Валера

Из зарисовок для "Букингейма" (vk.com/club83528878).

- Тебя как звать-то?
- Валиель.
Даже в полутьме слабо освещённой улицы было видно, как мужик вытаращил глаза, едва не выронив сигарету.
- Чегось? Какое ещё Вали… – из горла бездомного вырвался хриплый кашель, - это типа Валера, чтоль?
Паренёк покачал головой и усмехнулся – впалые щёки облепили череп, когда он сделал затяжку.
- Валера, Валера…
Щёлкнула зажигалка, маленький огонёк осветил серую с желтизной кожу мужика. По влажной пустой дороге просвистело, промозглый вечер становился всё холоднее.
- И чего, так прямо и пустишь погреться затак?
Паренёк смерил лохмотья бездомного скептическим взором. Глотка его непроизвольно сжалась.
- А у тебя есть чем заплатить? - усмешка получилась неприятно издевательской.
- Нет, - просто ответил тот и пожал плечами, - нечем. А ты не из этих? Ну… заднего ходу… я-то ты не гляди, что оборванец, наподдать ещё могу!
В доказательство мужик сунул пареньку под нос покрасневший от холода чумазый кулачище.
В висках Валиеля застучало так сильно, что перед глазами вспыхнули светляки. Клыки впились в нижнюю губу. Едва подавляя захлёстывающую сознание животную ярость, парень оттолкнул кулак от себя.
Голод. Сверхъестественный всепоглощающий голод терзал иссушенное до костей существо; ядовитой иглой впивался в пульсирующий болью мозг, спазмами сводил прилипший к позвоночнику желудок.
Паренёк отшатнулся от стены и толкнул внутрь дверь склада. Со скрипом она утонула в уютной темноте, из помещения дохнуло теплом и запахом пластмассы.
- Я замёрз и ухожу, - юноше стоило больших усилий сказать это, не прикусив язык стучащими зубами. 
Мужик бросил окурок на дорогу, оглядел пустынную улицу и нырнул в дверной проём.
По узкому проходу между стеллажей с пластиковыми трубами, решётками и раковинами Валиель и его гость прошли до комнатки охраны. Большую её часть занимал стол с жужжащим компьютером и двумя старыми ламповыми мониторами, на которых раздражающе помигивало изображение с камер. Рядом со столом ютилось приземистое «бабушкино» кресло и большой потрескивающий масляный обогреватель.
К последнему мужик прильнул тут же, без спроса, с радостным кряхтением.
- У меня есть немного консервов, если ты голоден, - паренёк неуклюже плюхнулся в кресло и зашуршал пакетом, до этого прятавшимся за одним из мониторов.
Внутри была банка шпротов и бутылка водки. 
- Тьфу ты чёрт! Откуда такая невиданная щедрость? Не иначе, как на органы решил меня пьяного сдать, - недоумённо пробормотал мужик. Но бутылку всё-таки взял.
- Вообще-то, - вяло отмахнулся Валиель, - мне нужно, чтобы ты меня выслушал, сможешь?
От предвкушения будущего застолья гость заёрзал, утёр выступившую слюну, махнул рукой и подставил широкую ладонь для рукопожатия. Костлявая рука юноши оказалась холодной и бессильной.
- Ну так это, я – Иван, приятно познакомиться, значится, - мужик хлопнул в ладоши и стал возиться с консервной банкой, - надо бы за знакомство! 
Через четверть часа бутылка была осушена. Валиель вежливо отказался пить, на что мужик только повёл плечами.
Юноша как раз заканчивал свой рассказ, когда от шпротов осталась только сухая жестяная оболочка. Гость снял свою раздырявую куртку, растянулся на ней подле обогревателя и глубокомысленно замычал.
- Чего-то я не понял, Валера… ты, значит, по неосторожности пристроил на тот свет цыганёнка, а бабка его тебя прокляла? И ты стал этим… умпырём?
Иван говорил медленно, нараспев, будто бы со знанием дела.
- Нет, - Валиель усмехнулся и протянул тощую руку к обогревателю, его синюшные пальцы подрагивали, - я всегда был им, сколько себя ни помню. А бабка эта… она сделала так, что если я силой отниму у жертвы кровь, она меня убивает… нужно, чтобы добровольно.
- И что, много вас таких? Умпырей… - мужик задумчиво посмаковал странное слово.
- Не знаю, - слабо ответил юноша, - я всегда был один. Мне не слишком везло с друзьями… да и вообще не слишком везло.
- Нда… то-то моя мамка всегда шугала меня нюхаться с этой оборвотой – знала, поди, про их чёрный глаз! Ну так… значит вот оно что тебе от меня надо? Кровушки попить?
Лицо Валиеля словно бы омертвело, когда он поглядел Ивану в глаза. Взгляд юноши был холодным и неживым. Там, где у молодых должна плескаться жизнь, зияла бездонная тоскливая пустота.
Мужик с пониманием крякнул – даже тени страха не мелькнуло на пьяном лице:
- Уж я-то знаю каково это – когда от голода башка едет. Можешь не сомневаться.
- Когда-то мне это нравилось, - юноша улыбнулся, - охотиться на людей, на зверей… мчаться, преследуя добычу, пока она не возопит от страха в моих когтях. Но после смерти того мальчика всё изменилось. Я бесновался поначалу, продолжал рвать глотки, пока от этой старой паскуды и её семейства не осталось никого… Но их кровь не принесла мне насыщения – только горечь и боль. Я потерял свою силу и стал… вот этим.
Валиель засмеялся неестественным, высоким смехом и развёл в стороны обтянутые кожей кисти.
- Ты не представляешь, каково это – из грозного, непревзойдённого охотника превратиться в умоляющего о снисхождении падальщика…
- Ты убьёшь меня? – Иван приподнялся на локте и хмуро воззрился на вампира.
- Нет, - бледные губы дрогнули, - я не смогу, даже если захочу – слишком ослаб. Когда ты уйдёшь, я буду ещё несколько часов приходить в себя. Я слышу, как бьётся твоё сердце, ощущаю вибрацию крови в твоих венах, я так жажду её горячего сладостного тока в моём теле, что готов ещё трижды продать душу дьяволу, на самые страшные пытки…
Пылкая речь юноши оборвалась, и он натужно отдышался.
- Значится, - Иван сморщил лоб и постучал по нему грязным пальцем, - я должен вроде как сам тебе разрешить, чтобы тебе, эт самое… полегчало?
- Пару глотков… - Валиель медленно кивнул, на лице заплясали эмоции, от радостного смятения до умоляющего прошения, но это продлилось всего несколько мгновений, после чего проявилась маска безразличия.
- Ну я так решил, - мужик, кряхтя, поднялся на ноги, отряхнул пыльные штаны и пригладил пятернёй патлатую шевелюру, - ты меня накормил, напоил, обогрел… так что, можно сказать, я тебе должен. Но только два глотка! Я ещё, может, эту зиму смогу пережить, а там оно мало ли… Ты это… где грызть-то будешь? Как в кине? Из горла?
Валиель едва не задохнулся, когда выпрыгнул из кресла.
- Нет, что ты… в шею только барышень, я же не этот… как ты там говорил… - юноша усмехнулся, взялся за широкую ладонь мужика и отодвинул рукав оборванного свитера, обнажая запястье.
Иван зажмурился и отвернулся. Прокола он почти не осознал - только противное, тянущее ощущение уходящей крови. А от причмокивающего звука, когда вампир оторвался от руки, мужика покоробило.
- Ну не мог без этого, - разочарованно пробормотал Иван и потёр раненое запястье.
Два тонких пореза и несколько капель крови – всё, что он успел увидеть, когда поверх ранок Валиель ловко наложил повязку. Пальцы юноши порозовели и будто бы налились силой. Иван вскинул взгляд на лицо вампира и охнул – исчезли острые черты, кожа приобрела человеческий оттенок, а в глубине глаз будто бы заплясали искры.
- Заражения не будет, об этом можешь не переживать.
- А я и… - Иван тряхнул головой, разгоняя наваждение, - не переживал. Так это… я могу идти?
- Разумеется, - улыбающийся вампир поднял ладони вверх, - и если нужно будет согреться…
- Я понял, понял, - проворчал мужик, натягивая куртку, - умпырь…
Наутро Валиель сдал смену и отправился в маленькую комнатку, которую снимал у работодателя, в старом общежитии, притороченном к зданию склада. Впервые за этот месяц вампиру удалось уснуть без ноющей боли во всём теле. Добровольное желание Ивана помочь вернуло странному юноше вкус к жизни, по крайней мере на ближайшие несколько дней. Под трепещущими во сне веками Валиеля носились образы из чужих воспоминаний. Сам того не желая, он окунулся в обрывки мыслей донора, палитра которых колебалась от светлых и радостных тонов до совершенно беспросветных, серых.
Когда солнце стало опускаться за горизонт, юноша очнулся с дурным предчувствием. Внутри шевелилось неясное беспокойство.
Горячий душ немного притупил дурные мысли, но предчувствие никуда не делось. Валиель провёл ладонью запотевшему зеркалу и отшатнулся – в его отражении проступили черты чужого лица. Это было лицо Ивана. Вампир на миг зажмурился, а затем вновь уставился в зеркало, но там оказалось лишь его собственное обескураженное отражение.
В этот момент в коридоре послышались шаркающие шаги и брань. Юноша поспешил покинуть душевую, юркнул к себе в комнату.
Беспокойство постепенно вытеснило из головы все прочие мысли. Вампир взглянул на часы, повертел в руке ключи от склада, затем решительно отбросил их на кровать, натянул куртку, ботинки и выбежал на улицу.
Ноги будто бы сами знали куда идти. Этот внезапный приступ паники совершенно выбил Валиеля из колеи. На ходу он достал из кармана помятую пачку сигарет, нервно закурил. Юноша брёл куда-то по холодному вечернему городу, а маячок в груди будто бы подсказывал направление.
Отчего так вышло? Валиель не знал. Может быть ещё какое-то последствие проклятья? В куртке тихо завибрировал телефон, но юноша не среагировал. Через пару часов блужданий вампир вышел на старую набережную.
По левую руку растянулась присыпанная снегом полуразрушенная кладка прогулочной дорожки, а по правую, под мостом, оказалась свалка. Юноша огляделся, жадно вдыхая морозный воздух. Молчаливый вопрос о том, зачем он пришёл сюда, метался в голове, не находя ответа.
Внезапно направление движения стало предельно ясным. Вампир зашагал меж груд мусора, под его ногами захрустели куски стекла и мелкие камни. Когда-то в этом месте было пристанище бездомных, но теперь их коробки были порваны и разбросаны по округе.
Свет фонарей с моста едва доставал до свалки, но Валиель мог видеть в темноте, потому шёл уверенно. Уродливые груды мусора обступили его, источая запахи разложения и смерти, а маячок в груди всё тянул вперёд.
Вампир зашёл под гремящую арку моста и огляделся.
«Кажется, где-то здесь».
В омерзительной взвеси запахов свалки улавливался запах свежей крови. Следуя ему, как ищейка, Валиель вскоре обнаружил грязную хрипящую в предсмертной агонии кучу тряпья, которая оказалась Иваном.
Каким-то невообразимым образом сострадание, проявленное бездомным к сверхъестественному проклятому существу, установило связь между ними.
- Как же ты так, Ваня, - удручённо пробормотал вампир.
Валиель уложил мужика на спину и вынул из его груди окровавленный осколок зеркала. Кто-то (а может, и он сам) решил завершить его мирские страдания таким образом.
- Как же ты так… Жить ведь хорошо, Ваня…
Хрипы раздавались всё тише. Человек, раскинувшийся на мусорной куче, умирал.
Валиель тяжко вздохнул, закатал рукав, а затем резким движением полоснул осколком себе по запястью. Сама жизнь полилась из открывшейся раны. Вампир схватил бездомного за волосы и подставил его растрескавшиеся губы под кровавую капель.
- Ты спрашивал, сколько на свете таких вот… упырей, - задумчиво проговорил Валиель, перевязывая рану, - теперь вот нас точно двое.