Я волнуюсь!
Первое время им пришлось жить в коридоре школы, в уголке. Люди добрые, у которых у самих была вошь на аркане (кто плохо понимает русский язык объясню: это значит "голь-моль перекатная", или "у которых зубы на полке", или "у которых была дырка от бублика"), помогали чем могли. Война закончилась всего шесть лет назад и люди ещё помнили, знали и понимали то, что в наше время начинает забываться, или уже окончательно забылось. Может быть я не прав.
Естественно, так продолжаться вечно не могло и через некоторое время им дали от завода, на котором мама с папой работали без году неделя, комнату двенадцати квадратных метров.
Что человеку нужно для полного счастья? Дай ему в нужный момент то, что ему необходимо - вот тебе и счастье.
Ладно, отвлёкся. Можно было бы это всё и не рассказывать. К эпизоду из их трудной, в принципе обычной, как и у большинства, жизни, о котором хочу поведать, это не имеет никакого отношения. Или мне так кажется, что не имеет.
Вы, наверное, уже поняли, что Владик и Стасик часто были свободны от родительского присмотра. Когда? Когда за ними смотреть-то? Кто работать-то будет, а? А как у других-то? Тоже самое, абсолютно! У кого-то, правда, были бабушки - это да, это счастье, но у нашей семейки такого счастья не было. Вся надежда была на соседей.
- Тося, присмотри пожалуйста за моими. Я уж как-нибудь отблагодарю.
- Баб Клав, если будет возможность, загляни к моим сорванцам, как бы не натворили чего-нибудь.
И так каждый день.
Но разве углядишь? Разве это возможно? Будете смеяться, это как с собакой выходишь гулять, на секунду отвернёшься, поворачиваешься, а её нет. След простыл. Пусто. Вот тебе бабушка и получай на орехи. Ой, что-то не то... Вот тебе и Юрьев день! Вооот, вспомнил, правильно.
Короче!
Пасмурным октябрьским днём к Владику и Стасику забегает в комнату Любка, соседка, сорви-голова и отменная интриганка. Ей было, как и Владику, десять лет. Откуда в десятилетней девочке столько коварства может быть? Не иначе, как от неразделённой любви. Кстати, вполне возможно, так как Владик уродился красавчиком и все девочки сохли по нему. Как оказалось, сохнуть можно по-разному.
Любка сохла так:
- Владик, Стасик, пойдёмте я вам покажу что-то!
- Мне некогда, я в школу ухожу.
- Да я тоже иду в школу.
И правда, Любка, как и Владик, была уже в школьной форме, в пионерском галстуке, с портфелем.
- Что ты покажешь-то?
- Увидите. На чердаке.
- Влад, там страшно. Давай не пойдём!
- А ты и не пойдёшь. Ещё чего. И я не пойду.
- Трусы! Я, девчонка, и то не боюсь.
- Ладно, пошли.
- Влад, я с тобой.
- Так и быть, пошли. Только быстро. Дверь закрой и ключ повесь на шею.
Дом был двухэтажный. Небольшой, уютный, с простой и правильной планировкой. На чердаке обычно все сушили бельё, но, конечно, молодёжь тоже туда заглядывала, хотя по всеобщим понятиям это было нехорошо и осуждалось.
Как только Владик со Стасиком переступили порог чердака, дверь за ними захлопнулась и в замке провернулся ключ.
- Посидите на чердачке! - прозвучал ехидненький любкин голосок вместе с её удаляющимися шагами.
- Любка!!! Открой!!! Ты что!!! Дура!!!
Владик забарабанил в дверь своими кулачками, а Стасик пронзительно закричал:
- Любка, я боюсь! Здесь темно!!!
Но Любки и след простыл.
- Владик, ты где!
- Да не ори ты! Здесь я! Что делать-то?
Владик приложил ухо к двери.
- Тишина. Никого нет. Ну, Любочка, погоди!
- Владик, я боюсь.
- Стасик, не бойся, я же с тобой. Здесь никого нету.
- Да, нету, а что там шевелится?
- Где?
Владик схватил дрожащей рукой дрожащую руку Стасика.
- Где?
- Вон! Смотри!
- Это? Фу ты, да это подштаники чьи-то на ветру качаются... Так, что же делать? Я же в школу опаздаю.
- Владик, а там, смотри, светится что-то.
- Точно. Ну-ка, пойдём, посмотрим.
Спотыкаясь обо что-то на каждом шагу и вляпываясь своими лицами в мокрые простыни и наволочки, они добрели до источника света. Это было окно. Оно было открыто и в него врывался ветер с дождём.
- Стасик, знаешь что мы сделаем? Мы вылезем на крышу и доберёмся до лестницы. Помнишь, на доме есть лестница. Папка говорил, что она называется пожарной.
- Помню.
- Мы доберёмся до неё, я буду спускаться первым, а ты за мной. Не бойся, если ты сорвёшься - я тебя поймаю.
- А если не поймаешь?
- Как это не поймаю! Поймаю. Полезли. Я опаздываю. Я первый.
Владик полез. Его ранец всё время за что-то цеплялся.
- Стасик, подержи ранец, я пролезу, потом подашь мне его.
Владик скрылся. Послышался какой-то шум. Даже маленький Стасик понял, что Владик упал.
- Владик! - истошным голосом заорал Стасик.
- Чего орёшь? Здесь я! Скользко. Давай ранец. Вылезай.
- Я не полезу.
- Вылезай, не бойся. Я же с тобой.
Стасик вылез на крышу. Маленькие его ножки скользили по покатой крыше и он намертво вцепился за окно.
- Владик, я волнуюсь!
Господи Боже мой! Откуда у этого малюсенького существа вылезло это "я волнуюсь"? Кто ему нашептал его? Что он может знать о волнении? Но именно это выражение отрезвило Владика. Он понял, что его план неосуществим.
Ветер и дождь хлестали братьев, словно пытаясь окончательно отрезвить их горячие головы. Я смеюсь, конечно! Какие горячие головы? Это просто две маленькие, детские головки, по-своему ищущие выход из создавшегося положения.
Ветер ли, дождь ли, но отрезвление пришло и братьев сковал страх. Казалось бы, окно вот оно, в шаге, но этот шаг оказался непреодолимым.
- Стойте!!!!! Не шевелитесь!!!!! Помогите!!!!! Люди!!!!!
Владик и Стасик словно проснулись! Они услышали и увидели как старая, толстая женщина с мусорным ведром бегала по двору и орала что есть мочи, глядя на крышу дома.
- Деточки!!!!! Да что же это!!!!! Да как же это!!!!! Люди!!!!! Помогите!!!!! Караул!!!!!
С крыши эта бабулька казалась такой маленькой, но голос! Голос словно из репродуктора.
Наконец появилась ещё одна, почти точная копия первой, и кричать они уже стали в два голоса. Потом в три. Появился какой-то парень. Взглянул на крышу и исчез. Через полминуты послышался треск взломанной двери чердака, а ещё через секунду сильные руки крепко вцепились в ледяные ручки Владика и Стасика.
Свидетельство о публикации №217120100667
Даилда Летодиани 01.12.2017 10:18 Заявить о нарушении