Уникум и Лисовки 20. Узник

              Кабинет Семенчука находился на третьем этаже в северном торце здания, напротив запасной лестницы. Их разделял широкий коридор-рекреация, разрезающий этаж вдоль по всей длине от окна до окна. Лестница считалась эвакуационной, имела выход сразу на улицу, и была всегда заперта, потому что в здании имелись ещё две лестницы – центральная парадная и хозяйственная в противоположном торце. Такая планировка навела Альберта Фёдоровича на мысль устроить при своём кабинете уютную и светлую комнату отдыха – отгородить торцовую часть коридора глухой стенкой, и пробить вход в образовавшуюся комнату прямо из кабинета.
              Прелесть подобного решения крылась в том, что, имея ключи от лестничной клетки, можно было через получившуюся комнату отдыха покидать кабинет или приходить туда по необходимости незаметно для посторонних глаз. 
              С началом каникул, начались и строительные работы по оборудованию потайной комнаты, которую хозяин и называл «нашей новостройкой». В течение трёх дней строительство было завершено, двери с замками установлены, осталось провести сантехнические и электротехнические работы и отделку.
              Вот в эту новостройку Волоха и притащил мальчика, отняв у него телефон, и там запер.
              «Арестант» побуянил немного, но поняв, что на этаже сейчас никого нет, и кричать не имеет смысла, всё ещё возбуждённый и отчаявшийся, вытирая кулаком набегающие злые слёзы, совсем пал духом. Люка в опасности, сам, похоже, тоже, помощи нет… Он заплакал…
              …Постепенно, Миша справился с собой и стал думать, как же выбраться из неожиданной тюрьмы? Первым делом он открыл окно – возможно, увидит кого-нибудь из ребят и попросит вызвать помощь. Хоздвор, где обычно толкался народ, находился с другой стороны здания, «его» же окно выходило на школьный пруд с кустами сирени. Просматриваемая часть территории была безлюдна.
              Мишка подёргал дверь на лестницу – бесполезно. Огляделся. В пустой комнате, в углу стоял рулон ковролина, на полу у стенки свалены заготовки плинтусов. Всё это никак не могло помочь ему освободиться. Положение было безвыходным… И тут Миша обратил внимание на квадратную фанерную дверцу на уровне груди рядом с лестничной дверью. Она, дверца, не запиралась, а была примотана алюминиевой проволокой. На фанере красовались написанные красной масляной краской буквы «ПК». Миша размотал проволоку и отворил дверцу. Открылась пыльная замусоренная ниша, в которой находился скатанный в круг брезентовый пожарный рукав с наконечником. Шланг крепился красными цапфами к водопроводному стояку. И тут сразу же увидел возможный путь к спасению. «Надо рискнуть»! – ободрял себя мальчик. Он опять подбежал к окну, высунувшись по пояс, ещё раз огляделся – высота 9-10 метров, вокруг тихо и пусто. Лихорадочно выковырнул тяжёлую скатку из ниши на пол, потянул, раскатывая, кишку к окну, повторяя: «Лишь бы хватило! Лишь бы не короткая была!» и стал спускать шланг вниз, пока не выбрал весь. Поглядел – кажется, наконечник покачивался чуть выше окна первого этажа. Вернувшись к нише, парень схватился покрепче за кишку двумя руками и, поджав ноги, повис. Пожарный рукав выдержал! Мишка вновь подошёл к окну, внимательно осмотрелся – двор был пустой! – несколько раз глубоко вздохнул, перелез через подоконник и стал спускаться. Метрах в трёх от земли повисел немного на вытянутых руках, держась за кончик брандспойта, и спрыгнул. Пригибаясь, подбежал к кованному решётчатому забору и перебрался на улицу.
              Ещё спускаясь, он сообразил, что домой ему бежать нельзя – искать его будут в первую, очередь, там. Надо добираться в Лисовку, к отцу. Но автобус туда отправляется только в 7 часов вечера, на такси у него денег нет… И тут к Мишке, так сказать, приехала удача – по тротуару мимо школы катил на велике Ванька Пузырёв.
             – Иван! Ваня, эй!
             Пузырь расцвёл, увидев Укола, и затормозил.
             – Привет, Миш, а ты что тут делаешь?
             – Потом расскажу Вань, потом! Дай мобильник, позвонить надо, срочно! 
             – Да нету у меня с собой, не взял я его.
             – Что ж мне делать? Что делать? – чуть ли не простонал Мишка и с мольбой в голосе и жестах обратился к Пузырю:
             – Выручай, Ваня! Дай велик, мне позарез надо. Вопрос жизни и смерти! Правда!
             Пузырь хотел отшутиться, но только сейчас обратил внимание, что Мишка был какой-то нервный, бледный, весь в пыли, на лбу блестел пот, руки дрожали, он всё время озирался, словно боясь чего-то. И Ваня немного растерянно протянул:
             – Ну, это, возьми, если надо…
             Укол торопливо вскочил на велосипед и сразу начал разгоняться, всем весом стоя, налегая на педали. И только после крикнул, не оборачиваясь:
             – Спасибо, Пузырь! – и погнал на Лисовку.