Пустырь

Август
I
Ярмо

Над оцепившими шоссе Энтузиастов малоэтажными промышленными кварталами стелился густой смог. Менее палящее, по сравнению с июльским, солнце последнего летнего месяца неохотно намекало на приближение поэтического сезона, по-прежнему обжигая воспалённые от недосыпа едва проснувшиеся склеры сограждан. Безоблачную пелену неба лениво рассекал диск звезды, предвещавший сочную, изнуряющую жару. Пассажиры гремящих трамваев чутко дремали в болезненном ожидании нервозного рабочего дня. Атмосфера наполнялась гудением, грохотом, истеричным лаем клаксонов, спрессованных в километровых заторах. Наглые рулевые маршрутных такси оставались неизменны традициям хамского вождения. Десантировавшиеся из автобусов горожане сломя голову неслись ко входу в мрачное шумное чрево метрополитена.
Траффик после очередного залпа гудков, дёрнувшись, окончательно встал аккурат возле одноимённой станции.
Тогда же во дворе прилегающего спального района под тенью зелёных насаждений на детской площадке расслабленно курил мужчина двадцати пяти лет отроду. Напротив, практически перед лицом, за металлической оградкой мелодично урчал вороной кроссовер представительского класса. Рокот заведённого мотора звучал музыкой, хищная сплюснутая морда с фарами, похожими на жабьи глаза, вызывала счастливую улыбку наблюдателя. Силуэт чёрного жеребца поверх рыцарского щита рвался прочь из цепких объятий эмблемы, дабы стать ангелом-хранителем сего детища германской промышленности.
Со стороны могло показаться, что между безмятежно курящим на скамейке и ослепительно-глянцевым представительским автомобилем нет взаимосвязи, однако вчерашний договор купли-продажи утверждал обратное. С выдержанной аристократичностью кареты резко контрастировал расхристанный внешний вид владельца: среднего телосложения фигура в тёмно-синих шортах, из-под которых, словно муравьи, до кроссовок расползались цветастые нательные рисунки. От ранней утренней прохлады спасало бежевое худи, из горловины которого шаловливо торчал воротничок поло. Стриженную под насадку голову покрывала белоснежная бейсболка, надвинутая по самые брови.
Глубоко затянувшись, мужчина кинул подгоревший фильтр «Парламента» под ноги, втоптал в песок и, чуть поразмыслив, достал новую сигарету. Проснувшийся взгляд сфокусировался на случайной точке капота, куда словно проецировались картинки мыслей о назойливых мелочах серых будней, о рутинных проблемах, о набившем оскомину офисном ярме. Но весь дежурный негатив с лихвой перекрывало громадное чувство неописуемого восторга и морального удовлетворения, полученные от покупки восхитительной машины. С упоением мужчина представлял, как сегодня презентует железного коня любимой даме. Предвкушал завтрашнее пиршество с соратниками в честь удачной покупки. И, конечно, который раз думал о необходимости получить злосчастный, давно невиданный отпуск. Вопреки столь экстравагантному для трудового пятничного утра внешнему виду незнакомец имел в активах работу по найму.
«Опять получила выговор за опоздание. Скоро уволюсь», – брякнул телефон сообщением от абонента «Настя». Мужчина встрепенулся, чуть поморщившись от возвращения в суровую реальность. Стрелки наручных часов показывали неумолимое приближение символического стартового свистка гонки за успехом по карьерной лестнице. Участь той самой Насти – невесты героя – и тысяч других сограждан вселяла некий оптимизм по причине отсутствия необходимости переться в надоевший офис через весь город.
«Олег Сёмин вызывает», – оповестил дисплей под аккомпанемент вибрации телефона. Мужчина злобно выругался, нажав «отбой».
– Отдохнуть хочу, на море. Или просто на даче, – прозвучало вслух слёзное пожелание мирозданию.
Мужчина неторопливо распахнул водительскую дверь, поудобнее отрегулировал сидение, после чего, насладившись пару секунд благоговейным моментом, рывком перевёл селектор на reverse. «Порше» ринулся назад, слегка не рассчитав мощь, с рёвом развернулся и дворами просочился на Зелёный проспект, направившись к улице Плеханова.
Получив от поездки непривычные ощущения защищённости, спокойствия, уверенности в себе и завтрашнем дне, насладиться мощью резвой двухтонной груды металла не удалось. Путь до офиса, всегда радовавший малым расстоянием, сейчас полностью оказался во власти едва давивших на педаль газа горе-водителей. Речь не шла даже о полноценной езде, какие уж тут скоростные манёвры? Припарковавшись у главного входа бизнес-парка, мужчина, вновь закуривая, задумался о ночном Садовом кольце, радиальных магистралях, загородных шоссе, по которым путники уносились навстречу необъятной стране.
– Доброе утро, Игорь Сергеевич, – дежурно пропищала секретарша на ресепшене этажа, где дислоцировалась фирма.
Мужчина хмуро кивнул, одарив молоденькую девчушку недовольным взглядом, ведь пятилетняя разница дат рождения не обязывала вчерашнюю студентку, обращаясь, привязывать к имени ещё и отчество. Впрочем, девушка сию секунду вернулась к прежнему занятию, сам Игорь вразвалочку прошествовал через коридор к нужному кабинету. Приевшаяся до печёночных колик обстановка мощно подкосила былой умиротворённый настрой. От вида казённой мебели, канцелярских принадлежностей, штампованных лиц коллег заслезились глаза. Захотелось сомкнуть веки, а, открыв, увидеть зелень хвойного леса.
– Сергеич, ты как? – прозвучал сухой дежурный вопрос. Вопрошавший полусонный коллега даже не поднял головы, продолжая гипнотически пялиться в монитор.
Вот, чего-чего, а желания откровенничать с соседями по офису сейчас было меньше всего.
– Нормально, – в унисон холодно сообщил вошедший.
В почтовый клиент повалились письма. Игорь пробежался по заголовкам, откинул бесполезные на его взгляд. Легче не стало. Тяжело вздохнув, открыл первое за день, присланное в шесть сорок четыре, прочитал наискосок, закрыл. Следующее по хронологии вызвало гнев. Зубы непроизвольно сжались, инстинктивно задёргалась кисть, будто сжимая рукоятку ножа.
Большинство электронных депеш представителя заказчика, клинически игнорирующего орфографию русского языка, провоцировали нервный тик. Приходилось терпеть их только из уважения к начальнику, который готов был расцеловать дающую руку по первому требованию. Хотя при виде проявлений лизоблюдства сдерживать рвотный рефлекс каждый раз становилось сложнее.
Прочитав очередной выпад, Игорь поёжился и, тяжело вздохнув, закрыл почтовый клиент. Секунду чаши весов колебались между желанием пойти на улицу, дабы успокоиться глотком никотина, и визитом к руководству для назревшего тяжёлого разговора. Трезво оценив первый вариант, способный запросто окончиться бегством, Игорь, насупившись, отправился в смежный кабинет – к начальнику.
– О, Игорёк, привет! – за громоздким столом отдельного «аквариума» сидел полноватый лысеющий мужчина лет сорока пяти в очках тонкой оправы. – Как дела? Как проект?
– Вот, об этом хотел поговорить, – ответил гость, бесцеремонно занимая свободное кресло. – Проект развивается, уверенно стартовала активная фаза. Между тем, прошло чуть меньше года после запуска.
– Хорошо, – фамильярно перебил босс, переключаясь на ноутбук, – что по этому поводу говорит Олег?
«Твою ж, сука, мать!» – мысленно ругнулся Игорь.
– Ничего, – соврал он, – сейчас я не собираюсь обсуждать претензии заказчика.
– Подожди, – мягко вклинился начальник, бросив взгляд поверх очков, – мы должны делать так, как просит Олег.
– Если отсосать попросит? – грубо отрезал Игорь, сверля шефа взглядом.
От неожиданного выпада тот закашлялся, покраснел, протёр очки салфеткой и собрался открыть рот, но гость опередил:
– Короче, я хочу в отпуск.
– Что с графиком? – начальник картинно ослабил удавку галстука.
– План рассчитан до меня, его цифр не касался. Соответственно, бессилен произвести работы в сроки, утверждённые группой фантастов.
– Какой тогда отпуск? – гаденько хихикнул шеф.
– Вот как? – пожевал губами подчинённый. – Понял, исправим.
Через минуту он вломился обратно, так хлопнув стеклянной дверью кабинета, что та жалобно задребезжала. Не проронив ни звука, швырнул лист бумаги.
– Заявление… Прошу уволить… – подслеповато щурясь, босс вчитывался в написанное, пока Игорь, стоя с угрюмым видом, ждал реакции, скрестив руки на груди. – Подожди, Панков, ты серьёзно?
– Более чем.
– Нет, я, конечно, подпишу, – мучительно подбираемые слова походили на невнятное блеяние, – ещё Александр второй крепостное право отменил… Неужели, так сразу?
– И никак иначе.
– Всё из-за отпуска?
– Подпишешь?! – рявкнул Игорь, потеряв терпение.
– Извини, не могу, – босс отложил бумагу.
– В канцелярии подпишут! – выпалил посетитель, с заявлением покинув кабинет.
– У тебя две недели останется! – имитируя властный тон, прокричал вслед толстячок.
– Посрать! – донеслось из глубин коридора.
Сдав заветный документ отделу кадров, Панков вальяжно вернулся на рабочее место, самозабвенно вдыхая ментальный дым сгоравших дотла мостов. Скучные серые порядки отныне потеряли власть. Приевшийся офис, обрыдлые лица коллег, допотопный компьютер, тупые шутки, пресные разговоры – впервые всё озарил иной, радужный свет будущего в конце тоннеля, Окружающий мирок канцелярских крыс стал чужим, оказавшись погребённым под плевками истории пожелтевшим снимком.
Чинную благодать бесцеремонно прервал мобильный. Имя звонившего пробудило феноменальное желание послать абонента в пешее эротическое путешествие. Но жажда мести, упоённо ждавшая жирной толстой точки финального разговора, холодными липкими пальцами обхватила горло. Предвкушая шоу, Панков сдвинул слайдер сенсора.
– Игорь! – картаво гаркнула трубка голосом Сёмина. – Какого чёрта ты до сих пор не у нас?
– Олег, – выдавил Панков сквозь зубы, – у меня сегодня другие планы. Переговоров с мудаками по расписанию нет.
Провокация удалась.
– Твои планы никого не волнуют! – заверещал Сёмин. – Ты должен мои задачи выполнять!
– С какой стати? – усмехнулся Игорь.
– Я твой заказчик! Я плачу тебе деньги!
– Во-первых, деньги мне платит моя контора, ей – твоя, где Олег Сёмин – простой наёмный сотрудник. Во-вторых, ты гнусный мерзкий человечишка, – холодно вещал Панков, – который, как писал классик, бывает внезапно смертен.
– Вообще потерялся? – мерзко взвизгнула трубка. – Вспомни, с кем разговариваешь!
– Судя по интонации – с базарной кошёлкой.
Собеседник взорвался бульканьем площадной брани. Опустошивший багаж ненависти Панков слушал вполуха.
– Ну, точно бабка, – вздохнул и, подумав, радостно добавил, – иди-ка ты, Семён Семёныч, на *** со своими истериками! Заебал, гондон.
Осточертевший поток словесного дерьма прервался кнопкой «отбой». Прощально окинув взглядом затихший плацдарм кабинета, Игорь скинул в пустую коробку подлежащее возврату домой барахло и беспечно покинул здание.
В приятной свежести кондиционера почти физически ощущался рецидив утерянного душевного равновесия. Откинувшись на сидении, Игорь бездумно уткнулся в пейзаж. Единое целое ландшафта наполняли кредитные легковушками, неуклюжие грузовики; мужчины в костюмах, высокомерно семенящие стометровку от проходной до премиальных седанов; бедные пафосные клерки; девицы всех рангов. Среднестатистическая картина будничного рабочего утра в предчувствии уик-энда сейчас казалась бесцельной суетой.
Сизые клубы дыма подожжённой папироски заполнили салон. Медленно осознание гнетущей реальности возвращалось. Увольнение оставалось увольнением, а жизнь продолжалась. Впереди целый день для свершения подвига.
Оценив ситуацию, Игорь закусил губу, достал мобильный, отыскал нужный номер:
– Привет, дружище! Свободен сегодня?… Отлично! Один сеанс нужен, эскиз есть.
Спустя минуту молчаливого прослушивания:
– Замечательно! Буду через полчаса!
И, не дождавшись утвердительного ответа трубки, резво сдёрнул селектор на drive…
…Солнце садилось за горизонт, когда чёрный «Порше» резво уносился от заходящего светила через Москву. На светлой коже пассажирского сидения в истеричных припадках вызова надрывался смартфон. Панков гнал железного коня, почёсывая левое предплечье. Сюрприз по-прежнему был в планах, однако плохие предчувствия сгущались свинцовыми тучами, обещая бурю скандала. Продравшись сквозь редкие тромбы дорожных заторов, ревущий «Кайен» ворвался во двор. Пискнула сигнализация. Подметив включенное освещение своих окон, Игорь неспеша зашёл в подъезд.
– Ну, где ты шлялся? – распахнула дверь грозная Настя.
– Гулял, – потупившись, растянул глупую улыбку Панков.
– Время видел? – сурово продолжала невеста. – Может, стоит пойти туда, откуда приехал?
Девушка демонстративно ушла в комнату.
– Настя! – крикнул вслед Игорь. – Солнце! Я у Вани был!
– У какого Вани? – послышался всхлип. Девушка, скрестив ноги, сидела на диване. По лицу вот-вот хлынут слёзы, ребро ладони сдерживало готовые взорваться губы. – Позвонить хотя бы мог?
– Мог, – виновато согласился горе-жених. – Хотел сюрприз сделать!
– У какого Вани, я спрашиваю!? – вспыхнула Настя. – Что ты там делал!?
– Иван, татуировщик.
– И какого чёрта допоздна сидел? – вскричала невеста.
Намечавшиеся слёзы обиды высохли без остатка. Теперь на мужчину пристально смотрела разгневанная фурия. Вместо ответа он оголил левое предплечье, обмотанное пищевой плёнкой, из-под которой просвечивала цветастая татуировка с редкими, едва видимыми вкраплениями лимфы поверх кожи.
– О, господи! Ты когда-нибудь остановишься?! – запричитала Настя. – Сколько заплатил?
– Нисколько, – посуровев, соврал Игорь, – подарок постоянному клиенту.
– Врёшь, из отложенных взял!?
– Да говорю тебе – бесплатно! – взорвался Панков. – Ни копейки не отдал!
– Ладно, проехали, – отрезала Настя и продолжила допрос. – Почему не позвонил?
– Сюрприз хотел сделать, – буркнул мужчина.
– Сюрприз? Мне? Своей татуировкой? Ха! Очень обрадовал!
Но он уже не слушал оставшиеся за спиной возгласы, б;льший интерес проявив к стоявшему на кухне холодильнику, сплошь усыпанному сувенирными магнитами. Здесь присутствовала практически вся палитра туристических европейских столиц, уездные города и региональные центры России, Золотое Кольцо опоясывало немецкие кренделя с пивными кружками, гербы соседствовали с эмблемами футбольных клубов. Грохнув дверцей, Игорь вытащил «Хайнекен» из специально отведённого закутка. Хлопнул пробкой, и кадык задёргался в приятных конвульсиях.
Низкосортный алкоголь живо провалился в желудок, оставив кислое послевкусие. Приятный дурман новой порции начисто смыл негатив прошедшего дня.
Целый вечер Панков курсировал от кухни к дивану, сопровождаемый полными ненависти взглядами, пока Настя упрямо играла в молчанку.
– Как был ничтожеством, так им остался, – напоследок обмолвилась девушка, отвернувшись к стене.
Остекленевшими белками глаз мужчина равнодушно внимал отупляющему мерцанию телевизора.

II
Забой

Полдень выходного идеален для размышлений о сущности бытия. Особенно – о наличии мало-мальски приличного источника дохода. Если скучная надоедливая работа, нагоняющая тоску, хотя бы держит на плаву, то увольнение по собственному желанию, помимо наслаждения праздностью, – отличный повод призадуматься о финансовых резервах.
Сумбурную бестолковую пятницу сменил традиционный субботний кутёж в кругу друзей, ставший для Игоря настоящей отдушиной. Готовая лопнуть на куски голова физически была спасена отличным разливным пивом, морально – проникновенной светской болтовнёй. После насыщенного утра их компания осела на обыкновенной детской площадке во дворе типовой пятиэтажной хрущёвки восточной окраины Москвы. Стремительно угасавшее лето располагало провести последние тёплые деньки на свежем воздухе.
Сидя чуть поодаль от остальной компании, Панков, периодически прикладываясь к банке пива, размышлял о текущем состоянии дел. Подобно костяшкам чёток, память стремительно перебирала свершившиеся одним днём факты: опостылевший офис превратился в затхлое воспоминание, спало тяготившее бремя после высказанной вслух неприязни, глупая ссора с Настей. Тенденция настораживала. К счастью, содержимое банковских счетов позволяло оценивать завернувшую виражом судьбу слегка наплевательски.
Самовольно напрашивался неоднозначный вывод: якорей оставалось всё меньше. Дороги открыты, можно поднимать парус и уходить в свободное плавание. Но побег, мысль о котором занозой терзала душу, полностью противоречил принципам.
– Давай, за победу! – отвлёк от глубокомысленных рассуждений вопль Стаса, поднявшего пластиковый стаканчик с дешёвой водкой.
Заливисто гогоча, дюжина бравых молодцев чокнулась и опрокинула обжигающий яд в лужёные глотки. Крепкие татуированные руки потянулись к закуске, заботливо расставленной на врытой в землю деревянной лавке. Одноразовые тарелки наполняли огурцы, колбасная нарезка, сыр. Кому-то по душе пришёлся апельсиновый сок. Юра отошёл в сторону и прислушивался, как никотин перебивает горечь сивухи во рту. Женя, возвышавшийся возле стола, по-хозяйски оглядывал собравшихся.
Незаметно для присутствующих над столичной окраиной сгустились сумерки. Зажглись первые фонари, подав негласный сигнал о скором наступлении излюбленного времени суток гулящей молодёжи. Между тем лица крепких взрослых мужчин сияли искренним добродушием. Даже Валера, пять минут назад изящно материвший Пашу, наливал последнему в любезно подставленный стакан.
– Док! Насыпай! – Егор окликнул Стаса привязавшимся из-за неоконченного образования прозвищем.
Игорь, по-прежнему куривший сидя на корточках чуть поодаль, обернулся на крик и понимающе ухмыльнулся. Потом, привыкая, закатал левый рукав толстовки, где с тыльной стороны предплечья заживали пожизненно нанесённые сочные яркие краски. Не зря вырвал деньги из семейного бюджета.
– Привет, – внезапно рядом присела Марина. Спортивного вида девушка, непонятным образом затесавшаяся в коллектив.
– Привет, – равнодушно поздоровался Панков.
– С победой, – улыбнулась знакомая.
– Спасибо, и тебя.
– Чего грустишь?
– Да, так, ничего серьёзного.
– Понятно, – протянула Марина, – ты до конца?
– В смысле? – удивился Игорь.
– Мы потом в гаштет, ночь прохладную обещали.
– Пока не знаю.
– Жаль, – Марина поднялась, отряхнула штаны на коленях, – будет весело.
– С нами всегда весело, – засмеялся Панков, поднимаясь следом, – пойдём лучше выпьем.
Заинтересованные, якобы случайные заигрывания девушки он подметил давно, однако считал себя человеком женатым – пусть пока без законного штампа – и порядочным, потому старался избегать прямого контакта. Между тем, Марина выглядела человеком крайне приятным во всех отношениях.
Хруст массово мнущихся стаканов заглушил прежнюю череду философских мыслей. Прежняя мрачная физиономия исчезла, теперь голос Панкова слышался по разные стороны тусовки, разделённой на группы по интересам. Каждая кучка людей наполняла окружающее пространство шумными разговорами и громогласным хохотом. Персонажи хаотично перемещались, пьяные заплетающиеся языки стремительно перескакивали с темы на тему, непрерывно обменивались ехидными остротами.
В бойком молодецком угаре водка казалась бесконечной. Пятый час спринтерского пьянства давался удивительно легко после бессонной недели рабского офисного труда. Наверное, сил давало полученное наконец материальное четырёхколёсное вознаграждение, ждавшее на удалении нескольких станций метро.
– Насыпай! – который раз Егор привычно изрыгнул радостный вопль.
Игорь с сомнением посмотрел на товарища, который по непонятной причине отказывался выполнять собственный призыв. Впрочем, Стас уже выстроил по линейке собранные стаканы. Медленно осматривая эпизоды пьянки, Панков загляделся на Марину. Та, будто почувствовав, обернулась, рука её скользнула по волосам, откинув прядь. Через мгновение девушка опять заливисто хохотала над очередной шуткой Егора.
«Выпьем сейчас, и подойду к ней», – изрядно опьяневший мозг одолевали сомнения, помноженные на робость.
Незаметно стемнело. Фонари разгорелись в полную силу, запахло свежестью. Засевшие внутри бетонных коробок обыватели тихо матерились, слушая уличный гвалт, робкие попытки восстановить законную тишину пресекались на корню. Приходилось терпеть духоту помещений, крепче запирая форточки. И совсем был не слышен мерзкий писк домофона ближайшего подъезда.
– Давай! – заорал Егор. – Давай! Убивать! Грабить! Жечь!
Истошный рёв глоток радостно поддержал его.
– Эй, быдло! Ведите себя тихо!
Недоумённое молчание участников фуршета лавиной нарастало по мере осмысления услышанного. Наконец, все присутствующие обернулись к источнику звука.
Возле открытого багажника седана «Шевроле» стоял высокий крепкий мужчина с жиденькой рыжей бородой, такая же куцая шевелюра обрамляла едва заметную плешь. Казалось, местный житель сам опешил от собственной наглости, ибо, забыв о лежавших на дороге сумках, с каменным лицом ждал реакции толпы сомнительных пьяных элементов.
– Хватит орать! – с надменной ухмылкой повторил вызов чужак. – Идите домой! Быдло ****ое!
Ни один мускул его лица не дрогнул, ни единой нотки интонации не выдало сожаление о сказанном. Плешивый действительно говорил серьёзно, без актёрской игры.
– Сударь, вы охуели? – первым очухался Валера.
Приземистый крепыш с расписанными руками, торчащими из-под чёрной футболки, протиснулся через толпу. Уверенная лёгкость движений выдавала недвусмысленные намерения. Прекрасно зная характер товарища, Игорь, задрожав от ненависти, терпеливо ждал стартовой отмашки, в хамоватом аборигене без труда угадав старого знакомца Олега Сёмина, чьи манеры вполне соответствовали стилю обращения. В отличие от профессионального бездельника Сёмина, чьё достоинство ограничивалось лишь умением изрыгать огромные количества грязных ругательств и много болтать, присутствовавшие молодчики к общению с людьми подходили сугубо по-деловому. Кратко, чётко, ёмко.
– Уважаемый, повторяю вопрос, – низкорослый подкачанный Валера выглядел смешно рядом с высоченным чужаком. – Кому ты адресовал сие обращение?
– Тебе конкретно! – гаденько усмехнулся Сёмин. – Бухаете, мусорите в чужом дворе! Орёте!
– Прописку покажи.
– Чего? – опешил Олег.
– Ничего. Уезжай обратно в свои перди и там выёбывайся, – спокойно пояснил Валера.
Скользкая ответная тирада застыла во рту Олега, прерванная метким увесистым шлепком точно в челюсть. Сёмин чуть шатнулся, второй удар подтвердил старинный принцип про шкаф.
«Бог тебя любит, – вспомнилось почему-то Игорю, – а я тебя пырну». Будь у него нож – случилось непоправимое, пока же ситуация ограничивалась лишь жестоким добиванием лежавшего. Едкий в обыденности представитель заказчика сейчас выглядел неприглядным человеческим отбросом, которого катали по пыльному асфальту те, кто пару минут назад в мировоззрении Сёмина находился где-то внизу социальной иерархии.
– Всё, хорош! Хорош! Ещё убьёшь, – ласково увещевая, оттаскивал Валера увлёкшегося бойца от бездыханного тела.
За считанные секунды дочиста выплеснулась копившаяся годами злоба. Панков, выпив любезно поданный кем-то стакан водки, уставился на распластавшегося по земле недруга, на забрызганную кровью одежду, и чувствовал огромное вселенское удовлетворение. Произошедшее хотелось смаковать вечность, впитывать мельчайшие детали, запечатлевая в подкорку судьбоносный момент.
А для окружающих произошло всего лишь рядовое циничное избиение, которое карается уголовным кодексом. Самый трезвый среди присутствующих подсказал скорее исчезнуть. Мусор убрали без спешки, с ядрёными матерными разговорами, прежними пошлыми шуточками.
Когда молодецкий гурт покинул локацию, Валера – который раз – повторил наставление:
– Парни, расходимся малыми группами, лучше дворами. Всё, всем удачи.
И, суетливо пожав руки остальным, он, противореча себе, с двумя товарищами направился к метро.
Слегка отрезвлённый случившимся, Игорь лучше всех внял совету, потому спешно попрощался и давно знакомыми тропами отправился домой прогулочным шагом. Наравне с последним тёплым воздухом, уже отдающим свежестью, захотелось почувствовать вкус одиночества, переварить долгое сегодня от начала до конца.
Размеренно, не скрываясь, не таясь, периодически издеваясь над утомлённым организмом суррогатным табаком, мужчина шёл домой. Всего-то три-четыре квартала, по счастливому совпадению, и вот она – хибара, вроде той, из подъезда которой появился Сёмин. Только Олег к коммунальным платежам ежемесячно добавлял арендную плату.
Со злорадной ухмылкой Игорь взглянул на зашторенные окна, подсвеченные изнутри бледным искусственным светом.
– Привет! – поздоровался Панков из прихожей, ощущая приятное послевкусие выветрившегося хмеля.
Комната ответила лишь визгами очередного телевизионного шоу.
– Эй! Кому говорю – привет! – встав в дверном проёме, Игорь с усмешкой призывал невесту к ответу.
Притворившись мебелью, та с ногами забралась на диван и, не реагируя, внимала голубому экрану.
– Настя, я пришёл! – чуть грубее повторилось оповещение.
– Ты меня слышишь? – Игорь сел на корточки перед девушкой, закрыв вещательную амбразуру.
Отрешённым взглядом Настя смотрела сквозь него, уголки её губ слегка подёргивались.
– Ку-ку! – помахал Игорь рукой.
– Где ты шлялся? – процедила девушка сквозь зубы. Суженные зрачки впились сотней ледяных иголок.
– Гулял, – удивлённо произнёс Панков.
– Где гулял? – зашипела Настя.
– На стадионе, потом в кабак зашли, – певуче отчитывался мужчина, – потом во дворике неподалёку зависли.
– На каком, к чёрту, стадионе? По каким, ****ь, дворам? – взорвалась возлюбленная. – Опять, поди, с шалавами развлекался?
– Насть, ты чего? – невинно улыбнулся Панков. – Просто с парнями выпили водки.
– Оно и видно! Несёт за километр! Отойди!
Оттолкнув гуляку, девушка подошла к окну. Снаружи простирался уютный спальный район Москвы.
– Я имею право отдохнуть?! – вспылил Игорь. – Третий год без отпуска вкалываю! Квартиру оплачиваю! Холодильник забит! Машину, наконец, купил нам!
– Какую машину? – резко обернулась Настя.
– Вот эту! – он достал ключи, потряс, как колокольчиком. – Вон, смотри!
И ткнул пальцем на едва различимый в сумерках кроссовер.
– О, боже! – закатив глаза, девушка схватилась за голову. – Откуда ты взял деньги? Она же целое состояние стоит!
В воздухе запахло серьёзным скандалом.
– Нет, тачка подержанная. Практически за копейки отхватил.
– На какие шиши? – взгляд Насти пылал огнём. – Сколько?!
– Заначка была, – отмахнулся Панков.
– Сколько?!
– Восемьсот, – потупился жених.
– Твою мать… – девушка обессиленно рухнула на диван. – Мы на квартиру копили… Восемьсот тысяч! Какого года?
– Пятого, – обиженно буркнул мужчина.
– Девяносто пятого? – саркастически хмыкнула Настя. – Это же рухлядь, ты понимаешь?
– Вообще-то, в специализированном сервисе проверяли перед покупкой, – пафосно выдал Игорь.
– Послал же господь мужика – идиота! – закатила глаза благоверная. – Завтра это ведро встанет мёртвым грузом! А денег даже на бензин нет! Так и будем мыкаться по халупам родственников, зато на якобы крутой тачке!
– Действительно, лучше на электричке трястись до Жуковского, зато в свою квартиру, – проворчал Панков.
– Да, лучше! – взвизгнула Настя. – Уйди с глаз моих! Видеть тебя не могу!
Громко, терзая барабанные перепонки, завизжал телевизор.
Панков потоптался на пороге, тщетно ожидая продолжения диалога, но будущая супруга полностью отдалась иллюзорному миру наигранных эмоций. Холодильник тоже молчал, зато верно хранил на нижней полке последнюю упаковку баночного «Хайнекена».
– Надо пополнить запасы… – задумчиво пробормотал Игорь.
Тусклая лампочка подсветки долго горела в ожидании решения: пить или не пить? Наконец, Панков вытащил упаковку целиком, брякнул ключами и, втайне ожидая грозных расспросов вслед, отчалил на улицу.
Над скромной детской площадкой тускло горел фонарь. Стекло искусственного светила облепила гвардия насекомых. Под ногами лежали первые пожелтевшие листья. Воздух отчётливо пах приближающейся осенью. Отягощённый мыслями о грядущей смене времени года, сопутствующей ей депрессии, Игорь сел на лавку, попыхивая сигареткой. Рука сама собой потянулась к запечатанной банке.
Вдалеке послышался вой сирены. Сверху долетели приглушённые звуки разговора на повышенных тонах. Фоном кричал ребёнок. Еле слышно пропищал домофон. Вдалеке заревел ржавый глушитель. Мегаполис жил обыденной жизнью в предвкушении нервного дёрганого сна. Одним покой лишь снился из-за вечной погони за прибылью, другие впали в чуткий хмельной коматоз, третьи прислушивались к сопению младенцев, четвёртых беспокоили бытовые трудности. Лишь немногие благостно пребывали в плену Морфея.
Панков нервно, словно обжёгся, отдёрнул руку. Освещённый пятачок под навесом растительности почудился необитаемым островом вдали от мелочной суеты, от вечной нервотрёпки с оплатой коммунальных счетов, кредитной задолженности, хронического «надо, нужно, необходимо». Даже сердечный ритм замедлился и время застыло самым прекрасным мгновением обретённого долгожданного счастья. Уже через секунду реальность приготовилась вернуться в прежнее русло, стоило только настучать код на панели домофона. Игорь зло выплюнул окурок, достал из очередной сигареты фильтр и прикурил. Сразу вспомнился терпкий вкус прадедовой махорки, от того более приятный, что потреблялся в чистейшем деревенском воздухе сотней километров восточнее. Да и было это в прошлой жизни.
Тоска защемила сердце. Тотчас, не давая себе раскиснуть, Игорь тряхнул головой, скидывая морок депрессии. Грусть сменилась презрением к мещанской повседневности.
Ночь вступала в активную фазу. Темнота, разъедаемая уличным освещением, наслаивалась тонкой окутывающей субстанцией. Зато признаки усталости отсутствовали напрочь, даже намечавшееся похмелье бесследно исчезло. С собой были шесть запечатанных банок лагера, пачка сигарет, несколько банковских карт, ключи от железного коня.
Прошедшие минуты заунывных рассуждений брелок сигнализации неосознанно подсказывал возможный исход бряцанием меж коротких, неуклюжих, но ловких, почти музыкальных – мечта иного карманника – пальцев. Наконец Панков, вняв бессознательному, с пивным запасом подмышкой направился к припаркованному транспорту.

III
Трасса

За окном тянулись слившиеся в единые параллели гирлянды фонарей. Динамики аудиосистемы долбили в мозжечок непрерывной прямой бочкой, подложенной под синтетические звуки космоса. Необъезженный металлический конь вёз всадника по велению госпожи удачи: без чётко обозначенного маршрута, не разбирая, где широкий проспект, а где узенькая улочка. Проснувшиеся лихачи своим поведением провоцировали принять участие в опасных состязаниях – способности позволяли, – но Панков игнорировал, оставляя длинным шлейфом позади себя тоску. За полчаса пути руки притомились рулить, однообразие фоновой музыки наскучило, организм потребовал порцию никотина. Поначалу водитель присматривал тихий закуток, чтобы припарковаться, однако вскоре бросил эту глупую затею и шире открыл окно навстречу белому шуму города, закурив.
Траффик отличался от дневного отсутствием пробок да редкими спорткарами, владельцы коих зарабатывали на бензин отнюдь не физическим трудом. Час монотонной езды утомил. Игорь кожей почувствовал, насколько скован фасадами домов, полосами разметки и облицовкой тоннелей. Для полёта души требовалась свобода. Воля.
Исполосованный бликами огней кроссовер выскочил на радиальную магистраль. Улица резко стала проспектом, а спустя пятнадцать минут над головой промелькнули эстакады развязки. Колесница стремительно неслась вглубь области.
Благодаря случайному взгляду на стрелку спидометра Игорь впервые с Садового снизил скорость до комфортных ста. Такой щадящий режим позволял чуть расслабить концентрацию и наслаждаться ездой. Осточертевшее громыхание басов давно заменило фоновое бормотание чересчур бодрых радиоведущих. Для очередной сигареты приоткрывалась всего лишь небольшая щель.
Минуло несколько часов с момента побега, телефон подозрительно молчал. Придерживая руль одной рукой, мужчина вытащил из кармана напичканный электроникой кусок пластика. При уверенном сигнале сотовой сети – ни единого мало-мальски значимого сообщения. Злосчастная игрушка выключенной полетела на заднее сидение.
Плевать.
Ночь подходила к концу. Линия горизонта то справа, то слева озарялась багряным заревом рассвета. Восток давно перепутался с западом, и понять, откуда всходит светило было сложно. Жалкое подобие первых лучей шло в лобовую атаку. Лесополосы сменились полями, и кроме нескончаемого дорожного полотна взор будоражили лишь изредка обгонявшие попутчики, да вяло плетущиеся сонные фуры. Традиционные «карманы» уводили вглубь страны к совсем крохотным населённым пунктам с забавными названиями.
Когда небо окрасилось в тёмно-синий градиент, приборная панель оповестила о нехватке топлива. Тормознув на ближайшей безымянной АЗС, первым делом Игорь осмотрелся. Заправка стояла посреди поля и напоминала много раз виденные полустанки – остановки электропоездов, – где зачастую отсутствовал даже перрон. Вроде, пора выходить, а некуда.
Смена картинки подёрнула сознание туманом – пришла пора искать ночлег. Однако горизонт был пуст. Стрелка уровня бензина снова склонилась к нулю, когда «Кайен» после монументальной стелы и последующей облезлой таблички с именем городка то ли соблюдая ПДД, то ли впечатлившись увиденным взвизгнул тормозами. Дальше машина двигалась по вымершим улочкам аккуратно, словно по минному полю.
Магистраль давно осталось позади, перед глазами во всей красе предстала тихая уютная провинция. По обеим сторонам узенького переулка, в отдалении от края разбитой проезжей части, среди возрастных деревьев прятались приземистые четырёх- и пятиэтажные домики. Из бордового кирпича, из потрёпанных временем и климатом железобетонных панелей. Кое-где перед подъездами стояли умилительные покосившиеся скамейки со следами вчерашнего пиршества под ними. На одной из лавок в позе эмбриона безмятежно спал человек в спортивном костюме. Среди мертвенного умиротворения единожды попались классических влюблённые, бредущие по извилистой дорожке: худощавый юноша с гитарой на плече и миниатюрная девчушка в мешковатой одежде.
Наугад свернув на очередном перекрёстке, Панков оказался среди более поздней застройки. Жилые кварталы разбавляли административные здания, магазины, даже промелькнул типичный серый постсоветский ДК. Здесь изредка проезжали автомобили, блёклым неоном горели витрины, стены покрывала аляпистая печатная реклама займов и лечения алкоголизма. Многочисленные ямы красноречиво свидетельствовали о присутствии в удалённой провинции, архитектурой же городок мало разнился с подмосковными.
Игорь притормозил у обочины, достал телефон. Оживший дисплей неприятно удивил мертвенным отсутствием уведомлений. Навигатор, с ужасной задержкой еле-еле опознавший текущие координаты, показал трассу левее города, название которого, мелькнувшее при въезде, показалось смутно знакомым. Среди улиц имелись обязательные для постсоветского пространства Первомайская, Красноармейская, многолетия Октября, Победы, нынешнее расположение которых было в диковинку.
Игорь закурил и выбрался на проезжую часть. Пахло гарью. После стабильного климата салона уличная свежесть, вопреки положенной бодрости, навевала дремоту.
Поёжившись, Панков запрыгнул в тачку и тихоходом отправился на поиски ночлега. Разбросанных по родному району огненных неоновых букв «Отель» здесь нигде не было видно. Настало время вновь попросить помощи бесполезного смартфона, однако внимание привлекло другое. Под козырьком остановки на обочине встречного направления одиноко стояла девушка в голубых джинсах, с густыми рыжими волосами до лопаток. Зацепив взглядом прекрасную незнакомку, путник, по инерции проехав метров сто, чего резко развернулся.
– Привет! – подъехав ближе, изобразил он в приоткрытое окно самую обаятельную улыбку.
– Привет, – небрежно обронила дама, добавив уставший взгляд сквозь модные очки в толстой оправе, и продолжила невозмутимо рассматривать пейзаж.
– Эм, – огорошенный холодной реакцией, Игорь сменил интонацию, будто оправдывался, –подскажи, где можно переночевать? Телефон не опознаёт здешние места.
– Тебе именно переночевать или провести ночь? – чуть внимательнее поинтересовалась незнакомка.
– В чём, собственно, разница?
– Отдохнуть или потусить?
– Ах, в этом плане. Без разницы. Что доступнее, – добродушно усмехнулся Панков.
– Тогда смотри… – девушка подошла к машине, осмотрелась, неожиданно открыла дверь и забралась внутрь.
От наглости Игорь потерял дар речи.
– Чего, тормозишь? Поехали, – лениво протянула попутчица.
– Дорогу покажешь?
– Поехали прямо. Там увидишь.
Игорь попытался украдкой рассмотреть спутницу, та уже небрежно махнула в сторону тротуара:
– Паркуйся.
И первой покинула салон. Перед ними был четырёхэтажный белёный дом с высокими окнами, выделявшийся торцевым входом в подвал под броской вывеской.
– Здесь можно отдохнуть. И напьёшься, и потанцуешь, – тоном заправского экскурсовода проговорила дама.
– Дискотека? – поинтересовался Панков.
– Нечто, отдалённо напоминающее рок-н-ролл, – театрально махнула рукой девушка.
Её отстранённый тон смущал. Слышались нотки надменности, снобизма, равнодушия, однако прямолинейность поступков подкупала странника.
Не оглядываясь, дама спустилась по узкой лестнице, гость молча проследовал за ней и оказался в уютном помещении размером с университетскую аудиторию, возглавляемом барной стойкой, от которой вдоль стен тянулись ряды столов. Заканчивалось всё крохотным пятачком для танцев перед пустующей сценой. Лишь одинокая электрогитара, брошенная возле барабанной установки, напоминала о недавнем разгуле. В полумраке остатки посетителей допивали разливное.
Засмотревшись, Игорь толкнул в спину остановившуюся спутницу.
– Да, гульнуть здесь уже не получится, – невозмутимо отреагировала девушка.
Классический рок в колонках сменился репертуаром дискотеки девяностых. Публика одобрительно загоготала. Облепленные гривами немытых волос их кислые пропитые лица протирали грязные столешницы. Обстановка заштатной столовой, топорно приукрашенная атрибутикой, неприятно отталкивала с порога. Можно было принять дежурные «два по сто» и, конечно, знатно оттянуться в сей смрадной дыре, но Панков собирался продолжить поиск места с чистой простынёй на мягкой кровати.
Тем временем спутница облокотилась на барную стойку:
– Дай, пожалуйста, шесть светлого.
На заляпанной стойке выстроилась шеренга аппетитно запотевших бутылок.
– Я здесь не останусь, – подойдя сзади, хмуро буркнул Панков, кривя лицо.
– Я тоже, – повернулась девушка, одарив холодным взглядом из-под линз. Или простых стёкол?
– Тогда зачем пиво? – озадаченно скривился мужчина.
– Надо же скоротать остаток ночи, – легкомысленно бросила спутница и, расплатившись, направилась к выходу. – Пойдём, чего встал?
Вырулив на проезжую часть, «Кайен», едва набрав скорость, тормознул перед светофором.
– Один вопрос, – разглядывая перспективу улицы, заговорил водитель.
– Ну? – лениво протянула девица.
– Куда, собственно, едем?
– Едем ко мне домой, – меланхолично рапортовала рыжая.
– Понятно, – не удостоив спутницу взглядом, вдарил по газам.
– Кстати, – закусил он сигаретный фильтр, – зовут тебя как?
– Родители назвали Алисой.
– Что ж, Алиса, показывай дорогу в страну чудес.

IV
Пустырь

В подъезде нестерпимо – до рези в глазах – воняло мочой. На ступеньках валялись ошмётки синей краски, шлепки посеревшей штукатурки. Настенная живопись информативно доносила слухи о местных жителях. Окружающий хаос не мог испортить сладкого привкуса взвинченного ожидания. Дрожащие пальцы сжимали горла бутылок. Кидаемый из жара в холод и обратно, Панков поднимался по лестнице следом за Алисой, которая беспечно шагала впереди абсолютно незнакомого мужчины. Присущие обоим опасения убаюкивали эротические флюиды.
Ей могло повезти притащить домой вместо порядочного любовника обыкновенного маньяка. Он мог оказаться в плену чокнутой психопатки с тесаком под подушкой или клофелином в кармане облегающих джинсов.
Хрустнул замок, отгородив их от внешнего мира, сомнения исчезли.
– Куда поставить бутылки? – спросил Игорь, двигаясь на ощупь.
– Поставь на пол, – раздалось совсем близко жаркое дыхание.
Сочный поцелуй склеил тела.
…Световой день медленно вступал в права, заполняя пространство квартиры. Сквозь полумрак вырисовывались очертания предметов, поскрипывал дощатый пол. Чётче вырисовывались причудливые узоры на замызганных обоях. Рассматривать интерьеры было некогда. Всё внимание привлекали нюансы хрупкого девичьего тела. Ямочки, родинки, складки. Редкие угрызения совести – что там Настя? – гнал прочь, как и гнетущие мысли о перспективах. Обыденность с её бесконечной гонкой за деньгами временно осталась вне текущего момента, словно нечто приземленное, неинтересное, сконцентрировавшись на минутах животного соития.
Он смог. И неоднократно. Когда силы иссякли и в окно уже полновластно билось остывающее августовское солнце, обнажённый мужчина без чувств распластался на продавленном диване, скомкав застиранную простынь. Утомлённый бессонными сутками, километрами, пьянством, кризисом в стране, моментально отключился, не успев расспросить о грядущих планах.
Она оказалась предусмотрительнее. Наученная горьким опытом, после скоротечной дремоты раздражённо заглушила припадочно пищавший сигнал будильника.
– То, что мы называем бурной молодостью, другие называют проблемами с алкоголем, – пробурчала хозяйка, напяливая белье, и подняла валявшуюся на полу бутылку.
Та самая бурная молодость приучила все проблемы решать алкоголем. Пиво, конечно, вряд ли восстановит силы подобно здоровому крепкому сну, зато прибавит толику апатии к внешним раздражителям.
– Эй, вставай! – ощутимая пощёчина обожгла щеку любовника.
– М? – вопросительно промычал тот.
– Вставай! – повторила требование Алиса, попутно застёгивая чёрную олимпийку.
Игорь с трудом продрал глаза:
– Ты куда?
– Представляешь, на работу! Не знаю, как в ваших столицах, а здесь принято работать.
– Сколько времени? – сощурился Игорь от яркого света, проникавшего сквозь хлипкие желтеющие шторы.
– Полвосьмого, – выдержав паузу, – утра. Уже опаздываю! Так, перекусить найдёшь в холодильнике, запасные ключи оставлю на тумбочке. Квартира в полном твоём распоряжении. Целую, сладенький.
И, нацепив солнцезащитные очки-авиаторы, с обворожительной улыбкой хлопнула дверью.
Сладкий запах свободы вскружил голову, мягкая прохладная подушка потянула магнитом. Игорь снова уснул.
Окончательно Морфей отпустил около трёх пополудни. Светило спряталось за угол, откуда его посланники – шаловливые лучики – приносили мягкое уютное тепло. Игорь, поморщившись, резко подскочил на кровати. По телу, по каждому мышечному волокну разливалась приятная слабость.
«Лучшее, конечно, впереди», – подумал гость, лениво осматривая квартиру. Только сейчас однокомнатная хибара предстала в полной красе. Подобные каморки Панков однажды видел в глубинах коммунального Петербурга и смутно представлял наличие подобных в глухой провинции. Между спальней и новёхонькой металлической дверью ютилась крохотная, почти тамбур, прихожая с подставкой для обуви и вешалкой в виде набора массивных крючков, прикрученных к доске. Сама комната помимо разложенного дивана, поставленного вплотную к батарее под подоконником, имела старинный пошарпанный сервант, платяной шкаф да письменный стол подле двери. Вопреки царившей неухоженности, находиться здесь было неимоверно комфортно. Настолько, что мужчина, натянув лишь подвернувшиеся под руку трусы, рывком раздвинул шторы, намереваясь высунуться в открытое окно. Он чувствовал себя дома.
– Оба-на!
За полупрозрачной тканью гардины обнаружился современный стеклопакет, дополненный  балконной дверью. Обрадованный, как ребёнок, внезапной опцией жилища, Игорь, торопясь вдохнуть свежий воздух, в одном нижнем белье выскочил босиком на прохладную бетонную плиту.
Пейзаж аутентичностью поубавил романтический настрой столичного жителя. Под балконом, торчавшим из красной кирпичной стены, начинался обширный пустырь. Лишь где-то вдалеке, на горизонте, виднелись кривые очертания приземистого частного сектора – вероятно, дачный кооператив – да узкая полоска леса. И никаких построек по соседству, словно любезно приютивший дом стоял на краю кладбища.
Пустота.
– Да, наши бы давно такие площади застроили, – пробормотал Панков, задумчиво хлопая по бёдрам в поисках курева. – Твою мать!
Рассмотрев своё одеяние, он юркнул обратно. Вчерашнего «Парламента» нигде не было, зато бумажник – равно, как ключи с документами – оказались на месте. Поразмыслив, Панков натянул имеющийся гардероб и отправился искать ближайшую торговую точку.
У подъезда ждал идеально вписавшийся в дикий пейзаж кроссовер, припаркованный на месте, которое в лучшие времена являлось то ли газоном, то ли тротуаром. Узкая проезжая часть выглядела ужасно. Обнажавшие щебень ямы походили на дожившие до настоящих времён последствия немецких бомбардировок. Окинув взглядом коммунальное безобразие, Игорь цокнул языком и, полагаясь исключительно на удачу, пошёл налево вдоль дороги.
Метров через триста, когда захотелось открыть навигатор, тропинка привела к небольшой площади с круговым движением вокруг захиревшей клумбы. Здесь же располагались будка остановки и магазин, сильно напоминавший избушку сельпо из детских воспоминаний. Карикатурный внешний вид не отменял наличия сигарет внутри, и, усмехнувшись ассоциациям, Игорь направился внутрь.
Однако войти не успел. На крыльце чёртиком из табакерки возник забавный персонаж, преградивший собой дверной проём.
– Уважаемый, выручи мелочью? Сколько сможешь.
«Бывшему регенту или депутату государственной думы?» – промелькнуло в голове, пока Игорь брезгливо осматривал появившегося местного «интеллигента» неопределённого возраста от двадцати пяти до пятидесяти. Последний выглядел классически непрезентабельно, однако личность его выделялась чем-то неуловимо оригинальным. То ли чертами помятого морщинистого небритого лица, то ли рисунком – оригинальным, как шотландский килт – засаленной клетчатой рубашки. Сначала Панков собирался просто отодвинуть обнаглевшего попрошайку, пока не увидел глаза. Слегка поблёкшие голубые зрачки в обрамлении красных прожилок не просили, нет. Они нагло требовали!
– Иди работай! – отчётливо выругался Игорь, толкнув забулдыгу в плечо.
– Командир, подсоби! Мочи нет – трубы горят! – прохрипел тот, отшатнувшись.
Панков повернулся к нему, злобно процедил сквозь зубы:
– Семилетней племяннице в силу возраста я могу просто денег дать, а ты, шваль подзаборная, сам на водку достанешь. Иди работай, тварь!
– Командир, обижаешь! – улыбнулся пропойца так, будто собирался достать финку из кармана заношенных спортивок. – Грубить-то зачем?
– Пошёл на *** отсюда! – рявкнул Игорь.
– Ну, это ты зря, – алкаш сердито сплюнул под ноги. – Грубить-то зачем?
С угрожающим видом, не предвещавшим ничего хорошего, он двинулся на Панкова. Рассусоливать было некогда: первый удар отправился в печень, второй – по лицу, после чего, опасаясь подставлять спину, Игорь выжидающе встал на изготовку, глядя, как скрюченный забулдыга, выпучив глаза, хватает ртом воздух.
– Это ты зря… – хрипло повторил попрошайка.
Дожидаться второй попытки не пришлось.
– Разошлись! – непреодолимая сила растащила дерущихся, прервав избиение великовозрастного младенца.
Тяжело дыша, Игорь озадаченно рассматривал пьяньчугу, получившего солидную порцию затрещин, лицо которого оставалось помятым, однако следы насилия полностью отсутствовали!
– Начальник, он первый полез! – подхалимски залебезил бич.
– Отставить! – гаркнул невесть откуда взявшийся приземистый худой полицейский в полинявшей мешковатой форме с капитанскими звёздами на погонах. Важности стражу правопорядка добавляла папка подмышкой. – Что здесь происходит?
Вопрос был адресован скорее Панкову.
– Ты-то, собственно, кто? – еле сдерживая смех от вида криво восседавшей на угловатом черепе фуражки, спросил Игорь, нагло рассматривая облик несуразного служаки.
– Участковый оперуполномоченный, капитан Воробьёв, – прищурившись, отчеканил полицай.
– Очень приятно, – вырвалась саркастическая реплика. – Панков Игорь Сергеевич.
– Что здесь происходит? – повторил капитан, оценивающе осмотрев коротко стриженого незнакомца. Особое внимание привлекли расписанные ноги.
– Товарищ по-хамски попросил финансовых субсидий, – сунул руки в карманы Панков, – в ответ получил совет трудоустроиться.
При этом глаза пьянчуги, молча наблюдавшего за дискуссией, слегка округлились.
– Понятно, – цыкнул капитан, – кто затеял драку?
– Какую драку, начальник? Так, потолкались слегка! – прохрипел бич.
– Иваныч, заткнись! – отмахнулся участковый. – Ты у меня вообще на особом счету! Или на сутки захотел?
– Не-не-не! Я же ничего! Просто копеечку попросил! – залебезил оборванец.
– Капитан, можно я пойду? Сигарет купить, – кивнул Игорь на дверь.
– Значит, претензий нет, – прищурился участковый. – Иваныч?
– Какие вопросы, командир! Может дашь на пузырёк?
– Пошёл вон! – рявкнул Воробьёв.
Не дожидаясь развязки, Игорь юркнул внутрь постройки. Выйдя, блаженно закурив, с огорчением обнаружил ожидающего капитана.
– Игорь Сергеич, постой! – то ли фамильярно, то ли вежливо окликнул участковый .
– А? – развязно откликнулся Панков.
– Угости сигареткой, – хищно прищурился полицейский.
– Ха! Ну, вы, блин, даёте, – гоготнул Игорь, доставая только убранную пачку.
– Приезжий? Лица не припоминаю что-то… – мелко затянувшись, задал наводящий вопрос капитан.
– Типа того, – сплюнул Игорь.
– Судимый? – огорошил внезапный резкий вопрос.
– С чего вдруг?
– Татуировок, смотрю, много, – краешек фуражки качнулся в сторону цветастой нательной росписи.
– Ах, это. Господин полицейский, – снисходительно улыбнулся Панков, – у нас татуировки вполне законопослушные граждане делают. Мода сейчас такая.
– Понятно, остановился где?
– Это допрос? – осклабился мужчина.
– Нет, – в наглом взгляде участкового читалось отчётливое «да».
– Здесь недалеко, на Карла Маркса. Красный кирпичный дом. Квартира… – карты раскрывались осознанно. – Номер не помню. У Алисы остановился.
– Чёрненькая? В очках?
– Вроде того.
– Знаю-знаю, – продолжал допрос капитан. – Родственница?
– Знакомая, – соврал Игорь.
– Понятно. Сам откуда?
– Из Москвы.
– Москва – столица нашей Родины, хе-хе, – гаденько усмехнулся полицейский. – Троюродный брат в Москву переехал из Сибири. Олег Сёмин, может слыхал?
Не подав виду, Игорь нервно сглотнул.
– Знавал одного такого. Рыжий, плешивый, бородатый? – осведомился с наглым прищуром.
– Ха! А говорят Москва – огромный город, – хмыкнул капитан. – Он самый. Как там устроился?
– Не имею представления, – холодно отрезал Панков.
– Ну, ладно тогда. Я тебя запомнил, – мент постучал пальцем по виску, – позже найду.
– Договорились, начальник.
– Честь имею.
Участковый развернулся и засеменил вверх по улице. Докуривая, Панков смотрел ему вслед, переваривая услышанное. Объятия вселенной оказались ужасно тесны, это практически коммунальное соседство навевало беспросветную тоску. Как назло, бывшее недавно голубым небо затянули хмурые бледно-серые тучи. Игорь зло сплюнул, отправив окурок по замысловатой траектории в кусты, выругался одними губами и рывком снова открыл обшарпанную дверь магазина…
…Очнулся Панков ближе к пяти. От неудобной позы заклинило шею, затекли остальное мышцы. Из динамиков ноутбука бубнил дубляж неизвестных киногероев, запущенные перед началом распития «Покровские ворота» давно закончились. Возле ножки дивана картинно лежала цинично опустошённая бутылка коньяка. Компанию напарнице составляла сестра-близняшка, в которой янтарной жидкости оставалась треть.
– О! – рассмотрев неожиданную находку, мужчина тотчас влил внутрь себя внушительную порцию.
Сутками ранее казавшаяся мрачной жизнь заиграла новыми красками.
– Да сколько можно?! – в сердцах воскликнул Панков, когда у соседей включилось монотонное заунывное бурчание телевизора.
– Смотри-ка, очухался! – на пороге комнаты материализовалась Алиса в неизменных очках, джинсах и футболке.
Внезапное появлению девушки почему-то удивило.
– Привет, – снова то ли с укоризной, то ли с состраданием поздоровалась хозяйка.
– Привет, – смущённо прокряхтел Панков. – Давно пришла?
– Минут двадцать назад. Ужинать будешь?
– Ого! – последовал радостный возглас. – Буду!
– Тогда пойдём. Только приготовила, – с прежним напускным безразличием пригласила Алиса и удалилась.
Уютные кухонные посиделки катились по инерции до захода солнца с перерывом на променад до сельпо. Под риторику диктора теленовостей в тусклом свете пыльной лампочки рюмки наполнялись терпкой жидкостью. Кислый вкус лимона прерывал монотонный разговор.
– Давненько так хорошо не было, – закатил глаза Панков, – словно оказался в горячей ванне после долгого похода.
– Ты просто напился, – приземлённо прокомментировала Алиса.
– Да, пожалуй, – спокойно пожал плечами гость, – зато как! Без спринтерского поглощения сивухи, в спокойной обстановке, со свежей головой.
– Повезло тебе, – хмыкнула хозяйка, чьё лицо омрачала печаль озабоченных дум.
– Знаешь… – Панков внезапно смолк.
Веки медленно сомкнулись. Он сидел молча, с блаженной придурковатой улыбкой. Алиса, не нарушая тишину, внимательно рассматривала любовника.
– Знаешь… – вновь заговорил гость, – у вас, здесь…
Он умышленно выделил «здесь».
– …хорошо. Тихо, спокойно…
Алиса грустно усмехнулась и потянулась к бутылке.
– Тебе лишь кажется, – неохотно парировала хозяйка, – фактически здесь унылое болото. Тоскливое, серое, скучное. Единственное развлечение – пить. Бухать, до потери сознания. Мы держимся, следуя заветам партии.
– А если не пить? – перебил Игорь.
– Не пить? – переспросила Алиса и задумалась, очаровательно скривив губки. – Тогда ничего. Выжженная земля, загаженный пустырь.
– Где?
– Внутри тебя!
– Или за окном, – задумчиво пробормотал Панков.
Они синхронно опустошили рюмки с лучшим коньяком лабаза по версии продавщицы. Отодвинув склянки, Игорь склонил голову, прищурился.
– Может, пойдём спать? – и заговорщицки подмигнул.
;
Сентябрь
V
Лай-ла

– Помнишь, позавчера пасмурно было? – Алиса натянула одеяло, прикрыв обнажённую грудь.
– Ну, помню, – вяло откликнулся Игорь.
– Сидела на работе, засмотрелась в окно. Задумалась. И такая невыносимая тоска навалилась! Десять лет прошло – ничего не изменилось! Верни мне мой две тысячи шестой, блин. Над городом хмурое, грязное небо. Свежий, прохладный ветер, хотя в кенгурушке тепло.
– В кенгурушке? – перебил Игорь.
– Ну, кофта с капюшоном.
– А, худи!
– Да-да, оно. Так, вот, – сбивчиво продолжила Алиса. – От безделья настроение нулевое. Выйдешь покурить, бесцельно побродить по набившим оскомину улочкам, а кругом равнодушные люди. Их погода не волнует, они целиком погрязли в рутине повседневности. Сядешь на лавочку в парке, наблюдаешь монотонную вялую суету. Поднимешь голову на звук летящего самолёта – так защемит сердце! Где-то там далеко – необъятная Россия! Пока здесь человек разменивается на мелочи скучного быта, там наполняет жизнь яркими событиями. Ты должен понимать – сначала Москва, потом Петербург. Жаль, пока не видела прелести провинциальных мегаполисов. Ведь там тоже своя атмосфера. А здесь… Тлен и безысходность.
– Не понимаю, – сухо ответил Игорь. – Почему не уехала, если тоскливо?
– Легко сказать, – хмыкнула Алиса. – Смирилась. Сейчас болото затянуло.
Грустно улыбнувшись, она резко сменила тему:
– Ты здесь надолго?
– Не знаю, надолго ли задержусь в нашем бренном мире, – прозвучало крайне философски, – а ты спрашиваешь про ваш городок.
Лёжа навзничь, правой рукой он шарил по паркету в поисках пачки сигарет. Учащённое дыхание загнанного паровоза выдавало недавние активные физические нагрузки. Грудная клетка ходила ходуном, изредка разрываясь хрипами. Рядом, скрыв наготу коконом одеяла, лежала Алиса. До стартового «звонка» оставался примерно час. За неполный месяц сожительства утренний секс стал дежурной процедурой. Как умывание. Вспоминавшаяся всё реже Настя откровенно проигрывала в сравнении: подобное для неё сродни подвигу, а изменение рациона утех – нечто из области фантастики.
Наконец, поиск увенчался успехом, Панков с удовольствием закурил. Алиса же скинула одеяло, явив отточенную природой фигуру, и неспеша приступила к выбору гардероба.
– Чем займёшься? – как бы невзначай спросила девушка.
– Пока не знаю, – небрежно ответил любовник, – может, фильм посмотрю.
– Нет, не именно сегодня. Ближайший месяц, – конкретизировала Алиса.
– Пока не думал об этом, – сухо пробурчал Игорь.
– Ладно, не настаиваю. Но если надумаешь искать работу – обязательно сообщи, – примирительно улыбнулась Алиса.
– Договорились, – хмуро ответил Панков.
– Между прочим, пока я всё оплачиваю, – чуть помедлив, огрызнулся он.
– Пожалуй, – Алиса равнодушно пожала плечами. – Только до пенсии продавливать матрас слегка сомнительное занятие, согласись?
Игорь промолчал. Как всегда в редкие минуты грусти, отвернулся к окну. Ослепительное рассветное солнце на голубом небесном холсте периодически терялось за отдельными мазками кучевых облаков. Кажется, дело шло к дождю. Ещё Алиса огорошила неудобными вопросами. Нет, конечно, он не живёт иждивенцем и практически всё оплачивает, но, шикуя, весьма поиздержался. Денег на карточке оставалось не то, что бы мало, однако решительные действия требовались незамедлительно. Девушка лупанула по больному месту. Задумчиво наблюдая колыхание травы на пустыре, Игорь потянулся за второй сигаретой.
– Я ушла! – раздался возглас из прихожей. Следом хлопнула дверь.
– Вот обиделась или нет? – размышлял Панков вслух. – Ей грех жаловаться! Клубы были, кабаки были, торговые центры были. Даже загулы в соседних городах были!
Он всё-таки закурил снова и вышел на балкон. Неприятный жгучий ветер окатил голый торс.
– С финансами, конечно, надо подсуетиться, а то станет моя жизнь пустынна, как окрестный пейзаж, – невесело усмехнулся мужчина. – Хорошо, Алиска прямым текстом замуж не просится. Тоже, впрочем, явление временное, не зря же одинокая баба держит рядом половозрелого мужика…
Игорь глубоко затянулся и выдохнул. Дым рваными клочками разлетелся по сторонам.
В комнате пискнул сообщением смартфон.
«Неожиданно», – подумал Панков, закрывая балкон изнутри. Последнее время ему писали и звонили всё реже.
Slide to unlock, палец машинально скользнул по дисплею. Белые буквы на зелёном фоне заплясали в дикой смеси дискотечных танцев. Тряхнув головой, Игорь перечитал снова, отказываясь верить, что догадки стали явью. «Может узаконим твоё проживание на моей жилплощади?» – писала Алиса.
– Ну, уж нет! – злорадно ухмыльнулся Панков.
Сию секунду экран мобильного загорелся ожиданием разговора. После секунды тишины динамик начал выдавать кардиограмму длинных гудков. Тоновое безмолвие затянулось, ежесекундно отдаляя надежду на благоприятный исход.
– Алло, – ответил непривычно глухой ватный голос.
– Привет, дорогая! – ласково замурлыкал Панков.
– Привет, – последовал сухой ответ.
– Как твои дела? – простодушно продолжал Игорь.
– Нормально, а у тебя? – обыденно поинтересовалась Настя. Или не она?
– Эм, чем занимаешься? – разговор не клеился.
– У меня всё хорошо. Вот ты где ошиваешься, сукин сын? – вдруг зашипела в трубку Настя.
«Узнаю суженую», – мысленно оскалился Панков.
– Знаешь, отдохнуть уехал. Ну, и задержали обстоятельства, – он скромно умолчал про наличие любовницы.
– Это всё? – поинтересовалась трубка.
– Да, наверное, – растерялся Игорь. – Что-то ещё хочешь услышать?
– Знаешь, дорогой, – Настя перешла на свистящий шёпот, – тебе, похоже, там очень хорошо. Вот и оставайся!
Связь прервалась. Заиграли желваки на скулах, вызов повторился. Линия отвечала длинными гудками, затем вклинилась чересчур вежливая девушка с приторным «извините». С третьей попытки удача улыбнулась.
– Чего тебе?! – нервно вскрикнул динамик.
– Настя, как там квартира? – буднично спросил Панков.
– Не знаю, – послышались всхлипывания, – я съехала к подруге.
– Отлично! – непроизвольно вырвался радостный вопль.
– Отлично?! – вспыхнула девушка. – Мерзавец! Думала тебя в живых нет! А сам развлекаешься чёрт знает где! Поди, с шалавами какими-нибудь!
– Да пошла ты, – устало вздохнул Игорь, услышав предсказуемое. – Как была сукой, так и осталась.
– Мудак! Пошёл в задницу!
Связь прервалась.
Весть об освободившейся жилплощади обрадовала. В приподнятом настроении, насвистывая незатейливую мажорную мелодию, Панков вышел на балкон, закурил. Воображение закрутило киноплёнку лихих загулов в столице Родины со всеми вытекающими последствиями. Игорь заулыбался мыслям. Сигарета тлела меж пальцев, грело солнышко. Некстати вспомнилась Алиса. Жаль, хорошая девушка. Весёлая, компанейская. И водки выпить и в постели покувыркаться. Но больно уж настойчивая, придётся оставить.
Ноздри уже почуяли аромат московского смога. После отдыха нет прекраснее дыма Отечества, который сладок и приятен. Классик был прав.
Телефон мурлыкнул сообщением. «Тебя полиция ищет. Домой приходили», – сухо рапортовала Настя. К горлу подкатил ком. По спине побежали ручейки холодного пота, затем бросило в жар. Почему? Из-за Сёмина? Или по другой причине? С другой стороны, невиновных, как известно, нет, вдобавок господин Панков не отличался ангельским поведением, упорно маскируясь под добропорядочного гражданина.
«Срочно предупредить подельников!» – запульсировала мысль. Замелькали строчки списка контактов. Первый набранный – Егор – молчал. Второй – Стас – оказался «недоступен или вне зоны действия сети». Только третий откликнулся.
– Валера! – вскрикнул Панков, услышав шорох в динамике.
– Да, слушаю, – подозрительно тихо отозвался абонент.
– Здорово! Как дела?
– По тихой грусти. Что случилось? – приглушённо ответил товарищ, его интонация настораживала.
– Ничего особенного. К тебе менты приходили?
– Да, Игорян, приходили, – последовал обречённый вздох. – Всё, не могу разговаривать.
И беспардонно отключился.
Панков ещё больше разволновался. Обыкновенно наглый, циничный, развязный дружище сухой манерой речи сейчас напомнил нашкодившего школьника, которого вызвали к директору. Игорь снова закурил. По голубому небу плыли кучевые облака.
Валера недоговаривал.
– Сдал, сучара! – злобно выругался Панков.
Аффект сменился меланхолией. Боевой настрой схлынул, исчезла готовность прошибать лбом стены. Игорь приуныл.
– Хватит! Так недолго раскиснуть, – вяло одёрнул себя, пытаясь нащупать логику дальнейших действий, – надо что-то предпринять. В конце концов, нужно выбираться из этой чёртовой клоаки!
Раскинувшийся перед взором ландшафт молчаливо внимал двусмысленному оскорблению, что полноправно относилось к сложившейся ситуации.
С сигареты сдуло комок пепла. Дверной звонок прозвучал будто из потустороннего мира. Сдавленно, словно прорезая толщу воды. Затем опять, более настойчиво.
– Чёрт! – прошипел Игорь, швырнув окурок в поле. Пригнувшись, интуитивно надеясь остаться незамеченным, Панков на цыпочках подошёл к входной двери. Казалось, учащённое дыхание эхом разлетается меж обшарпанных стен подъезда.
За холодным бесчувственным металлом двери сквозь окуляр глазка просматривалась искажённая линзой фигура участкового. Похолодев, Игорь отшатнулся, словно ужаленный разрядом тока. Пламенный мотор в груди застучал с удвоенной силой. И, втайне мечтая испариться, ведомый потусторонней силой, мужчина дёрнул ручку замка.
– Добрый день, – вежливо поздоровался полицейский.
– Добрый, – спокойно ответил Игорь. – Чем обязан столь раннему визиту?
– Мимо проходил, решил проведать недавно прибывшего жильца, – по давней традиции, вначале сделав, потом спрашивая, Воробьёв переступил порог. – Можно войти?
– Милости прошу, – процедил Панков вслед незваному гостю.
Участковый, ни капли не смущаясь беспорядка, враскачку завалился в комнату.
– Ну, как обосновался? – задал капитан дежурный вопрос, намётанным взглядом оценивая обстановку.
– Нормально, – сухо ответил постоялец.
– Не хулиганишь?
– Как можно?! – фальшиво осклабился Панков.
– Это хорошо, – задумчиво протянул участковый. – Чем занимаешься? Работаешь?
– Пока ничем, денег-то хватает.
– Вот как? – Воробьёв повернулся к мужчине. – Откуда же денежки?
– Это к делу не относится, – отрезал Панков.
– Что ж, – хмыкнул участковый, – главное, чтобы не воровал.
– Не надейся, – уголок рта дёрнулся в ухмылке.
– Вот и славненько, – полицейский рассеянно нарезал круги. – Обратно собираешься?
– Поживём – увидим.
– Тогда мой тебе совет, – высокомерно отчеканил капитан, – устраивайся-ка на работу. Чёрная машинка у входа твоя?
– Моя.
– Замечательно, – участковый странно оживился. Снял фуражку, вытер платком околыш изнутри. Затем головной убор вернулся на законное место, а незваный гость направился к выходу.
– Кстати, – обернулся он в дверях, – родственничек-то мой, Сёмин, в травматологии лежит, без сознания.
Ком застрял в горле, но ни единый мускул лица не дрогнул.
– Соболезную, – сдержанно процедил Игорь.
– Вы же знакомы. Какие были взаимоотношения? – в лоб спросил участковый.
– Сугубо рабочие, – соврал Панков.
– Понятно, – пожевал губами Воробьёв. – Вот, что. Собирайся, в отделении поговорим.
От услышанного Панков занервничал.
– Не вздумай шутить, – будто по секрету, капитан кивнул на кобуру.
Здраво рассудив, Игорь решил поддаться внезапному повороту судьбы. «Всё равно доказательств нет», – самоуверенно подумал он, усмехнувшись, – «и мент чего-то темнит. Блефует, похоже».
Участковый словно расслышал ход мыслей.
– Я точно знаю: ты причастен к этому, – интонация подчеркнула последнее слово.
«Неужели проговорился?» – ёкнуло сердце. Игорь встал напротив участкового, перегородившего входную дверь, посмотрел в наглые глаза, усаженные меж пухлых скул с красными прожилками.
– Чего хочешь? – выдавил шипяще-тихо.
– Машину! – ошарашенный собственным везением выпалил участковый.
«Совсем охуел, гандон!» – со злостью подумал Панков.
– Жирно не будет?
– Не будет, – отрезал Воробьёв.
Буднично, словно заправские приятели, они вышли на улицу. Чёрный кроссовер, снятый с сигнализации, приветливо моргнул аварийкой. Капитан с повадками хозяина жизни запрыгнул на пассажирское сидение.
– Чего не за руль? – саркастически усмехнулся Игорь.
– Ещё успею наездиться! – ошеломлённый успехом, отмахнулся капитан.
– Как пожелаете, – Панков повернул ключ зажигания.
Краем глаза подметил по-прежнему болтавшийся на стойке ремень безопасности пассажира. Собрался сделать замечание, но, рассмотрев выражение лица довольного колхозника в премиальном бутике, резко передумал.
«Порше» взвизгнул шинами и вывалился на проезжую часть.
– Куда едем? – сипло выдавил Панков.
– В МРЭО, на учёт ставить.
– Без документов?
– У меня там знакомые есть, сделают по высшему разряду, – похвастался участковый.
«Клоун», – подумал Игорь.
За время прогулочных ночных поездок Панков наизусть выучил условные три улицы и четыре переулка городка, потому вполне уверенно рулил до точки назначения.
– Кажется, не туда едем, – вяло подал голос полицейский, когда проскочили нужный поворот.
– Зазевался, – отмахнулся Панков, – сейчас проскочим другой дорогой.
Авто уже спешил в противоположную от МРЭО сторону. Только бы успеть!
– Бля! Тормози! Куда едешь? – зарычал капитан, когда вдоль дороги замелькала лесополоса.
Кроссовер удалялся прочь от города, одометр стремительно накручивал цифры.
– Тормози! Кому сказал!? – капитан потянулся к кобуре.
Панков, будто не расслышав, повернулся к Воробьёву, пригляделся. Затем оценил пустующую трассу. И резко вдарил по тормозам. Грудную клетку пережало ремнём безопасности, в лёгких кончился воздух.
Колёса взрыли обочину. Панков спешно выпрыгнул наружу, обежал капот, рванул пассажирскую дверь. Капитан прижимал ладони к разбитому лицу, по рукам текла кровь. Само туловище извивалось в попытках принять устойчивое положение.
«Вовремя тормознул!» – пронеслась дурная догадка, когда из расстёгнутой кобуры Панков выхватил пистолет.
Без цепочки – опять повезло.
Крепко сжимая ПМ, беглец, не оглядываясь, через придорожные кусты бросился в лесополосу. Ветки хлестали по лицу, одежда насквозь пропиталась потом и росой. Меж кронами деревьев игриво проскакивало солнце. Вместо пения птиц слышался только хруст веток под ногами, да кровь стучала в виски.
Расчёт оказался верен. Трусость взяла верх над жадностью. Испугавшись за бездарно утерянное табельное оружие, капитан, первой мыслью которого было единолично спокойно отправиться в МРЭО, подорвался следом. Он двигался короткими перебежками, пошатываясь из стороны в сторону: удар давал о себе знать.
«Похоже, сотрясение», – посетила догадка участкового.
Воробьёв остановился передохнуть, согнулся, уперев руки в колени, но продолжал высматривать знакомый силуэт меж деревьев. Где-то правее раздался хруст, мелькнуло серое пятно.
– Стой! – прохрипел капитан, с истошным рыком раненого зверя ломанувшись на звук.
Спотыкаясь, он упорно – армейская школа – настигал невидимую цель. Падал и вставал, размазывая по скулам кровь вперемешку с грязью и лесным мусором. Форма превратилась в жалкое подобие затасканной робы. Хотя всё это меркло по сравнению с поруганной честью офицера.
Капитан обогнул очередное вековое дерево и очутился на солнечной поляне, где, по инерции проскочив несколько метров, собирался остановиться. Не вышло: щека коснулась мокрой пожухлой листвы, кое-как сидевшая на затылке фуражка отлетела в сторону.
Позади, рукавом вытирая пот со лба, стоял Панков, держа в руке массивную ветвь. Повторявший её контур мокрый отпечаток тянулся поперёк спины капитана. Игорь отшвырнул палку, склонился над бессознательным телом. Пульс прощупывался, Воробьёв дышал. Панков достал из-за пояса ПМ, чуть помедлив, с сожалением оттянул затвор.
Пистолет гулко стукнулся о дёрн у изголовья жертвы.

VI
Забег

Бежать. Снова бежать.
От обиды, что других вариантов нет, Игорь кусал локти. «Порше» развернулся через двойную сплошную и взял курс на Москву через городок. Позади оставалось гудение встречных длинномеров. Поигрывая педалью газа, Панков соблюдал баланс быстроты и аккуратности, дабы не привлекать внимание. Главное – вырваться на федеральную трассу, там попроще.
Замелькали окраинные бараки, сквозь желтеющую листву проглядывали очертания пятиэтажек. Вяло перемигивались провинциально медлительные светофоры. Игорь ехал мимо, прокручивая в памяти короткометражку прошедшего месяца. Каждый из тридцати дней тлел угольком на сердце, и виной тому была Алиса. Муки выбора кислой гримасой преобразили лицо Панкова. С выражением истинных физических страданий на физиономии, он, закусив губу, резко крутанул руль по направлению к офису подруги.
Слишком хорошо её отношение, чтобы просто так покидать.
Кроссовер мерзко заскрипел тормозами близ неказистого угловатого здания с намёком на амбициозность. Вывеска гласила, что за массивными дубовыми дверями квартирует то ли НИИ, то ли ещё какое казённое учреждение.
– Вроде здесь, – рассматривая через лобовое стекло фасад, задумчиво пробормотал Панков и набрал номер. – Алло! Выходи на улицу! Срочно, бля!
Простая просьба сорвалась истошным ором, настолько искренним, что собеседница побоялась отказать. Украдкой осматриваясь, Игорь выскочил из машины, и, закурив, прикинулся ветошью на крыльце, вздрагивая от чужих окриков, пугаясь полицейских экипажей.
Наконец, с грохотом распахнув потрёпанную дверь, лениво вышла Алиса.
– Чего орёшь, как на пожаре? – девушка закурила, подойдя ближе.
– Тут такое дело, – неожиданно сконфузился Панков. Хаотичная суета мыслей отказывалась собираться в единое целое. Самая наглая идея обрела словесную форму. – Поехали со мной, а?
– Хм, – скривилась Алиса, – странное предложение.
– Почему? – настала очередь Панкова удивиться.
– Во-первых, слишком неожиданное предложение, – тягуче рассуждала подруга, – во-вторых, куда уехать?
– Первое: ты сегодня сама предлагала узаконить отношения, – Игорь нервно рассмеялся.
Алиса промолчала, скромно потупив взгляд.
– Так сложились обстоятельства, – взяв себя в руки, хладнокровно продолжил Панков. – Мне нужно исчезнуть. И я хочу взять тебя. Пока не знаю, куда, но, вероятно, Подмосковье. В муравейнике проще затеряться.
– Интересный поворот, – дама меланхолично выпустила колечко дыма. – Почему я должна поехать?
– Утром предлагаешь расписаться, – начал закипать Панков, – сейчас включаешь заднюю. Странно как-то. Я же просто прошу уехать. На время.
– Не понимаю, почему обязательно нужно сбегать! – воскликнула девушка.
– Потому что, сука, – злобно зашипел Игорь, придвинувшись вплотную, – я мента ёбнул! Искать с собаками будут по всем закоулкам.
Алиса удивлённо взглянула на мужчину.
– Ты серьёзно? – полушёпотом спросила она.
– Более чем. Давай, собираем манатки и держим курс на Москву.
– Я не могу так сразу.
– Хорошо. Какие якоря здесь держат?
– Хотя бы это, – девушка неопределённо махнула рукой на здание, подразумевая работу. – Нужно документально оформить увольнение, отработать две недели…
– Ладно, – тяжело вздохнул Игорь, – как скажешь. Если дело лишь в ****ой бюрократии, то поеду один. Эти проблемы надо решать.
– То есть, как?... Прямо сейчас?...
– Немедленно. Обстоятельства не терпят.
– Но… Ты вернёшься? – с ноткой мольбы в голосе спросила Алиса.
– Обязательно, – пообещал с улыбкой Панков. – Мне некого любить в своём городе.
Он крепко обнял девушку, поцеловал в щёку, затем в губы.
– Не плачь, – прошептал Игорь. – Хочешь, оставлю ключи у себя?
– Хочу, – пробормотала Алиса, чуть отстраняясь. Она потёрла глаза. – Всё, беги.
– Давай, – дёрнулся уголок губы.
Девушка смотрела вслед со смешанными чувствами. Жаль отпускать, удержать невозможно. С другой стороны – незаменимых нет. Пусть прозвучавшие дежурно от явного последователя Остапа Бендера, обещания грели душу.
Начинался дождь. Резина шуршала по мокрому асфальту, мелькали щётки «дворников». Из-за погоды с без того пустынных улиц совсем исчезли люди. Опасаясь быть замеченным, в квартиру Панков ворвался пулей, схватил первое попавшееся под руку и исчез. Расслабился беглец только на относительно пустынном отрезке трассы. Педаль акселератора упёрлась в пол, в приоткрытом окне свистел прохладный осенний ветер. Горячка отпускала, уступая место тяжёлым думам о грядущем.
Кроме исконно русского – действовать по ситуации, план традиционно отсутствовал. Сумбур внутри головы убаюкивало приятное ощущение возвращения домой, которое росло пропорционально убывающим километрам. Ярче разгорался свет в конце тоннеля. Главное – добраться.
И всё же мелкий жучок сомнения терзал разум. Зачем домой приходили полицейские? Проводить дни в ожидании, пока во дворе нарисуется воронок, представлялось сомнительным удовольствием. Так свихнуться недолго. Идти с повинной Панков также не желал, будучи близко знаком с отечественной судебной системой. Вставал извечный вопрос: что делать?
Цепочка рассуждений оборвалась на личности Валеры, протокольно именуемого не иначе, как соучастник. Учитывая последний разговор, тот либо знал больше, либо передал свою версию событий соответствующим органам. Придерживая руль одной рукой, Игорь в замешательстве закурил, осмысливая борьбу ненависти и злобы, растерянности и страха. В очередной раунд, когда победила злоба, Панков потянулся к телефону.
После секундного молчания в трубке щёлкнуло, и приторно-вежливым до омерзения голосом девушка известила о выключенном аппарате абонента, а то и нахождении в далёкой командировке. Попытка повторилась с тем же результатом. Третья также не увенчалась успехом, зато, проворными тараканами в голову полезли нехорошие мысли. Валера легко мог находиться в тюрьме без доступа к связи. Или был увезён в лес дружками Сёмина.
Холодный пот заструился по спине.
Внезапно ожил телефон, брякнув сообщением. Краем глаза Панков разглядел текстовое уведомление сотового оператора о возвращении абонента «Валера» в сеть. От возбуждения затряслись руки, и, побоявшись выпустить руль, Игорь немедленно съехал на обочину. Дрожащими пальцами, словно боясь спугнуть добычу, взял смартфон, разблокировал. Боясь дышать, нажал повторный вызов. История первой попытки повторилась.
Матерясь, Панков метнул аппарат на прежнее место и, выйдя из машины, закурил. Впереди, вплоть до горизонта простиралась мрачная, скованная стенами лесного массива лента дороги, разделённая выразительно блестевшей в свете фар сплошной полосой. Казалось, маршрут уводит в Богом забытую глушь, но далеко впереди, за молоком кромешной тьмы таилась развязка, выводившая на федеральную автомагистраль. Оставалось загадкой, почему месяцем ранее Игорь свернул именно сюда.
Он закурил вторую. За бесконечными раздумьями сумерки незаметно сгустились в ночь. Часы подвели стрелку к восьмёрке. Вдали подобные прожекторам вспыхнули парные огоньки, вскоре мимо с гудением пронеслась фура. Наступила прежняя тишина. Только звёзды на небе да луна в облаках.
– ****ь! – Игорь подскочил от испуга. Учащённо забилось сердце. Громкая музыка звонка выдавала местонахождение на несколько километров вокруг. Панков наклонился в салон. Ёрзавший вибрацией телефон мерцал неизвестным номером.
Внутри похолодело. Вокруг безлюдные километры пространств, кромешная тьма – обстановка в лучших традициях триллеров явно не располагала обрадоваться безымянному вызову.
Лучше ужасный конец, чем ужас без конца. Панков, нервно сглотнув, сдвинул слайдер для ответа.
– Да, – прохрипел в трубку.
– Привет! – бодро выпалил динамик. – Панков, ты?
– Да, я, – горло предательски пересохло. Голос казался смутно знакомым.
– Это Валера! – за день интонации подельника кардинально поменялись.
– Валера? – переспросил Панков. – Что за номер?
– Конспирация, ха-ха, мать его! – беззаботно хохотнул приятель.
– Дебил, бля, – ругнулся Игорь. От сердца отлегло.
– Сам знаешь ситуацию, – уже серьёзнее подметил товарищ, – приходится проявлять бдительность. Мне визиты незваных гостей не с руки. Ладно, ты где сейчас?
– Где-то на пути в Москву. Остановился поссать.
– Не надо тебе туда, – даже через эфир передавалась уверенность, которой стоило доверять. – Сначала стоит решить наши проблемы.
– Знать бы каким образом. Девяностые, вроде, закончились, – грустно рассмеялся Панков.
– Шутишь – уже хорошо. Подъезжай ко мне, обсудим.
– Сам же говоришь – в Москву не соваться.
– Так я за сто первым километром, на даче. Заезжай.
– По Варшавке?
– Именно там.
– О, почти рядом! – обрадовался Панков. – Через час буду.
– Поторопись, водка стынет!
– Всё, отбой. Еду!
Колёса кроссовера зашуршали по гравию дачного посёлка около десяти. Оставшиеся позади километры заронили зерно сомнения: вдруг Валера сотрудничает с органами, и сейчас примут под белы рученьки?
Подъехав к невысоким воротам из зелёной жести, Игорь коротко посигналил. Через минуту ворота раскрыл одетый, вопреки осенней свежести, в одни шорты хозяин.
– Я уж думал квасить в гордом одиночестве придётся! – радостно раскинул объятия Валера, впустив гостя на участок.
Товарищи обнялись. Однако смутное беспокойство терзало гостя. Валера легко уловил настроение, ибо безапелляционно скомандовал:
– Сейчас идём в баню. Дела потом обсудим.
Тревога ушла вместе с солёной влагой. Для закрепления эффекта, едва успев приземлиться в предбаннике, Игорь махнул кружку пенного.
– Силён, братец, – одобрительно покачал хозяин коротко стриженой головой, – только нам сегодня потребуются напитки посерьёзнее.
Он разлил по рюмкам «Абсолют» из пузатой бутылки. Молча выпили.
– Теперь рассказывай, – анекдотично похрустывая огурцом, прищурился Валера.
– Нечего, – Панков поудобнее устроился в кресле, почесал картинку на предплечье. – Сам не шибко в курсе дел. Домой приходили менты. Настя – моя бывшая – рассказала, обрадовав напоследок.
Валера понимающе усмехнулся, налил по второй.
– Искали меня, – продолжал Игорь, – это точно. Вопрос – зачем? Кстати, может совпадение: в отпуске наведался по мою душу местный участковый Воробьёв. И, вроде, зацепиться ему не за что, – разве за татуировки – да оказался он дальним родственником. Кому б ты думал?
– Неужели? – вскинул брови Валера.
– Именно. Однако смешного мало, я оттуда встал на лыжи как раз из-за служивого. Каюсь, виноват, сболтнул нечаянно, что сотрудничали с избитым. Потом участковый принёс «радостную» весть о тяжёлом состоянии терпилы, намекнул недвусмысленно: мол, знаю твою причастность к сему противоправному деянию, хочу за молчание машину. Может, блефовал, паскуда.
И, звякнув рюмкой о соседнюю, Игорь влил в себя терпкий приятный алкоголь. Валера повторил манёвр, после чего расплылся в добродушной улыбке, которая идеально сочеталась с крупной коренастой тушей усыпанного татуировками боксёра.
– Тут ты прав, дружище. Воробьёв врал…
Панков лишь пожал плечами. Мол, не сюрприз ни разу.
– …Причём, довольно примитивно, раз целую тачку захотел, – Валера придвинул пепельницу, закурил. – Слабоумие и отвага, так сказать. Избитый нами, хе-хе, гражданин отделался всего лишь лёгким испугом.
Вот здесь уже Игорь посмотрел с недоумением.
– Да-да, – продолжал товарищ, мелко затягиваясь, – другой мог примерить деревянный макинтош, а этот, видимо, тренированный юноша. Отлежался неделю в больничке с сотрясением и благополучно вернулся к своей дерьмовой обыденности.
– Откуда ты знаешь? – с сомнением поинтересовался Панков.
– навёл справочки через знакомых. Вначале потерпевший с участковым в больнице общался, потом по повестке ходил в отдел. То есть, всё не так страшно, как говорил провинциальный мент. Тем не менее, один вопрос остался открытым.
– Какой?
– Раз терпила давал показания, значит легко мог указать на тебя. Мол, узнал, работали вместе. Дальше дело техники, даже при твоём гробовом молчании, – взгляд Валеры покрылся ледяной коркой.
– Мог, – непринуждённо согласился Панков. – Скорей всего, так и поступил, гадёныш, раз по месту прописки заявились. Какие идеи?
– Предложение моё простое, как правда, и суровое, как палач. Обработать терпилу, не гнушаясь методов. Вплоть до возвращения в девяностые.
Панков потянулся за сигаретой, обдумывая услышанное. С одной стороны – проверенные временем средства чреваты серьёзными проблемами с уголовным кодексом. С другой, зная мерзкую натуру Сёмина, – неизвестно, что за «Басни дядюшки Крылова» он надиктовал для протокола.
– Вариантов-то особо нет, – уже вслух сказал Игорь. – Надо с Олежкой встретиться в неформальной обстановке, расспросить о прошедших интервью, уточнить кой-какие детали. Только после случившегося откажется он от рандеву, зуб даю. Даже если согласится, убедить стандартными методами не удастся. Выходит, твой вариант – единственно верный.
– Вот и славненько, – подытожил Валера, опять разливая по рюмкам. – Ещё один момент: меня тоже гости посещали, да. Правда, с иной целью. Во-первых, проверили легальный огнестрел, здесь всё чисто. Во-вторых, помнишь стадион огнём горел?
– Помню, – довольно усмехнулся Панков.
– В общем, административное правонарушение со всеми вытекающими запретами в дальнейшем, – улыбнулся Валера. – Согласен, жареным попахивает, поэтому решил с тобой связаться, да от греха подальше лечь на дно.
– Всё правильно сделал, – протянул гость. – Допустим, ко мне наведались по той же причине, тогда можно не беспокоиться... Хотя нет – лучше перестраховаться. Плюс Сёмин – гнида редкостная, хер знает, чем башка набита.
– Так порешали вроде, – Валера поднял рюмку в призыве.
– Почти, – хмыкнул Панков, закидывая внутрь обжигающую жидкость, – надо утвердить нюансы.
– Конструктивный разговор, – хозяин дома устроился поудобнее.
– Дьявол кроется в мелочах, – продолжал Игорь, – поэтому стоит на корню пресечь возможные поползновения Сёмина запятнать нашу репутацию добропорядочных граждан. Лично мне, с учётом собственной выгоды, хочется калёным железом выжечь Олежку из любимого города. Лучше отправить его куда-нибудь за Уральский хребет.
– Интересная идея. Наркотики? Оружие?
– Неплохо бы, – мечтательно вздохнул Панков, – но слишком сложно. Вообще, я знаю его контору. Знаю его чёртов бюджетный седан. К сожалению, не знаю адрес проживания.
– Хм, а клиент москвич или понаехавший?
– Приезжий. Насколько знаю, без собственного жилья.
– Задача упрощается. Остановимся на профилактической беседе, – подвёл итог Валера. – При грамотном подборе словесных аргументов получим желаемый результат, правда, согласно старой истине применение огнестрельного оружия даст б;льший эффект. Ладно, это мелочи. Смотри, домашний адрес неизвестен, так?
Игорь согласно кивнул.
– Зато известен рабочий. Как часто там бывает клиент?
– Стандартно. Иногда уезжает на встречи, совещания. Периодически задерживается. Пару раз я зависал у них после шести, и расходиться там никто не собирался.
– Беда современной экономики. Чтобы оставаться на месте, нужно бежать. Особенно понаехавшим офисным рабам, – осклабился Валера. – Получается, выцепить возле конторы гораздо проще, нежели дома, где он, наверняка, только отсыпается. Итак, клиент известен. Координаты офиса тоже. Неизвестной величиной уравнения остаётся время.
Валера наполнил стаканы.
– Решаемо? – поднял свой в ожидании.
– Безусловно, – откликнулся на призыв Панков.

VII
Тульский Токарев

– Огоньку не найдётся? – внешне приятный мужчина в сером джемпере с зажатой в зубах сигаретой, безуспешно похлопав по карманам, дружелюбно обратился к прохожему.
Северо-запад Москвы окутали вечерние сумерки, когда пробки рассосались, а добротная часть офисных служащих осела в ипотечных норах. Трассёры фонарей очерчивали узкие извилистые улицы, совсем недавно сменившие поля на городской карте. Редкие иномарки лениво маневрировали средь компактных дворов в напрасных поисках свободных мест.
До нелюбимых, скорее компромиссных, квадратных метров, запертых в башне панельного Мордора, оставалось жалких двести метров тротуара.
– Не курю, – проходя мимо, грубо обронил рыжебородый прохожий с редеющей шевелюрой, мысленно предвкушая кружечку свежесваренного кофе.
– Меня не волнует, куришь ты или нет. Мне нужна зажигалка, – обладатель серого джемпера перегородил дорогу.
Наглая гримаса прохожего приготовилась изрыгнуть колкость, упреждённую хлёстким ударом в солнечное сплетение. Мгновение, и здесь же припаркованный «Гелендваген» гостеприимно распахнул дверцу багажника. Прощально сверкнув наметившейся плешью, Сёмин, подгоняемый пинками, забрался в кубическое чрево немецкого внедорожника.
– Кажется, выронил, – Валера повертел в руках чужой «Айфон», поразмыслив, решил оставить выключенным при себе. Потом отряхнул штаны, осматриваясь по сторонам, и запрыгнул на место штурмана.
– Дай зажигалку, – попросил сидевшего за рулём Панкова, – а то этот гондон не курит.
– Ага, типа спортсмен, – едко подметил Игорь.
«Мерседес» мерно покатился к Волоколамскому шоссе, стараясь не задеть угловатыми боками припаркованные авто. Валера, больше всех радеющий за успех операции, разглядывал пустынные улицы. Казалось бы, несколько километров от кольцевой, а совершенно иной колорит. Когда в спальных районах жители вступают в активную фазу жизни, здесь, обессиленные, только приезжают домой.
– Эй, суки! Вы что творите? – раздались сзади надрывные вопли.
– Ты не вырубил его? – резко повернулся Панков к товарищу.
– Ступил, каюсь, – пробурчал тот. – Сделай музыку погромче.
Желчные угрозы затерялись в плотных гитарных рифах. Но Валера украдкой продолжал следить за телодвижениями Сёмина, безрезультатно пытавшегося выбраться если не на свободу, так хоть на задний диван.
– Суки... твари… узнаете, с кем связались, – долетали обрывки фраз. – Засужу… раком поставлю… сибирские приедут…
– Слышь, буян, – вспыхнул Валера, – сибирским твоим месяц ходу на оленях, а московские уже здесь.
Внушительности словам добавлял направленный в сторону кормы пистолет. Краем глаза водитель наблюдал диалог и слегка удивился наличию оружия, однако виду не подал. Тем более не стал интересоваться боевыми характеристиками.
Встретившись практически нос к носу с дулом, Сёмин умолк и с видом побитой собачонки скрылся за сидениями. Какое-то время оттуда доносилось ворчание, но вскоре в салоне звучала только музыка. Ствол оставался наготове, параллельно взгляду Валеры, который за короткое время полностью убедился в правдивости рассказов подельника.
Говорить Сёмин умел складно. Цепляться к словам, рассуждать, спорить. Это, наверное, лучший, навык типа из захудалого сибирского городка. Место рождения его и подвело, ибо простые парни рабочих окраин, выслушав аргументы и почесав лысую макушку, апеллировали коронной фразой «чо, самый умный?», после которой следовал обязательный удар в челюсть.
В столице процент вежливых людей выше, и Сёмин быстро поднялся по карьерной лестнице, потому что за три года прямолинейные ребята встретился единожды – тем злополучным вечером в собственном дворе. По иронии судьбы Олег тогда переезжал в новую квартиру.
Физической силой природа Сёмина не обделила: под два метра ростом, центнер веса. Он мог бы отделаться лёгким испугом, однако врождённая трусость распорядилась иначе. Про таких в народе ходит молва про шкаф. Сейчас периодически возникавшая над сидениями плешивая макушка вызывала у Валеры, державшего ствол наготове, чувство отвращения. Ему – также, как Панкову – всей душой хотелось избавить родной город от подобных персонажей.
Тревога подельников стихала по мере удаления от кольцевой. Пока всё шло по плану. Валера, охранявший Сёмина, между делом поглядывал на дремотную ленту дороги. Вальяжно развалившись, Панков небрежно придерживал руль правой рукой, но орлиный взгляд в пространство выдавал внутреннее напряжение, готовое в любой момент стать действием. Шуршали шины «Гелендвагена», свет фар выхватывал перелески, нарядные пряничные домики коттеджных посёлков, тонувшие в ночи поля. Ехать оставалось ещё долго. Игорь закурил, приоткрыв окно. Через десяток километров количество населённых пунктов вокруг шоссе снизится до нуля – можно будет расслабиться.
– Останови машину, – неожиданно попросил Валера.
Игорь удивлённо посмотрел на товарища.
– Останови, останови, – тот утвердительно качнул головой.
– Да легко, – недоумённо пожал плечами Панков, съезжая на обочину.
Валера выпрыгнул в густую темноту, открыл «трюм», посветил невесть откуда взявшимся фонариком в помятую рожу Сёмина. После чего, не дожидаясь реакции, замахнулся рукоятью пистолета. Обмякшая туша Олега откинулась, по лбу покатилась струйка крови. Ловко, будто всю жизнь конвоировал заложников, Валера стянул на пояснице руки пленника припасённой по случаю, забытой в суматохе, пластиковой кабельной стяжкой. Шаблонно залепил рот прозрачным скотчем, с кровожадным удовольствием приклеивая к жидкой растительности.
– Заодно подравняем, – злорадно пробормотал он.
В приоткрытое окно тянуло осенней свежестью.
Где-то за Шаховской, у границы области, «Гелик» сбавил скорость и в поисках съезда покатился по обочине, изредка освещаемый редкими попутками. Заветная просека упрямо скрывалась под покровом ночи. Только при содействии навигатора география сдалась, лупоглазые фары «немца» выхватили из тьмы еле заметную колею, ведущую в чащу.
– Поближе поляны не было? – обмолвился Панков.
– Поверь моему опыту, дела надо делать без свидетелей и в абсолютной тишине, – скаламбурил подельник. – Желательно, на кладбище.
– Стесняюсь спросить, откуда известно столь уютное местечко?
– Грехи молодости, – сухо проронил напарник.
По кузову шелестели ветки деревьев, стволы их терялись в зыбкой, словно физически ощутимой темноте.
– Всё, тормози, – скомандовал штурман.
Место остановки мало чем выделялось среди окружающего пейзажа. Редкий свет луны, терявшейся меж туч, позволял различить контуры предметов. Панков шагнул почти на ощупь. По лесу разносился гулкий монотонный счёт кукушки.
– Иди сюда! – позвал шёпот к багажнику «немца».
Там еле различимые глаза товарища выражали намерения красноречивее слов. Распахнулась дверца, в проёме показалась сгорбленная фигура, подпирающая потолок. Тело Сёмина задёргалось в холостых, больше похожих на конвульсии, попытках освободиться. Сквозь плёнку скотча прорвалось гневное мычание. Подельники рывком вытащили пленника за плечи, наградив Олега сильнейшими пинками. Тот не удержал равновесие и смешно пропахал носом усыпанную листвой сырую землю. Почуяв запах крови, Панков, секундой ранее наслаждавшийся окружающей тишиной, подскочил к телу. Только глухие шлепки и хрипы выдавали удары.
– Хватит! – прервал окрик Валеры.
Оба закурили. По огонькам угадывались человеческие силуэты. Включенные до сих пор фары «Гелендвагена» создавали уютный освещённый пятачок перед капотом, пригодный для задушевной беседы с «подопечным».
В кронах шумел ветер, вскрикивали птицы. Со стороны трассы не долетало ни звука.
– И это хорошо, – пробубнил Панков под нос.
– Тащим на свет, – откликнулся Валера, подхватывая Сёмина под руку.
Приятели выволокли обмякшее туловище под пристальный взгляд «Мерса», прислонили к сосне. Сорвав скотч, Панков ткнул носком кроссовка взвизгнувшего заложника в солнечное сплетение. Сгорбленная фигура с хрипом выпрямилась.
– Не нравится мне его чистенькая физиономия, – тихо произнёс Валера, оперевшись на решётку радиатора.
– Скоро исправим, – заявил Игорь, разглядывая некогда играющего короля жизни, в котором по привычке теплился огонёк прежнего высокомерия, хотя бегающий взгляд упрямо выдавал страх неизвестности.
Панков, вдыхая ароматный дым «Парламента», переваривал странный коктейль эмоций. Перед ним беспомощный стоял длительное время отравлявший жизнь персонаж. Пакостил тот, возможно, не со зла, по долгу службы, но Панков, презирая Сёмина каждой клеточкой, верил во взаимную неприязнь. Гремучая смесь бушующей злобы с ненавистью легко могла вспыхнуть безнаказанным пламенем, однако именно вседозволенность останавливала. Игорь чтил уголовный кодекс и понимал стопроцентную вероятность причинения увечий, вплоть до летального исхода. Деяние удовлетворит сейчас, а наказание будет потом. Обязательно будет.
Валере же просто оказался противен сей пафосный молодчик, тянувший соки из чужого города. Оккупант, очередной покоритель столицы, коих в прошлом десятками зарывали в окрестностях МКАДа.
Именно простотой суждений Валера перехватил инициативу:
– Узнал?
– Ты ответишь, – задыхаясь, прошипел Олег. – Вас обязательно найдут!
Пленник, дёрнув плечом, шагнул навстречу.
– Стой на месте! – прорычал Валера, демонстрируя изделие тульских оружейников.
«Эхо войны», – осенила внезапная догадка Панкова.
Без киношных тирад следом за предостережением воздух всколыхнул выстрел. У ног Сёмина дёрнулись опавшие листья. Запоздало осознав произошедшее, Олег посмотрел вниз, затем в дуло, на лица захватчиков, после чего, шевельнув кадыком, отшатнулся назад. Даже в искусственном свете было отчётливо видно, как побледнело лицо.
– Узнал? – хладнокровно повторил вопрос Валера.
– Да, – еле слышно просипел Сёмин.
– Отлично, меньше придётся вспоминать, – вспыхнула зажигалка. – Ты, должно быть, хорошо помнишь нашу крайнюю встречу. Помнишь её последствия, которые, насколько известно, записаны не только в истории болезни. Впрочем, само происшествие тоже в деталях знакомо третьим лицам, так получается?
Валера многозначительно замолчал.
– Так, – прохрипел Сёмин, косясь на дуло «Токарева».
– Соответственно, – продолжил Валера, – сложившаяся ситуация малоприятна для всех здесь собравшихся. Но есть одно примитивное решение, для которого потребуется твоё непосредственное участие.
– Вы сядете, – истерично зашепелявил Сёмин, – сядете надолго!
– На твоём месте я бы отказался от поспешных выводов, – засмеялся Панков. – Оглянись вокруг! Помнишь старую мудрость про отсутствующее тело?
Он многозначительно кивнул в сторону чащи.
– Товарищ дело говорит, – пыхнул папироской Валера.
– Суки, вы не знаете с кем связались!
– Знаем! – рявкнул Панков. – С трусливой мелочной сукой! Которой место в родном Мухосранске.
– Вроде солидный взрослый человек, а не понимает элементарного, – грустно вздохнул Валера. – Объясняю на пальцах: сейчас мы садимся в машину и уезжаем восвояси. Ты, как доберёшься домой, собери манатки, продай ипотечную халупу и вали в ближайший аэропорт. Или на вокзал – без разницы, главное – избавь нашу любимую Столицу от своей перхоти. Да, не забудь заскочить в отдел, дать нужные показания.
– А если откажусь? – зашепелявил Олег.
Вместо ответа Валера подскочил к нему, резким взмахом руки пошатнул связанное туловище. Примеру последовал Панков. Били мало, но целенаправленно и чётко, по физиономии, рёбрам, почкам. Затем подхватили под руки, привели в чувство, отлупив по щекам. Из кармана Валеры появился нож.
– Эй, ты чего? – Игорь удивлённо выпучил глаза.
– Ничего, – сплюнул Валера, – развязать говнюка надо.
Лезвие скользнуло по ребристому пластику, обрезки упали под ноги. Если приглядеться, то здесь же, в листве, с лёгкостью можно было найти истлевшие куски верёвки.
Стоило Сёмину потереть пережатые запястья, как в бороду снова прилетело.
– На всякий случай, – встряхнул кистью Панков, – контрольный.
Олег смог удержаться на ногах, но дурной, осоловевший взгляд выдал последствия полученных повреждений.
– Надеюсь, ты хорошо уяснил, – подытожил Валера. – Чемодан, вокзал, замкад.
Для подкрепления сказанного достал пистолет, – как отметил подельник, из едва заметной под курткой кобуры, – небрежно кинул на землю телефон Сёмина. Вспышка, хлопок. Раскатистое эхо колыхнуло листву. По стеклу экрана от аккуратного отверстия поползла паутина трещин.
– Чтобы не начудил, – пояснил Валера, пряча оружие. – Да, запомни, сучоныш, все твои действия станут нам известны. Будешь глупить – достанем из любой норы.
Олег слабо кивнул в знак согласия.
Голова приходила в норму, смутно понимая, что делать дальше. Казалось, подрагивающие на лесных ухабах ядовито-красные габаритные огни шутливо предлагали сыграть в догонялки. Они стремительно удалялись, таяли во мраке, наконец исчезли окончательно. Поляну освещал лишь свет дёргающийся за плывущими облаками луны.
Олег медленно, словно боялся сломаться, поднял телефон, надавил кнопку включения. Мёртвый кусок пластика не реагировал.
– ****ство! Шестьдесят кусков в помойку! – истерично выпалил Сёмин.
«Гелендваген» мчался по шоссе, игнорируя скоростные ограничения – теперь можно. Маршрут до точки назначения составлял сто шестьдесят километров.
;
Октябрь
VIII
Затишье

Над компанией лихих добрых молодцев витал дух праздника. Ежели не идиотский закон, то ко всему прочему в пивнушке давно можно было вешать топор. Средь раскатистого смеха и галдежа Панков чересчур расслабленно цедил стаут. Наконец-то он снова очутился в родной обстановке, где гомон и шум такие уютные, домашние. Близкий товарищ его, Валера, оказался не в меру пьян, от того весьма говорлив. Тот суровый сентябрьский «лесник» удивительно быстро сменил образ.
Повод сборища уже не имел значения, после месяца затишья обрадовала обычная встреча с друзьями. Сходить на футбол, пропустить литр-другой. При случае помять кому-нибудь особо недовольному наглую физиономию. Последнее сиюминутно напомнило о Сёмине. Согласно свежим оперативным сводкам, Олег, вняв вежливым просьбам, исчез не просто с радаров Подмосковья, а покинул Европейскую часть России.
Панков самодовольно улыбнулся.
Жизнь закладывала новый вираж, сбросив балласт прежней опостылевшей работы, неприятных знакомств, бесцельных отношений. Впереди маячило светлое будущее.
– Ну, когда уже принесут? – окосевший Егор сквозь очки взглядом искал официанта.
– Чёрный ворон… – пропел Стас под нос.
Дюжина ребят естественным образом разбилась на мелкие кучки по интересам, лишь обособленный Панков с улыбкой наблюдал позабытую атмосферу.
– Хм! – прокашлялся сидевший напротив Валера.
Прозвучало тихо, но убедительно. Настолько, что за пропитанным сивушными маслами столом воцарилась тишина. Валера снова кашлянул, с военной выправкой встал, держа на отлёте пивной бокал.
– Парни, хоть в нашем кругу не принято произносить подобных традиционных тостов, – Валера с трудом подбирал слова, меж тем говорил уверенно, – сегодня хочу сделать исключение. Пусть на календаре просто выходной, без памятных дат, именно сейчас хочется пожелать вам всем…
Окинул взглядом собравшихся, с уважением внимавших спикеру.
– …благополучия. Чтобы солнце светило ярче, синее небо оставалось безоблачным, а на жизненном пути встречалось поменьше мудаков…
Он пристально посмотрел на Панкова.
– …и людей в погонах. Вздрогнем!
Гул одобрения прокатился над застольем. Грянул звон пивных бокалов, кто-то поднял рюмки только-только принесённой водки. Краем глаза Панков подметил короткие и острые, как стрелы, заинтересованные взгляды Марины в свою сторону, что вызвало озлобленное раздражение вперемешку с гордыней.
– Ты как, дружище? – раздумья прервал нависший Валера с пивным бокалом в руке. Выглядел подельник свежо, бодро, щёки горели густым алкогольным румянцем.
– Всё прекрасно, – улыбнулся Панков в ответ, – двигаемся.
– Может, выйдем покурить? – Валера закусил сигарету.
– Пойдём, – Игорь потянулся за курткой, висевшей на спинке стула.
Вдруг его внимание привлёк вход. Там поверх голов посетителей просматривалась женская фигура. Связанные тугим хвостом рыжие волосы, кожаная куртка. Дама остановилась в дверях, помедлила, окинув взглядом помещение. Подельники, не сговариваясь, устремили взоры в сторону гостьи, девушка меж тем, разглядев цель, нырнула в глубь шалмана, сразу оказавшись рядом с застольем.
– Привет! – Алиса поцеловала Игоря и без спроса приземлилась на соседний пустующий стул.
– Опять опаздываешь, – хитро прищурившись, пожурил девушку Панков, отметив недовольную физиономию Марину, а также удивлённо приподнятую бровь Валеры.
– Пожалуй, схожу один, – сам себя напутствовал товарищ.
– Не-не, подожди, – вскочил Панк, надевая куртку.
– Пойдёшь? – обратился он к Алисе.
Та отрицательно мотнула головой, листая меню.
– Тогда познакомься пока со всеми, – Игорь чмокнул подругу в макушку и направился к выходу.
– Рассказывай, откуда герцогиня? – полюбопытствовал Валера, закуривая.
– Помнишь, на дачу к тебе заехал? – затянулся Панков.
– Ну.
– Сбегал из её захолустья.
– Не складывается, – включил зануду Валера, – тогда удрал, сейчас вместе.
– Я пообещал вернуться после решения вопросов.
– Значит, вернулся?
– Почти, – сплюнул Игорь, – она сама изъявила желание перебраться в Москву.
– Смотри, осторожнее. Палец в рот не клади – по локоть откусит, – засмеялся Валера.
– За это и люблю, – глупо улыбнулся Панков и резко сменил тему. – Как наш знакомец поживает? Не всплывал где?
– Слушай, последние следы ведут в аэропорт Кольцово, оттуда в Кемерово, затем Абакан. Дальше теряются.
– Надеюсь, там, сука, и останется.
– Воистину.
Два мятых фильтра рассыпались искрами на влажной мостовой.
Внутри харчевни Алиса заливисто хохотала над шутками.
– Вижу – освоилась? – нотки ревности в голосе не помешали Игорю приобнять девушку.
– Дорогой, пока только официально представлена ко двору! – привычно съёрничала дама.
– Ладно, бывает, – Панков пропустил иронию мимо ушей. – Что пить будешь?
– Ничего алкогольного.
– Внезапно, – округлил глаза мужчина. – Ты заболела?
– Ну, можно так выразиться.
– Поподробнее, пожалуйста?
– Через девять месяцев поймёшь.
Казалось, весь трактир настороженно смолк в ожидании развязки.
– Серьёзно? – еле выдавил Панков.
– Тест трижды положительный, – пожала плечами Алиса.
– Братан! Когда свадьбу гуляем? – радостно выкрикнул Валера.
Коллектив взорвался одобрительным хохотом.
Фирменное жёлтое такси рассекало ночное непривычно пустое Садовое кольце, развороченное очередным этапом благоустройства. На заднем сиденье неподобающе трезвый после изрядно выпитого Панков обнимал дремавшую на его плече Алису. Блаженно-отрешённая улыбка разукрасила щетинистую физиономию. Мелькали за окном исхоженные вдоль и поперёк улочки, сменялись архитектурные стили.
Железная карета везла пару не просто домой – к семейному очагу, где среди тепла родных стен зарождалось светлое будущее.
«Завтра полдня отсыпаться. С понедельника снова работать…» – тоскливо подумал уставший Панков.

01.2017 – 10.2017 г.
Москва.