Глава 16. Школа - храм знаний

16. Школа – храм знаний


       Но пришло время занятий в школе. Учитель пригласил ребят к девяти часам утра. Около школы собралась небольшая группка детей – человек десять. Учитель приветливо встретил ребят. Их было мало. Всего в деревне по переписи, которую провёл Николай Гаврилович, их насчитывалось больше двухсот. Заходя в дома, он называл себя - Николай Гаврилович Строганов – и просил хозяина назвать свою фамилию, но крестьяне не знали своих фамилий, они их не имели. Тогда Николай Гаврилович стал сам давать им фамилии. Он спрашивал: «- Как звали вашего отца? Чей вы?» Отвечали: «- Трифон. Трифонов» - «- Значит, ваша фамилия будет Трифонов». И учитель записывал детей под этой фамилией. Больше сотни семей получили от учителя фамилии: Васильев, Прохоров, Филимонов. В одной семье не смогли назвать имя отца, но сказали, что он работал кузнецом, рано погиб, и учитель записал семье фамилию Кузнецов.

     Известно*, что при царе Иване Грозном только некоторые купцы носили фамилию, но спустя 250 лет ещё не все купцы её имели: примерно двадцать пять процентов их были бесфамильными. При переписи 1897 года много крестьян записано с пометой «без фамилии». Целые народа Сибири и Дальнего Востока жили, не зная фамилий. В какое-то время фамилия считалась сословной привилегией: правящие слои не хотели, чтобы «низы» её имели и даже противились её появлению. К началу девятнадцатого века большинство российских помещиков уже приобрели фамилии, а миллионы их крестьян и в середине девятнадцатого века оставались бесфамильными. Долгое время привилегированной считалась фамилия на -ич.

     Великий филолог Владимир Андреевич Никонов писал: «До середины XVIII в. именоваться на –ич, -ович, -инич разрешалось только самым высшим чинам. Ещё и в середине XIX в. основная масса населения обходилась отчеством в форме краткого прилагательного на –ов, -ив. И на вопрос об имени и отчестве Базаров отвечает: Евгений Васильев («Отцы и дети»)» У русских есть фамилии-миллионщицы: Иванов, Смирнов, Кузнецов и др. Возникали фамилии даже от прозвищ людей: Кирюхин (Кирюха – от Кирилла), Трунов (трун – отрепье, ветошь), Филонов (филон – лентяй) и т. д.

     Сейчас нам трудно даже представить, чтобы человек не имел имени, отчества и фамилии.

     Учитель Николай Гаврилович, общаясь с ребятами, называл их по имени и по фамилии, дети от непривычки смеялись, толкали друг друга, подсмеиваясь: «- Эй, ты, Семёнов!» или «- Эй, ты, Кузнецов!». И были нередко случаи, когда учитель называл их по фамилии, и кто-то поначалу не откликался на свою фамилию и никак не реагировал на неё. Но постепенно ребята привыкли, и дома говорили своим родителям: «- Мы теперь Семёновы (или Кузнецовы, Прохоровы)».

     Дети всей душой полюбили школу. Они удивлялись всему. Василий спросил учителя: «- А почему ваши свечи не оплывают жиром, как наши сальные, и совсем не дымят?» - «- Потому что они стеариновые. Стеариновая кислота твёрдая при комнатной температуре, поэтому свечи горят долго, не дают дыма, фитиль сгорает полностью» - «- А как получают стеарин?» - «- Французский химик Эжен Шеврель делал опыты и расщепил животные жиры, выделил из них стеариновую кислоту. В Москве примерно лет тридцать назад построили первый свечной завод. Он выпускает много стеариновых свечей» - «- А они дорогие?» - «- Пока достаточно не дешёвые» - «- Как жаль, а-то бы у нас дома тоже горели такие свечи» - «- Обязательно, Вася, будет время, когда все дома будут освещаться не лучинами, а свечами. Несколько десятилетий назад немецкий химик фон Рейхенбах из древесного угля выделил вещество, похожее на воск, он назвал его парафином (позже научились выделять его из нефти). Из парафина стали делать свечи. Они скоро будут в продаже. Я думаю, что они не будут такими дорогими».

     «- А как делают свечи?» - вдруг спросил учителя мальчик маленького роста Иван. «- А я видела, - сказала Катя, - как в церкви заливали в жестяные трубки жидкий воск и опускали туда фитиль». Учитель похвалил девочку за наблюдательность. «- Есть ещё другой способ: над котлом с расплавленным воском висит обруч, он вращается, на нём по кругу на крючьях висят фитили, их обливают большой ложкой горячим воском. Когда свечи становятся нужной толщины, их с крючьев снимают, катают на каменных плитах – свечи готовы. И есть ещё один способ, называется «сучение»»: между двумя крючками натягивают горизонтально фитиль и равномерно облепливают его воском, размягчённым в тёплой воде. Иногда добавляют краски или позолоту» - «- Николай Гаврилыч, а почему воск не прилипает к трубкам? Он ведь липучий», - спросила Катя. «- Для того чтобы он не прилипал, в воск добавляют стеарин. У парафиновых свечей низкая температура плавления по сравнению со стеарином, поэтому они оплывают раньше, чем сгорают. Но когда в парафин добавляют твёрдый и тугоплавкий стеарин, свечи служат долго, пока не сгорит фитиль».

     Ребятам нравилось, что учитель много знает. Они писали гусиными перьями в тетрадях, которые им выдал учитель. Всё для них было в диковинку. Они научились сами делать гусиные перья. Для этого они вытаскивали из левого крыла перо (для правшей был в этих перьях хороший удобный изгиб), кончик совали в раскалённый в печи песок для того, чтобы его обезжирить, и чтобы он стал твёрдым и эластичным, срезали под острым углом, расщепляли, и перо было готово. Правда, оно очень скрипело и хватало чернил только чтобы написать несколько букв, приходилось его снова обмакивать в чернила. Клякс было много. Учитель просил ребят переписывать страницу.

     Через какое-то время учитель из города привёз новые ручки с короткими гусиными перьями. В конце деревянной ручки был металлический стержень, в него вставляли перо. Семён придумал приспособление: Он накрутил на тонкую палочку соломинку и прикрепил её к перьевой ручке, один конец был у основания пера, а второй – на его кончике. Получилась пружинка. Чернила постепенно стекали, и их хватало дольше, чтобы написать несколько слов. «- Да ты у нас изобретатель», - похвалил Семёна учитель и погладил его по голове. «- Смотри, чтобы клякс не было», - только это сказал учитель, как пружина из соломинки выскочила из устройства и фонтаном брызг улеглась на исписанную страницу. Дети замерли от неожиданности: что скажет учитель?

     «- Ну, что, горе-изобретатель, придётся переписывать всю страницу. Должен сказать тебе, что великие изобретатели проходили очень трудный путь от многих неудач до побед. Так что всё хорошее у тебя ещё впереди». В конце учебного года появились ручки с металлическим перьями. Перья были разные по толщине: тонкие и толстые. Тонкие позволяли писать с нажимом и делать волосяные линии. Письмо было очень красивым. Семён сделал новое приспособление, но оно теперь состояло из гвоздика и тонкой проволоки и держалось намного дольше. Как говорится, голь на выдумку хитра.

     Класс заметно вырос. Жители деревни поверили в учителя и в школу и стали отпускать детей учиться. Учитель устроил читальню, в которой проводил беседы с родителями учеников, устраивал читки книг и беседы на разные темы. Одна из бесед имела хорошие последствия. Рассказав детям о личной гигиене, он увидел, что дети стали приходить умытыми, пусть в старенькой заштопанной, но чистой одежде. А после беседы с родителями на эту тему, в их домах стало намного чище. Этому стало уделяться большое внимание. Дети выступали с концертами.

     Но частенько бывали случаи, что дети не приходили на уроки, потому что много было дел по хозяйству. Учитель Вову и Васю определил сразу на второй год обучения, потому что они умели уже читать и писать. А Катю и Василису – на первый год обучения. Весь курс обучения был три года. И занимались ребята в одном классе. Учитель давал задания мальчикам, а потом занимался с остальными ребятами по программе, учил их читать и писать. Дети Степановых учились хорошо. Правда, Вове плохо давалась арифметика, зато он преуспел в чтении. Быстро заучивал стихи. И на концертах выступал как настоящий артист, декламируя стихи. Он любил стихи Пушкина, Кольцова и Некрасова. А Василий в арифметике был дока, считал устно ловко, словно орехи щёлкал. Закон Божий им преподавал церковный поп. Нужно было знать наизусть много молитв - больше двух десятков. Отец запретил строго-настрого Вове задавать вопросы попу. «Узнаю, что задаёшь вопросы попу, высеку», - пообещал отец любопытному сыну. Сын долго сдерживался, но, наконец, не выдержал и спросил попа: «- Батюшка-отец, а вы сами видели чертей?» Поп разозлился не на шутку и зло ответил: «- Одного их них я вижу перед собой. Ты и есть чёрт. Встань на колени и стой в углу весь урок». После этого случая у Вовы отпала сама собой охота задавать попу вопросы.

     Большое внимание в школе уделялось чистописанию и красивому письму. Учитель старался расширить кругозор ребят и давал им знания по естествознанию, географии и истории, хотя это было не предусмотрено программой. И был урок церковного пения. Один из мальчиков Никита ужасно презирал этот предмет, поэтому пел, гундося. Этим самым приводил попа в бешенство: «- Твоё пение, милейший, - сказал он Никите, - можно слушать только с закрытыми ушами» - «- Может быть, мне не петь?» - спросил сообразительный мальчик. «- Ладно, отдохни, - сказал поп. – Боюсь, что бог не простит нам такого кощунства. Иди погуляй». Вырвавшись на свободу, Никита чрезвычайно радовался своей хитрости. Но его радость была недолговечной, потому что другие ребята, позавидовав Никите, пошли на ту же хитрость. И поп вдруг услышал, что все парни запели гнусаво и мерзко, он мигом понял свою промашку. На следующем уроке он попросил Никиту солировать. Тот долго гундосить не смог и стал петь нормально. «- Сегодня останешься после уроков и отработаешь мне вчерашний урок, - строго сказал священник. – Урок – это тебе не игра. Понял?» Больше гнусавых певцов на уроке пения не появлялось.

------------
• В. А. Никонов. Словарь русских фамилий. М.: Школа-Пресс, 1993.

26 ноября 2017 воскресенье