Тихая жизнь

   Военные, особенно офицеры, выйдя на гражданку, теряются от навалившегося на них бедлама. Они, как правило, находятся в состоянии человека, долго сидящего в темной комнате и резко вышедшего на яркий свет… Хочется посмотреть на этот насыщенный мир, а ничего не видно из-за рези в глазах. Только толкают все с разных сторон, а куда идти не знаешь. Всю жизнь эти люди привыкли получать или отдавать приказания, соблюдать дисциплину и порядок, следить за своим внешним видом и видом своих подчиненных. Военная служба учила их точности, конкретики, формировала ответственность и автоматизм в работе с боевой техникой и личным составом, где сбой, промедление или неосведомленность не допустимы. А тут раз, и ничего этого нет. Все куда-то летят сломя голову, чего-то хотят… А  чего?..

   Законы как бы есть, но Закона и порядка нет. Анархия…

   Голова идет кругом… Хочется напиться, уснуть, а проснувшись, оказаться в понятном для разума мире.

   Виктор Романченко, отдавший прочному корпусу подводной лодки без малого тридцать лет, пройдя славный боевой путь от штурмана до начальника штаба, ушел на пенсию. Чем заниматься дальше он знал. Поэтому в новую жизнь вошел без страха и робости.

  Отец, умерший по случайной нелепости  полгода  назад поскользнувшись на поле и ударившись о лемех плуга головой, оставил ему в наследство огромный дом, обставленный как у короля Артура и семнадцать гектар пахотной земли. И Романченко из плугаря морских глубин вознамерился стать пахарем тверди земной. А чего бы и нет? Как растет хлеб, он помнил с детства, как едят его за столом, — и учить не надо. Остальное же решил освоить за долгую зиму, набрав в библиотеке кучу специальной литературы. Не все же мозги он прокурил, в конце концов. Да и селяне помогут на ноги встать. Не Боги горшки  обжигают.

   Деревенская жизнь поразила его звенящей в ушах тишиной. Ночами даже вскакивал от каждого шороха, покрываясь липким потом. Грезилось, что лодка теряет ход, что гребные винты не проворачиваются, и никак не удается продуть главный балласт.

   В деревне же зимой вообще никого не видно. Каждый занят дома чем-то своим, выходя на улицу только за самым необходимым. А придет весна, — тут уж не до домашних забот!

   Чтобы не одичать в этом снежном безмолвии и мало-мальски обустроить свой быт, жена должна переехать к нему перед Новым годом, Виктор сразу завел себе кошку, Рынду, и щенка от породистой лайки, Боцмана. Как-никак, а веселее, и флотом  попахивает.

   Как-то ночью Романченко проснулся от жалостливого стонущего шума. Даже не по себе стало. Крадучись, на цыпочках, он вышел на кухню и резко включил свет. В дальнем углу, кошечка Рында, забралась в стеклянную трехлитровую банку из-под молока и никак не могла оттуда выбраться, горестно мяуча. Виктор попытался ее вытянуть за хвост, вытряхнуть… Но все усилия оказались тщетны. Тогда он размахнулся и ударил со всего маха кулаком по банке. Стекла разлетелись в разные стороны. Кошка, благодарно муркнув, убежала в спальню, а из порезанной руки ручьем хлынула кровь.

   Матюгнувшись, Романченко наскоро перемотал полотенцем рану, и, дрожа всем телом от холода, побежал в больницу.

   Дежурный доктор, явно не обрадованный столь поздним визитом, долго вымывал из раны мелкие осколки. Потом обезболил, наложил швы и туго перебинтовал кисть.

   На востоке начало сереть небо, когда Романченко вошел в дом. В кухне душераздирающие скулил щенок.

   - Да что ж за ночь такая? — он, не раздеваясь, влетел на кухню. Стон доносился из глиняного горшка.

   - Боцман, что ты там забыл? Бред какой-то! Вот тебе и тихая жизнь.


   Он взял в кладовке молоток и резко ударил по горшку. Резкая боль пронзила щеку, и пол стал быстро покрываться алой кровью.

   Если один раз не повезло, то и дальше везти не будет, — он осторожно прикоснулся рукой к щеке. В ней торчал огромный осколок. Стиснув зубы, Виктор    выдернул его, крепко прижал к щеке первую подвернувшуюся тряпку и снова опрометью понесся к больнице.

   Его новым появлением доктор был явно раздосадован.

   -Вы? — искренне изумился он, — Тихую жизнь вы мне устроили. Если не изменяет память, мы расстались     с вами буквально сорок минут назад. Вы изготавливаете взрывные устройства и испытывайте их? Тогда вами должна заниматься милиция. Если у вас паранойя и садомазохизм, то ваше место в психиатрической   больнице…

   - Понимаете  доктор…

   - И понимать ничего не хочу. Ложитесь. Будем обрабатывать вашу новую рану. Надеюсь, что на сегодня последнюю. Не приведи Господь кому-то пожелать такое дежурство. Я вас начинаю бояться.

   - Доктор…

   - Не надо слов! Работаем молча.

   - Над горизонтом поднималось огромное солнце, когда перебинтованный и измученный Виктор вошел в дом. На пороге его радостно встретили Рында и Боцман. Он грустно посмотрел на них, налил в миску молока и, не раздеваясь, упал на диван, тут же уснув.

   Через три недели с лицом корсара, изуродованного глубоким шрамом, он встречал жену. И жизнь потекла уже в дргом русле, со штилями и штормами, бурями и безветрием.