Два певца сказка

Жили были два певца, оба известные, даже знаменитые. Только вот жили и пели они по-разному.

 Один правильно жил, по понятиям. А бы что не пел, - на сцену выйдет, не песни поёт, а монументы отливает. И про то, как родину правильно любить, и про партию, что заместо солнца нам светит, и много про что ещё, что народ несознательный знать должен. И мощь такая в нём, и уверенность, - вылитый бизон! А если кто там за родину умереть не хочет, - так лучше не подходи, – зашибёт! Всегда в костюмчике, как фараон в саркофаге. Волосики у парика у него ровненькие, один к одному лежат, будто приклеенные, с какой стороны не посмотри, - анфас получается, памятник, да и только. Очень его старички с мавзолея любили. Ярлычок ему прицепили – «народный», - молодец, заслужил!
 
 А он в долгу не оставался, отрабатывал по полной. Ни одного кремлёвского концерта не пропустил, оттого всё имел, всегда при деньгах был. А деньги ему нужны были, чтобы другим помогать, любил он это очень. Потому и в депутаты пошёл, - удивительный человек! Помогал почти всем и почти всегда. Потом сидит, слушает о себе приятное. Только вот обижался, что о помощи его редко кто просил. Народ хитрый был, - всё без его ведома помереть норовил, чтоб он лишний раз широту своей души показать не мог.

 А ещё он любил подвиг сделать. Надо, не надо, - главное, чтобы все видели. Он всё делал красиво, как если б его постоянно на видео снимали. И в сортир так ходил. Зайдёт бывало, пукнет, - а кто не грешен? - но на унитаз взберётся, как на трибуну, так и сидит. С женой у него тоже всё торжественно выходило. Он сам, да и друзья у него в авторитете были. Молодец был. А люди завидовали. Так завидовали, что страны, где самые завистливые жили, его к себе не пускали. И, даже, когда старички вокруг мавзолея все лежачие и не только места разобрали, у него всё в ажуре было, ибо умел человек жить.

 Другой беспутный был. Пел, что сам придумает, а не то, что партии было надо. Про жирафа в Африке, гроб среди квартиры, про ерунду разную. Пил, курил, говорят, наркоманил понемножку, сматериться мог. На ненашенской машине ездил! Жён менял, любовниц. Последняя жена у него была заграничная и красавица. А сам как хиппи ходил, - натянет на себя свитер, гитару возьмёт и хрипит потихоньку, типа поёт. А то забудется и про любимого режиссёра ахинею несёт, - подвизался он у него на подмостках, на прокорм зарабатывал. На сцену певцом не пускали, только лицедеем. А любимый режиссёр гордился собой очень, что певца приютил, пропасть не дал, спасибо ему.

 И «народным» он не был, - его так любили. За что? – не пойму. Вроде не певец, да и не поэт вовсе, а любили. Точно, несознательный был народ. И песни у него никакие, - ни родину любить, ни за партию умереть, ни маршировать под них неудобно.

 И не пел он вовсе, кричал навзрыд, бестолковый. А надрывался так, что страшно было. Нет, не за то, что зашибёт кого, - за него боялись, не берёг он себя. И денег у него никогда не было, - одним днём жил, совсем копить не умел.

 Так вот, пришёл однажды непутевый к тому, что памятник, денег занять. То ли с похмелья был, то ли ещё что, одно ясно, - не в себе был. А иначе бы никогда не пришёл. Пришёл и занял аж двадцать пять рублей! И не отдал, несерьёзный человек, помер, а не отдал. Да, многие тогда переживали сильно...

 А «народный» как? - врать не буду, не знаю. Переживал, наверно, тоже. Двадцать пять рублей большие деньги тогда были. Это сегодня ими даже задницу не подотрёшь, потому как железные. А тогда, - за неделю не пропить, если даже очень захочешь.

 Много времени прошло с тех пор, нет той партии, родины той уже нет, люди маршировать перестали. Песен, что депутат пел, уже и не помнит никто, да и самого узнавать перестали. Почему? – непонятно. Как причесался сорок лет назад, так и не стригся с тех пор. Может совсем бы забыли, да тут оказия, поминки у непутёвого. Каждый год теперь народ собирается, Певца поминает. Потому, как песни его за душу берут. Плакать и смеяться от них хочется. Все по очереди песни его поют. А кто петь не умеет, тот про жизнь вспоминает.

 Не знаю как, только наш кредитор на тех поминках оказался. А как очередь до него дошла, то понял он вдруг, что песни Певца петь не может. Там же не голосом, там сердцем петь надо, а сердца у памятника нет. Испугался, - ещё чуть-чуть и случится конфуз! Да только вспомнил он тут про двадцать пять рублей, - всё-таки не зря давал, - вот где они пригодились! Сразу рассказал, как деньги давал, как Певец потом не вернул, как он то ли просил, то ли простил.… Ну, да не важно, - важно, что теперь народ точно уже его никогда не забудет. Вроде как рядышком с Певцом в Историю втёрся, очень ему этого хотелось. Потому, как жил он правильно...

 Так, о чём я, мои маленькие друзья? А о том, что деньги взаймы давать надо при свидетелях, чтобы потом не было мучительно стыдно самим про себя рассказывать о том, какие вы хорошие и вообще, - делать это должны не вы, а другие.