Хобби 2

    Не успели вы соскучиться – а я опять творю!
    Не знаю и тревожусь немного: как сын доберется до папы. С учебы зашел уставший и весь вымокший под жестким холодным дождем. С отцом договоренность: должен явиться, иначе накажут. Между возможностью простыть, добираясь на трамвае и маршрутке до станицы, и возможностью получить на пряники от теперешней папиной жены сын выбрал простуду. Глупо? Наверное. Просил меня строго объяснить папе, что я не считаю разумным парню разъезжать в мокрых кроссовках и невыжатой куртке. А я… как небогиня, честное слово! Да что там! Как предатель – не позвонила: сам, дескать, отстаивай свои права. Дождь же и прочие форс-мажоры вы с папой, а тем более с ней не обговаривали, значит, ты прав. Сын уверен, что его не послушают и накажут. Он поехал.
    Мой сынок! Он рос во мне, и я любила нашу семью, включая и его. Он тогда перестукивался с папой: один пальцем постукивал «морзянку» снаружи, другой – рукой или ногой по тому же месту живота изнутри. Я знала миллион колыбельных, я без конца кипятила бутылочки, стирала и пересчитывала ползунки, распознавала первые словечки, по сто раз в день читала то Михалкова, то Чуковского со всеми звуковыми спецэффектами. Отведя впервые к няньке, вынужденная выйти на работу, когда до садика мой товарищ еще не дорос, я чуть не свихнулась. Нас разделял садик. Не позволяя себе жалеть мое недореализованное материнство, я подбадривала его: «там есть игрушки, каких нет дома.  Там – друзья.  Там – интересные занятия…» Мы разучивали сценки, вместе висели на детских турниках, играли в тысячи игр. С первого по пятый класс стена над его учебным столом была залеплена таблицей умножения, пособиями по русской грамматике и английским алфавитом в исполнении моем и фломастеров. Математику мы решали наперегонки. Литературу читали по главкам по очереди. Иногда тайком от папы успевали до его прихода приговорить пироженку. Вырос. Серьезно накосячил в колледже: был рекордсменом пропусков больше года. Мы, простофили, верили: учится мальчик. А мальчик в это время мучился из-за нашего неожиданно скосившего меня и его развода, своих страхов, неверия в себя, неколлективного характера и даже суицидальных мыслей. Он до сих пор не рассказал, что хотел тогда с собой сделать. Счастье, что папа смог вовремя узнать учебную правду и помог парню восстановиться. Зато уж и контроль теперь такой, что мало не покажется. А я… Еще матерью называюсь… не смогла защитить товарища. Даже не захотела. Мрак? Согласна. Верю в нашу живучесть и в конечность всех неурядиц. Это – пролог.
Нашла! Сориентировалась! Вот наша с Ладой маленькая галактика. Я должна дать ей имя! Пусть будет… Лиловая! Подходит.  Да она стала больше! И планет сюда Лада добавила. Как фрейлины вокруг королевы, вьются вокруг Солнца. Прикасаюсь к моей планете: она еще не совсем затвердела, но упругая. Ишь как пляшет! Так когда-то в ансамблях народных танцев девушки кружились: ноги мелькают, верхняя юбка до талии поднялась горизонтально, лицо-затылок – раз тысячу поменяется, да при этом и верещит, обозначая счастье лёта по орбите.
- И! Вижу воду! Посчитать не могу, сколько океанов? Три? Четыре? А это – неужели атмосфера? В ней так просторно и чисто! Может, не будем людьми все портить?
- Будь бодрой! И назови свою землю.
- Лада! Привет!  Можно назвать ее «Счастье»? Представляешь, здешние люди наладят связь с Землей, будут сообщать: «А мы живем – на Счастье! Везде, куда ни глянь – оно самое!»
- А верхние слои Счастья будут почва и гумус?
- Ладно,еще подумаю.  Как создать растительность? Уже можно? Как помочь?
Лада дышит на мою ладонь – щекотно! Появляются какие-то соринки. Их надо в воду! Сыплю!
- Та-ак, проходит тьма тем столетий, - ходит или перетекает возле меня богиня, - и ты видишь ил и водоросли. Видишь?
    Нет, правда, на планете что-то меняется на глазах: некоторые мелкие водоемы зазеленели. По знаку богини я огладила планету ладонями – и поняла, что над ней, на ней и в ней завязались новые формы жизни: бактерии, вирусы, микробы.
- Лада, а болезнетворные среди них есть? Зачем они?
- Затем же, зачем и черви в грязи, и волки в лесу, и формалисты в министерствах.
- Для… естественного отбора? А если я создам ученого – биолога, который будет изучать и беречь природу, но окажется иммунитетом слабее, чем какой-нибудь бармалей? И это будет ЕСТЕСТВЕННЫЙ отбор?
- Планету населяешь ты. Задай твоим животным и людям такой лад жизни, при каком отбор будет происходить по твоим правилам.
Лада слегка протерла солнышко, возлегла, как на кушетке, на…ничём… не на чём – и смотрела на мои действия. А я наблюдала, как в радужном излучении менялись микроорганизмы – представьте, мне дано было видеть это без микроскопа!
- Лада! Трава, деревья! И многоклеточная жизнь! – я - ребенок, у которого что-то получается, и он возвещает об этом на весь мир.
- А можно, здесь будет теплее, чем на Земле – хоть бы на пару градусов, а при этом круговорот воды не нарушается? Можно?
Лада ведет плечом, дескать, делай, что хочешь. Я отваживаюсь чуть подвинуть орбиту. Моя планетка снова становится почти жидкой – почти ртутный шарик по консистенции! Но я же не навредила жизни? Ландшафты поменялись, а видов растений и существ  стало на несколько сотен больше!
- Морские животные, Лада! Птицы! Правда! Чудеса!
- Скажи последнее потише и над самой планетой, - советует богиня.
Как же мне назвать мое творение? Ладно, придумаю позже – все равно, пока сообщать некому. Населять мой мир людьми буду потом. Пусть безымянная планета в Лиловой галактике пока пользуется свободой и отдыхом.
Надеюсь, простуда не догнала сына, и его не наказали. Перед уходом он смотрел на меня взросло, категорично, но не обиженно, не затравленно. Мой бывший Котенок становится Мужчиной. Надеюсь, его папа понимает, что не только интимная жизнь является мерилом этого понятия, а еще многое. Сын не в ссоре со мной, завтра увидимся! А с вами – как-нибудь прочтемся!