Признание

Маленький  магазинчик. Очень популярный в Райцентре. Здесь торгуют бесподобным ароматным хлебом, который привозят из  пекарни бывшего совхоза имени Дзержинского.

Нет ни Феликса Эдмундовича, ни одноимённого совхоза, а пекарня осталась.

К моменту привоза, часам к двенадцати дня, у магазинчика скапливается народ. Представьте себе, очередь за хлебом! Хотя на километр вокруг навалом и ларьков, и универсамов. Везде выбор батонов и хлебов! Но очередь из ценителей только здесь – за дзержинским дарницким и отрубным. Хрустящий снаружи и мягкий, слегка вяжущий, будто уже с растопленным  сливочным маслом, внутри. И цена приемлемая. Пекарня-то сельская.

Очередь волнуется. Берут помногу. На всех может и не хватить.

...Лёля поставила Петра Исаевича в хвост, а сама побежала за другими покупками.

Супруг, не теряя времени даром, нацепил на нос очки и развернул свежую газету.

Вдруг сзади  строгий голос, перебивший аппетит всей очереди, произнёс:

– Гражданин, предъявите документы!

Пётр Исаевич никогда не был любопытен. Какое ему дело до какого-то гражданина, а тем более до его документов.

– Я к вам обращаюсь! – произнёс тот же голос и постучал Лёлиного супруга по спине.

– Вы мне? – Пётр Исаевич обернулся и внимательно посмотрел на сержанта милиции.

Очередь со знанием дела начала создавать кольцо вокруг товарища в форме и задержанного.

– К сожалению, документов у меня с собой нет, – улыбнулся Пётр Исаевич. – Я ж за хлебом вышел.

Сержант не разделил его миролюбивого настроения и приказал следовать вместе с ним. Ангажировал, так сказать, на совместную прогулку.

Очередь радостно зашептала:

– Террориста поймали!

Петра Исаевича повели в ближайшее отделение. Сзади, закрыв хлебный магазин, семенила его продавщица.

Прямо с порога она начала восторженно рассказывать:

– Вы меня поскорее отпустите, товарищи! Только что хлеб свежий завезли. А я этого давно приметила. Он ко мне часто заходит. Личность-то видная. Всё думаю, что за мужик, чем занимается. А тут подруга ко мне  в магазин заглянула на днях. Стоим, болтаем. И этот нарисовался. Вежливый такой, прохвост. Высматривает, выспрашивает. И что подозрительно, не купил ничего!

– Денег у меня тогда не хватило, – пояснил Пётр Исаевич.

Сержант пригрозил ему, и продавщица продолжила:

– Он вышел, а подруга и говорит, что, мол, Машка, где-то я его видела. Ну не могла я перепутать. А потом её как осенило! Точно, кричит! Евонную фотографию в районной газете уже несколько раз печатали! А чью физиономию могут несколько раз в нашей газете печатать? Или начальство какое, или преступник. Ну, какой из него чиновник? Вечно небритый, глаза умные. Я бы даже сказала – внимательные. Точно не начальник. Поэтому пост милицейский по моей наводке у магазина и установили. А он тут как тут, голубчик. Хлебушка свеженького захотел! А баланды не желаешь? Ух, террорист!

– Ха, – сказал на это Пётр Исаевич и достал из кармана газету. – Вот, полюбопытствуйте, господа.

Два сержанта и продавщица склонились над третьей страницей.

А задержанный, не вставая с места, прочёл по памяти:

–  «Продолжаем публикацию повести нашего земляка Петра Исаевича». И фото в верхнем правом углу. С двумя собаками. Всё верно?

Сержанты строго посмотрели на продавщицу, а та, задом отступая к двери, залепетала:

– Ну, теперь хоть имя-отчество знать буду. Вы за хлебушком не торопитесь, Пётр Исаевич. Я вам отложу.

А один из милиционеров, вежливо козырнув, произнёс:

– Но документик всё равно носить нужно, господин писатель. Газетки с вашим фото может под рукой и не оказаться.


2011