Как я пытался быть деревом, актером и... Глава 9

Тэги: гомосексуальные отношения, слэш, ориджинал, актер, художник, США, Нью-Йорк, романтика, юмор, флафф, повседневность, NC-17, подробная эротика.
_ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _

Мойше приподнялся, переворачиваясь с живота на бок, и положил локоть под голову. Некоторое время он молча смотрел, как Даррин одевается, а потом озадаченно нахмурился.

— Думаю, будет лучше не сообщать Айзеку, как мы познакомились, — подумав, сказал он.

Даррин застегнул молнию на джинсах, поводя плечами.

— А что в этом такого? Мы же не утром познакомились после... Ну, как это бывает. Иногда.

Он улыбнулся, но Мойше его версия понравилась еще меньше.

— У тебя есть смокинг? — вместо ответа спросил он.
— Что? — Даррин засмеялся, но, видимо, это не было шуткой. — Нет. Я же не… не Джеймс Бонд.
— Нужно приобрести.
— М-м.

Даррин отвернулся, сделав вид, что очень занят натягиванием водолазки. У него обычно не бывало лишних денег, особенно на покупку чего-то столь дорогого. Особенно на покупку чего-то, в чем он не видел смысла.

— Я куплю тебе.
— Не надо.
— Не спорь. К тому же мы пойдем в такое место, куда могут попросту не пустить, если ты будешь одет... как обычно.
— Может быть, стоит выбрать другое место? — неуверенно спросил Даррин. — Где всем будет комфортно?

Мойше лишь посмеялся в ответ.
Ну и спорить он не стал.

…

Размышляя после обо всем, Даррин представлял, как они выглядели со стороны. Не то чтобы его это смущало. Раньше не смущало.

Он просто пытался представить, как и куда это будет развиваться. Конечно, на слова Луи ему было наплевать. Должно быть, у того с Карлом все еще не клеилось, вот он и нашел повод отыграться — возраст его парня. Ну, мужчины.
Наверное, не было бы большой разницы, если бы они были хотя бы одного статуса. Одного достатка.
Почему ему все время было неловко?
Даррин рассматривал вечерами дерево-город и искал себя в корнях, где-то у пожухлой листвы. Ему так хотелось не думать обо всем этом. Если бы было можно просто не думать.

…

Последний раз так нарядно Даррин одевался, когда был на свадьбе кузины лет пять назад.
В магазине он чувствовал себя проституткой Джулии Робертс, пока Мойше прикидывал, какой цвет ему идет больше — чисто черный или темно-черный, вынуждая надевать то один пиджак, то другой. Смокингом дело не ограничилось; оказалось, у него нет под него брюк, а еще туфель, да и рубашка должна быть совершенно особая.
Даррин ощущал себя немного отвратительно из-за того, что на него тратили столько денег. Но вместе с тем ему очень хотелось понравиться Айзеку, загадочному брату-кинопродюсеру.

В субботу Даррин очень волновался. Приодевшись, он зачесал волосы назад и даже пшикнул немного фиксирующим лаком, который свистнул у Луи. Кажется, он был предназначен для хранения картин.

Ничего загадочного, впрочем, в Айзеке не оказалось. Он был очень похож на Мойше, только немного постаревшего. Тот же выдающийся нос, коньячные капли глаз и черные волосы, тронутые благородной сединой.
Сидя напротив них в ресторане, мимо которого даже не проезжал никогда, Даррин боялся сглотнуть слюну, потому что мог сделать это чересчур громко.

— Маменька, конечно, не одобрит твою подругу в штанах, — задумчиво сказал Айзек в самом начале, и Даррин с этой фразы струхнул.

Айзек поправил небольшие очки на носу и благожелательно улыбнулся.

— Хотя я не маменька. Приятно познакомиться.

Они говорили и больше друг с другом, чем с ним. И он чувствовал себя таким дураком в костюме, кажущимся одновременно шитым на него и неудобным, с бокалом вина, вкус которого не мог оценить, потому что не ходил на курсы сомелье.

— Я не думал, что он настолько молод, — сказал Айзек, будто он не сидел рядом. — Кельвин был немного постарше.
— Да, лет на двадцать, — сухо отреагировал Мойше. — Лучше расскажи про проект.
— О, отличная вещь, чтобы начать, — подхватил Айзек. — Думаю, это твой профиль, Даррин. Мойше мне все уши прожужжал про то, что у тебя талант, да я и сам вижу, что профиль у этого мальчугана выдающийся.
— М-м-м, спасибо.

Мойше обо всем позаботился. Даже придумал такую фееричную чушь, чтобы помочь ему.

Мойше был классным. Действительно классным. Верил в него. Был привлекательным взрослым мужчиной. Обеспеченным. Умным. Споулз всегда чувствовал себя немного более образованным после бесед с ним. И немного более другим.
Мойше был идеальной парой для любого. Даррин так по-дурацки боялся все испортить. Как здесь. Слишком громко вздохнуть и привлечь внимание всех остальных.
Почему он стал об этом думать? Потому что ему испортить ничего не стоило.

— Тебе нравится эта идея, Даррин? — уточнил Айзек.
— По глазам вижу, что нравится, — Мойше погладил его по руке, — он здорово будет смотреться в роли этого парнишки. Когда я встретил его на выставке, он так и выглядел. Свобода, повседневность, нормкор.
— Что за роль? — уточнил осторожно Даррин.
— Ну, а мы о чем тут говорим? — Айзек цыкнул и откинулся назад на спинку стула, куда повесил свой пиджак. — Второй друг главного героя. Это небольшой телепроект, сразу говорю. Серий двадцать, не больше.

Даррин задержал дыхание.
Он даже представить себя боялся на одной из ведущих ролей в сериале. Нет. Хорошо. Он себя представлял и очень часто, но в жизни вряд ли бы дошел дальше статиста на фоне.
У него ужасно заколотилось сердце.

— О. Круто.
— Круто? — Айзек приподнял бровь. — Это очень хорошая перспектива.
— Да, извините. Я очень благодарен. Спасибо. Я не знаю, что сказать.
— А он у тебя скромник, да?
— Я не скромник, — поспешно исправился Даррин, но Мойше прервал его.
— Он сдержанный. Старая школа.

Споулз промочил горло глотком вина и посмотрел на Мойше, ища в нем какую-нибудь подсказку, что еще можно сказать. Подсказок не было.
Даррин выдохнул.
Ведь этого он хотел? Этого?

Влюбленность не приходила так просто. Даррин никогда не чувствовал этого сразу. Всегда сначала присматривался к человеку, привыкал к нему и только потом начинал испытывать в нем нужду. Как присматривался к Боми. И… ну, и к Луи. Они оба были странными. Мойше не был. Скопищем достоинств — был.
И Даррин испытывал к нему все. Восхищение, благодарность, уважение. Вспоминая о нем, он крутил в мыслях столько всего, что они делали и где были.
Но чувств в его воспоминаниях не было.

— Отличная идея, — пробормотал он, как понадеялся, впопад. — Я... неважно себя чувствую. Нужно отойти в... в… в приватную комнату.

Поднявшись, Даррин улыбнулся братьям Брайтман и наугад двинулся к туалету. Ему повезло: метрдотель поймал его как раз тогда, когда он собрался пройти на кухню, и направил в нужную сторону.
Даррин тщательно умылся, провел влажной рукой по волосам, смывая лак. Осмотрев себя в зеркале, он пришел к неутешительному выводу, что ему не очень нравилось отражение. Да и нутро тоже.
Он не был собой.
Мойше менял его. Он чувствовал себя в тугом пиджаке не только снаружи, но и внутри. И дышать было сложно.

Через щель между косяком и то и дело открывающейся дверью можно было разглядеть их стол. Мойше говорил о чем-то с Айзеком очень увлеченно. Он был там. Но не было его в мыслях Даррина, не было совсем.

Он набрал номер Луи и, кажется, даже одного гудка не было, прежде чем тот схватил трубку. Вспомнив о приличиях, сожитель выдержал паузу и только потом сказал:

— С Гавайев мне звонишь?
— Почему с Гавайев? — потерялся Даррин.
— А куда на этот раз потащил тебя твой папик?

Даррин откинулся затылком на зеркало, подбрасывая взгляд к потолку. Стекло холодило кожу головы, лампа отбрасывала на стены свежий голубоватый свет.

Даррин наконец мог получить достойную роль.

— Не хочешь в кино?
— Что? — теперь Луи замялся. — На что?

Споулз закрыл глаза, стараясь не думать ни о чем.

— Разве у тебя не было свидания? — вспомнил Луи.
— Да, было.
— О.

Даррин наконец мог получить достойного парня.

— Знаешь, я дома у Карла…
— О, понятно. Извини. Я не знал, что отвлекаю.
— Нет, я могу…
— Не стоит. Удачи.

Даррин мог только все испортить. И себе, и другим.

…

Возвращаясь вечером на метро домой, Даррин думал о том, что Мойше заслуживал лучшего прощания.
Он не находил в себе сил поднять глаза, говоря ему, что это все не его, и это все не он.
Кажется, «мне жаль» — единственное, что он мог говорить.
Даррин не помнил, что ответил Мойше. Но тот погладил его по голове и пожал ему руку на прощание. А Даррин начал нести какую-то околесицу про то, что вернет костюм, когда доберется домой и переоденется.
«Даррин, ты мышь».

Прислушиваясь к звукам в тихой квартире, Даррин аккуратно повесил смокинг на стул, налил себе стакан теплого вина и сел на диван напротив картин Луи, прикидывая, почему ему обязательно все изгадить.
Изгадить ли? Может быть, спасая себя от неудобных отношений, он спасал неизвестный телевизионный проект от провала, а Мойше — от отношений с кем-то, для кого общественное мнение важнее собственного. С кем-то, кто не чувствовал себя рядом с ним хорошо. С кем-то, кто… он.

Даррин допил вино и запрокинул голову на спинку, чтобы не видеть картины. От этого он перепугался не меньше. За диваном стоял Луи.

— Господи, — недовольно фыркнул Споулз. — Так же и до инфаркта довести можно. Что ты здесь делаешь?
— Живу.

Луи перебросил себя через спинку, приземляясь на диван рядом.

— А как же твое свидание? С Карлом. Ты же вроде был у него дома. Рано закончилось?
— Пожалуй, даже слишком рано, — хмыкнул сосед, отводя глаза. — Как и Карл тоже.
— Что? Почему? Это же не… ты же не из-за меня вернулся?

Луи засмеялся нервно.

— Не бери на себя слишком много. Думаешь, кино с болваном для меня интереснее, чем свидание? Хе-хе. Нет. Просто… это… я ошибался. Насчет всего.
— В каком смысле?

Даррин надеялся, сыпать сейчас на него сексуальными подробностями не будут. Он чувствовал себя слишком подавленно, чтобы абстрагироваться от образов.

— Ну… Помнишь, я говорил, что он не давал мне себя раздевать?
— Да, что-то такое приходит на ум, — кивнул Даррин.
— Ну, в общем, в этот раз мне удалось расстегнуть пуговицу на его рубашке. Ты как раз позвонил, когда мы… и я решил поторопить события.
— Это… — Даррин посмотрел в потолок, — это же хорошо. Прогресс.
— Нет, не прогресс. — Луи вернул руки назад, скрещивая их на груди. — Он накричал на меня. И сбросил с дивана. Я ударился.

Он неловко потер скулу, и Даррин с ужасом разглядел там кровоподтек.

— Возможно, он просто оттолкнул меня от себя. Но он же огромный и сильный. А я нет. И это было значительно.

Луи отвернулся. Ему не хотелось, чтобы Даррин смотрел на его синяк.
Споулз тоже чувствовал себя весьма неловко из-за этого, но больше из-за того, что не знал, что следует сделать. Пообещать пойти побить Карла за то, что причинил боль Луи? Утешить его? Потрепать по голове и дать выговориться?

— Тогда я уже не стал молчать. Я ему сказал, что какого черта. У нас отношения или что? Если у него какая-то там… не знаю, психологическая травма или что-то такое, то он должен со мной поделиться. Ведь я же его парень.
— О.
— И… — Луи замолчал, теребя руки на коленях, — кажется, только я считал, что он мой парень. Что это отношения.
— То есть он?..
— Ну да. Он сказал, что это было просто хорошее времяпрепровождение, и я ему вообще никуда не уперся. И все, что касается его, не мое дело.

Даррин ошарашенно вплел руку в волосы, все еще липкие от остатков лака.

— В общем, эпик фэйл. Так неловко мне еще не было. Но знаешь? Ну его к черту. Пожалуй, я хиловат для такого здоровенного парня, ага? А то… если бы мы взаправду встречались, пошли бы такие в магазин и начали спорить, красные или желтые тарелки купить, и я бы привел аргумент, что красные эффектнее и на них красивее смотрится паста. А он бы дал мне леща, и я уже лежу в травме с сотрясением мозга. Оно мне надо? Так что хорошо, что я его бросил.

Даррин промычал что-то согласное, не зная, что ответить.

— В общем, в паре достаточно одного фрика, и этот фрик я. Два — это уже перебор. Я вышел от него с гордо поднятой головой.

Не казалось, что Луи относится к разрыву так легко. Больше — что он пытается убедить себя в том, что все хорошо.

— А как твое свидание? — перескочил на другую тему сосед. — Он же не поступил неэтично и не умер от старости прямо в ресторане?
— Ха-ха-ха. Нет. Я просто… просто я ушел.
— Почему?
— Потому. Не знаю.

Даррин наклонился вперед, снова трепля челку. Он знал.

— Он слишком хорош для меня.
— Не очень правдоподобно сегодня, — протянул тот.
— Сегодня? — Он поднялся, рассматривая его.
— Сегодня. Когда ты такой красивый, — тихо сказал Луи, протягивая к нему руку. — Выглядишь на миллион долларов.
— На четыре тысячи.
— Ты старался для него. Стал каким-то другим.

Даррин думал о том, что сорвалось его свидание, его возможная карьера, его возможные отношения. Думал о том, как огорчен мог быть Мойше в душе. Думал о том, что тот решит, будто Даррин воспользовался им. Надо будет все же завезти костюм на днях. Хотя он и сказал в конце, что Даррин может оставить его себе… Но он не мог.

Он думал о том, что снова один. И что Луи тоже один.

— Но мне ты любой нравишься.

Пальцы скользнули по затылку, в мягкие локоны темных волос, чуть ниже — на кожу, тут же покрывшуюся мурашками.
А в следующую секунду Луи уже сидел на коленях Даррина, вылизывая его рот.

Знать, что нравится ему, было здорово. Куда целовать, где дотрагиваться.
Даррину казалось, будто они делали это уже сто раз, хотя столько раз не было. Наверное, не было.
Луи хватал его за пуговицы рубашки, с наслаждением выдергивая их из петлиц. Одну, вторую, третью.
Он сполз на самый край колен, целуя его от ключиц до сосков. Напиваясь ощущениями и контактом, до которых был жуть как охоч.
Даррин выдохнул, осознав, что задержал дыхание. Руки Луи довольно грубо развели полы его ужасно дорогой рубашки в стороны, приспуская, а рот, такой мокрый от их поцелуя, такой сладкий, как и все в нем, припал к его правому соску. Язык обвел бледно-коричневую ареолу, и Даррин тихо застонал, ерзая. Он думал только о том, как поскорее снять ужасно дорогие брюки. Эрекция мешала мыслить, и поэтому он был благодарен за рубашку. Спущенная до середины плеча, скрученная жгутом, она ограничивала маневренность его рук и давала просто наслаждаться. И наблюдать, как наслаждается Луи, облизывая его соски.
Он не думал, что это настолько возбуждающе.

— Я скучал по нему, — тихо прошептал Луи и соскользнул с его колен, опускаясь на пол.

Даррин приподнял бедра, давая ему стащить с себя брюки до колен. Он подумал, что теперь совсем обездвижен. И это тоже здорово заводило. Думал, пока все мысли не собрались где-то в районе собственного паха.
Рука Луи была немного прохладной, когда тот сжал его член у основания. Даррин заерзал от дискомфорта, но долго тот не продлился.
Облизав губы, Луи посмотрел Даррину в лицо, и это было совершенно непристойно. Темно-зеленые глаза затуманило похотью, розовый рот был приоткрыт и влажно блестел.

Луи любил сладкое и любил трогать. Даррин пришел к этому довольно быстро, но знание не делало эту истину менее приятной.
Теплый рот остудил его желание, накрывая и собирая кончиком языка скатывающиеся капли смазки.
Даррин сцепил зубы и запрокинул голову назад. Мимолетные прикосновения, набирающие силу, поглаживания, становящиеся увереннее. Споулз заерзал, но в пределах нормы, чтобы не ускользнуть из зоны, где получал такое удовольствие.

Луи зажмурился от наслаждения и замычал, прижимая языком член к внутренней стороне своей щеки. Бархатное прикосновение заставило Даррина перестать сдерживаться и наконец позволить себе застонать.
Луи победно хмыкнул и продолжил. Гладить по животу и бедрам, тем частям, что не скрывала одежда. Целовать, выпуская его изо рта, окутывая в маленьких поцелуях — от самого низа до верха, прежде чем погрузить его в сырое тепло глотки.

Светлые кудряшки покачивались в такт движениям, а щеки раскраснелись. Если бы Луи посмотрел сейчас ему в глаза… он, наверное, с катушек бы съехал.
Если еще не было поздно.

Луи поднялся на коленях, опираясь локтями о его раздвинутые бедра. Его пальцы дрожали, а шею с лицом заливал такой жар, что Даррин сам почувствовал, как сгорает.

— В рот или?.. — Луи опустил глаза стыдливо, но не было в этом жесте ни унции стыда.

Он выждал несколько секунд молчания, пока Даррин пытался сказать хоть что-нибудь, а потом наклонился, готовясь вернуться на старое место.
Даррин почувствовал, как натягивается ткань рубашки и скрипят нитки, от того, как резко он дернулся вперед, подхватывая его под локти.

— Или.

Глаза Луи загорелись бесстыжими костерками.
«Пламя ада — зеленое», — пробежало в голове Даррина, пока он сам отчаянно потел и пытался высвободиться из рубашки. Манжеты сидели плотно, а жгут льна охватил не хуже наручников.

Луи нашарил недостающие ингредиенты для этого квеста в своем кармане и с готовностью спустил свои джинсы вместе с бельем. Он неловко засмеялся от того, что и они тоже не снимались. Сужающиеся к низу, они не выпускали пятки.
Все с Луи было таким.

Смешным. Неловким. Возбуждающим.

Все вызывало бурю эмоций и чувств. От самых дурацких до потаенных и всеобъемлющих.

Даррин оторвал взгляд от одной из ног Луи, на которой остались болтаться джинсы, когда тот залез к нему на колени, садясь спиной. Холодная рука обхватила ствол его члена через презерватив, окутывая влагой, отдающей запахом жвачки.

Он никогда не любил смазки с запахом еды, но перестал покупать обычную с того первого раза.
Она подходила Луи.

Навязчивая. Душная. Липкая. Сладкая. Вызывающая привыкание.

Луи издал какой-то неопределенный звук, устраиваясь на члене Даррина. Замер, привыкая. Подвигался, для пробы раскачиваясь.

Даррин не мог оторвать взгляда от его спины. Чуть влажных волос на затылке, длинной футболки, скрывающей самое интересное. Он с трудом, но вытянул руку, приподнимая ее низ, чтобы посмотреть, как все происходит. Луи наклонился вперед, давая ему рассмотреть место, где заканчивался один и начинался другой. Это было чертовски восхитительное место.

Даррин положил ладони на его бедра, насколько позволяла рубашка, и толкнулся вперед, проверяя, можно ли идти дальше. Луи запыхтел и приподнялся почти до конца, но лишь чтобы вернуться и нанизаться еще глубже.

— Хорошо, — не выдержал он тишины. — Как же хорошо.

Даррин испытал прилив гордости и нового желания от того, как тот сипел. Ему нравилось, ему очень нравилось, что он делал Луи так приятно, что у того срывался голос.
Стоя на полу, тот сжимал его колени руками и катался на его члене, опустив лицо. Наверное, смотрел на себя с той стороны. Даррин хотел помочь ему рукой, но Луи, не повернувшись, замотал головой.

— Не надо, — конец его фразы оказался неожиданно громким.

Даррин едва успел отвести голову в сторону — Луи откинулся назад, кладя затылок ему на плечо. Все его хлипкое тело дрожало в руках, как осиновый листок. Напряжение в коленях заставляло ноги разъезжаться и то и дело падать.
Даррин наконец справился с рубашкой и освободил одну из рук. Раз ему не разрешили потрогать член, он мог сделать это в другом месте.
Скользнуть подушечками пальцев вокруг пупка, обвести кружок. Чуть вниз — по влажной мягкой шерстке. Дотронуться до бедра, ощутив под тонкой кожей движение мышц. Вверх — к вставшему соску. Облизнуть пальцы и сжать его, чтобы он почувствовал.

— Черт побери. — Луи повернулся к нему, ловя своим ртом его. Разорвал поцелуй неловко и отвел лицо в сторону, вспомнив о синяке.

Даррин тоже о нем вспомнил, поэтому воспользовался свободной рукой, чтобы схватить Луи за волосы и вернуть лицо на место. Провел языком по приоткрытому рту, по сухим от горячего дыхания губам, скользнул внутрь. Добрался до члена Луи и, не слыша теперь протестов в ответ, увлекся им.
Перед глазами поплыло, и Даррин не мог точно сказать, что же было сначала. Содрогнулся ли Луи, передавая нервной волной эту прекрасную дрожь и ему. Застонал ли, потираясь мокрым затылком о его плечо. Или это горячие мышцы его нутра сжали Даррина так, что закружилась голова. Возможно, все это было одновременно.

Тиканье часов казалось единственным звуком, наполнявшим квартиру. Было очень тихо. Ни шума города, не пробивавшегося через надежные стеклопакеты, ни гама соседей, вечно суетящихся невовремя.
Луи лежал на его груди еще некоторое время. Встал. Его ноги так подкашивались, что он чуть не упал на столик.
Взяв салфетку со стола, он вытер пол внизу, а потом завернул в нее презерватив, откладывая обратно. Обычно он сразу все убирал.
Даррин позабыл о своих брюках, все еще болтавшихся на лодыжках, когда Луи лег на него сверху, обхватывая руками и ногами, как дружелюбный кракен. Даррин видел под своим подбородком только его макушку и думал, все еще ли тот просто лежит или даже заснул. Он боялся двигаться, чтобы не побеспокоить его, но Луи в итоге заворочался сам.

— Как же мне это было нужно, — протянул он, утыкаясь лицом в грудь Даррина. — Ужас какой-то. Я практически потерял надежду.
— М?
— У моего вибратора сели батарейки. Забыл зайти после Карла в магазин. Уже хотел из фонарика вытащить. Но вдруг выбило бы пробки.
— Твоего… что?

Луи поднялся и, сложив руки, заглянул ему в лицо.
Даррин пытался выглядеть как можно более неудивленным, но думать он мог только о том, что делает Луи, закрываясь вечером у себя.
И стало почему-то немного холодно.

— Я для тебя… — Споулз закрыл глаза. — Я для тебя типа вибратора, да? Чтобы получить то, что не давал Карл?
— Глупости.

Луи цыкнул и нахмурился. Он провел все еще теплым пальцем по ключицам Даррина вниз, где торчало несколько скромных волосков.

— Ты очень функциональный.

Луи подтянулся и поцеловал Даррина так, как наверняка не целовал ни один вибратор. И на какие-то мгновения тому показалось, что это значит что-то большее, чем то, что следовало сюда вкладывать.