Белый крокодил

       Дня три назад вышли мы с моим другом Степаном Степанычем на вечерний променад, пошли по маршруту номер три, то бишь, самому длинному. А почему так? Да потому что неожиданно резко потеплело, и на улице, вместо привычных двадцати градусов со значком минус, стало от силы пять, а может быть и меньше.  Когда тепло, можно и погулять подольше...
       Я глянул на небо - оно было затянуто плотной пеленой. И хотя было уже темно, но все равно чувствовалось, что цвет этой пелены недобро-свинцовый. По всему угадывалось: быть снегопаду.
       Ночью я проснулся от  какой-то особой тишины, царящей в мире.  Встал с кровати, подошел к окну, попутно глянул на часы - около четырех. Отодвинул занавеску: в тусклом свете подъездного фонаря было видно, как валил крупными хлопьями снег, видимое пространство все было занято снегом, либо падающим, либо лежащим.
       Постоял, посмотрел на падающий снег, поднял голову к небу. Ничего не было видно, но я-то знал, что оно темное, давящее, тяжелое. И вспомнилась мне одна давняя история. Из самого раннего детства, из тех времен, которые сегодня уже кажутся несколько фантастичными, иногда даже представляются нереальными, и нет-нет, да и думаешь: а были ли они на самом деле?
       Было это, как мне помнится, в предвесеннюю пору, в марте. В это время в наших краях частенько  бывали снегопады. И небо чаще всего было именно свинцового цвета, как сегодня во время прогулки со Степаном Степанычем, даже на улице гулять не хотелось: промозглая сырость лезла за шиворот, и расползалась от нее по телу неприятная дрожь.
       Было мне тогда лет пять-шесть. Гулять, как я уже сказал, не хотелось и  с моими братьями, Мишкой и Витькой, мы сидели в комнате и играли. Дело шло к вечеру, темнело тогда рано и быстро, и мать пришла и зажгла нам лампу. Сразу стало теплее и уютнее. Я в то время вообще к лампам питал нечто вроде пиетета необъяснимой природы, так мне нравилось пламя, танцующее на фитиле.
       Короче, все было прекрасно, пока в комнату не зашел старший брат Эрик и не забрал у нас лампу со словами:
- Я вам ее сейчас верну, я только на минуточку.  Он вышел, и комната сразу погрузилась во мрак, стало так темно, что мои глаза ничего практически не видели. От греха подальше, мало ли что может случиться, я забрался на кровать и стал туда же звать Михрея и Витрёса (Мишку и Витьку), однако Витрёс оказался шустрее:  с восклицанием "зюлики, не тлоньте меня", он выскочил за Эриком, а Михрей, обозвав меня трусом, стал ходить по темной комнате, громко топая своими кожаными сандаликами. Время шло.  Эрик все не возвращался, я сидел на кровати, Михрей громко топал. Глаза стали понемногу привыкать к темноте. Я опять сказал:
- Михрей, иди на кровать, - но тот продолжал шагать.
       И вдруг, когда он, дойдя до стенки, развернулся и стал уже проходить мимо меня, сидящего на кровати,  из-под кровати стремительно выскочило что-то белое, приземистое, похожее на небольшого крокодильчика и бросилось на Михрея. Тот увидел непонятное белое существо, заорал благим матом, со скоростью молнии взлетел ко мне на кровать и вцепился в меня всеми имеющимися у него на тот момент конечностями. Я тоже его обнял, но в этот момент увидел, что существо, двигаясь задним ходом, так же стремительно уползло под кровать. На истошный вопль Михрея прибежали и Эрик, и мама, и все остальные..
- Что тут у вас? - спросила мама. Заикаясь, Мишка все ей подробно рассказал, я полностью подтвердил его слова, и потом показал, откуда зверь выскочил и каким макаром удалился. Принесли еще лампу, все детально осмотрели и никакого зверя, естественно, не нашли.
       Все над нами посмеялись, обозвали нас трусами и паникерами. На этом все и завершилось. Для всех, но не для нас с Мишкой: мы-то точно знали, что кто-то был. Кто-то белого цвета, похожий на крокодила. Именно так его увидел я, и точно таким же его увидел Михрей. Не могли же мы оба сразу подвергнуться одинаковым галлюцинациям? 
       Уже и будучи взрослыми, мы с моим, ныне уже  покойным, братом иногда  вспоминали этот случай, но так не смогли найти ответа на вопрос: а что же это было?
       Вот так и сейчас, под влиянием снегопада и ночной темноты, я опять по своенравной прихоти памяти припомнил эту историю, попивая уже сваренный между делом кофеек, попутно просматривая в компьютере новости... Припомнил, и решил ее рассказать.