Накануне

Психологический   этюд

(подтверждено   историей)

Лукреция   Борджиа – по   настоящему   еще   не   жила.
Ей   уже   пятнадцать – а   что   она   знает   о   любви?
Девственна   она,   все   еще,   увы!
Лежит   Лукреция   в   своей   кровати.
Думает:   да   разве   она   виновата?
Ее   отец   удалил   от   нее   мужчин – по   какой   из   причин?
А   ее   вагина   так   жаждет   мужчины!
Да – да,  самца,   пусть…
Даже  отца!
Мысль   об   отце   заставила   Лукрецию   улыбнуться.
И   даже – развеселиться.
Девушка   уже   достаточно   взрослая,  чтобы    понять:   никому   
другому   она   не   достанется,   кроме   отца,   этого   не   станется.
Остается – ему   подставиться!
Не   так   то   это  и   плохо – была   бы   похоть.
Завтра   он   поведет   ее   посмотреть   на   соитие   лошадей.
Устроит   представление   это – у   нее   под   окнами – летними   этими.
Будут   вместе   они   смотреть   на   животную  похоть – на   природы
хохот.
Но   разве   от   этого   суждено   сердцам   охать?
А   не   все   ли   равно?
Нет,   любить   по   выбору – этого   ей   не   дано.
Из   любого   любовника   отец   сделает   покойника.
Да,   ее   папа   такой:   перец   крутой!
Он   первосвященник,   сам   папа   римский – наставник   всего   
христианского  мира,   этого   клира.
Значит,   он   будет   первым – а  как   иначе?
Вепрь   по   натуре,   подчинит   он   ее   своей   натуре.
Своей   похоти – ее   прихоти.
Вот   так – он   крутой!
Собой   был  и   будет   такой!
Таким – не   иным…
Против   него   не   пойдешь:   не   мелкий   дождь…
Станут   они   смотреть   на   соития   лошадей:  ей – ей!
Может   во   время   этого   все   и   случится?
Как   двум   бокалам,   суждено   им   будет   пролиться.
Иначе   зачем   он   это   придумал – если   что   то   он   не   задумал?

Раскинулась    девушка   на   постели   в   небрежной   позе.
Раздвинула   ножки – нет,  это   не   сложно.
Лукреция   ощущала   свою   секрецию.
И   даже   легкого   серцебиения – эти   мгновения.
Мгновение   за   мгновением.
Девушка   провела   пальчиком   по   своей   пи – расцвела:  как   вкусно!
Ее   пи   горячая – жаждою   накачана.
И  такая   влажная,  как   озера   важные.
Да,  жаждет   она   любви – ее   гульбы!
Пусть   губы   впиваются   в   губы – а   ху   не   с   нежностью   раздирает   
промежности,   пусть   грудь   мужская   давит   ее,   на   то   она
и   мужская!
Любви   бокала   ей   будет   мало!
Жаждет   она   больше,   как   в   Польше!
Пьянства,   любовного   свинства.
Пусть   любви   взойдет   гало – в   блеске   немалом!

Лукреция   понимала:   судьбу   свою   она   уже   угадала.
Предугадала   ее,   узнала.
То   есть,   признала.

Да,  все   так   и   будет,   в   жизни   ее,   где   любят  и   любят!