пуделя к Валке, собака явно не хотела уходить от своего нового хозяина.
  - Пусть бабка мне спасибо скажет, что я Кудрю не продал кавказцам на мясо. Откормила пса, что тот еле дышит, - жестко произнес бродяга и с тоской посмотрел на двух других своих изможденных псов.
  Лордика старушка признала и так расчувствовалась, что пришлось срочно отпаивать валерианой. Во второй половине дня мы уже были свободны от всяких собачьих дел. Работа хоть и была примитивной, но оказалась суетливой, к тому же постоянные звонки друзей из МИД слегка поднадоели. Но в этом деле были и радостные моменты: мы легко и смешно разбогатели. Обычно за такую сумму приходилось выполнять более сложную работу.
 
 
 
Глава 2
 
  - Привет пинкертоны! А я вам кое-что принес, - в кабинет стремительно вбежал жизнерадостный, благоухающий дорогим парфюмом, адвокат Веня Фридман, удачно скрывающий под безупречным английским пиджаком свой круглый животик - Вы что-нибудь слышали о театре Лео Блюмонта?
  - Первый раз из твоих уст. Кто этот Лео?
  - Как вы ничего не слышали о Лео и его театре жестокости?! Вся Москва гудит. В этот театр не только невозможно попасть, но еще надо постараться найти его. Месторасположение театра известно только тем, у кого на руках находятся пригласительные билеты на спектакль. А приобрести их весьма затруднительно, и только по очень крутой рекомендации, и только за большие деньги.
  - Веня, хватит уже, не томи, давай конкретнее, ты зачем завел этот разговор о каком-то Лео и его театре жестокости?
  - Если честно, то я и сам практически ничего толком не знаю про Блюмонта и про его театр, и почему он жестокий, но вокруг этого имени столько всего таинственного. Говорят, что впечатление от спектакля ошеломляющее и якобы зрители выходят из театра какими-то обновленными. В общем, что-то со зрителями происходит, они меняют свои представления о себе, о мире, о духовных ценностях. Больше ничего толком сказать не могу. Но самое главное - это вот!
  И Вениамин достал из своего кейса три красивых толстых конверта и, потрясая ими, торжественно произнес:
   - Это пригласительные билеты на спектакль. Их привез папе его давний пациент - очень богатый человек. Но ребята, ради бога, не подумайте, что я спекулирую этими приглашениями, нет и таки нет! Это все ради тебя, дорогая Алекс! Папа просил два пригласительных билета именно для вас, а третий я слезно выклянчил для себя. Вы же понимаете, что папа на такие мероприятия не ходит, ему с его сумасшедшими клиентами своих представлений хватает. Однако папа всегда помнит о тебе дорогая Алекс. И конечно же, о твоем напарнике папа тоже всегда помнит, - пафосно глаголил Вениамин, прижимая к груди красивые конверты, - и поскольку сейчас в Москве только и говорят о самом модном театре, где происходит таинственные зрелища, папа не мог не преподнести такого сюрприза.
  Веня, положив конверты на стол, бухнулся в кресло. Аккуратно носовым платком снял капельки пота со лба и виновато улыбнулся.
  - И вот представляете у меня проблема, я, к большому сожалению должен отсутствовать, то есть, присутствовать на следственных действиях своего подзащитного в другом городе, боюсь, что на спектакль не успею.
  С Вениамином Фридманом - адвокатом по уголовным делам, мы были соседями по офисам и, можно сказать, были почти друзьями. Его адвокатский кабинет расположен рядом с нашим агентством, а свою машину Веня парковал во дворе нашего офиса.
  Благодаря нашему детективному агентству Веня нередко был избавлен от поиска богатых клиентов, которых, кстати сказать, умело и профессионально защищал. Если дело, за которое мы брались, было криминальным, и благополучно завершалось (а иначе мы не работали), то жулики и злодеи, которых мы с Кремлёвым передавали в соответствующие органы, становились, как правило, клиентами Вениамина. И он неплохо на этом зарабатывал.
  - Веня, спасибо, что про "напарника" упомянул, - съехидничал Валька, -но почему ты решил, что мы сейчас начнем тебя благодарить и расцеловывать за эти конверты? Лишь только потому, что они такие красивые и толстые? А столичная богема с придыханием передает друг другу - из уст в уста очередную сплетню, только чтобы себя потешить и других заинтриговать очередной гламурной новостью?
  Веня растерянно улыбнулся и развел руками вопросительно глядя на меня. Пришлось выручать адвоката.
  - Валентин, много ли мы ходим по театрам? То - нам некогда, то - лениво сходить за билетами, то - еще какая-нибудь причина. И были ли мы с тобой хотя бы раз в театре жестокости? А тут вот они - билеты лежат на столе, да с еще учетом того, что рассказал Веня, грех не воспользоваться, - я укоризненно посмотрела на Валентина и улыбнулась адвокату, - к тому же это подарок от моего уважаемого друга обидеть отказом которого не имею права. Спасибо, Веня: и тебе, и Леону Абрамовичу.
  Отец Вени - Леон Абрамович Фридман - известный московский врач-психиатр, профессор, вдовец преклонного возраста - мой преданный поклонник. Леон Абрамович, обладатель пышных усов и белоснежных, слегка растрепанных кудрей - чрезвычайно скромный мужчина. Несмотря на свой солидный статус, папа Вени передо мной всегда отчаянно робеет. Однако влюбленность Леона Абрамовича - платоническая, но подарки, которыми он меня частенько одаривает весьма овеществленные. Поэтому чтобы не обидеть профессора и поддержать его симпатию, я от презентов не отказываюсь.
  - Веня, передай огромный привет папе и мой низкий поклон, - великодушно произнесла я, - отказаться от такого подарка мы, разумеется, не имеем права. Билеты берем, и третий - пристроим, не волнуйся.
  На том и разошлись.
 
 
Глава 3
 
  То был небольшой зрительный зал, рассчитанный не более чем на три-четыре десятка человек. Миниатюрная сцена едва возвышалась над залом. В холле администраторы театра у нас вежливо отобрали мобильные телефоны, вручив каждому бирку с ключиком от миниатюрных ячеек, расположенных в холле, рядом с залом. Оказывается, нас об этом предупредили в пригласительных билетах, но из нас троих никто до конца так и не изучил содержимое пакетов с билетами. Перед входом в театральный зал нам выдали программки.
  В театральном зале большинство зрителей уже сидели в ожидании таинственного зрелища. Публика присутствовала самая разнообразная, но сплошь комильфо: дамы в длинных вечерних платьях, мехах и в дорогих украшениях; солидные мужчины в элегантных костюмах, в белоснежных сорочках, украшенных галстуками, шейными платками или бабочками с алмазными брошами. Наша компания явно не вписывались в театральный интерьер с московскими толстосумами и богемой. Мы с Валькой нарядились в наши дежурные одежды из офисного гардероба. Я надела легкое синее платье с белым воротничком, а Валька - светлые строгие брюки и белую рубашку. Доктор, так тот вообще был в джинсах и в тунике. И все потому, что мы до последнего не могли определиться ехать или нет на представление, но ради уважения к Леону Абрамовичу я не могла поступить иначе, а Валька не мог не составить мне компанию.
   Доктору же не повезло больше всех. Он заехал поприветствовать нас после своего заграничного отдыха и вручить магнитики с изображением Эйфелевой башни и, по сути, попал в засаду. Мы с Валькой не смогли отпустить отдохнувшего друга, который заехал на своей машине в момент, когда мы уже были готовы отправиться в театр. Дело в том, что Валькина машина все еще была в ремонте, нам же следовало еще разобраться со сложной схемой адреса, где находился этот загадочный театр жестокости, а тут неожиданно Доктор на машине, тем более что ехать надо было за город. Вообще Доктор потом долго себя корил за то, как его угораздило так опростоволоситься, после чего он решил больше никому никогда не дарить магнитики.
  Доктор - это Илья Сеченов. Один из наших постоянных внештатных сотрудников. Он действующий оперативник, профессионал своего дела. Врач по профессии, бывший хирург реанимационного отделения больницы. Илья делал операции жуликам, потерпевшим, и активно помогал следователям и оперативникам получить от подследственных пациентов, находящихся при смерти, важную информацию или исповедальные признательные показания. Сеченов так увлекся этим занятием, что решил бросить врачебную деятельность и податься в менты. Возможно, страна потеряла неплохого хирурга, но приобрела лихого оперативника. Сеченов обладал уникальной способностью разговорить любого человека, влезть в доверие и доконать его своими утомительными вопросами. После двух часов общения с Ильей, жулик готов был признаться не только в своем преступлении, но и в чужом. Собственно благодаря своей бывшей профессиональной деятельности, коллеги нарекли его Доктором. Вот так и прилипло это прозвище к интеллигентному оперу.
  Наши места оказались в третьем ряду с краю. Я пропустила вперед Доктора и Вальку. Ребята о чем-то между собой спорили, я им не мешала.
   В зале стоял небольшой гул, который обычно бывает в театрах в предвкушении театрального зрелища. Многие радостно приветствовали друг друга, шутили, смеялись. Кто-то просматривал программку, кто-то рассматривал публику,
  Я тоже решила заглянуть в программку. На ярко синем фоне обложки из дорогой, глянцевой бумаги, черным крупным шрифтом было написано: Морис Метерлинк. Драма "Смерть Тентажиля".
  Я решила мельком пробежаться по содержанию программки, в которой было изложено следующее: - "Действие происходит в старинном, мрачном замке. Зловещая атмосфера замка пронизана страшными скрипами, шорохами, и предчувствием смертельной беды. Действующих лиц немного: в центре маленький мальчик - Тентажиль - главный герой пьесы, его оберегают, охраняют и защищают две сестры Игрен и Белланжер и старый воспитатель мальчика - Агловаль; три служанки королевы (безымянные) пытаются выкрасть мальчика по приказу злобной завистливой и тронутой рассудком королевы (присутствует в пьесе незримо), чтобы погубить его. Сестры и старик пытаются спасти мальчика, но безуспешно".
  "Дорогой зритель (так было написано в программке), теперь представим, что эту пьесу ставит с заключенными концлагеря эсэсовский офицер - меломан, любитель театра и большой поклонник поэта и драматурга Мориса Метерлинка Это жестокий человек с маниакальными наклонностями . Если игру актера эсэсовец считает неубедительной, или пленные отказываются исполнять его волю - он наказывает их" ...
  "Так вот почему театр жестокости - подумала я, - но не до такой же степени". Однако я наивно ошибалась, это была не вся жестокость.
  Содержание программки я не успела дочитать до конца, а Кремлёв и Сеченов вообще в нее не заглянули, продолжали спорить о приемах оперативно-розыскной деятельности.
  Свет в зале погас, и заиграла тревожная маршеобразная музыка. Это была седьмая симфония Шостаковича. Внезапно из входных дверей в театральный зрительный зал ворвались солдаты с автоматами.

Глава 4

    Вооруженные солдаты в эсэсовской форме, ворвавшиеся в зрительный зал, рассредоточились вдоль небольшого зала лицом к зрителям, и направили на нас - зрителей - дула автоматов.
  Нет - это был не сон. Несколько секунд, пока сцена пустовала, я, Валька, Доктор, не сомневаюсь, что и другие зрители, безотрывно смотрели на немецких солдат с автоматами, при этом сами лица эсэсовцев были практически скрыты касками, губы плотно сжаты. Они были похожи на зомбированных автоматчиков из компьютерной игры, готовых начать пальбу по врагу незамедлительно.
  Я осторожно скосила глаза в сторону Вальки, тот сидел в напряженной позе, рука напарника плотно сжимала подлокотник кресла. А вот Доктор был почти невозмутим, но хмур.
  Растерянность и непонимание происходящего отражались на наших лицах и лицах зрителей, которые только что весело болтали в предвкушении театрального зрелища, теперь же все были напряжены и испуганы.
  Если это был розыгрыш, то это был самый неприятный розыгрыш в моей жизни и скорее бы он закончился. Но музыка звучала все громче, а позы автоматчиков становились все агрессивнее. И тут я вспомнила слова адвоката Вени: "...говорят, что впечатление от спектакля ошеломляющее и якобы зрители выходят из театра какими-то обновленными, в общем, что-то со зрителями происходит...".
  "Веня - изувер, ты на какую красную смерть нас отправил, еврейская твоя вера, ну погоди..." - подумала я, и мне стало немного легче.
  Музыка внезапно оборвалась, за кулисами послышались грозные крики: "Шнель шнель", и на сцену вбежали люди: несколько человек в белых холщовых туниках с бритыми черепами. Прикладами автоматов несчастных пленных подгоняли такие же немецкие солдаты, что стояли напротив нас.
  Признаться, я впервые почувствовала неловкость за свою стильную стрижку под ноль, очень похожую на тех бритоголовых, кого только что выгнали на сцену солдаты. Мне захотелось тут же набросить на голову платочек. Но платочка не было!
  Эсэсовский офицер спокойным и довольно вежливым голосом начал перекличку. Каждый из актеров, или пленных, трудно сказать, что более соответствовало обстановке на сцене, делал шаг вперед и четко произносил свой лагерный номер и имя персонажа которого он должен был играть в пьесе.
  Мы, то есть зрители, уже не знали куда смотреть, на сцену или на автоматчиков которые держали нас под прицелом своих автоматов.
  И тут началось...
  Тон офицера стремительно менялся от зловеще-вежливого к визгливому. Он, то кричал, угрожая пленным и заставляя их четко выговаривать свой текст, то вдруг переходил на страшный хриплый шёпот. При этом эсэсовец, в случае плохой, как ему видимо казалось, актерской игры, прерывал пленного и заставлял вновь и вновь повторять одну и ту же фразу их текста пьесы. Если офицеру не нравилось как "играют" пленные, он ставил их на колени, хлестал плеткой по головам, а солдаты били несчастных заключенных прикладами автоматов. Пленные рыдали, стонали, умоляли их отпустить.
  Какой тут Метерлинк, я совершенно не могла понять сюжет и те реплики, что произносили пленные, поскольку судорожно следила за автоматчиками у дверей и с ужасом смотрела на сцену где происходило насилие. Сцена была так близка, что обманываться я не могла, били по настоящему, тем более, что все пленные практически были с синяками на лице, и на моих глазах их лица становились все более уродливыми от ударов.
  Кто-то из зрителей в первых рядах не выдержал, крикнул:
  - Что вы делаете?! Перестаньте избивать актеров!
  Немецкий офицер посмотрел на автоматчика и тот молча направил дуло автомата на смелого зрителя
  "Черт бы побрал этого коротышку Веню! Пусть будет проклят тот день, когда он появился в нашем агентстве...".
  Один из актеров пытался броситься на металлическую ограду, однако автоматчик прикладом отшвырнул его обратно, актер упал, автоматчик вновь ударил актера прикладом, тот пополз к середине сцены и, оказавшись у ног офицера, закрыл рукой голову.
  Офицер тихим, вежливым, но металлическим голосом произнес:
  - Номер 6344, вы всего лишь должны хорошо играть, у вас не такая уж тяжелая роль, но благородная. Вам что, трудно сыграть пожилого человека горячо любящего мальчика Тентажиля? Зачем вы, такой молодой, ищите смерть в этой безобразной ограде с высоким электрическим напряжением.
  И актер, заикаясь, стал произносить слова из пьесы.
  В зале после первого шокового состояния начался ропот, но его заглушили вновь громкие звуки симфонии...
  Кто-то из зрителей все-таки, несмотря на грозных автоматчиков, прорвался к входной двери. Удивительно, но автоматчики не реагировали. Оказалось, что дверь заперта! Пожилой мужчина судорожно, как будто за ним гнались стал колотить в дверь, все время со страхом оглядываясь на сцену и на автоматчиков стоявших рядом. Неожиданно представление прекратилось, музыка оборвалась, а все актеры замерли. Зрители тоже затаили дыхание. Наступила тишина.
  И вдруг немецкий офицер ледяным голосом громко произнес фразу на немецком языке. Стучавший в дверь мужчина замер и стал медленно поворачивать лицо к сцене. Увидев, что все смотрят на него: офицер, солдаты, актеры, зрители - мужчина медленно, шаркающей походкой вернулся на свое место и спектакль продолжился.
  Я прошептала, обращаясь к Вальке:
  - Что он сказал?
  - Я не знаю так хорошо немецкий, как английский, а английский я вообще не знаю - пытался пошутить Валька.
  Доктор хмуро перевел: - "Не надо спать, герр зритель, необходимо испить эту чашу".
  - Что?
  Но Доктор молча указал мне пальцем на сцену.
  "Чашу страданий что ли?" - Мелькнуло у меня в голове шальная мысль.
  На сцене офицер продолжал цинично издеваться над актерами, то есть, над пленными.
  Тем не менее были краткие моменты, когда некоторые реплики все-таки доходили до моего сознания. По сюжету на сцене умирал мальчик Тентажиль, но на самом деле его убивали эсэсовцы по приказу офицера. Остальные персонажи пьесы должны защищать его, жалеть и плакать. И тут к немецкому офицеру трудно было придраться. Он добился того, что плакали по-настоящему все: и пленные, и зрители.
  Мне показалось, что пьеса тут ни при чем, эсэсовцу все лишь нравилось ее название - "Смерть Тентажиля", поскольку по его замыслу смерть ожидала не только Тентажиля, но и всех актеров-пленных.
  Внезапно приглушенный свет в зале погас. На сцене офицер истязал Тентажиля. В полной тишине под стоны умирающего главного героя, и под проклятия его сестры, крикнувшей в бешенстве, обращаясь к офицеру: "Чудовище, чудовище!.. Я презираю тебя!.. ", солдаты в эсэсовской форме строевым шагом покинули зал и сцену. На краткое время свет погас и на сцене, и когда сцену снова осветили, на ней уже никого не было, кроме главного героя - Тентажиля, лежащего в странной позе. Сцену медленно закрывал театральный занавес.
  - Какая свинья этот Веня, - устало произнёс Валька.
  - Может ты хотел сказать, что Веня подложил нам свинью?
  - Я хотел сказать то, что я сказал, я как-то не рассчитывал на подобное театральное представление, да еще с такими загонами.
  Спектакль был окончен, но аплодисментов не было. Впрочем, актеры вряд ли они на них рассчитывали, именно такую реакцию они и ожидали от спектакля в театре с таким подозрительным названием. Более того, артисты не вышли кланяться, как это принято в конце спектакля. Зрители продолжали сидеть в полной тишине. Мы тоже как приросли к креслам. Удивительно, двери зала были уже настежь открыты, но никто с места не сдвинулся. И вдруг гробовое молчание нарушил один из актеров, приоткрыв кулису, он тревожным голосом громко спросил:
  - Уважаемые! Врачи в зале есть?
  Я решила, что спектакль продолжается. К горлу подкатила неприятная тошнота. Однако мы с Валькой инстинктивно поглядели на Доктора, но тот уже быстрым шагом поспешил на сцену. Мы последовали за Доктором. За кулисами, на сцене, столпились все актеры: и пленные, и автоматчики, и немецкий офицер.
  - Кому нужна помощь? - спросил Доктор.
  Актеры расступились. На полу неподвижно в той же позе, как в завершающей сцене, полулежал, прислонившись к декорации, один из главных героев драмы. Доктор присел на корточки, пощупал пульс, приоткрыл веки Тентажиля, посмотрел снизу вверх на нас с Валькой, встал и скупо произнес:
  - Он мертв.
  Кто-то из актеров вскрикнул.
  - Это не он, это она, - поправил Доктора немецкий офицер.
  - Она?
  - Да, это актриса - Катя Малявина... Она... она точно умерла? Может в глубоком обмороке?..
  - Нет, актриса мертва, - подтвердил Доктор и добавил, - скорую помощь вызывайте, врач должен официально засвидетельствовать смерть.
  - Никто не расходится - быстро сказал Валька, Алекс давай к этим админам, пусть вернут телефоны, и это - ментам звони срочно.
  После чего, обращаясь в толпу спросил:
  - Где этот ваш режиссер Лео?
  - Это я, - глухо отозвался немецкий офицер.
  - Никто не уходит, никто ничего не трогает, - услышала я, спускаясь со сцены, строгие указания Вальки, - лучше соберите всех в одну комнату.
   "Эти неожиданно свалившееся на нас мероприятие затянется до утра - факт, - удрученно подумала я, - ну спасибо тебе, Веня, адвокатская морда, подсунул нам действительно дорогой подарок".
 
 
Глава 5
 
    - Посыпьте мне голову пеплом, - трагическим голосом произнес Вениамин, - я виноват ребята, я вас подставил с этим неудачным театральным сюрпризом. Но мне кажется, по-еврейски рассудил Веня, что папа тоже немного виноват.
  - Что ты, Веня! Каким пеплом, брат?! Пусть тебе на голову сыплется только манна небесная размером с индюшиное яйцо - не удержался от сарказма Валька.
  - Не нужна мне такая манна, я таки проживу без нее, ну, простите меня, откуда я знал, что театр настолько очевидно оправдывает свое название.
  - Нет, Веня, ты знал! Ты специально нас туда отправил, чтобы мы тебе очередного богатенького клиента подбросили.
  - Боже мой! Валентин, креста на тебе нет! Скажите, еще, что это я смерть актрисы подстроил?
  Веня защищался из последних сил.
   - Нельзя быть таким злопамятным, таким э-э... когда ты уже женишься? Ты очень озлоблен, друг мой Валентин, тебе нужна женская ласка.
  - Валька, хватит издеваться над адвокатом, - я не могла не заступиться за Веню, так как тот бросал в мою сторону умоляющие взгляды, - надо признать, что Веня слегка побаивался моего напарника Валентина, несмотря на то, что тот был дружески расположен к адвокату, но частенько подтрунивал над ним.
  - Веня, кофе будешь с бутербродом горячим?
  - Спасибо Алекс, ты так мила и добра ко мне, я знаю, что я этого недостоин, но когда мы уже с тобой породнимся? Мне очень стыдно, но я таки буду бутерброд, - сказал Веня и виновато посмотрел на Вальку. Потом вдруг вспомнил о чем-то, приободрился, и уже как обычно, по-деловому добавил, - я тоже не пустой, чтобы как-то реабилитироваться принес вам гостинцы.
  Веня стал торопливо доставать из своего кожаного кейса гостинцы: бутылку дорогого коньяка, лимоны, упаковку зерен кенийского кофе, баночку икры из белых трюфелей и плитку моего любимого мятного шоколада.
  - Лично я не откажусь от такого напитка - обрадовался Валентин. - Начинать день с Курвуазье моя давняя мечта!
  Пришлось организовать стол. Необходимо было поддержать адвоката, на которого так некрасиво наехал Валька, к тому же я чувствовала, что Веня что-то не договаривает. Я принесла кофе и бутерброды, порезала лимон, Валька достал фужеры под коньяк.
  Разливая коньяк, Валька злорадно продолжал терроризировать адвоката.
  - Однако, Веня, наши мучения в театре стоят дороже, ох, значительно дороже твоих гостинцев.
  - Хорошо, хорошо, - закивал удовлетворенно Веня, - назовите дату и я с удовольствием закажу столик в "Национале", но, но..., - будто бы заторопился он - дорогие мои коллеги ...
  При этих словах, мы с Валькой замерли. Коллегами адвокат нас называл только в крайних случаях, когда что-то очень хотел от нас получить. А Веня просить умел, при этом он использовал весь спектр средств речевой выразительности. Венины просьбы и их окрас мы с Валькой выучили наизусть.
  - Понимаете коллеги, - виноватым, и почти заискивающим, но четким голосом проговаривал свою просьбу Веня, - мне очень нужна ваша помощь, вернее не мне, а моему клиенту - Лео.
  - Как опять - Лео Блюмонт?! - вскричал Валька, театрально заломив руки.- Опять в концлагерь?! Никогда!
  Но увидев мой предостерегающий взгляд уже по-деловому спросил:
  - А что случилось, какая еще твоему Лео нужна помощь, когда у него такой крутой адвокат?
  В тот злополучный день, когда мы посетили театр жестокости, спектакль в котором закончился смертью актрисы, прибыла оперативно - следственная группа. Следователь и оперативники допрашивали всю театральную труппу вместе с режиссером и зрителями до утра. После чего сотрудники задержали Блюмонта как главного виновника смерти актрисы, случившейся прямо на сцене во время спектакля. А поскольку мы тоже были до утра и поняли, что режиссер попал в плохую историю, то предложили ему помощь адвоката. Мы передали режиссеру визитку Вениамина Фридмана, чем Блюмонт и воспользовался, а Веня, разумеется, согласился его защищать. Собственно поэтому адвокат и решил нас отблагодарить презентом.
  - Так что же случилось, Веня, - спросила я, - в деле появились другие версии?
  - Да, появились, - осторожно произнес Веня, - понимаете, Лео могут предъявить новое обвинение... не в доведении до смерти по не осторожности, а в убийстве, если докажут, что смерть актрисы была предумышленной; и что актрисе кто-то злонамеренно подбросил в таблетницу другую таблетку, которая привела к остановке сердца.
  - То есть, ты хочешь сказать, что актрису убили? И что ей, возможно, подложили другое лекарство? А может она сама перепутала препараты?
  - Алекс, дорогая, я не могу сказать уверенно, что и как именно произошло. Но выяснилось, что актриса приняла уже на сцене или возможно перед спектаклем не таблетку афобазола - именно этот препарат она носила в таблетнице - а совершенно другую, похожую видимо на афобазол, таблетку. При вскрытии, в крови обнаружены следы эндоксана, основным действующим веществом этого препарата является циклофосфамид, который при аритмии может привести к летальному исходу. Впрочем, как мне сказали эксперты, да и папа подтвердил, что и сама аритмия могла привести к смерти, и это нам с Лео, простите, на руку, - Веня устало улыбнулся, - по моему ходатайству следователем уже назначена комиссионная судебно- медицинская экспертиза, чтобы уж точно определиться с таблеткой которую глотнула бедная жертва. Самое главное, и это очень неприятная для нас с Лео новость, что эндоксан актриса по своему желанию, если только не хотела сама своей смерти, принимать не могла категорически. Видите ли, этот препарат совершенно не избавляет от панических атак, и более того, противопоказан тем, у кого аритмия. И вот тут выясняется, что возможно кто-то, зная такие последствия - мог подложить несчастной девушке таблетку, которая привела к острой сердечной недостаточности. Следствие должно доказать, кому нужен был такой мотив, и у кого он был... Под подозрение, разумеется, попадают те, у кого была причина так ненавидеть актрису и одновременно иметь возможность подложить другую, очень похожую по цвету и форме, таблетку. Лео, один из главных подозреваемых на сегодняшний момент. Однако доказать его вину будет трудно, хотя и могут обвинить в том, что он вот эту концепцию театрального действия в театре жестокости мог довести до натурализма. Но это, простите, такая глупость! Впрочем, у Лео есть аргумент, который напрочь отбрасывает такой преступный мотив. Он не мог сорвать дорогой спектакль - это первое, а второе - Лео не медик-профессионал, чтобы так методично и скрупулёзно рассчитать смерть актрисы таким образом, чтобы она совпала с окончанием спектакля, то есть, со смертью героя. Это было бы виртуозно, но это только в кино такое могут придумать! И наконец, Лео не стал бы рисковать своей репутацией, театром - его любимым детищем, и опять же - дорогими билетами. Глупо! Вот такая приблизительно у нас будет линия защиты и там еще много разных нюансов. Простите дорогие коллеги, что немного вас утомил подробностями, но это важно.
  - Да. Интересное развитие темы. Я кстати обратила внимание, что на шее у актрисы висела оригинальная таблетница в виде медальона - симпатичная штучка, значит, актриса носила с собой афобазол в медальоне.
  - Да, именно так, дорогая Алекс. Актриса, эта э-э Екатерина Малявина постоянно принимала таблетки афобазола от панических атак, которыми она страдала. Она знала о своих фобиях и всегда носила с собой несколько таблеток в таблетнице - медальоне на шее, и частенько принимала их или до начала спектакля или вовремя театрального действия.
  - А что же Лео? Как он на все это реагирует, есть ли у него доводы своей невиновности, и веришь ли ты этим доводам?
  - Поймите, милые мои друзья - я адвокат, я должен верить своему подзащитному или, по крайней мере, должен защищать его версию, вы понимаете меня? Но есть еще такое понятие, как внутренне убеждение, оно не только у судьи должно быть, но также бывает и у адвокатов. Впрочем, это уже из области нравственно-правовых аспектов... Но сейчас не об этом... Я, безусловно, поддерживаю своего подзащитного, но я также практически убежден, с учетом материалов дела и бесед с Лео, и в своей позиции, - Веня вновь виновато улыбнулся и осторожно добавил, - Лео предполагает, что его кто-то хочет э-э "скушать", как он сам выразился, то есть очернить его имя, навредить, убрать с дороги. Видите ли, его концепцию такой модели театра не все разделяют, вернее почти все не разделяют. Спектакли Блюмонта будоражат, ошеломляют своей неординарностью, вокруг театра создана большая э-э шумиха, имя Лео у всех театралов на устах. Пиар необыкновенный!И вот видимо кому-то это не нравится. Однако, как говорит Лео, театр жестокости - это не его идея, он лишь последователь. Основоположником является какой-то француз.
  - Иными словами, ты хочешь сказать, - подытожила я, - что Лео подставили. Актрису кто-то очень умело подвел под смертельный сердечный приступ.
  - Да. Да! Именно где-то так Лео и предполагает, я не могу не поддерживать своего клиента. Это мой э-э долг. Однако есть определенные трудности, и о них я вам уже поведал. На самом деле, Лео попал в плохую ситуацию. Поэтому было бы неплохо провести вместе с предварительным следствием параллельно детективное расследование. В общем, нужна ваша помощь. Как вы на это смотрите?
  - А кто заказчик? Лео? Откуда у него такие деньги? - цинично осведомился Валька - потом он же, как я понимаю, под стражей?
  - Сегодня ему изменили меру пресечения, при активном участии меценатов... и меня, разумеется, - не без самодовольства и тщеславия сказал Веня. - Это наша маленькая победа. Лео отпустили под залог. Надеюсь, у него хватит сил удержаться и не сбежать к жене в Америку. Я же почти уверен, что побороться можно. Дело достаточно перспективное, на мой взгляд, в том смысле, что его положительно можно решить в пользу Блюмонта. Не знаю почему, но я ему верю. Это со мной бывает редко, понимаете. Залог, кстати, немалый - семизначная сумма.
  - Откуда у него такие деньги - хмыкнул Валька, - и чем он с нами собирается рассчитываться, когда такая сумма уже в залоге?
  - У Лео достаточно сильные покровители, - продолжал Веня. Я даже сам не ожидал, что среди миллионеров есть любители постмодернистского направления в театре. И эти люди, как бы сказать деликатнее..., оказали на меня небольшое давление, чтобы я как можно быстрее помог Лео. Притом так, чтобы его не просто отпустили, но и оправдали. Поэтому, я думаю, вам коллеги не резонно отказываться от высоких гонораров.
  Мы с Валькой переглянулись.
  - Что же, - я решила озвучить наше решение, - у нас сейчас не так уж и много дел (на самом деле мы вообще сидели без работы), скорее, мы скажем да, чем нет. Как ты, Валентин?
  - Ну, да! Надо же помочь толстосумам облегчить их кошельки. Но ты же знаешь, Веня, что если тут криминал, мы щадить не станем. В таком случае выручать будешь своего Лео в рамках уголовного дела. Но что-то мне подсказывает, что Блюмонта действительно решили подставить. А возможно может все гораздо проще, возможно случайное совпадение, и актриса сама себя погубила таблетками, перепутала и сунула не те... Да, вопросики!
  - Веня, вот видишь, Валька уже приступил к работе. Получается, что вопрос решен - мы согласны, - подвела я итоги встречи, - но, Веня, я надеюсь, на твое внутреннее убеждение. Да, и еще: про жену Лео - это интересно. Веня ты узнай у Лео ее координаты, телефон, адрес. Нам, возможно, нужна будет ее помощь. Давай, Веня, на завтра приглашай к нам Блюмонта.
  - Вот и ладушки, вот и спасибо друзья, что не отказали, - нервно захихикал Вениамин, - у меня прямо камень с плеч, или как там говорится? А то я боялся, что откажете... как э-э вспомните сцены их спектакля, так и того... А уж народ-то, какой просил за Лео - не поверите...
  - Вот только про народ не надо, а Веня, - язвительно заметил Валька. -Давайте лучше еще по рюмочке коньячка за сделку.
  - Не буду, не буду про "народ", - разливался соловьем довольный адвокат - если появятся вопросы я тоже весь в вашем распоряжении, а теперь позвольте удалиться. И вас не отрывать от дел, и своими заняться. Так значит, я сообщу Лео, что завтра утром? Про жену, конечно, могу узнать, но ведь и вы можете спросить?
  Адвокат и тут осторожничал.
  - Да. Пусть подъезжает к 10 утра, - определилась я со временем.
  Веня с готовностью кивнул головой, пожал Вальке руку, поклонился в мою сторону и выбежал из кабинета, так и не пригубив коньяка.
 
 
 
Глава 6

  Лео немного опоздал, о чем сообщил нам по телефону. Он внимательно оглядел наш кабинет, скептически отреагировал на картину "Черный квадрат" Малевича, висевшую над моим столом; слегка улыбнулся, после того, как видимо, прочитал-таки текст на перевернутой картине, которая висела над Валькиным столом. А текст был такой: "Валентину Кремлёву на вечную память от бандитов", и под поздравлением штук восемь подписей.
  История с картиной, которую подарили Вальке, случилась при весьма забавных обстоятельствах, да и сама картина необычна... А произошло вот что: Валька - сам из рубоповцев, служил в отделе по борьбе с бандитизмом. Так получилось, что очередной день рождения Кремлёва совпал с полным отсутствием денежных средств у его сослуживцев. Ребят его отдела все в Управлении по борьбе с организованной преступностью звали бандитами, даже не столько в шутку, сколько коротко, по причастности к отделу. Так вот, не мудрствуя лукаво, сослуживцы Кремлева сняли со стены в кабинете своего начальника портрет Феликса Дзержинского и на обратной его стороне сделали поздравительную надпись. После чего они дружно подписались и вручили портрет основателя советских органов безопасности и разведки - виновнику торжества.
  Мы украсили картинами наш кабинет без всякого умысла. Валька повесил портрет Ф.И. Дзержинского, как подарок, дорогую память, а чтобы пронзительный взгляд Железного Феликса не смущал клиентов, Валька периодически переворачивал картину.
  Я же репродукцию Малевича "Черный квадрат" притащила в офис потому, что ей не нашлось места в моей крохотной квартире, мало того, что картина была громоздкой, она не вписывалась в мой интерьер. Но "дареному коню" сами понимаете... и вот теперь "Черный квадрат" занимал достойное место в рабочем кабинете прямо над моей головой, а Феликс Эдмундович Дзержинский - над Валькиной.
  Воздействие картин на наших клиентов и посетителей мы оценили позже. Неожиданно оказалось, что мы с напарником стратегически угадали с правильным оформлением офисного кабинета. Кроме того, столы наши были расположены таким образом, что при соединении их краев принимали форму большой подковы.
  Так что, подкова, две светлые головы, две стратегически важные картины - вот собственно залог нашего успешного детективного бизнеса.
  Высокий, довольно худой, если не сказать - анорексичный Блюмонт, с благородной бледностью на аристократическом лице, выглядел достаточно моложавым. Однако густая шевелюра была с проседью. Внешне он нисколько не волновался, выдавала режиссера глубоко засевшая в глазах напряжённость и тревожность.
   Я начала допрос. Да, да - допрос, я не оговорилась. Мы с Валькой привыкли все называть, как привыкли, потому что мы - бывшие. А у нас, у бывших силовиков, беседы с подозреваемыми, и обвиняемыми называются допросом. Лео был именно в статусе обвиняемого и уголовное дело, возбужденное по факту внезапной смерти актрисы еще никто не прекратил.
  - Как к вам можно обращаться?
  - Как вам удобнее. Я же предпочел бы, чтобы называли - Лео.
  - Хорошо, в таком случае не будем терять время. Лео, а почему именно Метерлинк "Смерть Тентажиля" и еще в такой интерпретации?
  - Вот как?! А я думал, что сразу начнете с того, кому нужна смерть актрисы, - Блюмонт удивленно посмотрел на меня и Вальку, но не получив ответа, вдруг с удовольствием стал отвечать. При этом тревожность во взгляде, как мне показалось, немного растворилась. - Понимаете, Метерлинка в России практически не знают и не ставят - это первое. Во-вторых, драма Смерть Тентажиля - это драма о Любви и Смерти, но прежде всего о Смерти. Любовь - синоним жизни, и это то, что поругано врагами, в нашем случае - фашистами, а мотив смерти в период войн приобретает зловещий оттенок. Именно поэтому особенно кощунственно, что нацистский офицер - меломан, театрал, выбрал эту пьесу. Он заставляет несчастных пленных, возможно совершенно далеких от театра, голодных, уставших, затравленных, почти потерявших человеческий облик - играть... Я выбрал Метерлинка потому, что в его произведениях всегда присутствует тема смерти, много смерти. И в данном случае то, что именно произведение Метерлинка нацист заставляет играть пленных в концлагере - особенно символично.
  Неожиданно Лео замолчал, посмотрел на нас внимательно, грустно улыбнулся и безнадежно закончил:
  - Впрочем, это глупо, то есть то, что я вам сейчас рассказываю. И даю пояснения. Глупо и дико. Простите, что я так безапелляционно говорю об этом, но поверьте, я не для того создал театр жестокости, чтобы в прямом смысле умертвлять своих главных героинь. Это было бы слишком примитивно. Конечно, основатель данной театральной системы Антонен Арто указывал, что такой "театр невозможен без определенного элемента жестокости, лежащего в основе спектакля". Но, слушайте, не до такой же степени! Концепция театра жестокости, которой придерживаюсь я - это создание шокового эффекта у зрителей. Эффекта катарсиса, то есть, духовного очищения через страх, через страдание и сострадание. Разумеется в идеале. Поймите, я не садист, в отличие от эсэсовского офицера. Так примитивно насаждать концепцию театра жестокости, оглушив зрителя правдоподобной смертью актера на сцене, может только больной человек. Но я не больной! И уж тем более не психически больной, чтобы получать удовольствие от предсмертных агоний своих актеров. Впрочем, был такой режиссер, который палил живых бабочек на глазах у зрителей на сцене. Бабочек кощунственно, а тут живые люди...
  И потом, знаете ли - это слишком трудоемкое предприятие, от которого именно таким образом, можно получать подобное сладострастие...Уж если и предложить такое специфическому зрителю, то при желании это можно все сделать в студии, снять на пленку, видео, знаю, есть такие живодеры. А я...я художник, артист, режиссер. Может это звучит пафосно, но я человек искусства; и вот именно такое искусство пытался донести до зрителя. Но подобный неожиданный результат я не только не желал, но даже в самом страшном сне не пожелал бы и врагу.
  Блюмонт прервал свою исповедь и посмотрел внимательно на меня и на Вальку. Этот взгляд был не то чтобы тяжелым, он не был тяжелым; в нем, кроме профессиональной усталости сквозила растерянность, горечь и безысходность. А еще мне показалось, что Блюмонт вдруг осознал, что общается с нами как с инопланетянами, которые совершенно его не понимают и не поймут никогда. Мне стало неловко, что мы с напарником так далеки от искусства, от теории театра и тем более от концепции театра жестокости. Лео видимо решил, что зря он все это объяснял нам, можно было бы и короче, и проще, но он ошибался. И когда он почти виноватым и рассеянным взглядом вновь посмотрел мне в глаза, я достойно приняла его взгляд, давая понять, что информация мне интересна и понятна. И это являлось правдой. Валька же, который тоже внимательно слушал Блюмонта, был, тем не менее, несколько сдержан в оценке услышанного, на губах его блуждала недоверчивая полуулыбка, которую я очень хорошо знала. В нашей работе он всегда и всё ставил под сомнение до последнего подтверждающего или не подтверждающего вину факта. Однако относительно концепции театра жестокости Валька все же высказался, чтобы не только не обидеть Блюмонта, но возможно даже подбодрить.
  - Надо признаться, что ваша задумка с пьесой в концлагере - это сильный поддых даже для зрителей-мужчин. Вряд ли я могу вспомнить, что испытывал что-то подобное в кино или театре - это что-то типа афтершока.
  - Да-да! В этом то и вся тактика, понимаете! - Вдруг энергично и эмоционально отреагировал на слова напарника Блюмонт, - Это, как бы сказать один из, быть может, запрещенных приемов, как разбудить, растолкать современного равнодушного зажравшегося человека, который ничего кроме благ и соблазнов цивилизации не желает и не хочет желать. Вот и случилась такая задумка - спектакль с приемами нетрадиционного воздействия на зрителя. Вовлечения зрителя в само действие спектакля. Создание обстановки в которой зрители не только созерцают со стороны, но и участвуют! Они, зрители, тоже немного актеры, отсюда и автоматчики, окружившие зал. Понимаю, запрещенный приём... сколько мы натерпелись жалоб и других неприятных последствий после просмотра этого спектакля. Угрозы, скандалы... однажды даже кто-то кинул в зал дымовую шашку. И все-таки народ приходит не подготовленный к такому действу. Те, кто смотрел "Смерть Тентажиля", как правило, действует по принципу - "сам увидишь", то есть заинтриговать, заинтересовать других, но не рассказывать, что все-таки происходит в зале, во время спектакля. Кстати, зрители реагируют по-разному и тут у нас, у актеров, чаще всего импровизация... но, главная задача - не напугать зрителя, а встряхнуть. Особенно буржуа...
  - Ага, спасибо, встряхнули, - саркастически изрек Кремлёв, - но только не богатых и толстокожих, а тех, кто и без театра жестокости находится в постоянной встряске - это типа мы с Алекс, и нам подобные; ну еще немного мягкотелой интеллигенции и эмоциональных театралов. Тьфу, я что-то и сам заговорил по-книжному. В общем, Лео, вы заигрались в жестокость, которая должна что-то там донести и встряхнуть, да так, что сами попали в ловушку. Если оно так на самом деле...
  Лео выслушал замечание Вальки довольно спокойно и даже как-то отстраненно.
  - Как к вам в коллектив попала Екатерина Малявина? Молодая неопытная девушка, без театрального образования, да еще и с паническими атаками? Как вы могли взять ее на роль, притом на главную роль, в самый жестокий спектакль, где всех истязают. Как вот вас не обвинить простите, в садизме.
  - Ну, положим, у нас все-таки не бьют натурально, как вы решили, хотя если вам так показалось, то цели мы достигли. Побои, истязания - это театральные трюки, Синяки конечно бывают, идеально демонстрировать избиения насилие без издержек производства не получается и не только у нас, но мы стараемся избежать косяков. А вот про панические атаки - это с вопрос сложный. Тут мне совсем нечем бить, к сожалению. Впрочем, Вениамин Леонович уверяет, что найдет аргументы... Так вот о Кате: ее привел в труппу наш художник Павел Сергеев, можно сказать, подловил ее в образе Пьеро прямо на улице. Она действительно была вылитый Пьеро: грустная, убогая, растерянная и беззащитная. Именно такой типаж нам нужен был на роль Тентажиля. Относительно же ее болезни, следует сказать, что Катя поначалу тщательно скрыла от меня и от других актеров, что страдает паническими атаками. И только после того, как я ее ввел на роль Тентажиля, выяснилась это неприятность. Катя, которая просто ожила у нас в театре, умоляла меня, что справится, и что доктор ей сказал, что-то типа, что ей именно такая роль необходима, для преодоления своих страхов и паники. Я решил, что время покажет, Катя ведь не так давно ввелась на роль, а до этого была другая актриса...
   Режиссер в вдруг неожиданно замолк и какое-то время как будто находился в оцепенении.
  - Вы сказали, что актриса недавно была приглашена на эту роль, а кто до этого играл роль Тентажиля?
  Блюмонт растерянно улыбнулся.
  - Я сейчас только понял, в какой капкан попал, как-то следователь до этого не дошел, а то бы вряд ли меня выпустили под залог.
  - Предыдущая актриса лежит в психиатрической клинике, - выдохнул Бальмонт
  Мы с Валькой переглянулись. Возникла затяжная пауза.
  - И с каким диагнозом она попала в психиатрическую лечебницу?
  - Ухудшение ее психического здоровья врачи связывают с работой в моем театре. Но понимаете, - торопливо продолжил Блюмонт, пока мы с Валькой переваривали неожиданную новость, - Ирина Савельева, так зовут актрису, бывшую актрису нашего театра, но мы все зовем ее Ирэн - очень тонкая, впечатлительная натура, и всегда была немного странной. Она прекрасная актриса, но принимала настолько все близко... Вы знаете, Ирэн скрыла от меня, что у нее слабая форма шизофрении... И если есть моя вина в том, что она попала в психиатрическую лечебницу, то лишь в том, что я использовал ее тонкую нервную организацию в своих интересах. А Ирина слишком глубоко погрузилась в материал, то есть, в свою роль. Она также играла Тентажиля и тем самым, окончательно подорвала своей психическое здоровье. Впрочем, вы можете проверить, что я вас не обманываю. Я дам вам координаты Ирэн и ее доктора. Ей уже значительно лучше, да и в больнице она больше полугода. Я это все вам говорю откровенно и начистоту, как просил Вениамин Леонович, понимаете...
  Блюмонт замолчал и неожиданно горько добавил:
  - Получается, что и тут я против самого себя высказался. Да! Видимо необходимо сказать, что Ирэн очень дружна была с Катей и та, часто навещала больную в больнице.
  Мы опять переглянулись с напарником.
  - А с кем еще дружна была Екатерина Савельева?
  Лео о чем-то глубоко задумался, и мне пришлось повторить вопрос, который задал Валька.
  - Ах! Простите, я задумался. Катя? Она была очень близка с Тамарой Свиридзе, актрисой моего театра. Тома играла в "Смерти Тентажиля" сестру Игрен. Помните?
  Еще Валентин спросил у Лео, кто мог так тихо ненавидеть актрису, чтобы желать ее смерти или, по крайней мере, пытаться ее "выдавить" из театра. У Кати были завистники? Ведь у нее главная роль?
  - Что вы! Конкуренции у нас никакой! Все роли главные в этом спектакле. Вместо Кати вряд ли кто мог сыграть Тентажиля, так как на эту роль нужна чрезвычайно субтильная девушка, или юноша, именно с лицом э-э ...несчастным, меланхоличным. А таких, кроме Кати, у нас в труппе нет. Так что, вряд ли кто-то пытался убрать ее именно с этой целью.
  - А другие цели? Возможно, отбила кавалера у кого-нибудь в вашем коллективе?
  Блюмонт поморщился. Его видимо раздражали вопросы, которые не касались творчества.
  - Простите, я вообще не замечал, чтобы Катя с кем-то из мужчин крутила интрижки. Вроде, если не ошибаюсь, у нее появился парень, какой-то студент; и она одно время даже как-то повеселела, преобразилась и даже атаки вроде прекратились; но потом что-то с этим парнем выяснилось не то... Вы спросите у Томы, думаю, она вам более толково расскажет о Катиных друзьях. Они часто шушукались, я даже на них рыкнул однажды. Рассердился.
  - Лео, а кто мог лично вам "насолить" таким изуверским образом?
  - Воот! Вот и Вениамин Леонович меня терзает этими же вопросами! Не знаю! Если кто-то именно такое задумал, то эта игра хитроумная. На свою команду я не могу грешить. Всех перебрал. Нет у меня врагов в своей труппе, если только кого-то подкупили - и тот, или та, вложили в таблетницу убийственное лекарство. Боже мой! Какая мерзость! Такая возможность была у каждого. Понимаете, в гримерную актеров у нас вход свободный и это все знали. И про медальон, то есть, таблетницу тоже все знали. Катя часто снимала его с шеи, когда переодевалась к спектаклю. Костюмы у нас, вы сами видели, специфические.
  Беседа длилась еще около часа. Мы видели, что режиссер очень устал, измотан вопросами и неприятностями, и решили, что пора заканчивать. Напоследок договорились о том, что Блюмонт предупредит Тамару Сверидзе о том, что мы ждем ее в агентстве, чтобы задать несколько вопросов. О встрече и о времени можем договориться по телефону.
  Проводив Блюмонта, я спросила Вальку: - Как тебе Лео? Похож на маньяка-режиссера, который получает удовольствие от натуральности сцены со смертельным исходом, или на режиссера-садиста, которому доставляет удовольствие издеваться над своими актерами, избивая их плоть до смертельного исхода?
  Валька задумчиво покачал головой.
  - Не знаю. Трудно представить, но ведь мы знаем, что есть такие маньяки и садисты. А кроме того, мы сами стали очевидцами именно такого садистского спектакля. Признаться, Блюмонт действительно похож на тихого безумца, одержимого параноидальными идеями. Но это я о его режиссерских задумках, а вот на преступника он как-то не очень тянет
  - А ты не одержимым был, когда жуликов ловил?
  Напарник посмотрел на меня с обидой.
  - А что же я сейчас другой?
  - Вот именно, сам и ответил.
  - А вдруг Лео именно такой и есть - тихий безумец, прикрывающий свои садистские наклонности размышлениями о морали, любви, нравственности. А нам красиво голову морочит? Он ведь не только режиссер, но и актер; и, кстати, играл очень убедительно. Я как вспомню тон его голоса, обращенный к несчастному зрителю, брр...
  Я и сама, если честно, не могла себе позволить вот так сразу освободить режиссера от подозрений, несмотря на симпатию, которую несомненно испытывала к этому эпатажному режиссеру. А с другой стороны есть факт смерти на сцене, во время гнусных издевательств и подсознание мне выстукивало морзянкой: - "Сомневайся, ибо сомнение - есть корень познания". Да причем тут сомнение?! Я очнулась от раздумий и начала злиться на себя. Сомнения? Сомнения необходимо нивелировать неопровержимыми фактами, доказательствами!
   - Да, тяжело нам видимо будет, может зря мы связались с этим Лео и его театром?
  Вопрос повис в воздухе. Я тяжело вздохнула, понимая, что придется информацию рыть во всех местах, оперативной обработкой актеров театра тут не обойтись, а у нас как назло из внештатников только Доктор, а другие два - Бешеный и Деточка - в отпуске.
  Деточка, он же - Иван Набоков, старший оперуполномоченный по особо важным делам, служит в Управлении по борьбе с экономическими преступлениями. Это малоразговорчивый, угрюмый, чрезвычайно флегматичный и не менее, чрезвычайно профессиональный оперативник. Иван получил блестящее финансовое образование и мог бы с успехом возглавлять крупную финансовую компанию, но предпочел бороться с экономическими преступлениями. Деточкой его прозвали потому, что он был чуть меньше двух метров роста и весил чуть больше ста килограмм. Глядя на Ивана, многие говорили: "Ну, ты и детина!". А потом, с легкой руки кого-то из его же друзей перешли на уменьшительно-ласкательное прозвище - "Деточка".
  Прозвище "Бешеный" приклеилась к другому профессиональному оперуполномоченному - Виктору Павлову - сразу же, как только он пришел работать в уголовный розыск. У него был собачий нюх на след преступника, и как только он унюхивал этот след, остановить его было невозможно. Павлов имел классическое образование, он с трудом, но все-таки окончил высшую школу милиции, и то, благодаря своим родичам. Витька был потомственным оперуполномоченным, как его отец и дед.
  Следовательно, помочь в расследовании сможет Доктор, который только вышел из отпуска, и будем надеяться, его не отправят в командировку в ближайшее время. Имеются, правда, в наличии подсобные рабочие: тетя Оря, и Димитрий Церзийский, которого мы зовем на русский манер - Митей. Он только что вернулся из командировки, но может и обратно туда же исчезнуть. Нас с Валькой явно недостаточно для такого запутанного дела, а то, что случай тяжелый - было ясно, несомненно.
  - Ты это, - тоскливо сказал Валька, видимо думая о том, что и я, - давай активизируй свои способности - разбросай карты и без снов вещих на работу не приходи.
  - Ага, - я разозлилась, - давай на мои хрупкие женские плечи все взвалим, да? Нет, брат, так не пойдет! Ты тоже напряги свое серое вещество и разбросай его не только по театру и актерам, но и за периметр театральной территории. А завтра с утра предложи свое видение этой загадочной истории - как и где будем копать. Ясно?
  - Алекс, прошу, не превышай свои должностные полномочия, не забывай у нас равноправие. В общем, так: ты смотришь внимательно сны, и гадаешь на картах - где нам искать истину. Я же представлю тебе завтра утром план военно-полевых действий. Хорошо, что у нас еще есть Доктор! Надеюсь, его после отпуска не очень загрузят работой. Впрочем, именно так у него все и будет, так как лето - время отпусков, а преступность отдыхать, сама знаешь, не любит.
  - Доктору позвони, или лучше даже надо бы вам встретиться. Скажи ему, что он в деле. Думаю, что ему мы отдадим театральную массовку театра жестокости, актеров вторых и третьих ролей, рабочих сцены, может, кто что знает, видел, слышал и так далее. В общем, введи его в курс дела, поведай все, что нам известно уже на сегодняшний момент.
  Доктор смог появиться во второй половине дня и, уже втроём, мы засели за разбор нашего специфического случая, распределили обязанности, наметили стратегию и тактику нашего детективного расследования.
 
 
Глава 7

  Легко говорить Вальке, мол, давай, смотри сны. Во-первых, я то их смотрю (к слову сказать, сны действительно мне сняться и практически всегда - вещие), но их, сны, надо еще восстановить в памяти, проанализировать и как-то применить к ситуации, которая меня волнует. А также - и это самое важное - правильно истолковать. Грамотная разгадка снов работа весьма кропотливая, требующая сосредоточенности, аналитического мышления и природной смекалки. Главное в этом занятии - распознать смысл, не ошибиться, не уйти по ложному следу. С картами проще - они всегда под рукой. Карты редко меня "подводят" или "врут", в том смысле, что раскладываются чаще всего складно, последовательно, без заковырок.
  Я решила разбросить карты, но тут позвонил в дверь Церзийский.
  - Ты что так поздно?
  - Приветствую! Я только приехал, мне позвонил Валька и сказал, что ты хотела бы меня видеть.
  Я усмехнулась. Валька - хитрец. Решил, хотя бы таким образом начать отрабатывать хлеб.
  - Давай забегай. Еще немного и ты бы мне помешал. Я собралась поработать с картами.
  - Ну, извини, я бы не помешал.
  Димитрий Церзийский, он же Митя - один из так называемых подсобных рабочих в нашем Агентстве "Время Че". Но, прежде всего, он наш с Валькой друг и мой сосед по лестничной площадке. Собственно так мы и познакомились. У Мити двойное гражданство: Болгарии и Австрии. Однако по национальности он македонец. Церзийский - молодой, ушлый, не бесталанный аккредитованный журналист, имеющий постоянную визу, проживающий вот уже несколько лет в Москве. Митя представляет австрийские СМИ. Пишет статьи на общественно политические, культурные и криминальные темы, сотрудничает с рядом журналов в России, Австрии, Болгарии. Постоянное его место проживания в столице - в Вене. Митя - католик, кровей в нем намешано немало, в том числе и австрийской по материнской линии, и чуть не в третьем или четвертом поколении были русские (думаю, Митя привирает, чтобы так сказать не совсем выглядеть иностранцем в России). Часть родственников вместе с матерью проживают в Америке, часть в Болгарии, но большинство в Австрии. Церзийкий из титулованной и достаточно обеспеченной семьи, но почему-то этого стесняется и говорит о своем статусе скупо. Романтический и авантюрный характер привел его в Россию, которую он, несомненно, очень любит. Он часто выполняет наши поручения но, прежде всего, роль кучера-извозчика и моего личного помощника.
  Журналист с удовольствием нам помогает, причем делает это бескорыстно и подобострастно. Во-первых, его интересует русский криминал, он даже собрался писать об этом книгу. Во-вторых, авантюрная натура Церзийского требует экстрима, а у нас в детективном агентстве "Время Че" расследования иногда случаются нешуточные, с подслушивания, подглядыванием, погонями и даже стрельбой. Митя всегда счастлив, когда мы привлекаем его к сложным делам еще и потому, что мы бывшие борцы с организованной преступностью, а к профессионалам Церзийский относится весьма уважительно.
  - Ты в ближайшее время будешь в Москве?
  - В самое ближайшее время - да, но ожидается небольшая командировка в Америку.
  - Понятно. Пока ты в Москве, придется тебе поработать на нас, нарисовалось дело и оно - паршивенькое. А то, что ты в Америку собираешься - тоже очень даже нам на руку, там жена нашего клиента проживает, надо бы с ней побеседовать, правда, не знаю, в каком штате она обитает, но это потом решим.
  - Валька мне немного обрисовал обстановку, так что, я готов хоть сейчас.
  - Сейчас не надо, но будь начеку, главная помощь от тебя - это машина и твое свободное время. Валька до сих пор свою машину не может отремонтировать. Что это у тебя?
  - Десерт к чаю.
  И мы пошли пить чай на кухню, где я более подробно рассказала своему гостю о нашем очередном детективном расследовании, начиная со злосчастного спектакля в театре жестокости.
  Церзийский все-таки напросился присутствовать при раскладе карт. Я редко позволяла ему наблюдать за этим таинством, так как карты, на мой взгляд, не любят зрителей. Журналисту нравился процесс гадания и мои бормочущие комментарии относительно всевозможных комбинаций расклада карт. Особенно он восхищался и одновременно пугался, тем совпадениям, которые случались в событиях нашего расследования, после гадания на картах. Карты действительно способны конкретно указать на действия, которые могут произойти и предупреждать о тех или иных поступках персонажей, на которых совершается расклад.
  Я разбросала карты на ближайшее время. Этот вариант расклада мой любимый, не люблю вторгаться в дальнее будущее. Хотя иногда возникает необходимость, и порой, срочная. Если взять наши детективные расследования, то в гадании на дальнее расстояние получается приблизительная, то есть, пунктирная картинка, достаточно нечеткая, не откровенная. Все нужно домысливать, додумывать. Так можно сбиться с правильного пути, и даже пойти по ложному следу. Это самая неприятная ситуация в гадании. Пунктирно, то есть, предположительно, это означает, что кто-то из персонажей, которые непременно имеют отношение к нашему детективному расследованию, пока еще не появились на горизонте. Эти, пока еще неизвестные нам персоны, не появились так близко, чтобы можно было их рассмотреть. К примеру, определить - мужчина это или женщина; чтобы можно было понять - это вообще человек, или обыкновенные хлопоты; и даже чтобы можно было понять - "черный", мутный, подозрительный персонаж, или это статус его семейного или социального положения.
  Гадание же на ближнюю дистанцию - это гадание на то окружение, которое нам уже знакомо. И в таком гадании можно почти достоверно получить ответ: кто есть кто в нашем гадании, с точки зрения идентификации карты; с учетом, что такая карта, то есть фигура легла в определенном месте расклада, с определенным персонажем - с другой фигурой - которую мы уже знаем, или которую видели. И, включая логику и умозаключение, можно отнести такую фигуру к определенному статусу людей в нашем расследовании. Также карты, в гадании на ближайшее время могут указывать на такую фигуру, которую мы еще не видели, но нам о ней уже что-то известно из расследования.
На самом деле сложно излагать суть классификации гадания на картах. Еще сложнее рассказывать об этом иностранцу. Поскольку после моего краткого введения в смысл разных вариантов и способов гадания, Митя всего-то и произнес:
  - Алекс, я так понял что ты совсем, совсем, многое в гадании держишь в секрете. И ты специално (так Церзийский говорит это слово и частенько именно в случаях, когда подозревает, что его кто-то пытается надуть) меня кружишь, кружишь с повязкой на глазах. Кружишь, кружишь, чтобы ты поняла - это рефрен. Это такое немножко образное выражение. Ты, Алекс, меня специално тормошишь, трясешь, чтобы специално запутать.
  - Ага, очень мне надо тебя путать! Я что секретную информацию от тебя скрываю? Глупый ты иностранец, Церзийский! Лично я поняла, что ты из моего рассказа о классификации карточного расклада так ничего и не понял. Но пытаешься при этом сохранить лицо - это, кстати, тоже образное выражение. Так что не умничай. Все! Молчи! Карты не любят болтливых. Сиди и это... попытайся мне помочь, а именно, мысленно притянуть нашу историю с мертвой девушкой к картам. То есть, вот что уже тебе от нас с Валькой известно, то и держи в уме на самом верху мозговых извилин и, таким образом, ты сможешь активно участвовать в гадании и мне помочь разобраться в карточных связках. Знаешь, карты они читают мысли человека, и даже с этими мыслями беседуют.
  Я перетасовала и разложила карты. Расклад вышел до того путанный, а такое бывает редко, что я разозлилась на саму себя, да так что стал дергаться глаз. Зачем, спрашивается, я оставила в наблюдателях этого любопытного австрияку-македонца! А тот сидел неуклюже в кресле, глубоко закатив глаза вверх к потолку. Смотреть на это зрелище было и страшно, и невыносимо смешно что, разумеется, мешало мне сосредоточиться на картах. Наконец я не выдержала и на второй заход короткого гадания решила выгнать журналиста.
  - Так! Ты что мне тут изображаешь умирающего австрийского суслика?! Давай иди домой, ты не справился с заданием!
  Церзийский испуганно вернул глаза обратно и с непониманием уставился на меня, разведя ладони в стороны:
  - Зачем прочь гнать? Что я сделал, Алекс?! Я молчал и думал о вашей работе, мысли двигал в сторону карт... Не пойду!
  Ситуация случилась трагикомичная. Церзийский обиделся как ребенок, которого незаслуженно наказывают, а карты ждать не будут - остынут!
  - Ладно, давай вот что: сядь в позу мыслителя, только обеими ладонями обхвати голову и немного склони ее к картам, глаза оставь в покое, можешь просто их прикрыть и не двигайся.
  Второй расклад был более ровным. Последовательным. Хаоса уже не было. Карты легли крупные и против каждой фигуры - пики. В общем, я стала бормотать, сканируя в голове карточные связки, и уж совсем забыла про своего гостя, то есть, ушла в гадание.
  - Вот значит как, - комментировала я вслух второй заход, - значит, дама со злым умыслом все-таки в истории имеет место быть. Так, так... А это что за король? Это может быть сам Лео? Скорее всего. И весь в хлопотах, что тоже понятно. Рядом еще король, а вот тут надо подумать это может быть адвокат. Да, рядом с Лео куча королей на самом деле, но этот тоже с хлопотами. Скорее все-таки это Веня. А что так хитро настроен? Пики мелкие - одни гадости вокруг этой дамы, и сама дама с дурными намерениями? Интересно, что за дама? Верно - коварная! А вот тут опять король и нарисовался рядом с дамой притом! Валеты вокруг королей, а короли вокруг дамы. И все в хлопотах. Но это как раз понятно. А вот тут поздняя дорога, притом хлопотная выпадает королю с дамой. Ага! А вот еще одна дама с королем и тоже с дорогой. Так, так...
  Остался последний заход карточного гадания. Третий этап - завершающий и очень важный. Я собрала карты и стала их тщательно тасовать. При этом совершенно забыла про журналиста, и только его тяжелое пыхтение привлекло мое внимание. Перетасовав колоду карт, я положила их под пятую точку и скептически осмотрела журналиста.
  Тот сидел в позе, которую я ему предложила, но вот-вот мог уже свалиться на пол. Скрючился так, что почти посинел и задыхался. Глаза были закрыты, а ладони с такой силой сжимали голову, что я испугалась, как-бы не произошла ее деформация.
  - Церзийский! Ау! Отомри! Немедленно оставь голову в покое. Тебя вообще ни о чем просить нельзя. Ты слишком старательный, прямо противно! Сядь, сиди спокойно и дыши ровно. Карты все от тебя получили, легли более-менее складно, вроде процесс пошел. Остался последний расклад.
  - Алекс, можно я попью воды?
  - Давай, вперед на кухню. Можешь не возвращаться, чтобы не мешать мне. Приготовь кофе, зерна в морозильнике. Все, замолкаем оба!
  Митя глубоко выдохнул и с нескрываемым удовольствием удалился на кухню. Видимо неподвижная поза мыслителя отбила у него все желание присутствовать при гадании. Похвала от меня ему понравилась, это отражалось в его походке и в выражении лица. А последнее мое задание пришлось журналисту особенно по вкусу - Церзийский любил варить кофе и делал это превосходно.
   Третий, заключительный, расклад лег самым волшебным образом, и карты читались легко. Опять же, что значит легко? В том смысле, что из трех последовательно тождественных раскладов на одно и то же событие карты настойчиво указывали на двух фигур - короля и даму. Карты сигнализировали, что есть какая-то связь между двумя людьми. Это пиковый король - солидный господин, чиновник, военный, или дурной человек - враг? Возможно, то и другое вместе. Рядом с ним: пиковая дама в связке с валетами треф и пик...вот уж точно ожидать ничего хорошего не следует. И такой расклад неоднократно повторился. Следовательно, на такие знаки в картах, необходимо обратить внимание. Я задумалась, кто мог быть такой парой в нашем детективном расследовании, с учетов тех персон, которые проходят по делу? И если есть сигнал о том, что два человека чем-то связаны, то необходимо выяснить, что их связывает? И кто эти мужчина и женщина? Информация для размышления у меня появилась.
  Вполне удовлетворенная гаданием, я пошла на кухню, откуда доносился волшебный запах кофе, над которым колдовал вдохновенный Церзийский.


Глава 8

  А вот сон мне в эту ночь так и не приснился! Это редкое событие неожиданно подпортило мне настроение, я уж было размечталась, что парочка мне приснится во сне, но случился провал. Мне не то, что парочка не приснилась, у меня вообще был пустой экран! Я все больше убеждалась, что дело будет канительным. "Это тебе, дорогуша, не собачек бабушкиных ловить" - раздраженно подумала я.
  В офисе столкнулась с тетей Орей - уборщицей нашего детективного агентства "Время Че", которая заканчивала уборку. Тетю Орю мы еще называем - "Зоркий глаз - Острое ухо", потому что, тетя Оря регулярно и притом мастерски шпионит за клиентами и посетителями агентства и передает нам с Валькой полученную, путем подслушивания и подсматривания, информацию, а точнее, продает ее нам, за отдельную плату.
   Крепкая, немного чудаковатая, немного меркантильная, с хитринкой, нарочито грубоватая тетя Оря, также как и мы с Валькой, была очень даже неравнодушна к справедливости и, уже поэтому, достойна уважения, несмотря на все сложности своего характера.
  В небольшой кухне агентства, на столе, на огромном керамическом блюде, лежали аппетитные пирожки. Запах свежей выпечки бил в нос и тревожил желудок.
  Всю свою сознательную жизнь тетя Оря, прожила в деревне под Москвой. Но дети переманили ее в столицу, а домик превратился в дачу. Однако тетя Оря, несмотря на пенсионный возраст, легко справляется на оба дома. При этом наш технический работник является прекрасным кулинаром. Она превосходно печет сладкие пироги и пирожки с рыбой, грибами, ягодами. А ее знаменитая шарлотка, с душистыми, ароматными яблоками - вверх мастерства.
  Я наклонилась к блюду и понюхала пирожки.
  - С луком и зеленью?
  -Угадала. Только тут еще с другой стороны - со смородиной. Иди мой руки, я чай травяной заварила.
  - Ого, как вкусно начинается день, - воскликнула я, и почувствовала, что настроение мое начинает меняться в лучшую сторону, - тетя Оря, а у нас новое расследование, и не из легких. Я должна вас проинструктировать, ваша помощь, полагаю, очень будет нужна.
  И я подробно рассказала нашему шпиону о деле связанным с театром жестокости; и о том, кто может появиться в стенах нашего агентства в ближайшее время; и что поэтому следует ежедневно появляться в офисе или, по крайней мере, быть тогда, когда назначены встречи с посетителями, которые представляют для нас особый интерес.
  Во время чаепития появился Валька, завидев пирожки, вскрикнул радостно и потер ручками.
  - Не надо визжать, как резаная свинья, - намеренно сурово сказала тетя Оря, прикрывая таким тоном, удовлетворение от своих добрых дел. Ей всегда были приятны наши восклицания относительно ее кулинарных вкуснятин, - мой руки и за стол, чай стынет.
  За чаем, после того, как тетя Оря получив задание, с важным видом, отправилась делать уборку, Валька сообщил, что звонил Доктор, сказал, что в ближайшее время будет срочно занят, и что ему еще надо придумать причину, как отлучиться за город, к месту расположения театра Лео Блюмонта.
  - А ты что сегодня такой эмоциональный?
  - Выгляни в окно, увидишь.
  Я подошла к раскрытому окну. Во дворе нашего офиса рядом с внедорожником Вениамина стоял, сверкая чистотой, готовый к работе автомобиль напарника.
  - Машина на ходу! Отлично. Это хорошая новость!
  - А у тебя, Алекс, есть что-нибудь интересное: сон, карты, Митя заходил?
  - Да, он готов помочь, тем более что в ближайшее время будет на месте. Единственное, он сказал ожидается командировка в Штаты. Но это еще под вопросом. И опять же в наших интересах. Может, дадим ему задание поговорить с женой Блюмонта, вдруг от нее пойдет ниточка? Карты что-то больше показывают на солидную пару - мужчину и женщину, их связь мне пока непонятна, но вокруг легли черные карты - пики, и их немало. Означает ли это что мужчина и женщина определенного круга или просто солидные и богатые люди - не могу пока понять. Но то, что у них очень тесная связь и замышляют они какое-то коварство или уже совершили его - это однозначно. Вот так пока с картами. Еще много следует узнать, а пока информации ноль.
  - Вдруг это Лео и его жена? А сон?
  - Не была сна.
  - Не ври.
  - Ты что пристал, говорю же, сама в шоке, но сна не было
  - А вообще спала? - Валька ядовито улыбнулся.
  - Прекрати свои пошлые намеки, я спала, но ночь была без сновидений. Бессонная ночь случилась, ясно! И все, хватит, я вижу, ты решил схалявничать на моих снах, жирно будет! Давай излагай свой план боевых действий.
  Валька представил мне свои дополнительные мысли относительно нашего расследования, после чего мы еще раз обсудили очередность наших действий с урезанным составом помощников.
  Решили, что не помешает еще раз допросить Лео; изучить его профессиональное окружение, состав театральной труппы; выяснить, кто мог вредить Лео со стороны его недоброжелателей внутри театра и кому очень хочется похоронить вместе с Катей театр жестокости Лео Блюмонта. Возможно, кто-то из режиссерского окружения, молодых дарований завидует успеху Лео, а значит, следует "проникнуть" в сферу театральных тусовок и отследить тех, кто пытается навредить Блюмонту. В общем, вопросы росли и задачи, которые мы ставили перед собой, множились как грибы после дождя.
  Мы также тщательно спланировали план лично наших совместных с Валентином действий. Необходимо было как-то попасть в психиатрическую лечебницу и встретиться с Ирэн, а также побеседовать с Тамарой Свиридзе, и возможно с другими актерами, задействованными в спектакле "Смерть Тентажиля".
 
  Доктор появился внезапно, без звонка, и сразу приступил к делу. Поедая тети Орины пирожки и захлебывая кофе (от чая Сеченов отказался, сказав, что это не оперской напиток), сначала он поведал нам историю двух влюбленных.
  - Эти молодые люди - студенты. Парочка влюбленных, - немного подумав, как бы припоминая, Доктор уточнил, - парня зовут Игнатом, девушку - Надей. Оба работают у Блюмонта подсобными рабочими по сцене. Помогают с декорациями и с установкой музыкального сопровождения, а также выполняют другие обязанности в театре, что не мешает им во время работы наслаждаться своими взаимными отношениями в темных уголках театра. И вот я случайно, под большим секретом, узнал от одного рабочего сцены театра, что в день смерти актрисы, с целью уединения для крепких объятий Игнат и Надя вроде бы спрятались в небольшую комнатку, а попросту - кладовку или чулан, забитый разными декорациями и всякими приспособлениями для сцены спектакля. Эта кладовка расположена внутри гримёрной комнаты театра, а конкретно - в гримерке Кати Малевиной, и располагается прямо напротив гримерного стола актрисы. Я эту темную кладовую комнатушку видел, и действительно, если влюбленные там сидели или лежали, как им было удобнее, то могли и слышать, и видеть, все из щелей двери или приоткрыв ее. Разумеется, если бы их застукал Блюмонт, был бы скандал, он выгнал бы их в шею, поэтому любовную тайную комнату рабочие сцены держат в секрете. Все в театре говорят, что он очень строг в отношении дисциплины. А парочке видимо показалось, что все актеры уже были готовы к спектаклю, и они решили предаться огню любви. Да. И вот еще что: в гримерную комнату забегал Лео, а прямо перед спектаклем подруга Малявиной - Тамара. Это актриса, которая также играла в спектакле "Смерть Тентажиля". Скорее всего, Тамару ребята наблюдали из кладовой комнаты. Получается, что до спектакля актрисы виделись в гримерной. Могла ли Тамара подложить другую таблетку в медальон, была ли у нее такая возможность и мотивы - не знаю. А вот парочка, возможно, что-то видела или слышала. И хотя времени у меня было в обрез, я этих ребят нашел и аккуратно чтобы никто не видел немного прижал их... Спросил в лоб, ребята не отрицали, но больше молчали, ясно - напуганы. Я их успокоил, сказал, что пока Лео об их нахождении в темной комнате не знает и знать не должен, но они должны все честно рассказать детективам что видели и слышали. Так что если на них нажать, припугнуть следователем, они много чего расскажут... Поэтому вызывайте и парочку, и актрису на ковер, и бог вам в помощь. Думаю, вы понимаете, что Лео не должен знать о парочке еще и потому, что возможно они что-то могут рассказать такое, о чем Лео бы и не хотел, чтобы рассказывали? Понимаете? Не исключено, что и Лео мог подложить таблетку. Вроде все сказал. Ладно, я побежал на свою основную службу, а то и меня могут пинком под зад. Стоп, чуть не забыл! Я обязал влюбленных прибыть к вам, немного постращал, конечно. Я так понимаю, следствие до них пока не добралось.
  Да! И еще как вы просили, я навел справки про психушку, главным врачом там работает однокурсник моего приятеля-коллеги по больнице, где я раньше практиковал, так что тут нам повезло. Постараюсь договориться с главврачом о вашем свидании с этой больной актрисой, которая уже наигралась в театре жестокости, да так, что попала в психиатрическую клинику. Это, между прочим, частная клиника и совсем недешевая. Я вот думаю, как весь театр не попал в психушку?! А вашему Блюмонту давно туда дорога. Разумеется, вам придется раскошелиться и на моего приятеля-коллегу, и уж тем более на главного врача психиатрической клиники. Это вам не просто так попасть в эти стены. С суммой финансов "необходимым" людям решите сами и скинете мне на карту. Ну, ладно, я побежал.
  - Спасибо, Док. Ты как всегда оперативно!
  - Продуктивно, - подхватил Валька, подходя к Доктору и пожимая ему руку, - но мог бы влюбленную парочку и сам расколоть. Уж я не сомневаюсь, что тебе бы они все рассказали.
  Доктор торопливо пожал руку и отчаянно замотал головой.
  - Не, Валентин, не подслащивай пилюлю. Не мог. Время подгоняло. Да я вроде и так вам хорошую информацию нагнал вместе со свидетелями, а может, и подозреваемыми. Все, пока!
  И Доктор стремительно покинул офис.
 

 
Глава 9

 
  Сверхскоростной Доктор позвонил нам во второй половине дня, где-то около трех часов и порадовал нас с Валькой хорошей новостью. Он сказал, что созвонился с главным врачом психиатрической клиники, передал ему огромный привет от своего приятеля и выпросил небольшое свидание с Ирэн. Доктор обмолвился, что во время разговора нашлись еще общие друзья и коллеги, поэтому вопрос не только был решен положительно, но Сеченов также "разговорил" главного врача, и тот сообщил, что пациентку Ирину Савельеву часто навещала Катя Малявина. И что он, главный врач, разрешил им видеться для пользы Ирэн - она меньше депрессировала, и всегда ждала прихода Кати что, разумеется, поднимало настроение больной, а значит, улучшало ее самочувствие. Врач также сообщил Доктору весьма интересную информацию, заслуживающую особого внимания. В тот день, когда Катя навещала Ирэн, главный врач заглянул к ней в палату и вдруг обнаружил, что актриса спит на кушетке, а Ирина что-то пишет в тетрадке. Он не столько удивился, сколько немного испугался за посетительницу, но тут Ирен оглянулась, увидела врача и, приложив палец к губам, сообщила ему, что подруга отдыхает перед спектаклем.
  - И вот тут, не находишь Алекс, что момент интересный? - продолжал быстро говорить в трубку Доктор. - У больной был удобный случай открыть медальон, и сунут таблетку, но вот зачем? Это вы с Валентином сами думайте. Понятно, что нужен веский мотив.
  Я включила громкую связь во время разговора с Доктором, поэтому Валька все слышал. Мы поблагодарили Сеченова за благие дела и пообещали ему внеплановые премиальные, Финансовая помощь его коллеге и главному врачу психиатрической клиники была мною переведена на банковскую карту Доктора раннее. Как правило, он сам рассчитывается со своими помощниками. Так было заведено, с тех пор как мы работаем вместе. Мы с напарником полностью доверяем нашим внештатным сотрудникам и, полагаем, что ребятам сподручнее распределять финансы между информаторами и другими нужными людьми, которые тем или иным образом помогают нам в расследованиях.
  После разговора с Доктором мы поспешили на встречу с Ирэн.
  Главный врач нас строго предупредил о том, что с больной можно говорить только о трех вещах: о погоде, поэзии и об известной английской сказке для взрослых.
   - Очень ей нравится Алиса в стране чудес, - с ударением на страну чудес, закончил перечень позволительных тем главный врач.
  - А как же мы, беседуя по указанной тематике, сможем извлечь из больной истину или ее часть, - вежливо поинтересовался Валька.
  - А вот так: ищите истину в пределах предлагаемой тематики. Вы же профессионалы, - улыбнулся психиатр и негромко постучал в дверь палаты, где находилась Ирина.
  Получив разрешение, открыл дверь, пропустил нас вперед и приветливо сказал, обращаясь к больной:
  - Ирина, к вам гости, о которых мы вас предупреждали.
  Психиатр, подбодрив нас взглядом, после чего удалился.
  Ирина сидела в кресле с книжкой в руке и смотрела в окно, освещенное лучами солнца. Мы стояли у дверей в ожидании приглашения, наконец, больная повернулась и, улыбнувшись, кивнула в знак приветствия.
  - Прошу, проходите, располагайтесь, - Ирина указала нам на небольшую старомодную кушетку, в виде маленького диванчика.
  Мы же с Валькой, все еще глупо улыбаясь, (в психушке глупо улыбаться даже и полагается) топтались посредине комнаты.
  - Может, откроем окно? Недавно прошел дождь и сейчас необыкновенно чудно пахнет озоном, вернее, я хотел сказать - свежестью...
  Еле сдерживая улыбку, я метнула взгляд на Кремлева, который решил добросовестно следовать указаниям психиатра. Я уж было хотела остановить напарника, но увидела смешливое лицо Ирэн, которая махнула Вальке рукой в знак согласия.
  Неожиданно Ирина, удивительно точно, подражая голосу главного врача, произнесла:
  - С больной можно говорить только о трех вещах...
  Мы все засмеялись. Обстановка удачным образом разрядилась.
  Я огляделась. Комната была уютной, совсем не похожей на больничную палату. У стены стоял небольшой диванчик-кушетка, в углу - гитара, на столе ваза с полевыми цветами, кресло на котором сидела больная, напротив - обычная больничная кровать, которая напоминала-таки о том, что это больничная комната. Однако бледно-розовое, приятное для глаз, покрывало на кровати смягчало это впечатление. Когда мои глаза еще раз остановились на нежном букете цветов, я услышала:
  - Цветы принесла Катя, когда в последний раз была у меня в гостях, - поймав мой взгляд, сказала, все еще улыбаясь, Ирина, - присаживайтесь на диванчик и не церемоньтесь со мной - задавайте вопросы, с детективами я еще ни разу не беседовала. С кого начнем? С Блюмонта или поговорим о Кате?
  Времени на беседу психиатр нам дал немного. Ирина на больную действительно была мало похожа. Это подтверждалось также тем, что Ирина здраво реагировала на нас, наши вопросы и на наше поведение. Не церемониться, так не церемониться. И я решила рискнуть сэкономить время и осторожно приступила к вопросам, которые нас волновали.
  - Меня зовут Алекс, а моего напарника - Валентин. У нас немного вопросов. Скажите, как себя чувствовала Катя, когда была у вас в гостях?
  - Нормально себя чувствовала, может немного была нервной, но это и понятно, ведь она забежала ко мне за несколько часов до спектакля. Мне знакомо такое состояние, я и сама была в ее шкуре, - тут Ирина как-то странно хихикнула, что мне не очень понравилось, и я слегка напряглась и мельком глянула на Вальку, - к тому же, - продолжила Ирина, - Катя страдала паническими атаками, которые усиливались как раз перед спектаклем. Именно поэтому она носила медальон с таблетками. Но при мне, когда была последний раз, Катя таблетками не воспользовалась, а когда мы разговорились так и совсем успокоилась.
  Ирина немного передохнула, с интересом взглянула на Вальку, который рассматривал гитару, хотела что-то спросить у него, но вновь переключила внимание на меня.
  - Знаете, Катя всегда приходила ко мне перед спектаклем, это может быть странно и даже возможно парадоксально, с учетом, что именно ее роль привела меня в этот дом. Думаю, что Блюмонт, если вы с ним уже беседовали, сказал вам об этом, - тут она снова хихикнула, и это опять меня напрягло, - но Кате нужна была творческая поддержка и уверенность, которой ей не хватало в силу ее тщедушного, уязвимого характера. Без ложной скромности, предположу, что именно я вселяла в нее уверенность и правильно настраивала на роль. Хорошая была девушка, часто приносила мне цветы, вот эти последние...
  Уловив грустную ноту в голосе Ирины, мой напарник решил вновь разрядить ситуацию и отвлечь от мрачных мыслей больную. Это действительно было необходимо, не хватало еще, чтобы воспоминания об ушедшей актрисе ухудшили самочувствие больной.
  - Вы играете? - спросил Валька, указываю на гитару.
  - А что же тогда эта гитара тут делает? Или вы думаете, что ко мне приходит музыкант и поет мне серенады в оздоровительных целях? - Ирина грустно улыбнулась. Впрочем, я бы с удовольствием предпочла такую оздоровительную процедуру, вместо таблеток и уколов.
  - Я скажу больше - вы достойны серенады!
  Ирина была слегка смущена эмоциональным комплиментом моего напарника, а я мысленно похвалила Вальку за грамотную правильную линию ведения беседы.
  - Спасибо за приятные слова, - Ирина мягко улыбнулась моему напарнику и кокетливо отбросила прядь белокурых волос со лба, - а хотите я вам спою? Кстати, стихи собственного сочинения.
  Мне предложение совсем не понравилось, но не отказывать же хозяйке палаты. Это бы выглядело некрасиво. Я посмотрела на Вальку, а тот уже услужливо поднес Ирине гитару. Пришлось лишь кивнуть головой и улыбнуться в знак согласия.
  Ирина взяла несколько аккордов, посмотрела на нас, ожидающих музыкального номера, засмеялась нервно и отложила гитару в сторону.
  - Знаете, я передумала. В следующий раз обязательно спою, обещаю. А сейчас я все-таки не буду злоупотреблять вашим временем, так как уверена, что Максим Феликсович ограничил вас во времени общения со мной. Давайте я лучше расскажу вам о нашем последнем разговоре с Катей. Она очень беспокоилась, что может сорвать спектакль из-за своей болезни, так как панические атаки участились у нее из-за того, что ее мать стала устраивать истерики по поводу театрального увлечения Кати, и она, к сожалению, стала чаще принимать таблетки афобазола. А еще Катя очень переживала из-за парня.
  - Парня? Это вы сейчас про студента, который был дружен с Катей?
  Валька так неожиданно и резко прервал своим вопросом Ирэн, что та, слегка растерялась.
  - Да. Катя подружилась и даже влюбилась в одного студента медицинского института по имени - Дмитрий. Парень из интеллигентной семьи, из Питера, но знаете, как все медики... как все молодые, современные и неординарные люди, он немного увлекается алкоголем и немного - легкими наркотиками. Катя мне об этом случайно проговорилась, она была огорчена и расстроена. Но мы больше не возвращались к этой теме. И вот мама очень невзлюбила этого студента, у нее видимо какая-то антипатия случилась по отношению к парню, и Катю это расстраивало. Понимаете, она очень зависима от мамы... была. А та, как я поняла, женщина чрезвычайно строгая, если не сказать властная. Так вот мама Кати всячески препятствовала их встречам, а не встречаться они не могли, так как студент снимал комнату в квартире напротив Катиной квартиры. Представляете, прямо дверь в дверь. Тут и маму можно понять и Катю можно понять. Так вот теперь о Блюманте, - вдруг резко сменила тему Ирина. Я заметила, что она немного устала, и мне даже показалось, что ей вот-вот станет дурно. Я заволновалась, Валька тоже обратил внимание, что настроение Ирины изменилось. Он взглянул на меня, как бы спрашивая, стоит ли продолжать.
  Но тут сама Ирэн поставила точку. Она вдруг слегка обмякла и, прослоившись к спинке кресла, уронила голову набок.
  - Ирина, вам плохо?
  - Сейчас, это сейчас пройдет...
  Но Ирина стремительно уходила в свой мир, ее зрачки расширились, взгляд застыл, пальцы рук побелели, вцепившись в подлокотник кресла.
  " Не хватало еще приступа", - подумала я.
  -Нет, нет, - не волнуйтесь, - заметив мой тревожный взгляд, - поспешно сказала Ирина - я стараюсь контролировать себя, и потом, я знаю этот момент, когда я могу улететь... В этом и парадокс, что я знаю тот момент, когда я могу улететь, я знаю, что туда не нужно лететь - там страшно, но я не могу себе отказать в этом полете, - она засмеялась хрипло - в полете вниз сквозь землю, как Алиса, где всякий раз все "страньше и страньше".
  Валька подавал мне знаки, что пора прекращать беседу и уходить
  - А знаете, - вдруг совершенно нормальным голосом произнесла Ирина, - я вспомнила... Мы говорили о Лео. Он замечательный, он славный! Он вывел меня на новый виток ощущений... Блюмонт чрезвычайно творческий человек, а творческие люди все немного сумасшедшие. Блюмонт тоже с сумашедшинкой, причем очень даже... Но он держит золоту середину и не улетает вниз сквозь землю, как я... Он сумасшедший и творческий, но он не садист, и не убийца. Вы ведь это хотели узнать от меня?! - Ирэн многозначительно улыбнулась, в ее выражении лица и в иронической улыбке сквозила какая-то непонятная восторженность и тайна. - А теперь я думаю вам пора на свободу, - с той же ироничной улыбкой, произнесла Ирэн и, таким образом, дала нам понять, что разговор окончен.
  Мы беспрекословно выполнили ее просьбу.
  Уже в машине, после того как мы поблагодарили главного врача и с большим удовольствием покинули дорогой психиатрический особняк, вдохнув полной грудью свежий воздух - мы, наконец, подвели итоги нашего похода в психиатрическую клинику.
  - Не знаю как ты, я лично не понял, больная Ирэн или скрывается от мира? Может она не по назначению попала в психушку? В любом случае, не исключено, что она могла подложить Малявиной таблетку, и заметь, она ничего не сказала о том, что Катя спала у нее перед спектаклем. Это умышленно? Или опять играет? Или забыла нам рассказать, или заспала, лекарства опять же ум не просветляют... Если решила скрыть этот факт, так ведь врач то видел?
  - Да уж... на полного психа Ирен мало похожа, но и здоровой ее не назовешь. У нашей неудавшейся экс-героини Тентажиль - легкая, а может и не совсем легкая, форма шизофрении. Она любит летать сквозь землю... Но ты прав, Ирэн под подозрением. Интуитивно я не верю, что она могла подложить таблетку, но кроме интуиции, есть еще разум, который шепчет, что мы все - человеки - потенциальные преступники, не говоря уже о шизофрениках. А вот улики - это вещь более надежная, так что Ирэн, может быть освобождена от подозрений только путем исключения.
 

 
Глава 10

  Мы решили, поскольку стали более мобильными благодаря отремонтированному автомобилю, а не навестить ли нам актрису Тамару Свиридзе прямо в театре, то есть, практически взять тепленькой, не дать ей время на подготовку к беседе. Заодно еще раз поговорить с Лео. Режиссер ответил на наш звонок и сообщил, что сам не сможет с нами пообщаться - идет генеральная репетиция, а вот Тамару он для такого важного дела постарается на некоторое время освободить. В общем, мы получили добро и отправились в театр Лео Блюмонта.
  Режиссер встретил нас сдержанно, но вежливо и предложил провести беседу с актрисой в гримерной Кати Малевиной. Валька тут же подверг внимательному осмотру кладовку, о которой упомянул Доктор. Он убедился, что действительно, если кто-то там находился, то перед глазами у них была вся гримерная, вместе со столиком, и неотъемлемой его частью - зеркалом. Оказывается дверь кладовки была со стеклом которое перекрыли изнутри деревянными реечками, чтобы видимо скрыть от глаз нутро подсобного помещения с театральными реквизитами . Про влюбленную парочку мы пока решили промолчать, Лео не должен знать, что у нас есть намерения поговорить с его студентами-рабочими сцены. Об этом нас предупредил Доктор, да и мы сами понимали, что не все должен знать режиссер. Через несколько минут в комнату вошла, а скорее вплыла, величая красотка, правда слегка испуганная, видимо Блюмонт предупредил, с кем она будет беседовать.
  - Вы действительно чистокровная грузинка?
  Мой напарник, которого красота Тамара весьма обескуражила и немного сбила с делового ритма, не удержался, чтобы не вступить в беседу первым, да еще с таким не совсем корректным вопросом, ответ на который вряд ли поможет нам в расследовании. Я успела бросить в сторону Валентина предупреждающий строгий взгляд, которого он не очень жаловал но, тем не менее, увидев на моем лице укор и в придачу еще и кулак, опомнился и постарался собраться.
  - Да! Я московская грузинка, - с какой-то непонятной гордостью ответила Тамара на возбужденный вопрос моего напарника, - между прочим, во втором поколении.
  "Странное, если не сказать, нелепое бахвальство грузинки, - подумала я, - надо же, как изменились нравы... Нина Чавчавадзе, при всех своих законных возможностях на правах вдовы Грибоедова даже и не подумала поселиться в Москве, а ведь ей ничего бы этого и не стоило. А тут такая гордость распирает Тамару, а как же Грузия, а как же корни? Впрочем, если "во-втором поколении", разумеется, ее родина там, где она родилась...".
  - Каким образом вы попали в театр жестокости? Тамара, как вас угораздило так вляпаться в такое нетрадиционное искусство?
  Валька, несмотря на мои жесткие установки, хоть и пришел в себя, но явно продолжал симпатизировать Тамаре. Это было заметно по его блестящим глазам и желанию понравится актрисе. Не удивительно, Тамара была настоящей грузинской красавицей: черные блестящие волосы, гладко зачесанные на пробор, собранные в большой конский хвост обрамляли ее удлиненное лицо, с правильными тонкими чертами и огромными глазами, такого же цвета, как и волосы. Тамара была высокой, стройной и грациозной.
  - Я попала к Блюмонту совершенно случайно, - тихо, почти шепотом, испугавшись вопроса, стала отвечать Тамара, боясь видимо, что ее услышат за дверью гримерной. - Я ведь не профессиональная актриса, а как это говорится - самодеятельная, - неожиданно Тамара, по-девчоночьи рассмеялась. - Я художник-оформитель. Немного рисую. Увлекаюсь импрессионизмом. И вот так случилось, что несколько моих работ попали на выставку "Молодые художники Москвы". Блюмонт был на выставке и заинтересовался моими работами. Познакомились. Он пригласил меня в театр, предложил оформить спектакль. Понимаете, у Лео ведь не только Смерть Тентажиля у него есть еще несколько пьес, но они не настолько острые, то есть, не настолько в формате жесткого драматизма. В других спектаклях концепция жестокости предлагается более мягко или фрагментарно. А вот в "Смерти Тентажиля" прямо сгусток всех приемов воздействия на зрителя. Этот спектакль мы не так часто играем, он дорогой и на него идет элита - богатые люди. Именно их, по мнению Блюмонта, следует как бы это помягче выразиться растормошить, взбудоражить, стрясти.... Понимаете?
  - А как же вы попали в спектакль на роль одной из героинь, если были приняты художником - оформителем?- вставила, наконец, я свое слово.
   - Да вот так случилось. Это было неожиданное предложение, - Тамара смущенно улыбнулась, - Лео был в панике, он случайно, а может и не случайно узнал, что актриса которая играла роль сестры Игрен - беременна, хотя еще никто и не мог догадаться об этом... И конечно для ее состояния играть в таком спектакле было вредно, хотя сама актриса сопротивлялась до последнего, умоляла не забирать у нее роль. Ну, вы сами видели, что твориться в "Смерти Тентажиля" - в нем опасные трюки - избиения, и вообще - атмосфера тяжелая, нервная, действующая на психику. Вы полагаете, видимо, что актеров действительно избивают на сцене? Нет! Это только кажущееся впечатление. Это очень виртуозная работа актеров, тех, которых как бы бьют. Это обман зрения. Но, если честно бывает, что и попадает, отсюда и настоящие синяки. - Тамара внезапно замолчала, глянула остро на меня и продолжила, - я бы этого всего вам не сказала уж точно. Но меня просил об этом Блюмонт, когда сказал, что вы меня приглашаете на беседу. Он даже настаивал на этом, убедительно меня просил. Когда Лео узнал, что Катя страдает паническими атаками, - Тамара как-то неожиданно перешла на тему, которая, прежде всего нас волновала, - он понимал, что в таком состоянием играть главную, очень сложную роль, небезопасно для ее здоровья. Он... он очень расстроился. Но в обратном его убедила сама Катя. Она почти заставила поверить Лео, что ей эта роль необходима для самоутверждения, для того чтобы побороть свой инфантилизм, свой робкий характер. Катя настаивала, что такая роль ее закаляет и может даже избавить от панических атак, и что она - Катя - даже стала меньше принимать таблеток, когда ввелась на эту роль. Вот вроде я все сказала, о чем просил меня Лео, ну и так... от себя...
  "Что-то не сходится, - подумала я, - Ирэн сказала, что Катя стала больше принимать таблеток, а Тамара говорит, что чуть ли не исцелилась. Кто-то из подруг заблуждается или намеренно говорит неправду, но с какой целью?".
  Пока Тамара переводила дух, мы с напарником как всегда незаметно обменялись взглядами, Было понятно, что спрашивать у Тамары об отношении к Блюманту бесполезно. Она ни в чем его не подозревала. Или покрывала?
  - Тамара, перед спектаклем вы забегали в гримерку к Кате?
  - Да, забегала.
  - Видели медальон?
  Пауза
  - Нет, то есть, да - видела. Но я не брала его даже в руки, вернее я его передвинула, так как нужно было взять... - Тамара судорожно сглотнула и, опустив глаза, выдавила, - я понимаете, я проверила медальон, есть ли там таблетки. Понимаете?! Катя очень рассеянная девушка...была... иногда она забывала положить таблетку в медальон, который всегда висел у нее на шее вовремя спектакля. А на сцене ей нередко становилось плохо и приходилось бежать...так случилось дважды и хорошо, что во время репетиций. Поэтому мы и проверяли этот чертов медальон. И не только я, кстати.... Я не говорила об этом следователю. Мне запретил папа.... Он сказал, что меня тоже могут сделать обвиняемой, но Лео просил вас рассказать все как было чистую правду и вот я сказала. Вы не сообщите об этом следователю? А?
  Мы молчали какое-то время, но потом Валька спохватился и сказал актрисе, что ее папа правильно посоветовал своей дочери. Валька совсем потерял голову, зато успокоил Тамару.
  - Еще немного поговорим о Кате, если вы в курсе, расскажите об отношениях с ее другом, студентом медицинского института.
  Про студента Тамара рассказала все тоже же, что и Ирэн. Подтвердила, что Малявина была влюблена в студента, и что тот действительно принимал психотропные препараты и возможно предлагал их Кате, чтобы избавиться от атак. Тамара, не стала утверждать, что это говорила сама Катя, сослалась на свои домыслы. Но, скорее всего, Катя все-таки с ней поделилась своими секретами. Про маму Тамара говорила неохотно, лишь только сообщила, что Катя не очень любила рассказывать про отношения с матерью. однако несколько раз жаловалась на нее, что якобы та не разрешает встречаться ей со студентом.
   После разговора с Тамарой мы решили, что упустили такой важный момент, как разговор с матерью Кати Малявиной. Мы понимали, что встреча может не состояться, что нам, скорее будет отказано, и что если мать и согласиться, то разговор будет не из легких. Но именно у матери мы собирались узнать об окружении Кати Малявиной, о ее друзьях и, возможно, недругах. И, в том числе, о самой Тамаре, которая почему-то уж очень подозрительно себя повела, когда рассказывала о том, что делала в гримерной у Кати. И уж совсем растерялась, побледнела и стала путаться, когда рассказывала про медальон. Но какой умысел был у Тамары? На роль Тентажиля претендовать она не могла. Со своим ростом и яркой внешностью грузинская красавица явно была далека от портрета бедного, тщедушного ребенка по имени Тентажиль. А значит, если Тамара подложила таблетку Малявиной, то на это были какие-то другие причины или мотивы, но какие? Об этом мы с напарников решили поразмыслить позже.

 
Глава 11

  День выдался богатым на встречи и беседы и потому - тяжелым. Многое стало проясняться, но загадок появилась еще больше в расследовании, равно как и вопросов. Я не в силах была дочитать "Готическую комнату" И.Бертрана и на строчках: "Глаза мои смыкались от усталости, я затворил окошко, и на нем появился крест Голгофы - черный в желтом сиянии стекол" - я провалилась в сон. Крест Голгофы мне не приснился, но танцующий мужчина меня неистово преследовал ...
  Зря я только беспокоилась из-за отсутствия сновидений, после посещения психушки и знакомства с Ирэн, уж не знаю, связано это как-то с ней или нет, но сны просто атаковали меня. Ощущение после них было тягостным и давило на психику, почему так происходит, я понять не могла, хотя пыталась анализировать.
  Несколько раз мне снился один и тот же сон: крепкий, широкоплечий мужчина отчаянно танцует присядку; на голове у него странный убор и из него что-то все время выбивается и начинает торчать, но что, я толком не могла разглядеть. После дикой пляски мужчина вдруг отбегал от меня, с испугом оглядываясь, как будто боясь, что я буду его преследовать, пускался вскачь. И мне казалось, что хоть и я не видела хвоста, но все-таки это была собака или волк со скверной пастью.
  В другой раз сон повторился, но был он ярче и чётче. Все тот же неудержимый дядька пляшет вприсядку, и опять что-то торчит у него из головного убора и это что-то очень похожее на плеть. В момент пляски эта плеть сильно бьет по моему лицу. И так всякий раз, как только я просыпалась ночью и засыпала - сон повторялся. Я вроде старалась отойти в сторону, но танцующий мужик все яростней, все выше, подпрыгивал от пола и вновь оказывался рядом со мной; и опять как будто кнутом или плетью яростно бил меня по лицу. Было нестерпимо больно, лицо мое пылало от ударов, я проснулась совершенно разбитая с красными глазами. "Как же мне надоел этот сон!" - с раздражением подумала я, но никак не могла расшифровать его.


  Глава 12

  Дом, в котором жила Катя Малявина находилась в районе парка Лосиный остров, в пятиэтажном доме без лифта - такие дома народ со времен СССР окрестил брежневками, так как построены они были в эпоху правления Л.И. Брежнева. Брежневки - это достаточно крепкие, уютные, хоть и старомодные дома расположены в старых районах Москвы. Дворы в таких районах удивительно приятные: тихие, в пышной зелени кустарников и деревьев, где хозяйничают дворовые коты и, наглые, вечно голодные вороны, охраняющие мусорные баки на захваченной территории.
  Было раннее, довольно прохладное утро, и через дома, по кривым дворовым дорожкам торопливо бежали москвичи в сторону метро. Два старых деда, выгуливая своих мелкокалиберных собачек, обменивались новостями и кого-то ворчливо обсуждали.
  Поднявшись на третий этаж, мы позвонили в дверь квартиры где проживала Катя Малявина. Открыла нам сама мать актрисы. На удивление, она уверенно передвигалась в кресле-каталке. О нашем приходе, мы ее предупредили, предварительно позвонив по телефону, который нам передал Лео, через Веню. Ираида Никитична - мать Кати Малявиной - приветствовала незваных гостей довольно сухо. Она пригласила нас в одну из комнат квартиры, которая, скорее всего, являлась гостиной. Мы кое-как устроились на неудобном, опасно проваливающемся старом диване, а Ираида Никитична в своем инвалидном кресле-коляске напротив нас.
  Оглядывая комнату, я обратила внимание на фотографию в рамке, которая стояла на журнальном столике около дивана. Это был портрет Кати в возрасте близком к совершеннолетию. Лицо девушки было печальным и как будто бы обреченным. Такие лица нередко бывают у людей со слабой, чувствительной психикой. В глазах застыло смирение и покорность. В общем, не люблю я такие лица. Они вызывают сострадание и жалость. Из своей предыдущей практики в органах, я знала, что лица с трагическими чертами нередко бывают у потенциальных жертв, которых терзают, потому, что они боятся; они раздражают своей покорностью, неуверенностью и тревожным ожиданием чего-то плохого, страшного. Подобных потенциальных жертв тираны гнобят; именно такие несчастные становятся заложниками злых жестоких людей - психопатов или садистов; такие люди, с обреченностью в глазах и безропотным повиновением, долго не живут, они как мотыльки летят на огонь.
  Оттого что портрет вдруг натолкнул меня на неприятную тревожную ассоциацию, мне стало не по себе.
  Ираида Никитична, женщина неопределённого возраста, на вид невысокого роста, но довольно крепкого телосложения, с землистым, одутловатым лицом и бесцветными глазами, плотно укутанная в плед, строго взглянула в нашу сторону и, поджав скорбно губы, приготовилась видимо к болезненным вопросам. Как ни странно, но мать несчастной Тентажиль, не выглядела растерянной или убитой горем. "Сильная женщина" - подумала я - хорошо держится".
  Тем не менее, понимая состояние матери, которая потеряла свою молодую дочь, мы с Валькой деликатно старались вести беседу и осторожно задавали вопросы. Просили рассказать немного о дочери, ее друзьях, о панических атаках, и о том, какие лекарства принимала Катя, учитывая ее болезнь.
  Ираида Никитична неохотно и скупо отвечала.
  - А что сказать? Родилась хорошей, здоровой девочкой. Ходила в садик, училась посредственно, была тихой, скромной, любящей была... Но потом у Катерины в жизни появился театр, и появились страхи и панические атаки. Она стала принимать таблетки. В последнее время она перешла на афобазол так как этот препарат ее организм принимал положительно, без побочных явлений.
  "Странно, а Лео сказал, что Катя пришла в театр уже с паническими атаками?" - подумала я, но спросила о другом:
  - А скажите, таблетки она всегда носила в таблетнице?
  - Да. В таблетнице. Это я ей посоветовала - так удобнее, и всегда под рукой.
   - А не могла ли Катя перепутать и принять другое лекарство, вместо афобазола? Ну, скажем, в момент, когда закладывала их в таблетницу? Наверняка у вас аптечке или в шкафу хранятся и другие медицинские препараты, к примеру - сердечные, или те, которыми вы пользуетесь в связи с вашей болезнью ног?
  - Нет, не могла. Таблетки в упаковке, помимо таблетницы, всегда были при ней в сумке. Часть таблеток она перекладывала периодически в таблетницу. А аптечку проверяли уже... Следователь был у меня.
  Ираида Никитична вдруг замолчала и внимательно с каким-то, как мне показалось откровенным подозрением, стала нас рассматривать. Я решила рассеять ее сомнения.
  - Вы знаете, вы не волнуйтесь мы скоро уйдем. Мы не просто так задаем вопросы, не из любопытства. Мы детективы, мы вас об этом предупредили по телефону, но мы, как и следствие заинтересованы в том, чтобы понять, что произошло с вашей дочерью и кто виноват? Поэтому нам необходимо с вами поговорить. Это, прежде всего, в ваших интересах, как матери, которая потеряла дочь, простите.
  Женщина неожиданно вздрогнула, как будто ее стало знобить, она закуталась в плед и прикрыла глаза, всем своим видом показывая, что наше присутствие ее тяготит.
  Я поняла что разговор не получится и решила, уж было, откланяться, как вдруг Валька, сделав вид, что беседа проходит в нормальной дружеской обстановке, спросил хозяйку квартиры:
  - Скажите, Ираида Никитична, у Кати не было суицидальных настроений?
  Женщина вновь вздрогнула и отчаянно показала головой.
  - Нет. Таких настроений я не замечала в дочери.
  Я укоризненно глянула на партнера и дала ему понять, что нам надо уходить. Но Валька опять задал вопрос.
  - А друзья у дочери были и кто они? У Кати вроде был парень, студент? Они не ругались? Расскажите про их отношения.
  Ираида Никитична, на удивление терпеливо отвечала Валентину, но при этом как будто торопилась видимо желая, скорее остаться одна наедине со своим горем.
  - Кате некогда было заводить друзей, - строго заявила Ираида Никитична, - я серьезно заболела, и вот видите дело дошло до инвалидного кресла - отказали ноги. Но по телефону Катерина часто говорила с какой-то девицей из их театральной группы. А в последнее время у нее действительно появился ухажер (тут Ираида Никитична как-то неопределенно хмыкнула) молодой студент из Ленинграда. Он был у нас в гостях раза два, но я с ним практически не общалась. Они уединялись в Катиной комнате, я не вмешивалась в их отношения. Прошу меня простить, но я неважно себя чувствую.
  Я быстро поднялась. Схватив Валентина за руку, я потащила его к дверям.
  - Простите нас, Ираида Никитична, мы не хотели причинить вам боли, но нам необходима любая информация, обвинение падает, возможно, на невиновного человека, и мы должны разобраться в этой истории.
  - А может вам надо что-то купить, я сбегаю, может лекарства какие нужны? - неожиданно обратился Валька к оторопевшей женщине.
  - Нет. Спасибо. Не нужно. У меня все необходимое есть, к тому же приходит медицинская сестра и социальный работник.
  И тут впервые за время нашего общения Ираида Никитична позволила себе расчувствоваться, край губ дрогнул, она молча закрыла за нами двери.
  Немного потоптавшись на лестничной площадке, мы решили позвонить в квартиру напротив, где предположительно проживал студент - Катин друг так, по крайней мере, нам сообщила Ирэн. Но нам так никто и не открыл.
  Мы вышли из подъезда совершенно неудовлетворенные своей утренней работой. Уже находясь в машине, я набросилась на напарника.
  - Валентин, ты что охренел? Ты почему так себя бесцеремонно вел с несчастной женщиной. И так откровенно напрягал, чуть не сорвал нам разговор.
  - Ну не сорвал же. Сам не знаю почему. И вообще хватит нам уже играть в милосердие там, где необходимо получить информацию. Дочь не вернешь, а установить истину - разве не наша задача? И потом все-таки прошло определенное время с момента смерти дочери, боль должна немного притупиться. Да и вопросы мы задавали щадящие. И вот скажи, что мы узнали от матери? Да ничего мы не узнали. А осадок остался. У меня вообще такое впечатление, что Ираида Никитична как будто поскупилась на информацию. Заметь, она даже не сказала нам очевидное, к примеру, что студент проживает на их лестничной площадке напротив. Возможно, Ираида Никитична не посчитала это нужным, а вдруг прикрывает студента? Но скорее всего, она решила, что мы и без нее все уже знаем. Предлагаю следующее: давай еще немного подождем, вдруг парнишка придет домой после ночных дискотек, или проснется. Молодые спят крепко. А потом и к другим соседям не мешало бы заглянуть? Ась?
  - Ты что это вспомнил свою оперскую практику? Поквартирный обход предлагаешь? Зачем?
  - Не знаю. Интуиция может? Сама же в курсе, что иногда соседи знают о членах семьи больше, чем семья друг про друга. Не секрет, что неприятная для человека информация становится известной сначала чужим людям, и прежде всего, соседям! Про парня надо бы узнать. И про малочисленную семейку из дочери и матери. Как они ладили, например, почему жили вдвоем? Взгляд у девушки на фотографии явно не жизнерадостный...
  Значит и Валька обратил внимание на испуганное и скорбное личико нашей мертвой актрисы. Да уж, такую фотографию лучше держать хотя бы в альбоме, или засунуть еще куда дальше... Мой напарник как всегда в своем репертуаре - желает ознакомиться со скелетами в шкафах с помощью опроса соседей - старый прием сотрудников уголовного розыска и следователей.
  - Да, Валька, ты я вижу все еще не в силах отказаться от оперативной привычки - копаться в чужом нижнем белье, а вроде давно не действующий оперативник.
  - Сама знаешь "бывших" - не бывает. Вот видишь, я все тебе рассказываю, делюсь с тобой толковыми размышлениями и стратегическими планами. А ты иногда про сны свои вещие жадничаешь рассказывать, так сказать нужную информацию при себе держишь, разве мы с тобой не напарники?
  - Не наговаривай. Я всегда делюсь. И что же, ты предлагаешь вот прямо сейчас пойти по соседям? А вдруг Ираида Никитична подглядывает в глазок, увидит - испугается, что мы опять к ней. Жалко несчастную. И уж точно ей не понравится, что мы ищем друга ее дочери, к которому она, как мне показалось, явно не питает дружеских чувств. Впрочем, может быть и наоборот.
  - Хорошо, давай немного подождем, пусть успокоится, примет лекарство, может, приляжет отдохнуть. Сама понимаешь, что студента нам необходимо подловить и допросить, может даже с пристрастием. Не нравится мне что-то этот студент-медик. Мне также не нравится и то, что он увлекается легким наркотиками, еще бы узнать какими? И почему именно легкими? Кстати, кто это нам сказал?
  - А вдруг он уехал к родителям? Или куда подальше подался - в путешествие?
  - Так ведь узнать-то надо? Посидим, подождем, чую, что мы не с пустыми руками сегодня уйдем.
  Мы еще какое-то время сидели в машине, а потом все-таки решили сходить к соседям, узнать про студента и может даже найти его самого.
  И когда вдруг один из молодых людей направился к нашему подъезду, мы выскочили из машины, но это был разносчик почты, который открыл своим ключом домофон и как-то равнодушно нас впустил в подъезд. Раз уж мы оказались в доме, то решили еще раз позвонить в квартиру студента, вдруг действительно он был дома и крепко спал.
 
 
Глава 13

  Стараясь особо не шуметь, поднялись на этаж, где недавно были. Молча, прижимая палец к губам, я дала понять Вальке, чтобы он действовал аккуратно, в надежде, что мать Екатерины не услышит, либо не особо обеспокоится звонками к соседям. Известно, что подслушивание и подглядывание у пожилых людей, в силу их возраста, который обостряет подозрение и любопытство, является их любимым и повседневным занятием. И такое увлечение присуще не только здоровым, но и передвигающимся на инвалидных креслах пенсионерам, причем последние, возможно еще более склонны к мелкому шпионажу. Однако мне подумалось, что матери нашей жертвы, сейчас должно быть не до подглядывания.
  Валька кивнул мне с пониманием и ловко, несколько отрывисто, без особого нажима, как-бы приглушенно нажал на звонок. За дверью было подозрительно тихо и безмолвно. Впрочем, мы не особо и надеялись на встречу с Катиным другом. Возможно, студент поменял место жительство в связи со смертью своей девушки.
  Я вновь молча, перехватив разочарованный взгляд напарника, махнула рукой, давая понять, что надо уходить.
  - Да, - сказал Валентин почти неслышно, - сегодня не наш день, видимо...
  В это время дверь соседней квартиры, которая находилась между квартирами Ираиды Никитичны и студента отворилась и в проеме показалась пожилая женщина, с любопытством разглядывая нас. Она негромко спросила, кого мы ищем - хозяина квартиры или квартиранта.
  - Вы, скорее всего, из полиции, - таинственным голосом, почти шёпотом, продолжала она задавать нам вопросы, ответы на которые ее видимо, в данный момент особо не интересовали. Так и не дав нам ответить, но оглядев внимательно, с целью, внушаем ли мы ей доверие, или наоборот опасение, склонилась к первому варианту и молча, с каким-то не то с испугом, не то с подозрением, поглядывая на квартиру Малявиных, кивнула нам головой приглашая войти в дом.
  Во время этого почти бесшумного общения, я старалась приветливо и дружелюбно улыбаться хозяйке квартиры, и бочком, бочком передислоцироваться так, чтобы закрыть своей спортивной спиной двери Ираиды Никитичны, так как мне непонятным образом почудилось, что она нас слышит или, по крайней мере, прислушивается.
  В холл своего жилища любопытная соседка нас с Валькой практически втащила. Закрыв двери, она еще немного прислушивалась к чему-то, одновременно показывая нам указательный палец, как бы предупреждая не говорить вслух. Женщина аккуратно глянула в глазок двери, после чего удовлетворительно, но опять же шепотом скомандовала:
  - Быстро на кухню, у меня там варенье на огне.
  Уговаривать нас совсем не пришлось. Мы скинули обувь и, подчиняясь команде энергичной пожилой женщины, через достаточно просторный холл и примыкающий к нему коридор с ванной и туалетной комнатами, прошли на кухню.
  О том, что варится варенье, можно было и не говорить. Клубничный запах густо висел в воздухе, волновал желудок и вызывал обильное слюноотделение.
  Небольшая, уютная, с веселенькими обоями - в виде чайных чашек красного, желтого и зеленого цвета, и таких же блюдец, на белой скатерти - кухня была сплошь уставлена дарами дачного урожая. На деревянных полках, в корзинах, на столешнице и на огромном подоконнике лежали: аппетитные пупырчатые огурцы, розовые огромные помидоры, зеленый перец, ягоды смородины и крыжовника в эмалированных чашках; на подоконнике в беспорядке расположились краснощекие яблоки с запахом, который практически конкурировал с клубничным вареньем. Длинный, телесный чулок, туго набитый свежими золотистыми луковицами был подвешен крючком к деревянной полке. На столе красовалась половина оранжевой мясистой тыквы. В общем, не кухня - а урожайные дары августовского лета!
  - Садитесь за стол, сейчас будете снимать пробу клубничного варенья. Меня зовут Елена Андреевна. Вот вам чашки, чайник на столе, только заварила с душицей, любите? Сами наливайте, мне вот надо помешивать варенье.
  - Ну, Елена Андреевна, у вас и скорость! Вам с таким оперативным подходом, с таким напором, только в оперуполномоченные уголовного розыска надо было идти.
  Валька, действительно не сдерживал восхищения от энергичных действий, свалившейся на нас неожиданно (к нашей радости) обаятельной пенсионерки, с яркими веснушками на полном добродушном лице, и с загорелыми наполовину руками, как это частенько бывает у дачников.
  - Это все, детки, от земли идет! Земелька наша русская дает такой колоссальный заряд энергии и бесстрашия, - Елена Андреевна хохотнула лукаво и иронично продолжила, - что ж не спрашиваете, как это я так неумно поступила, впустив в дом неизвестных людей, причем одна из них бритая, уж не скинхеды ли вы? Может я зря не подстраховалась? А? Но, я то точно убеждена - вы из полиции. Это видно невооруженным глазом да и ситуация такая у нас ... А я невропатолог, но уже пять лет как на пенсии.
  Мы не стали переубеждать дальнозоркую Елену Андреевну. Валька, воспользовавшись словоохотливостью гостеприимной хозяйки, пока я разливала нам чай в чашки, забросал вопросами.
  Рассказала нам Елена Андреевна немало интересного.
  Оказывается семейство Малявиных, которое состояло из матери и дочери появилось в их доме лет пять назад. Ираида Никитична - соседка сложная и странная, не особо разговорчивая, если не сказать скупая на общение. Поэтому об ее жизни до появления их с дочерью в этом доме, она почти ничего не может сообщить. Известно только, что у Ираиды Никитичны медицинское образование и что, немногословная соседка, раньше работала в военном госпитале медсестрой. Ушла на пенсию рано. Имеет инвалидность. Катю она держала в строгости, в жестком повиновении и далеко от себя не отпускала. Девочка окончила школу, пыталась поступить в институт, но не прошла по конкурсу и стала подрабатывать в том же госпитале, в котором раньше работала Ираида Никитична. Но спустя какое-то время после окончания школы Катя вдруг повзрослела, почувствовала свободу, вышла из строгого контроля матери и сделалась актрисой. Как уж там у нее получилось непонятно, но стала играть в театре. Видимо неплохо зарабатывала актерским трудом, потому как Катя стала хорошо одеваться и даже похорошела несмотря на ее панические атаки. Матери помогала, а та, в последнее время, что-то уж совсем разболелась, да так, что вот в инвалидном кресле оказалась. Отношения у матери с дочерью не очень теплые, если не сказать, что почти враждебные. И совсем испортились отношения после того, как Катя подружилась со студентом из медицинского института. В доме вообще много медиков проживает.
  Дима Осин - это Катин парень, сам из Питера, учится в Москве. Родителя у него солидные, обеспеченные и приятные в общении. Они приезжали к Диме. Так вот он снимает комнату к квартире Петра Грабулина. Сам он и его родители живут в этом доме давно, Петя тут родился и рос на глазах у соседей. Но последние года три, а то и больше родители Петра уехали на заработки в Марокко. Отец его инженер, а мать лечит африканских детишек - она педиатр. Петр тоже студент. Учиться в театральном училище.
  - Так что у нас и артистов немало, - с какой-то непонятной иронией, закончила свой рассказ Елена Андреевна.
  Гостеприимная хозяйка практически лишила Вальку возможности воспользоваться своими оперскими приемами выуживания у соседей нужной информации. Елена Андреевна с удовольствием рассказывала про свое соседское окружение все что знала. При этом, не забывая помешивать варенье и угощать нас чаем с булками.
  - Дима - квартирант - парнишка приятный, вежливый, воспитанный. Ничего плохого не могу сказать о нем, - продолжала Елена Андреевна, - Катю очень любит... любил..А она бедняжка, как же так не справилась с нервами и сердечко вот подвело. Очень жалко девочку. Но Ираида...Ох, тяжелый у нее характер. Невзлюбила парня. Иногда они долго стояли на площадке, мать не разрешала ей заходить к нему, а что значит, на лестничной площадке - это значит, у всех на виду, да слышно все... стены - то тонкие. Но запретный плод сладок...
   Елена Андреевна подошла к столу налила нам еще чаю и продолжила:
  - А Петра мы с пеленок знаем. Свой парень - хороший парень. Жалостливый. Мы его иногда ругаем, таскает разных животных бездомных, потом, правда, пристраивает их, говорит, что в хорошие руки. Он с Катей и Димой не сказать чтобы дружит, но отношения спокойные - хорошие у них отношения. Правда, когда Катя стала в этом скандальном театре играть, так Петр заинтересовался этим театром. И на Катю как-то по-другому смотреть стал...
  - Елена Андреевна, - решила я немного остановить рассказчицу и направить в более детальное русло рассказа, - так значит, Дима все еще проживает в квартире Петра. А давно вы его видели?
  - Петра или Диму? - и не дождавшись от меня уточнения на вопрос, быстро продолжила, - тут представляете такое дело случилось... Я, собственно, почему вас и завлекла к себе. Ко мне в квартиру позвонил Петр. Я вышла на лестничную площадку. У меня, понимаете, ключи запасные от квартиры Петра. И вот, он сказал, что квартирант потерял свои ключи, а сам он уезжает с друзьями в Ростов Великий на экскурсию, сказал, что будет поздно ночью. И что за ключами запасными зайдет Дима. Ну, чтобы я знала об этом. Дмитрий действительно пришел, но немного был не в себе, вроде пьяный, а может, уставший. Я расспрашивать не стала, отдала ему ключи и еще поворчала, что поздно меня потревожил. Уснуть не смогла, разболелась голова, я пошла на кухню за лекарством. Оказалось, что упаковка закончилась, аптечка в холле, туда и направилась. Да! Я еще чайник поставила, хотела заварить траву - неважно себя чувствовала, ходила, как сомнамбула, ей-богу, по квартире. В общем - не спалось! Я, почему вам все это так подробно рассказываю, что не могу понять, что же такое случилось со студентом, вот и анализирую...
  - А что произошло со студентом? - Вдруг резко и заинтересованно спросил Валька, перебив Елену Андреевну. Видимо его, как и меня немного утомил подробный рассказ хозяйки. Чай мы выпили, булки мой напарник все уже давно поел.
  - Вот я и подхожу к главному... Значит пошла в холл и вдруг услышала какие-то звуки на лестничной площадке, я разумеется из любопытства помчалась к двери посмотреть что это за звуки. Решила, что это вернулся Петр. Посмотрела в глазок, пригляделась, и обнаружила незнакомого мужчину, который почему-то топтался у нас на лестничной площадке. Я затаилась, мне сначала показалось, что он собрался звонить к Петру в дверь или же выходил из нее, а может, спускался сверху, но как-то оказался у дверей Петра. Стоял он ко мне боком и смотрел в пролет - такой не очень высокий или сгорбленный, я даже хотела сначала открыть дверь, чтобы спросить, и уж было щелкнула замком, но потом решила, что слишком поздно и опасно. А тут как назло засвистел чайник и я бегом на кухню, сняла чайник, прибежала в холл, к двери прильнула, но никого уже не было. Да и глазок какой-то мутный стал, возможно, надышала, или погасла лампа на лестничной площадке. Бросила я это занятие и пошла в спальню. Не успела толком заснуть - звонок! Звонит Петр в дверь, испуганный и говорит, что студент лежит на полу бездыханный, вроде как умер, на голове огромная шишка, но крови нет. Пригласил меня посмотреть, что с Димой. Я побежала смотреть, что стряслось с квартирантом. Парень действительно лежал на полу бездыханный. Я кричу Петру, вызывай скорую помощь, а сама давай щупать пульс. А он не прослушивается! А Петр растерялся и заволновался, что студент у него проживает без регистрации. Примет ли скорая? А вдруг врачи в полицию позвонят...
  В это время позвонили в дверь, Елена Андреевна встрепенулась,
  - Ой, погодите - это дочь, обещала забежать, сейчас открою.
  На кухне, по телевизору ведущие рассказывали о профилактике заболеваний желудочно-кишечного тракта. В общем, шла утренняя передача про здоровье, потом началась реклама.
  "Там про здоровье, - подумала я о передаче на телеку , - а у нас что-то все нездоровы, а некоторые даже умерли. Вот и со студентом беда...".
  Под шумную рекламу, которая буквально орала в ухо, мы в ожидании Елены Андреевны переваривали полученную информацию. Я взяла пульт и немного убавила звук. Прошло несколько секунд. Я еще подумала, как же не вовремя пришла дочка к нашей словоохотливой хозяйке. В это время мне показался какой-то странный звук похожий на всхлипывания, затем что-то зашуршало и потом слабо звякнуло. Валька, прислушиваясь, стал подозрительно поглядывать в сторону коридора, а потом вопросительно посмотрел на меня. Мне показалось, что Елена Андреевна что-то слишком долго впускает свою дочь. В это время вновь позвонили в дверь. "Странно как-то", - только и подумала я.
  Вдруг Валька резко вскочил и быстро направился в холл. Пытаясь выбраться из-за стола вслед за напарником, услышала его встревоженный голос:
  - Алекс, быстро!
  - Я выбежала в холл и увидела, что Елена Андреевна как-то неуклюже лежит на боку, у закрытых дверей. Валька над ней склонился, а дверной звонок настойчивой продолжает трещать. Я бросилась к Елене Андреевне, мы с ним немного отодвинули бесчувственную хозяйку от дверей и Валька открыл звонившиму.
  В дверях стояла молодая копия Елены Андреевны.
  Увидев лежащую без чувств женщину, она вскрикнула, - Боже мой! Что с мамой? Кто? Кто вы? Что вы с ней сделали?!
  Раздался стон, Елена Андреевна приходила в сознание, а я побежала в ванну за полотенцем, которое намочила холодной водой и вернулась обратно, подавая полотенце дочери Елены Андреевны.
  - Кто? Кто вы такие? Вы что тут делаете? Мама! - дочь Елены Андреевны испуганно глядя на нас, все же опустилась на колени и приложила прохладное полотенце ко лбу матери. После чего она стала прослушивать пульс, затем приоткрыла уверенными движениями руки одно, а затем второе веко матери, резко встала все еще недоверчиво и сердито глядя на нас. Страха в ее глазах уже не было.
  Валька, успокаивая женщину, сунув ей под нос удостоверение детектива.
  - Не истерите пожалуйста. Мы детективы. Давайте сначала поможем Елене Андреевне. Мы сами не можем понять, что произошло. Елена Андреевна направилась к входной двери - кто-то позвонил, и она сказала, что должна прийти дочь. Но это видимо был кто-то другой, а вот что случилось с Еленой Андреевной нам и самим непонятно. Мы слышали только сдавленный возглас, слабый шум и небольшой щелчок - это видимо захлопнулась дверь. Мы в это время были на кухне, пили чай. Возможно, закружилась голова, Елена Андреевнам упала и потеряла сознание...
  Пока Валька объяснял все это дочери хозяйки, Елена Андреевна уже пришла в себя. По приказу дочери, мы аккуратно перенесли хозяйку на диван в холле. Я поменяла несколько раз полотенце, стараясь, чтобы оно было охлаждающим. Холодный компресс явно помогал, большая шишка уменьшалась на глазах. Валька, по просьбе дочери Елены Андреевны, достал из аптечки, которая находилась, тут же в холле, нашатырь.. После нашатыря Елена Андреевна стала что-то соображать.
  - Не волнуйся, Аллочка. Это хорошие люди. Это сотрудники. А вот кто меня долбанул по голове и за что?! Это уже вопрос...
  Мы с Валентином обомлели. Аллочка вскрикнула и испуганно оглянулась в сторону дверей.
  - Успокойся Аллочка, со мной уже все в порядке. Меня трудно убить. Я же от земли заряжена бессмертной энергией.
  - Мама, оставь ты эту свою энергию, дачного происхождения, в покое. И прекрати говорить. Не исключено, что у тебя сотрясение мозга. Не тошнит? Ну-ка посмотри на мой палец? Ну и шишка у тебя на лбу! Мама, да что же такое происходит? Надо видимо вызвать полицию!
  - Нет, нет. Аллочка, только не полицию. Они нас и так атаковали с Ираидой Никитичной... категорически я против!
  Глядя на бледное лицо Елены Андреевны я предложила вызвать скорую помощь, или врача терапевта на дом. Алла уставшим голосом ответила мне что врачей и так слишком много, оказалось что и дочь Елены Андреевны тоже доктор - притом хирург.
  Спустя некоторое время, когда все успокоились: когда немного порозовела Елена Андреевна, после компресса, нашатыря и сердечных капель; когда перестала быть подозрительной Аллочка; когда мы с Валькой слегка очухались от случившегося - Елена Андреевна попыталась вспомнить, что же произошло, когда она открыла дверь.
  - Понимаете, детки, совершенно уверенная в том, что это звонит дочь, я даже не глянула в дверной глазок, хотя иногда я там ничего не вижу, но вот вас сегодня боковым зрением всё же рассмотрела, когда вы к Петру звонили в дверь. Да вас, детки, я рассмотрела. Так вот, не успела я открыть дверь, как кто-то снаружи ее потянул на себя. От такой неожиданности я немного поддалась вперед. И вот тут мелькнуло перед до мной что-то темное... И это темное долбануло меня по голове! Я даже не успела понять, что происходит со мной. Удар был сильный и чем-то твердым, но это не острый предмет, как видите - рассечения нет, а только шишка. Знаете такое ощущение, что все произошло молча, то есть я не слышала ни звуков, ни дыхания, ни крика. Вот тебе! Получай! Ни дать, ни взять, что-то нечеловеческое, инопланетное на меня напало. Полтергейст какой-то! И вот этим твердо-матерчатым, как мне представляется, прямиком в лоб! И все! Мрак!
  После этих многочисленных восклицаний, Елена Андреевна очень смешно зажмурилась, а потом страшно выпучила глаза, и опять стала морщиться от боли.
  Мы не перебивали нашу больную хозяйку. Слушали молча. У меня, и я не сомневаюсь - у моего напарника, энергично работал мозг, переваривая все, что случилось с нашей пострадавшей хозяйкой. А произошла какая-то странная история. "Случайность ли это?" - думала я. Правда я не просто слушала, я еще внимательно разглядывала и изучала одежду Елены Андреевны. И обнаружила у нее на светлом хлопчатобумажном платке, сильно сдвинутым на лоб, небольшую пеструю нитку черно-красного цвета. Незаметно как бы поправляя полотенце на лбу Елены Андреевны, я аккуратно сняла нитку и быстро, завернув в бумажную салфетку, положила ее в боковой карман спортивных брюк. На мои манипуляции никто, кроме Вальки, не обратил внимание.
  - Мама, - прервала краткую паузу Алла, - может ты успела обратить внимание на ноги? Хотя бы понять, кто это был - женщина или мужчина, может подросток. Сейчас лето, и кто только не шастает по домам.
  - По ногам нынче дочка не поймешь, кто перед тобой. Все полюбили штаны и кроссовки. Вон смотри на наших гостей - оба в брюках, оба с короткими стрижками, и вот обувь почти одинаковая.
  - Ладно, ладно мама. Ты много не говори, тебе нельзя сейчас много говорить, а ты прямо уже в рассуждения ударилась.
  - И все-таки можно еще немного спросить, - осмелилась я нарушить запрет Аллы - обращаясь к Елене Андреевне, - Вы вообще ничего не видели кроме темного пятна, пока не почувствовали удар? Вспомните? Может хоть на миг что-то успели схватить глазами, пока за дверь кто-то потянул, ведь кто-то же потянул? Это не фантом, не сущность, это кто-то действовал с намерением?
  - Сейчас я подумаю, я постараюсь вспомнить это безобразное событие, - скривилась от боли Елена Андреевна, осторожно притрагиваясь к полотенцу, в том месте где находилась шишка, сейчас подумаю... Да! Вот я вам детки скажу честно - ничегошеньки я не могу припомнить! Возможно потеря памяти! Надеюсь, что это кратковременная потеря. А как вы доктор думаете, - с иронией обратилась она к дочери.
  - Я думаю, что гостям пора уходить, а тебе нужен покой, - безапелляционно, голосом строгого хирурга, произнесла Алла и решительно встала, давая понять, что провожает нас.
  Наконец Валентин, обрел дар речи, и обворожительно улыбаясь, делая вид, что направляется уже к дверям надевать обувь, обратился с вопросом к Алле.
  - Алла, вы ведь практически сразу же позвонили после того, как кто-то ударил Елену Андреевну и закрыл дверь или она, возможно, сама закрылась. А значит, вы могли встретить того, кто это сделал на лестнице. Ведь если это чужой, то он должен был бежать вниз, торопиться. Он же не знал, что вы должны прийти. А лифта нет, значит, или этот кто-то должен был встать у вас на пути, или, как вариант, уйти наверх, что достаточно глупо и рискованно, либо скрыться в другой квартире?
  Неожиданно Алла заволновалась, покрылась красными пятнами, как-то очень пристально смотрела на Вальку, как будто вспоминала, а не его ли она увидела бежавшего ей навстречу и нервно ответила, что по лестнице поднималась одна и никого ни впереди себя, ни навстречу - не обнаружила. Правда она в это время разговаривала по телефону с приятельницей. Алла так распереживалась, что окончательно решила нас выдворить из квартиры.
  Перед уходом мы выразили свое сочувствие женщинам, особенно хозяйке, извинялись, как будто это мы с Валькой были виновны в нападении на Елену Андреевну. А почему бы и нет? Странное совпадение! Нас интересует информация, связанная со смертью актрисы, а тут как будто нашему говорливому информатору пытаются заткнуть рот... В общем, пожелав здоровья и пообещав непременно навестить пострадавшую, мы откланялись и, наконец, покинули квартиру Елены Андреевны, которая слабо помахала нам ручкой. Жаль было, что мы так и не договорили, вернее, что не договорила Елена Андреевна из-за звонка грабителя. И мы так и не узнали, что все-таки произошло в квартире студента. Жив ли квартирант? Еще одна странная история. Впрочем, если парень увлекался наркотиками, то вполне мог совершить передоз, упасть, удариться и шишку набить. "Все это мы обсудим потом с Валькой. Уже в спокойной обстановке - в офисе", - подумала я.
  Спускаясь вниз по лестнице, Валька вдруг остановился, попросил меня подождать и легким бегом направился обратно, поднимаясь вверх мимо третьего этажа, где мы только что были. Я поняла, что напарник решил проверить, куда мог деться непутевый грабитель, если увидев Аллу, поспешил спрятаться наверху. Конечно, он мог переждать, а затем, когда мы впустили Аллу, быстро спуститься вниз и выбежать из дома.
  - Ну что там? - Спросила я Вальку, когда он вернулся обратно.
  - Никого нет, разумеется, но есть выход на крышу, хотя он под замком. Я думаю, и почти уверен, что он переждал и спустился спокойненько вниз, когда мы суетились вокруг Елены Андреевны, если это кто-то сам не живет в этом подъезде в верхних квартирах. Но это уж совсем глупость. Да, ошибочка моя. Можно было бы догадаться и пуститься в погоню, но в дверях стояла Аллочка. Да и глупо было бы бежать из квартиры за кем-то, не зная, что на самом деле произошло с Еленой Андреевной. Как ты думаешь? Что это ты там нашла на платке у нашей гостеприимной пенсионерки?
  - Нитку. Потом покажу. Слушай, а что если этот грабитель, совсем не грабитель?
  Мы еще немного поразмышляли о том, что если это был грабитель, то откуда он мог знать, что Елена Андреевна живет одна, или что она в настоящее время одна дома. Мы-то случайно оказались в гостях. Значит этот грабитель, знал, что Елена Андреевна живет одна или действовал наверняка на страх и риск. И тут пришла нам в голову неожиданная мысль, что возможно злоумышленник перепутал квартиры, возможно, он хотел попасть в квартиру Екатерины Малявиной?! Может у него была задача прихлопнуть несчастную Ираиду Никитичну? Может, (распирало нас от своих многочисленных предположений) злоумышленники решили сначала избавиться от дочери, а потом от мамаши, чтобы завладеть квартирой? Черные риелторы гоняются за дорогой московской квартирой! А мы тут о высоком искусстве, о конкурентах, которые пытаются "скушать" нашего эпатажного режиссера. А возможно кто-то иной, с какой-то иной зловещей целью пытается избавиться от семьи Малявиных? Месть? Они же недавно в этой квартире, и никто ничего не знает о том, где они жили раньше, что там случилось. Почему переехали и откуда? Или кто-то решил попугать Ираиду Никитичну, чтобы молчала про свою дочь? А вдруг этот так называемый грабитель, увидев, что не ту женщину стукнул, пробрался в квартиру к несчастному инвалиду?! А у него было еще время, пока Елена Андреевна, ойкнула, пока упала, пока лежала, пока мы прислушивались, и пока болтала по телефону Аллочка. Да, точно было время! Вот до чего мы додумались с напарником и, не сговариваясь, помчались наверх к Ираиде Никитичне.
 
 
Глава 14

  Очень долго нам никто не открывал. Затаив дыхание мы ждали и прислушивались. Ситуация была настолько напряженная, что Валька попытался практически применить силу - открыть дверь с усилием нажимая на ручку и поворачивая ее. Видимо у него в голове (как и у меня) вдруг представилась картина, что Ираида Никитична лежит с проломленной головой, истекая кровью. Я уже почти готова была громко в замочную скважину позвать хозяйку квартиры, как вдруг за дверью послышался небольшой шум, показалось, что к двери кто-то все-таки подошел, стал шуршать и раздались звуки, похожие на те, когда открывают дверь.
  Мы затихли, прислушиваясь. В это время дверь со скрипом слегка отворилась, однако за дверью мы никого не увидели и не услышали. В коридоре свет не горел.
  Валька поддался вперед, как бы загораживая меня собой, плечи его напряглись, рука скользнула к оружию, он медленно открывал дверь, осторожно заглядывая, уже почти готовый зайти в квартиру. Но внезапно остановился. Дверь полностью открылась, и я увидела, как в глубине коридора слегка освещенного дневным светом, падающим из кухни, на нас, не столько с удивлением, сколько с раздражением смотрит Ираида Никитична. Закутанная в плед, сонная и сердитая, она молча изучала нас какое-то время, не пытаясь даже жестом пригласить в квартиру. Женщину очень знобило, и она возмущенно выдала:
   - Что такое? Почему вы так настойчиво звоните? Вы уважаете пожилых людей, тем более больных, тем более в таком состоянии?! Или вам наплевать, что у меня горе, что я инвалид?!
  Мы растерялись от такого приема и несколько секунд пристыженные молчали. Я заговорила первой, понимая, что толково объясняться нет времени, а сказать что-то надо:
  - Простите нас пожалуйста Ираида Никитична!, Но мы подумали что... что, возможно, вас разволновали, простите и вот... а вы случайно не слышали никакого шума некоторое время назад? К вам недавно никто не звонил? Ну, кроме нас? Мы ждем студента. Хотя вы нам не сообщили, где он живет, но нам известно, что парень снимает комнату в квартире напротив вашей, - я, наконец, обрела твердость в голосе и, как мне показалось, нашла разумный выход из глупой ситуации, - к вам кто-нибудь звонил? - повторила я свой вопрос.
  Ираида Никитична, которую продолжал бить озноб, молча и зло смотрела на нас, даже и не собираясь отвечать на мои растрепанные вопросы, которые я придумывала на ходу. Так и не дождавшись ответа от больной женщины, которая была, слава богу, была жива, здорова, я поторопилась откланяться, пока Валька не вступил в беседу и уж совсем не вывел Ираиду Никитичну из себя какими-либо неудобными вопросами.
  - Простите, не будем вас беспокоить, всего доброго. Да! А не могли бы вы предоставить нам на время одну из последних фотографий вашей дочери, разумеется, на время. Это необходимо для расследования.
  Про фотографию у меня вырвалось как-то неосознанно, бесконтрольно.
  Неожиданно Ираида Никитична, энергично развернув кресло, направилась в комнату, где мы недавно вели с ней беседу. Мы с Валькой переглянулись в некотором недоумении. Как это понимать, означает ли это, что мы должны уйти, и разговор окончен, или же ждать фотографию?
  Прошло несколько секунд, решив что, таким образом, с нами попрощалась обиженная пенсионерка, понимая, что уж дверь мы как-то сообразим закрыть за собой, я хотела закрыть дверь. Но вдруг, Ираида Никитична внезапно показалась из комнаты и, на довольно большой скорости, которую только могут развивать инвалидные коляски в домашних условиях, уверенно управляя колясочным механизмом, подъехала к двери. Она нервно сунула мне в руку фотографию в рамочке, ту самую, стоявшую на журнальном столике, на которую мы с Валькой обратили внимание во время беседы. Не успела я сказать спасибо, как дверь перед нами с силой захлопнулась.
  Я подумала, что видимо, следователь и оперативники, совершенно одолели бедную женщину. Однако их понять можно, смерть актрисы во время спектакля, практически на глазах у зрителей, с подозрением на убийство - преступление резонансное. Только так я могла объяснить недоброжелательное и враждебное поведение Катиной матери. Я аккуратно положила портрет в сумку, предварительно упаковав его в прозрачный полиэтиленовый пакет.
  - Пошли Валька, дома в офисе будем разгребать информацию и анализировать произошедшие события.
  Валька о чем-то задумавшись, согласно кивнул головой.
  - Алекс, хорошо, что не рассказала про Елену Андреевну. Впрочем, она рано или поздно узнает о случившемся, если конечно не слышала сама, но скорее действительно напилась успокаивающих таблеток и спала.
 
 
Глава 15


  Спускаясь вниз, немного удрученные произошедшими событиями, мы столкнулись на лестнице первого этажа с молодым человеком, который внезапно встал перед нами как вкопанный, а затем трагическим голосом воскликнул:
  - Вы что же пришли отбирать у меня деньги?
  Удивительный народ проживает в этом доме. Одна встреча за другой... Я пригляделась к юноше, лицо парня мне кого-то напоминало, как будто я уже где-то с ним встречалась, и пока я пыталась сообразить, кто этот молодой человек, который обратился к нам с таким странным вопросом, Кремлев оперативно отреагировал:
  - А! Ты тот самый парень-бродяга, с Арбата который продал нам Лордика! Подожди, подожди, уж не ты ли проживаешь в квартире напротив Екатерины Малявиной? Петр?
  Теперь пришла очередь удивляться молодому человеку.
  - Да - Петр. А причем тут Катя Малявина?
   Глаза у парня были красные, а под ними черные круги. На лице та же самая щетина, что и при первом знакомстве, и те же ухоженные ногти, на которые я обратила внимание в прошлую встречу. Вот только одет студент театрального института был по-другому, как обычно одеваются молодые творческие люди: оборванные джинсы, свободная туника, тонкий шарфик вокруг шеи, на ногах сандалии, через плечо сумка.
  - Так я не понял, за мной слежка? Зачем? Или случайная встреча? Решили, что халявно заработал на Лордике? Как он там - мой толстый друг? - Петр неожиданно улыбнулся.
  - Нет, мы по другому вопросу. Но встреча действительно удивительная, - быстро и деловито проговорил Валька и, взяв на локоть парня, стал вместе с ним подниматься наверх. Я тяжело вздохнула. Эти бега по лестничной площадке слегка поднадоели. Но идти было необходимо, и я поплелась вслед за ребятами.
  Поднимаясь и продолжая держать за локоть парня, Валька сказал:
  - Давай, Петр, поговорим о деле в более спокойной и в более уединенной обстановке, то есть, тебя в квартире.
  Но прежде, когда мы уже пришли в квартиру, парень рассказал, как он оказался у театра Вахтангова с Лордиком. Оказывается, это было студенческое задание - этюд. Необходимо было создать психологический образ асоциального элемента. В данном случае он выбрал роль бродяги. Его сокурсники вели незаметную съемку. С заданием Петр справился и получил за этюд положительную оценку.
  После чего Валентин, резко изменив тему, приступил к прямым обязанностям детектива.
  - Кстати, как там твой квартирант?
   - Дима?! В реанимации ...вы что же и про него знаете?
  - Мы тут в вашем доме уже с раннего утра прописались и в такие истории попали, что мама не горюй.
  - А я только вот из больницы, пришлось почти всю ночь там провести. Врачи ввели Димку в искусственную кому. Я позвонил его родителям, те быстро соединись с главным врачом, ну и врачи забегали вокруг моего квартиранта. А предки у него не бедные. Сейчас все под контролем, а как там дальше - посмотрим. Удивительная история на самом деле... до сих пор не понимаю, что с ним произошло. Лежал на полу, около дивана, рядом шприц и ампула - я ее отдал врачам. Вообще-то я за ним ничего такого прежде не замечал ну, то есть, чтобы он шприцы домой таскал... Возможно с наркотой переусердствовал. На самом деле Дима не злоупотреблял. Я его предупредил...А так, сами знаете, молодые часто дегустируют всякую хрень типа таблеток счастья... Но на серьезной наркоте он не сидел, иначе бы я его выгнал. Мне проблемы с наркоманами не нужны, да и от наркотиков я как-то подальше. А вот откуда шишка у него на голове - вопрос? Скорее всего - упал. Но где, и обо что ударился? В общем - врачи пусть разбираются. У нас и так вот с Катей беда непонятная. Я так понял, вы занимаетесь расследованием ее смерти?
  - У вас тут не только с Катей и со студентом беда, у вас тут вообще дом с приведениями. Вот представь, сегодня, когда мы были в гостях у Елены Андреевны, на нее тоже кто-то напал, когда она открывала дверь! И тоже оставил ей на память шишку на голове, вернее, на лбу.
  - Как напал? Кто напал? На Елену Андреевну?! Что с ней?
  - С твоей энергичной соседкой сейчас все нормально, там уже дочь ее лечит. Она пришла в себя, но плохо помнит, что с ней произошло, и кто ее оглушил и за что?! Возможно, это была ошибка в объекте. Вот такие, брат дела ...
  Парень выпучил на нас глаза и издал длинный витиеватый свист.
  - Театр отдыхает.
  Пришлось рассказать Петру, как побывали в гостях у Ираиды Никитичны и у Елены Андреевны. Петр слушал внимательно и все более мрачнел. Мы с Валькой как то сразу решили, что Петр нам послан богом и что стоит его немного-немного завербовать, при этом все получилось как-то само собой - легко и непринужденно. Мы ввели его в курс нашего детективного расследования и взяли с него слово, что не будет распространяться о своей новой "актерской" роли. А помощь, разумеется, будет не безвозмездной. Мы настоятельно просили Петра докладывать по возможности о состоянии своего квартиранта и двух его соседок.
  В комнате Дмитрия Осина мы, с разрешения Петра, немного осмотрелись. А если честно провели тщательный обыск, разумеется, в медицинских перчатках. Вопросов к квартиранту было много, но тот находился в коме, ответить на них не мог, вот ведь незадача. Между тем сюрпризы сыпались, как из рога изобилия.
  Я обнаружила в сумке Дмитрия из-под ноутбука несколько шприцев и ампулы с сильнодействующим лекарством от которого Дима видимо пострадал. Такую же ампулу с пустым шприцем врачи забрали с собой, когда увозили Диму в больницу, о чем нам сообщил Петр. Он же уточнил, что именно этот препарат якобы привел к тяжелому состоянию квартиранта. Так предположили врачи, и взяли у него, у Димы, кровь. Мы с Валькой решили эти ампулы прибрать к своим рукам. Все-таки пока неизвестно отчего Дмитрий Осин потерял сознание. Про его шишку на голове в больнице тоже спросили, но Петр сказал, что это Дима упал и ударился, когда именно уточнять не стал, а врачам не до расспросов было.
  - А где он упал, то есть где он лежал? - спросила я Петра.
  - Вот тут около столика.
  Столик стоял у раздвинутого дивана с неубранной постелью. Я принялась внимательно изучать место, где лежал Дима, в тот момент, когда его обнаружил Петр. На стеклянной поверхности стола, который был покрыт небольшим слоем пыли, виднелось небольшое пятно, на котором пыли не было. Вернее, если присмотреться, то на пыльной поверхности выделялась довольно широкая полоска, как будто что-то лежало на столике, и это что-то взяли таким образом, что стерли пыль. Изучая внимательно этот смазанный от пыли участок, я опять нашла пеструю нитку. Достав из своего карману салфетку развернула, сверила. Нитки были идентичными!
  Я показала находку Валентину. Тот видимо уже перестал удивляться, пожал плечами и вернулся к гардеробному шкафу, который подвергал тщательному осмотру. Я аккуратно положила нитку в ту же салфетку, где лежала такая же, что была снята мною с платка Елена Андреевны. За моими манипуляциями внимательно наблюдал Петр. И даже если бы его рядом не оказалось, я непременно бы позвала хозяина квартиры удостоверить мою находку. Петр рассматривал нитки без всякого интереса, не понимая, что вообще в них такого важного.
  - Петр, - обратилась я небрежно к парню, - эта нитка, то есть, эти обе нитки тебе ни о чем не говорят? Вернее, не напоминают о каких-то вещах? Может из твоего гардероба? Или может что-то у твоего квартиранта такое есть? Шерстяной шарф? Или плед? Или свитер?
  - Вроде бы такую одежду не видел у Димки, и у себя не помню... Я не ношу ничего пестрого. Это вообще похоже, скорее, на что-то ... эти нитки мне напоминают бабушкин коврик.
  - Спасибо, Петр, за анализ. Жаль, что не опознал нитки, но...
  - Алекс, посмотри сюда! - позвал меня напарник, я быстро подошла к гардеробному шкафу. Среди разбросанных вещей студента, в глубине шкафа лежала упаковка с таблетками эндоксана!
  - Это очень неприятная находка, - сказала я, после того как мы внимательно и аккуратно осмотрели пачку со всех сторон. Заглянули внутрь и увидели несколько пустых ячеек в одной из пластинок.
  - Понятно, - угрюмо процедил Валька, - и уже обращаясь к Петру, который с удивлением рассматривал лекарство, мрачно пошутил. - Ты это, Петр, не дыши сюда, а то и с тобой то же самое произойдет, что и с Катей.
  - Это как? - с любопытством спросил Петр
  - От этой таблетки и умерла твоя соседка
  Петр слегка побледнел.
  - А вам, откуда это известно?
  - От верблюда...
  - Ах, да! Я же забыл, что вы в курсе...слушайте мне что-то, все это не нравится. Получается, что Димка отравил Катю? Зачем? Они же дружили, встречались... Ему Катя нравилась! Может, это случайность? А может он сам себя? Не выдержал? Где он мог упасть, чтобы вот так удариться - не понимаю. У нас вся мебель мягкая... Слушайте, я должен бежать в училище, у нас практика. Не спал всю ночь. А тут с Димкой такое. И вот еще лекарство, откуда оно? Но это точно не мое! И нитки эти пестрые откуда?
  Все это время пока Петр произносил свой импровизированный тревожный монолог, я и напарник тоже пытались как-то сообразить, что за странности происходят на третьем этаже этого старого дома на Лосинке? Понимая, что Петру надо бежать, да и нам давно следовало быть в офисе и что-то предпринять с найденными находками, мы поспешили проститься с измученным хозяином квартиры.
  - Ты это, Петр, особо не переживай, - напоследок сказал студенту Валька, - пока все между нами, никому ничего не говори, будем надеяться, что твой квартирант оклемается и что-то все-таки разъяснит. А мы будем разбираться с полученной информацией и с нашими находками. Как и договорились, мы с тобой на связи? Так? Как только студент Дмитрий придет в себя, я очень надеюсь на это, так сразу же звони.
  - Да, да. Конечно, я все понял.
  Уже в дверях, Валька, видимо, чтобы хоть немного разрядить тревожную ситуацию, спросил заинтересованно у Петра:
  - Слушай, а кавказцы тоже из вашего института? Тоже студенты? Участвовали в этюде?
  Петр засмеялся и покачал головой.
  - Не, те настоящие, мне и тут повезло, правда не очень приятно было слышать про шашлык из собаки. Но я честно отработал ситуацию так, как мне представляется, это мог сделать молодой бродяга. Молодые - они более милосердные. Это моя точка зрения. Так что они, эти кавказцы вписались в этюд, а я с удовольствием подыграл. Только вот с деньгами немного неудобно получилось. Петр смущенно замялся. Денег уже конечно нет, но бродяга бы - факт - их взял. Я не оправдываюсь, но, если честно, большую часть денег потратил на животных. Отвез корм в питомник для бродячих животных. Там мои друзья работают.
  - Да, о том, что ты всех бездомных таскаешь к себе, нам Елена Андреевна, соседка твоя пожаловалась
  - Пожаловалась?
  - Нет. Это она так тебя положительно охарактеризовала. Все, бывай!
  - Пока. Я все понял, если что позвоню.


Глава 16


  В результате наши утренние оперативно - детективные мероприятия незапланированно затянулись. Только во второй половине дня покинули мы дом, в котором проживала Катя Малявина. Все это время, с момента, когда мы незамысловато вели беседу с Еленой Андреевной, пили чай с клубничным вареньем, и после встречи с Петром, а также во время обыска комнаты Катиного друга - все это время звонила мне тетя Оря, и хрипло шептала в трубку телефона, чтобы мы немедленно приезжали в офис, так как нас с Валькой ожидает молодая пара - парень и девушка, и что они очень напряжены и напуганы. По настойчивым звонкам нашего шпиона, я поняла, что у нее для нас есть секретно добытая информация. Видимо, тетя Оря удачно подслушала разговор молодых людей. Однако ребята нас не дождались и без предупреждения удалились в неизвестном направлении, за что мы с напарником от тети Ори получили выговор. Она так кричала, так ругалась, как будто по нашей вине упустила опасных преступников.
  Валька подвез меня в офис, ненадолго забежал на кухню, залпом выпил стакан минералки, и поехал навстречу с Доктором, с которым заранее договорился, чтобы передать ему наши находки из дома на Лосинке. Сеченов нередко помогал нам через своих криминалистов, провести дактилоскопическую экспертизу на наличие отпечатков пальцев на предметах, которые мы обнаруживали во время детективных расследований. Впрочем, не только Доктор, но и другие наши внештатники - оперативники с большим стажем - имеют своих людей в управлении, которые им помогают с вещественными доказательствами. Главным образом - это эксперты-криминалисты. К криминалистической экспертизе у нас с Валькой особое отношение. Мы считаем, что ее результаты - один из самых эффективных видов доказательств, в отличие, от например, свидетельских показаний, которые - как ни крути - нередко можно поставить под сомнение в силу их субъективности.
  Тетя Оря, наконец, успокоилась и приступила к докладу.
  - Они зашли какие-то настороженные, напуганные. На меня смотрели с подозрением. Знаешь, Ляксандра, я было подумала, что они решили молчком вас дождаться. Мне как-то даже стало немного не по себе, как вроде их кто-то предупредил, что, мол, подслушивают тут! Я уж было, грешным делом, подумала, что не пригодится мое ремесло...Но вдруг, не поверишь, они на ровном месте стали цапаться! Девушка огрызалась, а парень ее в чем-то упрекал, потом они перестали обращать на меня внимание и перебивали друг друга. В общем, как только рты открыли, я бегом - сама знаешь куда.
  Наша шпионка имела в виду угловую техническую комнату - подсобку, где содержались рабочие инструменты и другая утварь. Подсобка находилась между кухней и холлом, и вплотную примыкала одной стеной к холлу, где располагались в ожидании клиенты и гости нашего агентства. Стена была настолько тонкая, что все разговоры в холле прекрасно прослушивались в подсобке. И как только приходили в наше отсутствие в офис люди, о которых мы предупреждали тетю Орю, она сразу же брала швабру, демонстративно терла ею около гостей, а потом просила их перейти на чистую территорию, к небольшим диванчикам (или как мы шутливо называли - в угол для подслушивания). Это было довольно укромное в место в зарослях зелени, где была возможность сказать что-то очень личное собеседнику или переговорить по телефону. Тетя Оря еще какое-то время, для порядка, продолжала уборку, а потом уходила в офисные комнаты и мчалась в подсобку подслушивать. Вот и с этими двумя влюблёнными она проделала тоже самое.
  Тетя Оря доложила о том, что молодые люди ругались.
  - Ну же, тетя Оря, не томите!
  - Он, то есть, парнишка, говорит девке-то, надо, говорит, правду сказать и не мучиться. Она говорит ему, нам, говорит, эта правда выйдет боком! Она ему говорит, ты, что же готов все рассказать? Совсем все?! А он ее спрашивает, ты это о чем сейчас? Она ему - я про Лео и его пристрастия? Он ей, говорит, ты что дура?! Не вздумай! Тогда девка говорит парню, а вдруг, говорит это связано с Катей? А он ей грозно, не вздумай это рассказывать. Говорит ей, что мол, про кладовку надо рассказать и все что видели. Скажем, что Лео был там, говорит. Ляксандра, я не поняла, где там был этот Лео? Но где-то он был?! И еще кто-то там был, вроде другая девка, я тоже не очень поняла...
  - Я поняла! Что дальше тетя Оря? Вы просто передавайте разговор, не надо анализировать, мне всего лишь нужно то, что вы услышали, без комментариев и догадок. Вот что услышали, то и рассказывайте, а то забудете...
  - Я забуду?! Нет, дорогуша, даже и не мечтай! Мне деньги лишние никогда не помешают! Так вот на чем я остановилась? Ах, да! Все куда-то забегали, видимо в кладовку!
  - Ну же прошу, тетя Оря!
  - Девка ему говорит, так что же скажем о наших подозрениях? А парнишка ей да, надо бы сказать. А она ему, тогда говорит, трындец говорит нам будет! Он, говорит, девка - выгонит нас, и еще будет преследовать. И зачем, говорит, мы в эту темнушку залезли. Нас, говорит, еще и в ментовку поволокут! И заныла! Парнишка стал успокаивать. Перестань, говорит девке. Нам же, говорит, было хорошо. И стали вроде целоваться. Ядрит твою! Везде этот секс!
  - Все, тетя Оря, хватит, спасибо. Деньги на карточку перевести или наличкой?
  - Наличкой давай! Заладила про свою карточку, не верю я ей!
  Я пошла за деньгами, а когда вернулась тетя Оря усиленно терла зеркало в офисном холле. Она всегда это делала особенно неистово, когда ожидала свой, заработанный нелегким шпионским трудом, "кусок хлеба".
  Молодые люди подошли в офис через несколько минут после приезда Кремлёва. Тот только и успел рассказать мне о встрече с Доктором. Оказывается, влюбленные решили охладить свой пыл, и в ожидании нашего возвращения, отошли в кафе поесть мороженное. Видимо решили, что сладкий десерт их немного успокоит.
 
 
Глава 17


  Мы с Валькой были измотаны событиями, которые произошли в доме Кати Малявиной и поэтому ребят допрашивали без пристрастия, в мягкой форме, тем более, что девушка, как только увидела портрет Малевича над моим рабочим столом сразу как-то стала нервничать. Парню пришлось взять ее руку в свою, так он пытался успокоить подругу, возможно и сам успокоиться.
  Пока молодые оглядывали наш кабинет, я принесла всем на подносе фужеры с минеральной водой. Девушка судорожно выпила свою воду и виновато посмотрела на меня
  - Простите, очень хотелось пить. Спасибо!
   Я улыбнулась, кивнула головой, и вновь наполнила фужер прохладным напитком. Валька, которому я пересказала доклад тети Ори, понимая, что ребята трясутся от страха, решил взять инициативу в свои руки.
  - Надя, Игнат! Не стоит так переживать и волноваться. Вы не в полиции. Мы всего лишь детективы. Меня легко можно величать Валентином Кремлёвым, а это мой напарник, друг и соратник - Александра Задорожная. Отчество мы не признаем - это национальный пережиток прошлого - архаизм. Постарайтесь, как можно точно передать то, что вы слышали, и возможно видели из темной реквизитной комнаты, в гримерной Кати Малявиной. О том, что вы находились там, нам известно, и это уже избавляет вас от стеснения признаться в этом. Все мы, знаете ли, хе-хе, были молодыми и хм.. "чушь прекрасную несли". Но это я так... для красного словца. Успокоились? Поехали! Кто первый? Может ты, Игнат?
   Действительно, Игнат был почти спокоен и, можно сказать, готов к разговору, судя по его выражению лица. А после игривого вступления Валентина, который пытался расположить ребят к дружеской беседе, и даже, я бы сказала, заигрывал с ними, легко вступил в беседу.
 
  Игнат рассказал, что находясь в кладовке, он и Надя слышали, как в гримерку зашел Блюмонт и они с Катей стали ругаться из-за того, что актриса опоздала на генеральную репетицию. Вернее, Лео ругался, а Катя оправдывалась. Потом они с Надей в кладовке слышали, как Катя звала свою подругу, чтобы та, помогла одеть ей парик, так как не могла справиться сама, видимо нервничала из-за ссоры с Блюмонтом и запуталась в цепочке, когда снимала медальон, который она положила на столик перед зеркалом. Немного спустя режиссер опять забежал в гримерную, но уже в отсутствии Кати, та куда-то вышла, возможно, в другую гримерную - к Тамаре. Лео что-то искал на гримерном столике, и вроде перебирал бумаги, скорее всего это были листки пьесы с рабочими записями Кати.
  - А что это за рабочие записи? - решил уточнить Кремлев.
  Игнат немного замялся, но затем пояснил:
   - Катя очень волновалась перед спектаклем - об этом знали все в театре. И вот чтобы не забыть, нет, не слова своей роли, там и слов-то у нее немного, а как бы сказать - все передвижения в мизансценах: когда и в каком месте сказать свою реплику, и в какую сторону передвигаться по сцене, Катя все записывала. Все... понимаете, все знали о таких записях. Бывало даже, что-то из актеров подтрунивал над Катей, но Лео, когда узнал об этих шпаргалках, он строго запретил подколы, сказал, что это право актрисы, таким образом, готовится к роли. Так вот эти листки с пьесой и с записями, ну, то есть пометками, Катя всегда держала на столе когда гримировалась к спектаклю. Она, таким образом, подглядывая в записи, готовилась к выходу на сцену.
  Игнат, склонил голову вниз, как бы вспоминая все ли рассказал. Затем поднял голову и еще раз внимательно поглядел на картину - портрет Феликса Дзержинского, висевшую обратной стороной над столом Кремлева. Он, как мне показалось, с интересом прочитал надпись на картине и, пожав плечами, таким образом, давая понять, что ему больше добавить нечего, устремил свой чистый взгляд на меня. А я посмотрела на Надю.
  - А что ты можешь сказать?
  Надя, девушка видимо чрезвычайно импульсивная, и в то же время настырная, повела свою линию в разговоре, которую пытался избежать Игнат.
  Она с каким-то ехидным упоением, как бы мстя всем за тот "срам" в котором ее уличили, пустилась во все тяжкие и такое наговорила про Лео, что мы с Валькой не знали, как ее остановить. А Игнат в ужасе зажмурил глаза. И, как бы ни желая слышать, что говорит его девушка, решил заткнуть себе уши. Он уперся локтями в стол, захватил ладонями голову и склонил ее так глубоко вниз, что практически уперся подбородком в грудь.
   Надя взахлеб "топила" Лео. Она почти уверенная в том, что это правда, поведала нам о нетрадиционной ориентации режиссера. Уверяла, что именно поэтому у него сейчас нет женщины и что вообще Блюмонт - женоненавистник. И что с женой они давно не живут, она уехала от него в Америку. И что когда Лео гримировался к спектаклю, она слышала, как он по громкой связи ругался с женой, и та его упрекнула в том, что он своим театром жестокости и сумасшедшими спектаклями довел ее состояния нервного срыва и подсадил, таким образом, на сильнодействующие препараты.
  Пытаясь хоть как-то остановить девушку, которую просто словесно несло, то ли от страха, то ли из-за неприязни в Лео, который не брал ее на роль, (про отказ в роли, Надя случайно проговорилась) я спросила:
  - А жена что же, играла в театре Лео?
  - Да, говорят.... Но, это было давно, - уточнил Игнат и посмотрел недовольно на свою девушку.
  Значит, Лео о своей жене умышленно умолчал. И Веня видимо знал что-то, поэтому он про жену неохотно говорил.
  - Знаете, Лео мог подложить таблетку в медальон, так как долго копошился у стола...
  Парень опять сердито посмотрел на свою девушку и, прервав ее, высказал свою версию.
  - А мне кажется, что Лео что-то читал. На столе лежали листки, и Лео просто заинтересовался. Сама знаешь, что Катя часто отставляла на столе разную писанину. Я же говорю, что она для себя делала шпаргалки.
  Позже мы обговорили с Валькой вероятность, что Лео мог подложить таблетку. Но как он мог знать, что именно таблетку эндоксана примет Катя на сцене? Сколько таблеток было у нее в медальоне? Две, три? Я подумала, что мы совершенно с Валькой упустили эту важную деталь. О том, сколько таблеток было в таблетнице. Точно должна знать Тамара, которая проверяла медальон. Для себя я отметила, что об этом необходимо срочно уточнить у Свиридзе.
  Надя, не обращая внимания на Игната, продолжала делиться своими подозрениями:
  - А еще в гримерку забегала Тамара Свиридзе, и хотя они подружки с Катей, но я точно видела, что Тамара тоже наклонилась над столом, где лежал медальон, и мне кажется, и я почти уверена, что она его открывала...
  - Тебе показалось, - вновь эмоционально прервал девушку Игнат.
  - А вот и нет! Да ты и сам говорил, что видел!
  - Ты сидела неудобно, мне лучше было видно, - защищал Тамару Игнат. Но мы уже знали с Валентином, что Свиридзе открывала медальон, - Тамара действительно забегала в гримерку в отсутствии Кати. Вот только я не помню, она заходила до или после Лео?
  - А Лео, до начала спектакля о чем-то секретничал с Тамарой, а Тамара до этого о чем-то шепталась с Лео, - с презрительной ухмылкой и почти с ненавистью в голосе, не обращая внимания на предупреждающие знаки, которые ей подавал Игнат, завершила свою обвинительную речь Надя.
  Мы молча смотрели на девушку и тут она неожиданно расплакалась. Игнат обнял девушку за плечи и обиженно посмотрел на нас с Валькой.
  Кремлёв умеет успокаивать обиженных девушек, чем он и занялся. Я же решила, что пришла пора выпить по чашке кофе с коньяком, чтобы всем привести нервную систему в порядок и отправилась на кухню. Игната прихватила с собой в помощники.
  Ароматный напиток произвел не только бодрящее, но и успокаивающее действие на ребят. А Надя даже немного повеселела и прощаясь, бросила в сторону Кремлёва благодарный взгляд. Проводив ребят, мы стали обсуждать полученную информацию.
  - Ерунда какая-то, - сказал Валька, - девица просто топит Лео за то, что он ее не взял в актрисы. Мстит!
  - Почему ты так решил?
  - Предполагаю, хотя все и так очевидно. Обиженная, нервная, капризная и амбиции необоснованные. Знаешь, с точки зрения характеристики стервозной красавицы - Надя самый скверный ее вариант. В общем, не повезло Игнату. И он, кстати, вел себя ровно, был более адекватен и последователен. Правда, может мне показалось или парень как будто защищает Лео?
  - Согласна. Девушка истеричная и неуправляемая. Однако возможно это связано в некоторой степени с положительным ее качеством - стыдливостью. Ей неприятно, что кто-то узнал о том, чем она занималась в кладовке. Вот она сама себя и бичует за некую распущенность. И потом Надя явно "перегорела" пока ожидала нас. Слишком серьезно отнеслась к вызову в детективное агентство, что не так уж и плохо ее характеризует. Похоже она правдолюбка, к тому же - молодая, не опытная. И все что она говорила, возможно, похоже на правду. А вот Игнат - сдержан в эмоциях, осторожен в суждениях и умозаключениях. Это хорошие качества для молодого человека, но это не означает, что он полностью правдив. И я с тобой, Валька согласна. Мне тоже показалось, что парень защищает Лео, поэтому может что-то умышленно недоговаривать. Знаешь, я думаю, что нам следует еще раз поговорить и с Блюмонтом, и с Тамарой Свиридзе. У Тамары мы не уточнили, сколько таблеток было в таблетнице? Представь, если Тамара скажет, что в таблетнице была всего одна таблетка? И если Тамара забежала в гримерку после Лео?!
  - Да! Это очень опасный момент... Фридман потерпит полное фиаско! Но в такое коварство даже я не верю. И потом, мы то с тобой знаем, что лекарство упаковку почему-то обнаружилась не у Лео, а у студента? Интересно были ли пересечения Осина с Блюмонтом. Боже, какая каша в голове! Но ты права, надо еще раз говорить и с Лео, и с Тамарой.
  Однако после разговора с влюбленной парочкой события стали развиваться таким стремительным образом, что дополнительная беседа с режиссером и актрисой нам уже не пригодилась.
 
 
Глава 18

  Ближе к вечеру, когда мы с Валькой привели все наши финансовые дела в порядок и наметили круг очередных важных задач, которые необходимо было решить в кратчайшее время, забежал запыхавшийся от адвокатской круговерти Вениамин Фридман.
   - Привет пинкертоны! Как продвигается наше детективное расследование? Есть что-нибудь интересное? Любопытное?
  -Ага, так мы тебе все и рассказали! - пожимая руку адвокату, буркнул Валька и направился к своему столу.
  - Привет Веня! Пока все в штатном режиме. Есть некоторые любопытные новости, но избавят ли они Лео от подозрений пока сказать трудно.
  Я кратко рассказала адвокату о нашем посещении квартиры Кати Малявиной, и ее соседей Я лишь только утаила информацию о нашей находке лекарства, которое мы обнаружили в комнате студента. Мы решили с Валькой, что пока не стоит говорить об этом адвокату. Веня слушал с большим интересом, при этом глазки у него заблестели, и он как будто стал к чему-то принюхиваться.
  "Хитрый лис" - ухмыльнулась я. Адвокат явно что-то почуял. Подловил, какую-ту зацепку, которая сможет положительно повлиять на защиту Лео Блюмонта.
  - Так, так! - быстро и с удовлетворением приговаривал Веня, слегка раскачиваясь вперед-назад. Горящие глаза адвоката цепко схватывали каждое слово, а нос бесшумно вдыхал воздух.
  - Веня, что "так, так", - прервал удовлетворительные возгласы Фридмана мой напарник, язвительно передразнивая адвоката, - а вот парочка влюбленных, которая обжималась в кладовке, расположенной внутри гримерной Кати Малявиной - они сегодня были у нас в гостях - свидетельствуют, что у Лео была возможность положить таблетку в медальон актрисы. Так как Лео забегал в гримерку в отсутствии Кати и, представь, что-то долго крутился вокруг медальона. Катя сняла его, перед тем как одеть на себя театральный костюм. Эти манипуляции режиссера, молодые люди, подглядели через дверные щели в дверях кладовки.
  Фигура адвоката внезапно стала статичной, взгляд замер. Веня не то, чтобы перестал принюхиваться - он перестал дышать. Но это была всего лишь секунда. Высокопрофессиональный Вениамин Фридман быстро взял себя в руки. Последнее что выдало нервозность адвоката - это капельки пота на лице, которые он элегантным движением убрал со лба батистовым носовым платком, мгновенно распространившим по кабинету изысканный запах диоровского Фаренгейта.
  - И что же эти ребята? Прямо вот так хором, в унисон?! Или все-таки противоречия? Нда! Если они сидели в темной комнате, да еще и с закрытой дверью...и пусть даже через щель... и подглядывали в дверь,... вряд ли такие свидетельские показания могут стать вескими. К ним относятся, как правило, критически. Можно отнести, конечно, к косвенным доказательствам, но с натяжкой, - как в бреду бормотал Веня, - а предположения не могут быть положены ..., вы говорите влюбленная парочка? Но они по делу пока не проходят?!
   Адвокат рассуждал, притом очень быстро и тут же, на ходу, выстраивал защиту.
  - Веня успокойся. Валька как всегда тебя подкалывает. Впрочем, ребята действительно в щель видели и Лео и Тамару Свиридзе, которая также крутилась около медальона и представь, она даже его открывала. Об этом нам рассказала сама Тамара. Веня может кофе?
  Адвокат отрицательно покачал головой, все еще мысленно переваривая полученную информацию.
  - Дорогая Алекс, спасибо за предложенный кофе, но мне надо еще сегодня заехать в одну компанию забрать документы, я бы не отказался от водички. Просто охлажденной воды без газа, можно? - Фридман, наконец, окончательно справился с эмоциями и обворожительно улыбнулся.
  Я принесла адвокату фужер холодной воды.
  - Веня, но ты же не просто так забежал. У тебя какие новости?
  Веня аккуратно отпил немного воды, поставил фужер, еще раз благодарно кивнул в мою сторону, и снова взгляд его стал напряженным, в глазах мелькнуло едва заметная досада. Он машинально посмотрел на свои часы, видимо прикинул, сколько у него в запасе еще свободных минут и быстро заговорил.
  - Понимаете, друзья мои, вот какое дело... Следователь пока мудрит с квалификацией, но тут его можно понять: умышленно кто-то подложил таблетку жертве или по неосторожности - все еще не доказано. С умыслом непонятно, пока не будет известен мотив. Но это проблемы следователя, мне же необходимо исключить Лео из подозреваемых. Следствие не смогло предъявить Лео обвинение в умышленном доведении актрисы до смерти. Доказательная база отсутствует и, казалось бы, вот-вот в отношении Блюмонта должны прекратить уголовное преследование, но тут следователь собрался в отпуск. Лето! Он подстраховался и купил путевки заграницу заранее. Начальство, понятно, отказать не может. Но и уголовное дело никому не передаст. Да и кто его возьмет?! Следователи только и кричат - чур меня! К тому же еще экспертиза задерживается. Как же нам с Лео этот отпуск следователя совсем некстати! Кроме того, оперативники продолжают работать по заданию следователя. А уж как они работают нам известно. Возможно, ищут компромат на Лео?! Копать они умеют, сами знаете. Есть предположение у меня... что опера ищут компромат на конкурента Лео. Не знаю, говорил ли о нем режиссер. Но вот есть у него такой однокурсник по фамилии Волоско. Он, по словам Лео, жутко завидует тому, как раскрутился театр Блюмонта, а его детище "протухает" - это так Лео говорит. Они вместе учились во ВГИК. Но... Но...как мог этот Волоско подложить таблетку?! Ерунда, право! Я практически уверен в невиновности Лео, я разговаривал с ним, с его друзьями театралами, с его коллегами. Он двигался наверх к э-э… так называемому Парнасу. Он находился на самом пике популярности и признания. Билеты на его спектакли раскупались мгновенно, несмотря на их дороговизну. Более, того, Лео, в некоторой степени даже тяготится тем, что театр стал богемным, ему хочется выйти на более широкую публику, охватить. так сказать, молодёжь... Именно на них, по его мнению, следовало делать ставку чтобы растревожить, чтобы разбудить в этой публике главные и важные чувства, инстинкты... Зачем, скажите, Блюмонту резать сук на котором он сидит?! Скорее всего, и я даже почти уверен, это просто нелепый случай, который вписался в момент кульминации спектакля. А такое бывает! В общем, дорогие мои друзья, надежда только на вас. Вы профи! И я уверен, вы найдете более-менее разумный выход, найдете истину или разумное обоснование в виде какой-то неосторожности, или...убийцу! Лео попал в ловушку и надо его вытащить, а уж, какие люди за него просят. Какие люди!
  - Ну, ты погляди! Он опять завел свою адвокатскую мантру! - Валька разозлился - Веня, прошу тебя не упоминай всуе толстосумов - они тебе это могут не простить! Успокойся, найдем мы тебе настоящего обвиняемого. Только не пой эту песню - про "народ". Веня, ну, не путай ты божий дар с яйцами!
  - Э-э, с яичницей право... но да пусть будут яйца. Все, все, друзья мои, ухожу. Звоните, когда буду нужен. Спрашивайте. Все что в моих силах, в моей компетенции, в моем введении - расскажу! Мне что-то не очень нравится ситуация в доме Катя Малявиной, все там как-то странно. И этот студент? Я буду молиться чтобы он вышел из комы... А что мы будем делать с ворсинками, э-э нитками, с портретом Кати? Может мне? Впрочем - решайте сами. Если что-то следует приобщить к делу или через меня или через следователя... выемкой что ли? Вам ли говорить, вы профи. В общем, это важно и надо принимать решение. Как только... так убедительно прошу вас, сообщите. Алекс, дорогая, спасибо за водичку.
   Фридман легко вскочил, деловито поправляя в рукавах безупречного английского пиджака белоснежные манжеты с золотыми запонками. Адвокат еще раз легко прошелся платочком по своей загорелой лысине и, оставляя за собой шлейф утонченного парфюма, поспешно покинул наш кабинет.
  Спустя несколько минут после ухода Фридмана, неожиданно, как впрочем, бывает нередко, без предупреждения и звонка, в дверях кабинета появился Доктор.
  - Хорошо, что я вас застал. Я тут рядом был по одному делу и решил заскочить. Звонить не стал. Я тут кое-что узнал. В общем, позвонил мне главный врач психиатрической клиники. Слушайте, какие все-таки чудеса творят приятные вознаграждения. Я про клинику где все еще содержится наша общая знакомая Ирэн. Он, ну то есть главный врач психушки, вдруг вспомнил, что режиссер был у Ирины, и это случилось, по моим подсчетам до смерти Кати Малявиной. Так вот, якобы, Лео был у Ирины с визитом вежливости. И что Ирина, воспользовавшись встречей, попросила Лео восстановить ее в театре, разумеется, после лечения. И представляете, как сказал мне главный врач, а он слышал этот разговор: Лео наотрез отказал Ирэн. Психиатр это потому вспомнил, что страшно рассердился на Лео, так как после отказа Ирина впала в меланхолию и состояние ее ухудшилось.
  - Нет, ну ты посмотри, как все неожиданно складывается! Прямо как у сказочницы Агаты Кристи в романе "Убийство в "Восточном экспрессе", - не выдержал Валька. - Мне уже начинает казаться, что все герои нашего расследования решили погубить Катю, и каждый положил ей в таблетницу по смертельной таблетке!
  Реакцию Кремлева можно понять. Потому что плохо, когда нет подозреваемых, но еще хуже, когда их очень много.
  - И еще, - перебил напарника, скупой на эмоции, флегматичный Доктор, - психиатр совсем разболтался, оно и понятно - деньги, и я там кое в чем ему помог - в общем, свел с прокурором. Так вот он видимо не знает, как еще отблагодарить меня или опять поиметь возможность заработать, сообщил мне следующее: к Ирине однажды приходил какой-то театральный деятель - некто Волоско и пытался обработать, и настроить против Лео Блюмонта. Этот Волоско просил психиатра разрешения взять интервью у Ирэн о том, как злополучный театр жестокости довел ее до психиатрической клиники,. Встреча состоялась. Однозначно наш главный психиатр очень любит деньги! И вот по словам главного врача, Волоско якобы стал переманивать больную актрису в другой театр. Ирэн после этого разговора отчего-то ликовала и даже почувствовала себя значительно лучше. А теперь немного вернемся в прошлое. Однажды, около года назад произошел неприятный инцидент в театре Лео Блюмонта. Во время спектакля кто-то пустил дымовую шашку и, таким образом, сорвал спектакль. Началась паника и вся богема, наряженная в шелка и парчу не церемонясь, перелезали друг через друга и топтали своих же, пытаясь покинуть зал. Крики, оры - сами понимаете.... В общем, был скандал и естественно всевозможные проверки. Так и не смогли установить, кто совершил хулиганство, но отдувался и перед зрителями, и перед соответствующими органами опять-таки Лео. Зрителям вернули деньги, хотя спектакль уже подходил к концу. Я же через свою агентуру, а те, через болтливых актеров и прочую режиссёрскую братию, узнал, что у режиссера есть конкурент, который нанял молодчиков, чтобы скомпрометировать театр Блюмонта. Этот конкурент - и есть Волоско, который посещал Ирину в психушке. Не знаю, нужна ли вам такая информация - решать вам. Думайте, прикидывайте, что к чему, я на связи. Убегаю.
  - Здрасте приехали, - опять не выдержал Валька, как только мы проводили Доктора, - еще один гриб вылез - товарищ Волоско - великий мститель и террорист! И этот что ли к тонкой шее Кате Малявиной свои грязные ручонки протянул?!
  - Валька, хватит! Пора отдохнуть. Завтра, на свежую голову, будем думать и решать. На сегодня - все! Отдых! Голова должна быть ясной. Давай, подбрось меня в клуб, а то я опоздаю на занятие.
  По дороге в спортивный клуб наши разговоры с напарником все-таки опять были о работе. Говорили об Ирэн которая все время мелькала в нашем расследовании: то сбоку, то впереди, то сзади. Теперь вот в связи с появлением еще одного персонажа - Волоско. И не только поэтому нам следовало обратить свой взор на Ирэн. Подозрения на психически больную актрису стремительно усиливались. В этом следовало тщательно разобраться. Необходимо было еще раз внимательно проанализировать то, что нам стало известно дополнительно, то есть, после нашего с ней свидания. Если верить главному врачу психиатрической клиники, который рассказал о спящей Малявиной в палате Ирины а та, почему утаила от нас эту подробность; если учитывать то, что рассказал Доктор о встрече Лео с Ирэн, который был категорически против возврата актрисы в театр - получается, что у Ирины были веские основания подбросить таблетку Кате Малявиной в медальон. А тут еще Волоско нарисовался на горизонте и опять это связано с Ирэн. Сговор? Волоско мог руками Ирины "насолить" Лео - конкуренция вещь не только прогрессивная, но нередко жестокая и коварная. Не исключили мы также возможность преступного сговора Ирэн с Лео. Мотивы? Да кто знает, что у них в голове, у этих сумасшедших из театра жестокости. Рассуждая с напарником о мотивах, которые могли привести к смерти Кати Малявиной, я почти забыла философские рассуждения Блюмонта, его обоснование концептуального, глобального воздействия на зрителя. Передо мной вдруг опять возникли зомбированные, агрессивные лица в касках с направленными на нас автоматами...
 
 
Глава 19

  Я лежала в позе трупа. Вроде что тут такого трудного: развались на спине, ноги и руки откинь в стороны, и отдыхай, то есть - спи, но спи бодро. Всегда завидовала тем, кто может правильно "умирать". Я же всегда бодрствую, но бодрствую неправильно - я строю планы. А нужно в позе мертвеца так расслабиться, чтобы остановить бесконечный поток мыслей, или хотя бы одну мысль, если она конечно, есть. Еще нужно дышать так, чтобы забыть о дыхании. Да, тяжела ты - поза трупа. В общем, лежать на полу в Шавасане не так-то просто. Голос Учителя монотонно-убаюкивающе приказывал: "расслабьте пальцы рук, кисти, запястья... туловище, грудь, спину, живот...ваши мышцы расслаблены, ваше сердце работает спокойно, спокойно. Вы спокойны, спокойны, ваше дыхание ровное, ровное... Расслабьте шею, голову, глаза, губы, щеки, язык, разожмите зубы, рот слегка приоткрыт, слегка ... Вы спокойны, спокойны...над вами голубое бездонное небо, мыслей в голове нет, ваше тело невесомо - оно парит в воздухе. И вот вы уже вылетели из зала и летите, летите...".
  Ну, я и полетела. Полетела, полетела, яко пушинка, и вдруг, не поверите, оказалась прямо перед окнами дома Екатерины Малявиной. Зачем я сюда прилетела? Зачем мое астральное тело принесло меня в этот старый уголок Москвы, где живет одинокая мама убитой актрисы? Ответа не было, видимо потому что мысли я оставила в зале, как того требует поза Шавасаны. Между тем, как и подобает пылинке, тронутой ветерком, я вдруг неожиданно оказалась на балконе квартиры Малявиных, и без зазрения совести прильнула к стеклянной двери балкона. И, о, господи, что я увидела?! Какой-то мужчина в кепке (!) торопливо и энергично передвигался по знакомой мне комнате. Он как будто что-то искал, перекладывая вещи и бросая их в какой-то баул, стоящий на полу, Вдруг мужчина зло глянул в сторону балкона, и встретился с моим взглядом. В это время я вздрогнула и очнулась от слов Учителя: - "Возвращаемся, мысленно возвращаемся обратно в зал, почувствуйте свое тело, пошевелите пальцами ног, рук глубоко вздохните и перевернитесь на правый бок...".
  Сердце мое гулко стучало, я решительно не понимала, что произошло? Что за видение мне представилось во время пребывания в позе трупа?! Не могла же я действительно выйти из тела и улететь? Так и свихнуться недолго.
  Ко мне подошел учитель.
  - Александра, Шавасана - это тебе не сон, сопровождаемый храпом!
  - Да ладно?! Да я, я...я не умею храпеть! - Только и смогла сказать я учителю, А что оправдываться - действительно я каким-то волшебным образом уснула и даже слюну пустила. Совсем видимо выбилась из сил с этим театром жестокости.
   - Не все ли равно сопение, хрюкание, храпление. Нельзя спать, Александра, нельзя отключаться! Что это с тобой случилось? Надо расслабиться, сфокусироваться, но не спать! Надо и только то: лежать в позе трупа и расслабляться, рас-слаб-ля-ть-ся! Но расслабление должно быть осознанное. Понятно? А ты, Александра, в сон подалась, да еще и с храпом. Прямо ужас какой-то.
  - Да не храпела я, а сопела, наверное... возможно нос заложило...
  - Не нос у тебя заложило, а мозги. В общем, учи матчасть, Александра, то есть, правила умирания.
  - Слушаюсь, учитель.
  Да. Вот это сюрприз! Сон во время Шавасаны... На самом деле снам своим вещим я уже давно не удивляюсь, и они - сны, как бы это не звучало нелепо или скептически очень даже направляют меня по верному следу (если честно, бывают, что и направляют по ложному следу, но такое случается редко), и мы с Валькой настолько привыкли к моим сновидениям, настолько им доверяем, что включаем их в доказательственную базу наших детективных расследований.
   "Ничего себе поворотик", - подумала я о своем странном сне. Как только я вышла из спортивного клуба тут же позвонила Валентину, но тот почему-то не ответил. Я насторожилась. Обычно Валька отвечает сразу же независимо от обстановки, обстоятельств, и места нахождения. Но иногда его трубка действительно молчит, это бывает в редких случаях и только тогда, когда он не может говорить - сидит в засаде. Не ответил на телефонный звонок мне и Доктор. Повторно звонить не стала, все-таки Доктор наш внештатник, у него есть своя основная работа, и не просто работа - а служба, притом, круглосуточная. Вдруг он у начальства. Кроме того, Доктор (мы так договорились со всеми внештатниками) обязательно перезвонит, если увидит звонок. Немного взволнованная, я отменила запланированный после йоги поход в салон красоты, и немедленно поспешила домой в надежде застать Церзийского в своей квартире. Как назло, он тоже на звонки не отвечал.
  Открыл мне двери сам журналист. Я набросилась на него как разъяренная львица.
  - Ты почему трубку не берешь, помощник чертов! Что случилось? Сладострастные постельные сцены? Где, где твоя подружка. Подружка, ау?! - я заглянула под софу.
  - Алекс, ты спятила с разума?
  Обеспокоенно, растерянно и поэтому, с большим акцентом, заговорил журналист. Вообще он довольно грамотно говорит на русском. Я бы даже сказала, что у Мити хороший литературный русский, но не в этот раз.
  - Уж тогда с ума сошла, а не с разума спятила. Ладно. Контрольная проверка. Быстро собирайся, почему не отвечал?
  - Я был в ванной, брился. Видимо не слышал,- оправдывался мой сосед, - Алекс я был на Питере, на брифинге для журналистов, всю ночь не спался, гнал машину и вот...
  - Понятно. Слушай, скорее всего, наше расследование сдвинулось с мертвой точки, ну, я имею в виду - эта геморройная запутка с театром жестокости.
  - Алекс, ты почему так грязно заговариваешь, ты... ты... я не люблю когда ты так возбуждаешься...
  - Ну, все, совсем русский исковеркал! Давай соберись, ты мне сейчас нужен в уме, и в светлой памяти, ясно! А то смотри - барышня, на тебя даже и покричать нельзя, все воспринимаешь панически. Короче, я не могу найти Вальку и Доктора. Сволочи! Опять мудрят. Куда-то спрятались, молчат, понимаешь? А мы с тобой это...давай быстро к Малявиной на Лосинку. Машина у тебя на ходу?
  -Да, ходячая
  - Да проснись ты уже, Митя!
  - Все, Алекс, я окончательно трезв. Слушай, так значит мы опять в засаду? "Ночь, луна и тэдэ", как ты говоришь?
  Я немного поостыла и успокоилась. Наконец, Церзийский пришел в себя. Понятно, что он умаялся, теперь не может отойти от сна, голова плохо работает, а тут я еще на него напала. А что делать? Бывает у меня такое и нередко, особенно когда я очень встревожена, взволнована, или рассержена, а то и все одновременно - в это время начинает глючить аппаратура, зависает телефон, а люди вокруг меня коверкают русский язык.


Глава 20

  В районе парка Лосиный остров мы оказались около одиннадцати ночи. Подъехав к дому Кати Малявиной нам не удалось удачно припарковаться, и Церзийский кое-как пристроил машину сбоку дома. Однако интересующий нас подъезд был виден из салона машины. Я сидела молча и то же самое просила делать журналисту, когда он пытался узнать, почему мы тут, почему нет с нами Валентина? Напарнику я больше не звонила, понимала, что не просто так отключил свой мобильник. Журналист всегда переживал за меня, когда рядом не было Кремлёва, несмотря на то, что хорошо знал мой боевой характер. А возможно, именно поэтому он беспокоился. Мы с журналистом не раз попадали в довольно сложные, а иногда и нелепые ситуации, когда мой напарник был на задании, а мы его прикрывали или подстраховывали.
  Однажды мы поймали злостного вора. Это было дело о семейных реликвиях (старинных монетах) одной знаменитой семьи, потомки которой, брат и сестра наняли нас в связи с кражей нескольких раритетных монет и беспокоились за оставшуюся часть коллекции, которую могли полностью похитить. Так вот Кремлёв, просидев в засаде - это был коттедж за городом - несколько часов, наконец, подловил мерзавца, который оказался двоюродным братцем наших клиентов. И Валька уж было бросился задерживать вора, но отсидел ногу и неожиданно упал. Усилием воли мой напарник поднялся и попытался задержать беглеца. Вор немного замешкался, когда открывал двери, но применил оружие. Валька получил еще и пулю в ту же самую ногу, которая онемела. Слава богу, ранение оказалось касательным, не глубоким, и он, волоча ногу, все-таки выскочил за преступником. Но тот уже выбежал из дома и рванул в лесную полосу, где у него был спрятан скутер. И вот я решила (мы также как сейчас, сидели с Церзийским в машине) перекрыть путь убегающему преступнику, а тот выстрелил и в меня, но неумеха промахнулся. Я же в это время споткнулась и упала. Произошло это одновременно с выстрелом и Церзийский решил, что меня застрелили. Однако Валька, не стал задерживаться у моего тела и лихо прохромал мимо, так как видел эту нелепую ситуацию, которую потом мы позже вспоминали разве что со смехом. Действительно комично все произошло. Валька, понятно, рисковал, но наглого вора задержал своим фирменным ударом. Ему повезло - преступник запутался когда вытаскивал из кустов скутер.
  Вся эта погоня с пальбой и моим падением случилось на глазах у Церзийского. Он потом сказал, что чуть "не посерел от страхов и болей за Александру", конечно, он хотел сказать, что чуть не поседел от страха, но при волнении, вы уже поняли, мой иностранный друг начинает говорить по-русски немного криво. Вот и сейчас я видела, что Митя переживает. Журналист не раз участвовал в наших операциях по задержанию преступника или преступников. И у него появился свой журналистский нюх, и некоторая волнительная нервозность. К тому же ему нередко перепадало, а однажды ему даже сломали ребро.
  - Александра, - обратился ко мне Митя. В такие таинственные и волнительные минуты, он называл меня полным именем и с дрожью в голосе.
  - Не беспокой Александру, Церзийский, - беззлобно попросила я своего личного водителя, - ты же знаешь такое мое состояние. Я сейчас думаю. Мне надо сосредоточиться, чтобы войти в подсознание. Необходимо настроить все полушария мозга на продуктивную работу, чтобы срочно переварить инфу и получить ответы на вопросы, или хотя на один вопрос. Понял?! Сегодня странный день, а сейчас, возможно, это час "Ч". Я вся как пружина. Сидим и ждем.
  - Кого? Чего?!
  - Не знаю я "кого, чего", - еле слышно передразнила я журналиста, - дядю высматривай в кепке, а может даже и тетю... и телефон отключи! - я посмотрела на свой, нет ли там от Вальки смс. Не было! Засранцы! Я почему-то злилась: и на Вальку и на Доктора. Не сомневалась, что они вместе сейчас, но где? А вдруг совсем в другом месте, а мы сюда приперлись! - Будем надеяться, сегодня что-то случится. Не зря я уснула в Шавасане.
  Про странный сон я рассказала Церзийскому по дороге в район парка Лосиный остров. Он пытался задавать наводящие вопросы, поскольку не особо понял, причем тут сон, почему именно такой. Заниматься разъяснениями мне было не до того, впрочем, журналист сообразил, что лучше не задавать много вопросов, а еще лучше помолчать.
  Вот мы и сидели молча, едва дыша. Ждали! Во дворе, не слишком освещенном, все еще продолжалась ночная жизнь: кто-то парковал машину, кто-то наоборот выезжал, освещая фарами наше авто, отчего я нервничала, в основном из-за шума и чрезмерного света. Я желала тишины! Многие машины, которых водители взяли моду парковать во дворах, стояли в темноте, как уставшие лошади, оставленные своими кучерами; и только противоугонные устройства непрерывно и кратко мигали красным цветом на миг, освещая автомобили. В общем, "лошадки" отдыхали от тяжкого суетного дня. А вот нам было не до отдыха.
  Около часу ночи мимо нас прошмыгнула парочка влюбленных. Парень провожал девушку, она зашла в крайний подъезд, рядом с нашей машиной. Перед этим молодые люди долго целовались, меня это раздражало. Но потом девушка скрылась за дверью, а парень еще какое-то время стоял, смотрел на окна и курил. Церзийский тоже решил покурить, но получил по рукам. Наконец установилась тишина. Стало неожиданно и подозрительно тихо.
  Прошло еще около часа. Вдруг из знакомого нам подъезда, где мы с Валькой однажды провели незабываемую половину дня, а именно, из подъезда, где проживала Катя Малявина - вышел человек в довольно широких темных брюках и в темной, тоже довольно свободной куртке с большим капюшоном, которым была закрыта полностью голова незнакомца.
   Обычно капюшоны любит носить молодежь. На самом деле, такая деталь в одежде, как глубокий капюшон, который достаточно плотно скрывает лицо человека - это обрядовый, символический элемент одежды из далекого прошлого; прошлого, уходящего во времена инквизиции, во времена монашеского ордена францисканцев - смутные и жестокие времена. Спрятавшийся под капюшоном человек всегда немного таинственен, подозрителен или опасен. И на первый взгляд невозможно было определить незнакомца - это мужчина, или женщина - который направился в нашу сторону. Я непроизвольно сжала руку Церзийского, а когда он посмотрел на меня, быстро приложила палец к губам. Человек в капюшоне прошел мимо нашей машины и осторожно, оглядываясь по сторонам, направился к мусорным бакам. В это время никого во дворе не было, то есть была как раз такая атмосфера, которую я желала - тихая и темная августовская, безлунная ночь. Но именно плохая освещенность и мешала всмотреться в человека. Тот, приблизившись к мусорному баку, с силой бросил в него небольшой пакет. В пакете, видимо, находилось что-то тяжелое, поскольку он ударился уже в мусорном баке о другой пакет, в котором возможно была бутылка, и случился довольно громкий звон, отчего незнакомец в капюшоне вздрогнул, пригнув голову, резко развернулся и быстро пошел в сторону подъезда, из которого только что вышел. Мне показалось, что это все-таки мужчина, шел он немного в развалку, хотя и торопился.
   Резким движением руки я приказала Церзийскому следовать за подозрительным человеком. Тот, с готовностью выполняя мою просьбу, видимо от неожиданной команды и волнения как-то немного неуклюже вышел из машины и стукнул дверью, которую я не могла удержать - не успела. Уж слишком быстро и с силой захлопнул дверцу машины мой личный водитель и поспешил вслед за незнакомцем. "Шпион никудышный - чертыхнулась я про себя - наверняка все испортил". Я почти была уверена, что незнакомец сейчас что-то предпримет.
  Человек в куртке с капюшоном действительно как будто насторожился, посмотрев вполоборота, еще более пригнул голову и заторопился к подъезду, при этом он сунул руку в карман куртки, а затем вынул ее с каким-то предметом. Я напряглась. Осторожно приоткрыв дверцы машины, я выбралась из нее и бросилась в сторону подъезда. Когда Церзийский почти настиг незнакомца, тот распылил из баллончика жидкость, но к счастью не совсем удачно. Однако часть струи все-таки достигла журналиста, и он инстинктивно схватился за лицо, наклонившись вниз головой. Я уже со всех ног бежала к подъезду. Однако мужчина скрылся в проеме двери, которая захлопнулась прямо перед моим носом.
  Церзийский корячился от боли, растирая веки. У меня тоже немного неприятно щипало в глазах и засвербело в горле. Видимо пары газа все еще висели в воздухе. Я приказала Мите интенсивно моргать и не растирать веки, а бежать в машину за водой. Ключей от домофона у нас не было, и пока я в панике соображала, как попасть в подъезд, и к кому позвонить, неожиданно к нам подбежала странная парочка. Женщина охала около Церзийского, а парень уже открывал дверь. Не успела я даже сообразить, что происходит, как узнала в парне - Петра, а в женщине - Елену Андреевну, которая из сумки достала воду и влажные салфетки и аккуратно прикладывала салфетку к глазам журналиста. Тот, попытался идти самостоятельно, но его придерживал Петр и Елена Андреевна, я же поторопилась наверх.
  На лестничной площадке третьего этажа происходила какая-то не совсем шумная, но пыхтящая возня. Несколько человек молчаливо как будто бы боролись друг с другом. Это были - Валька, Доктор, и мужчина в капюшоне, который сопротивлялся и как-то подозрительно кряхтел, пытаясь оторваться от моих друзей и зайти в квартиру Малявиных. Дверь, напротив - в квартиру Петра - была нараспашку.
  Все-таки ребята оторвали руки незнакомца от ручки квартиры Ираиды Никитичны и все еще сопротивлявшегося втащили в квартиру Петра. Захваченный хрипел и кусался! Капюшон с незнакомца слетел и мы увидели кепку, когда уже все вместе ввалились в холл квартиры студента. Кто-то включил свет, и тут первая не выдержала Елена Андреевна, она со свойственной ей эмоциональностью вскрикнула:
  - Ираида Никитична, это же ты!
  Да! Перед нами стояла Ираида Никитична собственной персоной, в кепке, но узнаваемая совершенно. Остальные молчали в полном замешательстве. Впрочем, не все были удивлены.
  Всего несколько секунд мне понадобилось, чтобы прийти в себя. После чего я вспомнила про мусорный бак и пакет, от которого Ираида Никитична пыталась избавиться.
   - Церзийский, ты как? Оклемался?
  Церзийский, который все еще прикладывал к глазам влажную салфетку, но все-таки уже видел, так как посмотрел на меня, с удивлением и даже и даже с испугом.
  - Алекс, оклемался - это я понимаю немного-немного нездоровый, но поворотливый. О, да - я поворотливый!
  - Тогда давай "поворотливый", поворачивайся к дверям и срочно беги к мусорным бакам, найди пакет! Какого он был цвета непонятно. Однако вроде темный, с ярким пятном, скорее с рисунком. Думаю, ты тоже его запомнил. В пакете должно быть что-то очень тяжелое, я так думаю...
  Журналист, не ожидал такого задания. Он смотрел с любопытством воспаленными глазами на Ираиду Никитичну и понимал, что произошло что-то важное, но интересное еще впереди, а тут вдруг его решили выгнать на улицу и Митя рассердился.
  - Да, я что, лох какой-то, бомжатник? Копаться в баках! И потом, тут есть и моложе меня, - возмущенно выпалил журналист, и посмотрел на Петра.
   Церзийский не часто так вспыхивает, но тут что-то на него нашло, видимо газ в голову ударил. Я ласково улыбнулась журналисту и объяснила, почему именно он должен изъять из бака пакет. Видели только мы с ним в какой бак, и в каком месте был брошен пакет. Я как больному объяснила журналисту, почему именно ему выпала эта честь. Ну не мне же - женщине - лезть в мусорку. Впрочем, таким случаев было достаточно много. В каких только мусорных баках, в разных районах Москвы и Московской области, мы не рылись с Кремлевым, а этот австриец вдруг оскорбился. Он потом конечно пожалел о своем поступке, который я припоминала ему по случаю, и без случая.
  - В общем, - безапелляционно заявила я, - ищи пакет с чем-то очень тяжелым. Думаю, это или гиря, или гантель, или тяжёлая статуэтка и, скорее всего, завернута во что-то шерстяное.
  - Все - не то!
  Ираида Никитична сказала это с каким-то ядовитым превосходством и торжеством. Между тем, я даже не удостоила инвалида вниманием. Мне было неприятно смотреть на эту женщину в нелепом одеянии, в кепке, которую она все еще не сняла. Именно кепка на меня производила тягостное гнетущее впечатление. Уж не знаю почему, но как в триллере, мне было немного не по себе - передо мной стоял ужастик в кепке, под которой мне показалось, притаился огромный мерзкий спрут. Ничтожный ужастик, который пытался изобразить из себя победителя... В голове у меня мелькали обрывки системного сна про пляшущего мужика в кепке.
  - Нет, все то! - Я строго посмотрела Церзийскому в глаза, но тот уже виновато тряхнув своими роскошными кудрявыми волосами, устремился к выходу.
  Около дверей его догнал Петр с резиновыми перчатками в руках, и еще прихватил пустой пакет, лежавший на диванчике в холле:
   - Я с вами. Помогу.
  Пока мы ждали ребят, Ираиде Никитичне все-таки стало дурно. Елена Андреевна принесла из своей квартиры корвалол и нашатырный спирт, сунула ватный диск под нос нашему инвалиду, а капли выпила сама и нам предложила. Мы отказались, но жадно выпили все по стакану воды и расположились в холле: на диване Ираида Никитична, я на тюфяке сбоку, а ребята на стульях напротив. Валька и Доктор что-то вполголоса обсуждали. Мы ждали ребят с улицы с находкой. Когда же Ираида Никитична пришла в себя, то сердобольная Елена Андреевна уговорила ее принять сердечные капли.
  Некоторое время в холле повисло неудобное молчание. Да и говорить как-то совсем не хотелось. На меня вдруг напала страшная усталость. У Вальки и у Доктора глаза были красные, а физиономии мрачными. И это понятно, они долго сидели в засаде и по очереди смотрели в глазок. Такую засаду я знала, сама через нее прошла - утомительное, болезненное, неприятное занятие. Уж лучше притаиться, сгорбившись в гардеробном шкафу или караулить часами в машине..., но только не смотреть безотрывно в замочный глазок, затаив дыхание и напрягая позвоночник.
  Потом Елена Андреевна опять сбегала к себе и принесла всем компот из черной смородины. Мы пили с удовольствием и с такой жаждой как будто несколько дней шли по знойной пустыне без воды. Обстановка немного разрядилась. Вновь припоминая детали сна про танцующего мужика, я еще раз убедилась в силе вещих, но загадочных сновидений. "А вот и гадание с крупными картами - фигурами. Трудно было понять, конечно, что мужчина и женщина - это одно и то же лицо. Да. Вот тебе и карты...".
  Ребята появились достаточно быстро. Впрочем, что там особо было задерживаться, к ночи все баки полные, и пакет наверняка был наверху. Хорошо, что успели до приезда мусороуборочной машины. Обычно мусор вывозят ранним утром, на это и рассчитывала Ираида Никитична.
  - Нашли?
  - Нашли! Вот!
  Церзийский открыл пакет похожий на тот, который выбросила Ираиды Никитичны. Мы все склонились над находкой. На удивление мать актрисы тоже с интересом всматривалась в пакет. Видимо ей хотелось удостовериться, тот ли пакет нашли ребята. Вглядываясь, она с удовлетворением хмыкнула, и демонически улыбнулась. Горгона, да и только!
  - Ваш пакет, Ираида Никитична?
  Продолжая злобно улыбаться, женщина махнула утвердительно головой.
  В пакете вместе с мусором лежала пестрая шерстяная варежка, внутри которой мы обнаружили бильярдный шар. А еще там же были медицинские перчатки, одна из которых имела порез в месте большого пальца . Варежка в некоторых местах была дырявой, видимо проела моль, отсюда и нитки могли легко крошиться. Именно такие пестрые нитки я обнаружила на платке Елены Андреевны, и на стеклянной поверхности журнального столика в комнате, в которой проживал квартирант Дима Осин.
  Ираида Никитична улыбаться перестала. Ее опять нещадно знобило.
  Валька обращаясь к ней, спросил:
  - Студент случайно увидел, что вы ходите, а вы поняли, что он увидел? И поэтому вы к нему пришли?
  Женщина молчала, ее еще больше стало трясти, и я подала ей плед. Она приняла, даже не поглядев на меня, без всяких благодарностей. И не особо-то я в них нуждалась, было не очень приятно находиться с этой женщиной, которая устроила представление, похлеще, чем в театре жестокости. Театр одного актера. Не много ли актеров в одном детективном расследовании?
  А Валька продолжал задавать вопросы нашему "оборотню".
  - А ключи, каким образом у вас оказались?
  - Этот чертов ухажер, часто их оставлял в замочной скважине. Растеряха и наркоман!
  - И эндоксан вы ему подбросили - терпеливо продолжал обращаться к трясущейся женщине Кремлев, - причем это была уже другая коробка с лекарством. От той - первой - вы избавились сразу же после того, что случилось с вашей дочерью. Вы знали, что будет обыск в вашей квартире, но еще не додумались подставить студента. Это потом вам в голову пришло? Так ведь?
  Ираида Никитична удивленно глянула на Вальку и вдруг заговорила.
  - Как догадались про лекарство?
  - Догадались, - хмыкнул Доктор.
  - А Елену Андреевну за что?
  - За дело! Не будет нос сувать куда ей не велено, землелюбка чертова!
  - Зачем вы так с дочерью?
  Ираида Никитична долго молчала, неожиданно ее перестало трясти, и она строго, менторским тоном произнесла:
  - Мать надо почитать, любить и слушать!
  - И вы решили именно таким образом проучить вашу непослушную дочь, - не удержалась я.
  - Сама виновата! Я... я совсем не предполагала, что такой будет реакция на препарат, хотела отвадить ее от этого театра. Актриской она заделалась!
  Укутавшись в плед, Ираида Никитична приказала нам налить ей горячего чаю, губы у нее пересохли, от дальнейшего общения она отказалась. Отпив несколько глотков чая, женщина закрыла глаза и как будто уснула.
  Уже почти под утро мы вызвали следователя, который вел дело и который еще не успел отбыть в отпуск, он приехал вместе с оперативником и экспертом - криминалистом. Пришлось пожертвовать своим временем. Все были допрошены. Квартиры Петра и Ираиды Никитичны подверглась осмотру. Следователь произвел выемку пакета, от которого хотела избавиться Ираида Никитична, криминалист снял отпечатки у всех присутствующих. Мы передали следователю все наши находки и фотографию в рамке. Доктор к моменту приезда группы удалился, ему тут не следовало светиться. Также был выдворен из квартиры Церзийский, хотя он очень сопротивлялся. Все мероприятия закончились почти к полудню. Ираиде Никитичне опять понадобился корвалол. И когда к ней обратился следователь, та произнесла всего три слова.
  - Мне нужен адвокат!
  Ираида Никитична и это знала, то есть, что имеет право не отвечать на вопросы следователя, и что вправе, воспользоваться услугами адвоката.
  На этот раз мы с Валькой не смогли, к сожалению, предложить визитку Вениамина Фридмана матери Кати Малевиной. А очень бы хотелось подложить Вене свинью, ну, то есть - подсунуть Горгону. Но ему и тут повезло. Он не мог быть адвокатом у Ираиды Никитичны потому, что был адвокатом у Лео Блюмонта, который еще проходил по делу. Но даже не потому, что адвокат не может быть одновременно у двух и более участников уголовного процесса, а потому, что в показаниях Ираиды Никитичны и Лео явно будут противоречия. Хотя бы потому, что Ираида Никитична ненавидела Блюманта, что исключает наличие одного и того же защитника у этих лиц.
 
 
Глава 21

  В офисе я подвергла своего напарника жесткому допросу с пристрастием. А если честно устроила скандал. Забросала вопросами. Валька не успевал отвечать и оборонялся, как мог.
  - Алекс, ты пошла в спортивный клуб. У тебя йога, которую ты не любишь пропускать! И потом, ты сама говорила, что после йоги собралась в салон. Я же видел, что ты устала и немного пожалел. Могу я оказать сочувствие своему напарнику - дорогому мне человеку...
   - Не хитри, Кремлёв. Ты же оперативник. Решил зажать информацию и действовать чисто мужской компанией. Как же! На корабль они женщин не берут! Свинство! А то, что я тоже офицер?! Опять за старое? Ну, погоди, Кремлёв, когда-нибудь я с тобой поквитаюсь!
  - Да не горячись ты, Алекс, что на тебя нашло? Я беспокоился за тебя! Опасная тетка попалась. Маньячка! Идет по головам, даже дочь свою не пожалела. А потом, когда было все тебе рассказывать. Все завертелось быстро... Позвонил Петр - ты же на йоге отключаешься - сообщил, что студента вывели из комы, и что он пришел в себя. Я тут же сообщил Доктору, сама понимаешь, кто как не он мог договориться с врачами, чтобы допустили хоть ненадолго к студенту. Вот Дима и сообщил нам, что кто-то его ударил по голове сзади, когда он был в своей комнате. Он потерял сознание и ничего больше не помнит. Но главное, Дима признался, что подозревал Ириду Никитичну в симулировании. Однажды он случайно увидел, как мать Катя приподнялась и встала ненадолго из кресла. Девушке об этом рассказать не решался, а потом уже поздно было. Врачи нам дали всего пару минут разговора с Димой, но и этого было достаточно, чтобы кое-что понять. Необходимо было спровоцировать Ираиду Никитичну на активные действия. Мы втроем: я, Доктор и Петр помчались на Лосинку, в пути стали думать, что же такое предпринять. А там еще Елена Андреевна чуть все не испортила, но может даже все еще лучше получилось. В общем, мы столкнулись с ней в подъезде, ну и подговорили пенсионерку нам подыграть. Елена Андреевна, правда, много чего не поняла, но приставать с расспросами не стала. На лестничной площадке своих квартир, Петр громко сообщил ей, что студент очнулся и якобы что-то вспомнил, но к нему пока не пускают. Во время разговора с Еленой Андреевной, Петр заслонил дверь квартиры Малявиных, и мы: я и Доктор, тайно, быстро забежали в квартиру Петра. А Елена Андреевна, как мы ее научили, очень громко сообщила Петру, что уезжает на дачу и попросила его подвезти к метро. Они ушли, а мы остались в квартире Петра. Договорились, что Елена Андреевна и Петр будут ждать в машине, но так чтобы их не увидела Ираида Никитична. О том, что она ходит, мы уже не сомневались и ждали ее выхода из логова. Когда она вышла из квартиры, я аккуратно проследил за ней из дверей подъезда узнать, куда направилась Ираида Никитична, понял, что к мусорке. Мы решили задержать ее при возвращении. Ну, а про пакет ты первая спохватилась! Остальное тебе уже все известно. И знаешь, Алекс, я был уверен, что ты сообразишь и приедешь с Церзийским на Лосинку...
  Конечно, мой напарник хитрил! Мог бы при желании, найти время и сообщить мне об операции. Но они с Доктором решили мужской компанией обойтись. Что тут скажешь? При всем уважении Кремлева ко мне, при том, что мы напарники, у него нет-нет, да и выползают из нутра дурные манеры опера: "зажать" информацию и самостоятельно задержать преступника.
  - Не подлизывайся, все равно - не прощу. А почему я во дворе дома не увидела машин: ни твою, ни Доктора?
  - Я свою машину оставил дома, на нее сама знаешь надежды мало, а тут такое завертелось.... За мной заехал Сеченов, он же был на служебной машине. Да! Слушай Алекс, в этой суматохе забыл тебе сказать, что Доктор отдал наши находки своему эксперту и тот сообщил, что часть большого пальца - он все-таки его идентифицировал - со следами на коробке лекарства, и на стеклянной поверхности стола, и отпечатки на рамке с фотографией Кати - принадлежат одному и тому же лицу. Тут и к бабке не ходи - это пальчики Ираиды Никитичны. Перчатки у нее были порваны, помнишь? И с нитками сама уже поняла, тоже все ясно. Пёстрые волокна один к одному похожи на эту старую варежку. Но с волокнами и с варежкой и с отпечатками пусть теперь следователь разбирается, назначает экспертизы. А Веню мы, разумеется, поставим в известность.
  Валька как никогда был болтлив и благожелателен. Он все-таки чувствовал себя виноватым и очень хотел добиться с моей стороны благосклонности.
 
 
Глава 22

  В полумраке камерного убранства помпезного зала ресторана "Московский", декорированного тяжелыми бархатными шторами пурпурного и шафранового цветов, под сводами писаного потолка, нежно и минорно звучала живая фортепианная музыка.
  Красивые нарядные пары танцевали на площадке, некоторые рядом со своими столиками. Наконец последние звуки музыкальной композиции медленно растворились в глянцевом кружеве роскошного зала, который постепенно становился ярче от огней антикварных медных люстр. Леон Абрамович с благодарностью за танец галантно поклонился в мою сторону, и мы отправились к своему столику у окна, с панорамным видом на Московский Кремль, где нас ждали друзья и искрящее шампанское в хрустальных бокалах.
  Почти каждое удачное детективное расследование мы отмечаем в ресторане - в отеле Националь. Это уже стало традицией. Когда расследование заканчивается передачей Вениамину Фридману богатого клиента, который непременно должен будет выложить немалую сумму за услуги опытного адвоката, то ресторан заказывает Фридман. Сегодня Вениамин был особенно счастлив, собрать нас всех за богатым столом. Покровители Лео вознаградили адвоката с лихвой и его работа, удивительным образом, закончилась вместе с нашей. Адвокат, как никогда был в прекрасном расположении духа. Мы праздновали нашей маленькой компанией успешное завершение дела. Отсутствовал только Церзийский, он все-таки был отправлен в командировку в Штаты. Веня продолжил свой рассказ о том, как стал свидетелем допроса матери Екатерины Малявиной.
  - Дорогие друзья, скажу откровенно, даже я с многолетним опытом защиты обвиняемых и подсудимых, в том числе и убийц, был покороблен циничными показаниями обвиняемой Малявиной. Знаешь, папа, - обратился он к Леону Абрамовичу, - характеристику данного психотипа ты просто обязан включить в свои научные труды и в лекции для студентов. Представляете, это безумная женщина - а ее признали вменяемой - с какой-то глухой, холодной злобой пояснила следователю, что она ничуть не пыталась умертвить свою родную дочь, а всего лишь проучить непослушное дитя; что она, всего лишь, пыталась лишить возможности неуправляемую девчонку играть в театре! Адвокат Малявиной делал ей всевозможные знаки, умолял глазами, чтобы она остановилась, чтобы не ухудшала своими показаниями свое, и без того, тяжелое положение обвиняемой. Но женщина как будто не замечала своего защитника. Трудно представить, что такое можно говорить про родную дочь. В уме не укладывается столь откровенная неприязнь к бедной девушке. Она методично, с периодичной агрессивностью, давая показания, продолжала, как бы все еще отчитывать свое непослушное дитя. Ей следовало, как говорила Ираида Никитична о Кате, быть дома и опекать свою больную мать. Именно с этой целью она и положила таблетку в медальон. И то, что состояние больной девушки могло ухудшиться, в случае приема препарата, она знала, но это лишь для того, чтобы Катя прекратила играть в театре. Ираида Никитична совершенно искренне удивилась, что таблетка эндоксана привела ее дочь к смерти. И не поверите, друзья мои, когда следователь ей возразил, сказав, что она, как медицинский работник, должна была предвидеть такой результат - Ираида Никитична равнодушно возразила ему, что она всего лишь медсестра, а не врач! И что она не могла знать о подобных последствиях лекарства. И что если случилась смерть, продолжала Ираида Никитична, то значит, так распорядились небеса. Представляете! И опять стала твердить, что лишь пыталась воспрепятствовать желанию своей дочери сделаться актрисой. Именно поэтому она предприняла попытку симулировать свою неподвижность, хотя ноги действительно болели, но дочь продолжала бегать в этот "ничтожный", по словам Ираиды Никитичны, театр к ненормальному режиссеру, да еще и связалась с ненормальным студентом и это ей тоже не нравилось. Она все время твердила что не для того рожала дочь, чтобы та, покинув больную мать, бегала в "сумасшедшие театрики", и не для того, чтобы общалась с наркоманами.
  Веня ненадолго замолчал, отпил глоток воды из фужера, обвел нас взглядом и вновь продолжил:
  - Студента она невзлюбила, и даже не скрывала это от следствия. "Пропащий парень" - так она выразилась и добавила, что все равно его бы его погубили наркотики. Уверяла, что парень получил по заслугам! Не стала объяснять следователю, почему именно Диме подбросила пачку с лекарством, но и отрицать не стала, да и глупо, ее отпечатки на коробке с таблетками - веское доказательство. Пояснила, что как только подслушала о том, что Петр уезжает, переоделась в мужчину, чтобы соседи не узнали, если вдруг увидели бы как она заходит или выходит из квартиры Петра и, воспользовавшись ключами, которые Дима по рассеянности оставил в дверях, зашла в квартиру Петра. Она дождалась студента, ударила его сзади по голове варежкой с шаром, но получилось, по ее словам, немного не сзади, а сбоку, так как тот видимо что-то почувствовал и пытался обернуться. Студент упал, варежку она положила на журнальный столик и с помощью шприца ввела ему сильнодействующее лекарство. А когда вышла из квартиры, но еще не закрыла дверь ключом, то слышала, как соседка в коридоре своей квартиры пытается открыть дверь. Тут Ираида Никитична, как она выразилась "немного растерялась". Она отвернулась лицом к лестничному пролету, а потом собралась, уж было, бежать вниз по лестнице, но поняла, что соседка открывать передумала. Она быстро закрыла ключом двери квартиры Петра и спиной (это ее выражение) приблизилась к дверям квартиры Елены Андреевны. Представляете, что сделала пожилая пенсионерка? Она закрыла рукой глазок, затем плюнула в него и забежала к себе. Не знаю как вам, друзья мои, но я с трудом бы поверил в эти дикие выходки больной женщины, если бы сам лично не стал свидетелем допроса Малявиной. Потом рассказала, - продолжил свой рассказ Вениамин, - как следила в глазок за детективами, которые звонили в квартиру Петра, когда искали Дмитрия Осина. Слышала, как вышла Елена Андреевна, как зазвала детективов к себе. - Веня неожиданно резко замолчал, покачал головой, настолько неприятно ему было вспоминать. - Обвиняемая так некрасиво ругалась в адрес соседки, называла ее сплетницей, любопытной дачницей и шпионкой. Она почему-то решила, что Елена Андреевна, узнала ее на лестничной площадке, около квартиры Петра, несмотря на наряд и кепку. Ненависти в Ираиде Никитичне, - заключил адвокат, - хватит на десять человек. Вы знаете, друзья мои, рассказывая про соседку, Ираиды Никитична почти скрипела зубами от злобы и готова была разорвать Елену Андреевну. Следователь даже решил отказаться от очной ставки между соседками, чтобы не случилось кровопролития. И вот представляете, как она решила проучить Елену Андреевну? Не задумываясь о последствиях, Ираида Никитична, видимо в состоянии беспредельного негодования, накрывшись пледом и вооружившись варежкой, в которой находился бильярдный шар, позвонила в дверь и когда соседка стала ее открывать, Малявина внезапно, с силой рванула дверь на себя, ударила соседку и быстро забежала в открытую дверь своей квартиры.
  До такой степени мне была неприятна эта женщина, что я попросила адвоката остановиться и избавить нас от дальнейших показаний Ираиды Никитичны. Нам уже было известно, что в уголовное преследование в отношении Лео прекращено по реабилитирующим основаниям. Сам Лео находился в нашей компании. Режиссер немного опоздал, но пришел изыскано элегантный и несколько взволнованный, и поднес мне огромный букет желтых роз.
  Я предложила тост за светлых людей, а эту злодейскую историю забыть, как страшный сон. Кстати, про сон! После рассказа адвоката об Ираиде Никитичне, я неожиданно вспомнила свой сон, который мне приснился, когда мы искали Лордика. "Так вот это какая собака терзала своего детеныша!" - вдруг мелькнуло у меня в голове. Я уж было хотела сказать об этом Вальке, но того вдруг отозвал Лео, и о чем-то с ним шептался. Я улыбнулась Леону Абрамовичу. Профессор не спускал с меня своих добрых, еврейских глаз. И когда вновь зазвучала медленная мелодия, я решилась сделать подарок ученому другу и пригласила его не белый танец.
  В это время забежал Доктор, который кивнул нам с профессором головой в знак приветствия и сев за столик решительно опустошил свои тарелки. Мы заранее заказали оперу к его приходу то, что он, по его же выражению предпочитает "без изысков и патриотическое": борщ с квашеной капустой и грибами, бефстроганов с картофелем фри, и шейку кабана. Доктор выпил свой любимый томатный сок и еще до того как закончился медленный танец, исчез в искрящих огнях Националя.
  - Служебные дела превыше всего, - бросил он на ходу, - но я еще забегу. Алекс, будь другом, закажи мне десерт, на свое усмотрение.
  Валька, после разговора с Лео отозвал меня в сторону и жарко нашептывая в ухо ароматным коньячным перегаром, с воодушевлением поведал мне душещипательную историю.
  - Не поверишь, Алекс, но это опять из театральной богемы! Прямо беда с этими актерами. Весь мир театр... и тэдэ, как ты говоришь. - Кремлёв вдруг с каким-то подозрительным удовольствием хихикнул и немного пошатнулся. Я сказала напарнику, что он не очень твердо держится на ногах. Тот ответил, что имеет право и продолжил. - Короче, у подруги этого буржуя, нашего потенциального клиента, который, я надеюсь, принесет нам столько же денежных знаков, сколько спонсоры Лео, так вот у этой подруги, а она - известная популярная актриса кино или сериалов, я так не понял до конца, но не суть дело...
  - Валька, давай быстрее суть!
  - Не перебивай мужчину, Александра, - неожиданно нормальным голосом сказал Валька, - будь терпеливей, так вот у этой актрисы - странные видения. Она страдает, и чуть ли не сходит с ума... в общем, ей всюду мерещится девочка в красном пальто!
  - И что? Даже летом?
  Валька энергично закивал головой.
  - Видимо круглогодично!
  - Так это не к нам, Кремлев. Тебе, я вижу, крупные вознаграждения разум помутили. Этому влюбленному богачу к Леону Абрамовичу надо обращаться.
  - Да, нет же, Алекс, что за манера, не выслушав делать выводы. Этот друг актрисы говорит, что уже они обращались к специалистам: и к психоаналитику, и к невропатологу, и к психиатру. Девушку признали совершенно адекватной. И что интересно, что наш будущий клиент, а я надеюсь, что он уже наш, уверяет, что якобы и сам однажды видел это красное пальто, но девочка растворилась...
  - Им обоим - к психиатру! Отстань...
  - Алекс, прошу не разбазаривай наш бюджет, ты хочешь лишиться полумиллионного гонорара! А речь, поверь, идет именно о таких деньгах, Лео не будет блефовать, ну что берем?
  - Что?! А нас случайно не пригласили на театральное представление, где играет эта актриса?
  - Перестань иронизировать, Алекс. У мужика реально нервы сдают - страдает его любимая женщина.
  И чтобы Валька отвязался от меня, я согласилась. Потом мой напарник не раз был подвергнут экзекуции, что приволок в наше детективное агентство "Время Че" этот клубок ужасов и истерии. Он и сам многократно пожалел, что уговорил меня взять это дело. Уж лучше бы мы искали беглых собачек...
  Но про девочку в красном пальто, разумеется, в другой раз. А пока мы веселились - имели право.

 
  ХЛ.  2016 - авг. 2017