Письмо к потомку

Мы не знаем, к кому мы пишем наши письма.
Вот рука сжимает ручку.
Мы выводим буквы.
Быстро или медленно.
Возможно мы ведём дневник для себя.
Возможно мы пишем письмо маме или своему ребёнку.
Проходит несколько десятилетий и вдруг наше письмо читает кто-то, о ком мы не могли даже догадываться.
Просто потому, что того, кто читает написанное нами, тогда возможно ещё даже и не родился!
Не существовал!

Когда умерла моя мама, мне в руки попался её дневник, который она вела на Колыме.
Это был не обычный дневник.
Это был дневник, состоявший из записей стихов разных поэтов, которые читал моей маме влюблённый в неё там, на Колыме, поэт Ковалёв.
По сути это был сборник стихов любимых самим Ковалёвым.
И самое первое стихотворение в этом удивительном дневнике было от Анненского.

«Среди миров, мерцающих светил
Одной звезды я повторяю имя.
Не потому, что я её любил
Но потому, что я томлюсь другими

И если мне сомненье тяжело
Я у неё одной ищу ответа
Не потому, что от неё светло
А потому, что с ней нужно света».

Сейчас я знаю, что это – лучшее стихотворение Иннокентия Анненского, написанное им в возрасте 49 лет, за несколько месяцев до смерти.
Самое потрясающее стихотворение русского поэта, написанное накануне Первой Мировой войны.
Величайшие строки величайшего Поэта Серебряного века.
Вершина русской философской и поэтической мысли.
Стихотворение – Откровение.
Анненский прожил почти полвека, чтобы суметь выдохнуть это во Вселенную!
А спустя почти сорок лет после его смерти эти строки впервые услышала и занесла в свой Дневник моя мама.
Этими строками она открыла свой поэтический дневник Колымских лагерей.
А завершила его рождением меня – своего первого сына.
Но прошло еще долгих пятьдесят два года, прежде чем этот Дневник впервые открыл я сам.
И стал читать.

Мы пишем не ведая о том, кто будет читать написанное нами.
Кто, где, когда и при каком стечении обстоятельств.
Тексты живут самостоятельной жизнью.
Подчас недоступной нашему пониманию и осмыслению.

Точно также и наши дети живут своей собственной жизнью, на которую мы зачастую уже никак не в состоянии повлиять.

Наши тексты – это наши дети.
Иногда самые родные и любимые.
А порой и совершенно чуждые нам, неизвестные и непонятные.
Многое из написанного мы порой быстро и навсегда забываем.
А что-то порой греет нас всю нашу жизнь.
Иногда написанным мы гордимся и восхищаемся.
Иногда за начертанное нам откровенно стыдно.
Но написанный текст нельзя «родить обратно».
Бумагу можно сжечь.
Но рукописи действительно не горят, поскольку рождаются в огне нашей души.
А рождённое огнём - несгораемо.

У хранителей Библейских писаний хватило ума и сердца бережно сохранять написанное, беречь его в первозданном виде.
Благодаря им мы можем теперь эти письма из веков Читать.
Берегите письма!
Тем более, что адресованы они не только вам, а кому-то и вам неведомому.
Пусть он тоже сможет прочесть.