Операция сейф

  Мысль умереть за компанию посещала Филарета Налапу всё чаще и чаще. Кандидатуры партнёров по работе, теннису и постели отпадали сами собой. Его тянуло на природу, где смысл происходящего приобретал хоть какую-то ясность, мятежная душа находила успокоение, напряжение спадало.
  «Задуманное создателем не несёт в себе подвоха», так любил говорить его отчим, знаменитый фарцовщик аппаратурой у «Планетария», незабвенный Лёша Столбняк.
Филарет попросил секретаршу вызвать охранника Генриха Зубрилу. Тот появился угрюмый, и не отрывая глаза от пола со слезой в голосе спросил: – Что прикажете?
  – Сам знаешь что.
  – Будет сделано, босс, – с трудом выдавил из себя Зубрила и смахнул набежавшую скупую кулаком, – машина, как велели, у подъезда. Сами поведёте?
  – Сам.
  Он залез в салон, завёл мотор. Она не взорвалась и не взлетела на воздух. Значит не так ему из жизни уйти суждено, усмехнулся Филя. Да и какая мне компания БМВ – басурманская. Прошло вечных полчаса за рулём на нескончаемой  конвейерной ленте серого бетона в ожидании происшествия. Но лобового удара не последовало. Не зря ли еду, мелькнуло неуютное подозрение. Не может такого быть, на Генриха всегда можно было стопроцентно положиться. Где-то, где-то на невидимой извилине всё-таки она меня поджидает.
  Неожиданно дорога перешла в тесьму асфальта и тупо уперлась в широкое поле, подбиравшее свои колосящиеся пшеничные пряди ленточками змеящихся тропинок. 
  Филарет затормозил у столба с тремя указателями: «Направо пойдёшь... Налево пойдёшь... Прямо пойдёшь...» 
  Неплохо поработал Гена, одобрил идею босс. Видимо недооценивал я его способности, да воздаст ему Бог сторицей. Вдруг его внимание привлёк четвёртый указатель, которого поначалу он не заметил. Это что ещё, такого и в сказках не бывает, удивился он. Ну и Зубрила, ну и удивил.
  Филарет надел очки и прочёл «Наверх взлетишь...». Это раздражало. Неужели нельзя было написать покрупней? Он захлопнул дверцу, предварительно сняв щёточки с ветрового окна, по выработавшейся с 60-х годов привычке закрыл машину на ключ и швырнул его в необозримое колышущееся пространство.
  Теперь отступать некуда, позади Москва, мистически произнёс Филя и поднял голову в предложенном ему направлении, к небу. Оно потемнело. Надвигались сумерки. Из глубокой синевы прямо на него падал сиреневый луч, приближавшийся в пять раз медленней скорости света. Это сомнений у него не вызывало. Что-то ударилось в двух метрах от него о землю. Он не поверил собственным глазам. Да-да, его огромный сейф, переполненный радостным ощущением пахнущих денег, его денег, обрызганных его любимым с юных лет одеколоном «Шипр». Нахлынули, было, воспоминания, но он усилием воли быстро вернулся к поразившей его воображение.
  Дрожащими от нетерпения руками Филарет буквально сорвал с морщинистой шеи заветный ключик, с которым никогда не расставался, и открыл сейф. Вот вы и со мной, мои любимые, зашептал он, чтобы его никто не расслышал. Никому вас в обиду не дам. Вы моя лучшая компания. С вами и умереть не страшно. Подвиньтесь немного, я вас не стесню, на верхней полке рядом с ценными бумагами как раз для меня местечко найдётся. И приняв на грудь маленькую (а как же без этого), сел в позу Лотоса.
  Ночь не забыла опуститься на землю. Филарет Налапу заснул в обнимку с деньгами.
Неожиданно его разбудил щелчок. Он открыл глаза. Ещё не утро, отметил про себя Филя. В сейфе становилось душно. Какой же я простоФиля, стукнуло ему в голову. Оставить ключ снаружи!
  Шелестящие колосья залоснились в первых лучах солнца.
  На краю золотистого пшеничного поля мрачно зеленел куб сейфа.
  Генрих Зубрила потянулся, открыл опухшие от крокодиловых слёз глаза и растолкал спавшую рядом жену Филарета Соньку.
  – Ну и ночка с трупом в сейфе, –  притянул он Соньку к своей широченной груди, на которой красовалась свежая татуировка «Не забуду босса Филю», – всё сделал, как он велел. Ему так хотелось взять деньги на тот свет. Последнее желание босса выполнил. Другое дело –  как. Теперь можно и домой отправляться. Царство тебе небесное, кормилец ты наш, Филарет Налапу.