Мальком хан

Мальком – хан, Мирза Мальком

1833 Новая Джульфа – 1908 Лозанна

 
 
  Эй, ханов страна, караванов страна…

Мальком хан (титул Низам од-Доуле, иранский просветитель – реформатор, публицист и дипломат, основоположник иранской драматургии), сын армянина из Джуги, своё дело сделал и навсегда остался в истории Ирана.

А была эта Джульфа, Джуга-Новая какой-то алмазной трубкой. Знаете, да? Закопана в земле трубка, а в ней алмазы. Выходят наружу, расходятся по белу свету, обтачиваются, шлифуются… И становятся бриллиантами. Это такие армяне из Новой Джульфы, джугинские армяне.
Кто в Астрахань подался, кто в Петербург, кто ещё куда, а кто аж до самого Лондона, послом заделался. Из какой страны? Да той же самой Персии! Странная эта страна Персия. То сажает людей, то ссылает, а иногда они возвращаются и становятся их послами.

В американском штате Калифорния как-то вышла объемистая книга Хамид Альгари "Мелькон Хан", где подробно описана жизнь и деятельность этого человека. И где было указано, что в девяностых годах семнадцатого столетия семья Мелькон хана жила в Шуши, занимались торговлей и была близка шахской семье Персии. То есть считалась аристократической. Потомки этой семьи, во главе с доктором Мелькон Бека, который в настоящее время живет в бельгийском городе Генте, тому живые свидетели. Потомков Малькольма много, и все достойные люди. Например, его племянник Джеймс Малькольм хан организовал Фонд Победы (в первой мировой войне), имел кабинеты и офисы в правительстве Великобритании, в британских Министерствах иностранных дел, очень много касался вопросов армяно- персидских и армяно-турецких отношений, даже почему- то основал Русское общество в Лондоне и освещал роль Андраника Озаняна, принимавшего участие в действиях британских войск в Северной Месопотамии.

Это древний и знатный армянский род Аратун, и перебрались – такая вот судьба – обязательно перебрались откуда- то, а именно, из Восточной Армении в Персию, в 1600 году, во время великого переселения армян Шах Аббасом вглубь Персии. То было очень давно, в России в это время правил Борис Годунов, а, например, в Англии, королева Елизавета Тюдор, дочь Генриха XIII.

Вот послушайте эту жестокую историю: шах Аббас опустошил огромное пространство между Османской империи и Ширваном, разрушил города, дабы расцвела его столица, заселил Исфагань армянами, изгнанными из Амида и Газика, Багеша и Муша, из Беркри и Арчеша, из Вана и Арцке, Ерзнка, Дерджана, Баберда, Эрзерума и Спера, из Басена, Кахзвана и Ширакавана, Алашкерта, Маку и Хоя, из Салмаста, из Урмии… Всех их согнали в Исфагань, в центр города, в кварталы Торосакан и Шихшабан. А коренные эриванцы стали жить вперемешку с магометанами в Тахтихарадже и Багате.
Почти два столетия представители рода Аратун верой и правдой служила персидскому престолу, а самым ярким представителем этого рода был видный государственный деятель, финансист и придворный, Мирза Ягуб Малькум-хан, и его сын – Джон Мальком хан, дипломат, виднейший персидский просветитель – реформатор, основоположник иранской драматургии и публицист.

Этот Джон Мальком сначала стал личным переводчиком шаха. Это потом он стал Мирзой и ханом. Имя Мирза в те времена означало почетный титул, который присваивался известным политикам, ученым и высокопоставленным государственным служащим, а приставка «хан» обычно удостаивались богатые и известные купцы, а также представители дворянского сословия и граждане, заслужившие особый почет и уважение. Вот в Османской империи такая уважительность выражалась в приставке «бей».

Новоджугинский армянин из Персии послал своего сына учиться не куда-нибудь, а в Париж. Что бедный, что богатый, армяне всегда мечтают дать своему чаду прекрасное образование. Знают, что вкладывать надо в первую очередь в образование.

Итак, в десятилетнем возрасте он был отправлен в Париж, где восемь лет обучался в известной армянской школе. Называлась эта школа «Севрский колледж Самуэля Мурадяна», и принадлежала она Конгрегации отцов – мхитаристов. Все выпускники этой школы говорят на блестящем армянском языке, впрочем, не только этой. Вездесущие мхитаристы основали во всем мире 36 подобных колледжей! Во времена Гитлера и Муссолини мхитаристы – арменоведы, уходя от преследований, рассеялись по всему свету и везде основывали курсы армянского языка и литературы, а в различных армянских общинах преподавали ряд дисциплин, в том числе язык и литературу. Одного такого выученного мхитаристами ученика мне посчастливилось встретить лет пять назад, когда записывала его воспоминания о Вазгене Первом, католикосе всех армян. Надо было слышать, на каком армянском языке он говорил! Переводчик с французского, зовут его Паргев Шахбазян и сорок лет был он ближайшим помощником великого католикоса – Вазгена Первого.
Ну, а про Севр и говорить нечего… Этот город для армян имеет особое значение. Именно в Севре попытались исполнить вековую мечту армян, переживших в 1915- ом году Геноцид. Но мы сейчас не об этом…

За несколько лет до поступления Мальком хана этот колледж был признан филиалом французской академии, и можно себе представить, какой уровень получаемого образования был в этой школе! Да, кстати, а признали школу филиалом в 1836 году. В тот самый год, когда другой джугинец Назар Егиазарян переехал в Россию и пустил там корни, а годы спустя его потомки основали такую же блестящую школу, ставшую Лазаревским институтом имени его рода… Бывают же совпадения…

Выпускники колледжа Самуэля Мурадяна стали известными юристами, врачами, педагогами, государственными деятелями, он и сегодня продолжает оставаться одним из важнейших арменоведческих центров мира.
Мальком хан, крещённый при рождении как Мелкон Григорян-Мелкумян, после учёбы по возвращении в Иран принял ислам. Так что была у него в биографии такая деталь. Только так он мог надеяться на карьеру. В некоторых странах для этого достаточно было поменять фамилию, хотя всегда помнили, кто ты и кем родился…

Повезло, ничего не скажешь. Личный переводчик шаха! Отличная должность при монархе!
Обнаружив необыкновенные способности по всем наукам, Мальком хан поступает затем в очень знаменитую Политехническую школу Палезо в пригороде Парижа. Эта высшая школа для подготовки инженеров была основана французскими учёными Гаспаром Монжем и Лазаром Карно в 1794 году, и отсюда вышло много великих учёных, знаменитых инженеров и предпринимателей. Политехническая школа имела чётко определённую цель: дать своим ученикам сильное научное образование, с математическим, физическим и химическим уклоном и подготовить их к поступлению в специальные школы государственных служб, как, например, Школа Артиллерии и Инженерии, Школа Шахт или Школа Мостов и Дорог. Как правило, там царил дух революций, словом, в школе учились будущие оппозиционеры, а звали их политехниками или иксами. А преподавали там известнейшие учёные. Ну, например, любимец школьников Гей-Люссак! Чьё имя внесено в список величайших учёных Франции, список этот висит где-то в Эйфелевой башне… А Гей-Люссак уже сам ученик Бертолле, того самого, который описал метод окислительно-восстановительного титрования и открыл знаменитую бертоллетову соль.
Надо сказать, что вне школы ученики вели себя не очень смиренно, что побудило к принятию мер, и после несколькх скандалов Наполеон Бонапарт ввёл в Школе военный режим и статус с девизом «За Родину, Науку и Славу» (фр. "Pour la Patrie, les Sciences et la Gloire".

Именно здесь, в Европе, сформировалось мировоззрение Мальком-хана, а основой для всей его деятельности послужило восприятие им западноевропейской культуры, которая, в частности, проявилась и в его масонстве. Да, да, был Мальком-хан и масоном. Ничего удивительного, это ведь тоже своего рода партия со своего рода идеологией. Он организовал в Тегеране общественно – политическую организацию «Ферамушхане» (Дом забвения) – нечто вроде масонской ложи. И стал активнейшим образом пропагандировать лично им составленный проект широких реформ для Ирана по европейскому образцу. А в 1859 году Мальком-ханом создаёт «Дневник, вдохновленный невидимым, или книга реформ» («Кетабче айе гайби йа давтар-э-танзимат»).

Могу лишь заметить, что есть некий парадокс в величии и отсталости таких стран, как Российская империя, Османская империя, Иран. Они начинают выигрывать, как только обращаются к Европе, перенимая европейские взгляды, ценности и достижения.
Иран всегда был великой и отсталой страной одновременно, и, набравшись европейских идей, увидев своими глазами, что это может принести Ирану, Мальком пытается убедить шаха в необходимости коренных реформ для преодоления катастрофического отставания в развитии страны, предупреждая народные бунты и социальные потрясения. Заметим, что лишь через 20 лет почти то же самое и с теми же целями пробует сделать в России, тоже великой, и тоже одновременно отсталой, другой армянин, граф Михаил Лорис-Меликов.
Но какой властитель готов так легко уступить власть непонятно кому? Да ещё в отсталой стране! Разгромить – всегда пожалуйста. Шах и так был напуган недавними выступлениями бабидов, так что он усмотрел в деятельности Мальком -хана лишь новую опасность для своей неограниченной власти. И в 1861 по указанию шаха «Ферамушхане» был разгромлен, а самого Малькома арестовывают и отправляют в ссылку в Ханакин к самой границе с ещё более отсталым Ираком. Часто Мальком-хан высказывал мысль о насильственном свержении каджарского гнёта в Иране, при этом в своих произведениях он не развил ее. Мальком-хан. Ратуя за реформу алфавита, Мальком не отказывался от Корана и арабского алфавита. Всё же надеялся на установление конституционной монархии. Сначала шах поддерживал многие проекты мальком-хана, но вскоре шаху стали внушать, что в «Фарамушхане» готовится переворот, а такое пугало всех властителей. Тем более, что обществом руководил принц по крови, подозрения шаха усиливались. А врагов Малькома нашли в русском посольстве. Там не могли допустить усиление влияния Англии в Иране. И так англичане мешали торговым людям из России!
В результате отца, Якуб-хана выслали из Ирана, принца посадили под домашний арест, а самого Мальком-хана сослали в Багдад. Разумеется, тамошний правитель его не принял, и Мальком уехал в Турцию в иранское посольство к Сепехсалару, который очень высоко ценил таланты Малькома и взял к себе советником.

По-видимому, к тому времени он успел стать слишком авторитетным человеком, и вскоре ему удалось перебраться в Стамбул и устроиться никем иным, как советником именно в персидском посольстве, а затем и генеральным консулом Ирана в Египте! Не поймёшь этих иранцев. Когда через 10 лет после разгрома «Ферамушхане» («Дома забвения») шах всё же создаст «Дарбер – э азам» (буквально – «Великий двор», в нашем понимании – Совет министров), шахский посол в Турции Мирза Гусейн- хан Сипахсалар всё же возьмёт Малькома к себе советником, а став главой правительства – уже не отпустит, высоко оценив необычайные способности опальника.

После Берлинского конгресса, когда после проигрыша в русско-турецкой войне решалась судьба Оттоманской империи, Мальком был настолько успешен в защите иранских интересов, что в благодарность за проделанную работу удостоился весьма почетного звания Назем од – Доуле, и даже уникального титула «принца». (Это был первый такой случай в истории, а всего титула «принца» со стороны Каджарской династии удостоились лишь четверо персон не королевских кровей). Как тут не вспомнить Манук бея Мирзайяна, которого в Европе на Венском конгрессе, созванном после поражения Наполеона, называли Армянским принцем!

Позже Мальком-хана назначают послом в Лондоне (до 1890). Снова попав в опалу, он был удален от госслужбы. Опала сыграла огромную роль в его творчестве, на этот раз стал писать пьесы: «Приключение Ашраф- хана, губернатора Арабистана», «Методы управления Заман-хана из Боруджерда» и «Шахкули-мирза отправляется в паломничество в Кербелу». В этих пьесах нарисованы картины вопиющих беззаконий, взяточничества и казнокрадства. Даже странно, насколько похоже на современность: совсем, как сейчас у нас, а может, до сих пор и в Иране тоже. Удивительная вещь: издав эти пьесы, Мальком-хан стал основоположником иранской драматургии, хотя его работы предназначались больше для чтения и в театрах никогда не ставились.
Он первый ввёл в персидскую художественную литературу художественную речь. Вот пишу и самой не верится… Основоположник реалистичной бытовой комедии в истории персидской литературы. А распространялись они в списках – точно так, как «Горе от ума» или «Смерть поэта».
Из газет: «Адъютант персидского шаха Мирза Мальком-Хан (Мелкумян) первый доставил в страну из Европы телеграфные аппараты и лично содействовал устройству телеграфа в Иране».
«Иранский народ гордится Мальком-ханом, и он в Иране занимает такое же место, как Вольтер и Жан-Жак-Руссо во Франции…»

Оставшись в Лондоне, Мальком- хан основал здесь газету «Закон» (Канун) и теперь стал просвещать свою страну уже из Лондона. Через свой «Канун» он доводил до иранской общественности свои идеи о настоятельной необходимости иметь в стране законное конституционное правительство. Девизом газеты было: «Единство, Справедливость и Прогресс». «Канун», как водится, её тут же запретили в Иране, но, что примечательно, газету (выходящую свыше 3 лет, всего около 40 номеров) регулярно читал сам шах и его министры. Абзац из Добавок Несмотря на запрет, дискуссии о политике и современной ситуации в Иране привлекали все большее число умов, как в самом Иране, так и далеко за его пределами в мусульманском мире. И они сыграли исключительную роль в политическом просвещении всех, кто был посвящён в Малькомовские идеи. 42 номера «Канун», особенно в 90-х годах, сыграли заметную роль в развитии общественной мысли в Иране. В статьях, опубликованных на страницах газеты, а также в литературно-критических и политических трактатах Мальком-хана, который выступал за установление буржуазного конституционного строя в Иране, требовал проведения реформ, направленных на устранение экономической и культурной отсталости страны.

Предлагаемые реформы Мальком-хана касались худосочной неоснащённой персидской армии, создания министерства юстиции, министерства иностранных дел, подчинение и ВНИМАНИЕ! – под контроль министерства образования деятельность мусульманского духовенства.
Сравнивая Турцию и Иран, Мальком-хан приходит к выводу, что «проникновение колониального капитала иностранных держав приведёт эти страны к краху». Уподобление же Европе может рассматриваться как спасение – имеется в виду наращивание экономики и военной силы. Мальком-хан пишет по всем этим вопросам трактаты, переводит европейских специалистов, этих трактатов, охватывающих все области жизни страны, накопилось у него штук 200!

Мальком-хан, кстати был довольно противоречивой личностью. Можно строить версии, почему. Возможно, и потому, что человек был двоеверный, если так можно выразиться. В юности для карьеры принял ислам, а женившись, венчаться пошёл в армянскую церковь …
Например, он вёл переговоры с Риттером о заключении концессии с Ираном. Все природные богатства Ирана отдавались в руки Риттеру, а сам он ратовал о сокращении иностранного капитале. К слову говоря, России это очень не понравилось, она выразила протест, на месте тоже не дремали, пришлось концессию аннулировать, а вот откаты остались у шаха… Малькома отправили подальше, в Англию и дальше представлять Иран.
Надо ли напоминать, что все эти «концессии» отдавались за приличные взятки. И, как только пахло жареным, тут же аннулировались. Табачная концессия, концессия на все недра… Одна из делёжек дала сбой, шах недополучил ожидаемую долю – деньги почему-то не дошли – и шах лишил Малькома всех регалий: и должности, и титулов, и званий. А у него были превосходные титулы! Сначала он получил «Незам оль-молька», что означает «опора государства». Через десять лет получил «Незам од Доуле» – опора власти. Но мечтал честолюбивый Мальком хан о «шах-заде», и получил этот титул шах-заде (принца) после участия в Берлинском конгрессе. Вот всё и отобрали.

И теперь уже Мальком хан открыто стал выступать против шаха. Стал ещё более страстно разоблачать систему феодальной аристократии, роста коррупции, наследственных привилегий, казнокрадства.
«Всё пошло на продажу, и страна тоже» – пишет он в основанной им газете «Канун».
В конце позапрошлого века он пишет: «У нас нет права на имущество, уверенности права на жизнь, права говорить и действовать».
Запретили и «Канун», что совпало с назначением послом в Риме. Но и запрещённый, он ещё несколько лет распространялся в Иране, пользуясь большой популярностью. Даже шах его читал!.

Правда, осторожный Мальком-хан не позволял себе выпадов против религиозного духовенства. Мальком-хан одним из первых понял: чтобы добиться в Иране перемен и получить широкую опору в лице низших и средних слоев общества, членов гильдий базара, торговцев и ремесленников, необходимо использовать духовенство. Куп¬цы, торговцы, ремесленники и появившаяся пока еще мало¬численная и слабая промышленная буржуазия, были очень недовольны самоуправством феодалов и засильем иностранного капитала, душивших экономичес¬кую самостоятельность средних городских слоев. Но именно они были заинтере¬сованы в социальных и политических переменах. Эту силу надо было еще разбудить. И могло это сделать только духовенство. Шиизм, в отличие от суннизма, не признаёт за правителем права влияния на духовенство. Да и особо религиозным Мальком никогда не был, как мы уже знаем, он в Стамбуле обратно принял христианство и бракосочетался в местной армянской церкви.

Правда, когда Насэр эд-Дин-шаху захотелось повидать, наконец, эту Европу, о которой уже трындели все вокруг, он вызвал к себе, конечно, Мальком-хана и поручил сопровождать себя. Поездка оставила на шаха неизгладимое впечатление, и шах решил строить железные дороги. Основать Национальный Банк Ирана. Естественно, с помощью англичан. После чего Мальком-хан получил эту почётную должность – Посла Ирана в Англии.

Идеи Мальком-хана, так же как и простой и ясный язык его произведений, оказали большое влияние на развитие новой персидской публицистики и литературы.

А его работа над сменой арабского письма! Бичом населения любой отсталой страны является неграмотность. Арабское письмо служило непреодолимым барьером для всеобщей грамотности. И Мальком-хан разрабатывает собственный вариант алфавита.
«Я бился, над этим вопросом более 20 лет, живя в мусульманских странах, я 20 лет искал, считая, что исламские народы смогут двигаться вперед по пути прогресса лишь после того, как они решатся приспособить свой алфавит к современной европейской технике».
Кстати, известный отец одной известной нации Ататюрк лишь десятилетия спустя латинизировал арабскую вязь турецкого письма, подтолкнув народные массы к овладению грамотой. Сделали и алфавит, и грамматику. Да, чуть не забыла с удовольствием напомнить, и опять это был армянин!

Ну, уж об этом армянине турки не могут не говорить! Это основатель современного турецкого языка Акоп Мартаян или – как турки предпочитают называть его – Акоп Дилачар. Когда Кемаль Ататюрк решил осуществить реформу турецкого языка и перевести османско-турецкий язык (османлы) с арабицы на латиницу, то он поручил выполнить эту работу Акопу Мартаяну. В это же время турецкими лингвистами была разработана фамилия Turk atasi для Мустафы Кемаля, которая была изменена Мартаяном и по сей день известна как Ataturk (Ататюрк). Поскольку у Мартаяна уже была фамилия, Ататюрк присудил ему титул Dilacar (Дилачар), что в переводе с турецкого означает "языковед".

Интересно, что Акоп Мартаян является не только основателем современного турецкого языка, но и главным редактором турецкой энциклопедии. А наряду с армянским и турецким языками Мартаян владел еще 19 языками, среди которых греческий, английский, испанский, латинский, немецкий, русский, болгарский. Он является автором многих трудов, из которых следует подчеркнуть "Язык, языки и лингвистика", где говорится об армянском, староармянском, среднеармянском и новоармянском языках. Кстати, до 1932 года Мартаян работал в Бейруте, в Софии и в других городах, где занимался арменоведением. Был директором первой армянской гимназии в Бейруте. В Софии он основал армянские газеты "Рахвира" и "Мшакуйт" ("Культура") и был редактором еженедельника "Луйс" в Бейруте.
Несмотря на армянофобскую политику турецких властей, Мартаян никогда не скрывал своего происхождения, о чем свидетельствует одна интересная история. Однажды в 1934 году Мустафа Кемаль Ататюрк присутствовал на обеде с высокопоставленными гостями. Во время обеда Ататюрк предложил, чтобы представитель каждой нации спел песню на своем языке. Когда очередь дошла до Акопа Мартаяна, почему-то некоторые стали перешептываться, что он не рискнет спеть на другом языке, кроме турецкого. Однако Акоп Мартаян спел, и спел ни много ни мало, известную песню, посвященную армянскому полководцу Андранику на армянском языке!

А вот персы как-то не решились менять свою азбуку… Мол, Коран святой, на арабском написан, и арабская вязь святая…
После убийства очередного шаха Мальком-хана в очередной раз призвали на госслужбу, теперь уже персидским послом в Италии. И титул не зажилили, вернули, Назем од – Доуле, куда ж без такого престижнейшего титула?

Кстати, расскажу интересную историю. Мальком хан очень дружил и долгимим часами беседовал с Мирзой Ахундовым. Мирза Ахундов родился в Нухе, его отец переехал в Нуху из иранского Азербайджана. Ахундов тоже пытался сконструировать новый турецкий алфавит на замену арабскому. Он искренне считал, что «после введения нового алфавита деспотизм, фанатичность и суеверие будут развалены в прах». Видимо, пребывание в российском Баку прививало Ахундову идеи Добролюбова, Герцена, Белинского, Чернышевского… А это развивает и сближает, было о чём поговорить, и Мальком-хан с удовольствием останавливался у него, чтобы побеседовать и обсуждать свои проекты… Ведь Мальком-хан тоже работал над новым персидским алфавитом. Скажем сразу – с алфавитом ничего и до сих пор не получилось, духовенство всегда считало его святым – Коран ведь на арабском…

Мальком прожил без малого 75 лет, и совсем неожиданно, по дороге в Лозанну скончался. Так что похоронен он в Лозанне. Хотя в одном источнике пишут: «умер среди дочерей, дома».
Но что примечательно. Мусульманского кладбища тогда в Лозанне не было (не знаю, как сейчас, ведь мусульман стало очень много по всей Европе, раз живут, то и умирают тоже), и Мальком похоронен в христианской земле, по христианским обычаям. Многие говорят, что к концу жизни он возвратился к вере своих предков, точнее даже, никогда от нее и не отступался в сердце своём.

Во всяком случае, его брак с принцессой Эрикой Дадян, дочерью Аракел-бея Топчибаши Дадяна – и этот факт четко зафиксирован в истории – совершался по христианскому обряду в одной из армянских церквей Стамбула в 1864 году. С одной стороны, это говорит о том, что принятие ислама было для него формальным актом юношеского стремления к карьере, с другой стороны, налицо толерантность и прогрессивные воззрения, навеянные и окружением, как европейским, так и иранским, не ставящие религиозные преграды в сфере культуры и прогресса. Вот сиди и думай, кем же он был – мусульманином или христианином… Впрочем, какая разница? Он стремился сблизить свою родину с Европой. Мы же про гены ведём разговор.

Так что женился Мальком-хан на армянке, от которой у него родилось пятеро детей, получивших престижное образование в Турции и Великобритании, (сын закончил Итонский королевский колледж). А на свадьбе присутствовал весь свет Константинополя, в том числе знаменитый Нубар-паша и турецкий богач Гюльбекян.
И да, именно Мальком хан уговорил сначала одного шаха, Наср-эддин-шаха, а затем и другого, Музафар-эддин-шаха проехаться по Европе и увидеть, как там живут люди. Что не помешало каждому из шахов отправлять Малькома в опалу и в ссылку. Придёт ли Иран к Европе, вернее, вернётся ли вновь – вопрос без ответа, но Мальком-хан, сын армянина из Джуги, своё дело сделал и остался в истории Ирана навсегда.