Хотела моська слона укусить

Когда я узнал, что в десятом номере журнала «Знамя» вышла критическая статья литературного критика Ивана Старикова, в которой он рецензирует произведения, опубликованные во втором номере журнала «Приокские зори» за 2016 год, я обрадовался. «Наконец-то нашелся серьезный литературный критик, профессионал в своем деле, который на страницах именитого литературного издания дает оценку авторам нашего журнала», – подумал я. А в том, что критик Иван Стариков профессионал в своем деле, я не сомневался – не может же именитый литературный журнал публиковать на своих страницах а бы кого?! Нашел в интернете статью, она называется «Уважаемая товарищ…» Приокские зори. Именно так, часть названия «Уважаемая товарищ», взята автором в кавычки. Поначалу немного удивило то, что к слову «товарищ» критик применил женский род – она, товарищ. Но не обратил на это особого внимания, бывают же, в конце концов, и женщины товарищами. Не скрою, читал с волнением. Ведь профессиональный, на мой взгляд, литературный критик в общероссийском литературном издании оценивает не только авторов нашего журнала, но и меня лично, как отвечающего в наших «Зорях» за прозу. Не могу передать словами свое разочарование, когда после неоднократного прочтения статьи, я не увидел ни малейшего намека на литературную критику. Если об опубликованной в журнале поэзии Иван Стариков еще худо-бедно что-то смог вымолвить, то прозаические произведения он всего-навсего обозначил. Единственным прозаическим автором, о котором чуть больше других сказал Стариков, стал Игорь Карлов. По его, стариковскому, мнению произведение Игоря Карлова оказалось, как он пишет, цитирую; «К несчастью, слишком многословным». Но почему он пришёл к мнению, что  оно многословно, и какое Старикову оно принесло несчастье, он умалчивает. Многословное произведение или не многословное это, как говорится, вопрос спорный. Вот, пожалуй, и все о прозе.
Да! Слабовато! Хотелось бы от критика получить более подробную характеристику прозаическим произведениям, опубликованным в «Приокских зорях». Например, о том, как в целом он оценивает  выраженные авторами в своих произведениях темы и сюжетные линии, объективно ли показаны характеры литературных героев, отражен ли их внутренний мир. Насколько правильно авторы выстраивают диалоги своих героев?! Но, видимо, с такими критериями, по которым литературное произведение  оценивается именно как литературное, Стариков не знаком. А зачем вдаваться в такие подробности? Легче взять и объявить, что вся поэзия и часть прозы в журнале «Приокские зори» никакая не литература, а графомания! Вот так-то! Ни много, ни мало! Главное сказать, да еще со страниц авторитетного литературного журнала! А из каких соображений критик исходил, выдавая такую оценку, он объяснять, не стал. Или может быть все-таки – не сумел? Не хватило профессионализма?! А я то о нем – профессионал, профессионал!  Ошибочка вышла!
Ехал я как-то в поезде и в дороге читал книгу одного из наших классиков, не буду называть его фамилию. Напротив меня сидел незнакомец с каким-то, как я успел заметить, странным блуждающим взглядом. Он то начинал внимательно всматриваться в обложку книги, которую я читал, то быстро отводил взгляд и смотрел куда-то в сторону, то начинал смотреть на проплывающий за окном пейзаж, и тут же устремлял взгляд к потолку, а затем вновь вглядывался в обложку книги. Наконец-то он высказал: этот автор, которого вы читаете, был сумасшедшим. На мой вопрос, почему он утверждает такое, незнакомец, немного помолчав, ответил: я это чувствую. Вероятнее всего, Стариков, когда читал журнал «Приокские зори», как тот мой попутчик, тоже чувствовал, что  в нем опубликована не литература, а графомания, вот только на словах он это выразить не смог, какое-то у него изложение получилось сумбурным. То он пишет, что ему не нравится в нашем журнале обложка, цитирую самого Старикова: «Дизайн обложки последнего на момент обзора выпуска, как и всех остальных номеров, напоминает скупую книжную графику позднесоветских времен, с задней стороны гордо сообщается, что «за верное служение отечественной литературе и дальнейшее развитие ее традиций» журнал награжден орденом Державина, медалями Ломоносова и Некрасова». Представляете? Литературный критик пишет, а именитый литературный журнал «Знамя» это печатает: с задней стороны!? Вместо того чтобы написать: «на четвертой странице обложки», он пишет: «с задней стороны». И притом даже не обложки, в данном случае слово «обложки» в стариковском тексте отсутствует, а выходит дело – с задней стороны журнала?! Но это я так предполагаю, что журнала. Что же в действительности имел в виду критик Стариков, когда писал о задней стороне, я точно утверждать не берусь. Вот так-то! Вот графомания – так графомания! Видимо не о той части стороны думал критик, когда сочинял свою статью.
Затем Старикова начинают раздражать фамилии членов редколлегии нашего журнала, и он пишет, цитирую: «В числе редколлегии названы, в том числе, председатель правления Союза писателей России Валерий Ганичев и проректор Литинститута Валентин Сорокин, также указано, что главный редактор Алексей Яшин — «член Правления Академии российской литературы». А то, совершенно не боясь, что в определенных кругах может прослыть невеждой, признается, что ничего не слышал об Академии Российской литературы. Цитирую самого Старикова:  «За последние годы появилось много новых удивительных академий, например, Международная академия философии хозяйства. Почему бы не быть Академии российской литературы заодно?» Вот о Международной академии философии хозяйства литературный критик Иван Стариков знает, а об Академии российской литературы он слыхом не слыхивал! Надеюсь, что теперь, благодаря нашему журналу «Приокские зори», Стариков узнал о существовании такой академии. А дальше, видимо, вспомнив, для чего он все-таки взял в руки «Приокские зори», становится критиком и начинает рецензировать тексты, правда, как выяснилось, не совсем умело. Думаю, что было бы лучше, если бы критик Стариков свои критические оценки показал бы на пальцах, чем он их изложил письменно, было бы более понятно, но, к сожалению, для Старикова журнал «Знамя» всего лишь журнал, а не телевизор.
А завершает свою критическую оценку Иван Стариков совсем уж пессимистично, цитирую:  «Может быть, если бы журнал выходил раз в год при том же объеме (или полсотни страниц в квартал), а редакторский отбор стал бы жестче в несколько раз, не пришлось бы выискивать с лупой качественные тексты. Правда, наличие в составе редакции ряда имен авторов процитированных произведений подсказывает, что это вряд ли случится». Вот так-то! Не верит критик в светлое будущее нашего журнала, впору для «Приокских зорь» похоронный марш заказывать! Вот только опять критик не точен. Не может подсказать нам, "сиволапым", что же нам предпринять для улучшения ситуации, то ли один раз в год журнал издавать, то ли ужесточить редакторский отбор?  «Может быть», – пишет он. Так и хочется продолжить: «а может и не быть». Какие-то блуждающие мысли одолевали критика Старикова, когда он статью сочинял, никак он не мог определиться, что же он хочет написать: честную грамотную рецензию на журнальные произведения или облить наш журнал помоями? Чем-то его мысли схожи с блуждающим взглядом моего попутчика в поезде. Что-то подрастерялся немного критик на прославленном литературном поле журнала «Знамя». 
Кстати, а что же именитый и авторитетнейший некогда литературный журнал «Знамя»? Он то как смог на своих страницах напечатать такого, мягко говоря, некомпетентного критика? Проворонили, наверное, знаменосцы? Это для меня остается загадкой.
Еще для меня остается большой загадкой, какую же цель в действительности преследовал Иван Стариков, критикуя произведения в журнале «Приокские зори»? С чего он вдруг заинтересовался нашим журналом? В нем он ни разу не публиковался, даже не присылал для публикации свои рукописи. Неужели он так сильно ратует за наш журнал, что решил нам помочь в выявлении литературных огрехов, которые мы иногда можем не заметить своими замыленными редакторскими взглядами? Или он ратует за поэтический альманах «Среда»? Вот, как пишет о нем в своей статье сам Стариков, цитирую:  «Характерно, что в Туле выходит поэтический альманах «Среда» Владимира Пряхина (и книжная серия в виде приложения), большая часть стихотворений в котором, что называется, рядом не стояла с псевдопоэзией «Зорь». Но никого из авторов альманаха в журнале не видно». И это мне не понятно. Журнал «Приокские зори» и альманах «Среда» не конкуренты вовсе! У альманаха свои авторы, у нас – свои. Если авторы «Среды» желают опубликоваться в нашем журнале, то, как говорится, милости просим, была бы только литература хорошая. К тому же и журнал «Приокские зори» и альманах «Среда» – тульские, а Иван Стариков, насколько мне стало известно, живет не в Туле, и даже не в России! Почему он так сильно ополчился на журнал «Приокские зори», что решил прилюдно его обгадить?
Я полагаю, что Иван Стариков, когда писал о «Зорях», все-таки не находился под чьим-то злым воздействием на него извне. Все же, я думаю, он человек не глупый и прекрасно понимал, во что ввязывается, и не хотел своей некомпетентностью выставлять себя, а заодно и знаменитый журнал «Знамя» на всенародное посмешище. И уверен, что он совсем не хотел оказаться в роли Моськи, которая лаяла на слона, но так и не смогла его укусить.