Глава 17

Последний свой бой, Меченый помнил в мельчайших деталях. Он и рад бы его забыть, но каждую ночь в кошмарах вновь и вновь переживал события того сражения, когда он, боец Глеб Петров, тяжело контуженый попал в плен. Граната взорвалась просто у него под ногами, и только по невероятному стечению обстоятельств ни один осколок не попал в цель. Однако сильная взрывная волна его контузила и довольно основательно потрепала, отбросив на острые камни.

Полностью пришёл в себя Меченый уже на территории Пакистана. Душманы привезли его на одну из своих учебно-тренировочных баз. На таких базах их обучали воевать, убивать, совершать диверсии и теракты. Там же готовили и смертников, которых набирали как из взрослых (в том числе и женщин), так и из детей. Руководили всем этим процессом американские советники.

Меченый, к тому времени, был уже закалён огнём войны и переносить все тяготы и лишения в боевых условиях он умел, но, всё же, попасть в плен за несколько месяцев до демобилизации было довольно обидно и очень тяжело морально, что на фоне сильной контузии было просто невыносимо.

Когда он немного оклемался и стал себя чувствовать лучше, то сразу у душман вырос к нему интерес. Нет, они вовсе не собирались его использовать как рабскую силу. В последнем бою его заметили и признали очень хорошим воином, что вызвало к нему не только уважение (хорошие воины ценятся на Востоке), но и желание иметь его в своих рядах, среди "воинов ислама". Его настойчиво стали склонять на свою сторону и убеждать принять ислам.

"Душман" - это враг. Перейти на сторону врага, значит - изменить своей Родине, нарушить воинскую присягу, предать родных и друзей, потерять честь. Принятие чужого вероисповедания - это отречение от веры своих предков, отречение от духовности своего народа, да и просто торговля своей душой. Так считал Меченый, а потому принять предложение "радужных перспектив" от врага, он не мог. В нём проснулось упрямство. Упрямство в хорошем смысле этого слова. Это было упрямство побеждённого, но не сломленного солдата, который не пожелал склонить свою голову перед неприятелем.

Шли годы. Дважды он бежал. Его ловили, били, месяцами держали в яме. Он всё переносил стоически. Его "хозяева" тоже были довольно упрямыми, но есть предел у любого терпения, и, в конце концов, ему дали сутки на размышление, по истечении которых пообещали казнить. Не просто убить, а именно казнить, казнить в худших традициях Востока. Сначала его должны были накачать наркотиками, а потом, с ещё живого, полностью снять кожу. Когда же действие наркотиков закончится, Меченый должен был умереть от болевого шока - медленно и в страшных мучениях.

Фантазия на Востоке более всего проявляет свою изобретательность в жестокости. Восток - дело тонкое. Радушие и гостеприимство сочетаются с феодальной нетерпимостью. Полное неприятие соседствует с правилом "преломления хлеба", после чего на тебя уже не поднимут руки. Понять Восток невозможно. Его можно изучать, вникать в нюансы, наблюдать поведение людей, анализировать их поступки, но понять, понять по-настоящему, до конца - невозможно.

Но и понять загадочную русскую душу, "детям пустыни" было не под силу. Они никак не могли осознать упорство Меченого, его преданность своей нации и полную не продажность. Последнее, для них, было особенно непостижимо.

Меченый же, посчитав себя последним форпостом, - хранителем веры и представителем христианства в мусульманском мире, по которому будут судить о всех славянах, - отступить не мог. И вот когда, как говорится, пробил час, и Глеб уже был готов принять мученическую смерть за свой народ, неожиданно пришло спасение...


Американский советник Джон Харриссон был человеком уже не молодым. Всю жизнь отдав службе в армии и не мысля себе иной судьбы, он не стал отказываться от предложения поехать в Афганистан. Воспитанный на громких американских лозунгах, Джон никогда не сомневался в правильности своего выбора, и всегда был готов пожертвовать собой ради своей страны. Но гибель единственного сына во Вьетнаме, довольно сильно изменила его отношение к войнам. Он даже стал задавать себе крамольные вопросы, вроде того: "А нужны ли великой американской демократии такие жертвы в войнах на чужих территориях ?" Его сын, в отличии от отца, никогда не хотел быть военным, никогда не хотел воевать. Он хотел стать художником, рисовать красивые картины, дарить людям радость, а вовсе не убивать их. Его призвали в армию и отправили воевать за "великую демократию" в далёких джунглях. Он никак не мог понять - зачем? Неоднократно писал об этом отцу. Отец не разделял сомнений сына, так как свято верил в "американскую мечту", и в "великую миссию Америки" по экспорту американской демократии в другие страны.

Однажды, совершая рейд возле вьетнамской деревушки, подразделение, в котором был и молодой Харриссон, попало под огонь своих. Напалм уничтожил и деревню и подразделение американских солдат. Джон болезненно переживал смерть сына, особенно когда узнал подробности его гибели. Вера в американские идеалы дала трещину. Он стал скептически относиться к необходимости ведения войн, начал, за безликой массой врагов, различать конкретные лица людей, которые, так же как и он, хотят жить, любить, радоваться солнцу, мечтать о счастье и, конечно же, живыми вернуться домой.

Меченый удивительно был похож на погибшего сына советника Харриссона. Нравился он ему и как солдат, и как просто человек. Нет, он никак не мог допустить этой зверской казни. Джон не уберёг сына, и теперь считал себя обязанным спасти этого русского солдата, спасти хотя бы в память о своём сыне.

Восток - дело тонкое. Но всё упрощается, когда есть деньги. Несколько тысяч долларов, на Востоке, способны сотворить чудо. Глеб Петров оказался на свободе. Ещё немного денег - и он уже в Турции, где мог обратиться в советское посольство, которое уже оказалось не советским. На Родине многое изменилось.

Вернуться домой оказалось совсем не просто. Много недоверия. Много бюрократических проволочек. Пока запросы шли туда, пока обратно, пока кто-то решился взять на себя ответственность за принятие решения... В общем, возвращение растянулось на долгие месяцы, которые измотали Меченого не меньше, чем годы проведённые в плену.

Положительным моментом для него стало то, что не оправдались опасения в преследовании за пребывание в плену. Никто его не думал сажать в тюрьму. Никакие "особые отделы" не стремились "выпить его кровь". Никому он оказался не нужен. По всей территории бывшего Союза гуляла анархия и вседозволенность. Мама Глеба умерла. Квартиру забрало государство и отдавать её, не собиралось не при каких обстоятельствах.

Меченый никак не мог понять геополитических изменений в стране. Не находя никакого здравого смысла в происходящем, он понял, что вернулся в чужую страну, а той - его страны, о которой он мечтал долгими годами в плену, за которую готов был принять лютую смерть, уже не было. Страну уничтожили "народные стада" ведомые высокопоставленным ворьём, кои были готовы, в угоду своим заокеанским хозяевам, и маму родную продать. Всё это вызывало непонимание, да и просто не умещалось в голове Меченого.

В стране правил закон джунглей - выживает сильнейший. Люди стали жить не по закону, а по понятиям. Повсюду только и было слышно: баксы, рэкет, стрелки, разборки, откаты, наезды...

Чиновники и бюрократы "афганцев" вообще не считали за людей. Оказалось, что государство не отвечает за свои обязательства перед детьми, которых отправило на войну. Когда Меченый, в течении одного дня, трижды услышал: "Я тебя туда не посылал", он обозлился и решил, что с волками жить - по-волчьи выть. Его внутренний мир стал меняться, меняться вслед за страной, и, как и она, меняться не в лучшую сторону.

Вскоре нашлись "добрые люди", которые свели его с "нужными людьми", которые, в свою очередь, вывели его на "больших людей". Тут-то и пригодились его снайперские навыки. Меченый стал киллером.

Нет, согласился он не сразу и не вдруг. Были дни и ночи мучительных раздумий. Не для того он прошёл ад войны и плена, чтобы, вернувшись домой, вновь взять в руки оружие и опять убивать. Но он чувствовал себя обманутым - у него украли Родину, ту Родину в которой он родился и вырос, за которую воевал и столько перенёс мучений. А чувствовать себя обманутым неприятно - это порождает злобу и даже ненависть, которая растет и постепенно вытесняет все моральные устои, которые служат человеку ориентиром, помогая оставаться в правовом поле. Когда же вокруг  ещё и моральные устои общества разрушались быстрыми темпами под эйфорию разгула криминального беспредела, то душевно опустошённый Меченый, с частично нарушенной психикой (редко кто возвращается с войны без таковой), дал своё согласие и начал убивать, убивать за деньги.

Сперва было тяжело, потом привык. Какое-то время совесть Меченого не очень тревожила. В конце концов, его "пациентами", а корректнее сказать "мишенями", были криминальные авторитеты, наркобароны, коррумпированные чиновники, теневые дельцы. Таких не жалко. Что значит их смерть? Простым, честным людям только легче дышать будет. А то, что за это платят такие же мерзавцы - ничего, когда-нибудь и за них заплатят...

Это была очень удобная философия, но и она не помогала до конца избавиться от чувства вины. Зло, которое творил Меченый, стало накапливаться и увеличивать это чувство в его душе, которая ещё не зачерствела полностью. Кошмарные сцены его "мирных" будней вытеснили из сновидений военные кошмары. Он почти совсем перестал спать, а спасение начал искать в водке, всё чаще и чаще прикладываясь к бутылке...


Всё изменилось как-то неожиданно и сразу.

Однажды вечером, проходя по опустевшей улице, он увидел Её. Она шла воздушной походкой, как показалось Меченому, совершенно не касаясь земли своими очаровательно-стройными ножками. Девушка была прекрасно сложённой блондинкой с бездонными голубыми глазами. Короткая спортивная стрижка подчёркивала неповторимую лебединую шею и добавляла определённого шарма и элегантности. Её алые, полненькие губы, казалось были просто созданны для поцелуев.

Меченый ощутил непреодолимое желание бежать вслед за незнакомкой. Но бежать вслед за ней, как бежит собачонка за своей хозяйкой, да ещё, при этом, пытаться познакомиться, было не очень удобно, некрасиво, да и совершенно неэффективно - девушки обычно игнорируют такие "хвостики". Её надо было остановить. Не придумав ничего лучше, он закричал:

- Девушка! У вас упало.

- Ой! - испуганно воскликнула незнакомка и стала осматриваться вокруг себя, рефлекторно ища глазами "то, что упало".

Когда же она, с удивлением ничего вокруг себя не обнаружив, вопросительно посмотрела на Меченого, он примирительно произнёс:

- Упало... и убежало. Но вы не расстраивайтесь, зато вы нашли меня.

Девушка, слегка разозлившись, посмотрела на наглеца более внимательно, уже с явным любопытством, и, не удержавшись, рассмеялась.

Они познакомились. Красавицу звали Наташей. Меченый влюбился в неё сразу и навсегда, как говорится - с первого взгляда и до последнего вздоха.

Молодая и красивая Наташа стала для него идеалом воплощённой чистоты. Как цветок, порой, пробивается сквозь асфальт, так и она прошла сквозь все трудности и беды, которые выпали на её долю. Родители погибли в автокатастрофе, когда ей ещё и двенадцати лет не исполнилось. Мир рухнул! Пришлось жить в другом мире - детдом и безотцовщина. Потом училище, медицинский институт. Подрабатывала где могла, чаще всего санитаркой. Всего добивалась своим умом и трудом, познав на себе "проблему биологического выживания".

И вот, Наташа закончила институт, стала детским врачом, при этом не растеряв всё то лучшее, что было у неё в душе. Меченому нравилась её самостоятельность и недоступность. Но даже будучи недотрогой и придерживаясь самых строгих правил, она не в состоянии была скрыть свою нежность, свою доброту и человечность, свою утончённость и безмерную чувственность души.

Одним словом - влюбился Меченый безумно и мир стал видеть в совершенно ином свете. Любовь раскрасила его в яркие и разнообразные краски. Вновь появился интерес к жизни. Оказалось, что ещё не всё так плохо, что ещё светит солнце, поют птицы, распускают свои лепестки цветы, светят звёзды по ночам, что есть замечательная девушка с которой можно создать семью.

Жизнь только начинается!

К неописуемому восторгу Меченого, Наташа ответила ему взаимностью. Вполне возможно, что их сблизили трудности прожитых лет, или полное одиночество среди каменных джунглей городского мегаполиса. Как две одинокие лодки в бурном океане житейских невзгод, их бросило друг к другу и закружило в вихре прекрасной страсти. Они решили пожениться.

И всё бы хорошо, но Меченого стало угнетать осознание того, что он недостоин Наташи, этого чистого невинного цветка. "Наёмный убийца" - эти слова теперь звучали как приговор. Он решил раз и навсегда закрыть эту страницу своей непутёвой жизни. Долгое время размышлял, надо ли любимой рассказать о своей "работе". Иногда ему казалось, что любимая всё поймёт и простит, а то начинали сверлить душу сомнения, что она ужаснётся и бросит его.

Раскаявшийся киллер решил не рассказывать своей любимой правду о том, как добывает "хлеб насущный", тем более, что уже твёрдо решил покончить со своим прошлым. Не стоит перекладывать этот груз, эту непосильную ношу на любимую, на самого дорогого человека в этом жестоком и далеко не совершенном мире.

К удивлению Меченого, "хозяева" не стали особо возражать против его ухода (в таком специфическом бизнесе - это редкость), но, как одно из условий полюбовного решения проблемы, они предложили выполнить последний заказ, который сильно смущал влюблённого убийцу. Он должен был убить свидетеля, который видел "что-то", а потому очень сильно мешал "кому-то". Меченому это было не по душе - он был "белым киллером", и привык иметь дело с заведомо известными мерзавцами, а тут какой-то обычный свидетель, а что ещё всё более усугубляло - свидетель был женщиной.

Но соблазнял полюбовный, а значит бескровный, выход из профессии. Да и деньги за этот заказ предложили уж очень большие. Эти деньги помогли бы обустроить их совместную с Наташей жизнь, создать, так сказать, материальную базу для семейного быта, обеспечить всем необходимым детей, которые у них будут непременно. Семья без детей - это не семья. А если в семье царит любовь и взаимопонимание, то тогда сам Бог велел...

Большое влияние на Меченого так же оказали его "хозяева", или, если сказать корректнее, "работодатели". Его работодателями являлись три криминальных авторитета: Бырышников, Бергольц и Николаенко. Эти три "отмороженных бригадира", каким-то образом собравшихся в команду под названием "дикая триада", пугали многих. Что уже говорить о Меченом, который полностью от них зависел. Уже одно то, что ему дали вариант ухода, бескровный вариант ухода, было большой удачей, конечно, если не считать крови последней мишени. Нет, Меченый, который уже давно потерял всякий страх, вовсе не боялся этих беспредельщиков, но вполне отдавал себе отчёт в том, что они его никогда не оставят в покое. А ведь он уже был не один, и подвергать опасности Наташу, а возможно и будущих детей, вовсе не хотелось. Поэтому Меченый, после долгих раздумий, с тяжестью в сердце принял этот последний заказ...


Уже около часа Меченый лежал на крыше высотного здания, томимый сомнениями и раздираемый противоречиями. Он ждал "клиента", точней сказать "клиентку", которая должна была стать его последней жертвой. Внешне, он был совершенно спокоен, но внутренне не находил себе места, так не хотелось больше никого убивать.

Меченому не дали (как обычно) фотографию и адрес "мишени", вероятно опасаясь, что он начнёт выяснять - а заслуживает ли эта женщина смерти? Ведь если появятся сомнения, то может сорваться ликвидация, а это, в силу каких-то серьёзных причин, триаде было очень не выгодно. Представитель триады только сообщил Меченому, что "клиентка" сейчас находится в салоне красоты, который был расположен прямо напротив этого высотного жилого дома. Одета она в яркое красное платье с кружевным воротником и голубую шляпку с широкими полями - ошибиться трудно.

С большой высоты та жизнь, что была внизу, казалась какой-то далёкой, чужой. По контурам карты-города ходили очень маленькие люди неправильной формы. Они что-то делали, что-то искали, суетились, проживая в суете свою короткую и малоосмысленную жизнь. Смотря на всех других людей сверху вниз, человек начинает ощущать свою исключительность в познании мира, а потому появляется желание занять исключительное место в социальном положении среди существ, которые и населяют мир. Это распространённое заблуждение всех диктаторов и простых людей, смотрящих на иных свысока. Всё это Меченый понял только сейчас, здесь на высоте, а истина, как и житейская мудрость, находится где-то там, внизу. Она лежит на улицах. Она едет в автомобилях. Она ходит, задевая себя локтями. Множество маленьких людей, хаотически выполняющих свои функции, каждый по крупице, собирают эту истину в одно целое. И в этом целом нет места для киллера - житейская мудрость не предполагает возможность самоуничтожения...

Эти мысли разрывали Меченому душу. Он вдруг вспомнил детство. Детство - пора надежд. Кто-то сказал, что если ты ждёшь от жизни только хорошего - значит ты ещё ребёнок, если ты надеешься на лучшее, а приходят, в основном, разочарования - ты молодой человек, когда ты уже не ждёшь ничего хорошего, а вместе с бедами иногда приходят и радости - ты взрослый, умудрённый опытом человек, но если ты уже ничего не ждёшь от жизни, и тебя не радуют радости и не огорчают горести - то ты самый настоящий старик. Меченый не мог себя отнести ни к одной из этих категорий. Он чувствовал себя выпавшим из этой общественной схемы, своего рода - изгоем общества. Очень хотелось вернуться назад. Но можно ли вернуться, вновь убив? Можно ли начать новую жизнь, отобрав чужую? Можно ли войти в счастливое будущее, лишив другого человека этого будущего.

Наконец "клиентка" вышла из салона. Она пошла неторопливым шагом через площадь к остановке автобуса. Меченый быстро поймал её в оптический прицел своей итальянской снайперской винтовки. Видя свою потенциальную жертву сверху и со спины, он, всё же, не мог не заметить, что она стройная и довольно молодая женщина. Ему стало её жаль... Но обратной дороги нет! Это в последний раз и всё - дальше будет совершенно новая жизнь, полная счастья и любви...

Палец плавно, привычным движением нажал на спусковой крючок. Из ствола вылетел кусочек свинца и устремился вперёд, чтобы поскорее отнять чужую жизнь...

Пуля пробила шляпку и женщина, слегка передёрнувшись, упала лицом вниз. Мгновенная смерть. Со стороны могло показаться, что она просто споткнулась, а упав, сразу уснула.

Меченый отшвырнул винтовку в сторону. Она ему больше не понадобится. Всё закончилось. Винтовка "чистая" - ни номера, ни отпечатков пальцев на ней нет. Она никого и ни к кому не приведёт.

Как же он себя плохо чувствовал! У Меченого кружилась голова. Его подташнивало. Сердце, о существовании которого он и не подозревал, стучало с перебоями, а то сжималось сильно, сильно... Спустившись вниз, он направился к своей машине, которую оставил за два квартала от площади. Очень не хотелось проходить возле своей последней жертвы, но надо было поскорее убираться с места происшествия.

Возле убитой уже было несколько человек. Кто-то говорил, что это сердечный приступ. Кто-то возражал, что, мол, дамочка просто пьяная. Кто-то звонил в скорую помощь. Кто-то пытался проверить пульс. Заметив кровь под шляпкой, пожилой мужчина (возможно доктор) перевернул тело убитой.

Меченый увидел лицо своей жертвы и застыл от ужаса. В луже крови, окрасив жёлто-золотистые волосы в красный свет, с широко открытыми глазами лежала Наташа!

Его Наташа!!!

Удивлённый окаменевший взгляд девушки как бы спрашивал: Почему? За что?

Парализованный шоком, Меченый не мог ни шевельнуться, ни отвести свой взгляд от остекленевших глаз любимой...

Жизнь закончилась.


Что было дальше, Меченый практически не помнил. Он находился в полной прострации, всё шёл куда-то, пока не засыпал на ходу, слыша чьи-либо слова, совершенно не понимал их смысл, снова куда-то шёл и шёл...

Когда рассудок постепенно вернулся, он уже точно знал, что жизнь закончилась, что жить без своей любимой он не будет, и первым из желаний было покончить самоубийством. Но мысль о том, что те нелюди, которые заставили его убить самого дорогого, самого любимого человека, будут жить и дальше будут убивать одних, а другим коверкать жизни, приводила Меченого в ужас и ярость. Он решил, что должен сперва освободить мир от этой нечисти, а уже после этого уйти и сам. Своё существование он начал рассматривать только как временное функционирование ради выполнения определённой миссии.

Первой мишенью стали его непосредственные начальники, то есть члены триады: Барышников, Николаенко и Бергольц. То, что Меченому удалось один за другим уничтожить всех троих, при этом не меняя свой киллерский почерк, и, при этом, остаться в живых - было просто невероятно. У каждого из этих "отморозков" была своя "отмороженная братва", которая даже банально "по понятиям" должна была всё сделать, чтобы расквитаться с убийцей своего "бригадира". Но этого не произошло. Даже не было попыток.

Секрет такой загадочной метаморфозы Меченый открыл только месяц спустя, когда новые хозяева бизнеса, что остался от триады, предложили ему, без всяких обид, продолжить уже с ними своё сотрудничество в том же самом качестве, в качестве киллера. Оказалось, что в те дни у членов триады как раз начались серьёзные проблемы уже со своими хозяевами - долг в несколько сотен миллионов долларов тянул их на дно. А когда Меченый начал отстреливать "отмороженных бригадиров", то все просто решили, что он действует по приказу этих "больших хозяев", поэтому никто не рискнул пойти против, и охоту на киллера не объявили.

Ряд руководителей подставных фирм, через которые отмывались деньги и, которые, по сути, украв эти деньги у государства, украли их у своих хозяев - членов триады, просто испугались и бросились в ножки "большим хозяевам", принеся им "в клюве" эти самые деньги. В их числе был и Мерзоянов, которому удалось вымолить не только прощение, но и получить в управление часть бизнеса, упокоившихся вечным сном, членов триады. Именно Мерзоянов стал непосредственным куратором Меченого - все заказы начали идти через него.

Сам же Меченый, сообразив что триада не была первоисточником зла, а являлась простым передаточным образованием в сложной криминальной системе, принял предложение новых хозяев, надеясь вскоре вычислить верхушку этой системы и уничтожить. Это бы позволило ему умереть со спокойной... с относительно спокойной совестью.

Увы, эта задача, для рядового киллера, оказалась неподъёмной. Вокруг этих людей было столько секретности, а сами их личности были запечатаны такими табу, что перепрыгнуть через всё это не представлялось возможным. Но вот, дней десять назад, начались какие-то сильные подводные течения, которые позволяли предположить, что система подверглась опасности и начала расшатываться. Меченый решил, что это очень удобный случай, чтобы определить точные контуры этой криминальной структуры, и, соответственно, вычислить её лидеров. А то, что проводятся какие-то ликвидаторские акции без его участия, доказывало не криминальный характер разборок. Он был "белым киллером" и использовался только для уничтожения врагов из преступного мира. Полицейских, журналистов, обычных людей, которые чисты перед законом, убивали "чёрные киллеры". Единственный случай, когда Меченый "убрал" невинного свидетеля, не был известен никому - все знающие были уже на том свете. А уж тем более никто не знал, что этим свидетелем была его любимая...

Кое-что узнав о происходящем, а кое-что выведав у Мерзоянова, Меченый решил принять участие в игре. Тут подвернулась какая-то оказия, и хозяин развлекательного комплекса попросил его подстраховать. Он сказал, что надо одних "туристов" отправить в путешествие на тот свет, что он всё сделает сам, но есть среди них один опасный и очень удачливый сочинитель детективов - могут быть проблемы. Меченый согласился. Он уже предполагал, что подстрахует Мерзоянова по-своему...

Из окна недостроенного дома, Меченый увидел в оптический прицел "туристов" - мужчина, женщина и двое детей. Гнус совсем озверел - детей решил убить! Значит всё правильно - он сам подписал себе приговор. Прежде, чем взять Мерзоянова в прицел, оптический глаз скользнул по мужчине. Мурашки пробежали по телу киллера - тот показался знакомым. Вернув взгляд на лицо мужчины, Меченый узнал своего боевого друга! Он настолько был поражён, что упустил момент - Мерзоянов выстрелил.

Удивление и неожиданную радость сменила злость, и Меченый быстро взял в прицел своего куратора. Профессионально зафиксировав цель, он выстрелил...