dе jа u

(На презентацию сольной книги Яши Авербуха «Эглантерия»)
   

     «Не ходите, девки в баню…»
     (фольклёр начала ХХ века).

    Луна белым сверкающим пупом торчала на крыше городского небоскрёба,
содержащего внутри себя отстойные сливки литературного общества деревянного залесного городишка (такого залесного, что говорят  Гитлер хотел бомбу на него бросить, да не смог его разыскать среди суземных просторов.) И стоял  в том городишке в самом центре его, на углу Кирилловской, старинный особняк. Вот туда-то и стремился всей пылкой своей душой юный поэт, направленный Доброй Молвой: «Есть– молвила вездесущая:  там ба;енка-парилка, и творят там себе мове;нье Поющие Голоса. Но не всяк туда вхож, а коли случится, да ухватит за хвост птицу-Жар, да унесёт резвы ноженьки подобру-поздорову…»  «Опасайсе! Особо Правителя  бойсе! - наставляла его бабка–пупорезка: «Ой силён! Ох могучь управитель небоскрёбной!»  Но поэт был юн, бесшабашен и смел. Бесстрашно прыгал он по «Ступеням», ведущим на седьмое небо, и был как рыба в воде в этой многоэтажно-обитаемой «Среде».  «Полуангел мой…» - беззаботно насвистывал он милому образу Эглантерии, постоянно живущему в его сердце: «Полуангел мой…».  Ощутив присутствие божественной Харизмы, он вдохнул поглубже, и:  «…по-олу- змее-эээй!» - выскочило из него заливистое крещендо. «Ухх-ху!» - хукнул под крышей филин. «Не к добру!» - испуганно вздрогнул поэт. Где-то простуженно скрипнула застоявшаяся дверь. «Уцитель!». Оглянувшись, смельчак затрепетал всеми неровными окончаниями своего поэтического пера -  в проёме дверей, ведущих в мыльное отделение, в горячих клубах пара вырисовалась Тень. Мерзко хихикнув, она скрюченным пальцем поманила его к себе: «Поштё, милок, припёрсе в неуроцьной цяс?». «Бессимила;-а!» - пискнул поэт и юркнул в услужливо подсунутый тазик, со дна которого ему лукаво улыбался отважный мореход Паша;: «Он срифмует даже уши у Пегаса без пальто…» -
доверительно  зашептал он в ухо затонувшего поэта, продолжая старательно намыливать носки. «Ты откуда?» - изумился  поэт, обрадованный  дружеской поддержкой. «Из ЦГБ, Вашбродь!» - щёлкнул каблуками мореход. Захлебнувшись непонятным, и оттого ещё более жутким «ЦГБ», поэт рванулся, пекнул вставшую на пути тяжёлую дверь…» «Полуангел мой!» - опередила его Анималола, вдруг выпрыгнувшая из бани в чём была, то есть  -ну, совсем ни в чём:  «…ты куда - а?». «Хочу писать!» - рвался из жарких объятий поэт: - «Хочу писать!». «Поставь ударенье на место!» - голос мо;гущего Правителя покрыл все шумы и потуги. « Я не брал! Это не я!» - бился поэт, оробело затихая на полувздохе:  «… ну дайте же, дайте же мне!..». И за-хо-хо-тааа-ло:  эох-хо-хоо, и покатилось по этажам, зашелестело по коридорам, заклубилось по лестницам, подвалам, и упало на дно лифтового колодца, и затихло.  И проснулся поэт, и вздохнул: «Эглантерия!»
            
пояснение:   «ЦГБ» - (здесь )центральная городская библиотека