Полтергейст

                Полтергейст
     На выходные мы приехали к бабушке в деревню  со своим семейством: я, жена и десятилетняя дочка.    Был тёплый, июньский вечер, куры  уже   скрылись в  сарае, по одной нырнув в заранее  открытую дверь,  и там уселись на жёрдочки. На дворе у сарая сгрудились несколько овец.
     У собачьей будки лежал на боку Амур, восточно-европейская овчарка. греясь в лучах заходящего солнца. К нему подошёл баран и легонько толкнул в бок рогами. Амур недовольно прорычал. Баран немного отошёл и с ходу боднул собаку сильнее. Овчарка прорычала угрожающе. Баран отступил метров на пять, разбежался и ударил собаку довольно больно. Амур, не сопротивляясь, поднялся и, гремя цепью, спрятался в будке.
      Было интересно наблюдать  за домашними животными - они были друзьями. Когда в феврале окатилась овца, то один ягнёнок был очень слаб, и Мария Козьминична взяла его в дом выхаживать. А зимой тёща на ночь брала собаку в дом, так что барашек вырос под опекой Амура. Теперь баран набрал силу, а помериться ею  было не с кем. Вот он и хотел видеть в собаке спарринг-партнёра. Чтобы баран не доставал собаку, Амура с цепи спустили.
     У тёщи была и вторая собака, Пунька, небольшая собачка на коротких ножках, которой нигде  не было видать. Эту дворняжку навязала тёще работница пионерского лагеря, расположенного рядом с деревней. Было то хорошее время, когда у большинства детей  ещё был летний организованный отдых, а в  деревнях держали скотину и птицу, вели подсобное  хозяйство.
-  Марья Козьминична, возьми на лето собачку, - уговаривала женщина, - в лагере нельзя держать животных, питанием обеспечу, конечно.
Мария Козьминична, по простоте душевной, отказать не могла, питанием подкупили.
     Мы убирали высушенную траву, раскиданную за сараями. Люба с матерью работали граблями, а я вилами сено сносил в стожок.
- Люба, - обратился я к жене, увидев, как она старается грести уже довольно большой валок поближе к куче, - ты нагребай сено к левой ноге  и  потом просто переноси её руками.
И вот, пронося охапку мимо фургона, Люба услышала писк щенков, что вызвало  у нас переполох.  Их было четверо и они никому не были нужны.
     -  Ма, ну куда ты смотрела? Что делать теперь? – обратилась жена к тёще.
     -  Не знаю, как получилось, - растерялась та.
     Она не знает, как получилось, а когда пасла козу, брала с собой в поле и Амура, и Пуньку.
Понятно, что раздать щенков не получится, решено было их утопить, но ни я, ни жена не хотели это брать на себя. Спустя пару часов, с уборкой сена мы закончили, день  подходил к концу: на северо-западе над лесом  догорал закат, За прудом  пионерский горн пропел «отбор».
     Не дождавшись от нас инициативы, Мария Козьминична сама собрала щенят в фартук  и понесла за дом к придорожной канаве с водой. Через минуту раздался её громкий голос:
- Люба, держи! Одного потащила.
Она не заметила, что Пунька следовала за ней по пятам.
-  Да, в ведре с водой надо было топить, -  в ответ прокричала жена, направляясь к фургону, куда нырнула Пунька, держа щенка зубами за загривок.
Щенка отобрали, а дворняжку  закрыли в доме. Пока с нею возились, упустили Амура. Тот показался со вторым мокрым щенком в пасти.
Делать нечего, «расстреливать два раза приказы не велят»*, как пел Высоцкий. Мария Козьминична, положив под стол на кухне телогрейку, отнесла  щенков в дом к их матери, которая сразу стала их вылизывать, а они, уткнувшись в её живот, принялись жадно сосать.
     Домой мы вернулись к 11 часам вечера.   Стали готовится ко сну:  Люба застелила постель на троих, раздвинув  софу,  Кроме софы - шик моды 70-х годов,  -  в комнате стоял круглый стол 30-х годов посередине комнаты, и над ним висел абажур.  Мебель дополняла тумба с телевизором и два кресла.   Кухню, где спала Марья Козьминична, от комнаты отделяла печка, а межкомнатная дверь с коробки была снята, чтобы тепло от печи распространялось на весь дом.
  Дочка уже уснула, отвернувшись к стенке. Я тоже улёгся, и перед тем, как погрузиться в сон, заметил, что  тёща достала щенят из-под стола и вынесла их за дверь в сопровождении Пуньки.
       Среди ночи меня разбудил громкий стук во входную дверь и я пошёл  на кухню к выходу. Откинув крючок, я открыл дверь – никого нет. Спросонья я подумал, что может быть стучали с улицы,  вышел в тесный коридор и снял с крючка уличную дверь, находившуюся с левой стороны, – тоже никого. Спустился с крыльца, июньская ночь позволяла что-то рассмотреть на некотором расстоянии.  Подошёл к калитке, она тоже была на запоре. У крыльца на уровне глаз проявилась неподвижная ветка сливы, листья были словно восковые – ни малейшего их движения. Тишина и покой. Деревня спала, в том числе и дворовые собаки. Воровская ночь, не иначе. Подумав, что мне  всё приснилось, я вернулся в постель на своё место.
    Заснул не сразу, а как только забылся, то услышал снова характерный звук дёргающейся на крючке двери, и довольно сильный. Я уже не боялся разбудить жену, так как она тоже не спала. Я  пошёл к двери,  открываю – никого. А уже начало  рассветать, и в предрассветных сумерках мне было хорошо видно всё пространство передо мной:  уличная дверь была на крючке, справа дверь в чулан была прикрыта. Никто зайти не мог, но я видел, что дверь на кухне реально дёргалась, сдерживаемая старинным, кованным крючком. Я замер на пороге, прислушался. Гробовая тишина. В смятении,  сбитый с толку непонятным явлением, я не смог заставить себя шагнуть в коридор, да и всё пространство было перед моими глазами.
     Жена окликнула мать. Та, никогда ранее не поминавшая Бога, её сразу укорила, громко зашептав:
- Тихо ты. Взяли грех на душу, лежи, молчи.
     Я посмотрел на часы: шёл четвёртый час, становилось всё светлее, и светлее... Я попросил жену подвинуться, а сам лёг с краю, откуда видна была кухонная дверь. И вскоре дверь опять  сильно задёргалась, казалось, что  крючок вот-вот вырвет из толстой доски. Я осторожно пошёл к двери, за ней сразу притихли, как будто за мной следили.  Я  остался ждать и замер  у порога. Не прошло и 5 минут, как снова кто-то начал дёргать
 дверь. Я, откинув крючок,  быстро  распахнул её настежь, коснувшись ею правой стены. Та же картина – ничего и никого, пустой коридорчик. Невероятно, но факт. Я не пришёл в ужас от неувиденного, но поспешил захлопнуть дверь, и накинуть крючок. Мои женщины притихли, и я, не говоря ни слова молча лёг на своё место.
     К нам больше никто не рвался, но я долго не мог заснуть, вспоминая телевизионные передачи о полтергейсте, рассказы о ведьмах и колдуньях, в которых я не верил. Вспомнил  Николая Васильевича Гоголя с его ведьмами,  рассказ  «Олеся» Александра Куприна. Заснул с мыслью: «Неужели нечистая сила есть».
     Разбудил меня звук дёргающейся на крючке двери и я повернул голову в сторону кухни. Лучи солнца, пробиваясь сквозь тюлевую занавеску на единственном  кухонном окне, освещали злополучную дверь. Она опять немного подёргалась.
   «Ну, теперь то «ша»! Ни одна нечистая сила не выносит солнце»,- сразу сообразил я,  и тихо подошёл к двери. Осторожно сняв крючок, я вернулся в комнату, лёг на постель и стал наблюдать. Дверь два раза дёрнулась, а потом приоткрылась, и перед моим взором оказались грустные, умоляющие глаза Пуньки, смотрящие на меня с надеждой.
      Как мне в голову не приходило, что собачка будет искать  пропавших щенков, и для этого она ночью выползала из чулана, - благо там в нижней части двери  был выпил,  лаз для кур, -вцеплялась зубами в дерматин с утеплителем, пытаясь открыть дверь на кухню, где под столом она полагала найти своих детёнышей. Поэтому, слыша мои шаги, она скрывалась в чулане, а в последнем случае, когда она не успела нырнуть в чулан, я её просто дверью задвинул в правый угол коридора.         
 Слава Богу, нечистой силы нет.