Принц и бродяга. Часть третья

***
Припекало солнце. Галдели люди – маленькие и большие, грохотали по мостовым таратайки, лаяли собаки. Мышонку всё казалось чужим и враждебным. Он брёл уже час по улицам – от голода и жары у него кружилась голова.

И тут он увидел у обочины дороги тележку. У тележки стоял человек, который горлопанил во всё горло: «Кому пирожки? Пирожки горячие с мясом, капустой, картошкой!». К нему подходили люди, и он извлекал из тележки чудесно пахнущие пирожки и вручал их всем желающим.

Невероятно! Вот так запросто добрый человек раздаёт всем еду! Всем! Так думал наивный мышонок. Он пошёл на призыв. Но тут его увидела баба из очереди и испуганно завопила на всю улицу: «Караул! Мыши!» Вслед за ней завопили другие бабы, завизжали дети. Мужики затопали: «Ату его! Ату!».

- Вот я тебя! – скривив в ярости гримасу, потряс кулаком торговец пирожками вслед убегающему мышонку.
Плутал мышонок ещё долго по лабиринтам городских улочек, пока его судьба не привела к городскому парку. У пруда он увидел странную картину. Люди обступили берег пруда, крошили булки и бросали крошки в воду. Тут же к крошкам подплывали со всех сторон утки – взрослые и молодая поросль. Они накидывались на угощение и сметали всё вмиг. Мышонок подумал, что даже если бы он умел плавать, он не смог бы опередить этих ненасытных и прытких птиц.

Серый смотрел на пруд, на людей и никак не мог понять, как устроен этот мир – почему одних отовсюду гонят, других подкармливают и не дают в обиду.

У пруда его поджидала новая загадка. Нянька с мальчиком сидела на скамейке - крошила булку и бросала крошки к своим ногам. К ногам людей, не выказывая никакого опасения, подлетали и склёвывали крошки воробьи, голуби, вороны. Когда крошки съедались, птицы не разлетались, а переминались с лапки на лапку, ожидая новую порцию хлеба. И никто не топал ногами, не гнал их от себя, не кричал им вслед проклятья. Почему? Странный город! Непонятный!

Мышонок набрался наглости, подполз под скамью и стал ждать. Если крошки упадут рядом с ним, он первый набросится на них. И тут уж простите, птички, зевать не надо! Так он и сделал при первой возможности: кинулся на охапку крошек у самой скамьи, но тут же получил хорошего тумака от вороны. Она его пребольно клюнула в темечко, и в самое ухо прокричала «Кар-р-р!». Он бежал без оглядки. Однако ворона и не собиралась преследовать наглеца. На зиму надо нагуливать жирок – некогда тут церемониться с воришками.

Когда и пруд, и утки, и вороны остались далеко позади, Серый отдышался и огляделся. Он остановился передохнуть у какой-то лачуги. А что если здесь тоже живёт девочка, которая когда ест пироги, болтает ножками? А что если в этом доме нет крыс? Не в каждом же доме, в самом деле, живут крысы?! Серый недолго себя уговаривал - оглядевшись по сторонам, и убедившись, что никто его не видит, юркнул в полуоткрытую дверь лачуги.

Здесь, увы, не пахло пирогами. Запахи были иного рода: резкими, неприятными. По всей каморке разбросаны непонятные предметы, и ни один из них не был съедобен. В каморке была ещё одна дверь, но она была плотно закрыта. Что скрывала вторая дверь – такую же несъедобную каморку или каморку с печью и пирогами?

Серый растерялся. Что делать? Ждать, пока вторая дверь откроется, или ретироваться пока его никто не заметил? Неожиданно забряцал колокольчик у входной двери, и в каморку вошёл важный господин. Серый кинулся за тумбочку и затаился. Из второй двери показался усатый дядька в белом фартуке. Дядька кинулся к важному посетителю, раскланиваясь на ходу. Важного господина усадили в кресло, занавесили его сюртук накидкой, и намылили ему щёки. Это была цирюльня, в которой горожане брились, стриглись, наводили марафет.

А где же мышонок? Он уже проник во вторую каморку и изучал обстановку. Здесь определённо можно чем-нибудь поживиться. Чем – пока неизвестно, но запахи волнующие. Эти запахи исходили с верхних полок стеллажа. Как бы взобраться на этот стеллаж, на полках которого много банок, пакетов, кульков? Но взбираться надобность отпала. В каморку вошла женщина. Она принесла кучу тарелок с объедками и оставила их на столе. Пока она несла грязную посуду – обронила несколько кусков чего-то съестного. Серый схватил ближайший кусок и кинулся под стол. Здесь его уже поджидали…

***
Под столом было темно, но Серый сразу почуял, что он здесь не один. Рядом кто-то злобно пыхтел. И наконец, этот кто-то рявкнул Серому в самое ухо: «Убирайся отсюда!»
- Наподдай ему, чтоб неповадно было шастать по чужим каморкам! – сказал второй.

Серый готов был сорваться отсюда прочь. Ввязываться в разборки глупо, когда перевес силы на стороне противника. Однако он не пошевелился. Голос второго ему показался удивительно знаком. Нет, не может быть!?
- Дядя Степан, это ты?
- А это кто? – испуганно ответил второй. – Неужели, это ты, Серый?

В огромном городе, где тысячи и тысячи мышей, иногда происходят вот такие невероятные встречи. Дядька и племянник кинулись в объятья друг к другу.
- Можно мне с тобой остаться? – спросил Серый. – Мне идти некуда.
- Понимаешь, какое дело… Не мне решать. Я боюсь, что тебе откажут в просьбе.
- Почему, дядька Степан?
- Понимаешь, какое дело… Нашего брата тут видимо-невидимо. А с провизией туговато. Чужих не любят местные. Гонят взашей.
- Но тебя же не прогнали?
- Я тут… Понимаешь, какое дело… Я у них на побегушках: подай – принеси. Здесь есть главный и его окружение. Они никогда не работают. Мы работаем на них. Понимаешь, какое дело…
- Но что же мне делать? Скоро зима!
- А знаешь, что! Послезавтра на площади откроют ярмарку. Субботние и воскресные ярмарки – это пиршество! Чего там только нет! Отъешься там! И примкнёшь к какой-нибудь артели. Авось, как-нибудь устроишься!
- Ты гонишь меня?
- Эх, непонятливый. Говорю тебе, не в моей власти решить твой вопрос положительно. А то ещё и меня турнут отсюда из-за тебя.
- Так пойдём вместе на эту ярмарку. Вместе веселей. А, дядька Степан?
- Ты молод, ещё можешь побегать. А мне бы как-нибудь уж дотерпеть.
- Терпеть чужую власть над собой? Тобой помыкают такие же мыши, как и мы? Чем же они лучше?
- Эх, знал бы ты о моих скитаниях – не говорил бы глупости. Вот что, посиди, пойду поговорю с главным – авось примут тебя в энту артель. Только ты свой норов забудь. Здесь живут по чужим правилам и им надо подчиняться, нравятся они тебе или нет.

Серый грыз кусок сухаря, осматривался и ждал своей участи. Дядька вернулся довольно скоро.
- Ну, вот что. Тебе разрешили здесь перекантоваться до субботы, а потом «чтоб духу твоего здесь не было», вот как мне было сказано.
- Почему, дядька Степан?
- Да потому, как говорит наш главный: «Если в одном месте прибыло, значит, в другом месте – убыло!».
- И что это значит?
- Если мышей прибудет в нашей артели, то еды на каждого едока убудет. Такая вот у них политика с математикой! Тебя велено разместить в цирюльне – там чисто, тепло, и если что, выход на улицу рядом. Я буду приносить тебе немного еды, но учти – в субботу утром, чтоб духу твоего здесь не было. И смотри мне, не лезь на рожон, - не подставляй своего дядьку. А то вас родственничков много – всех пригрей, приласкай – тык сам без штанов останешься.
- Не бойся, дядька Степан. Утром в субботу я уйду, а сейчас дай мне немного поесть и разреши поспать – устал очень!



Продолжение следует...

Принц и бродяга. Часть четвёртая
Четвёртая часть пропущена.

Продолжение следует...

Принц и бродяга. Часть пятая
http://www.proza.ru/2017/11/29/1717