Вкусна ли колбаса? PG-13 версия

    Министр экономического развития Евразийского Союза Алекс Валентинович Улюк пребывал в приподнятом настроении. В тот неудачный вечер государственный муж получил очередное своё заслуженное подношение. Да не просто так — в конверте, — а в симпатичной  к о р з и н к е  с  к о л б а с о й с  К А П У С Т О Й  — 2-мя миллионами цветных фантиков. Одним словом  — подарок! Увы, подарком, явно, придётся делиться. Успокаивало лишь, что эти выскочки не смогут отобрать себе всё, а ему за это  В С Ё  срок мотать не придётся. И пол года в темнице с санузлом с биде не проведёт, как Женька Васина, из Оборонного приказа… Никому он особо дорогу не перешёл.
    «Нечего переживать-нервничать! Не так уж и плохи мои дела, раз почти-что отпускают. Да и не могло быть ничего такого, чтоб сверх меры! Я же другим брать не мешаю. Я никого не расстреливал, когда  н и  м н е, н и  м о и м  б л и з к и м  н и ч е г о  н е  у г р о ж а л о, никого не порезал, при попытке  в ы з в а т ь  у  м е н я ж е л а н и е. Я и конкретных пацанов не расстреливал, когда они ко мне с визитом нагрянули. А попробуют они ко мне нагрянуть! Я ж — элита. Я и есть закон! Вот меня пустили, хоть и в специальном ошейнике, на спектакль по мотивам пьесы Фриндриха Горенштейна «На крестцах».»

     На поднятии культурного уровня тов… господина Улюка настоял служитель Андрей с медвежьей фамилией. Юродивый он, или подлизаться к господину хотел?

«Побуду с нормальными людьми, из интеллигентного круга. Таких как я сажают редко. Пускай сажают ещё реже! Либо пусть тогда для нас особую  к р а с н у ю  зону готовят…».

     Пройдя чрез дверь господин Улюк оказался в зрительном зале.
Ему было уготовано место в первых рядах, между крепким мужчиной в пиджаке и невысокой азиаткой в очках. Последняя даже приглянулась господину Улюку, устал он от этих москвичек, и он даже в шутку подумал, а не потратить ли из того, что останется от Е Г О фантиков…

<center>***</center>
    БЕЛЬСКИЙ. Государь, третье дело приготовлено к нынешнему суду мирское, не церковное. Воевода пермский, князь Алексей Иванов, принял от немца взятку для пособления в горно-масличном промысле – корзинку с колб… жареным гусем, начиненной червонцами. (П р и в о д я т  в о е в о д у  И в а н о в а  в  о к о в а х.)
     ИВАНОВ  (п а д а е т  н а  к о л е н и). Великому царю бьет челом холоп твой государев, князь Иванов сын великопермского Семки. Милостивый и праведный, виноват перед Богом и тобой. Прогневал, сплутал и ныне пойман – от немца соблазн. Дед мой и отец служили тебе верно. Милости себе прошу.
    ИВАН. Милости просишь ты, а надобно просить душе. Ежели ныне плачешь, то плакати бы тебе так. Плачь о погибели души своей, яко погубил душу свою и предался дьяволу.
    ИВАНОВ. Плачу о погибели души.  (П л а ч е т.)
    ИВАН. Ради червонцев с таковым злым душегубцем ты общался. Не человек, но дьявол ходил с тобой, доведя тебя до пропасти адской. Хочешь отлучиться мило от беса, то сделай это сам молитвой. Я ж тебя отлучить не смею. Взял ты жареного гуся с червонцами, то велю тебя разделать как гуся. Отрубить ему руки и ноги!  (П а л а ч  р у б и т  п р а в у ю  р у к у.)

    А дальше пошла сплошная импровизация….tanagrace/

    Иванов, сам придумавший способ как можно реалистичней и без вреда для здоровья артиста "отрубать" ему члены, заорал с таким энтузиазмом, что Иван, вместо того, чтобы спросить  «Каково тебе показалось гусиное мясо?»  и рассмеяться, отпрянул от него, ломая в щепки трон. Его примеру, спасаться бегством (трон был лишь один), последовали Бельский-Малюта, должный завершить процедуру повелением «Унесите обрубок», а за ним и все опричники и палачи с казнёнными. Пономарь Троицкий Иван побежал быстрее, чем если бы ему удалось вырваться в начале реальной порки. В зрительских рядах тоже прокатила волна оживления. Господин Улюк тоже попытался отпрянуть от сцены, но его соседка вдруг обхватила его.
    «Тупая истеричка, — мысленно выругался господин Улюк, — Впрочем, чего это и я так испугался? Надеюсь, никто не узнает. А-то ещё, чего уж, пострадает моя репутация невозмутимого борца с…»

    «Опять придётся самому всё решать, — подумал служитель, — Ну, что ж, придётся!»

    Последним подскочил "Обрубок". Только прыгнул он не за кулисы, а на зрителей. Разбрасывая остатки рук и ног и сразу же вытягивая новые члены, то, что па;ру секунд назад было пермским воеводой, князем Алексеем Ивановым, бросилось прямо на господина Улюка, размахивая подхваченным (бутафорским? настоящим?) топором. Но самым страшным было то, что господин Улюк узнал его:
    «О Господи, пресвятые Небеса и угодники! Да это же… как его… Андрей как его… с медвежьей фамилией!»

     — Какова тебе показалась колбаса в корзинке?  — Прямо в лоб спросил Андрей.
    Предъявления удостоверений троицы в штатском, Томаха Николая Егоровича, Нади Хаяси и Андрея, оказалось простой формальностью.
     — Ломанием 4-ой стены это называется!  — Авторитетно заявил Андрей.  — Show must go on!

<center>***</center>

    После этого руководство театра и актёрский состав единогласно решили, что, конечно же, такая реклама их театра была не менее солидна, чем сами посетители, но лучше лишний раз с этим актёром и сценаристом не связываться. А, вдруг неожиданно написавшего чистосердечное признание с подробным указанием всех инцедентов и сообщников, которых ждала проверка, господина Улюка ждали, опять же формальный, суд и долгие лета на свежем сибирском воздухе с физическими упражнениями в виде укладки чугунки и ухода за восстанавливаемой экосистемой.