Над Сеной

 В шесть утра муж встал на работу, нежно поцеловал ее в щеку и сообщил, что на улице снег. С этого момента она уже не могла уснуть. И с выключенным светом, в футболке и теплых носках она устроилась у большого окна на полу. Скоро рассвет. Но пока ночь, и в свете далекого фонаря на противоположном берегу Сены падает первый снег. Крупными и мелкими хлопьями вперемежку. И это почти тот первый снег, который мама показывала ей рано-рано утром в узкое кухонное окно их квартиры, когда готовила завтрак. Он такой же долгожданный, белый, легкий и красивый, любимый. И совсем не важно, что он летит сейчас не над Волгой.

 И крыша дома, часть которой хорошо видно из спальни на втором этаже, уже совсем белая. Снег бывает под Парижем так редко и так недолго.

 Под крышей виднеется кусочек окна, в котором горит свет. Ее муж готовит себе завтрак. А для нее еще ночь. Для нее продолжается сказка. И пусть ей уже не пять лет, и мама и папа находятся за тысячу километров вместе с Волгой, школой и их первым снегом. Он всегда везде один, потому что он приносит радость.

 И она, обхватив колени руками, смотрит как маленькая девочка. На далекий фонарь за рекой, на хлопья в небе, на белую крышу... Снова и снова.  Безалаберный огромный бамбук в желтом ночном полумраке похож на ленивую разросшуюся елку. И перед глазами возникают живые картинки из детства.

С самым-самым большим теплом вспоминаются ей зимние субботние вечера, когда она совсем маленькая укутанная в одеяло умещалась в санках с деревянными разноцветными перекладинами, и папа катал ее от дома до сквера медицинского университета, по скверу и обратно. Вечерами в мороз в сквере этого большого и красивого университета не было никого, кроме них с папой, пушистых сугробов и громадных елей. И это была сказка. Со сказочным желто-розовым снегом, похожим на сладкую вату, с большими деревьями и таинственными домиками-грибочками, в которых жили... Она уже и не помнит, кто там жил, но знает точно, что этот кто-то был очень таинственный и возможно даже опасный. В этих домиках иногда горели окна. Это уже потом, во взрослой жизни, она  узнала, что это вентиляция подвальных помещений университета. Но для нее они всегда останутся сказочными домиками с загадочными жителями...

 Она прислонилась теплым со сна носом к стеклу, такому же холодному как в детстве, и закрыла глаза. И вспомнила, как она вглядывалась во двор, который всегда был покрыт розовым, бархатным снегом. Розово-желтым от света фонарей и прожекторов железной дороги, проходившей за ним, от света железнодорожного вокзала, видневшегося между домами напротив...

 А когда открыла, все уже стало голубым. Все точно так же, как и тогда, во время первого урока. Когда дети раскладывали на парте свои пеналы и тетради, а учительница аккуратно выводила мелом на коричневой истертой доске число и слова «Классная работа». Воздух так же голубел, потом белел, и все приобретало свои реальные очертания и цвета. Сказка кончалась, чтобы ночью снова продолжиться.

 И вот погас фонарь на том берегу реки. И все больше окон зажигают свет. Из домов напротив выходят соседи и идут хмуро на работу. То ли от того, что не выспались, то ли потому, что выпал первый снег...