Неблагоприятный день

   Сергей Агеев безумно любил жизнь. И она ему отвечала тем же.

   Нет, он не был баловнем Судьбы. Всего он достиг благодаря упорному труду, терпению, любви к профессии и, безусловно, природному таланту. Все, за что он брался, завершал с блеском. Сергей не блистал вызывающей красотой, не походил на известных актеров, его редкие прямые волосы на ветру стояли, как у Незнайки, но улыбка, собрав морщинки у глаз, делала его чрезвычайно привлекательным и каким-то даже беззащитным. Еще он обладал веселым нравом, необузданным задором, неиссякаемым чувством юмора, кипучей энергией и стойким оптимизмом, заражая всем этим своих сотрудников и больных.   Отчего к нему всегда тянулись люди, а больные стремились попасть на прием. Женщины его просто боготворили, а узнав, влюблялись по-взрослому. По специальности он был стоматологом, где, прямо скажем, радости от встречи с врачом никто не испытывает. И стоматологом не просто так: рот открыть, закрыть, сплюнуть. Он имел поистине золотые руки. Руки, творящие чудо.

   Во время работы у Сергея рот никогда не закрывался. То анекдот расскажет, то быль какую-нибудь, а то и небылицу придумает. Женщины, а они составляют основную силу стоматологов, рядом с ним казались немыми. И больному куда приятнее слушать голос доктора, чем звук бормашины.    Так и время летит быстрее, и не тянется, как резина, а неприятные ощущения становятся терпимее.

   Работал он посменно. День до обеда, другой — после… В этот день он пришел на работу минут на сорок раньше. Барахлила бормашина и он решил проверить ее состояние после ремонта. Профессиональным взором окинув больных, ожидающих вызова к своему врачу, его взгляд остановился на женщине около сорока лет в коротком джинсовом платье и светлых туфлях без каблуков. Ее лицо с короткой стрижкой и челкой, прикрывающей высокий лоб, чуть впалыми щеками, тонкими, но не портящими ее внешности губами и маленьким подбородком было слегка наклонено влево. Голубые глаза источали печаль, а образ смахивал на сказочную Аленушку и даже Зою Космодемьянскую.

   Сергей засмотрелся на это дивное, чарующее создание. Сердце старого ловеласа, а ему было уже далеко за пятьдесят, глухо застучало в груди.

   - Девушка, пройдемте, пожалуйста, со мной, — сделал он пригласительный жест.

   - Сергей Валерьевич, а я первая к вам! — с соседней скамеечки к нему подбежала полноватая дама, — Это маленький презент, — она сунула в руку Агеева увесистый пакет, — Я так  довольна…

   - Извините, Марина Степановна, — Агеев знал всех своих пациентов по имени и отчеству, — но эта особа от самого…, — многозначительно прошептал на ухо пациентке Сергей и для убедительности поднял палец вверх, — После нее сразу же приму вас. Проходите, проходите, девушка. Не задерживайте очередь.

   - Посадив женщину в кресло, Сергей тщательно, как никогда, вымыл руки, надел на лицо маску и, мимолетно взглянув в амбулаторную карту, улыбнувшись, произнес, — Ротик, пожалуйста, Евгения Ивановна,  откройте.

   Скрупулезно осмотрев полость рта, он для верности постучал по зубам зеркалом, поковырялся крючком и, не обнаружив к своему великому огорчению большой патологии, грустно изрек, — Как вовремя вы ко мне пришли. Не пугайтесь. Страшного ничего  нет.  Но…- и он перечислил массу несуществующих аномалий. Придется вам походить ко мне минимум недели две, а может и побольше.

   - Доктор, но у меня немного откололся клык слева. Разгрызала орех, — слегка порозовев, произнесла  женщина.

   А у Агеева уже зародилось неодолимое, здоровое мужское желание. Тут он проявил столько красноречия и непонятных медицинских терминов, что у пациентки на лбу появилась испарина.

   - Да вы не волнуйтесь, Женечка. Все будет замечательно. Поправим, подлечим… И проблемы исчезнут минимум на двадцать лет, — заразительно засмеялся он, — Вы мне доверяете?

   - Конечно. Вы же лучший доктор! К вам попасть невозможно.

   - Так больше никогда не говорите, а то коллеги меня возненавидят, — он снова засмеялся.

   И стала ходить Евгения Ивановна к доктору Агееву каждый день, погружаясь в его обаяние все больше и больше. И уже в ее сердце запылал негасимый пожар  любви.

   Наконец, все случилось, как случается у всех; с поцелуями, стонами, клятвами и словами о вечной любви. Стали они встречаться. Не часто, правда. Но от этого их встречи были еще слаще.

   Утром Сергей встал рано. Они с Женей договорились встретиться в центре в девять часов.

   - Ты куда это так рано собираешься? У тебя же вторая смена, — поинтересовалась  жена.

   - Хочу заехать в межбольничную аптеку. У них появился новый немецкий пломбировочный материал. С ними уже договорился. А то разберут и придется работать отечественным цементом. А он через месяц вываливается. Я же не могу терять имидж. Мне марку держать надо высоко! Надеюсь, хоть это ты понимаешь.

   Супруга не обратила внимания на колкость.

   - Вот и замечательно! Отнесешь Карасевым наш кухонный комбайн. Уже не работает как месяц. Консервировать пора… И все встало…. Миша обещал его посмотреть. Как раз он сегодня дома. Сейчас я ему позвоню. Не надо будет специально ехать. Живут в квартале от твоей аптеки.

   - Клава, может потом, когда машину из ремонта заберу? Тяжесть-то, какая!

   - Не переломишься! Маршрутка под домом останавливается. И там сорок метров пройти. Велик труд..! Спорить по этому поводу не будем, — строго вымолвила Клавдия.

   Агеев взглянул на часы. Время поджимало. Он давно понял, что перечить бессмысленно. Но вся эта канитель не входила в его планы.

   - Давай свой аппарат. Я уже  опаздываю!

   - Вон он, в коробке под столом стоит. В сумку хозяйственную положи и иди. Тебя никто не держит.

   С тяжелым сердцем и неимоверно тяжелой поклажей Сергей, хлопнув дверью, пошел решать сердечные и семейные дела.

   - Сереженька, ты чего это с такой тяжелой сумкой пришел ко мне? — прошептала Евгения, целуя нежно Агеева в губы, — Что случилось, милый?

   - Понимаешь, я жене сдуру сказал, что еду в аптеку за пломбировочным материалом, а дома так некстати поломался кухонный комбайн. Рядом с этой аптекой живут наши друзья. Михаил занимается ремонтом бытовой техники. Вот мне и навязали от тарабанить эту бандуру, — Сергей в горечи пнул сумку ногой.

   - Куда ты сегодня, Женечка, меня поведешь, — поинтересовался Агеев, уходя от неприятного разговора.

   - Даже и не знаю, что тебе предложить, мой хороший. У меня тоже сегодня неприятные для нас обоих новости. К Светке мать приехала, у брата жена дома, еще и тетка заболела. Вот такие пироги. Может, пойдем, погуляем в парк?

   - Пойдем, — невесело произнес Сергей, берясь за неподъемную сумку.

   - Они сели в маршрутное такси. В салоне оказалось два свободных места — спереди, спиной к водителю, где сел Агеев, поставив сумку между ногами, а другое — в конце салона, куда прошла Женя.

   - За двоих, — сразу протянул водителю деньги Сергей. Маршрутка тронулась. Сумка мешалась под  ногами пассажиров. Агеев с содроганием представлял себе предстоящую прогулку. Радости от этого не было никакой. Он бросил взгляд на Евгению. Та влюблено поглядела на него, чарующе улыбнулась. И Сергея вдруг прорвало.

   - Девушка, — громко спросил он, явно привлекая внимание окружающих, — вы так и будете сидеть с милой улыбкой? А деньги за проезд за вас Пушкин передавать будет?

   Все осуждающе посмотрели на Женю. Она густо покраснела.

   - Вижу, что с совестью у вас все в порядке, — Агеев заразительно засмеялся. Он остался доволен произведенным эффектом, — Граждане! Благодарю за проявленную бдительность и молчаливую поддержку. Не будем судить ее строго. Эта девушка со мной… или я с ней. Но тут разницы нет. И я за нее, как джентльмен в девятом поколении, разумеется, заплатил, — он снова  расхохотался.

   Тем временем такси подъехало к парку.

   Парк, пристанище молодых мам, наркоманов и бездомных, жил своей, только ему понятной жизнью. Зеленая листва мирно спала, греясь под нежарким осенним солнцем, ожидая пробуждения ветром, который куда-то запропастился. Лениво переговаривались птицы. Слышались веселые голоса детей. Бесприютные влюбленные бесцельно слонялись по дорожкам. Было тихо и спокойно. Только настроение у Сергея с каждым шагом становилось все хуже и хуже. Пыльная скамейка с оторванной посередине доской стала для него спасательным кругом. Он со злостью бросил на землю ненавистную сумку и, далеко вытянув ноги, блаженно закатил глаза. По его лицу, градом катился пот. Евгения печально посмотрела на возлюбленного.

   - Сереженька, зря я тебя сюда привела. Ты только намучился с этой сумкой. Прости меня, дурочку, ради Бога. Давай вернемся, и ты поедешь, отвезешь ее Мише. И я займусь своими делами. А встретимся в другой раз. Хорошо, милый? Пойдем, я провожу тебя и помогу донести твою поклажу до остановки.

   - Очень мудрое решение. Я с этой ношей выгляжу здесь полным идиотом.

   - Нормально ты выглядишь. Я люблю тебя и  таким, — грустно улыбнулась Женя.

   - Я тоже себя люблю, но далеко не таким, — попытался отшутиться он, — Сегодня для меня неблагоприятный день. Звезды не на моей стороне.

   - Для меня тоже, — она прильнула к его влажной щеке, — Не переживай. Мы с тобой все наверстаем. В следующий раз я такого больше не допущу.

  - Когда наступит этот следующий раз?

   - Только на следующей неделе. У меня же тоже работа. Я не могу себе позволить отпрашиваться каждый день, пусть и на пару часов. Ты должен это понять.

   - Отлично! Я с нетерпением буду ждать твоего звонка. Сегодня, Женечка, ты была необычно хороша, — он снова засмеялся, но уже счастливым  смехом.

   Подъехала маршрутка. Он быстро поцеловал Женю в губы и скрылся в салоне, помахав ей в окно рукой.