Глава 3

 Конечно, Леннарт не знал точной дороги в часть леса, где находился замок таинственной старухи. Про "край воды" он слышал лишь поверхностно, поэтому в пути полагался лишь на интуицию. Лишенный возможности исполнять музыку, юноша старательно прислушивался к окружающим его звукам, пытаясь отыскать ее среди них. И это, казалось, указывало ему верный путь.
 Пройдя проложенную тропу, Леннарт по наитию свернул в нужном направлении и через час наконец добрался до истоков ручьев и родников заветного места. Там ему очень понравилось и, окажись Леннарт здесь в другое время, он бы с радостью остановился полюбоваться окружающей природой и, возможно, сочинил бы несколько музыкальных этюдов для скрипки. Но, к сожалению, юноша ни на минуту не забывал о цели своего прихода и поспешил отыскать сам замок.
 Как и в случае с его матерью, ворота и двери оказались гостеприимно открыты. Выждав несколько секунд снаружи, Леннарт вошел. В холле было пустынно и тихо, и молодой человек, бегло осмотревшись, внезапно обнаружил на полу описываемый матерью листок бумаги. На нем было написано всего одно слово: "Наверху". Решив не оставлять в холле свои немногочисленные пожитки и скрипку, Леннарт начал медленно подниматься по лестнице, чувствуя, что почти в точности повторяет свою мать, только, в отличие от нее, прекрасно знает, что его ждет.
 В коридоре второго этажа его также ожидало послание, состоящее из слова "Налево". В той стороне находилась дверь. Нервно сглотнув и сильнее сжав пальцами гриф скрипки, Леннарт повернул ручку.
 Это оказалась та самая комната, где леди Симолин столкнулась со старухой. Дверь, находящаяся внутри, была закрыта. Переведя дыхание, Леннарт по возможности громко сказал: "Я пришел, как вы хотели". Через некоторое время послышался все тот же тихий скрип, и заветная дверь открылась.
 В тот момент, когда это произошло, внимание юноши было рассеянным, и он смотрел в другую сторону, поэтому не сразу понял, что случилось. Только заметив появившуюся на полу полоску света, он вздрогнул и обернулся. В потайной комнате горели свечи, причем необычным тускло-оранжевым светом. Они освещали кровать, над которой свисал почти до пола балдахин из такой же неяркой, но почти лишенной прозрачности ткани. Но напугало Леннарта другое - он успел увидеть, как один из краев этой ткани чуть отодвигала рука, обмотанная фиолетовым куском ткани. Впрочем, занавес вернулся в прежнее положение почти мгновенно.
 - Войди. - послышался глуховатый голос. Леннарт подчинился, чувствуя, что ноги его почти не слушаются.
 Переступив порог комнаты, он остался стоять, сжимая в руках скрипку и сумку. Его руки похолодели, а дыхание то и дело прерывалось, это усугублялось царившей в комнате духотой, так как окно было наглухо закрыто и занавешено.
 - Садись. - продолжила хозяйка замка, по-прежнему не показываясь.
 Леннарт опустился на самый краешек стоявшего рядом стула, с трудом положив свои вещи на пол. Пальцы его рук едва заметно дрожали, однако юноша скрепился и нашел в себе силы заговорить.
 - Я Леннарт, сын леди Филумены Симолин, которая была у вас вчера. Я пришел, как вы велели, и теперь готов принять ту учесть, какую вы сочтете наиболее приемлемой в качестве компенсации за нарушение моей матерью вашего покоя и уединения. Со своей стороны прошу лишь одного: не трогайте больше ее и моего старшего брата. Я пришел ответить за всю нашу семью.
 Замолчав, Леннарт начал ожидать приговора, но старуха хранила молчание. Она больше не пыталась приподнять или отодвинуть занавески. Вероятно, с ее стороны они пропускали больше света, и предметы были лучше различимы.
 - Что ж, ты пришел сюда по собственной воле, тебя никто не принудил к этому? - спросила наконец старуха после длительной паузы.
 - Никто, это было именно моим решением. Пожертвовать собой ради близких.
 - Ты храбрее, чем твоя мать, это похвально, - голос старухи смягчился, - Впрочем, ты мужчина, и это ожидаемо...
 Когда женщина вновь замолчала, юноша уже не выдержал:
 - Прошу вас, только не затягивайте. Мучительное ожидание хуже любого приговора.
 - Вот как? - старуха, похоже, слегка удивилась. - А что ты от меня ждешь, смерти?
 Юноша ничего не ответил, но невольно покачнулся, выдав свою слабость.
 - Да, так и есть. Не говори уже ничего, вижу, как побледнел... - продолжила старуха. - Вот что: возьми свои вещи и ступай вниз. Там в обеденном зале сможешь поесть, это хоть немного поможет убрать с твоего лица вид идущего на казнь. Не бойся, здесь никто не причинит тебе вреда. Ты пришел сюда не для того, чтобы быть убитым, просто останься хотя бы до наступления полуночи. Все, можешь идти.
 В полной растерянности, Леннарт спросил:
 - А вы не будете есть со мной?
 - Нет. Не сейчас. Позже я все объясню, и ты сам увидишь, но не теперь. Не хочу тебя пугать. Ты не будешь видеть меня в дневное время. А если посмеешь потревожить, когда я сплю... Последствия станут гораздо печальнее.
 Кивнув головой, Леннарт попытался снова положить себе на колени сумку, а затем взял в руки скрипку. Силуэт старухи, смутно видимый через занавес, неожиданно вздрогнул.
 - Это твое? Ты умеешь играть?
 - Д-да, я... Я немного учился и теперь сам практикуюсь.
 - А ты сможешь играть для меня, если я попрошу?
 - Как скажите, только...
 - Нет, не сейчас, ты не в том состоянии. Возможно, музыка и поможет тебе успокоиться, но уже позже. А теперь иди. И не поднимайся сюда до двенадцатого удара часов.
 Так же покорно кивнув головой, как и в прошлый раз, Леннарт собрался идти, но напоследок, словно поддавшись дьявольскому соблазну, спросил:
 - Я действительно никогда не увижу вас при дневном свете?
 - Так будет лучше. Однако если того потребуют обстоятельства, ты будешь видеть меня такой, я сейчас покажу. Но сперва отвернись ненадолго.
 Юноша выполнил веление старухи, однако с помощью карманного зеркала, которое лежало у него в кармане, смог увидеть, как из-за полога кровати вновь появилась замотанная рука, потянувшаяся к тумбочке, на которой лежало что-то. Взяв в руку этот небольшой овальный плоский предмет, рука потянулась обратно, но на мгновение в зеркале проступило лицо хозяйки замка, с его впалыми глазами и бороздами от морщин.
 Впрочем, отреагировать на это Леннарт не успел. Заметив, чем он занимается, старуха как ошпаренная вскочила на ноги и, встав за его спиной, силой вырвала злополучное зеркало из рук, разбив вдребезги об пол.
 - Не смей при мне даже доставать эту вещь! Этому проклятому предмету гордыни не место в моем жилище! Если еще раз посмеешь только такое сделать, как-то еще попытаться меня увидеть - пожалеешь!
 Сейчас, однако, женщина не прятала лицо, и вскоре Леннарт понял, почему. На ней была надета маска, напоминающая кукольную, даже с нарисованными глазами, где отверстия были лишь в местах зрачков. Все остальные части тела были скрыты под одеждой, а голову украшало подобие тюрбана.
 Понимая, что нет больше причин медлить, юноша спустился вниз, сказав прежде невнятные слова извинений. Дверь за ним закрылась с легким скрипом.

 Оказавшись в обеденном зале, Леннарт увидел уже приготовленный стол, где еды было вполне достаточно. Вокруг по-прежнему он не находил ни души, но, привыкнув уже к происходящем в замке странностям, сел. Однако кусок в горло ему не лез. С большим трудом юноша проглотил поджаренные хлебцы и пирог с ягодами, хотя еда была достаточно вкусной. Пить темно-красную жидкость из бокала он и вовсе долго не решался, лишь, заставив себя, осушил его залпом, чтобы не передумать в последний миг и не выплюнуть.
 И, как вскоре выяснилось, опасения Леннарта не были напрасны. Покинув зал, он смог дойти всего лишь до следующей комнаты, как вдруг почувствовал сильную слабость. По телу прошелся озноб, голова закружилась. Буквально упав на ближайшую кушетку, юноша бессильно откинул голову назад. Смотрящие в окно ветки деревьев постепенно начали терять свои четкие очертания и вращаться, как и все остальные предметы вокруг. Чувствуя, что сознание совсем скоро его покинет, Леннарт успел подумать: "Вряд ли она, велев дожидаться полуночи, сразу бы меня отравила, но..." Затем от действительности не осталось уже ничего.