фин

Ты был невысокого роста. До нашей встречи я даже не задумывалась, сколько в тебе сантиметров.  И в своих десятисантиметровых туфлях я чувствовала себя моделью. У меня была уникальная возможность разговаривать сверху вниз. 

Больше десяти лет прошло, а я так и не осмеливалась сложить в слова те моменты. От сумасшествия бегут, к нему не возвращаются. Это как тень, которая всегда рядом.

Скорый поезд  до финского вокзала. В моем вагоне много людей, и все они разговаривают на неведомом мне языке. Это завораживает. Когда купила билет в неизвестную страну  и звуки вокруг ни о чем не говорят – чувствуешь себя Алисой в зазеркалье.

Женщина рядом уступила место молодому лет тридцати семи профессору-энтомологу, который неплохо владел английским. Очевидно, ему было одиноко, и он затягивал меня в разговоры о бабочках, насекомых, личинках. Достав с верхней полки чемоданчик и гордо продемонстрировав мне его содержимое – насекомых – он настаивал, чтобы я отгадала, кто среди них самец, а кто самка. Было занятно. Но поезд прибыл на платформу, где должен был ждать меня ты.  Энтомолог не отставал, пытаясь добиться от меня положительного ответа на его половые вопросы, но я ускользнула. Я умею это делать.

Черный плащ до колен, затянутый широким лакированным ремнем с золотой пряжкой, платье с абстрактным орнаментом преимущественно малиново-алого цвета и туфли на уверенном, но высоком каблуке, шелковые перчатки до локтя. Я была такой уверенной девочкой.

Двери вагона открылись. Мне было так страшно искать тебя глазами. Я смотрела вдаль, сама не зная куда, в надежде, что ты сам меня узнаешь. И ты подошел.  Молчание.  Мы слишком долго слышали лишь голоса друг друга. Встреча с материей ошеломляем, когда в памяти лишь звуки. Побрели от вокзала. Все было как в тумане.  Сильный ветер.

Присев на лавочку на какой-то большой площади, мы продолжали свой немой разговор. Казалось,  мы оба из разных галактик случайно оказалось на этом месте, и не знаем, что это за место, и куда оно нас приведет.

Потом мы пробыли в нашем отеле пять дней, лишь изредка выходя на узкие улицы Хельсинки. Наша близость была молчаливой, или я просто не помню, о чем мы разговаривали. Одно из двух. Это было глубоко.  Я чувствовала ритм вселенной. Впервые за несколько лет мне вновь так до боли хотелось отдаваться и быть телесно испитой до дна. Я чувствовала себя Женщиной, молодой, сильной, всемогущей.
 
Помню твои голубые глаза, длинные ресницы, твои движения. Помню холодящее в глаза – я тебя люблю. Но я не помню твой голос.

Пять финских дней пролетели. Я упорно пытаюсь вспомнить, как мы разъехались в свои страны. Тот день. Но я не могу этого сделать.