Бункер. - концепция романа -

(книга была задумана в 2010 году для проекта "Вселенная Метро2033")
 
1. "Киты на берегу".
После выполнения боевого задания подводный крейсер "Илья Муромец" совершает попытку возвращения на базу. Но подойти к берегу не удалось - база, городок моряков, город-порт Мурманск - все оказалось уничтожено и выжжено. Спеклись в единую массу не только техника и сооружения, но и прибрежный песок и скалы. Шок отчаяния и горе утраты чуть было не убивают корабль и экипаж. Но взяв себя в руки моряки приводят боевой корабль в порядок и  отправляются на поиск уцелевших людей... На дальних островах они находят поселения выживших рыбаков, летчиков, военных. Архипелаг Шпицберген превращается в интернациональную конфедерацию моряков всей Северной атлантики, здесь формируется несколько идей построения дальнейшего бытия, попытки захватить власть, интриги и провокации, союзы и вражда, старые обиды и новые предрассудки... Но возникает и общее понимание того, что дальнейшее существование на голых скалах Шпицбергена не имеет никакого смысла, это просто мендленное вымирание... После множества перепетий судьбы, участия в нескольких внутренних минивойнах, разведпоходах к берегам Америки и Западной Африки, отражении нападения пиратствующей авианосной флотилии, экипаж "Ильи Муромца" принимает решение вместе с частью "русских" кораблей идти в Санкт-Петербург и дальше к Беломорско-балтийскому каналу...

2. "Всякий пожарный".
В бывшем подземном аэродроме МЧС оборудовало гигантский склад имущества на "особый период". Согласно инструкциям припасов должно хватить на всех жителей области сроком до 3-х месяцев. Случившийся ядерный катаклизм смешал все. Огромное число людей погибло в первый же день, много сгинуло в панике и неразберихе, жители отдаленных деревень вообще никак не изменили своего уклада... Но Склад как предписано начал свою работу. Охрана и сотрудники приступили к выполнению назначенной работы. Но происходившее за периметром конечно наложило свой отпечаток. Были и нападения и внутренние попытки захвата власти... Постепено Склад стал именоваться с большой буквы и превратился некий остров стабильности и порядка, подкрепленный огромными ресурсами, которые еще находились в запасе. Оказалось, что существуют еще другие подобные структуры - военные бункеры, склады, организованные коммерсантами и бандитами, бывшие "исправительные" учреждения, где "начальство" объединилось с "подопечными"... Между ними начали налаживаться порой очень запутанные и непростые отношения...

3. "Бункер".
Капитан "Ильи Муромца", пройдя сквозь Санкт-Петербург, не нашел причин останавливаться в этом городе - раздираемый противоборствующими группировками этот уже бывший город мог быть окончательно уничтожен, окажись в руках какого-нибудь предводителя атомный подводный крейсер... Найдя Беломорско-балтийский канал разрушенным, моряки решают покинуть корабль, затопив его в Ладоге... От местных жителей они узнают о системе псевдогосударств, сфрмировавшихся вокруг армейских и МЧС-совских складов, торговых баз, "колоний"... Капитан решает найти , или создать, центральную вдасть в этом "клубке противоречий"... На пути он встречается с документами, определяющими существование некоего Центрального Бункера в Москве... Достигнув Склада, капитан находит единомышленников в идее отправки экспедиции в разрушенную и мертвую Москву для поиска Центрального Бункера и восстановления некоего единства в стране... Хотя бы попытки... Осуществление проекта, подготовка к экспедиции, делает Склад подлинным центром... В экспедицию псевдогосударства направляют своих лучших людей и каждый стремится воплотить свой интерес. В составе экспедиции разные люди - спасатели, медики, бывшие бандиты, военные, авантюристы... И естественно столь же различны их взимоотношения... Но зато оснащение экспедиции прекрасно - защитные костюмы, оружие, запасы еды, медикаментов и снаряжения, караван тяжелых военных машин БЕЛАЗ - этих домов на колесах, МЧСовская "Синяя Птица", мобильный командный пункт, мобильный госпиталь, несколько бронетранспортеров и даже вертолет… На пути к Москве экспедиция спасает и воюет, восстанавливает мосты и взрывает укрепленные базы бандитов, тащит за собой «хвост» беженцев и устраивает зачистки «одичавших Гомо», распадается и собирается вновь, теряет бойцов и находит новых… Вступив в Москву экспедиция видит гигантскую мертвую россыпь строительного мусора, зарастающую рощицами кривых болезненных деревьев… В поисках входа в Центральный Бункер члены экспедиции натыкаются на Метро и его жителей. И та и друга сторона испытывают шок – одни не подозревали о выживших в Столице, а другие были уверены, что за МКАДом все вымерли. Внешний вид и снаряжение «москвичей» и «путешественников» тоже поражает и тех и других… Все забывают о цели экспедиции, видя свою основную миссию в эвакуации оставшегося населения Москвы. Обитатели метро тяжело переживают резкий перелом в ставшем привычным образе жизни и совершенно обескуражены неясным будущим… Некоторые станции начинают войну против пришельцев, а одновременно штаб экспедиции, нисколько не мучая себя моральными переживаниями, начинает жестокое уничтожение базы нацистов… В круговерти боев бывший капитан «Ильи Муромца» находит вход в искомый «Центральный Бункер»…


часть1
Киты на берегу

-1-

Спать не хотелось уже четвертые сутки. И видеть друг друга тоже не хотелось. И говорить… И молчать тоже было уже не выносимо. Хорошо, что зуд вентиляторов, стон бортовой трансляции как-то выпали из круга сознательного восприятия, вместе с запахом металла, старого пластика, перегретых проводов и быта полутора сотен мужчин.
Колчагин сидел в своей каюте, несколько крайних часов усердно рассматривая лежащий на столе огрызок старого карандаша. Надо было собраться духом и выйти, что бы что-то делать, что бы просто не сойти с ума, что бы хотя бы не начать справлять под себя малую нужду… Колчагин поднял голову и во взоре его постепенно начала проступать реальность. Слегка облупившаяся краска на переборке, книжная полка… Удивительно как изначальная природная биологическая сущность может возвращать человека к жизни. Казалось бы промелькнувшая вскользь простая мысль о малой нужде потянула за собой целую цепочку более сложных мыслей и желаний, которые породили мотивы действовать.
Колчагин встал, довольно резко и пружинисто, будто рывком сбрасывая надоевший, долго томивший плечи груз. Взгляд в зеркало не утешил Колчагина. В стянутом аскетической алюминиевой рамой зеркале на него смотрел усталый помятый болезненный стареющий мужик, с нездорово блестящими глазами.
- Ну, ты даешь… - хотел укорить себя Колчагин, но от долгого молчания горло сдавил спазм, а губы разлепились лишь наполовину, поэтому наружу вышел только невнятный сип. Надо было горло чем-то смочить… Вот и еще один стимул вернуться к жизни…
В небольшом баре, больше похожем на аптечку нашлась ополовиненная бутылка коньяка. Колчагин сделал глоток и замер, стараясь получше прочувствовать и запомнить вкус.
- Ну, ты даешь, Петр Сергеич, - повторил он попытку высказать самому себе замечание. На этот раз более-менее удачную… - Выражаю вам свое неудовольствие, тащ капраз. – уже с металлом в голосе сказал он своему отражению и пригладил рукой растрепанные волосы. Взяв микрофон внутренней связи, он на несколько секунд задержался, потер свободной рукой глаза. Колючий жгут тревоги и отчаяния снова начал сдавливать грудь. – Нет, так нельзя, - прошептал Колчагин и решительно произнес в микрофон: - Слушать в отсеках! Говорит командир корабля…, - и осекся… Он не услышал, а почувствовал, как сквозь металл переборок по крейсеру прокатилась слабая волна настороженного внимания и расстаяла. Колчагин помял в руке микрофон, обдумывая следующую фразу и, наконец рявкнул: – Вахтенного офицера ко мне! – «Сначала разберемся», - подумал он выходя из каюты.
В переходе было пусто и тихо, казалось, что синее дежурное освещение только усиливало эту тишину. Откуда-то из тайных хранилищ подсознания выполз забытый детский ужас – а вдруг все исчезли, оставив Колчагина одного диогенить в этой огромной бочке… Но ужас растаял, как только в проходе послышались шаги, неуверенные медленные тяжелые шаги толи пьяного, толи слепого, толи усталого человека. Шаги приближались…
- А, Сергеич, привет… Решил вернуться? Молодец…
Колчагин удивленно разглядывал приближающегося к нему старпома. Нельзя сказать, что старпом изменился до неузнаваемости, но от прежнего щеголеватого офицера остались лишь зыбкие как сон воспоминания. Спортивные штаны, грязная футболка и наброшенный на плечи китель предстали перед Колчагиным без тени смущения…
- Андрей, что за… Ты здоров?
- Хм… На себя посмотри, командир… Все мы теперь больные, на …
Колчагин машинально поправил свою «трешку», что вызвало у старпома еще одну ухмылку.
- Ты сегодня вахтенный?
- Вах-тен-ный… Да, затянулся у нас адмиральский час… Ну, можно сказать я – вахтенный…
Колчагин нахмурился. Что бы воплотить в жизнь решение, которое все более укреплялось в его сознании, за которое как за спасательный круг цеплялся тонущий рассудок, необходимо было жестко пресекать эту депрессивную вакханалию.
- Товарищ старший помощник, доложите о состоянии корабля!
Старпом снова хмыкнул, пожал плечами и, прошептав: «Ну ладно…», - неторопливо просунул руки в рукава кителя и застегнул все пуговицы. Он заговорил негромким, ровным, но каким-то виноватым и слегка звенящим голосом. Слушая его Колчагин, сначала мрачнел, потом почувствовал  прилив благодарности, легкого стыда и негодования.

(Продолжение следует, надеюсь...)