Гвоздичка

–Ну что там,Галя?!–Василий Парамонович грозно стукнул клюкой по тщательно вычищенному дворником крыльцу.
–Сейчас, сейчас! Дайте хоть шубу-то скинуть! Продавщица Галина всегда приходила на работу раньше,встречая первого постоянного своего покупателя.
Отперев двери, женщина бегом убежала в подсобку,повесила на вешалку шубу и,забыв запереть кабинку,метнулась к прилавку.
Старик уже отсчитывал мелочь,методично ссыпая ее на монетницу. Грозное своё оружие,самодельную клюку с острыми металлическими шипами,чтоб не скользила по льду,он прислонил к прилавку,перегородив кассу. Стараясь незаметно отодвинуть клюку, чтоб не вызвать гнев дедушки, она завела разговор.
–Как жена то ваша? Выздоравливает?
–Да какой там. Совсем уже никого не узнает. Помрёт поди скоро,так не за одной приду,а на две разорюсь. –Василий Парамонович горько усмехнулся в седые усы. –Вчера вот принес ей,а она меня Мишкой назвала,а цветочек то порезала и в суп закинула. Я ее обнять,а она кусается,дерётся,как кошка дикая.
–Так зачем же вы продолжаете ей каждый день цветочки-то дарить? Она ж уже и не оценит этого.
–Глупая ты баба,Галька,глупая. Не для нее ж я это делаю,а для себя. Люблю Дуняшу мою,вот балую ее. –Взяв из рук продавщицы бережно завернутую в газетку гвоздичку,дед окинул взглядом магазин.– А дай-ка мне вон тех конфеток красивых. Любит моя ласточка сладкое.–и снова начал нудно отсчитывать мелочь.
Василия Парамоновича все любили и уважали,он был добрым,справедливым,и гордость двора! Ветеран! Человек,отдавший всего себя стране и будущему. Будь это обычный старик,Галя б его ещё с крыльца послала трехэтажным,а от Василия она терпела любые капризы.
Ссыпав из кулька конфеты в карман, старик вооружился клюкой и тихонечко пошел домой. С каждым днём этот путь от квартиры до магазина давался ему все труднее,с каждым днём всё больнее было встать с постели,но его традиция каждый день,прежде чем жена проснется,покупать ей одну красную гвоздичку оставалась нерушимой. А как было раньше! Ее глаза лучились и сверкали,когда она,едва проснувшись,видела на подушке гвоздичку. День за днём,год за годом,и ворчала,что муж тратит и без того крошечную пенсию,и ругалась,и била его этими гвоздичками,а глаза то все выдавали. Сияли,будто у юной невесты! Год назад ее глаза потухли, старость взяла своё,и каждый день,уже не узнавая своего старика,она придумывала ему новое имя,а цветку новое применение. То в обед покрошит,то в аптечку сунет,то так съест. Но дед упорно продолжал каждое утро ходить за цветами,обнимать ее, знакомиться с ней снова,уже потеряв призрачную надежду на то,что любимая станет прежней.
А ведь гвоздика была самым важным их символом. Они познакомились в самом жерле войны,и лишь вспыхнувшая яркой молнией среди свинцовых туч, любовь,помогла им выжить и шагнуть в новую жизнь. Тогда,на первом параде победы,вынув из петлицы алую гвоздику, Василий сделал ей предложение, поклявшись до конца своих дней каждое утро дарить ей этот цветок.
С трудом поднявшись по заледенелым ступенькам,цепляясь острым шипом клюки за лёд, Василий Парамонович закончил свое утреннее путешествие. Квартира встретила его непривычной тишиной,будто дома совсем никого нет. С опаской заглянув во все комнаты,он убедился,что да,совсем пусто. Ладно дочь,молодая и бодрая,с детьми могла пойти куда,но старуха то? И как они ее одну оставили? Начав терять равновесие,дед проковылял к кровати. Тишина звенела в ушах,а тяжёлые мысли пугали.
Мурка легко вспрыгнула на вздрагивающую грудь старика.
–А я говорила,что не ходи сегодня,что предчувствие у меня плохое. А ты,старый дурак,не слушаешь.
–Тебе б только учить меня,рыжая. Сказала б лучше,где Дуняша.
–В больницу ее дочь твоя отправила,мозги ей лечить.
–Да какой же лечить? Старость не лечится.
–А я говорила,не оставляй ее без присмотра.
–Но я ж только за гвоздичкой, - Василий горько зарыдал,потрясая газеткой. - и конфеток вон ей купил.
–Да не нужны ей твои конфетки,да и гвоздички никогда не были нужны,ей нужно было чтоб ты рядом был.
С бессильной злостью,старик выгреб из карманов конфеты,раскидав их по комнате,лег удобнее в постель и уснул уткнувшись в пушистый урчащий бок.
 Больше он не выходил из дома.