Выходные Господина N

   Утро сегодняшнего дня, как и многие до него, планировалось быть… хотя, что говорить, оно и вовсе не планировалось, а лишь предполагалось, как очередное начало обычного и никак не выделяющегося среди остальных, дня. Будильник дал сигнал, и, буквально через мгновение, одним хлопком тяжелой руки, был чуть ли не вбит в полку, а после замолчал. «Нет, еще не время!» – подумалось Господину N, и, получше укутавшись в одеяло, он снова, с еще большим усердием, задремал…
   Прошел может быть час, и сон постепенно начал отступать, сохранилась лишь легкая дремота. Слабый утренний холодок, солнце, слепящее через не зашторенное окно прямо в глаза – от всего этого можно было бы легко избавиться: достаточно перевернуться на другой бок и с головой залезть под одеяло, если бы не один досадный факт: с того самого момента, как прелесть глубокого медленного сна была нарушена дребезжанием этого адского приспособления, голову господина N заполонили две назойливые мысли: «В конце недели сдавать отчет, а у меня еще и конь не валялся!», – и, плавно вытекающая из первой, истерично кричащая мысль: «О! Да какая-же это, к черту, суббота!.. если с самого утра я думаю лишь о том, что нужно работать!»
   8:30. Будильник вновь, казалось с еще большим усердием, начал немелодично позвякивать. Господин N ленивым движением руки шлепнул по будильнику и тот, тотчас замолк. «Все, пора вставать!» – сказал сам себе Господин N, и, облокотившись рукой на тумбочку рядом с кроватью, развернул тело, свесил ноги с кровати, и потирая глаза начал наощупь искать тапки на полу. Найдя нужный элемент, он встал, вытянулся во весь рост, а после пошел в сторону ванной комнаты.
   Приведя себя в порядок, Господин N, по обычаю своему, направился с обыском на кухню. Открыв дверь холодильника, и внимательно осмотрев содержимое, а, точнее сказать, отсутствие его, Господин N, не без нотки сарказма, спросил себя: «Итак, что у нас сегодня на завтрак: яйца жаренные, яйца вареные, или омлет?»
    – Я бы не отказался от чашечки чая! – пустую комнату пронзил чей-то, явно знакомый Господину N, голос.
   Не отрываясь от изучения по-прежнему пустого холодильника, нисколько не удивленный и не испугавшийся, стоящий в домашнем комплекте одежды (да-да, именно в домашнем комплекте, именно в нем: в майке, трусах и тапках), в своем доме, в котором, к слову, живет он один, Господин N, явно пытаясь подчеркнуть нотки сарказма в голосе, сказал:
    – Доброго утра, дорогой друг! Нисколько не сомневаюсь, раз ты помнишь где спрятаны ключи от двери, то найти кружку труда для тебя тоже не составит. Можешь и мне налить, я тоже не прочь выпить. И, я буду нисколько не против, если случайно вместо чая там окажется коньяк, – закончив фразу едкой ухмылкой, Господин N предоставил своему другу, возможность парировать:
    – Да, все было бы складно, если ты имел хоть что-то общее с алкоголем, кроме того единственного случая, когда ты водкой ухо грел. Да и как я, приличный человек, могу хозяйничать в твоем доме?
    – Тем не менее, это не помещало тебе войти.
    – Возможно, но ведь ты сам сказал мол «мои двери для тебя всегда открыты»! – улыбка расплылась на лице друга, – что-ж, ты видимо помнишь, что на сегодня мы все-таки договаривались о встрече?
   Комнату поразило минутное молчание: друг ожидал ответа, Господин N ковырялся в холодильнике, пытаясь вспомнить, когда они успели об этой встрече договориться. Высунув нос из холодильника, он обернулся и, увидев друга сидящим в рыбацком костюме, вдруг вспомнил их недавний телефонный разговор, когда они договорились провести выходные на рыбалке.
    – Ах, да… припоминаю. Но, к сожалению (хотя сожаления в словах он не выказывал, или не хотел выказывать), я не смогу сегодня, я…
Быстро и метко, его товарищ прервал эту монотонную, как бы заученную, речь:
    – Да-да-да! Это было сказано и на прошлой и на позапрошлой неделях! Нет уж! Сегодня мы едем! Хватит тебе работать, пора бы и отдохнуть, как нормальному человеку! Собирайся!
    – Да, «мамочка»! – с насмешкой сказал Господин N, стряпая себе завтрак, – я пошел работать, мне еще отчет писать.
   N взял кружку с чаем, который он все же сделал себе сам, и несколько ломтиков хлеба, и отправился за компьютер. Друг как ни в чем не бывало остался сидеть на кухне и ждал.
    – Я, конечно, все могу понять, дорогой друг, но пароль я попрошу тебя снять, так как мне нужно работать! – прокричал Господин N из своей комнаты.
    – Я?! Я думаю ты меня с кем-то путаешь, хотя, если кто-то поставил пароль на твой компьютер, то может это еще один хороший повод, чтобы отправиться отдохнуть?
    – Послушай… Мне. Нужно. Работать! Так что прекращай эти свои шуточки и говори пароль! – голос Господина N стал жестче и грубее.
   Друг встал и пошел в комнату-кабинет Господина N.  Завидев друга в дверях, N поднялся с кресла и развернул его к другу:
    – Садись. А дальше, я думаю, ты знаешь, что делать. – Господин N указал другу на рабочее место.
   Друг посмотрел на Господина N, перевел взгляд на компьютер, в голове его зрел план, как вытащить своего приятеля на рыбалку. В глазах же самого Господина N происходило нечто близкое к взрыву водородной бомбы, он настолько был раздражен этой спонтанностью, что разрушила его день, что казалось еще мгновение и…
    – Ладно, хорошо. – видя нарастающее в N-е недовольство выпалил друг. – Но, давай сделаем вот как: я убираю пароль, а после мы едем провести день с пользой прогуливаясь вдоль наипрекраснейшей горной речушки, – идет? – друг сел за компьютер и начал шелестеть по клавиатуре.
    – Что ж, можно подумать… – Господин N затянул речь, глядя, как друг быстренько снимает пароль. Когда пароль был снят, N, усевшись за компьютер, продолжил:
    – Можно подумать, что мне и вовсе нечем заняться! Я, как уже не раз тебе говорил, должен работать! Отчет сам себя не напишет, а если не напишет, то и дальнейшего продвижения не будет – работа встанет! Ты этого хочешь, чтобы были простои в работе?
    – Боожечки-кошечки! – друг, опешивший от столь импульсивного выкрика своего оппонента поначалу даже немного растерялся, но вскоре вновь вернулся к теме разговора. – вот это вы, друже, дали сейчас, я даже на минуту потерялся от такого выговора!  Ха-ха…
   Широкая во все зубы улыбка друга всегда заставляла всех вокруг улыбаться и даже угрюмого N, что собственно и произошло сейчас.
    – Да, что-то я чересчур увлекся, уж извини, дел и впрямь по горло.
   Друг понимающе почесал шею, улыбка сошла в серьёзную гримасу, и как бы укоряя себя в чрезмерной настойчивости, принужденно сказал:
    – Хорошо, понимаю, работа есть работа. В другой раз так в другой раз. – друг досадно улыбнулся и направился к выходу. – Не проводишь? – развернувшись спросил он N-а.
    – Да, конечно. – Господин N встал и пошел вслед за другом в прихожую.
   Этот поход они провели в тишине. В прихожей друг быстро обулся, легким движением руки открыл дверь и, выйдя за порог, сказал:
    – Знаешь, если всё же передумаешь – звони, и сразу же рванём куда-нибудь подальше!
    – Хорошо, договорились. – N сделал одобрительный знак рукой, друг отсалютовал тем же знаком и пошел к машине. Господин N уже собирался закрыть дверь, но вспомнив, что забыл сказать, распахнул её на мах руки и крикнул:
    – И, да, двери моего дома всегда для тебя открыты! – на мгновение кривая улыбка опять появилась на лице Господина N.
   Услышав крик, друг развернулся и всё так же радостно ответил:
    – Я всегда это помню! – улыбнулся, щелкнул по кепке пальцами, сел в машину и уехал.
   Господин N проводил взглядом машину, захлопнул дверь и кинулся выполнять работу, хотя не сказать, чтобы «кинулся», скорее медленно побрёл через свои апартаменты попутно заглянув на кухню и взяв там еще пару ломтей хлеба.

   …По началу работа не вызывала ни каких эмоций: пиши себе цифры, да формулы, разжижая их текстовыми вставками. Следующие часы пошли труднее; чай уже не вызывал никакой теплоты, хлеб и даже с сыром и колбасой уже не лез в горло, однообразные формулы всплывали одна за другой, выдавая какие-то непонятные числа, – все это постепенно выводило Господина N из себя. «Так, спокойно, результат проделанной работы всегда даёт стимул выполнять ее дальше. Итак, на чем я остановился?» – говорил сам себе N, – «Посмотрим, так-с, по расчётным таблицам я сделал примерно…» – выполнив на калькуляторе нужные действия, глаза его округлились в гневном изумлении от результата, – «Девять! С половиной! Процентов! Да что вы за люди-нелюди что придумали писать эти иезуитские отчеты?!» Господин N серьезно подогрелся от этих цифр, ему вспомнился старый мультфильм из детства, «Геркулес», в котором у Аида на голове возгоралось огромное пламя, когда тот был зол; «Ох, если бы у меня так же возгоралась голова, то город бы эвакуировали из-за огненного столпа» – думалось Господину N.
   Успокоившись Господин N сходил умылся холодной водой и вернулся к отчету.
   Терпения N хватило ровно на два с половиной часа, то что началось дальше… нет, можно и углубиться, и описать во всех красках, и даже упомянуть всё то, что говорил Господин N о составителях таблиц и тех, кто считал на местах, но, чтобы сохранить благопристойное мнение о N опустим подробности его истерик, оставим лишь причину. Так вот, причина: кто-то при составлении расчетных таблиц конкретно накосячил с расчетами и в итоге цифры по факту и по бумаге не сходились, а это значило, что вся проделанная «до» работа – коту под хвост.
    – А знаете-ка, что скажу я вам! – начал Господин N кричать в пространстве своей комнаты. – Вы, господа, накосячили, вот вам это все и разгребать, а я… я отдыхать!
   N бросил листы отчета в компьютер, закрыл все окна и вкладки, завершил сеанс и полетел к телефону (да, здесь впервые за весь рассказ Господин N словно реактивный самолёт двинулся к своей цели).
   Следующая картина не нуждается в частном описании: через минут пятнадцать друг подъехал к дому N, а тот в свою очередь уже стоял на пороге со всем готовеньким. В субботу, около четырёх они выехали из города, а в пять уже бродили по речушке, потягивая гольянов, да ленков. Вечером, часов в девять они принялись уплетать свеженькую ушицу, а после, травя анекдоты и вспоминая старые истории, улеглись спать. Ночь была ясная и тихая, только крики сов изредка нарушали эту тишину.
   Прохладу воскресного утра друзья прогоняли горячим чайком с лимоном; завтрак был ещё проще – шмат сала с хлебом. После утреннего перекуса Господин N и его друг еще несколько часов побродили по речке, к обеду вернулись в лагерь, перекусили тем, что словили за утро, собрали вещи и поехали в город.

   Господин N вышел из машины и полез в багажник за своими снастями и спальным мешком. Друг тоже выбрался из машины, зевнул, потянулся и облокотившись на капот устремил взгляд в багровеющее небо.
    – А знаешь, – вдруг затянул друг. – всё-таки здорово, что мы наконец-то выбрались вместе, как в детстве. А ты помнишь, как твой отец каждые выходные брал нас с собой на рыбалку и постоянно рассказывал одну и ту же историю?..
   Господин N подошел к другу, положил вещи перед собой и облокотился на капот машины. Он уставился вниз, уголки губ потянулись вверх по щеке, и засмеявшись N воскликнул:
    – Ахаха, как он поймал утку на удочку?.. Конечно помню! Он рассказывал её с таким увлечением и восторгом, что казалось, будто это было на той же неделе!
    – Да уж, это точно, твой отец замечательный рассказчик.
    – Вспомнил его любимую фразу: «За рыбой ходят в магазин, а на рыбалке отдыхают!»
   Выслушав Господина N, друг залился хохотом. N выразил негодование, не понимая отчего смеётся его собеседник:
    – Фраза, конечно, каламбурная, но не до слез из глаз же?!
    – Ахахаха. Ха-ха-ха, хаха… уф, отсмеялся. – друг глубоко вздохнул и заметив ждущее объяснений лицо Господина N, принялся объяснять свой срыв. – Я просто вспомнил, когда нам было лет по десять, твой отец в очередной раз взял нас на рыбалку с ночевкой, а моя мама осталась у твоей. И вот, ночью пошел проливной дождь, и мы начали быстро собираться, одновременно купаясь в грязи, и так получилось, что твой отец потерял телефон, а ты помнишь какой это был раритет в то время…
    – Да-да, я помню этот кнопочный черно-белый Nokia. Ох и криков тогда было! Мама чуть его не прибила за этот телефон, но что тут смешного?
    – Как что? Ты не помнишь?
    – Эмм… нет. – Господин N задумался, пытаясь вспомнить.
    – Да-а, стареешь ты дружище! – друг саркастично ухмыльнулся и хлопнул N-а по спине. – Мы же когда приехали, твой отец сразу всё выложил как есть, мол, потеряли телефон. Ну, твоя мама его ругать не стала, пошла наливать нам чай, а когда мы уже приступили к чаю, она спросила у твоего отца: привезли ли мы рыбу, – на что он ответил своей коронной фразой. Вот тут твоя мама не выдержала! – друг закончил, и оба приятеля залились смехом.
    – Эх, чего только с нами не происходило. – протянул N, вспоминая все эти моменты. Они посидели ещё немного, наблюдая за небом и садящимся солнцем, потом Господин N и друг повернулись друг к другу и обнялись по-дружески крепко. Выпутавшись из объятий N протянул руку и сказал:
    – Ладно, бывай! Созвонимся на неделе. Рад, что смогли выбраться!
    – Давай, до встречи! – друг принял рукопожатие.
   Попрощавшись Господин N взял вещи и пошел к дому, а друг мигом прыгнул в машину и уехал. Войдя домой, N неторопливо разулся, потом повесил куртку и бросил рыбацкие принадлежности в чулан. Миновав кухню, он вошел в свой кабинет-комнату. Там был неимоверный бардак: стол был завален различными бумагами, на полу валялись скомканные распечатки, на подоконнике вперемешку с цветочными горшками лежали какие-то книги – зрелище, как Мамай прошел.
    – Да уж! Ну и бардачина, и как я этого не замечал! – изумленно сказал