Вельзевул

 
СИНОПСИС


Роман «Вельзевул» содержит несколько самостоятельных сюжетных линий, которые постепенно переплетаются между собой.
Главный герой, Антонов Игорь – преуспевающий адвокат, который на один день оставляет свою семью: жену Анну и пятилетнего сына Димку, чтобы принять участие в судебном процессе, но не в городском суде, а в отдаленном районном центре.
Параллельно в романе развивается сюжет о жизни трех деревенских парней – хулиганов и алкоголиков, наводящих ужас на жителей села. Спустя несколько лет, после отбытых сроков, друзья встречаются вновь в этой самой, забытой Богом деревушке и решают отметить свою встречу. К несчастью, у них нет ни денег, ни выпивки и тогда главарь – здоровенный и безжалостный Славик, предлагает идти на автобусную станцию, находящуюся в нескольких километрах от деревни. На этой станции останавливаются транзитные автобусные рейсы, и пассажиры выходят на перекур. Славик разрабатывает план, по которому они могут спокойно напасть на одного из таких пассажиров и завладеть его кошельком.  Здесь-то судьба и сталкивает эту троицу и главного героя романа, который на запоздавшем автобусе возвращается домой. Дело ограничилось бы самым банальным ограблением, если бы Антонов Игорь не выдал себя и не назвался адвокатом. Испугавшись разоблачения, Славик убивает незадачливого пассажира вечернего рейса и все трое оттаскивают его тело в придорожную канаву.
Другая сюжетная линия романа повествует о том, как Игорь, покидая свое тело, наблюдает за всем происходящим со стороны. Он ничего не может сделать и, понимая весь ужас происшедшего, уходит в иное пространство. Но и там его не оставляют в покое. Игорь попадает совершенно в иной мир. Мир, который находится во власти Вельзевула – тринадцатого сына Великого Командора – некогда руководителя большой научной, межгалактической экспедиции, терпящей бедствие далеко от своего дома. Остатки этой экспедиции, спасаясь от неминуемой гибели, высаживаются на ближайшую планету, где путем неимоверных усилий стараются выжить. Это у них получается. Командор и его окружение обживают планету, которую они называют «Землей», в память о разбившемся звездолете. Появляются новые города, осваиваются материки. Цивилизация процветает, но алчность, интриги и стремление к власти делают свое дело, подталкивая этот новый мир к краю бездонной пропасти. Жестокий и безжалостный тиран – Командор внезапно узнает, что он, и созданная им новая цивилизация преступили некую черту дозволенного. К своему ужасу Командор понимает, что, вторгшись в этот мир, они не стали его хозяевами, а были и остаются незваными гостями, чей визит уже порядком надоел им – другим, живущим совершенно по иным правилам. Неизбежное произошло. Цивилизация Командора гибнет, а те другие оставляют только его, да мятежного сына Вельзевула,  возлагая на них миссию – искушения и прощения.
Между тем там, в привычном для нас мире, Анна – жена Игоря сбивается с ног в поисках своего пропавшего мужа. Ей и ее подругам, в конце концов, удается приоткрыть завесу страшной тайны.  Несладко приходится и той троице, лишившей жизни беззащитного адвоката, ради нескольких сотен рублей. Их преследует злой рок, ужасом охвачено все их существование. Они постоянно сталкиваются с непонятными и даже страшными, нереальными явлениями.
Вельзевул же решает отступить от им же установленных строгих правил и повествует Игорю о создании мира, а также о том, как он возглавил восстание против своего отца, как это восстание было жестоко подавлено и как он и его помощники оказались здесь в этой удивительной полосе, именуемой «чистилищем».  Многие тысячелетия Вельзевул хранил эту тайну и теперь… ему стало интересно наблюдать за чувствами смертного. Он позволяет духу Игоря вернуться на землю в ту самую деревню, где живет троица прожженных алкоголиков, и насладиться чувством мести. Однако Игорь не может посчитаться со своими обидчиками и между ним и Вельзевулом происходит конфликт.
Коварный Вельзевул решает все по-своему. Он сам отомстил за Игоря, но наказал и самого Игоря, вернув его в полусгнившее тело и отправив на Землю, домой, к семье.
Вернувшись после нескольких дней отсутствия поначалу все вроде, как встает на свои места. Игорь выходит на работу, успешно выигрывает дело. Но он уже далеко не тот Игорь, которого знает и любит Анна. С ним происходят странные вещи. Тело его разлагается и, чтобы как-то поддерживать себя Игорь безжалостно убивает. Он становиться агрессивным и не только по отношению к другим, но уже и по отношении к своим самым близким.
Однажды, Анне с сыном просто чудом удается избежать неминуемой гибели. Они прячутся у Анниной подруги, но уже не Игорь, а то чудовище, во что он окончательно превратился, находит их.
Вельзевул не успел. Он должен был в последний момент остановить свой эксперимент со смертным, но в ужасном чудовище по имени Игорь в последний момент еще остается что-то такое, что заставляет его услышать голос маленького сына, жалеющего своего папу и молящего не трогать его и мать. Игорь останавливается. Он все понимает. Он понимает, что давно мертв и потому уходит, к той самой придорожной канаве, где совсем недавно его тело заваливали камнями и ветками трое убийц.




































ВЕЛЬЗЕВУЛ
Ч А С Т Ь  П Е Р В А Я

         ГЛАВА 1.

Как ни странно, но на этот раз посадку объявили вовремя. Обычно они опаздывали минут на пять-десять, а случалось и того больше. Пассажиры живо расселись по своим местам в стареньком венгерском, много раз перекрашенном «Икарусе», и вскоре город растворился в легком утреннем тумане.
 За окнами мелькала ядовито-зеленая листва берез, вперемешку с густыми увесистыми лапами елок и коричневыми стволами вековых сосен. Лес сливался в сплошную полосу, через которую то и дело пробивались золотые лучи августовского солнца, весело играя на грязном, с размывами автобусном стекле.
Игорь, прислонившись головой к оконному стеклу, ощущая вибрацию старой машины, безразлично рассматривал незатейливый пейзаж. Он заранее знал, что сначала появятся пятна мрачных болот, с торчащими из них черными палками сгнивших деревьев, которые потом сменит стройный, устланный седым мхом бор. Это будет всегда так, сколько бы он не проезжал привычным маршрутом, измеряемым уже не километрами, а двумя с половиною часами безмятежного ожидания. Монотонный рокот дизеля и постоянная качка не давали сосредоточиться, изгоняя серьезные мысли. Игорь наслаждался сладковатой ленью, которая окутала все его тело. Закрыв глаза, он то и дело погружался в короткий сон, но, как только автобус попадал в очередную яму или подпрыгивал на бугре, сотрясаясь всем своим доисторическим корпусом, Игорь просыпался. И вновь, ни о чем не думая, смотрел, как мимо пробегают деревья, изредка проплывают покосившиеся здания заброшенных ферм, амбаров и мало пригодных для жизни ветхих домишек.

Уже почти десять лет Игорь занимался адвокатской практикой в городе, который в масштабе страны, можно было бы назвать средненьким. Однако он был больше и куда цивилизованней, чем сам областной центр. Еще во времена яростной борьбы с алкоголизмом и самогоноварением Игорь сдал экзамены на заочное отделение юридического института и закончил его в тот момент, когда над Кремлем уже гордо развевался российский трехцветник. Небольшой отрезок времени, наверное, чуть больше года, он работал в районной прокуратуре - помощником прокурора, чередуя ночные выезды на происшествия с поддержанием обвинения в судебных процессах. Увы, но вскоре рутина и однообразие государевой службы ему надоели и, воспользовавшись влиянием всемогущих друзей, он стал таки адвокатом областной коллегии адвокатов.
 Новая работа захватывала. Она была интересной, более разнообразной, и сравнительно неплохо оплачивалась. Поначалу маститые поборники справедливости, рьяные защитники прав и свобод граждан – то есть его коллеги, старшие, умудренные опытом адвокаты, смотрели на него свысока. «Выскочка!» ; читал Игорь в их глазах, когда они вместе заседали в серьезных уголовных процессах или оказывались на противоположных сторонах, разбирая казусы и хитросплетения труднейших гражданских споров. К счастью, в таком положении он пробыл недолго. Несколько удачных судебных решений, почти изысканное красноречие, наконец, неплохое знание права сделали свое дело. У Игоря появилась своя, весьма разнообразная клиентура, что очень даже важно для начинающего адвоката, особенно в нынешнее время, когда этих самых адвокатов стало пруд пруди. Конкуренция в этой среде достигла апогея. Обзаведясь довольно-таки серьезными клиентами, Игорь, своими стараниями и усердием, год от года приумножал спрос на себя. Вскоре он уже и сам свысока смотрел на новичков или на тех кто, называя себя адвокатами, не могли и двух слов связать в судебных процессах.
Новое дело затягивало. Иногда ему приходилось оставаться в офисе до позднего вечера, весь день проведя на следственных действиях или в изоляторе, беседуя с очередным горемыкой, преступившим закон.
«Анютка, дорогая, ну пойми же ты – клиентуру терять нельзя, ; говорил он своей жене, в очередной раз запоздно возвращаясь домой, ; именно это нас кормит. Неужели так сложно это понять?»
 Его жену Анну поздние приходы мужа раздражали. Но вскоре она смирилась и с этим. Разум возобладал над эмоциями, Анна поняла, что быть успешным адвокатом гораздо лучше, нежели прозябать рядовым юристом в захудаленькой конторке какого-нибудь маленького заводика или заурядной торговой организации.
Игорь и Анна вместе прожили больше пяти лет, четыре года назад подарив жизнь замечательному черноглазому мальчугану, которого назвали Димкой. Анне было тридцать. На семь лет младше мужа, стройная, темноглазая, она выглядела гораздо моложе своих лет и, надо сказать, редкий мужчина не оглядывался ей вслед, особенно летом, когда на ней красовалась короткая юбочка, подчеркивающая все прелести стройных ножек. Анна любила мужа и боготворила семью. Работать ей не приходилось. Гонораров, которые получал Игорь, было вполне достаточно, чтобы прожить не только безбедно, но и позволить себе то, на что многие и не рассчитывали. Разумеется, в их семье случались конфликты. Как же без этого? Но всякий раз ссора заканчивалась быстро, и нередко завершалась бурной постельной сценой.
Имя Игоря звучало не только в городе. Его популярность распространилась и по маленьким райончикам, значительно удаленным от центра. Как правило, в этом захолустье работали один – два адвоката. Их конторки выгодно располагались «под рукой», в убогоньких зданиях судов. Однако опыта и практики у местных адвокатов было маловато. Поэтому наиболее обеспеченная часть местных жителей предпочитала обращаться за юридической помощью в центр и общаться с известным адвокатом.
Конечно же, тащиться в такую даль, рано вставать, трястись в автобусе, особого удовольствия не доставляло. И только существенный материальный стимул мог оторвать преуспевающего адвоката от дел, которых, в общем-то, сполна хватало и в городе.

                ***

В этом маленьком старинном городе Игорь бывал не раз. Хотя и городом-то его назвать было нельзя. Несколько серых пятиэтажек, парочка небольших предприятий местного значения и скопление деревянных домов, похожих друг на друга. Лишь множество древних церквушек радовало здесь глаз приезжего человека. Органы местного самоуправления, милиция, прокуратура, суд, конечно же, находились в одном месте, на так называемой центральной площади, где обязательно стояли выцветшая «Доска Почета» и обгаженное птицами изваяние «Ильича». Переваливаясь с боку на бок, старенький «Икарус», пыхтя давно надорвавшимся движком, въехал в город. Игорь попытался вспомнить, сколько же раз он здесь побывал, но вскоре отказался от этой затеи.
  Анна всегда с большой тревогой отпускала мужа в такие вот поездкио не нравилось, и даже очень. В дороге может случиться какая-нибудь неприятность: сломается машина; перевернется автобус, кроме того, она попросту ревновала мужа. Всякий раз, как Игорь уезжал в командировку, в голове у Анны начинали мельтешить черти, нашептывая, а иногда даже и крича всякие пакости. Хотя, по правде говоря, в командировки Игорь ездил не так уж и часто, а тем более редко он уезжал с ночевками. Игорь редко пользовался своей машиной, считая себя водителем никудышным. Зато возвращение из поездки – это целый семейный праздник. Зачастую он приезжал поздно, но Анна обязательно его дожидалась. А уж как Димка-то любил встречать отца. В первую очередь ему это нравилось потому, что нравилось маме. Встреча отца оттягивала грустный час отхода ко сну. Но, что самое важное, малыш наверняка знал: папа придет домой с какой-нибудь вкуснятиной из обожаемого им шоколада. Словом, папино возвращение сопровождалось целым шквалом бурных эмоций.
            Вся небольшая семья вываливалась в коридор. Тут раздавался звонкий Димкин вопль, затем следовал самый главный вопрос: «А чего ты мне сегодня привез?» Жгучие черные глазенки непоседы буравили отца. Вся эта картина мельком прокрутилась у Игоря в голове, когда он вышел из автобуса-пенсионера. Ощутив под собой землю, Игорь не без удовольствия повел плечами, переступая с ноги на ногу. Он размял затекшие от длительного сиденья конечности и с жадностью закурил сигарету. Тут же у него возникло непреодолимое желание дойти до здания автовокзала, купить билет и уехать обратно. Ему стало противно от одной только мысли, что сейчас нужно будет идти в пахнущий плесенью суд, изучать там толстое дело, вдалбливать своему клиенту, как себя вести, что говорить, а о чем умолчать. Настроение было нулевое. Но что ж поделать, работа, есть работа, и Игорь нехотя побрел в сторону площади.


                ГЛАВА 2.


На вид ему было лет двадцать пять - двадцать семь, волосы коротко стриженые, зубы редкие и гнилые. А что тут странного? Мать-алкоголичка, отец – законченный алкоголик, оба когда-то работали скотоводами в совхозе «Путь к коммунизму».
 Лет двадцать пять тому назад, когда у скотовода Вовки, хотя и изредка, но еще стоял, они с женой Антониной в пьяном угаре зачали ребенка. Мальчик родился недоношенным, и принимавший роды старенький районный акушер был немало удивлен, что подобная родословная не наградила младенца чем-либо вроде хвоста, копыт или рогами. Ребенка назвали Славой, и его воспитание проходило только одному Богу известно как и в каких условиях. Еще в младенчестве в амбулаторной карте малыша появился казенно–фиолетового цвета штамп: «Учет психиатра» и неизбежный диагноз – «Олигофрения умеренно выраженной стадии дебильности». Впрочем, на лице Славика диагноз красовался куда как отчетливей, нежели в медицинской карточке. Школу Славик, конечно же, не осилил. Зато превосходно ориентировался на местности, обладал феноменальными знаниями ; какой спиртной напиток сколько имеет градусов, и к девяти годам уже слыл редкостным специалистом по изготовлению самогона. Славик и улица были неразлучными друзьями. К двенадцати годам сверстники намертво приклеили к нему кличку: «Славка – улица». Впрочем, самого Славку такое прозвище не устраивало, и друзей, которые немногим отличались от него, он заставлял называть себя «Графом». Почему «Граф?» Славка и сам не знал. Просто где-то слышал это слово, и оно ему понравилось.
Пить Славка начал рано, кормить сына родители прекратили тоже рано. Дабы обеспечить себя пропитанием, шустрый малый с ранних лет научился ловить всевозможную живность, не гнушаясь кошками или бездомными собаками, а также скудными подачками, которые изредка, но получал от односельчан.
Первый раз Славка познал воспитательно–трудовую колонию, когда ему исполнилось четырнадцать лет. Тогда районным судом он был приговорен к трем годам лишения свободы за изнасилование.
А случилось это так: однажды летом, у приехавшего на отдых дачника Славка спер опрометчиво оставленный на крыльце бани порнографический журнал. Вместе со своими друзьями ; Витькой, по кличке «Смола», и Серегой, по прозвищу «Козявка», они долго рассматривали диковинные цветные картинки. Просмотр завершился бурным излиянием сперматозоидов. Славка–Граф, Смола и Козявка дружили с самого детства. Смола, как и Славик, был парнем крепким, только на полголовы ниже своего товарища. А вот Козявка, вертлявый щупленький, больше походил на дождевого червя, и то совершенно не пригодного, чтобы попасти на удочку к хорошему рыбаку. Само собой разумеется, что журнальные шедевры в памяти пацанов отложились надолго, и вскипающая по ночам шальная энергия от бурных фантазий на тему увиденного требовала скорейшего выплеска. Такой случай в конце лета им, к сожалению, и представился.
В ту пору в деревню, все к тому же дачнику, приехала его младшая сестра со своей дочерью Ириной. Девочка была так себе: ноги длинные, фигурка хорошенькая, а на личико ; ничего особенного. Но дело было в другом. Пацаны, которые раньше могли наблюдать только сереньких мышек в долгополых коричневых юбчонках, да школьных сарафанах, чуть ли не впервые в своем «медвежьем углу» увидели модную городскую девчушку в короткой юбке, обнажающей ноги выше колен. Как в том ярком красочном и возбуждающем журнале, который был пролистан ими уже до дыр.
- Нет, ну ты видел? – заорал Козявка, ворвавшись в дом к Смоле, в то самое время, кода последний с хрустом уничтожал внушительных размеров пучок мясистого зеленого лука, прикусывая его черствой горбушкой серого хлеба.
- Чего видел-то? – причавкивая, спросил Смола, не поднимаясь со своего места. - - Да, как че! К этому дачнику хренову баба с дочкой приехала! Во, бля, баба какая! – облизывая тонкие губы скороговоркой выпалил Козявка. – Посмотришь, обалдеешь!
- Ну, пойдем, поглядим, че за баба тута приехала, - деловито сказал Витька, смачно цвыкнув и вытирая руки о портки. Он не торопливо поднялся из за стола, на котором мирно затаился жирный таракан, терпеливо ожидавший своей очереди откушать хлебной крошки.

Парни вышли на улицу и направились в другой конец деревни, где жил дачник со своими гостями. Проходя мимо покосившегося дома Славки–Графа, Смола с Козявкой остановились. Смола громко свистнул. Славка, словно только их и поджидая, вынырнул из какой–то дыры и подошел к друзьям. Первым начал Смола:
- Слышь, Славик? Козявка говорит, тут баба какая–то приехала. Идем с нами, посмотрим.
- Че я, баб не видел, - раздраженно ответил Славка и зевнул.
- Дык представь, - округлил глаза Козявка, - у ей ноги, как в той, помнишь, газете
- Ага! - поддержал его Смола, - и задница, наверное, подходящая. На троих хватит.
Доводы приятелей убедили Графа пойти вместе с ними.
Втроем они подошли к дому, в котором проживал дачник и, как бы невзначай, остановились напротив.
- Смотри, - Козявка ткнул в бок Славку, - видишь у крыльца».
Славка, стоявший спиной к крыльцу, обернулся и увидел стройную девушку с длинной черной косой, разговаривающую с дачником, который приоткрыл дверь дома. На девушке был лишь только купальник, что позволило присутствующим вдоволь насладиться ее и впрямь хорошенькой фигурой. Не замечая, что за ней наблюдают, девушка грациозно поставила одну ногу на ступеньку крыльца и слегка нагнулась, чтобы лучше слышать своего дядюшку. Зрелище для трех пацанов было более чем эффектным. Смола присвистнул, и все они тут же зашлись в диком хохоте. Бедная девчушка напугалась и замерла. Дверь дома распахнулась, и на крыльцо вышел, хотя и не молодой, но солидного телосложения дачник. Он сурово посмотрел на трех оборванцев, но это их не остановило. Они привыкли грубить и, если надо, то применять силу. А в те нередкие вечера, когда эта троица всласть напивалась, деревенские и вовсе старались их обойти стороной, ибо последствия могли быть непредсказуемыми. В действительности парни побаивались только участкового, да и то не очень-то сильно, отчасти потому, что «околоточный» не слишком баловал захудалую деревушку своими визитами.
Вдоволь натешившись, приятели не спеша, тронулись в сторону дома Козявки, поблизости от жилища дачника.
  - Ну, как те сучка? - заискивающе спросил у Графа вертлявый Козявка. – Понравилась?
- Да ничего баба, - Славка хихикнул, - можно бы вдуть, да только как до этой крали добраться?
- Да что два пальца обмочить, - ввязался в разговор Смола, - ты видел, она в купальнике, а солнышко печет, - пустился он в рассуждения, - а значит…
Козявка и Граф посмотрели на своего друга.
- А значит, - невозмутимо продолжил тот, смачно плюнув на раскаленный песок, - скоренько ее и на речку потянет. Али я не прав?
- Да ее этот дед седой пасти будет! - выразил сомнения Славка.
- А все ж айда посмотрим, - продолжал настаивать на своем Смола, источая едкий запах лукового перегара.
Речушка в деревне была небольшой. Она, словно змейка, петляя, огибала крутые песчаные берега. Во многих местах речку можно было перейти вброд. Свое начало река брала где-то в далеких болотах, оттого и цвет ее колебался между коричневым и черным. Речушку издавна прозвали «Быстрицей». Течение тут и впрямь было скорым, а сама вода - просто ледяной, даже в самые жаркие дни «Быстрица» оставалась студеной, словно только-только отошедшей от зимнего льда.
 Как правило, берега таких маленьких рек бурно зарастали кустарником и высокой сочной травой, так что купаться приходится в одном – двух местах, где доступ к воде свободен. Эти самые места деревенские называют «купалками». Неподалеку от дома дачника как раз и находилась одна из таких купалок, представляющая собой маленькую уютную полянку с обрывистым берегом и твердым песчаным дном. Со всех сторон дикий пляж был окружен плотной стеной зелени.
- Я дак тоже за! – визгливо проговорил Козявка, - только вот, братцы, не помешало бы, наверное, горло промочить.- При этих словах Козявка умоляюще посмотрел в лицо Славке.
- А что, Козя вроде-то дело говорит. Только где взять? – поддержал приятеля Смола.
- Ладно уж, не нойте, -  покровительственно успокоил их вожак, - найдем что-нибудь. А ну, айда за мной!
Козявка и Смола засеменили за ускорившим шаг Славкой. Все трое направились в деревенский магазин, где продавщицей работала пышногрудая продавщица по имени Степанида. Степаниде было лет тридцать пять или около того. Она была замужем и растила двоих детей. Как-то вечером, может с месяц тому назад, Славка, возвращаясь с рыбалки, заметил, а вернее услышал за отдельно стоявшим стожком негромкое постанывание. Он тихонечко, чтобы не выдать своего присутствия, приблизился к стожку и заглянул за него. Картина, представившаяся его взору, впечатляла. Степанида лежала на спине, широко раскинув ноги, а над нею, что есть мочи, трудился водитель местного сельпо.
         - Во, блин, вы даете – не сдержавшись, выпалил Славка и заржал, словно жеребец. Можно себе представить, что в тот момент ощутил бедный водитель, готовый вот-вот извергнуть в горячее лоно продавщицы последствия страстной взаимности. Драматизм ситуации был налицо. Водитель неловко свалился с упитанного тела Степаниды, а та вмиг поджала под себя ноги. Им было чего опасаться. Муж полненькой Степачки работавший, как и большинство деревенских жителей, на скотном дворе мужиком был здоровым. Узнай он о случившемся, несдобровать было бы обоим. С тех самых пор молчание сопляка Степанида систематически подкупала спиртным.
Вот и в этот раз Славка держал путь прямо к сельскому магазину, будучи уверенным, что водка у него уже в кармане. Его ожидания оправдались, и спустя пять минут друзья уже шли обратной дорогой, а в руке у Славки приятно побулькивала даже не сорокоградусная пол-литруха, а целая литровая бутылка спирта «Роял».
Спирт распивали в доме у Козявки. Опустошив треть бутылки, парни изрядно захмелели. Еще бы: закуски нет, на улице невыносимый солнцепек. Как тут не опьянеть? От выпитого глаза Козявки в буквальном смысле свалились в кучу, но он наперекор всему продолжал канючить у Славки: «Граф, Графчик, а давай еще малек хлебнем!»
- Чего хлебнем! – разозлился Славка, - ты как потом на сучку-то забираться будешь?
- Да и вправду, ну его на хрен, - согласился Смола, - отбарабаним телку, там и допьем.
На том и порешили. Славка завинтил бутылку, отдал Козявке и потребовал, чтоб тот укрыл ее в надежном месте.
Взбодрившись от выпитого, все трое направились в сторону купалки. Солнце жарило, и можно было смело предположить, что городская гостья долго не выдержит и обязательно придет туда, чтобы освежиться. План Смолы был хорош, но мог в любой момент провалиться, если вместе с девчонкой на купалку явился бы и бывший вояка-дачник. Хорошо зная местность, пацаны умело спрятались в кустах, растущих вдоль речки. Их не было видно, зато сама купалка с этой позиции просматривалась замечательно.


                ***


К моменту описываемых событий в народе еще не было ажиотажного стремления иметь дачный участок непосредственно в сельской местности. Люди довольствовались тем, что возделывали пять соток пыльного и грязного грунта дачного кооператива, расположенного прямо в черте задымленного города. И то, иметь такой «участок–клетушку» было весьма престижно, и позволить себе это могли только люди состоятельные, либо имеющие определенный вес в обществе. В принципе, приобрести дом в деревне не возбранялось, и, пожелай этого любой, он мог бы без особого труда достичь своей цели. Но суть же состояла в другом - нужно ли это? И как потом в деревню добираться? Автомобиль по тем временам являлся самой настоящей роскошью. Проблемы были и с общественным междугородным транспортом.
Деревня, где проживал Славка по кличке «Граф», находилась между городом и сельским районным центром. До города было что-то около ста километров, а до районного центра километров семьдесят. Дорога, соединявшая город и район, проходила рядом. Имелась даже небольшая автобусная станция. И все же отдаленность от города, отсутствие у большинства населения личного транспорта делало этот край заброшенным и диким. Такими же заброшенными оказались люди, которые проживали, а вернее прозябали здесь. Государству было наплевать на них, а им было глубоко плевать на само государство.
      Отставной полковник Владимир Иванович, к которому приехала в гости сестра с дочерью, был единственным дачником в деревне. Его выручало то, что он являлся военным пенсионером, и ему не требовалось беспрестанно ездить в город. Бывший вояка приезжал в деревню каждый год, в самом начале летнего сезона, и жил в доме, который купил у местной старухи, почти до глубокой осени. Сельчане относились к пенсионеру-дачнику снисходительно. Он им не мешал, но и дружбы с ним не водили. Нет, конечно же, поначалу мужики пытались «подъезжать» к нему, в надежде, что тот станет снабжать их водкой. Но когда поняли, что дачник винцом не балуется и не советует другим, оставили его в покое.
Сестра Владимира Ивановича приехала погостить к брату из Ленинграда. Она рассчитывала пробыть здесь не больше недели. С братом они не виделись лет семь, и поэтому им было о чем поговорить. Ее дочери Ирине исполнилось почти четырнадцать. Она только что закончила восемь классов и готовилась поступать в один из ленинградских техникумов. Тихая деревня казалась самым подходящим местом для подготовки к экзаменам. Кроме того, Ирина в последний раз видела своего дядю, когда ей не было и семи лет, тогда дядя приезжал в гости к ним в «Питер». В те времена он был не только бравым офицером, но и жизнерадостным, заботливым человеком, рассыпающим свои армейские и подчас непонятные другим шутки.
Здесь, на даче, Ирина с самого утра пользовалась той замечательной погодой, которая стояла уже целый месяц. Она то и дело надевала купальник, брала раскладушку и выходила на огород. Вдали от городской суеты, уютно устроившись, Ирина подставляла тело ласковым солнечным лучам и штудировала учебники и пособия. Когда жара становилась невыносимой, девушка брала полотенце и шла на речку, струившуюся недалеко от дома ее дяди. Там она с восторгом  врезалась в жгуче–холодную, коричневую воду, испытывая при этом самое настоящее блаженство. Купалку Ирина посещала ,раза три в день как правило утром, перед обедом и ближе к вечеру.
Сегодня Ирина уже побывала на реке и, вернувшись домой, развесив сушиться полотенце, пошла за своими учебниками. Едва она взошла на крыльцо, как дверь приоткрылась, и в проеме появился дядя-Владимир Иванович.
          - Накупалась? - спросил он. Именно в этот момент за спиной Ирины раздался жуткий хохот. От неожиданности и страха девушка онемела. Первым отреагировал дядя.

Он вышел на крыльцо и презрительно посмотрел на местных хулиганов, стоявших посредине улицы. Придя в себя, Ирина тоже обернулась. Тут-то она и увидела трех неряшливо одетых парней, уставившихся прямо на нее. Таких оборванцев девушка никогда не видела. Возникло ощущение, что это вовсе не люди, а что-то вроде помеси собаки и обезьяны. Парни сверлили ее глазами, отчего по всему телу пробежал неприятный холодок. Все это длилось секунды. Затем один из парней сплюнул сквозь зубы, и они, развернувшись, медленно стали уходить. Девушка смотрела им вслед, но неприятное, отдающее холодом чувство продолжало оставаться в ней, закрадываясь в душу непонятной тревогой.
            - Кто это? – испуганно спросила Ирина дядю.
- Да так, - ответил, махнув мускулистой рукой, бывший вояка, - шантрапа местная. Не обращай на них внимания.
 Офицер воздушно–десантных войск, он легко бы справился со всеми тремя, причем одновременно. Владимир Иванович знал: эта троица держит в страхе всю деревню. Но он предпочитал не вмешиваться, понимая - здесь он чужак. Вмешайся он хоть в какую-то местную заварушку, следующего летнего сезона уже не будет, ибо от дома может попросту ничего не остаться. Однако сейчас, услышав идиотский смех, он не на шутку забеспокоился. Ему-то что, но вот девчонка! Впрочем, отставник заставил себя прогнать мрачные мысли. «В конце, концов, – размышлял он, - вечерами Ирке ходить здесь некуда, да и незачем. А тут, на участке, ее никто не тронет».
            Они мирно пообедали. Ирина помыла посуду и, захватив с собой книги, пошла загорать в огород. Солнце жгло нещадно. После обеда клонило ко сну. Строчки учебника стали сливаться. Наконец, сон победил, девушка заснула, а старый потрепанный учебник опустился на ее личико. Ирина не знала, сколько времени она проспала. Проснулась она от невыносимого жара, который охватил все ее хрупкое тело. Девушка быстро приподнялась и вытерла ладошкой обильный пот, который выступил на лице. Ртом она жадно хватала горячий воздух. В этот самый момент Ирина поняла, что она видела сон. Неяркий, размывчатый и рваный сон. Как она ни старалась, но вспомнить, что было в этом сне, Ирина не могла. «Боль!» ; током ударило ей в голову. Она вспомнила, что во сне была боль. Или сам сон был болью. «Это от проклятой жары», – подумала Ирина и, встряхнув головой, поднялась с раскладушки, машинально направившись в ту сторону, где висело пересохшее полотенце. «Надо обязательно окунуться, – решила Ирина, - иначе в техникум уже точно поступать будет некому». Девушка небрежно бросила учебник на раскладушку, накинула на плечи шершавое полотенце, поднялась на крыльцо, открыла дверь и, не заглядывая в дом, крикнула
- Я на речку!








ГЛАВА 3.




               Разомлевшие от жары, а также от изрядной дозы спирта Смола и Козявка безмятежно заснули в тени густого кустарника. Славка лежал на животе и тупо разглядывал пожухлую от жары травинку. Спать не хотелось. Внезапно его голову схватили невидимые стальные тиски и с дикой болью стали сдавливать виски. Хотелось выть, но еще больше хотелось самому причинять боль. Причинить боль другому, чтобы было также, нет, в десять раз хуже, чем ему сейчас. Козявка, запрокинув голову, смачно храпел. Славка с силой ударил дружка кулаком в бок. Ничего не понимающий Козявка рявкнул от боли и испуга. Он открыл глаза, но в них была густая пелена:
- Че, че случилось-то? - озираясь по сторонам, спросил он.
- Да заткнись ты! - злобно рыкнул на него Славка. - Обожрались, теперь дрыхните, как суки! - В это самое время Славка краем глаза уловил легкое движение. Он устремил все свое внимание на тропинку, которая огибала густой кустарник.
«Только бы одна, только бы одна!» - сквозь головную боль молил Славка. И она действительно появилась. Лицо девушки Славку не волновало. Он вожделенно смотрел на ее фигуру, стройные ноги, плавки, подчеркивающие аппетитный бугорок лобка, и лифчик, прикрывающий маленькие девичьи груди. Девушка была одна. Ее вид, быстрая походка выдавали единственное желание – достичь  спасительного берега и как можно скорее ощутить блаженную прохладу стремительной воды.
 Козявка осторожно растолкал Смолу, шепнув ему на ухо:
- Эээ…Тихо! Наша баба идет.
Славка не обращал внимания на товарищей. Он был занят приближающейся девушкой и жадно пожирал ее глазами. От напряжения и переизбытка диких желаний член у Славки достиг максимальных пределов. Казалось, вот-вот он прорвет поношенную ткань одежды и вырвется на свободу. «Нет, - успокаивал себя Славка, - надо еще подождать. Вкуснее будет. Пусть она лучше поплавает, а то потная поди». И хотя брезгливость ему была абсолютно несвойственна, он все же хотел заполучить чистое тело. Это Его Величество – Желание! Это его воля, воля вожака! Находившиеся сзади Козявка и Смола нетерпеливо сопели и подпихивали своего главаря, томясь, и как бы спрашивая – «Когда?»
- Да успокойтесь вы, наконец! – зло прошипел Славка, - пусть девка накупается досыта, потом и займемся ей.
Парни смолкли. К этому времени Ирина дошла до полянки. Бросила полотенце на выжженную солнцем траву и, разбежавшись, нырнула в долгожданную прохладу. Она плавно, рыбкой, с головой вошла в воду. Миллионы брызг, сказочно переливаясь на солнце, взлетели в синеву летнего неба. Вода моментально обожгла опаленное зноем тело, принося с собой долгожданное облегчение. Поначалу тысячи ледяных иголок впились в Ирину. Первым желанием было выскочить на берег. Но, после нескольких взмахов руками, она привыкла. Девушка нащупала ногами дно и встала. Теперь вода не казалась такой холодной. Ирина полностью расслабилась. Еще немного постояв, она оттолкнулась от дна и, не спеша, поплыла прочь от берега. Как далеко теперь остался ее дом, ее мать, ее заботливый и добрый дядюшка.


                ***


 Вначале жестоко было подавлено сопротивление, затем, следуя заранее обговоренному порядку, Козявка и Смола стали удерживать тоненькие руки Ирины, предварительно заткнув ей рот полотенцем, чтобы она не могла кричать. С полотенцем Смола перестарался, и теперь в уголках губ девушки выступила кровь. Славка с силой разорвал мокрые трусики, рывком раздвинул девичьи ноги и заворожено уставился в промежность. Рот его был перекошен. Слюна стекала по подбородку. Смола легким движением сорвал лифчик, обнажив крохотные груди.
Девушка брыкалась, но потом затихла: стоило попытаться закричать или вырвать руки, как на лицо с силой отпускался кулак. Славка на время отпустил ноги Ирины и дрожащими от нетерпения руками стал расстегивать ширинку. Его член являл собой кривую дубину. Освободив своего дружка, он вновь с силой раздвинул ноги девушки и похотливо ворвался в ее плоть. Яростная боль ослепила Ирину. Она напряглась, словно до предела натянутая струна. Это еще больше возбудило насильника, он увеличил темп, наслаждаясь причиняемой им болью. Кончил он быстро, и также быстро прошла кошмарная головная боль. Теперь его член, потерявший упругость, но еще сохранивший былые размеры, был заметно попачкан кровью жертвы. Брали ее по очереди.
 Когда муки закончились, в голове Ирины пронеслись звуки чьего–то сиплого голоса. Рот говорившего источал зловоние алкогольного и едкого лукового перегара. Улавливалась угроза, мат, какие–то предупреждения и последняя, запомнившаяся ей фраза: «… Если хочешь жить!»



***



Успешное лишение девственности друзья–ублюдки отмечали у Козявки дома, домуслякивая остатки спирта «Роял». Потом был сон, глубокий, безмятежный сон освободившихся от тяжести в паху самцов.
Всех троих взяли разом. Сразу же, на следующее утро. Их трясло от страха и похмелья.
Наш суд гуманен. Учли и трудное детство, и умственную отсталость, поэтому приговор был крайне мягким.
Девушку по имени Ира в деревне больше никогда не видели. Впрочем, не приезжал туда больше и дачник–одиночка, Владимир Иванович. Теперь, спустя много лет, его дом покосился, забор в некоторых местах упал, а огород порос густой, сочной лебедой.
Славка потом еще раз сидел, только теперь уже за разбой, и срок был ему определен куда больше, нежели в первый раз. Вторую отсидку в местах не столь отдаленных проводил и его приятель Козявка.
В тот самый день, когда Игорь нехотя плелся со старым портфелем в руках в сторону районного суда, к Славке неожиданно пришел повзрослевший, но не поумневший Козявка.
- Привет, братуха! - рявкнул он радостно. – Ну вот, я и откинулся. Гульнем?






                ГЛАВА 4.




В командировку Игорь уехал очень рано. Ему надо было успеть на первый автобус, а до вокзала далеко. Поначалу Анна думала, что заснет сразу же, как только закроет за мужем дверь. Так было всегда. Но в этот день сна не было. Она прошла на кухню, заварила себе крепкого кофе и предалась воспоминаниям.
 Почему-то будильник в их семье слышала только она и потому именно Анна занималась пробуждением их маленького сонного царства. Вот и в этот раз, услышав тихое, но противное пиликанье этого чудовищного предмета, она открыла глаза, потянулась и нехотя поднялась с кровати. Спать хотелось больше жизни, но нужно было будить мужа.
 Первым делом она навестила детскую. Димка, одетый в смешную разноцветную пижамку, распластался на широком диване. Его ручонки были раскинуты в стороны. Такую позу они с Игорем называли «Звездочкой». Скомканное одеяло валялось на полу, а голые розовые пятки умиляли. Аня ласково улыбнулась, подняла с пола одеяло, набросила его на эти игрушечные ножки и пошла будить мужа. Она вновь села на краешек кровати, протянула руку и потеребила Игоря за плечо. Муж пару раз что-то буркнул, уткнувшись в подушку, но затем повернулся к Анне и открыл глаза.
- Уже пора, - сказала Анна, - давай-ка в ванную, а я поставлю чайник.
 Игорь удержал ее руку и, перевернувшись на постели, оказался рядом с женой. - - Знаешь, какой мне сегодня сон приснился? – томно промурлыкал он в тот самый момент, когда его рука хитрой змейкой проскользнула между  Анниных ног и пальцы жадно вцепились в тонкую ткань трусиков, как раз в самом интимном месте. Анна прекрасно знала, что означает такой маслянистый, томный и кошачий голос супруга:
- Нет, нет! Вставай, солдат! - Скомандовала она, кокетливо смеясь и вырвалась из этого приятного капкана.
Игорь нарочито надул губы.
- Солдат–то как раз встал, а я вот все еще не могу, - с притворной обидой ответил он.
Анна ушла на кухню, откуда ей было слышно, как Игорь фыркает в ванной, приводя себя в порядок. Потом он, как всегда, выпил чашку растворимого кофе. Завтракать Игорь не любил, но с этим ничего нельзя было поделать. Они традиционно попрощались у дверей:
- Ну, ни пуха, ни пера!
- К черту!
- Счастливо.
А затем дверь закрылась. Тоска была всегда, когда он уезжал. Но сегодня ощущалось что-то необычное. Новое чувство поселилось где-то в центре живота, накатывалось противной тошнотой. Анна напрочь забыла о кофе. Она нервно теребила в руках носовой платок, бессмысленно уставившись на узор кухонного линолеума. Потом губы неожиданно повторили вслух:
- Ни пуха, ни пера! К черту! - вместо Игоря повторила она, и слезы крупными горошинами закапали из глаз. Анна встала из-за стола и пошла умываться. Это несколько успокоило, хотя непонятное давящее чувство осталось. Внезапно ее посетила маленькая надежда: пусть Игорь опоздает на автобус. Боже! Пусть это случится! Она повторяла это, как молитву, и ей стало легче. Время шло. Она посматривала на часы. Сейчас должны объявить посадку. Снова взгляд на часы. Ага! Автобус должен уехать. Теперь нужно подождать, прикидывала она, Игорь возьмет такси, а значит, через полчаса вернется.
Но, чуда не произошло ни через полчаса, ни через час. «Уехал! - проскулило ее сознание. – Пора будить Димку и вести его в сад»




                ГЛАВА 5.




Наконец-то Игорь добрался до суда. В этом районном центре «правосудие» располагалось на втором этаже бревенчатого здания, построенного, наверное, еще во времена первой судебной реформы на Руси. На нижнем этаже здания была только одна комната, в которой  ютились два адвоката. Сразу же от комнатки адвокатов вверх вела крутая деревянная лестница. Поднимаясь по ней, Игорь с тоской вспомнил просмотренный накануне иностранный фильм, где были сюжеты про суд. Огромный «Дворец правосудия», высоченные колонны, мраморные лестницы, просторные залы, комнаты для адвокатов, прокуроров, шикарная мебель. Гримасу иронии сдержать было сложно…  Ступеньки старой лестницы скрипели, «поскрипывали» и надежды на успех предстоящего уголовного процесса.
Перво-наперво Игорю необходимо было пролистать материалы дела, затем подписать у судьи разрешение на встречу со своим подзащитным в камере, побеседовать с ним и уж потом приступить к самому процессу. Игорь знал: при всей убогости материальной базы таких вот деревенских судов чисто человеческие отношения в них были лучше, чем в городе. Встретят его радушно, похлопочут и отыщут место, чтоб он смог, нормально устроившись, ознакомится с делом. Так оно и вышло. Девушки из судебной канцелярии услужливо предоставили дело, нашли свободный стол и ветхий стул.
 Для опытного адвоката ознакомиться с однотомным делом великого труда не составляет. Беглый взгляд на документы - и уже четко определено, с чем необходимо детально ознакомиться, что следует взять на заметку, а что можно просто пропустить, оставив без внимания. Судья – добродушная седовласая женщина - без колебаний подписала заявление на свидание. Теперь, за полчаса до начала процесса, Игорь уже сидел в отдельном, прокуренном кабинете с молодым человеком, который ударом молотка по голове лишил жизни свою возлюбленную, не разделившую его высоких чувств и отдавшую предпочтение своему бывшему однокласснику.   
Адвокат терпеливо объяснял набычившемуся бритоголовому парню, как надо вести себя в суде, что и когда говорить, а главное - пытался проанализировать с ним возможные вопросы судьи или прокурора. Однако на лице клиента читалось абсолютное безразличие к собственной участи. Было очевидно, что в услугах адвоката он не нуждается, и если бы не хлопоты обезумевших от горя родителей, то присутствие Игоря было бы абсолютно исключено.
- Ты все понял, Андрей? – тревожно переспросил его Игорь.
В ответ ; только кивок бритой головы. Игорь окончательно понял, что выкручиваться будет один, и уповал только на свое красноречие. Свидание закончилось. Как правило, такие процессы непродолжительны. Свидетелей, очевидцев нет. Прозвучат показания подсудимого, несколько малозначимых допросов сотрудников милиции и оглашение материалов дела. Когда помощник прокурора - молоденькая девушка, недавно закончившая юридический институт, стала по бумажке зачитывать суду свой опус, называемый оценкой доказательств, Игорь посмотрел на часы и с удовлетворением отметил, что он успевает на последний, восьмичасовой автобус. К реальности его вернул громкий голос судебного оратора. Он понял, что сейчас состоится гневное уличение преступника, и, в действительности, услышал:
- Признать виновным и определить наказание в виде десяти лет лишения свободы, с отбывание наказания в колонии строгого режима!
«Ну, это еще ничего, терпимо. Десять лет. Куда ни шло!» - с облегчением подумал Игорь, медленно поднимаясь из-за стола в ответ на предложение судьи выступить с защитительной речью.
 Дело было сделано. Судья объявила: приговор будет оглашен через два дня. Игорь знал, что на оглашение приговора он не приедет. Это лишняя трата времени. Родители пацана–убийцы ему позвонят, сообщат результат, и в случае необходимости он займется подготовкой кассационной жалобы в областной суд.
Маленький районный центр его уже не раздражал, и Ленин с поднятой рукой не казался теперь противным чучелом, а, наоборот, хорошим приятелем, приветствующим Игоря и поздравляющим с окончанием еще одного дела. «Вперед! На вокзал!» – бодро скомандовал он себе в предвкушении бутылочки пивка и крепкой сигареты.



                ГЛАВА 6.




-Е-мое! – радостно нараспев протянул Славка, вставая из-за заставленного бутылками стола и опрокидывая табурет.
Лицо Славки от многодневных пьянок было одутловатым, с синеватым оттенком, а небритая щетина придавала ему вид свирепого кабана. Несмотря на летнюю погоду, Славка был одет в засаленную фуфайку и длинные, до колен, резиновые сапоги. Он подошел к Козявке, крепко обнял и обмуслякал это тощее существо:
- И впрямь откинулся, бродяга. Радость- то какая! Мы ведь здесь со Смолой совсем от скуки сдыхаем.
- А че, Смола тоже тута? – поинтересовался Козявка, поднимая упавший табурет и усаживаясь на него.
- А здеся, где же ему, сукиному сыну, быть?
- Так че сидим? – заблестели глаза у Козявки. – Айда к ему! Отметить надо мое возвращение. Ух, бля, как я по этому делу на зоне наскучился! - Козявка нетерпеливо встал.
Козявки в деревне не было года три. Он, как и его приятель, Славка, после первой отсидки в колонии протоптал надежную тропу в места лишения свободы. Отсутствие работы и денег всякий раз вынуждали его преступать закон и совершать кражи. И вот теперь Козявка имел за плечами уже три срока и был, можно сказать, тертым калачом. В отличие от своего дружка, Славка и Смола второй год томились на свободе. Родители у Славки давно умерли. Работы не было, и добывать денег на хлеб и вино приходилось только шабашками, которые доставались им от дачников, во множестве появившихся по всей округе: кому нужно грядки вскопать, кому забор ставить, а кому подсобить со срубом. К тяжелой физической работе приятелям было не привыкать. Зато: где полтинник дадут, где водкой рассчитаются, а где еще и накормят. Роптать не приходилось. Такая жизнь Славку и Смолу вполне устраивала. Особенно хорошо было в выходные дни, когда наплыв дачников достигал пика. В будни дела обстояли хуже, порой приходилось томиться без водки и еды. Козявка освободился, как назло, в начале недели и ни у Славки, ни у Смолы выпивки не осталось вовсе.
 Смола тоже встретил Козявку с восторгом: они крепко обнялись, выкурили по сигарете, сидя на неокрашенной скамеечке возле дома. После первых минут бурной и радостной встречи возник вопрос - как бы все это дело обмыть. Деревенский магазинчик вовсе прекратил существование, и теперь лишь два раза в неделю один из местных мужичков ездил на собственном грузовичке в город и привозил оттуда хлеб, ну и кое-что из продуктов, включая водку. Оставалось одно. Славка встал со скамейки, горько плюнул в сторону и предложил:
- Надо идти к дачникам, авось кто-нибудь из них здесь.
- Верно, - поддержал его Смола, - попросим у них, в качестве аванса. На выходных отработаем.
Они направились в ту сторону деревни, где виднелись новые, добротные дома, построенные неугомонными горожанами. Дачных домов в деревне было порядка десяти, но удача друзьям ни где не улыбнулась. В основном на дачах никого не было. На двух–трех участках они повстречали женщин, которые, понятное дело, ни о каких авансах вести разговор с шаромыжниками не желали.
- Суки! – зло ворчал Славка. – Упыри городские. - Внезапно его голову пронзила нестерпимая головная боль. Она теперь была его постоянной спутницей. Мир сузился до размеров мутного темного пятна перед глазами, тошнота подступила к самому горлу. Длилось это несколько секунд, показавшихся для Славки длинными минутами. Он еле удержался, чтобы не упасть на землю и, извиваясь как червь завыть, что есть мочи. Боль отпустила, но темное мутное пятно по-прежнему оставалось в глазах, делая почти неразличимыми предметы, окружавшие его.
- Ты че, Граф? – с тревогой заглянув в мутные глаза, спросил Смола.
 Козявка тем временем с интересом рассматривал замысловатые строения « Новых Русских».
- Да ладно, - отмахнулся приятель, вытирая здоровенной ладонью проступивший на лбу пот, - обошлось уже.
Настроение, как стрелка барометра, шарахнулась от «ясно» до «буря». В другой день такую неудачу можно было бы стерпеть. Но не отметить возвращение друга Козявки – это уж слишком. В деревне искать было не у кого. Мужиков практические не осталось, а старухи не только не дадут, да и дверей не откроют.
-Че же делать? – заныл Смола. - Сукино житье! Друга встретить по- нормальному не можем. И тут он загоревшимися глазами посмотрел на Козявку и спросил: - Слушай-ка, Серый, а у тебя денег совсем нет?
- Нее, - помотав головой, провыл Козявка, - червонца два, может, и наберу, да и то мелочью, а так больше нет ничего.
           - Два червонца, - вздохнул Смола.
Все на некоторое время замолчали.
           - Слушай-ка! - осенило вдруг Славку. - Два червонца есть? Есть! Он почесал затылок, выдержав небольшую паузу. - Сколько «Троя» стоит? – обратился он к Смоле.
- У бабки Шуры, так за тридцатку.
- А в долг не даст? – не унимался Славка.
         - Не, не даст, – покачал головой Смола. – Я не раз просил. Приноси, говорит все, тогда дам, а так – от ворот.
- Да, вы че, мужики? – вмешался в разговор Козявка. - Десятки, что ли, нигде не достать тута?
Приятели напряженно думали. Славка достал из засаленной пачки «Примы» бычок, пыхнул спичкой и выпустил сквозь сделанные дудочкой губы тонкую сизую струйку дыма. Они стояли посредине дороги и молчали. Наконец, бросив себе под ноги докуренный «бычок» и растоптав его носком сапога, Славка выговорил:
- Слушай, братва! А не пойти ли нам на станцию? Скоро последний автобус из центра в город пойдет. Людишки ссать поползут. Кого-нибудь, глядишь, и накроем. А?
- Как это накроем? – недоуменно переспросил его Козявка.
- Да так и накроем! – спокойно повторил Славка.– Привалим к дереву, перышком шикнем он и обделается.
             - Да ты че! - возмутившись, замахал на него руками Козявка, - я ж только что откинулся, че мне снова туды охота, что ли?
Смола молчал, казалось, он понял Славку и теперь размышлял.
- Ну, да не вопи ты! – злобно огрызнулся Славка на друга, как будто бы и не было долгой разлуки. –Че ты думаешь, автобус там стоит всего–то минут десять. Кто и куда побежит жаловаться? Кому? Лешему лесному? Здесь, сам знаешь, на двадцать верст в округе ни одного мента нету. Они же в город едут, - все больше распаляясь, брызгал слюной Славка, - кто там, в городе, нашей сраной станцией заниматься будет? Это значит, нужно назад в центр катить, заяву писать. Че, думаешь, из-за долбаной десятки кто-то назад поедет? Пораскинь мозгами-то!
- А вдруг на местного нарвемся? - не унимался Козявка, - он завтра обратно в центр, да к ментам. Нас че, не вычислят тут что ли?
- Не нарвемся! – уверенно ответил Славка. - Возьмем того, кто посолидней будет. А в наших краях такие не водятся. У меня глаз набитый.
Козявка замялся. Он ссутулился и глядел себе под ноги. В нем боролись два противоречивых чувства: с одной стороны, он боялся быть пойманным; с другой стороны, ему не хотелось ударить в грязь лицом и выглядеть слабаком в глазах товарищей. И все же второе чувство брало верх.
           - Так ты че, блин! – ударил его с силой по плечу Славка. - Совсем ссучился, что ли?
От этого дружеского ударчика щуплый Козявка еле удержался на ногах. Однако толчок помог принять решение. «Черт с ним, - подумал он про себя, - авось пронесет».
Вся троица спешно направились в сторону шоссе, к автостанции, возле  которой ненадолго останавливались автобусы междугороднего и пригородного сообщений.










                ГЛАВА 7.




Обычно Анна выходила из дома ровно в шесть вечера, успевая минут за десять дойти до детского сада и забрать сына. По сложившейся традиции они заходили в магазин, где покупали продукты на ужин и обязательно посещали маленький кафетерий, где пили сок. Эту традицию было трудно нарушить, главным образом из-за Димки. Нет, он был абсолютно не капризный мальчуган, но в его маленькой жизни уже появились некоторые правила, которые он изо всех сил старался отстаивать. Одним из пунктов таких правил и было посещение маленького кафетерия. Анна старалась подыграть сыну. Такие прогулки от садика до дома приносили удовольствие обоим, особенно летом.
Было начало шестого. Дела дома не делались, и Анна вышла на балкон. После жаркого дня парило. Анна открыла окно, и в помещение тотчас же ворвались крики играющих на площадке детей. Шум усилил ту тревогу, которую Анна почувствовала утром и которая до этого момента нет-нет, да и давала о себе знать. Дальше оставаться дома было невозможно. Она стремительно спустилась на улицу.
 Воздух был неподвижным. Дышалось тяжело. К вечеру обязательно разразится гроза. Такие мысли заставили Анну поднять голову, но она увидела только синее летнее небо, на котором не было ни единого облака. «Гроза обязательно будет!» – уверенно повторила она себе и направилась в сторону детского сада. Анна решила забрать Димку пораньше, хотя он этого и не любил.
Детишки играли в песочнице. Димка не заметил, как подошла мать. Аня окрикнула сына. Димка радостно вскочил на ноги, отряхнул от песка шорты и побежал к ней, крича на ходу:
- Мама пришла, мам! - Однако, моментально сообразив, что его сейчас уведут от интересной игры и товарищей, надул губу и обидчиво пробубнил. - А чего ты сегодня так рано?
              Анна сообщила Димке, что они пойдут в парк, кататься на каруселях. Это решение Анна приняла по дороге в сад.
-А папа? – тут же отреагировал Димка, привыкший, что в парк они чаще ходят всей семьей.
- А папа, Димочка, сегодня в другом городе, - ответила Анна, беря сынишку за ручку, испачканную песком, ; он приедет только вечером.
- Когда мы будем ложиться спать?
- Ага. - Анна, насколько это было возможно, ускорила шаг.
- Ура! – вдруг громко закричал он. – Папа мне подарок привезет!
Они направились в парк, который располагался не так уж и далеко от дома. Там они пробыли часа полтора. Веселый смех детворы, радость Димки и его блестящие глаза опять отодвинули на второй план смутные переживания, которые давили грудь и мешали свободно дышать. После прогулки в магазин они не заходили, а поспешили к дому, так как недавно еще чистое синее небо стало неожиданно наливаться свинцовой мглой. Духота усилилась, и терпкий запах цветов резко ударял в нос.
Домой они вернулись после восьми вечера. Анна, наскоро приготовив ужин, накормила ребенка, но сама к пище не притронулась. Удовлетворенный прогулкой и накормленный мальчуган с удовольствием смотрел в своей комнате мультфильмы про Незнайку, безмятежно валяясь на диване и болтая босыми ногами. Анна вновь вышла на балкон. Ветер заметно усилился. Она закурила, что случалось с ней крайне редко. Прикурив, Анна заметила, что рука с сигаретой заметно подрагивает. «Отчего это все?» –крутилось у нее в голове. И тут она поймала себя на том, что, стоя на балконе, пытается  разглядеть  горя, идущего с работы и, как всегда, размахивающего старым портфелем. Сколько раз она его уговаривала поменять это чудовище. Но все было бесполезно. Всякий раз он отвечал, что именно «чудовище» приносит ему удачу. Вспомнив это, Анна улыбнулась, но тяжесть в груди вернула ее к реальности.
Димка был уложен. Он еще долго вертелся, ощущая сильную духоту, но все же, утомленный каруселями и беготней, крепко заснул.
 Ветер усилился не на шутку. Анна встала с дивана, сидя на котором безо всякого интереса смотрела телевизор, и пошла на балкон, закрывать окна. Ветер поднимал пыль. В воздухе пахло электричеством и чувствовалось близкое наступление грозы и еще чего-то страшного, неизвестного.






   ГЛАВА 8.




Игорь пришел на автовокзал за полчаса до отправления. Автобус, весь покрытый пылью, стоял на площадке возле одноэтажного серого здания. Водитель сидел в кабине, склонив над чем-то голову. Игорь прошел в помещение. Людей было мало. Очередь возле кассы состояла из трех человек. Минут через пять билет был в кармане. Игорь вышел на улицу. Было душно, и в воздухе ощущался избыток влаги. «Так, понятно, - подумал он,-; дело идет к грозе». Игорь направился к небольшому ларьку, который был шагах в пятидесяти от автовокзала.
- Бутылочку «Бочкарева», – наклоняясь к крошечному окошечку, сказал он.
Пиво Игорь открыл маленьким швейцарским ножичком, который всегда носил с собой. Он был своего рода талисманом. Миниатюрный, покрытый красным лаком ножичек купила Анна. Купила просто так, безо всякого повода, наверное, чтобы доставить мужу удовольствие. Она знала, что он обожает всяческие безделушки и от такого подарка уж точно придет в восторг. Анна не ошиблась. Игорь прекрасно помнил, что в тот день, когда жена вручила ему этот маленький подарочек он, помня о старой традиции, хотел отдать за него деньги, но забыл это сделать. Игорь вспомнил про это только сейчас, сидя на скамеечке возле автовокзала, потягивая теплое пиво «Бочкарев» и крутя в руке презент супруги. Откуда взялась эта традиция, Игорь точно не знал, но помнил, что ножи дарить нельзя, их можно только покупать, пусть за символическую сумму, но только покупать.
Пиво было теплым и противным. Он с трудом его допил, зато с удовольствием достал из бело–голубой пачки сигарету «Парламент» и, прикурив, с наслаждением сделал первую затяжку. Игорь поудобнее устроился на скамейке, облокотившись одной рукой о старый портфель. Хорошо бы прямо сейчас оказаться дома! Мечты были развеяны неожиданно заработавшим двигателем «Икаруса».
 Началась посадка. Где-то далеко раздался первый раскат грома. Было душно, сильно запахло выхлопными газами. Наскоро сделав несколько глубоких затяжек, Игорь поднялся в салон автобуса.














                ГЛАВА 9.


До станции было километра полтора. Вдруг Славка резко остановился. Смола и Козя по инерции прошли вперед, но тоже встали.
- Ты чего? - спросил Смола.
- Чего, чего, - передразнил его Славка, - постойте-ка тут, я мигом. - И, развернувшись, побежал в противоположную сторону.
- У него че, крыша поехала? – недоуменно спросил Козявка.
- Может, и поехала. У кого она сейчас не едет? – безразлично пожал плечами Смола.
В это время Славка бежал к своему дому. Причина была оправданной. Они собрались сорвать десятку с лоха–пассажира, а ножа-то никто с собой не взял. Вот и весь вопрос. А чем же пугать бедолагу? Можно было бы дойти до дома Смолы, он находился ближе. Но Славке нужен был его  «фирменный» нож, который он когда-то привез из зоны. Нож–выкидуха, с красивой рукояткой и будоражащим воображение блеском холодной стали лезвием. Хотя это было когда-то. Теперь лезвие ножа, которое в лишенческих местах изготовили явно не из дефицитной нержавейки, заметно покрылось рыжим налетом коррозии. Хозяин неоднократно принимался его чистить, но через день-другой этот проклятый налет появлялся вновь.
           Славка добежал до дома. С треском открыл не запирающуюся дверь, прошмыгнул на кухню, запыхавшись, выдвинул ящик стола, схватил вожделенный предмет, который полностью скрылся в его здоровенной ладони. Вес и грозная прохлада оружия грели душу. Но тут Славка вновь почувствовал ярый приступ головной боли. Стальные тиски безжалостно сдавили виски. Темное пятно перед глазами расплылось, и он вынужден был сначала схватиться за край стола, а потом и вовсе присесть на скрипучую табуретку, чтобы не упасть. Слезы потекли из глаз, рот приоткрылся, и из него стала выделяться слюна, а затем подобие белой, густой пены. Славка обхватил голову руками и тихо завыл. Приступ длился несколько дольше того, который он испытал возле новых строений дачников, и по своей силе превосходил прежний. Боль медленно отступила. Славка вытер рот, но еще некоторое время не мог встать с табурета. Боль и духота вызвали обильный пот и непреодолимое желание сходить в туалет. Очухавшись и сделав свои дела, Славка крепко сжал в кармане фуфайки зековский трофей и быстрым шагом пошел в сторону оставленных приятелей.
- Тебя че, понос затрахал? – с раздражением спросил Смола, откидывая в сторону окурок. – Мы же опоздаем. Время –то сколько?
- Не зуди! – огрызнулся Славка и, не останавливаясь, увлек всех в сторону станции.
«Лучше бы мы опоздали», – сделал вывод Козявка. А сам спросил друзей:
- Че, автобусов–то больше не будет, что ли?
- Не! – ответил ему Смола. – Они сейчас редко стали ходить. Этот последний. Давай поспешай!
 По времени они действительно уже не успевали. Можно было поворачивать назад. К их приходу на старую автостанцию автобус будет уже отъезжать. Но Славку это никак устраивало. Он, словно дикий зверь, взявший след и почувствовавший добычу, упорно шел вперед. Виски ломило, ладонь сжимала нож, инстинкт хищника руководил им и был выше других инстинктов. Приятели решили не перечить и покорно шлепали сзади.










                ***



Выехав из центра и не добравшись до отворотки на шоссе, соединяющее районный центр и город, «Икарус» издал шипенье и остановился. «Наверное, кого-то подбирает», – подумал Игорь и не стал открывать глаза. Но через несколько секунд двигатель автобуса окончательно заглох. Глаза пришлось открыть. Игорь увидел: водитель наклонился и что-то ищет под панелью управления. Затем плавно отъехала дверь, и шофер вышел на улицу.
- Курим, ребята! – сказал кто-то в салоне. Но пассажиры с места не стронулись. Они продолжали сидеть еще минут пять. Потом мужики все же потянулись к выходу, ловя любую возможность перекурить в пути. Небо заволокло серой мглой. Горизонт налился свинцом. От духоты и выпитого пива Игоря поначалу разморило, но незапланированная остановка заставила его очнуться, и это моментально отозвалось легкой головной болью. «Черт подери! – негодовал он, и тут же дал себе, наверное, уже десятый, или сотый зарок никогда не ездить в эти « треклятые дыры».
С древним непослушным движком водитель провозился минут пятнадцать, не меньше. Игорь успел выкурить сигарету, поднялся в салон, и, чтобы успокоить головную боль, постарался максимально удобно устроиться в кресле. Наконец автобус вновь заурчал, и это принесло некоторое облегчение. Машина тронулась, мягко покачиваясь на ухабинах деревенской дороги, выхватывая желтым светом фар зигзаги замысловатых поворотов.



• * *



От раската грома зазвенели окна. Тут же шквал воды ударил по металлическим карнизам. Анна вздрогнула и сильнее закуталась в теплый плед. Она, наверное, задремала и потеряла ориентацию во времени. Сначала ей показалось, что сейчас утро и надо срочно будить и одевать Димку. Потом она осознала, что на улице вечер. Узнать бы, сколько сейчас времени, но вставать не хотелось. Вдруг раздался новый треск. Он не так напугал женщину, как первый раскат грома, но она несколько секунд оставалась в недоумении. «Какой странный гром» - промелькнуло у нее в голове. А разум моментально возразил: «Но ведь это вовсе и не гром!» Замешательство длилось несколько секунд, пока она ясно не поняла, что звук исходил не с улицы, а с кухни. Стало страшно. Одновременно возникло неприятное, колючее ощущение чужого, постороннего присутствия. Спина Анны похолодела, а тело покрылось мурашками. Она прислушалась. Было тихо, и только дождь продолжал неравномерно барабанить по карнизам: то, усиливаясь, то ослабевая.
                Сердце бешено колотилось, и вдруг она, совершенно отчетливо, услышала внутри себя странный голос: «Ты этого не поймешь. Но пока ты этого не поймешь, жди его, он …» Этот голос одновременно был и ее, и чужой. Он как будто бы исходил из затылка, буравя мозг. Голос не успел завершить фразу. Гром шарахнул с такой силой, что в ушах зазвенело. В работающем телевизоре раздался сильный треск, его экран погас, затем вновь засветился, но через мгновение погас окончательно. В комнате воцарилась кромешная тьма. Через какую-то долю секунды мощный поток воздуха с диким грохотом ворвался в темную комнату, со звоном разбрасывая мелкие брызги оконного стекла. Тотчас же в образовавшуюся черную дыру с шорохом ворвался ослепительный, бело-голубой поток электричества. «Молния!» Ужас и яркий свет одновременно ослепили и с силой вдавили Анну в спинку дивана. Спазм перехватил горло. Она не могла ни кричать, ни дышать. В ее глазах, ослепленных яркой вспышкой, все исчезло, перестало существовать. Внутри расплывался холодный туман. Сознание угасало. И вдруг внутренний голос спокойно, тепло и как-то по-свойски, сладко сказал: «ЭТО СМЕРТЬ».
               «Нет!» – пересиливая спазм, что есть мочи закричала Анна и проснулась от собственного крика. Ее прошиб противный, липкий пот. Все тело было мокрым. Она часто и тяжело дышала и никак не могла понять, где же реальность, а где сон. Сознание возвращалось медленно. И по мере того, как осмысление вытесняло вязкий дурман, она отмечала: окно не разбито, комната цела и в ней нет признаков посещения страшной, смертельной молнии. Какое-то время Анна пребывала в оцепенении. Но жизнь возвращалось. И, более того, все сильней и сильней стало нарастать приятное чувство того, что в реальной жизни все спокойно и мирно. «Димка!» – промелькнуло в голове. Анна быстро встала и устремилась в детскую. Потихоньку открыв дверь, она удостоверилась, что сын преспокойно спит на своем диванчике, как всегда распластав в стороны руки. Анна прошла в ванную, бросив беглый взгляд на часы в прихожей и отметив: всего лишь начало десятого. Она знала - если Игорь успеет на последний автобус, то в одиннадцать, максимум в половине двенадцатого он будет уже дома. «Поскорее бы!» - взмолилась она.
В ванной Анна сбросила с себя одежду и быстро освежилась под колючими и жесткими струйками прохладного душа. Водная процедура успокоила. Она накинула халатик и еще раз заглянула в детскую. Все оставалось по-прежнему: Димка продолжал безмятежно спать, не меняя позы. Гроза уходила, и только редкие удары капель напоминали о недавнем разгуле стихии. Духота прошла, и воздух наполнился свежестью чистых листьев. «Нужно приготовить кофе», - с удовольствием подумала Анна и направилась в кухню. Она зажгла свет и сделала шаг.
 То, что предстало ее взору, ошеломило: огромная хрустальная ваза, которую некогда подарили им на свадьбу, и которая стояла на подоконнике, вдребезги разбилась. Осколками стекла был усыпан весь пол. Поначалу Анна ничего не могла сообразить. Она невольно протерла глаза руками. «Может, это опять сон?» – промелькнуло в голове. Она отдернула руки от глаз. Нет, действительно, на полу, в луже воды, валялись осколки хрусталя, зловеще поблескивая в лучах электрического света. «Это, наверное, проклятой грозой открыло окно», - сразу же мелькнула мысль. Но в тот же момент Анна сообразила: кухонное окно было закрыто на запор и продолжало оставаться в таком же положении. Жуткое и непонятное предчувствие вновь тошнотой подкатило к горлу. Ноги ослабли и задрожали. Анна присела на стул и тут, непонятно почему, неожиданно для самой себя она прошептала: «Ты этого не поймешь. Но пока ты этого не поймешь, жди его, он…». Она не сразу поняла, откуда возникла эта фраза. Лишь через некоторое время она вспомнила, что фразу во сне произнес ее же голос. «А, может, это был не мой голос?» – засомневалась Анна, пытаясь в деталях припомнить причудливый сон. Она вновь с ужасом представила, как с грохотом и каким-то шипеньем, сквозь разлетевшиеся на мельчайшие кусочки оконные стекла, в комнату ворвалась ослепительная, смертоносная молния. Анна подумала, что во сне эта молния, наверное, убила ее, ибо она перестала дышать. Но почему она не помнит окончания фразы? Анна  пыталась вновь и вновь повторить про себя услышанное во сне, но ничего не получалось. После слов - « жди его, он…» - следовал полнейший провал. И тут Анна догадалась. Она не услышала конца фразы из-за сильного грома. «Игорь!» – электрическим разрядом пронзила ее страшная догадка и, уронив голову на руки, она заревела в голос.












   ***




Видимо, какое-то время Игорь дремал. Когда он проснулся, то в салоне было темно, и только от панели управления исходил неяркий, желтоватый свет приборов. Двигатель миролюбиво урчал. Большую машину уютно покачивало. Головная боль прошла, а воздух был свеж и приятен. Стекло автобуса с обратной стороны стало мокрым. Шел дождь. Игорь поежился. «Наверное, скоро будет остановка», - подумал Игорь и решил, что, несмотря ни на какие капризы природы, он непременно выйдет на улицу и выкурит сигарету. Кроме того, после выпитого на вокзале пива хотелось посетить близлежащий кустарник. 
           Темноту окна неожиданно прорезал яркий блик молнии, выхватив на мгновение из сплошной мглы мрачные силуэты высоких сосен. Игорь живо представил, как, наверное, жутко оказаться сейчас одному в лесу. Он вспомнил: лет пять тому назад, осенью, он один отправился в лес за грибами. Он сотни раз собирал  грибы в этом лесу, и казалось, знал каждую тропинку. Грибов в тот год было видимо, не видимо. Игорь увлекся. Когда корзину заполнили маленькие, крепкие моховики, он понял, что не узнает окружающий лес. Поначалу страха не было. Игорь несколько раз пытался менять маршрут. Время шло, а тропинка из леса так и не находилась. Страх и паника появились тогда, когда он вышел на незнакомое, большое болото. Почему-то он не повернул назад, а пошел именно через это злосчастное болото. Почти без памяти он перепрыгивал с кочки на кочку, рискуя в любую минуту оказаться в трясине. Одна только мысль, что его никогда не найдут, не только живого, но и мертвого вселяла ужас. Паника заставляла все быстрее и быстрее углубляться в сердцевину обманчиво-зеленой топи. В тот день плутал он часов семь, не меньше. Окончательно отчаявшись, Игорь со злостью отшвырнул от себя корзину с грибами и беспомощно упал на колени, умоляя Бога о спасении. Он не верил в чудеса. Однако стоя на коленях, в сгущающихся сумерках он случайно обратил внимание на то, что над дальними деревьями, на одинаковом расстоянии друг от друга, возвышаются еще деревья. Присмотревшись повнимательней, Игорь понял: никакие это не деревья, а столбы  линии электропередачи. Примерно через полчаса он был на том самом шоссе, по которому катил сейчас в уютном, теплом автобусе. Игорь вспоминал это сейчас и думал, что все могло бы кончиться гораздо трагичнее. Еще немного, и сумерки бы сгустились, да к тому же болото, осень и холод. Он опять зябко поежился и постарался отбросить страшные мысли. Машина стала сбавлять скорость, в салоне зажегся свет.



• * *



Автобусная станция только называлась станцией. Она представляла собой некогда сваренный из стали каркас. Раньше здесь располагались билетная касса и небольшое кафе. Теперь же строение полностью пришло в негодность и смахивало на странное сооружение, похожее на те, что показывают в кинофильмах о последствиях ядерной катастрофы. Деревянный туалет полностью сгнил, и туда пассажиры останавливающихся автобусов давно уже не ходили, стараясь либо терпеть, либо пользоваться придорожными кустами.





                ***


- Похоже, мы опоздали, - запыхавшись, выговорил Козявка, отметив пустоту стоянки, – видимо, проклятый автобус уже укатил.
Козявка старался не показывать вида, но облегчение читалось на его глупом лице. Славка и Смола ничего не ответили. Они стояли, глубоко дыша, всматриваясь в темное пространство.
- Наверное, ты прав! – Смола в сердцах выматерился и смачно сплюнул. – Теперь ждать не хрен. Тута больше ни кто не остановится!
Славка молчал, прислонившись плечом к мокрой от дождя сосне. Внутри его клокотало отчаяние. Непреодолимо хотелось напиться, чего-нибудь, но напиться: пусть это будет водка, спирт, лосьон, одеколон, что угодно. Лишь бы почувствовать опьянение. Непроходящая головная боль затихнет, а в животе разольется приятное тепло. Вот тогда-то и можно будет душевно поболтать с корешами и приятно провести время.
 Они до ниточки промокли. Гроза застала их в пути, а укрыться было негде, да и некогда. Глаза привыкли к темноте, и теперь Славка различал сливающуюся с лесом и кустами полоску шоссе. Силуэт станции мрачно вырисовывался неподалеку. Неожиданно вечерний августовский мрак и сплошную стену дождя прорезали два желтых глаза. Славка затаил дыхание.
- Глядите! – оживился Смола, указывая рукой на шоссе.
            - Вижу, – полушепотом ответил Славка, - а ну, пошли-ка к туалетам, встанем поближе. Темно и дождь. Ссать глубоко в лес не пойдут, там и будем ловить, у ближайших деревьев.
Виски у Славки все сильней и сильней сдавливало беспокойной нудной, болью. Его правая рука еще крепче сдавила в кармане нож–выкидуху. Они спрятались за соснами, метрах в пяти от «руин» старого туалета. Козявка на всякий случай отошел подальше:
- Начну я, ; прохрипел Славка, - а вы следом подвалите. Ничего делать не надо, просто поддакивайте мне. Разведем маленько какого-нибудь лоха - и в деревню. Понятно?
Гул мотора нарастал. Теперь для Славки было уже очевидным, что это не дальнобойщик, а именно автобус, поскольку в салоне загорелся свет. Автобус несколько раз прошипел и остановился прямо напротив каркаса автостанции. Славке было хорошо видно, как внутри наступило оживление. Еще мгновение, и дверь открылась. Первая стайка нетерпеливых мужиков вывалилась из теплого чрева «Икаруса», и тотчас же повсюду замелькали блики от зажигалок и спичек.
 Вот от общей толпы отделилось несколько человек. Они направились в сторону туалета. Славка напрягся до предела. В висках не только стучало, в них колотило, их расшибало напрочь. Казалось, голова вот-вот должна лопнуть, словно гнилой арбуз, и только струи холодной дождевой воды остужали неимоверный накал. Ладонь, которая сжимала нож, вспотела. Славка стиснул зубы с такой силой, что почувствовал во рту солоноватый привкус крови, которая сочилась из больных десен. Тень человека приближалась прямо к нему. «Давай! Давай! Иди сюда!» – мысленно умолял Славка жертву. И жертва, будто бы слыша его уговоры, шла.
      



                ***




«Икарус» последний раз качнулся, прошипел тормозами и остановился. Дверь плавно открылась, и, заранее готовые к перекуру, пассажиры, вывалили на улицу. Игорь встал со своего кресла, с удовольствием потянулся, разминая затекшее тело, и пошел к выходу. На улице моросил дождь. Возле автобуса разлились бескрайние лужи. Он почти передумал идти курить, но хотелось избавиться от последствий недавно выпитого «Бочкарева». Игорь ступил на мокрый асфальт. Рука автоматически потянулась к нагрудному карману рубашки, где приманчиво топорщилась пачка «Парламента». «Ну, уж заодно», - подумал он и, зажав портфель между коленями, чтобы не ставить его в сырость закурил. С портфелем он никогда не расставался: документы, довольно дорогой «Паркер» и прочие атрибуты адвокатского ремесла заставляли Игоря всюду таскать эту торбочку с собой.
           Мужики мокли, но с наслаждением вдыхали сигаретный дым. Несколько человек направились в сторону леса, туда, где раньше был туалет. Игорь жадно затянулся и тоже пошел в ту сторону. Его рубашка мгновенно промокла, хотя плотные джинсы еще оставались сухими. Почти дойдя до остатков туалета, он отделился от основной группы. Игорь не был чистоплюем, но групповое мочеиспускание его не прельщало. Миновав «руины», он пошел к ближайшей сосне. В лесу было темно и сыро.
Игорь не сразу сообразил, что именно человеческий голос, заставил вздрогнуть все его тело:
- Что? –  непроизвольно переспросил он темноту.
- Тихо, б…ь. А то зарежу! – хрипло ответила ему темнота.
Доли секунды Игорь думал, что все это происходит не с ним. Но тут он заметил некий контур, возникший из-за деревьев. Еще мгновение, и перед растерянным Игорем оказался здоровый мужик в фуфайке. Очертаний лица в темноте видно не было: только что-то белое, одутловатое, с черными впадинами вместо глаз. Это напугало еще больше. От неожиданности и страха Игорь выронил портфель. В тот же момент на ум пришла дурацкая мысль: теперь портфель будет мокрым, и станет неудобно держать его на коленях в автобусе.
- Тихо, б…ь, ; полушепотом повторило одутловатое лицо, и тут Игорь отчетливо увидел мелькнувшее перед его глазами светлое лезвие ножа. Страх сковал его. Он будто воочию оказался в тех редких снах, когда за ним  кто-то гнался а он, понимая, что нужно со всех ног убегать, не мог двигаться. В следующую секунду Игорь ощутил затхлый запах старой ваты, источаемый фуфайкой мордастого. Лицо Игоря оказалось в здоровенной ладони, которая сначала больно его сжала, а потом оттолкнула, словно мяч, назад, к сосне. Игорь сильно ударился затылком о ствол дерева и, поскользнувшись на мокрой траве, упал на четвереньки. Наконец-то до него дошло, что с ним происходит. Это нападение, один из тех самый случаев, о которых он был наслышан. Сколько подобных «разбойников» повидал он в следственных изоляторах, в судах. Скольких он защитил, спас от зоны, скольким существенно снизил грозящий срок. Нелепо, что такое происходит теперь именно с ним. Игорь попытался встать, но мощный удар ногой, обутой в тяжелый сапог, обрушился на него. Он ойкнул, а последующая боль затуманила глаза и лишила его возможности издавать звуки. Игорь, будто рыба, беззвучно открывал рот, кусая траву и ветки. Боль еще не стихла, когда мощные руки вцепились в его плечи и легко подняли над землей. Тот, с одутловатым лицом, встряхнул Игоря и прижал спиной к мокрой шершавой сосне. Страх заставил Игоря забыть про боль. Его трясло и тошнило. За спиной громилы он увидел еще одно существо, которое надвигалось из темноты леса в его сторону. Первый опять схватил Игоря, только теперь за подбородок и приподнял его. На горле Игорь ощутил леденящий клинок. «Это нож! Это нож!» – бешено пульсировало в его голове. «Почему я, почему это случилось со мной? Я не хочу ножа». Ноги не держали Игоря, и если бы громила отпустил его подбородок, он бы упал, не устояв на земле. Казалось, прошел час. Или больше. Громила заговорил:
             - Ты, сученыш, слышишь? Ты сейчас дашь нам немного бабок и свалишь в свой траханый, вонючий автобус. Только знай, лучше тебе не вспоминать о том, что ты вообще сюда ссать ходил. Уяснил, урод поганый?
 Вместо ответа Игорь смог только выдавить из себя какое-то непонятное «Уууу».
            - Давай бабки, гнида! – прошипел ему в ухо второй, также одетый в фуфайку, и отличавшийся от первого мужика только ростом.
Человеческий голос вывел Игоря из ступора. Он моментально понял, что от него требуют, понял и то, что он останется в живых. «Им нужны деньги. Деньги и больше ничего!» ; успокаивал себя Игорь. Он понимал: нельзя заставлять их ждать. Игорь попытался похлопать рукой по заднему карману джинсов, где имел привычку носить деньги. Кошельком он не пользовался. Теперь же в заднем кармане находилось около тысячи рублей. Игорь всегда брал с собой в командировку деньги про запас - так, на всякий случай.
По всей видимости, громила его понял и потому ослабил хватку, позволив Игорю немного отодвинуться от сосны, чтобы просунуть руку в задний карман. Нож по-прежнему давил горло, поэтому Игорь был предельно осторожен. Онемевшие от страха пальцы с трудом нащупали бумажки, из-за которых он рисковал жизнью, и благополучно вынули их. Игорь протянул деньги громиле. Его руки неудержимо тряслись. Разбойник косо посмотрел на дрожащую руку и, повернувшись ко второму, сказал:
- Че ждешь-то, бери.
- Все? – переспросил второй.
            - Дурак! – раздраженно проскрипел сквозь зубы громила. – Может, отстегнешь себе чирик, а остальное этому фраеру назад в жопу запихнешь?
Тот, что был ниже ростом, долго не раздумывая, вырвал из онемевших пальцев Игоря деньги и сказал:
- Слышь, Граф? Давай быстрее. Валить надо, пока есть время!
- Сам знаю, – прервал его одутловатый. Он отпустил подбородок Игоря, а острие ножа посильнее прижал к шее.
- Слушай, чувачок, меня внимательно. - Громила нагнулся к его лицу, и Игорь почувствовал резкий, гнилой запах изо рта говорящего. - Ты запомнил, что я тебе говорил? Высунешь язык, я тебя из-под земли достану и тогда поменяю твой поганый язык местами с твоими погаными яйцами. Уяснил, сучонок?
Игорь понимал, что самое ужасное позади. Страх и инстинкт самосохранения вынуждали его что-нибудь сказать этим существам, успокоить их, доказать, что он будет нем, как рыба. Слова нужно было подобрать, но напуганные мозги соображали слабо.
Эх, жизнь! Если бы можно было нам исправлять собственные ошибки. Как бы мы тогда жили! Помолчи, Игорь! Засунь свой адвокатский язык куда подальше, остуди разум, просто кивни, просто скажи: «Да, я понял»! Не того ждали, что ты сказал, далеко не того. Но, увы, вода утекла. Капля дождя сорвалась с сосновой иголки. Мгновение полета ; и нет ее, утекла она, впиталась в песок, в землю, впиталась навсегда. Разве ее вернешь? Игорь сглотнул слюну, промочив засохшее горло, и еле вяжущим языком проговорил:
-Что вы, ребята, я   все понимаю. Я никому, ничего. Я понимаю, знаю, - Игоря несло дальше, он почему-то не мог остановиться, желание жить выплескивало из него слова, - я сам адвокат.
Последнее слово! Он спохватился. На какой-то миг ему показалось, что оно все-таки не прозвучало, что он его не произнес.
Куда-то вдаль уходила гроза, унося за собой теперь уже нестрашные раскаты грома. На прощание сверкнула молния, как и тогда, в автобусе, выхватив из темноты кусок мрачного леса, высокие мачты сосен, врезающиеся пиками вершин в серые, дождевые тучи. «Жало пчелы». Оно больно обожгло шею. Это там, далеко, в детстве. Он бежит босиком к бабушке и плачет. Он держится за шею, слезы крупными каплями валятся из его широко открытых глаз. «Бабушка, бабушка! Пчела. Она меня укусила. Больно!» Сколько ему было - пять, может меньше. Бабуля целует в пухлые губки. Тепло, уютно, хорошо. «Успокойся внучок, успокойся». Но пчела укусила. Только теперь ее жало не жжет. Нет. Теперь, что-то соленое, больно распирая грудь, вязко стекает внутрь. Кашель. Но кашля нет. Он, точно, кашляет, но звука нет, только то и дело раскрывается огромная рана на шее, выбрасывая с каждым ударом тяжелеющего сердца тонкую упругую, темную струю. Эта струя ударяется в сплошную стену усилившегося дождя, разлетается на миллионы маленьких частиц. Его частиц, его атомов. Мгновение - и точно также, как та капелька с сосновой иголки, что бесследно растворилась в песке, бесследно исчезнет все его существо, вся его жизнь. «Это кровь», – понимает Игорь, стоя на полусогнутых, дрожащих ногах, из последних сил держась за сырой ствол дерева. «Это моя кровь. Но ведь это не я, это сейчас не со мной?» Сознание еще не угасло. Оно покидает его медленно, рисуя яркие картинки. Вот Димка, радостно сузив свои карие глазенки, бежит к нему. Маленький! Сердце заходится от нежности. «Папа! Папа!» Какой сладкий, пахнущий детством поцелуй, и еще что-то живое, теплое. Аня! Ее руки. Они такие ласковые. «Я умираю?» – спрашивает то, что еще согревает. «Да»! – и это ответ. Дождь стеной. Рана–жабра все реже и реже выплескивает в песок ЕГО ЧАСТЬ, ЕГО ЖИЗНЬ. Темно. Холодно и сыро

.
               

              ***




          
Славкины мольбы были услышаны. Пассажир автобуса действительно шел прямо на него и никуда не собирался сворачивать. Он видел, что это парень и, судя по тому, что в руках у него портфель, им повезло вдвойне. «Раз с портфелем, значит не голяк – подумал он, - у такого бабки точно имеются». Славка затаился. Ему было видно, как парень остановился возле сосны напротив него и осматривается. Сначала Славку это насторожило. «Может быть, что-то почувствовал»? – мелькнула мысль. Но потом он догадался, что парень просто ищет, куда бы приспособить свой портфель. «Пора!» - решил Славка и вышел из-за толстой сосны.
- Эй ты! - полушепотом окликнул он пассажира, делая шаг к нему навстречу. Парень опешил: он стал удивленно озираться по сторонам, вглядываясь в темноту леса
    - Что? – изумленно и испуганно произнес он вполголоса, как будто боясь кого-то потревожить. Портфель выпал из его рук. До испуганного пассажира оставалось расстояние вытянутой руки.
- Тихо, б…ь! А то зарежу! – Славка почти вплотную подошел к парню. - Тихо б…ь! – повторил он, вынимая руку с ножом из кармана фуфайки. Одно нажатие кнопки, и упругая сталь некогда холеного клинка с прежним шиком выскочила на волю. Славка проделал это, чтобы окончательно подавить жертву. «Нет! – уверенно думал Славка. – Такой сопротивляться не станет, не тот огурец» Он протянул вторую руку к парню, и схватил за лицо. Затем с силой толкнул парня на сосну, которая стояла в полушаге, позади. Парень, словно пушинка, отлетел от Славки, ударился затылком о дерево и, не удержавшись на ногах, смешно упал на четвереньки. Кровь била в виски, боль в голове нарастала с утроенной силой. Парень возился на земле, но и сам Славка был готов к тому, что вот-вот он потеряет сознание, рухнув рядом с этим говнюком. От такой перспективы Славка озверел вконец. Его лицо искривила гримаса злобы и боли. Он сжал зубы. Во рту опять почувствовался привкус крови. Неожиданно для себя Славка с силой пнул валявшегося на земле человека ногой, абсолютно не рассчитывая, куда этот удар придется. Выброс энергии пошел ему на пользу. Давление в голове ослабло. Он постоял еще несколько секунд, с удовольствием наблюдая, как его жертва корчится, согнувшись возле дерева. Но времени тешить свою душу не было. Славка понимал: в любую минуту здесь может оказаться еще какой–нибудь пассажир, желающий облегчиться. Он нагнулся, схватил парня за одежду и легко поднял, прислонив его к сосне. За спиной хрустнула ветка. Славка мигом обернулся, но по силуэту узнал Смолу. Он взял парня за подбородок левой рукой, а правой приставил к его горлу острое лезвие любимого ножа.
- Ты, сученыш! Слышишь? Ты сейчас дашь нам немного бабок и свалишь в свой траханый, вонючий автобус, ; во рту у Славки пересохло от волнения, и оттого его голос был хриплым и еще более угрожающим. - Только знай, ; продолжил он, ; лучше тебе не вспоминать о том, что ты вообще сюда ссать ходил. Уяснил, урод поганый? - Славка сильнее надавил ножом на горло вконец перепуганного парня. Его левая рука вцепилась в челюсть парня, рискуя раскрошить кости.
- Ууу, – невнятно пробурчала жертва.
Одновременно из-за спины Славки раздался нетерпеливый шепот Смолы:
- Давай бабки, гнида! Парень, от радости, что его не убили, и не собираются убивать, стал лихорадочно хлопать ладонью по правому, заднему карману брюк, который был прижат к сосне. Славка понял, что деньги находятся именно там, и ослабил хватку. Немного повозившись, парень вытянул дрожащую руку, в которой находились пополам сложенные деньги. В темноте было не разглядеть, сколько, но Славка был уверен: перепуганный пассажир не утаил ни копейки. Он мельком взглянул на деньги и раздраженно бросил Смоле:
- Че ждешь-то. Бери!
- Все? – глупо переспросил его товарищ.
            - Дурак! – уже громче ответил Славка. – Может, отсчитаешь себе «чирик», а остальное этому фраеру в жопу запихнешь?
Смола беспрекословно и быстро выполнил приказ вожака, и, дабы проявить инициативу, скороговоркой выпалил:
- Слышь, Граф? Давай быстрее. Валить надо, пока время.
- Сам знаю! – огрызнувшись, перебил его Славка. Он не терпел, чтобы кто-то еще командовал и указывал. Славка вообще не переносил, когда ему перечат. Это могло вызвать моментальную бурю злости и пагубно отразиться на здоровье спорщика. Друзья не входили в разряд исключений. Исключений вообще не было. Смола это знал, а потому замолк и отошел на шаг назад. Кроме того, Славку разозлило, что Смола проговорился, назвав его по кличке, которую в округе знали многие. Козявки вообще не было видно. «И вправду, время уходить» – подумал Славка. Он переместил нож острием к шее парня, нагнулся к нему и грозно проговорил:
- Слушай, чувачок, меня внимательно. Ты запомнил, что я тебе говорил?
Парня трясло, как осину. Славка продолжал:
- Высунешь язык, я тебя из-под земли достану, и тогда поменяю твой поганый язык местами с твоими погаными яйцами. Уяснил сучонок?
- Я, я, - начал, запинаясь, говорить он, - ребята, все понимаю. Я никому, ни чего. Я понимаю, знаю. Я сам адвокат.
Последнее слово парня, словно гром и молния, одновременно ударили в Славкину голову. Яркая вспышка гнева в глазах и тупая мгновенная боль в голове. Славка слегка дернул правую руку вперед, и лезвие ножа мягко вошло в шею парня. Славка скривил рот, слюна вытекла из уголка его губ. Он резко выдернул оружие, и тут же мощная струя крови тепло ударила в кулак, сжимавший нож. Парень схватился за дерево. Славка резко повернулся и почти прокричал:
- Валим отсюда! - сразу в нескольких местах затрещали сучья. Вполне могло бы показаться, что по лесу стремительно двигается лось.
Они пробежали метров сто, сто пятьдесят и остановились на развилке проселочных дорог. Одна дорога вела в поле, вторая ; от станции к деревне. До развилки первым добежал Козявка. Все трое остановились, тяжело дыша.
-Че, блин, достукались? - сразу же заканючил Козявка. – Говорил же я… - Но закончить ему не дал Славка:
- Не вопи, паразит! – грубо одернул он его. – Короче, братаны, я этого чувака вроде как завалил.
В компании воцарилось молчание, был слышен только шум дождя. Первым молчание прервал Смола:
- Как это замочил? Граф, ты че, шутишь, что ли?
            - Нет, не шучу. Не до шуток мне, парни. Сами спасибо мне скажете. Это не просто пассажир оказался. Он адвокат.
            «Ну че?  –  не понял друга Козявка.  -  Че с того, что адвокат, не мент же или прокурор  долбаный?»
           - Не мент, не мент ! Дурень ты, вот кто! – распалился Славка. – Он ведь, как это, профессионально нас вычислит и ментам этим же самым сдаст со всеми потрохами. Знаю я этих херовых адвокатишек. - Славка сплюнул, - Поделом. Они, суки, нашего брата обдирают, а толк какой с них? Зато юрист все в мусарне распишет. Тем более, Смола, ты и сам виноват. Не хрен было на весь лес меня «Графом» называть. Еще фамилию, имя и отчество разбазарь! Ладно уж, - Славка поостыл. - Ты деньги–то глянь сначала, – обратился он к Смоле.
Смола достал из кармана брюк скомканные деньги. Развернул и поднес поближе к глазам. Его губы что-то шептали, затем он произнес:
- Девятьсот тридцать рябчиков. Ого! - От такой суммы голос его дрогнул.
Ну вот, - подытожил Славка, - че думали, этот адвокатишка не ломанулся бы к мусорам? Фига-с два! А в нашей конюшне разберутся быстро. Так что не дрейфь, правильно я все сделал, – продолжал рассуждать он, – только вот че, батоны, погодим пяток минут, автобус свалит, вернемся.
Ком подступил к горлу Козявки.
- Зачем? Славик! – протянул он пискливо.
           - А затем, что проверить надо, копытнулся чувак, или нет? Если нет, то дорешить его придется. Да и тело надо будет припрятать. Иначе его там завтра же найдут.
           - Да, надо, – согласился с ним Смола, озадаченно почесывая затылок. – Теперь другого выхода нету.
 Они отошли с дороги к кустам. Развилка находилась на небольшой возвышенности, и отсюда были хорошо видны огни стоявшего пока у станции автобуса.
            - Граф, а граф, - шепотом произнес перепуганный вконец Козявка, ; а че, если его сейчас схватятся?
             - Могут, - немного поразмыслив, ответил Славка. – Если не один он был. Все замолчали. На душе скребли кошки. Каждый представлял, что случится, если этот адвокат ехал действительно не один, и теперь все пассажиры приступили к его поискам. Но у стоянки было тихо. Никто не кричал, никто не аукал. Это немного успокаивало.
- А знаете, мужики? – нарушил молчание Славка. – Мне кажется, он все же один был.
             - Почему так думаешь? – поинтересовался Смола.
             - А у него портфель с собой был. Вот чего!
             - Ну и что? – не понял Козявка.
             - Да просто все, - стал разъяснять Славка. - Если бы он с кем-то был, стал бы он с портфелем таскаться по лесу?
Опять воцарилось молчание. Всем казалось, что прошла целая вечность, а автобус все стоял и стоял. На самом же деле прошло не более пятнадцати минут.
Наконец, тишину леса пронзил звуковой сигнал «Икаруса», после чего заревел двигатель, и автобус медленно отъехал, выруливая на шоссе.
- Все! – облегченно выдохнул Славка. – Теперь пора покойничка навестить - Он ехидно хихикнул.
От этих слов Козявку передернуло. Ему захотелось попросить друзей, чтобы они его оставили здесь, а сами шли одни. Он бы их подождал. Но Козявка побоялся говорить на эту тему, тем более, что в самой операции он участия не принимал, спрятавшись за сосной.
Дождь ослабевал. Гроза уходила все дальше и дальше, напоминая о себе далекими громовыми раскатами и зарницами молний. Во избежание неприятностей они еще около часа простояли в кустах, беспрестанно куря и в основном отмалчиваясь. Затем все трое: Славка впереди, за ним Смола и потом Козявка осторожно вошли в лес и медленно, стараясь не допускать лишних звуков, направились к месту, только что разыгравшейся трагедии. Славка хорошо помнил дорогу. В детстве он сотни раз ходил этим лесом, срезая дорогу до станции. Славка остановился. Встали и другие.
- Где-то здесь, - как бы про себя, отметил он.
 Славка осматривался.
- Вон! – вдруг неожиданно громко выкрикнул Смола.
Славка вздрогнул и резко повернулся на его голос.
-Иди сюда, Граф, – позвал Смола, – вон он лежит.
Славка подошел к Смоле, и тот указал рукой в сторону недалеко стоявшей сосны. Славка пригляделся. Действительно, возле дерева что-то белело. Он припомнил: адвокат был одет в светлую рубашку. Они направились туда.
Тело лежало на боку, обнимая сосну руками и поджав ноги. Козявка близко подходить побоялся и остановился на почтительном расстоянии. Славка и Смола подошли к трупу. «А труп ли»? – вдруг больно кольнула Славку дурацкая мысль. Он осторожно нагнулся и дотронулся рукой до шеи, будучи уверенным, что сейчас пальцы коснутся твердого, холодного тела. Внезапно он с криком одернул руку. Его пальцы попали во что-то мягкое, провалившись внутрь. Ужас током пробежал по его спине. От крика у Козявки резануло низ живота, и на долю секунды отнялись ноги.
«Рана!» – дошло до Славки. Ножевая рана, и он туда угодил пальцами. Славка облегченно вздохнул, вытирая липкие пальцы о мокрые сапоги, удивляясь себе и стыдясь своего вскрика. Он перевернул труп на спину, с трудом оторвав его от сосны. Зрелище было не для слабонервных. Лицо мертвеца заострилось, светилось бледным, холодным светом. Ноги были полусогнуты в коленях, а руки так и оставались приподнятыми над головой в страшном, предсмертном захвате. Создавалось впечатление, что покойник цепляется за мир живых. Как Славка не пытался сдерживаться, дрожь не унималась. Голова, хотя и не сильно, но побаливала. Он постарался отвлечься от затаившегося страха, представив себе, что через час будет распивать вожделенный спирт.
- Эй, иди сюда! - позвал он своих товарищей.
Козявке стоило много усилий, чтобы заставить себя сдвинуться с места. Он сделал шаг, затем другой по направлению к Славке, как вдруг неожиданно обо что-то споткнулся и чуть не упал лицом вниз. С трудом, удержав равновесие, Козявка выматерился.
             - Ты чего там? – обеспокоено прозвучал голос Смолы прямо над самым ухом.
- Дык споткнулся обо что-то, – ответил Козявка.
Смола подошел к нему и, нагнувшись, посмотрел на землю. Ничего не увидев в темноте, он пошарил рукой по мокрой земле, и его пальцы наткнулись на какой то предмет. Смола поднял его. Это оказался портфель убитого адвоката.
- Эй! - вполголоса обратился Смола к Славке. - Мы тут чемодан.
- Ладно, - ответил Славкин голос, -  пусть Козя его берет, а ты подь-ка сюды, жмура надо до канавы дотащить.
Козявка с облегчением принял из рук друга портфель. Смола подошел к Славке, они взяли покойника под локти согнутых рук и, внаклонку, потащили его в сторону придорожной канавы. До нее было метров пятьдесят. Труп оказался тяжелым. Славка знал, что покойники почему-то всегда прибавляют в весе. В конце концов, изрядно устав от маневрирования между сырыми деревьями, они дотащили безжизненное тело до канавы. Козявка все это время плелся сзади с портфелем в руках, отчего казался умственно отсталым учеником-переростком, скрывающимся в лесу от злой математички. Смола спрыгнул в канаву, а Славка, перевернув тело адвоката, свалил его туда же и сам спрыгнул вниз. В канаве они набрали веток, камней и закидали труп. По всем расчетам тело не должны были быстро найти. В августе дорожники уже не работали по обочинам шоссе, грибники сюда ни когда не ходили, а пассажирам автобусов до этого места было далековато.
-Все! – облегченно подумал каждый. Дело сделано, теперь дорога лежала домой, разумеется, через бабку Шуру. Не будь она так жадна, не лежать бы сейчас адвокату в придорожной канаве.













ГЛАВА 10.




Страх, слезы, и нервное переутомление сделали свое дело. В то время, когда автобус отъезжал от мрачной станции, расположенной почти на полпути к городу, Анна аккуратно, чтобы не разбудить сына прилегла к нему и практически мгновенно забылась во сне.



• * *



Водитель «Икаруса» вовсе не намеревался пересчитывать своих пассажиров. Ему было вполне достаточно крикнуть в открытую дверь промокшим до нитки курильщикам, что автобус отправляется. И когда последний мужчина, отшвырнув окурок, который светлячком описал дугу и с шипеньем пропал в луже, поднялся на ступеньку, широкая дверь плавно закрылась. Скорее в силу привычки, нежели по необходимости водитель подал короткий звуковой сигнал, затем завел двигатель и, включив, левый поворотник, вырулил свой автобус на шоссе, медленно набирая скорость.



• * *



Анну разбудил Димка. Он проснулся в хорошем настроении, и теперь сидел на кровати улыбаясь, перебирая пухлыми пальчиками волосы матери. Она улыбнулась ему в ответ, протянула руки и обняла вкусно пахнущее маленькое тельце. Затем, видимо вспомнив, почему оказалась в детской, Анна резко встала, подняла, небрежно валявшийся на полу халат и на ходу надевая его, быстро прошла в спальню. Кровать была не тронутой. Она все также быстро прошла на кухню, заглянув мимоходом в зал. Нет, ни какого присутствия мужа не было. В груди опять болезненно заныло. Был девятый час утра. Ярко светило солнце, небо было наполнено безмятежной синевой, без малейшего намека на ночную грозу.
Они проспали, и теперь опаздывали в сад. Умываясь, Анна успокаивала себя, что Игорь вполне возможно не успел на автобус, и вынужден был заночевать в какой-нибудь затрапезной гостинице. - «Тогда» - представляла она себе, - «он, наверное, уже на автовокзале и дожидается утреннего рейса. Если это действительно так», - продолжала свои размышления Анна, - «то обязательно, где- то к полудню он должен будет вернуться в город».
Тут неожиданно раздался телефонный звонок. Анна вздрогнула и застыла в нерешительности. Ей казалось, что с этим звонком в ее жизнь должно ворваться нечто страшное, такое, от чего ей попросту не захочется больше жить.
- Мама! Мама! Звонят! – теребил ее за халат Димка, - Чего ты стоишь, не слышишь что ли?  Звонки продолжались. Пересилив себя, Анна, наконец, дошла до аппарата и дрожащей рукой сняла трубку.
- Алло! Аня? – Это был голос ее подруги Светланы. Они обычно утром встречались у детского сада. Светлана также водила своего сына в сад, только в другую группу. Ее ребенок был старше Димки на год. – Ты куда запропастилась? – Поинтересовалась она и, не дождавшись ответа, заботливо предположила – Заболели? Светлана немного картавила.
Моментальное облегчение вызвало спазм в горле, поэтому Анна ответила не сразу. В конце, концов, сделав глубокий вдох, она неожиданно, для самой себя, громко выкрикнула в трубку:
- Проспали. Только сейчас проснулись.
- Ну, вы и засони. – Голос подруги был настолько близким и родным, что Анне тут же захотелось разреветься и рассказать ей о всех своих дурацких мыслях, снах и еще пожаловаться, что Игоря до сих пор нет дома.
Вместо этого, сглотнув горький комок, Анна шмыгнула носом, и сказала в трубку:
- Слушай, мы сейчас  быстренько оденемся, я отведу Димку и забегу к тебе на кофе.
- Давай, – Тут же отозвалась подруга. – Буду ждать.
Анна  быстро одела сынишку, который во время всего этого процесса строил ей всевозможные рожицы, и ни как не хотел слушаться.  Иногда даже приходилось  повышать на него голос, и делать вид, что мама сильно рассержена.
  По дороге Димка несколько раз интересовался папой: где он, когда приедет и, самое важное, что в этот раз привезет ему в подарок.  На вопросы сына Анна отвечала рассеянно. Ее мысли путались.
Конечно же, не впервые Игорь, уезжая в командировки, вынужден был оставаться там с ночевками. Всякий раз Анна переживала эти, пусть и не значительные разлуки, но  то, что творилось теперь. Этому она объяснений не находила. В голове по- прежнему вертелась недосказанная, загадочная, а вернее таинственная фраза, услышанная ею то ли во сне, то ли наяву, а в глазах то и дело возникал яркий поток жуткого, сине-белого электричества, врывающегося в комнату, вместе со звонном разбитого оконного стекла.
Дети уже завтракали, поэтому церемония прощания была короткой. Анна наспех чмокнула Димку в пуговку крохотного носа, и помахав ему рукой, закрыла за собой дверь в группу. Маленький лягушатник жил свой, иной от  взрослого мира жизнью.
Встреча с подругой успокоила. Они сидели в уютной кухоньке, пили крепкий, горячий кофе. Анна, обжигаясь горячей жидкостью, рассказывала Светлане о своем страшном сне и не применила поделилась  тревогами за Игоря. Анне было приятно, что ее внимательно выслушали.
Крепкий кофе, уверенный голос подруги успокоили ее окончательно. Более того, они решили, что вполне бы было уместным пройтись сегодня по магазинам, заглянуть в их любимое небольшое кафе в центре города, перекусить там, а затем съездить и купить билеты на субботний концерт Валерии. Эту певицу они любили и давно хотели сходить на ее выступление.






                ГЛАВА 11.



В глазах постепенно таял родной облик улыбающегося сына. Он стоял в голубых шортиках, умилительно смешной матроске и указывал на Игоря ручонкой. Анна склонилась к нему и что-то шептала на ухо. Ветер развивал ее красивые волнистые волосы. Потом они оба засмеялись. Видение медленно удалялось. Его очертания становились расплывчатыми. Игорь почему-то спокойно осознавал, что покидает этот мир. Невольно выкатившаяся из глаза слеза тут же была смыта дождевой водой. Игорь обнял мокрый шершавый ствол сосны, как бы ища себе последнюю в этом мире опору. Ноги слабели, и он медленно оседал на землю, не отпуская шершавый мокрый ствол дерева. В голове стал нарастать непонятный шум. Все видения пропали. Неожиданно шум превратился в страшный рокот, глаза ослепил яркий электрический свет, в грудь что-то сильно ударило, отчего стало необычно легко дышать. Таким воздухом он никогда раньше не дышал: диковинный аромат сочетался со свежей прохладой. Ему вообще показалось, что легких у него больше нет, и он сам стал составной частью этого удивительного воздуха. Еще мгновение. Игорь поначалу не увидел, а, скорее, понял, что он парит в насыщенном странным ароматом пространстве. Внезапно пелена спала, и он увидел солнечный свет, который не слепил, а напротив, был мягким и теплым. Однако самого солнца он не видел. Оно было повсюду. Небо окутывало Игоря со всех сторон. То был сказочный океан. Игорь попытался раскинуть руки, но, несмотря на то, что их почему-то не оказалось, он все равно ощутил плавность и медленность своих движений, движений, от которых разливалось необычное тепло. Где-то вдали показалась крохотная черная точка. Постепенно точка приближалась, увеличиваясь в размерах и превращаясь в темную дыру. Струящийся солнечным светом голубой воздух создавал здесь завихрение, похожее на гигантский водоворот.
    Игорь вовсе не боялся. Ему было даже интересно заглянуть туда, в эту сплошную темноту. Поток воздуха быстро подносил его к водовороту. Темное пространство росло, пока окончательно не втянуло Игоря внутрь. И тут он врезался в сырой, промозгло-серый воздух. Дышать стало тяжело. Нежно-голубое пространство пропало, и Игорь понял, что он теперь парит в серых, грозовых тучах. Его взору открылись верхушки мокрых серых сосен. Была кромешная мгла, но Игорь хорошо видел. Он различал каждую ветку, каждый куст и, казалось, каждую травинку, с капельками дождя на ней. Внезапно ускорение прекратилось. Игорь завис на одном месте. Теперь во мраке он видел огни, все более и более отчетливые. Ну, конечно же, это был тот самый автобус, стоящий возле какой-то развалюхи. Было видно, как люди спешно заходят в его старый, светящийся тусклым светом салон. Чуть дальше он различил «руины» туалета, а еще дальше… Он увидел себя самого. Игорь видел, что он лежит на боку в сырой траве, обнимая руками ствол высокого дерева. Внезапно ему стало смешно, таким беспомощным и скрюченным он был. Одновременно мысли возвратили Игоря к той голубой неге. Сравнение делало противным и никчемным все то, что сейчас находилось внизу, под ним. Яркий свет, который недавно согревал Игоря, теперь придавал уверенность: он больше никогда не окажется в этом безжизненном, слабом и несовершенном теле. Подул тихий ветерок. Лес стал уменьшаться в размерах, огни автобуса отдалялись.
       Вновь теплое голубое пространство мягко и заботливо приняло Игоря в свои объятия. Время перестало существовать, только тепло и только блаженный, струящийся отовсюду свет. Он не знал, сколько это длилось. Время остановилось или вовсе перестало существовать. Ему хотелось одного, чтобы так было всегда. Словно на волнах спокойного безграничного моря его уносило в неизвестность. Вдали показалась темная, едва уловимая полоска, напоминающая смутное очертание далекого берега. Игорь оставался совершенно спокойным. Все что происходило вокруг, происходило само собой, независимо от его воли. Все здесь подчинялось иному закону: закону истинной и мудрой природы. Все события следовали строгой, рожденной бесконечностью логике, которая не имела границ, не поддавалась осмыслению, существовала вечно, непрерывно возникая из ниоткуда и уносясь в бесконечное никуда. В этом новом чарующем мире Игорь вовсе не был гостем. Он точно знал: здесь его настоящий мир. Он не сразу заметил, как темная черточка, напоминавшая край далеко берега, вдруг стала увеличиваться, а контуры ее изменились, постепенно превращаясь в огромный квадрат, за которым была черная, всепоглощающая бездна. И опять, как и прежде, перед этой бездной бурлил голубой водоворот, засасывая в свою воронку и его. Как ни странно, но Игорь заранее знал, что он увидит там, в этой кромешной мгле.
Он увидел темную детскую комнатку, разобранный Димкин диван. На нем, лицом друг к другу, лежали его жена и сын. Самые родные, самые преданные на свете существа. Оба спали. Игорь, слегка покачиваясь, висел над ними. И теперь, впервые за все время своего удивительного полета, он почувствовал отдаленную тоску или нечто, доселе ему неизвестное. Это неизвестное заставило Игоря оставаться в воздухе, в котором ему, по сравнению с блаженным, голубым пространством, было невыносимо тяжело дышать. Он знал, что там, выше, его вновь охватит радость полета, невиданный аромат свежести и мирное, убаюкивающее забвение, но продолжал покачиваться в темноте, слыша тихое посапывание сынишки, ощущая запах волос жены. Порыв неожиданно появившегося ветра пригласил Игоря вернуться наверх. Не ведая почему, он воспротивился. Ветер усилился. Игорь понял: ему, а, вернее, тому, что некогда было им, не справиться с таким порывом, и он плавно скользит куда-то вверх и в сторону. Диванчик отдалялся, а спящие на нем жена и сын стали уменьшаться, пока их очертания не пропали вовсе.
     Темное пространство постепенно превратилось в окно, а затем в черную точку, которая молниеносно растворилась в теплом голубом небе. Однако на смену пропавшей точке явилось маленькое белое облачко. Постепенно оно увеличивалось в размере. Игорю стали отчетливо видны вершины холмов, покрытые густым лесом. Такого леса он никогда еще не видел. Диковинные деревья были многоцветными. На некоторых из них Игорь заметил плоды, напоминавшие апельсины, только ярко-красные и размером гораздо больше обыкновенных. Лес источал неповторимый аромат, приятно круживший голову. Вскоре Игорь ощутил, что стоит на твердой почве. Он посмотрел вниз, но собственных ног не увидел. Вокруг была лишь высокая трава переливающаяся всеми цветами радуги. Восторг захлестывал. В той, теперь далекой жизни, он не ощущал такого состояния: полное отсутствие мыслей, тяжести собственного тела и сплошная радость. Радость, без какой-либо причины, просто так, от неземного аромата, невесомости и кристальной чистоты.
Игорь осмотрелся. Он находился на поляне, которую окружали странные деревья с огромными листьями. Цвета ежесекундно менялись, играя в лучах яркого света. Игорь поднял голову и залюбовался красотой серебристого облака, висевшего прямо над ним. И тут его взгляд выхватил силуэт человека. Поначалу показалось, что это игра света и не более того. Машинально он попытался провести руками по глазам, но тут же понял: этого сделать не удастся. Попытка закрыть глаза так же ни к чему не привела. Глаза попросту не закрывались, будто у них отсутствовали веки. Теперь Игорь не сомневался. Вдали появился человек, облаченный в странный белый саван. Постепенно человек приближался. Нет, он не шел, он парил над самой травой. Игорь неотступно следил за фигурой в белом. Вскоре он уже мог различить очертания лица незнакомца. Непонятно откуда взявшийся голос раздался прямо в сознании Игоря: «Не надо смотреть туда! Не надо! Опусти голову и не поднимай взгляд». Игорь повиновался. Однако успел заметить, насколько лицо незнакомца было уродливым: вместо глаз- два гнойника с сочащейся из них серо-красной жидкостью; нижняя челюсть - оголенная кость, с торчащими из нее страшными, длинными зубами. И опять страха не было, только непонятный трепет, ожидание неизвестного и таинственного. Внутри Игоря вновь раздался голос незнакомца: «Иди за мной, я покажу тебе дорогу. Только помни, тот, который, будет после меня говорить с тобой, не терпит вопросов, и смотреть на него я также тебе запрещаю».
Игорь безмолвно подчинился. Человек в белом саване плавно повернулся к нему спиной и заскользил поверх переливающейся травы. Игорь хотел шагнуть следом, но удивленно заметил, что тоже не идет, а как бы плывет над перламутровым ковром удивительных трав. Спина странника с накинутым на голову белым балахоном слегка покачивалась. Игорь то смотрел на нее, то озирался по сторонам, разглядывая невиданные деревья. Они углубились в лес. Аромат усиливался. Игорь поднял голову. Удивительно, но облако уже не было таким белоснежным и серебристым, как над поляной. Казалось - какой-то художник, посчитавший, что краски его картины слишком ярки, небрежно провел по залитому золотыми лучами облаку серым мазком.
Тропа, ведущая в лес, все больше и больше сужалась. Стали терять свои краски и диковинные деревья. Они редели, уступая место безлиственным высохшим палкам, торчавшим из кочек гнилого болота. Перламутр травы полностью исчез. Игорь узнал болото. Именно на нем он заблудился тогда, лет пять назад. Глаза невольно стали искать на горизонте линию электропередач. Наступило непонятное смятение. Прошлое жестоко оживало. Казалось вот-вот Игорь встанет на колени, осенит чело крестным знамением, и ему откроется дорога в тот мир, который им покинут.
Но столбов видно не было. Постепенно наползала темнота. Спутник в белом саване по-прежнему парил над землей. Аромат сменился зловонием, источаемым болотными газами. Тропинка становилась все темней, и тут Игорь с ужасом осознал: они парят не над сырым торфяником, а над лужами темной крови. Неожиданно вместо ближайшей кочки он увидел человеческое лицо. Один глаз вытек, нос сломан. Лицо шевелило опухшими и посиневшими губами, обнажая редкие гнилые зубы, но разобрать слов Игорь не смог. Зрелище было настолько противным, что он отвернулся, но вместо другой кочки увидел еще одно лицо. Скальп был снят, зловеще оголяя кроваво-белый череп. В глазах виднелись ужас и дикая, непреодолимая боль. Губы этого призрака также пытались что-то шептать, но слова не долетали до слуха Игоря. «Пришли», – как ножом разрезало сознание Игоря единственное произнесенное за весь путь слово его проводника.
Они остановились возле огромного дерева, ствол которого был в несколько обхватов. В центре этого дерева черной бездонной пастью зияла большая дыра, из которой веяло могильным холодом, и доносился сладковато-приторный трупный запах. Невидимые ноги Игоря ощутили прохладу и сырость земли. «Смотри туда». – опять прозвучал внутри Игоря голос. Чудовище в белом саване плавно подняло руку и указало в сторону. Игорь присмотрелся. В сгущающихся сумерках он увидел две сгорбленные фигуры, волочащие по земле нечто тяжелое. Игорь присмотрелся и с ужасом понял: они волокут его собственное тело, волокут в сторону гнилого чавкающего болота. Следом за этими двумя робко плелся третий. Он шел на полусогнутых ногах, ссутулившись, держа в руках, его, Игоря, старый потрепанный портфель.
Игорь хотел крикнуть, но в последний момент осознал, что он не только кричать, но даже и дышать не может. Игорь заметил свои руки, неестественно поднятые кверху. Странно: все происходило так далеко, но Игорь отчетливо видел бледный цвет своего мертвого, с заостренными чертами лица, полуоткрытые глаза и полуоткрытый рот. Он видел страшную рану-жабру, из которой вытекла его жизнь, его прошлая жизнь, где остались мирно спящие на маленьком диванчике жена и сын. Видение стало вдвойне страшным, когда голова его окоченевшего тела вдруг приподнялась, рот запузырился кровавой пеной и оттуда донеслось: «Ты! Сволочь. зачем ты не отдал ей денег за нож?» Голова вновь бессильно опустилась. Двое подволокли тело к болотной кочке, бросили и облегченно выпрямились. Они стали чем-то закидывать труп.
«Ну, хватит, – прорезал сознание голос незнакомца в белом саване. – Пошли. Он давно ждет тебя». С этими словами человек-призрак повернулся вполоборота к Игорю и указал на черную дыру в дереве. Игорь проскользнул в темноту. Мощный поток гнилого сладковатого воздуха увлек его куда-то вниз. И теперь он стремительно падал. Кругом царила тьма. Тоннель был невероятно длинным. Казалось, в этом падении прошла целая вечность. Наконец, Игорь заметил вдалеке стремительно приближающийся свет. На сей раз, свет был красным и тревожным. Чем больше сокращалось расстояние, тем больше он ослеплял. Игоря обдало горячей волной. Воздух обжигал. Еще секунду, и Игорь оказался в огромном помещении, похожем на титанический грот. Всюду полыхали костры. Было и светло и сумрачно: светло, от сотен языков желто-оранжевого пламени, а сумрачно от дыма и чада, которые исходили от костров. Игорь живо представил себе, что сейчас из каменных стен, окружавших помещение, выскочат злобные существа с копытами, рогами и хвостами, приволокут огромный чан, водрузят над одним из костров и усадят его внутрь, с наслаждением помешивая подсоленную воду большой деревянной лопатой. Однако он не ощущал того ужаса, который, по идее, должен был бы ощутить. Нельзя сказать, что Игорь бесстрастно наблюдал за окружающим, ничуть не волнуясь и не трепеща. Нет, какой-то страх присутствовал, но страх неведомый ему ранее. «У меня нет тела, – мелькнула мысль. – У меня совсем нет тела. Я боюсь за себя, но за себя другого, недавно летавшего в голубом и теплом небе». Действительно, теперь Игорь понял все. Он боялся за ту свободу полета, которую он наверняка потеряет, найдя вечное пристанище среди смрада и неимоверной жары.
Игорь заметил на каменных стенах не только блики полыхающих костров, но и тени мелькающих существ. Пляска причудливых теней ускорялась. Жар нарастал. Внезапно из-под гулкого свода  отчетливо донеслось противное карканье вороны. Ворона не унималась, костры начали гудеть, как гудит огонь в разгоревшейся печи. Игорь глянул вниз: красный песок грациозно разрезала толстая черная змея, текущая смертельным ручейком в сторону камней, нагроможденных у входа в мистическую, огненную пещеру. В тон карканью незримой вороны змея издала громкое шипенье. «Змеи не могут так шипеть», – отметил Игорь. Опровергая это, змея прошипела еще громче и растворилась в серых камнях у входа, откуда послышался шорох.
Минула секунда, и Игорь услышал громкое, прерывистое дыхание, которое могло принадлежать только титанических размеров зверю. Он не ошибся. Из черной дыры появилась жуткая морда быка с разъяренными, налитыми кровью глазами и толстыми короткими рогами, грозно рассекающими раскаленный воздух. Пещера содрогнулась от дикого рева. Морда определенно принадлежала здоровенному быку, но вот тело… То было человеческое тело, только сплошь заросшее густой черной щетиной. Позади уродливого мускулистого туловища волочился длинный хвост, а вместо ступней виднелись громадные черные копыта. Ужас напрочь сковал Игоря. Наступила полнейшая безысходность.
Бык вновь заревел. Помещение заполнилось грозным гулом. Исчадье ада направилось в сторону вновь прибывшего пленника. Игорь и представить не мог, что сейчас с ним произойдет. Он ни на секунду не забывал об отсутствии своего тела, но он определенно знал, что живет и находится в очень большой опасности.
Остановившись недалеко от Игоря, животное-человек с силой ударило копытом по земле, подняв ворох пыли, а хвост, будто хлыст, издав пронзительный свист, стеганул по каменной стене. Пауза затянулась. Красные кровавые глаза свирепо буравили Игоря, ноздри его свирепо раздувались. Игорь попытался закрыть глаза, но из этого опять ничего не получилось. Бык поднял могучую морду, издав протяжный вой. Затем в пещере воцарилась тишина, нарушаемая только треском полыхающих костров. И тогда Игорь отчетливо услышал шаги, доносившиеся из проема, породившего чудище, которое теперь недвижно стояло в смертельной близости от него.
Почувствовалось слабое дуновение ветерка. Языки костров заметно задрожали, а тени невидимых существ замельтешили на каменных стенах еще быстрее. Проход засветился, вначале слабым, а затем более ярким светом. Игорь пытался представить, что еще может низвергнуть эта дыра. Но из светящегося пространства появилась небольшая фигурка человека. В сторону Игоря шел юноша или, может быть, мальчик. Лицо его было необычайно красивым. Обрамленное длинными кудрявыми иссиня-черными волосами, юноша приветливо улыбалось ему. Молодой человек был одет в строгую монашескую рясу черного цвета. Ноги его были босыми, и, в отличие, от спутника в белом саване, он не парил над землей, а шел обыкновенным шагом.
«Не смотри на него!» – вспомнил Игорь предостережение своего провожатого, и, спохватившись, потупил взор, уставившись на пыльную, освещенную пламенем костра, красную землю.
- А ты послушен! – голос пришедшего был задорно веселым и в то же время колюче-холодным. Он звонко разносился по мрачному помещению.
Игорь припомнил еще одно предупреждение человека в белом саване: «Тот, который, будет после меня говорить с тобой, не терпит вопросов».
- Тебе здесь нравится? Тебе здесь страшно? – спросил юноша.
Игорь был убежден, что, из-за отсутствия тела, он не сможет разговаривать. Однако вопрос был задан. Игорь принял правила игры, сознавая: юноша может не только требовать ответов, но и вершить его дальнейшую судьбу.
Игорь представил, как он раскрывает несуществующий рот, но нежданно услышал свой собственный голос:
- Да мне страшно. Голос звучал непривычно, но это был его голос.
Юноша заливисто рассмеялся, но его смех почему-то напугал Игоря больше, чем рев человека-быка, который по-прежнему стоял неподвижно, и так же, как Игорь, потупил голову вниз. Смех внезапно прекратился:
- Зря! – эхом раздалось по пещере. – Тебе больше нечего бояться, самое страшное позади. Тебя пугает обстановка? Но это всего лишь видимость. Образ можно создать любой. Разве ты об этом не знаешь?
           - Да, знаю , – согласился Игорь. Он поймал себя на том, что попытался кивнуть головой.
             - Вот видишь, - мальчик повеселел, - хоть это ты понимаешь. - Значит, нам легче продолжить беседу. Образ, как и оболочка - это сущая ерунда. В яйце важна не скорлупа, а содержимое. Надеюсь, Аарам показал тебе твою оболочку, прежде чем пригласить сюда? Ты видел, сколь она безобразна и ничтожна?
Игорь сознавал, что на эти вопросы юноша не требует ответов. Он прекрасно понимал, о чем идет речь, и даже узнал теперь, что его проводника зовут странным именем Аарам. Отвращение к своему телу Игорь испытал еще тогда, когда увидел собственный труп, обнимающий мокрую от дождя сосну.
-Зато сейчас ты истинный, – продолжил мальчик-хозяин. Теперь ты волен плескаться в этой свободе, наслаждаться ею, пока «Он» не потребует тебя к себе. «Он» может потребовать сразу, может позже, а, может, не потребует никогда. Во всяком случае, не потребует до тех пор, пока ты будешь у меня. - Юноша опять засмеялся и снова ужас охватил Игоря.
- Он любит меня. Он все равно любит меня и поэтому раз от разу дает мне возможность развлечься. Только на этот раз я шагнул дальше. Ну, да тебе это неинтересно. Мне кажется, ты думал о котле? О таком большом котле, с кипящей соленой водой? - Мальчик ехидно хихикнул:
- Конечно, можно и котел, но это старо и отдает дурным вкусом. Я видел у вас множество подобных картинок. Признаться, вы ущемлены в воображении. Конечно, как же иначе, ведь оболочка ограничивает, она изначально мертва и несовершенна. Познание творится там, у «Него»! - Он взял небольшую паузу. - Хотя, и здесь также. Не удивляйся, я не столь безвкусен. Образ и еще раз образ – не более того.
Размышления юноши были странными, не соответствовали его возрасту и обличью. Игорь отчетливо ощущал, что стоящий перед ним человек - или еще какое-то там существо было не тем, за кого себя выдавало.
- Правильно! - словно бы прочитал его мысли таинственный собеседник. Я действительно не тот, за кого сейчас себя выдаю. Я мог бы тебе рассказать слишком многое но, увы, ты к этому не готов. Ты слаб и ничтожен. Прости! Разве ты обидишься на это?
- Нет! - твердо прозвучал ответ Игоря.
-А я и не сомневался. Посмотри на свет, – спокойно потребовал он.
Игорь подчинился и взглянул туда, откуда появились человеко-бык и юноша. Неожиданно бледно мерцающий свет ожил и замерцал разноцветной рябью, словно огромный телевизор из той, оставленной им жизни, при отключенной антенне. Затем рябь пропала и…






                ГЛАВА 12.




Они обошли почти все магазины в центре города. Придирчиво рассматривали платья, кофточки, пиджаки, нижнее белье. Наконец, усталость одолела, а ноги налились свинцом.   
            -Ну, все. На сегодня хватит, - сказала Светлана и предложила перейти дорогу, где как раз и находилось их любимое кафе.   
Познакомились они года три назад. А случилось это так: в середине лета, Светлана со своим мужем Сергеем были приглашены на вечеринку в ресторан. Сергей крепко поддал и ввязался в драку. Такие потасовки нередко случались в питейных заведениях, особенно под закрытие. Однако на сей раз кто-то из подравшихся серьезно пострадал. Более шустрые участники стычки, конечно же, успели ретироваться, но Сергей и еще несколько парней были задержаны стражами порядка и водворены за решетку.
Пострадавший оказался на больничной койке, а в отношении задержанных парней возбудили уголовное дело. От горя Светлана потеряла голову. Сергей вовсе не слыл хулиганом, напротив, он занимался бизнесом, и дела его шли весьма удачно. Сергей был заботливым отцом, любящим мужем. Каким образом он оказался замешанным в драке, было неизвестно. Сам он этого не мог вспомнить. Сергей мог лишь предположить, что ринулся защищать кого-то из своих.
Родственники всячески успокаивали Светлану и обещали во что бы то ни стало найти стоящего адвоката, который смог бы реально помочь. Светлане посоветовали обратиться к Игорю. Рекомендации были даны самые отменные. Так Светлана оказалась в адвокатской конторе.
Поначалу Игорь не вызвал у нее должного доверия. Ей казалось, что адвокатом должен быть седовласый умудренный опытом солидный мужчина. И она никак не ожидала увидеть молодого парня, одетого в тертые джинсы и модный джемпер. Впрочем, ей понравилось, что этот очкарик внимательно ее выслушал, деловито заполнил какие-то бумаги и произнес несколько успокаивающих фраз. Однако Светлана убедилась, что внешность обманчива. Через месяц Сергей был освобожден из следственного изолятора, а еще через два месяца уголовное дело было прекращено за не доказанностью вины ее мужа.
В тот же год осенью Игорь с Анной решились, наконец, отдать Димку в детский сад. Именно тогда, Игорь вновь увидел Светлану.
- Мир тесен! – улыбнувшись, сказал Игорь бывшей клиентке, встретив ее с ребенком примерно такого же возраста, что и Димка, возле входа в детсад. Он был с женой, и они  как раз намеревались забрать сына.
- Ой! – радостно всплеснула руками Светлана. – А вы тоже ребенка сюда водите?
Анна оценивающим взглядом окинула незнакомку: симпатичная, блондинка, длинные ноги, спортивная фигурка. В общем, ее вполне можно было отнести к разряду соперниц. В груди молодой женщины заклокотала лава ревности.
- Познакомься, ; сказал Игорь, ; это моя жена Аня.
            Однако следующий вопрос мужа, обращенный к  Светлане, позволил Анне расслабиться:
- Как Сергей? – поинтересовался он. – Все в порядке?
- Все нормально! – радостно ответила Светлана. – Конечно же, все в порядке и только благодаря вам.
На следующий день они опять встретились. Только на этот раз Светлана была с Сергеем.
- Может, по чашке чего-нибудь? – приветливо предложил Сергей. – Мы вон живем, в этом подъезде. - И он рукой указал на дом, который располагался прямо напротив детского сада.
- Да, - усмехаясь, протянул Игорь, - здорово. Вам повезло. Далеко ходить не надо.
Приглашение было принято. Первый визит ограничился несколькими чашками кофе, но впоследствии завязалась крепкая дружба. Для Игоря это был единственный в его практике случай, когда клиент, хотя и бывший, стал другом. Обычно он старался держать своих подопечных на некотором расстоянии. Для адвоката заводить дружбу с клиентами вещь опасная – рискуешь потерять заработок.   
Все вместе они встречались не так уж и часто. Мужчины работали, причем, тот и другой допоздна. Но женщины – другое дело. Светлана и Анна не работали, а посему могли встречаться чуть ли не каждый день.






Кафе, в котором они теперь сидели, называлось «Талисман удачи». Это было уютное местечко: здесь можно было относительно недорого и вкусно поесть, а кондиционеры надежно защищали посетителей от уличной жары.
- Не мудрено, что тебе снилась молния, – продолжила, начатый дома разговор Светлана. – Да вполне может быть, что такая страшная гроза отразилась в твоем подсознании. Едва ли, Анька, стоит искать в этом какой-то потаенный смысл.
- Согласна! ; ответила подруга. – Все это хорошо и прекрасно. Но как ты тогда объяснишь разбившуюся вазу? Это-то не во сне произошло. Я потом полчаса ползала на корточках, собирая по всей кухне осколки. Вот, смотри, даже палец немного порезала! - Анна протянула Светлане правую руку, демонстрируя небольшой порез на безымянном пальце.
- Здесь мне трудно что-либо предположить, но ты не исключаешь сквозняк?
- Черт его знает! – ответила Анна. – Но вроде все было закрыто. Окно на кухне уж точно. Да и сама посуди, какой сквозняк мог бы снести такую громаду с подоконника?
- Значит, Барабашка! – улыбнувшись, констатировала Светлана, переводя разговор в шутливое русло.
         - Да все это ерунда, Светка, - не унималась Анна, - Бог с ней с грозой, со сном, с вазой, в конце концов! Куда у меня Игорь запропастился? - Глаза ее погрустнели.
        - А что, он тебе обещал, именно вечером приехать?
         - Вообще-то нет. Сказал, что постарается.
        - Так что ты, дуреха, убиваешься. Ну, нашел он там себе молоденькую пастушку в коротенькой юбчонке и забылся на сеновале. Какой уж там автобус! - При этих словах Светлана шутливо подмигнула Анне и пододвинула к себе салат.
           Анна попыталась улыбнуться, но получилось подобие кривой усмешки:
- Я ему покажу пастушку! - Но это уже была шутка, хотя на душе по-прежнему скребли кошки.
Покончив с салатом, Анна и Светлана ждали, когда принесут горячее. Обе молчали. Именно в этот момент в сумочке Светланы раздался звонок сотового телефона. От неожиданности она подскочила на месте. Такая реакция вызвала смех у обеих. Светлана сняла со спинки стула сумочку и достала из нее телефон, недавно подаренный Сергеем.
- Алло! – деловито сказала Светлана. – Слушаю! –В ту же секунду ее лицо озарила улыбка, подчеркнув симпатичные ямочки на щеках. Слушая, Светлана подалась ближе к столу:
- Иринка! Вот здорово! Ты где? - Пауза. - Прямо сейчас? Клево! Давай. Мы в «Талисмане удачи». Будем ждать тебя. Это все прямо, при въезде. Не промахнешься. Если что спросишь, покажут. - Светлана отключила телефон. Ее лицо продолжало светиться радостью.
- Кто это? – удивленно поинтересовалась подруга.
            - Анька! – чуть не визжала о радости Светлана, не обращая внимания на посетителей кафе. – Ты даже представить себе не можешь. Это же Ирка! Помнишь, я рассказывала тебе про нее?
             Анна сдвинула брови, но через мгновение отрицательно покачала головой.
- Да она из Петрозаводска! Мы познакомились с ней на Кипре, потом у них гостили дома, она у нас вместе с мужем была. Сейчас опять решила навестить. Я тебя познакомлю! Во девка! – Светлана выставила кверху большой палец правой руки.
Минут через пять под окнами кафе плавно остановился черный здоровый джип. Оттуда довольно ловко вынырнула весьма упитанная особа. Женщина выглядела несколько старше Анны. На ней были светло-серые шорты и белая просторная футболка. Она нагнулась, плавно вытащила из салона дамскую сумочку и грациозно, с чувством собственного достоинства закрыла черную лакированную дверь громадной машины.
- Вот! – по-девичьи радостно кивнула Светлана, указывая Анне на окно. – Иринка приехала! Быстро она нас нашла. - Светлана поднялась из-за стола и направилась к двери встречать полновесную подругу.
Однако не успела Светлана дойти до двери, как та распахнулась, пропуская внутрь обладательницу широкого тела и восхитительно пышной груди. Анна даже зажмурилась, чтобы не увидеть удушения ее хрупкой подруги в объятиях любительницы жарких курортов. Слава Богу, все обошлось. Светлана, взяв за руку гостью, подвела ее к столу.
            - Анечка знакомься! Это Иринка! - и тут же, - Ирчик, а это моя подруга Аня!
Женщины встретились взглядами, и каждая из них поняла: контакт наладится. Лицо Ирины нельзя было назвать красивым, но оно было холеным, благородным. Анна почувствовала, что Ирина источает внутреннюю силу, уверенность. «Такая не испугается грозы и разбитой вазы», – почему-то подумала она.
Ирина уселась на свободный  маленький стул, и Анне вновь захотелось зажмуриться потому, что она живо себе представила, как это не прочное сооружение сейчас треснет под такой массой.
Тотчас же из глубины кухни появилась молоденькая официантка, с кожаной папкой, в которой хранилось меню заведения:
- Пожалуйста, – протянула она папку Ирине.
- Нет, нет, - грудным голосом сказала гостья, махнув в воздухе пухлой ладонью. На ее запястье Анна заметила массивный золотой браслет. - Принесите мне, миленькая, стакан холодного сока. Любого, кроме томатного -. И, обратившись к соседкам, добавила: - Такая жара, черт побери! Не до еды.
Сок принесли мгновенно. Светлана предложила:
- Ну что, девочки, поедем ко мне. Ирине с дороги, наверное, захочется душ принять? А там посмотрим, может, чего и сообразим.
Анну это предложение устраивало. Был всего лишь второй час, а идти домой и вновь переживать, изматывая душу, не хотелось. Она попросила Светлану набрать рабочий телефон Игоря. Когда унылый голос секретарши произнес в трубке «юрконсультация», Анна спросила Игоря. Услышав знакомый голос, сонная секретарша оживилась, но сообщила: Игорь Владимирович сегодня в консультации не появлялся. Он убыл в командировку и предупредил, что может отсутствовать дня два.  Разве вы не знаете?
-Спасибо, – мрачно поблагодарила Анна и протянула трубку Светлане.
- И что, – поинтересовалась подруга. – Его там нет?
Вместо ответа Анна покачала головой и попросила Светлану набрать свой домашний номер. Она услышала голос Игоря, но записанный на электронный автоответчик.
-Что ж, поехали, – сказала Анна, возвращая Светлане сотовый телефон, и они поднялись из-за стола.







      ГЛАВА 13.


Рябь огромного экрана разгладилась, и Игорь увидел золотой пляж, залитый ярким солнечным светом. Темно-зеленые морские волны нежно облизывали его неровный песчаный край. Низко, почти над самой водой, распластав большие крылья с причудливым опереньем, парили неведомые птицы, издавая громкие гортанные крики. Игорь даже как будто бы почувствовал слабый солоноватый запах морской воды. Внезапно кадр сменился. Появилось темное, свинцовое небо со стремительно летящими рваными тучами. Во всем ощущалась тревога. Ветер до самой земли сгибал лохматые пальмы. Волны, теперь уже абсолютно черные, ревели и с бешеной силой обрушивались все на тот же пляж, ставший теперь не только хмурым, но и опасным. Спокойствие и умиротворение уступили место тревоге и безысходности.
Юный незнакомец тоже смотрел на цветной экран. Картина менялась еще несколько раз, представляя взору то гордые вершины гор, окутанные белоснежными облаками, то мощнейшие катаклизмы природы – цунами, землетрясения, торнадо. Сначала Игорь ничего не мог понять. В голове все перемешалось. Такие сюжеты ему многократно приходилось наблюдать по телевизору в мире, который он оставил. Но постепенно Игорь стал улавливать одну деталь, которая была общей для всех кадров: повсюду на горизонте он видел тонкую розовую черту. В зависимости от освещенности  эта черта меняла оттенок, становясь то яркой, то бледно-розовой.
Юноша внимательно изучал Игоря. Он даже не открыл рта, но Игорь отчетливо понял его вопрос:
- Ты нашел, что-то общее?
- Да, я вижу эту черту, – услышал он свой голос.
- Правда? – не открывая рта, спросил незнакомец.
- Да. Как будто бы я вижу эту черту. – Игорь продолжал неотрывно следить за изменяющимися сюжетами. Только теперь его интересовала одна лишь эта черта. Чем больше он всматривался в едва различимую хрупкую линию, тем отчетливей она увеличивалась: сначала черта заняла весь горизонт, но вскоре разрослась и вширь. Это было удивительно красивым зрелищем. Игорь смотрел, словно зачарованный, и не мог понять, что же на самом деле происходит. В какой-то миг он осмыслил: меняется вовсе не изображение на экране, а его восприятие сюжетов, которые так часто меняли друг друга. Он понял, что черта становится основным сюжетом, только он долго не мог на ней сосредоточиться. Вскоре его взгляд стал глубже. Видение завораживало. Одновременно Игорь заметил: в розовом пространстве черты также что-то происходит. Он еще не мог ничего различить, но был уверен - вот-вот загадка будет им разгадана, и он увидит нечто необыкновенное и новое. Спустя некоторое время  Игорь осознал: когда на экране появлялся залитый солнцем золотой пляж, то внутри розовой линии неистово бушевала стихия, с корнями выворачивая огромные деревья, выплескивая на сушу титанические потоки воды, сметающие все живое на своем пути. И наоборот, если экран изображал очередной природный катаклизм, то внутри розового пространства все было спокойно и умиротворенно. Чем больше Игорь смотрел, тем сомнительнее становилась для него реальность. «Где истина»? – наконец задал себе вопрос Игорь. Его мысли окончательно спутались, его обуревала тревога, вызванная спутанным восприятием сюжетов. Вновь захотелось закрыть глаза но, как и прежде, сделать этого не удалось. Стало невыносимо больно. Боль нарастала, казалось, еще секунда, и то, что теперь было его головой, разлетится на миллионы маленьких ошметков. Ветер и волны ревели внутри Игоря. Они неистовали и рвали несуществующую плоть. Вот он изо всех сил кричит, нет, даже не кричит, а орет, орет так, что стены пещеры покрываются трещинами и кое-где рассыпались. Внезапно все исчезло - и видения, и раздирающая боль, и дикий страх.
Игорь вновь без слов угадал заданный ему юношей вопрос:
- Ты видел это? Скажи мне, если видел.
           - Эта черта, - робко начал Игорь, - эта черта, она наполнилась сначала нереальным сюжетом, но потом мне показалось, - Игорь сделал короткую паузу, - потом я перестал понимать, где настоящая реальность.
             Юноша звонко рассмеялся:
- А ты подумай. Подумай и скажи, где же истина? – он испытующе смотрел на Игоря.
- Мне трудно с уверенностью сказать, – начал Игорь и сделал паузу. - Кажется, реальность находилось внутри розовой черты.
- Очень интересно, - каким-то металлическим голосом отозвался юноша, - а почему ты так решил?
- Не знаю. – Мысли путались, кружили хоровод, все ускоряясь и ускоряясь. Игорь не мог понять, почему он ответил хозяину пещеры именно так. Вывод пришел сам собой. Все подчинялось тому единому закону, сути которого Игорь не знал, но был уверен в его существовании. Он решился и ответил:
- Я это просто почувствовал.
В пещере воцарилось молчание. Было слышно, как потрескивает огонь многочисленных костров.
- И это верно, мой юный друг, – прервал тишину голос юноши. Только на сей раз, он не был звонким и задорным. Игорю почудилось, что с ним говорит глубокий старик, слова лились медленно и шершаво. Игорь хотел, было взглянуть на юношу, но вовремя спохватился, вспомнив предупреждение человека в белом саване. Старческий голос продолжал:
- Все мы ищем истину. Я знаю ваших мудрецов. Они глупцы: идеалисты, материалисты и прочие лентяи, которые почесывают головы, изрекая пустые словечки, претендующие на истину в последней инстанции. Знание и опыт – оплот всему. Так? Какая ерунда. Покажите мне хоть одного смертного, кто обладал бы исчерпывающими знаниями, чей опыт был бы столь велик, чтобы постичь саму истину. Истинные чувства, чувственное восприятие того, что тебя окружает. Знание и опыт вовсе не лишены чувственной основы, но в чистом виде они не откроют тебе всей полноты мира. Верно?
- Верно, – согласился ни чего не понявший Игорь. И, забыв о предостережении человека в белом, неожиданно для самого себя спросил:
- Вы сказали, что мир, сотворенный ва…
В ту же секунду стоявший молча и неподвижно человеко-бык с силой ударил копытом о землю, голова его развернулась в сторону Игоря, он издал мощный, гортанный вопль, и мускулистое тело подалось вперед, грозя через секунду-другую разорвать на атомы тот воздух, который теперь представлял Игорь. Тут же возле человеко-быка оказался бывший спутник Игоря все в том же белом  саване, но с посохом в руке. Он приподнял посох и прокричал:
- Я предупреждал тебя, низкодуховный, чтобы не было никаких вопросов, теперь же пеняй на себя! Еще мгновение и посох проводника со странным именем Аарам врезался бы в землю пещеры.
«Это все» ; мелькнуло в голове Игоря. Неожиданно раздался задорный юный голосок:
- Оставь его пока Арам! А ты, Витарту, встань, где стоял! - Возникла пауза. Затем Игорь услышал голос Аарама:
- Да, но мой Госпо…
- Выполняй, что я велел! – прервал его юноша. – Я знаю, что он нарушил завет, и смертные не могут смотреть на меня и задавать мне вопросы. Но я знаю и то, что эти правила установил я сам.  Он нарушил их, и он понесет за это наказание, если я этого пожелаю.
         - Слушаюсь мой Господин! – Аарам уплыл в тень, а человеко-бык замер, словно жуткая статуя, возле стены пещеры.
         - Смертный! – обратился юноша к Игорю. – Некогда я тоже многого не понимал, на многое мои глаза были закрыты. Возможно, поэтому я провинился перед отцом и братьями. - Хозяин пещеры на некоторое время замолчал, но потом продолжил: - Впрочем, отец меня простил, и, более того, я стал его тенью, я стал его оборотной стороной, чтобы именно с этой самой стороны и смотреть на вас. Это оказалось интересным. Для меня это забава. Но все мои забавы длятся вечность, а вечность штука очень скучная -. В пещере опять воцарилась тишина.
Игорь не понимал, о чем ведет речь этот странный человек. «А человек ли он вообще? - промелькнула мысль. – Что значит вечность. Уж не хочет ли он сказать, что я останусь здесь навечно, выслушивать эти странные загадки?
- Нет, – прочитав мысли своего гостя или пленника, сказал юноша. - Это всего лишь, как вы называете, чистилище. Здесь обретают понятие той самой истины, о которой я уже говорил, а вечность…- Юноша немного помолчал. – Вечность - она там -. Игорь не видел, но четко знал: юноша указал на то голубое небо, в котором он недолго пребывал. Незнакомец продолжал:
- Поскольку ты ослушался Аарама и задал мне вопрос, тебя должен разорвать Витарту. Он уничтожит твой дух, и его не станет, не найдется ни одной частицы, которая могла бы принадлежать тебе. - Пламя угрожающе ревело, тени чудовищных рогов свирепого Витарту бегали по стенам пещеры. Игоря охватил запредельный ужас. Даже осознание неизбежности смерти не привело бы его в такой трепет: исподволь человек надеется на существование потустороннего мира. Теперь же Игорь ощутил безысходность пустоты. 
- Однако я изменю своим же правилам, - вновь услышал Игорь голос, но теперь он стал хриплым и старческим, -  и это оправдано, поскольку ты и сам уже стал кое-что понимать. Тебе, смертный, я частично раскрыл тайну, а посему и уничтожить полностью не могу. Дай срок, и я найду способ тебя наказать. Теперь же можешь смотреть на меня и задавать свои вопросы.
               Игорь почувствовал, что воздух, который был им, стал заметно тяжелеть. Дышать стало невыносимо больно, но Игорь увидел, пусть прозрачные, но все же очертания собственного тела. Ноздри человека-быка стали раздуваться все сильней и сильней, мышцы напряглись, шерсть стала дыбом. Ужасная голова беспокойно задергалась, пасть обнажила огромные белые клыки. Но бык не сдвинулся с места. Он всецело подчинялся таинственному юноше. Игорь посмотрел туда, где этот юноша должен был стоять. И… Его удивлению не было предела. Все в том же черном одеянии там стоял древний старик. Его длинные седые волосы патлами спускались на лицо, больше походившее на череп, обтянутый желтой сухой кожей. Глаза ввалились, их почти не было видно. В руках старец держал простую деревянную клюшку, одну из тех, которыми пользуются брошенные старики из дома престарелых. Древний старец в черном плаще пристально рассматривал Игоря, скрестив ладони на этой самой клюшке. Игорь отметил, что у незнакомца длинные, испещренные глубокими морщинами пальцы. Казалось, пальцы старика сплелись между собой в клубок ядовитых змей, или вековые корни деревьев. Блики горящих костров зло играли на неприветливом лице. Наконец старик открыл рот, обнажив почти черные десны: - Ты спросил, кто создал этот мир? Что ж, я тебе отвечу - он сотворен нами.









                ГЛАВА 14.


Мощный взрыв суперновой звезды прервал длительное исследовательское путешествие огромной космической станции. Команда из последних сил пыталась спасти положение, но энергия взрыва была настолько мощной, что восстановить жизнеспособность станции не представлялось возможным. Полностью разрушился центральный преобразователь пространственного перемещения. Два второстепенных позволяли совершать только незначительные маневры. О возвращении домой не было и речи. Кроме того, мощный протонный поток оплавил все наружные навигационные установки. Ранее экипажи никогда не сталкивались с такой катастрофой, которая постигла станцию «ЗЕМЛЯ». К моменту взрыва на борту находилось более десяти тысяч человек. Задачей станции был поиск и исследование новых планетарных систем.   
После катастрофы помощники доложили Командору, что в живых осталось не более половины экипажа. Всюду царил хаос. С большим трудом удалось справиться с паникой. 
  Маневровочные установки были задействованы до предела, но их сила не могла удержать огромный обитаемый объект от неминуемого столкновения с небольшой звездой, которая находилась прямо по курсу. Станция лишилась связи, но помощь в любом случае подошла бы слишком поздно. Командор собрал расширенное заседание совета. На станции оставались эвакуационные и исследовательские челноки. Их катапультирование могло спасти людей. Оставалось решить, куда катапультироваться, ведь челноки были рассчитаны лишь на то, чтобы преодолеть незначительное расстояние. Отдел навигации предоставил Командору данные последних исследований. Их итоги внушали оптимизм. Примерно в ста пятидесяти миллионов километров находилась планета с условиями, позволяющими высадить экстренный десант. На более глубокие размышления времени не было. Челноки заполнили людьми и оборудованием. В назначенный срок сотни капсул оторвались от станции, как рой пчел от улья, и направились в сторону маленькой неизведанной планеты.


                ***

Далеко не всем довелось благополучно долететь до новой планеты. Некоторые аппараты, израсходовав энергию, устремились вслед за гигантской станцией к звезде и сгорели в ее жарких объятиях. Часть капсул разбилась о скалы, и только нескольким десяткам кораблей повезло, и они приземлились на ровное плато. Среди спасшихся был и Командор со своей семьей. Урон оказался значительным. В живых осталось чуть больше двух тысяч обитателей «ЗЕМЛИ». Анализы показали, что атмосфера не совсем пригодна для проживания, требовались определенные технические усилия, чтобы поправить положение. Запасы провианта, воды также оставляли желать лучшего. Командор распорядился работать днем и ночью. Переселенцы валились с ног, но все понимали, что это единственный способ сохранить жизнь, и поэтому работа кипела. Первым делом собрали мощные кислородообразующие установки. Эти агрегаты должны были создавать воздушную атмосферу в куполе, который пришлось возвести. Возник новый вопрос: а сколько можно прожить под таким куполом? Стало очевидным, что необходимо в самое ближайшее время насытить атмосферу планеты кислородом. Процесс оказался длительным и трудоемким. Пришлось использовать имевшийся на планете лед. Оставшаяся энергия спасательных челноков была направлена на растапливание этого льда и высвобождение тем самым кислорода.
Только спустя пятнадцать лет первые добровольцы вышли из купола без масок. Эффект был ошеломляющим. Люди смогли свободно дышать. Теперь Командор был спокоен. Наличие кислорода и воды обеспечивало дальнейшее развитие вновь созданного общества. Появились и растительность, и животные. На станции хранился многообразный генный материал. Численность поселенцев медленно, но росла. Изучались минералы, ископаемые, короче все, что могло пойти впрок. Не отставало и общественное развитие новой колонии. На совете полномочия Командора были подтверждены. А вскоре приняли и Новый Закон. В соответствии с Законом Командор являлся верховным правителем колонии и единоличным судьей. Его власть стала неоспоримой. Командор возглавлял совет ученых. Каждый член совета мог считать себя третьим после Командора. Вторыми были дети Командора. До катастрофы он имел двенадцать сыновей. Тринадцатый - Вельзевул родился уже в колонии. Следующими в иерархии были охранники, оснащенные оружием огромной силы, которое было доставлено со станции и усовершенствовано учеными. Низовое положение занимали простые колонисты, которые должны были трудиться на благо всех. Закон Командора приняли без особого воодушевления, но сила была на его стороне.
Наука развивалась с такой активностью, что вскоре проблемы долголетия были успешно решены, и достигнуто БЕССМЕРТИЕ. Открытия не придавались широкой огласке. О них знали, только сами изобретатели, да иерархическая верхушка. Любого, кто был носителем тайны, опекали особо преданные охранники. Разглашение, даже частичное, каралось неминуемой смертью.
Кроме этого, огромное внимание Командора было направлено на исследование самой планеты. Было установлено, что планета имеет три больших материка, омываемых океаном. Еще на первом совете Командор предложил назвать планету в честь погибшей станции «ЗЕМЛЕЙ». Теперь люди новой планеты называли себя землянами. Материкам также присвоили имена. Тот, на котором располагалась колония, назвали Атлантидой, два других ; Индезидой и Вириидой. Эти имена пришли вместе с обитателями пострадавшей станции с их далекой планеты. На совете было принято решение о колонизации материков. С этой целью провели добровольно-принудительный отбор переселенцев. По океану поплыли огромные корабли, использовавшие энергию той самой звезды, где сгорела космическая станция, и которая получила название СОЛНЦЕ. Командор решил, что его наместниками на материках станут члены совета. Однако в последний момент он не устоял перед просьбами сыновей ; Сабура и младшего, Вельзевула ; поставить их во главе новых колоний. Сабур с отрядом колонистов поселился на Индезиде, а Вельзевул отправился на Вирииду. Разумеется, центром Земли осталась Атлантида.
К моменту отъезда колонистов на Атлантиде было уже несколько городов. Самый старый город, Риманус, провозгласили столицей. Командор с семьей жил в роскошном дворце. Дворец был настолько огромным, что в нем без труда можно было заблудиться. Каждый зал, каждая комната представляли собой уникальное творение. Во дворце и вокруг него раскинулись сады, били десятки затейливых фонтанов. В бассейнах плескалась голубая вода, спасавшая от палящих лучей некогда враждебной звезды.
Закон Командора раз от раза совершенствовался, нормы его по отношению к простым колонистам становились все суровей и суровей. Появилось понятие рабства. В рабство обращались простые колонисты - за неуплату податей, за отказ от выполнения общественных работ или за совершение краж, убийств. Самым большим количеством рабов владел Командор. Дни и ночи эти бедолаги трудились над сотворением дворцов, возделыванием полей, выращиванием растений и животных. Условия их жизни стали ужасными. Население Земли увеличивалось, а посему нужды в бережном сохранении человеческого материала не было.





                ГЛАВА 15.


Вельзевул прибыл на Вирииду с десятитысячным отрядом переселенцев. Вместе с сыном Командор отправил двух членов совета, Аарама и Витарту. В качестве охраны была послана сотня солдат. Они разбили городок на юге материка, на самом берегу океана, которому когда-то было дано имя «Черный». Здесь в Черный океан впадала стремительная, но маловодная река Вуу. На протяжении целого года на Вирииду направлялись грузовые транспорты, доставляя необходимые материалы, растения, семена, животных и рабов. Командор выжидал. По его замыслам с провинциальных материков в Риманус уже через несколько лет должны были поступить полезные ископаемые, продукты, разнообразные изделия, столь необходимые все растущему центру. 
Вельзевул назвал свой новый город Метрополисом. Свободные переселенцы живо осваивали новые земли. Рабы, привозимые в неограниченных количествах, эксплуатировались без какого-либо сожаления. Город рос. Вельзевул, по примеру отца, начал строительство собственного дворца. В то же время он выполнял взятые на себя обязательства. Уже через три года к центральному материку двинулись огромные корабли, груженные полезными ископаемыми, мясом, зерном, плодами. Командор ни разу не пожалел, что направил сына в самую дальнюю провинцию. Индезида тоже процветала и щедро снабжала Атлантиду и Риманус всем необходимым, соперничая с Вириидой.
Вскоре Вельзевул понял, что одного единственного города на материке недостаточно. Плотность населения достигла предела. Через тридцать лет на Вирииде появилось пять довольно больших городов и сотни деревень.
Энергии младшему сыну Командора было не занимать. Он входил во все подробности: проверял счета, поступавшие из провинциальных городов, выезжал туда с проверками. На основе Закона Командора, Вельзевул создал свой Закон. Когда эта весть достигла Римануса, Командор впал в бешенство. Он считал, что на всей Земле должен действовать только один, его собственный Закон. Он в срочном порядке послал за сыном. Через неделю состоялся серьезный разговор. Все были убеждены, что Вельзевулу не сносить головы.   
Однако, после длительной беседы с сыном, Командор объявил, что утверждает Закон, созданный для Вирииды. Он решил не ссориться с наместником далекой провинции. Тем более что в своем Законе, несильно отличающемся от отцовского, младший сын провозглашал: в любом случае главенство отдается Закону Командора.
Во время пира отец и младший сын были вместе: Командор восседал на высоком кресле, сплошь усеянном самоцветами. Вельзевул располагался по правую руку от отца. На празднике присутствовали и другие сыновья Командора, но их посадили ниже младшего сына. Нельзя сказать, чтобы старшие безропотно смирились. Еще недавно привилегированное место занимал старший сын Командора Маирис. Теперь Маирис сидел справа от Вельзевула. На его лице читалось явное неудовольствие. Маирис неотлучно находился во дворце, был посвящен во все дела центрального материка и обеих провинций. Более того, Маирис был хранителем главной дворцовой печати. Неудовольствие можно было прочесть и на лицах еще нескольких братьев. Они всегда недолюбливали выскочек, Вельзевула и Сабура.
Пир длился ночь напролет. Огромный стол был завален всяческими яствами. Неотразимые служанки-рабыни сбились с ног, разнося гостям, хмельные напитки. Музыка не умолкала. Танцоров сменяли акробаты и факиры. После полуночи на небольшом подиуме появилась небывалой красоты стройная девушка. Ее тело было настолько гибким, что присутствующие пришли в полнейший восторг. Она танцевала прекрасно, заворожив всех. В зале сразу же воцарилась тишина. Командор тоже обратил пристальное внимание на танцовщицу. Он приподнял руку и легким движением поманил к себе слугу. Тот живо поспешил к своему хозяину.
- Кто это? – одними губами спросил его Командор.
- Простите, господин я не знаю, но тотчас же выясню.
Командор отвернулся от слуги и бросил через плечо:
- Сегодня она должна быть в моих покоях.
Слуга низко поклонился и растаял.
  Под утро сморенный нектаром Командор оставил гостей и направился к себе.
Маирис давно ждал этого часа. Завидев, что отец прощается с Вельзевулом, он мигом выскочил из-за стола и нырнул в прохладное нутро длинной янтарной галереи. Он знал, что галерея ведет к покоям отца. Маирис, затаив дыхание, ждал отца среди мраморных скульптур, изображавших друзей Командора, погибших при посадке на Землю в далекий день катастрофы. Наконец, тишину помещения нарушили четкие шаги. Маирис невольно сжался. Он знал, что такое гнев отца. Однако во что бы то ни стало, нужно было переговорить с отцом наедине относительно Вельзевула. Он панически чувствовал, что личность младшего брата затмевает его власть и славу. Командор нередко оставлял старшего сына наместником в Риманусе, дозволял вершить суд, проводить заседания совета. Маириса боялись. Одно его слово ; и кто-то мог превратиться в раба, либо сгинуть во всепожирающем огне на центральной площади Римануса. Недавно Командор назначил его первым заместителем командующего армией. Правда, Маирис мог предполагать, что сегодня отец предоставил его место Вельзевулу временно, чтобы подчеркнуть любовь и уважение к младшему сыну и наместнику провинциального материка. Но как оценят такой жест придворные? Не потеряет ли он свой авторитет? Все это Маирис хотел выяснить у отца тотчас же. О, только бы Командор развеял его опасения!
Вот из-за поворота появилась тень Командора, а затем и он сам. Маирис сделал шаг вперед.
- Отче! - произнес он дрожащим от волнения голосом. - Отче, мне хочется с тобой поговорить.
- Не сейчас, - грубо оборвал его отец. – Я устал и хочу отдохнуть. Иди и предупреди: если ко мне еще не привели ту прелестную танцовщицу, то пусть поторопятся.
- Но Отче! - взмолился старший сын, и на глазах его выступили слезы.
- Что за нетерпение?! – грозно прикрикнул отец.
- Скажи мне одно, - не унимался Маирис, семеня за Командором. – Почему! Почему Вельзевулу ты позволил сегодня занять мое место? Разве я чем-то провинился перед тобой? Скажи мне, Отче?
Командор остановился, и резко повернул голову в сторону старшего сына. Глаза его были налиты злобой и сделались черными, как угли:
- Что? - с каким-то злым шипеньем переспросил он.
Чувствуя нарастающий гнев отца, Маирис оплошал. Ему бы низко поклониться и уйти, надеясь, что к утру отец забудет про этот идиотский разговор. Но, будучи натурой тщеславной, Маирис выпалил скороговоркой:
- Отче, что же скажут люди? Вельзевул сегодня сидел на моем законном месте. Ты же знаешь, отче, что только я могу сидеть по правую руку от тебя и занимать кресло, которое занимаю уже несколько сотен лет. Много поколений смертных привыкли видеть меня рядом с тобой, а не порознь! - Маирис сделал паузу.
Командор по-прежнему молча смотрел на сына, но теперь его лицо стала перекашивать гримаса гнева. Потерявший голову Маирис продолжил:
- Отче, ты простил Вельзевулу его Закон, только ему ты сегодня уделял свое внимание и отеческую заботу, только…
           - Хватит! – взревев от бешенства, оборвал его Командор. Его лицо залила пунцовая краска. Властелин мира приблизился к сыну. Резкое, неожиданное движение и Маирис отлетел к мраморной стене, роняя на лету одну из статуй, изображавшую Пивира, главного навигатора космолета «ЗЕМЛЯ». Бедняга сильно ударился головой о стену. В глазах потемнело. Кажется, на некоторое время сознание покинуло его. Когда он очнулся, то обнаружил, что валяется на полу, а над ним стоит грозный Командор с искаженным от злобы лицом:
          - Пошел вон! Завтра явишься ко мне, и я решу, что с тобой будет дальше!
               Командор резко развернулся и удалился по гулкой галерее. Отколовшаяся каменная голова Пивира валялась рядом с Маирисом, удивленно уставившись на него мертвыми белыми глазами.

Рано утром, когда солнце едва окрасило горизонт, Вельзевул попрощался с отцом, и в сопровождении преданного Витарту покинул Риманус. Его быстрый корабль взял курс на далекую Вирииду. Последнее, что обещал младший сын отцу - изваять огромную скульптуру и посвятить ее Великому Командору, Правителю всей Земли.
В этот же день, часом позже, стоявший на коленях перед Командором Маирис, низко склонив голову, и не глядя на отца, молча выслушал приговор. За нетерпимость к братьям и непослушание отцу, он навеки ссылался в самый далекий город провинции Индизиды, Тубарту. В этом городе Маирису надлежало поступить на службу в военный гарнизон, в качестве простого солдата.





                ГЛАВА 16.


К вечеру опять пошел дождь. Конечно не такой ливень, как вчера, но дождь был нудным, затяжным. Капли с серой тоскливостью барабанили по карнизу. Три женщины сидели на кухне. Детей забрали из детского сада, и теперь они шумно возились в соседней комнате. Анна уже в который раз звонила домой. Нет, по-прежнему звучал голос Игоря, записанный на автоответчик. Анна раза два или три оставляла сообщение, что находится у Светланы. Покрывшие небо тучи ускорили сумерки. Позвонил Сергей и сообщил, что вернется поздно. Предупрежденная Светлана заботливо отложила мужу еду. Остальное было разогрето и гостеприимно выложено на стол. Ирина привезла с собой несколько бутылок крепкого «Карельского бальзама», одна из которых, распитая на треть, гордо возвышалась в центре заставленного закусками кухонного стола. Спиртное Анну не брало. Дневная тревога превращалась в душевную панику. Анна рассеянно слушала щебетанье подруг и односложно отвечала на вопросы. Она то и дело курила. Небольшая, хрустальная пепельница, стоявшая перед ней была до отказа заполнена окурками. Светлана заметила это только теперь и тут же высыпала содержимое в пластиковый пакет.
  - Волнуешься? – участливо поинтересовалась она, прерывая рассказ Ирины о том, как они с мужем собираются отдыхать в Испании. Светлана убрала пакет под мойку и присела рядом с Анной. – Действительно, куда он у нас запропастился?
- С мужиками всякое случается, – проронила Ирина. - Вот, к примеру, мой Володька три года назад загулял - псина эдакая. Даже из дома на два месяца уходил. Я ему вслед только ручкой помахала. А он, сукин сын, понимаешь ли, на каких-то костях завис. Уж вы-то, девки, худенькие, а там вообще концлагерь, катастрофа какая-то, а не баба. Я сама ее видела. Ничего кобелина! Вернулся. Год подлизывался. Зато теперь, ; Ирина мечтательно подняла глаза к потолку и выпустила тонкую струйку дыма, - может и твой что, а?
- Ой, нет! – помотала головой Анна. – Так просто он бы нас с Димкой не бросил.
- Послушайте, девчонки! – вдруг подскочила Светлана. – Интересно, а до которого часа справочное автовокзала работает?
- Ну, где-то до семи, – предположила Анна. Они одновременно посмотрели на часы, которые висели над холодильником. Было без десяти минут семь.
- А вдруг что-то с автобусами на этом направлении случилось? – развивала свою мысль Светлана, в то время как Анна дозванивалась до справочной службы автовокзала.
Наконец ответила сонная дежурная. Анна сбивчиво поинтересовалась, не было ли аварий, и все ли рейсы сегодня состоялись.
- Работаем по графику, – раздраженно ответила трубка, и обожгла слух громкими, короткими гудками.
- Нет, – вздохнула Анна. – Сказали, что в их царстве все в порядке.
- Дела…, – протянула Светлана, уставившись в окно. Наступило молчание, и только из комнаты доносился детский смех.
Подруги просидели еще пару часов. Допили бутылку «Карельского бальзама», и Анна засобиралась домой.
- Может, еще малек посидишь? С нами-то все веселей, – предложила хозяйка.
- Да нет, ; махнула рукой Анна, - надо Димку спать укладывать.
Дождь за окном усиливался. Видимо, лето закончилось.
- Такси вызывать? – поинтересовалась Светлана.
- Конечно. Куда в такую погоду с ребенком?
На улице было совсем темно. Анна с Димкой встали под козырек подъезда, дожидаясь машины. Дождь радовал Димку. Он рвался выскочить на дорогу и устроить пляску в луже.
- Димка, прекрати! – рассержено прикрикнула на него мать. – Иначе все дома отцу расскажу. - Тут она осеклась. Внезапно ее охватила черная холодная волна ужаса: «А что, если я его никогда не увижу. Не увижу я, не увидит Димка?» Слезы ручьем потекли из глаз. Расстояние до дома было слишком маленькое, и уже через несколько минут такси въезжало в их двор. Окна квартиры мрачно темнели. Анне вдруг стало страшно идти домой. Ее сердце до боли предчувствовало неладное. Димка теперь скулил и требовал, чтобы ему немедленно налили стакан сока.
В подъезде было сыро и темно. На втором этаже, чуть ли не до смерти напугав, прошмыгнула кошка. Анна с трудом справилась с дрожью в руках и долго не могла вставить ключ в скважину замка. Сердце бешено колотилось. Ее не покидала уверенность, что в квартире кто-то или что-то есть. Но этот кто-то или что-то был очень страшным. Димка опять заныл. Наконец дверь поддалась. Не заходя внутрь, Анна нащупала на стене выключатель. Электричество успокаивающе осветило большую прихожую. Стало спокойнее. Они вошли, и Анна закрыла дверь на оба оборота. Не снимая туфель, испуганная женщина прошла в другой конец коридора. По телу бегали холодные, противные мурашки, казалось, будто кто-то посторонний пристально смотрит ей в спину. Анна тревожно оглянулась. Димка возился возле шкафа, и  теперь его не было  видно. Вдруг, в тот самый момент, когда она оглядывалась, кто-то спереди дотронулся до ее плеча. Анна завизжала и чуть не лишилась рассудка. Она машинально выставила руку вперед и ощутила холодный металл. Доли секунды - и она сообразила, что это пылесос с торчащей металлической трубой пылесборника. Еще шаг, и она зажгла свет. Димка испуганно плакал. Пылесос важно стоял в закутке. По всей видимости, поворачиваясь, Анна отступила в сторону и наткнулась на безобидный бытовой предмет. Она метнулась в прихожую и взяла плачущего сонного ребенка на руки:
- Все спокойно, все хорошо, - уговаривала она сынишку, крепко прижав к себе и поглаживая по влажным от дождя волосам. – Сейчас пойдем баюшки. Хочешь, мама ляжет рядышком?
Димка еще пару раз всхлипнул, кивнул головой и успокоился. Они вошли в детскую:
- Мам, а когда папа-то приедет? – нижняя губа малыша подрагивала.
- Приедет, приедет. Вот, поспишь, папа и приедет, и обязательно привезет тебе подарок. Вот так. Давай укладываться .- Анна раздела уже полуспящего усталого от возни ребенка. Затем разделась сама и быстро скользнула под одеяло.
Уснула она моментально. Ей снилась их дача. Уютное местечко, расположенное недалеко от города. Кругом был сосновый бор. Анна любила и не любила свою дачу. Она ненавидела бывать здесь в сырую дождливую погоду, и, в то же время, с удовольствием уезжала из пыльного города, когда на дворе стояла изнурительная жара. Нередко они завозили ребенка на другую дачу, где жили родители Анны, а потом одни наслаждались выходными: загорали, купались в небольшой прохладной речушке, а вечером, удобно устроившись на веранде, пили пиво и болтали обо всем. Теперь, во сне было все то же самое. Она видела: Игорь несет ведра от колодца. Почему-то он невеселый. Подходит ближе. Ведра пустые. На вопрос он отвечает как-то особенно грустно. По непонятным причинам вода в колодце пересохла. Однако это не портит Анниного настроения. Она берет Игоря за руку и увлекает за собой в сторону быстрой речушки. Вдали, на небольшом, импровизированном пляже, бегает деревенская детвора. Оттуда доносятся визг и смех. Запах свежести ощущается во всем. Трава сырая и приятная. Они бегут босиком. Но неожиданно появляется странное ощущение. Они давно должны добежать до реки. Но расстояние остается прежним. Анна слышит гулкий раскат грома и поднимает голову. Небо только, что бывшее прозрачно голубым, вдруг на глазах застилается тяжелыми грозовыми тучами. Вдали видны зарницы. Внезапно Анна понимает, что Игоря рядом с ней нет. «Где же он»? – острием ножа проносится в голове.
Детский смех у речки стих. Начинает завывать ветер. Деревья все ниже и ниже пригибаются к земле. Вот уже первые капли, большие, тяжелые капли падают на лицо. «Аня! Аня!» – слышит она голос Игоря. Она знает, что это его голос, родной. «Но почему такой далекий»? 
- Аня! Аня!
На душе беспокойно и тяжело. Она озирается по сторонам и понимает, что Игорь завет ее с пляжа. Она всматривается сквозь стену проливного дождя и видит его. Он стоит на мыске, раздетый до плавок, и машет ей рукой. Теперь она слышит, как Игорь смеется
- Аня! Иди ко мне! Иди же скорее! Я жду тебя!
Анна мигом срывается с места, пытается бежать, однако ноги сделались ватными. Они отказываются ее слушать. Боже! Каких усилий требуется, чтобы переставлять их. Еще немного, и вот он, пляж. Но Игоря нет. «Он нырнул. Он не стал меня дожидаться» – думает Анна. Она скидывает футболку и осторожно входит в воду. Дождь хлещет по плечам, но дождь теплый, а вода, в которую она вошла, ледяная. Ноги сводит. Постепенно привыкая, Анна погружается глубже и глубже.
- Игорь, где же ты, Игорь? – повторяют ее губы, но повторяют шепотом.
Почему-то она не может кричать. Она боится кого-то разбудить. Ну да, конечно. Она вспоминает, что оставила Димку одного на берегу и укрыла своей промокшей футболкой. Губы ребенка посинели от холода, он горько плачет и зовет ее к себе. Анна резко поворачивается и, рассекая воду грудью, едва касаясь дна ногами, пытается идти к берегу. Как медленно! Плач усиливается.  «Успокойся милый, успокойся! Я иду к тебе», – хочется крикнуть ей, но опять не получается. Сантиметр за сантиметром. Берег все ближе и ближе. Теперь отчетливо слышны слова сынишки, которые он выкрикивает, запутавшись в мокрой футболке:
- Мама! Мааамочка! Помоги мне! Где папа? Анна готова выйти из воды, но что-то холодное и скользкое смыкается кольцом вокруг ее ноги. Анна в ужасе, она падает в воду, упираясь руками о дно, пытается вырвать ногу из этого цепкого кольца. Не выходит. Тот, кто схватил ее за ногу, теперь с усилием тянет, и Анна скользит растопыренными пальцами по песчаному, мягкому дну. Глубже, глубже, глубже. Чтобы не нахлебаться воды она отталкивается руками от дна и смотрит вниз. Боже! Это же Игорь. Она отчетливо видит его лицо. Волосы колеблет течение. Глаза и нос съедены рыбами. «Почему? Может, это не он?» – мелькает в голове. Анна чувствует, что тонет. Невидимая рука тянет ее ко дну. Опять лицо. «Нет, это точно Игорь». Она знает это. Вот приоткрылся его рот. Он что-то пытается ей сказать.
- Игорь! – наконец вырывается из ее горла. – Игорь! Там наш Димка! Ему нужно помочь!
Губы Игоря что-то шепчут. Анна уже не боится смерти. Ее голова под водой, но она спокойно дышит. По губам Игоря она читает: «Все нормально, дорогая. Я вас в обиду не дам. Не беспокойтесь». Действительно, становится спокойно. Они уходят все глубже и глубже под воду. И вот воды нет. Анна парит в каком-то лабиринте, крепко держа Игоря за руку. Запах. Этот запах отвратителен. Пахнет гнилью. Неожиданно яркий свет. Она и Игорь стоят на дне огромной пещеры. Кругом горят яркие костры. Телу жарко, пот струится ручейками. Они спустились в пещеру откуда-то сверху. Видимо, пещера расположена под рекой. Вход в нее мерцает слабым неоновым огнем. Движение воздуха. Языки пламени дрожат. Раздаются гулкие шаги, и из тоннеля выходит древний, седовласый старик в черном одеянии. Анна знает, что сейчас скажет старец, она лишь напрягается, чтобы именно теперь дослушать фразу до конца. Старик останавливается, не доходя до них метров пять. Под бровями - глубокие ямы, в которых угадываются человеческие глаза. Или эти глаза вовсе не человеческие? Анне безразлично. «Договори фразу! ; молит она старика. - Договори ее, и отпусти. У меня там сын. Я ему… Мы ему нужны!»
- Я сам знаю, кто ему нужен, – проскрипел безразличный голос, - и я сам решу, кого отпускать, а кого оставить здесь. ТЫ ЭТОГО НЕ ПОЙМЕШЬ. НО ПОКА ТЫ ЭТОГО НЕ ПОЙМЕШЬ, ЖДИ ЕГО, ОН … ПРИДЕТ К ТЕБЕ, НО ПРИДЕТ К ТЕБЕ МЕРТВЫМ. ЕСЛИ ЗАХОЧЕШЬ, ОТПУСТИ, ЕСЛИ НЕТ, СКАЖИ МНЕ, И Я ЕГО УПОКОЮ.
             Силуэт старика начал растворяться, словно в воде, все дальше и дальше отдаляясь, исчезая в зловещем зеленоватом тоннеле. Неоновый свет погас. Анна посмотрела на Игоря и в ужасе отпрянула. Вместо него рядом с ней стоял скелет. Кое-где еще оставались ошметки плоти. Она отдернула руку. Скелет пошатнулся и тотчас же рассыпался. Внезапно, Анну подхватил поток невесть откуда взявшейся, воды. Ее закружило бешеным вихрем. Она вынырнула из речушки. Отдышалась и поплыла к берегу. На берегу никого не было. Анна этому не удивилась и не испугалась. Она помнила, конечно же, помнила, что Димку они с Игорем оставили у ее родителей.
Дождь хлестал. Она, не одеваясь, набросила на плечи тяжелую от воды футболку и теперь уже легко побежала в сторону их дачного дома. Вот дверь. Она потянула ручку на себя и… И проснулась.
Все тело было липким от пота. Димка мирно посапывал, свернувшись калачиком и прижавшись лицом к спинке дивана. Анна осторожно подвинула его ближе к середине, а сама направилась в ванную, принять душ. От ужаса, пережитого во сне, ее потряхивало. И все же она чувствовала себя лучше. Тихий уютный дом успокаивал. Она включила свет в ванной комнате. Вот тут-то ее тряхнуло, как следует. Тело пронзил дикий, нечеловеческий ужас. Анна смотрела на свои ноги и отчетливо видела, что они грязные, в засохшей тине.




                ГЛАВА 17.




Возвращение Козявки из мест лишения свободы было отмечено бурными возлияниями. Друзья пили ночь напролет, рассказывая друг другу всевозможные истории из жизни за колючей проволокой. Угомонились они лишь под утро.
Первым проснулся Козявка. Голова трещала, во рту была неимоверная сухость. Козявка поднялся с грязного пола, на котором спал, подстелив засаленную фуфайку. Поначалу он вообще не мог сообразить, где находится. В голове все перемешалось. Постепенно реальность болезненно вползала, вытесняя остатки сна. Козявка с трудом, шатаясь, добрел до лавки, где стояли ведра с водой. Слава Богу, в одном из них еще была спасительная холодная влага. Пил он жадно, обильно, обливая подбородок и рубаху. Жизнь медленно, но возвращалась. Однако дикая головная боль ступором заслоняла остальные мысли. Козявка простонал и оглядел помещение. Граф валялся на ржавой металлической кровати, лицом вниз. Смола, скрючившись, храпел на маленьком, прожженном во многих местах диванчике. Это был дом Смолы. В центре комнаты стоял круглый стол, засыпанный крошками, пеплом, окурками. На столе и под ним валялись пустые бутылки из под лосьона «Троя». Козявка плеснул себе на лицо остатки воды из ковшика и растер ее ладонью. Нетвердой походкой он дошел до стола, и стал шарить глазами по пустым бутылкам и стаканам. Ничего привлекательного не осталось. Пусто. Везде было пусто. Из груди вырвался стон боли и отчаяния. Зато внимание привлек «бычок» который, как утешительный приз, располагался среди пустой тары. Козявка поднял окурок трясущимися руками, встал на ноги, пошарив в карманах брюк, извлек мятый спичечный коробок и жадно закурил. Кровать заскрипела. Козявка повернулся, лицезрея пробуждение Славки.
Славка, покряхтывая, свесил волосатые ноги с кровати и, обхватив голову руками, стал теребить шевелюру. Потом он посмотрел на спящего Смолу и повернулся к Козявке.
-Че, хреново? – спросил он не то друга, не то самого себя.
- Ага. – Козявка мотнул головой. – Гляжу, ни хрена не осталось. Все вчерася уговорили. Башка трещит, мочи нет.
- Дык деньги-то остались, - Славка поднялся с кровати, которая натужно скрипнула, и с хрустом в суставах потянулся, - можно к бабуле еще сгонять, разморозиться.
- Остались! – согласился Козявка. – Только вроде они у Смолы.
             Славка подошел к дивану и потеребил приятеля за плечо.
Смола брыкнулся и смачно выматерился.
- Вставай, вставай, - не унимался Славка, продолжая теребить обладателя денег за плечо.
Смола нехотя поднялся, пошатываясь, подошел к столу, одной рукой облокотился на него, а вторую запустил в карман брюк. Пошарив там, он извлек скомканные разноцветные бумажки и протянул Славке. Тот, взяв деньги, разгладил купюры и деловито пересчитал.
- Нормально, – сказал он. – Еще поживем. Кстати! – Славка на миг замолчал и напрягся. – Мужики! А где портфель этого адвокатишки?
Козявку вмиг ошпарили воспоминания о событиях проклятого вечера. Жуткая картина вновь всплыла перед глазами.
          - Так, где этот чертов чемодан-то? – грозно проревел громила Славка. – Кто его сюды нес. Папа Римский?
           Они втроем осмотрели комнату. Потеряться портфелю было негде, из-за полного отсутствия мебели.
          - А на кой он нам? – прокряхтел Смола, нагибаясь и заглядывая под диван.
          - Ну, ты и дурак! – раздраженно ответил Славка. – Во-первых, там может, что-то ценное есть, а во-вторых, как-никак, улика. - Славка закипал. Голову опять охватил приступ боли.
Козявка открыл дверь и выглянул в коридор:
           - Да вот же! – радостно завопил он, указывая в сторону открытой двери.
Портфель действительно валялся на сваленных в кучу сосновых дровах.
           Через минуту они сидели за столом, изучая содержимое адвокатского портфеля. В нем лежали документы, содержание которых было непонятно, да и безразлично. Документы веером полетели на замызганный стол. Славка продолжал шарить. Наконец, на свет явился черный футляр. Славка положил его на стол. Козявка открыл эту коробку.
           - Да это же просто ручка, – лицо Козявки презрительно сморщилось.
Славка зло вырвал футляр и сам исследовал серебряного цвета «ПАРКЕР».
           - Ну, пригодится. Посмотрим, может, кому продать сможем. Вещь вроде иностранная.
Больше в портфеле они ничего полезного не нашли, и вновь небрежно засунули туда бумаги
- Куда его? – поинтересовался Смола.
           - Да в сарай засуну. Пусть валяется, – ответил Славка, засовывая футляр с авторучкой в карман. – Давайте-ка лучше собираться к бабке Шуре, а то голова совсем треснет.
Они вышли на улицу. Свежий ветерок пошел на пользу, обдувая красные, одутловатые лица приятелей. Через несколько минут они аккуратно распихивали по карманам маленькие бутылочки косметического лосьона.
- К тебе двинем? – поинтересовался у Славки Смола.
            - Да ну его! – отмахнулся тот. – Дома осточертело. Да и дельце у нас с вами еще одно имеется.
  - Это какое такое дельце? – тревожно поинтересовался Козявка.
            - К лешему все дела! – возмутился Смола. – Налейте мне лучше побыстрее, чего томиться-то?
- Да ладно, – примирительно ответил Славка. – Томиться не будем, сейчас жахнем. Только давайте вот что: нужно нам, братаны, опять в лесок тот сходобродить. Трупик, значит, требуется проверить. Не ушел ли куда, родимый. Так вот, сейчас малек отойдем, хлебнем по глоточку, покурим, погутарим, да пойти придется. Мало ли чего?
Внутри у Козявки все похолодело. Его передернуло:
           - Графчик, Графчик, - начал он дрожащим голосом, - а че его смотреть-то?
           - Да не, ребята, нужно, – Славка был тверд. – Эдак, сами понимаете, спокойнее будет. Взглянем одним глазком, на месте, ну и попрем домой, а там, глядишь, опять весело погуляем.
Козявка и Смола перечить не стали. Они нашли удобное местечко, возле поваленного дерева, и распили там одну из многочисленных бутылочек «Трои». Августовский вечер наступил быстро. Сумерки зловеще сгущались, пугая чуть захмелевшего Козявку, которому предстояло теперь вновь окунуться в ужас прошедшего вечера. От волнения стучали зубы. В животе предательски заурчало.
Славка заметил состояние своего дружка и догадался о причине:
- Че, сдрейфил? – насмешливо спросил он.
Козявка побледнел. Потом неожиданно поднялся и на полусогнутых ногах стремглав бросился в лес, смешно держась одной рукой за живот, а другой за задницу.
Смола и Славка хохотали до слез. Когда облегчившийся Козявка с потупленными глазами вышел из леска, Славка протянул ему еще одну бутылочку «Трои»:
           - На-ка, открой, да глони, это надежное средство, вмиг закрепит, а то, обсерешься еще по пути.
Друзья опять захохотали.
Козявка сделал несколько жадных глотков. Спирт ошпарил глотку и блаженным огнем проник внутрь тела. Он занюхал рукавом, взял у Смолы «Приму» и с удовольствием прикурил.
            Сумерки сгустились еще больше, и собутыльники решили, что пора идти. Они молча шли той же дорогой, что и вчера. Лес казался мрачным, пугающим. То и дело надрывно кричали вороны, как будто пытаясь рассказать всей округе о произошедшей трагедии. Вот уже и развилка дорог, теперь надо направо, в канавку, густо поросшую травой, в темную пасть неприветливого леса. Славка опять ощутил легкий приступ головной боли. Он боялся, что в любой момент боль может усилиться, и он уже не сможет передвигаться, или, еще хуже, упадет. Ветки громко трещали под тяжелыми шагами. В лесу остро пахло сыростью и хвоей. Деревья казались  великанами, которые в любой момент могут ожить, схватив  мохнатыми лапами нарушителей покоя и беспощадно расправиться с ними. Сами не зная почему, они двигались осторожно, словно боясь кого-то потревожить. Оставалось несколько шагов до канавы-могилы. Но каких шагов? Боль у Славки в голове нарастала, а сердце бешено билось и клокотало. Ах, как хотелось остановиться. Переждать, успокоиться, в конце концов, открыть одну из многочисленных, рассованных по карманам бутылочек, хлебнуть, и тогда, быть может, все встанет на свои места. Но нельзя. Славка не хотел подать виду, что тоже боится. Его шаги становились тяжелей и тяжелей. «Только бы выдержать», – вертелось у него в голове. Ему надо было убедиться, что труп адвоката на месте. Так будет спокойнее. Славка не понимал, почему. Он просто был убежден в этом, и все. «Ну, найдут этот труп в канаве, – размышлял он, - и подумают: местные убили? Вряд ли. Посчитают, что убили в другом месте и сбросили в придорожную канаву. Кто видел? Никто». Он ушел немного вперед. Сзади тенью шли Козявка и Смола. Славка их дождался, взял себя в руки и нарочито грубо прошипел:
- Че плететесь, как неприкаянные?
                Тут же он поймал себя на мысли, что говорит шепотом, словно боится, что его могут услышать в пустом лесу. «А, может быть, не в пустом?»
Они втроем спустились в канаву.
- Вот здесь, – кивнул в сторону камней Смола. Куча была метрах в десяти от них. Троица потихоньку подошла к небольшому возвышению, сооруженному из веток и камней. Первое, что бросилось им в глаза - ботинки. Они приблизились еще на шаг. Ботинки лежали рядом с кучей. Славка остановился. Он никак не мог понять, почему ботинки лежат отдельно от тела. Он пытался припомнить, не снимали ли они их. «Хотя, – предположил он, - ботинки могли слететь, когда они волокли тело». Славка нагнулся над кучей, было уже почти темно. Он протянул руку и снял большую еловую лапу, которая лежала на самом верху. Под лапой были другие ветки и камни. Нет, Славка не мог поверить глазам, он определенно не видел тела. «Сильно закидали? С перепугу, наверно», – подумал он, и начал раздраженно откидывать в сторону камни. Бесполезно. Тело не появлялось. Еще груда веток. Они полетели в сторону.
Что это! Славка увидел белую запачканную кровью и грязью рубашку. Она лежала, напоминая очертания человеческого тела, с раскинутыми в сторону рукавами. Камни полетели с удвоенной силой. Между их бряцаньем Славка слышал тяжелое, частое дыхание своих друзей. Все. Камней и веток больше не было. Под остатками кучи они увидели неопределенного цвета джинсы. Молния и пуговица на них были застегнуты. Сильный спазм перехватил Славкино горло. На какое-то время ему почудилось: сердце перестало биться, но уже через секунду оно забарабанило, сначала прямо в желудке, а потом подкатило к самому горлу. «Каааррр» – раздался душераздирающий крик вороны. В глазах у Славки потемнело. Он присел на корточки, и его тут же стошнило. Он изо всех сил пытался взять себя в руки, но ничего не получалось, приступы рвоты следовали один за другим. Славка подумал, что сейчас выплюнет желудок. Наконец, неимоверными усилиями, ему удалось успокоить свое нутро. Он вытер рукавом рот, встряхнул головой и обернулся. Сзади никого не было.




                ГЛАВА 18.




Въезд Вельзевула в Метрополис было триумфальным. Тысячи людей высыпали на улицы города, забрасывая цветами сверкающую повозку, в которой, с гордо поднятой головой стоял наместник Командора. Вельзевул был в белых одеждах. Его длинные волосы охватывал золотой обруч. Правитель Вирииды приветственно выкинул правую руку вперед, окидывая гордым взором своих подданных. Толпа орала. Солдаты с трудом сдерживали натиск горожан. Впереди повозки понуро брели несколько сотен рабов, которых отец подарил младшему сыну в знак признательности. Сзади, верхом на больших, лохматых конях следовало три десятка офицеров в пурпурных туниках, богато расшитых по краям серебром. Позади офицеров двигались музыканты, исполняя гимны Земли, Командора и Вирииды. Вместе с Вельзевулом в повозке находился Витарту. Шествие приближалось к центральной площади, где на холме находился роскошный дворец, принадлежащий правителю. К колоннаде дворца вели мраморные ступени, усыпанные живыми цветами. Площадь заполнили народ и солдаты. Возле центральных ворот дворца Вельзевула поджидал друг и преданный слуга Аарам, во главе свиты приближенных. Аарам был одет в нежно розовые, просторные одежды. В правой, приветственно вытянутой вперед руке, он держал переливающийся на солнце платиновый жезл – символ власти. А левой рукой прижимал к груди шлем из тонкой золотой паутины, пышно украшенный разноцветными перьями.
Как только почетный кортеж остановился возле ступеней, хор из нескольких сотен голосов запел гимн Вельзевулу. Опираясь на руку капитана Гура, командира гвардии, правитель сошел с повозки, грациозно подхватил полы своей одежды, и, не спеша стал подниматься по ступенькам.
Весть о том, что Командор не только простил Вельзевула, но еще и приблизил к себе, усадив на место старшего сына, долетела до провинции раньше, чем туда вернулся сам наместник. Это было знаменательно. Свободные горожане теперь могли гордиться собой. Их повелитель стал вторым человеком на Земле, и теперь ожидались соответствующие преимущества и, быть может, снижения податей. Люди любили свой город, селения, свои дома и наделы. Они любили Вельзевула за то, что он был справедливым хозяином. Он был щедр, умен и прост. Он не гнушался с небольшой охраной ходить по улицам, беседовать с гражданами, заходить на рынки. В праздники он устраивал пышные представления и раздавал бесплатно пищу. Свободные люди в определенные дни могли посещать дворец наместника и любоваться его роскошью. Вельзевул был легок на подъем. Он мог мгновенно собраться и прибыть в центр скандала, чтобы лично восстановить справедливость.
Множество приговоренных к смерти были им помилованы, тысячи обреченных на рабство вновь становились свободными людьми. В провинции отладили экономику. Поощрялись любые предложения, направленные на улучшение благосостояния. Вельзевул подбирал своих сподвижников исключительно по способностям и уму. Наместник считал, что благополучие провинции прямо зависит от благополучия народа, который заселяет ее. Свободные граждане широко  пользовались милостями повелителя. Своим советникам Вельзевул велел разработать разумную систему податей.
           И теперь народ приветствовал справедливого правителя. Под ноги наместнику все летели и летели живые цветы, а хор воспевал хвалебную песнь во здравие и процветание Великого Вельзевула.
          - Вириида и Метрополис приветствуют тебя, Великий Вельзевул! - согнувшись в глубоком поклоне, отчеканил Аарам и протянул платиновый жезл. – Прими сей знак и правь нами во славу свою и Великого Командора!
Вельзевул принял жезл, и, тонко улыбнувшись, взял Аарама под локоть, заставив выпрямиться:
- Я рад видеть тебя мой друг, - мягко проговорил он. – Надеюсь, за время моего отсутствия Метрополис не только не пострадал, но и приобрел?
- Что ты, мой господин! – отшатнулся от повелителя верный слуга. – Как мог Метрополис, что-то приобрести без твоего светлейшего присутствия? Что бы с нами было, если бы ты не возвратился?!
- Ну, ладно, ладно, лукавые вы мои! – снисходительно, но довольно ответил Вельзевул Аараму - Разве мы не рассчитывали на это? А мой отец! Неужели он не справедлив и не мудр, чтобы понять нас и простить?
Краска залила лицо Аарама. Он опять согнулся в низком поклоне, делая пригласительный жест рукой, чтобы наместник мог пройти в свой  дворец. Свита выстроилась, создав живой коридор, кланяясь в тот момент, когда Вельзевул проходил мимо них.
Прохладный зал с высокими расписными сводами спасал от изнурительной жары. Вельзевул остановился в центре его, снял золотой обруч, встряхнул головой, расправив красивые волосы, и пошел к большим дверям, украшенным замысловатыми узорами, за которыми находилась просторная мраморная галерея. По обе стороны галереи, как и во дворце отца, стояли скульптуры, изображавшие героев космической станции, погибшей тысячи лет тому назад, при подлете к далекой, маленькой звезде по имени Солнце. Галерея вела к массивной, усыпанной дорогими камнями, искусно отделанной благородным металлом лестнице, поднявшись по которой можно было оказаться в другом, еще большем, овальном зале.
В центре этого помещения высились прозрачные, как слеза, хрустальные колонны. Стены были увешаны огромными картинами, рассказывающими о развитии земной цивилизации. На каждой картине изображался Командор. В глубине зала располагалась высокая белая дверь, увитая узорной сеткой из золота с бриллиантовыми россыпями. Чтобы открыть эту дверь, требовались усилия четырех рабов, одетых в белоснежные одежды. Они стояли возле нее, не шелохнувшись. За дверью находилась просторная приемная с янтарными скамьями.
  Стены приемной также украшали великолепные картины. Высокие сводчатые потолки пестрели яркими красками: изображались героические моменты жизни Вельзевула. Вторая такая же дверь вела в просторный кабинет наместника, напоминающий тронный зал Командора, только чуть меньшего размера. Стены и пол кабинета были выложены мозаикой из драгоценных камней, в центре возвышался подиум, на котором стояло большое серебряное кресло. Вдоль стен размещались кожаные сиденья для посетителей и Совета провинции. С потолка гроздьями свисали затейливые хрустальные пластины, которые при малейшем движении воздуха издавали тихий, мелодичный звон.
Вельзевул быстрым шагом, в сопровождении свиты, миновал большой зал и, остановившись возле распахнутых дверей в приемную, обернулся:
- Прошу членов Совета пройти ко мне, – сказал он и направился в кабинет. В Совет Вирииды – высший орган провинции ; входило десять приближенных Вельзевула, среди которых ; его самые близкие друзья Аарам и Витарту, то есть те люди, которым Вельзевул доверял сокровенные тайны. Вельзевул вошел в кабинет, легко взбежал по ступенькам подиума и сел на краешек кресла. Тысячи хрустальных пластин тотчас же издали приятный, малиновый звон. Члены Совета привычно заняли свои места на кожаных сиденьях. Рабы покорно закрыли тяжелые двери и замерли, словно мраморные статуи.
- Тирания достигла наивысшего предела, – начал медленно Вельзевул. Его голос эхом разносился по просторному, прохладному помещению. – Командор стал безжалостен, от его былой справедливости и мудрости не осталось и следа. Я не склонен недооценивать ситуацию, и едва  сумел  изобразить послушного болвана. Я прекрасно понимаю: прощение отца – вовсе не прощение, а хитро спланированный шаг, ведущий к моему уничтожению. Отец не решился сделать это открыто. Его коварство не знает границ. - Вельзевул перевел дыхание. Члены Совета сосредоточенно и молча слушали его. Слышался только легкий звон хрусталя - Друзья мои, ; продолжил наместник, ; близок тот день, когда сюда явится если не сам Командор, то кто-то из его приближенных с инспекторской проверкой. Я не удивлюсь, если эта инспекция будет тайной. Что произойдет потом ; предсказать трудно, а начатое нами дело еще в зародыше. – Вельзевул опять замолчал, слушая мелодичное звяканье переливающихся в ярком свете пластин.
- Светлейший! – нарушил тишину Аарам. – Ты считаешь, Командор о чем-то догадывается? - От волнения жилы на его шее напряглись.
Наместник, казалось, не слышал вопроса. Он отрешенно смотрел в потолок, наблюдая за игрой переливающегося в ярком свете хрусталя, нервно теребя массивную, золотую застежку своей туники на правом плече. Прошло несколько секунд. Наконец, Вельзевул отвел взгляд от легких пластин и посмотрел на взволнованного Аарама.
  - Догадывается? – переспросил он. – Скорее всего - да. Его проницательность… когда я беседовал с ним, то видел, как искрятся хитростью его глаза, излучая лукавство и жестокость одновременно. Мне кажется, он понимает или чувствует неладное в создании нашего бредового Закона. Боюсь, он усомнился в том, что этот акт имеет для нас серьезное значение».
              Капитан Гур не выдержал. Он решительно поднялся со своего места и громким басом отрапортовал:
- Светлейший!  Наши… твои солдаты готовы в любую минуту выступить. За тебя они отдадут жизни! – Капитан говорил с таким увлечением, что лицо его покраснело, а левое веко зашлось в нервном тике.
- Солдаты, - криво усмехнулся Вельзевул, - да если бы вы знали, какая армия у Командора! А оружие? Ни я, никто, кроме самого Командора и его приближенных военачальников, да некоторых членов его Совета не знает, что хранится в арсеналах Атлантиды. Вы, верно, забыли: главные цеха, напичканные оборудованием и сотнями ученых, находятся только в Риманусе. Так что, дорогой мой капитан, одного энтузиазма недостаточно. Командору потребуется от силы полдня, чтобы превратить всех нас в пыль, а меня, подозреваю, что и вас, принародно поджарят на центральной столичной площади - . Вельзевул махнул рукой, и бравый капитан вновь занял свое место.
В помещении опять воцарилось молчание. В это время бесшумно раскрылись боковые двери и несколько красивых полуобнаженных женщин-рабынь внесли чаши, наполненные прохладным хмельным нектаром. Наместнику чашу подала прекрасная блондинка. Девушка не смотрела в глаза наместнику, робко опустив прелестную головку. В  другой момент, Вельзевул заинтересовался бы ею. Но мысли младшего сына грозного Командора были заняты другим.
          Провинция процветала, население множилось, росли города, богатели деревни. Однако Закон Командора был суров, и Вириида отдавала все самое лучшее центру. Из Атлантиды почти перестали поставлять технику и оружие. Все приходилось делать самим. Наместник старался сделать жизнь своих подданных лучше, но не мог обойти закон. Недовольство Командором росло. Оно росло не только в среде бедняков и рабов, недовольство просачивалось и в более обеспеченные слои населения. Часто приезжавшие инспектора из Атлантиды высокомерно указывали правителю на недостатки в управлении колонией. Это бесило наместника. Его, Вельзевула, правившего уже не одну сотню лет, достигшего в своей вотчине благополучия и спокойствия, поучали какие-то приезжие чиновники. В гневе он готов был их уничтожить, однако чинуши имели грамоты, подписанные самим Командором. Эти грамоты представляли приезжим инспекторам такие полномочия, которых не было даже у него – родного сына Командора. Вельзевул помнил те времена, когда отец полностью доверял ему, когда в их семье царили мир и спокойствие. Они часто встречались. Вельзевул советовался с Командором, а тот, в свою очередь, всегда рад был подсказать сыну, научить. Теперь все стало по-другому. Отец окружил себя лизоблюдами, дошло до того, что Вельзевул практически не мог напрямую общаться с отцом. В лучшем случае его выслушивал старший брат, Маирис. Маирис решал: допустить младшего брата к отцу или нет.
Долгие годы Вельзевул хранил в себе, понемногу накапливая, ту неприязнь к отцу, которая  раз от разу усиливалась. Отношения все ухудшались, тирания и налоговый гнет ужесточались. Посыльные Вельзевула иногда не возвращались с центрального материка. Доходили вести, что они были казнены Командором, либо обращены в рабство. Любой сбой в поставке товаров и прочего мог вызвать гнев отца. Этот гнев отражался на посланцах.
Терпеть и переживать в одиночку Вельзевул больше не мог. Сначала он осторожно поделился мыслями с самыми преданными соратниками, Аарамом и Витарту. Вельзевул понял, что и тот, и другой также недовольны. Кроме того, Витарту из-за гнева Командора потерял старшего сына, который был одним из посланцев наместника, отправленных в Риманус и не возвратившихся оттуда. Постепенно к сообществу недовольных присоединился командир гвардии, капитан Гур. Несколько лет потребовалось единомышленникам, чтобы сменить членов Совета провинции, подобрав людей близких по духу и взглядам. Верхушка начала действовать. Было решено утаивать от инспекторов реальные доходы колонии. Стали создаваться запасы, благодаря которым улучшалась жизнь населения. Правители Вирииды нетерпимо относились к насилию. Вельзевул и его сподвижники ограничили работорговлю. Смягчились условия, согласно которым рабы получали свободу. Гур отдавал все силы подготовке солдат. Капитан и его преданные офицеры могли в считанные часы поставить под ружье тысячи ополченцев. Авторитет Совета неуклонно рос. Самым тяжелым и опасным было приобретение оружия. Огромными усилиями наладили тайное производство. Вельзевулу удалось наладить негласные контакты со своим братом Сабуром, наместником третьего континента - Индезиды.
 Это был длительный и осторожный процесс. Начинали издалека. Вскоре удалось добиться тайной встречи наместников двух колоний. Происходило это под видом дружеского визита Сабура к Вельзевулу. Сабур колебался. От природы он был труслив, осторожен, однако тщеславен. Именно третье и позволило найти точки соприкосновения. Вельможный Сабур, обделенный вниманием отца и униженный тиранией старшего брата, кипел от гнева. Он всей душой желал возродить те времена, когда с ним считались. Беседа братьев была слишком короткой, чтобы разработать серьезные планы. Но решено было главное – наладить тайные  вязи. Вельзевул до боли понимал, что Сабур в любой момент может предать, но без его, пусть и минимальной, поддержки рассчитывать на успех не приходилось. Во всяком случае, договорились: если Вельзевул поднимет мятеж, и ему будет сопутствовать удача, Сабур прикажет своим войскам поддержать брата.
Репрессии центра усиливались. Год назад Маирис вызвал в Риманус ведущего ученого Вирииды, члена Совета колонии и преданного соратника Вельзевула, Амируса. Амирус не вернулся. Агентура Вельзевула доложила, что ученого казнили в тюремных застенках. Совет колонии понес огромную потерю. Амирус был носителем секретнейшей информации. Тогда-то и было принято решение о жесткой секретности. На Совете уговорились разработать собственный Закон, но так, чтобы он почти не отличался от Закона Командора. Делали вид, что колония Вириида желает получить свой Закон, чтобы потешить самолюбие местного правителя, и все тайные совещания, о которых могло быть известно, связаны именно с этим. Пожалуй, это был единственный способ нейтрализовать многочисленные доносы. Доносчиком мог быть кто угодно: от раба до высокопоставленного инспектора. Казалось запущенная «утка» сработала: Вельзевула срочно вызвали к Командору. Наместник был готов к этому. Предполагалось, что Вельзевул предстанет перед отцом эдаким зарвавшимся хозяйчиком, который падет ниц перед грозным и всемогущим Командором и будет прощен. В какой-то момент Вельзевулу показалось, что план сработал. Но ряд обстоятельств заставили усомниться в этом: во-первых, отец слишком быстро сменил свой гнев на милость; во-вторых, Вельзевулу стало известно о ссылке Маириса, этого титана и хитроплета, в отдаленный город Тубарту провинции Индезида. Напрашивался вопрос: за какую провинность могущественный и непоколебимый старший сын Командора вдруг был разжалован в простые солдаты? Вельзевул прекрасно понимал, что недовольство размещением за пиршественным столом - мелочь по сравнению с заслугами Маириса. Значит, здесь кроется нечто более серьезное. Вероятно, отец о чем-то догадывается. Какая-то информация, по всей видимости, все же просочилась в Риманус.
               Надо было принимать решение: либо сворачивать свою деятельность, либо активизировать и ускорять. Выбор был непрост, тем более что в тайны заговора уже посвятили Сабура. Вельзевулу катастрофически не хватало времени на подготовку оружия и войск. Планировалось, что Сабур направит брату подкрепление, и Вириида объявит о своей независимости. Командор придет в бешенство и бросит все силы, чтобы растоптать мятежников. Удастся ли выстоять? Вирииде не занимать патриотов: каждый второй станет на защиту родины. Атлантида, прогнившая от рабства и разврата, не сможет расправиться с провинциями, и Вириида, равно, как и Индезида станут независимыми государствами.
- Аарам, - обратился Вельзевул к другу, - как работают наши оружейные заводы? Сколько потребуется времени для полного оснащения армии и ополченцев?
Аарам закрыл глаза и задумался. Он устало провел ладонью по лицу и, наконец, ответил:
- Мне трудно, Светлейший, ответить точно. Заводы работают медленно. Мы боимся лишних глаз и ушей, ты ведь сам знаешь, шпионов вокруг хоть отбавляй. На сегодняшний день оружия хватит, чтобы полностью снабдить им армию, но ополчение… увы, пока нет.
Вельзевул поморщился.
           - А как дела с Сабуром? Есть ли какие вести?
На сей раз, со своего места поднялся Витарту:
          - Вести есть, мой господин, - начал он, но замолк, чтобы откашляться, - через год, максимум полтора они готовы будут высадить у нас пятитысячный десант, а также предоставить в наше распоряжение несколько боевых кораблей.
           - Год-полтора, – задумчиво повторил Вельзевул. – Слишком долго. Я полагаю, уже в ближайшее время Центр что-нибудь предпримет. Командор определенно что-то подозревает. Все вы знаете, какая у него интуиция. - Вельзевул замолчал, затем неожиданно встал с кресла и спустился вниз. Хрустальные пластинки зазвенели. Встали и другие члены Совета:
- Сидите, – раздраженно выпалил наместник. – Нет у нас времени ждать год-полтора. Абсолютно нет. Можем мы поторопить Сабура?
- Я попробую, Светлейший, – отчеканил Витарту. – Завтра же мои люди будут отправлены в Индезиду. Только назови, какой срок тебе нужен?
             Вельзевул обратился к капитану Гуру:
- Что ты на это ответишь, Гур?
Гур по-военному отрапортовал:
- Солдаты готовы выступить хоть сию же минуту. Уверен, - распалялся военачальник, - их любовь и вера в тебя приумножат наши силы и компенсируют нехватку оружия. А, стало быть, мы готовы хоть завтра поднять отряды!
Вельзевулу убежденность капитана нравилась, но он трезво оценивал обстановку. На карту было поставлено все, а главное – жизнь.
Решили продолжать действовать: капитан Гур неустанно занимался солдатами, Витарту подобрал самых надежных людей и направил их к Сабуру с просьбой ускорить подготовку десанта. Вельзевул с головой окунулся в хозяйственную деятельность, улучшая положение свободного населения, освобождая рабов и, таким образом, увеличивая число своих сторонников.
Через четыре месяца в провинцию нагрянула очередная инспекторская проверка. Ее возглавил новый первый помощник Командора, второй по старшинству брат Вельзевула – Ким. Проверка проводилась очень тщательно. Инспектора скрупулезно подсчитывали все доходы провинции, правильность отчисления налогов, количество продукции и продовольствия, отправленных в Центр. Все имеющееся в арсеналах оружие пересчитали несколько раз. Тайные агенты шныряли повсюду. Инспектирование длилось целый месяц. С каждым днем Ким, которого поселили в роскошном дворце, мрачнел и мрачнел. Он не принял никого из членов Совета, а Вельзевула позвал к себе только в последний день.
 Наместник нервничал, но старался выглядеть непринужденно. На встречу с Кимом он взял Аарама. В душной приемной пришлось прождать минут двадцать. Аарама к Киму не допустили.
Ким сидел в большом кожаном кресле. Расстояние от него до посетителя было внушительным, что добавляло волнения. Вельзевул пошел навстречу брату:
          - Приветствую тебя Ким! – сказал он, выкидывая вперед правую руку. – Как твое здоровье, и не нуждался ли ты в чем за время, проведенное на моей земле?
Глаза Кима злобно блеснули. Он изобразил на лице подобие улыбки:
- На земле отца твоего и нашего Командора, – ехидно поправил он, не приветствуя брата. – Или ты, Вельзевул, слишком много возомнил о себе?
            Вельзевул смутился:
- Наш отец вверил мне эту землю, чтобы она служила во благо Командору и его верноподданным. Так что, говоря «мою землю», я подразумеваю именно это» – возразил он.
Ким вновь попытался улыбнуться:
- Ладно, не будем препираться. Давай перейдем сразу к делу. Мои люди не досчитались в арсеналах трех тысяч боевых лучей. Не соблаговолишь ли ответить, куда делось это оружие?
           Вопрос ошарашил наместника. Он был убежден, что все в полном порядке. Вельзевул предположил, что брат пытается взять его на испуг. Нужно было выбрать правильную тактику поведения.
          - Мне кажется, - медленно начал Вельзевул, - ты, Ким, забыл предложить мне сесть. Или у тебя есть предписание отца объявить меня умершим родственником?
Теперь черед смутиться пришел Киму. Он явно перегнул палку. Ким в третий раз улыбнулся, только теперь это была действительно радушная улыбка:
- Конечно Вельзевул! - уже мягче продолжил он. – Прости, я забыл это сделать. Присаживайся, и давай поговорим.
            Вельзевул выиграл время. Не спеша, он подошел к ближайшему креслу и устроился на нем.
- Не могу понять, брат, о чем это ты? Какое оружие, и почему его не хватает? - Разве тебя не известили твои подданные? ; нарочито удивился Ким. – Странно. Хотя, впрочем, может быть, мои ротозеи ошиблись? Хм.
Вельзевул с облегчением вздохнул. Ким тотчас же перешел к другой теме:
- Ну, да ладно, с оружием, положим, все в порядке, но вот с топливом и металлом неладно. Мне подготовили подробный отчет. Недопоставка в Риманус этой продукции очевидна. Как ты это можешь мне, а, вернее, Командору это объяснить? - Ким выжидающе смотрел на брата.
- А ошибки быть не может?
- Нет, Вельзевул, ошибки быть не может. Ты же знаешь, дилетанты сюда не приезжают. Кроме того, тобою недопоставлено двести три груза с мясом и четыреста с зерном. Готовься, мой друг, тебе держать ответ. Раньше, насколько мне известно, таких расхождений не было.
           - Хорошо, - согласился Вельзевул, - по всей видимости, я самонадеянно отстранился от ведения учета, а мои помощники либо обсчитались, либо…
- Либо воруют! – перебил его Ким. – И мой тебе совет: как можно быстрее разбирайся с этим. Думаю, Командор вскоре призовет тебя для объяснений.
-Это все? – спросил Вельзевул, поднимаясь с кресла.
- Иди, – ответил Ким, махнув рукой.
Вельзевул сделал шаг, когда брат его окликнул:
- Вельзевул!
Наместник обернулся
- И нет четырех боевых кораблей.
Кровь ударила в голову наместника. Он остановился в нерешительности:
- Как нет?
- Очень просто, нет, это значит, что нет, – равнодушно ответил Ким. – Подумай на досуге и об этом, Командору это обстоятельство особенно не понравится. - Ким вновь небрежно махнул рукой, давая понять: разговор окончен.


                ГЛАВА 19.




              Обжигаясь горячей водой, Анна лихорадочно смыла с ног остатки грязи. Если сказать, что она была напугана, то это вообще ничего не сказать. Анна вытерла ноги полотенцем, села на край ванны и заплакала. Ей было жалко Димку и страшно за себя.
- Что вокруг меня творится, черт побери! - зло сказала она и до боли прикусила губу. Она поднялась и посмотрела на себя в зеркало. Лицо было неузнаваемым: волосы растрепаны, под глазами синие круги, ввалившиеся щеки.
            - Мама, ты чего не спишь? – Димка, сонный, в трусиках и майке стоял на пороге. Он протирал ручонками глаза. – Я хочу пописать, и пойдем спать.
- Сейчас, малыш, – как можно ласковее ответила она, смывая слезы.
Больше ей в эту ночь не спалось. Она ворочалась с боку на бок. Дождавшись, когда Димка заснет, она вышла на кухню и включила чайник. Чтобы как-то скоротать время, взяла журнал с кроссвордами и принялась их разгадывать.
Утро выдалось солнечным, приветливым. Перед тем, как разбудить Димку, Анна заварила себе очередную, наверное, уже седьмую или восьмую чашку кофе. В глазах кололо, словно в них попал песок. Она ощущала слабость во всем теле. Неимоверно хотелось спать, но страх настолько пропитал ее, что она панически боялась закрывать глаза. Скоро нужно будить сына. Анна размышляла, как быть дальше. Необходимо рассказать кому-нибудь об ужасах сегодняшней ночи. Вынести все это в одиночку невозможно, вот-вот она сойдет с ума. Разумеется, поговорить можно только со Светланой, и теперь Анна с нетерпением ждала того момента, когда окажется возле детского сада.
Сегодня Димка был на редкость послушным: он сам быстро умылся и оделся. И вдруг звонок в дверь пронзил Анну, словно мощный электрический заряд. Потемнело в глазах. «Это он»! – ошпарила мысль. Она стремглав бросилась открывать. Димка мешался в ногах, крича:
- Папа, папа приехал! Ура!
Трясущимися руками она открыла дверь. Но вместо мужа на пороге стояла Светлана. Лицо ее было бледным и озабоченным, из-за Светланы выглядывала пышная, но тоже озабоченная Ирина.
- Что… что случилось! – почти закричала Анна.
             - Не кричи, – взмолилась Светлана. – Дай пройти, сейчас все расскажу. - Она отстранила Анну, и вошла в квартиру. За ней шумно пробралась Ирина.
- Давай на кухню, – предложила Светлана и, быстро сняв обувь, прошла туда, не дожидаясь приглашения.
У Анны отнялись ноги, и она лишилась дара речи. Это длилось несколько секунд. Понемногу она пришла в себя.
- Светлана!? – то ли прошептала, то ли сказала она. – Объясни…
- Садись! – властно приказала подруга и уселась на стул. Ее примеру последовала и вторая гостья.
Димка ничего не понимал. Он стоял в коридоре, смешно хлопая длинными ресницами.
            - Пойди к себе в комнату, поиграй, – сказала Анна.
- Анка, ты только держись, – начала Светлана. – Это, может, и сущая ерунда, но мне сегодня ночью приснился настолько реальный сон…- Светлана быстро встала с места, подошла к графину с холодной водой и налила себе полстакана.
             - Ну, говори же!
           - Давай уже, выкладывай, - грубоватым голосом поддержала Ирина и оперлась щекой о кулак.
              - Короче, Анька, - продолжила Светлана, сделав еще глоток, - Игорь мне сегодня приснился. - В кухне воцарилось молчание. Было слышно, как небольшие кварцевые часы томительно отсчитывают секунды. Светлана опять отхлебнула воды. - Понимаешь, он был весь в крови. Кровь текла из шеи, он стонал, звал тебя. Потом приснилось, что он летит над нашей с Сергеем кроватью, мотает головой и разбрызгивает кровь. Такое ощущение, будто все происходит наяву. Я даже закричала от страха. Меня Серега разбудил. Ну, я ему все и рассказала. Он засмеялся. мол, наговорились о всяких страстях на ночь.
             - И? – поторопила Анна. - И что из этого?
             - А ничего хорошего. Я кое-как уснула. Утром просыпаюсь. Серега уже на работе, Ирка в другой комнате дрыхнет. Надо ребенка в сад собирать. Сбрасываю одеяло, а там! На простыне таакое пятно крови! – Светлана описала в воздухе довольно внушительный круг.
В кухне воцарилось молчание. Через несколько секунд Светлана продолжила:
- Я подумала - месячные, но потом обломила себя. Какие могут быть месячные, когда неделю назад закончились? Осмотрела себя, может, поцарапалась. Нет, гляжу, все в порядке, никаких царапин».
- Может, Сергей? – предположила Анна. Душу выворачивало напрочь.
             - Если бы, – вмешалась в разговор Ирина. – Она тут же Сереге позвонила.
             - Так вот, - вновь заговорила Светлана, - пятнышко крови-то на простыне немаленькое. Я попросила Серегу, чтобы он осмотрел свои ноги. Серега, разумеется, сначала меня ласково послал, сказал, что мешаю работать, но потом посмотрел и говорит: «Нет у меня никаких царапин. Спать меньше надо - Светлана замолчала, внимательно глядя на Анну.
 Анна, возможно, не поверила бы в этот несуразный рассказ, если бы сама недавно, с остервенением, не отмывала собственные ноги от прилипшей тины и грязи. Паника сменилась ступором. Она уставилась в одну точку на столе, непрерывно, не мигая. Анна уже практически ничего не слышала. Где-то вдали продолжала стрекотать подруга:
  - Я всю себя осмотрела. Я ничего понять не могла, уму не постижимо. Я вспомнила свой сон, Игоря в крови. Представляешь, его глаза были такими реальными, в них столько было боли и тоски.
- Светка, замолчи! – вдруг, почти криком, прервала ее Ирина. – Не видишь человеку совсем плохо?
Ирина сочувственно поднялась, налила стакан воды и протянула его Анне:
- Не придавай значения. Я реалист и не верю во всякую там мистику. Выпей давай, успокойся. Светка тоже меня всполошила. Я, поначалу, вроде тоже запаниковала. А потом подумала: А если у кого-то ночью кровь носом пошла. Разве это не разумное предположение?
- Нет! – вырвалось у Анны. – Не разумное! - Она пристально посмотрела на подруг, - тяжело встала со стула и подошла к подоконнику. Взглянула в окно. Улица ожила: заботливые мамаши провожали детишек в садики. Жизнь кипела. Только для Анны часы остановились. Они остановились навсегда. В одночасье в голову пришла страшная мысль: она теперь вдова. Она так боялась этого слова. Их жизнь с Игорем… Боже, она молила, мечтала, чтобы они были вместе всегда. Она обожала каждую частицу его тела, его тепло, его дыхание. Разлука – смерть. Она вросла в свою семью. Единственный ребенок у родителей, Анна пропиталась духом заботы, ласки, поддержки. Игорь напоминал ей ее собственного, заботливого и любящего отца. Мать часто спрашивала Анну, как дела, как муж, все ли ладно в семье? Она видела ответ на святящемся улыбкой лице дочери.
Теперь она смотрела в окно. Там продолжалась обычная жизнь: смеялись и плакали дети. Некоторые шли всей семьей: папа, мама, ребенок, а то и два. Слезы ручьем покатились из глаз.
- Мама! Мама! – Димкин голос вернул ее к реальности. – Мы, что ли, сегодня в садик не пойдем?
 Ирина и Светлана сидели за кухонным столом, и первая что-то шепотом внушала подруге.
- Подожди, милый, – ответила Анна, наспех вытирая слезы. - Сейчас мы с тетями попьем кофе, и я отведу тебя.
Димка, понимающе кивнул и удалился в свою комнату, держа в руках игрушечный кораблик.
Светлана встала из-за стола, подошла к Анне и обняла ее за плечи:
- Знаешь, что, Анюта, давай отведем все вместе Димку в сад, а потом съездим к Игорю на работу, посоветуемся с его товарищами. Если что, вызвоним Серегу и поедем в этот проклятый городишко. Начнем его искать. Годится?
            Анна одобрительно кивнула головой.
            - Ну, вот и хорошо, - заключила Светлана. - Сейчас по чашечке кофею и вперед. - Она широко улыбнулась. Только улыбка показалась Анне какой-то вымученной и неестественной.
Ноги в грязи и тине. Анна закрыла глаза, представила себе ночную картину, и внутренне содрогнулась. Она вспомнила: надо, во что бы то ни стало, поделиться с подругами. Эта идея стала навязчивой. Она решительно отошла от окна, и снова села на свой стул. Женщины внимательно и озабоченно посмотрели на нее.
- Девочки, - почти шепотом, с хрипотцой начала она, - мне ведь тоже сегодня сон приснился.
Светлана присела на кончик стула. Ирина выпрямилась в ожидании.
- Не знаю, с чего и начать. Сон кошмарный, не поймешь о чем. Будто лечу я в речную глубину с Игорем. У Игоря нет глаз – сожрали рыбы… Потом пещера огромная, огни кругом, смрад стоит. Кстати, вот, что интересно, хотя и сон, а я все запахи чувствовала. Просто удивительно. Вдруг из глубины пещеры мужик выходит, а, вернее, старик и говорит мне странные вещи. Одно я сумела понять: Игорь вернется, но вернется не такой, какого я знаю. - Анна на секунду замолчала. Подруги внимательно следили за ней. Затем она продолжила. - Странный это был старик. Да, еще, я как будто слушала этого старика вместе с Игорем, хотя вроде его и не видела.
- Понятное дело, ; после некоторой паузы сказала Ирина, ; ты же так напереживалась, какие еще сны должны теперь сниться?
            - Уж если мне такая дурь приснилась, то тебе и подавно, – поддержала Ирину Светлана.
        - Да, действительно. – медленно произнесла Анна. – Только вот одно обстоятельство… Не знаю, сможете ли вы мне его объяснить? Когда я проснулась, то сразу пошла в ванную, потому что была мокрая, как мышь. - Анна устало провела ладонью по лицу. - А когда включила там свет, то так и обалдела. Представьте, у меня все ноги были в водорослях и грязи!
          Теперь молчание воцарилось надолго. Подруги с ужасом смотрели на Анну. Похоже, что они принимали ее за сумасшедшую. «А, может, я и впрямь сошла с ума?» - мелькнуло в ее голове. Но Анна, уже который раз за сегодняшнее утро, вспомнила, какой противной оказалась эта грязь, какой стала скользкой и липкой, когда она ее смывала.
            - Послушай, ; прервала ее размышления Ирина, ; ты это вправду говоришь? – И тут же сама ответила. – Хотя понимаю, до шуток ли тебе. - Светлана молча наливала себе кофе. Вид у нее был подавленный. Перед глазами стояло яркое кровавое пятно на постели, и стало очевидным: никто не царапался, ни у кого ночью кровь носом не шла. Сделалось жутко. Руки дрожали, и кофе немного расплескался по столу.
                - Да что же это такое происходит? – сердито и громко вопросила Ирина. – Не город, а черт знает что! Приехала подругу повидать, повеселиться, погулять, а тут – на тебе! - Она неуклюже поднялась со стула, чтобы налить кофе.
              - Плесни и мне, – попросила Анна, пододвигая свою чашку. В детской урчал Димка, изображая машину.
              - Ладно, девочки, - заговорила Светлана, - давайте действовать по плану. Допивайте кофе, отведем Димку в сад, и поедем к Игорю на работу, пока там все по судам не разбежались.
Собрать Димку было несложно, и уже через пятнадцать минут он оказался в детском саду, а подруги отправились к Игорю на работу.
К счастью, заведующий консультацией - Степан Иванович, был на месте. Секретарша Людмила, хорошо знавшая Анну, тут же пропустила всех троих к нему в кабинет. Степан Иванович, увидев женщин, почтительно привстал из-за массивного письменного стола и, здороваясь, указал подругам на кресла. На его лице читалось удивление. Он улыбнулся:
- Прошу, располагайтесь. Может, кофейку или чаю?
- Нет, нет, - замотала Анна головой, - мы по делу.
            - Вот как? Очень интересно! - протянул заведующий, усаживаясь. Степану Ивановичу было лет под сорок: солидный, крупный мужчина с короткой стрижкой. В его волосах пробивалась седина, и это не удивляло. Быть адвокатом, да еще руководить одной из ведущих юрконсультаций области – такое не проходило даром.
- Что же вас, дамы, привело ко мне? - Степан Иванович располагал к себе. Всматриваясь в лицо этого человека, Анна сожалела, что сразу же не обратилась к нему.
               - Видите ли, Степан Иванович, - робко начала Анна, - Игорь Владимирович пропал. - Брови заведующего заметно приподнялись.
               - Как это пропал? - изумленно спросил он.
               - Вот так, - продолжала Анна, - он уехал в командировку, если помните, больше двух дней назад, и до сих пор не вернулся.
По лицу заведующего было видно, как он озабочен. Адвокаты – люди вполне свободной профессии. Что-то неладное заведующий может заметить только в связи с длительным, без предупреждения, отсутствием, либо когда адвоката начинают искать переполошившиеся клиенты. Игорь был весьма пунктуален, он прекрасно справлялся с делами и везде успевал. Поэтому приход в консультацию его супруги, да еще с таким заявлением… это было из ряда вон выходящим событием.
Степан Иванович вызвал секретаршу и попросил, чтобы она проверила по журналу, как расписана неделя Игоря Владимировича. Через несколько секунд Людмила сообщила: Игорь действительно должен был участвовать в судебном процессе вне города.
             - А что, - поинтересовался Степан Иванович, - он записался на один день?
  - Ну в общем-то да.
          - Странно, - проговорил хозяин кабинета. И, обращаясь к Анне, поинтересовался:-  А вам он тоже сказал, что на один день уезжает?
           - Вот именно, – ответила Анна. – Но, представляете, до сих пор он так и не появился.
- Понятно, – коротко сказал Степан Иванович, - не переживайте, мы его обязательно найдем. Дайте мне немного времени, я подумаю, что можно сделать. - Он посмотрел на Ирину и Светлану и попросил их:
- Вы отвезите Анну Сергеевну домой, побудьте, если можно, с ней, а я перезвоню, как только что-нибудь решим. Договорились?
Светлана и Ирина почти синхронно кивнули. 





ГЛАВА 20.




Обратной дороги Славка не заметил. В ушах стоял пугающий хруст сухих веток под ногами. По пути его еще несколько раз стошнило. Козявка и Смола бежали где-то сзади. Славка слышал их тяжелое дыхание. Ноги в кирзовых сапогах одеревенели и отказывались подчиняться. Еще несколько шагов через силу, и изнеможенный Славка рухнул на землю. В темноте проглядывались очертания серых домов. Свет горел только в двух-трех избах. Славка лежал, уткнувшись лицом в мокрую траву. Козявка и Смола стояли рядом, наклонившись над ним. Наконец, Славка, отдышавшись, оторвал голову от травы и посмотрел на друзей. В висках стучало, все тело ныло:
- Вы видели? – хрипло, еле ворочая языком, спросил он.
- Ага, - оба кивнули головой.
Вновь воцарилось молчание. Где-то тревожно прокричала птица. От этого крика по спине Славки пробежали мурашки. Перед глазами вновь всплыл силуэт испачканной кровью и грязью рубашки. И застегнутые джинсы. К горлу опять подкатил жесткий, противный ком.
            - Граф, - дрожащим, плаксивым голосом выдавил Козявка, - а мужик-то куда делся?
Затяжка едкого табака несколько успокоила Славку. Он пару раз кашлянул и нервно хохотнул:
- Убежал Козя мужик наш. Убежал. – И теперь уже громко расхохотался. Славка истерически хохотал и катался по земле. Друзья с испугом смотрели на него. Наконец, Смола нагнулся, взял друга за плечи, и что есть силы встряхнул его.
- Ладно уже, Славик, - сказал он, - вставай, пойдем, бухалово есть, надо бы вмазать как следует, а там помыслим, че к чему.
Славка перестал смеяться. Грязной ладонью он вытер лицо и тяжело поднялся с земли.
- Бухалово, говоришь? Что ж, наверное, в самый раз, идем ко мне.
Втроем они направились к Славке. По дороге все молчали.
В избе друзья выставили на грязный стол несколько бутылок «Трои», Славка сразу же схватил одну из них, трясущимися руками открыл, и, прямо из горлышка, сделал несколько обжигающих глотков. Козявка также открыл бутылку и наполнил два мутных, давно не мытых стакана. Косметический лосьон оказал успокаивающее действие. Они закурили. Первым прервал молчание Смола.
- Да уж, блин горелый, - протянул он, - куда и вправду этот адвокат-то делся?
- А может, он живым остался? – тревожно предположил Козявка.
            - Живым? – переспросил Смола, потом секунду подумав, добавил. – Ага, живым, и голым ухренакал по дороге домой, в город, или куда там еще. Вот те перец-то какой!
Друзья опять замолчали. Славка поднялся с кровати, которая истошно скрипнула, подошел к столу, открыл еще одну бутылку, разлил по стаканам:
           - Давай еще жвахнем, может, мозги прояснятся. Смола и Козявка взяли стаканы и залпом их осушили. Не успели они поставить стаканы на стол, как раздался громкий стук в дверь. От испуга и неожиданности Козявка аж присел. Смола и Славка удивленно и тревожно посмотрели друг на друга.
- Кто это? - шепотом спросил ошалевший Смола.
- Хрен его знает, - с дрожью в голосе ответил Славка. Он потихонечку подошел к окошку и посмотрел в темноту. Однако из-за горевшего в комнате электричества ничего было не разглядеть.
Стук в дверь повторился, только теперь куда настойчивей и громче.
- Бляха муха, может не открывать? – тихо предложил Смола.
- Дык свет- то горит, - возразил Славка.
Козявку всего трясло. Он присел на краешек дивана и обхватил себя руками.
- Че делать-то? - почти завыл от безысходности Смола. – Надо открывать.
Славка направился в коридор. На пороге он нагнулся, чтобы не удариться головой о косяк. Его трясло от страха и неизвестности. В темноте он нащупал деревянную «вертушку», дрожащей рукой повернул ее и отворил двери.
Кровь ударила в голову, а сердце зашлось в дикой пляске, когда на пороге он увидел участкового.
Милиционер улыбался во весь рот. Не дожидаясь приглашения, он сам сделал шаг за порог.
- Привет, Вячеслав! – громко и четко выговорил блюститель порядка.
Ноги Славки стали подкашиваться. В одно мгновение он понял, что все кончено: за плечами непогашенная судимость, а тут еще и убийство, причем групповое, да с ограблением. В глазах замигали «звездочки».
           - Ты че опешил-то? – со смешинкой в голосе произнес участковый. – Позвал бы, что ли, в дом. Хозяин называется.
            - Вх – дите пожалста, - проблеял, еле ворочая языком, Славка.
Участковый вошел в комнату, после темноты в коридоре яркий свет ослепил, и он невольно зажмурился. Когда глаза привыкли к свету, милиционер увидел заваленный бутылками стол и сидящих на диване Смолу и Козявку.
- Ну,  - певуче протянул он, - я так и предполагал. Вся троица в сборе.
Козявка с ужасом почувствовал, что сейчас обгадит штаны. Лицо Смолы налилось пунцовой краской.
            - Пьем-с, - констатировал участковый, снимая фуражку, - ну, оно и понятно, что ж еще делать нашей молодежи?
Славка начал успокаиваться. Он сообразил: если бы участковому было определенно известно о совершении ими убийства, то прибыл бы он не один. В дом ворвались бы молодчики из убойного отдела, положив всех мордой о пол. Но на всякий случай надо держать ухо востро. Труп могли обнаружить. Либо адвокат и впрямь оказался жив, да голый к ментам подался. А участковый проверку проводит на предмет причастности подозрительных лиц.
Смола тоже поуспокоился. Только Козявка по-прежнему оставался бледным как полотно.
- Ну, что Серега, он же Козявка, он же Сонька-золотая ручка, он же Миклухо-Маклай – знаменитый путешественник, - весело начал пришедший, - отсидел, стало быть, ты?
Козявка попытался встать, но снова плюхнулся на диван.
           - Нажрался, мать твою! – участковый кашлянул. – Ну да оно и понятно, как не отметить свободу?
Козявка утвердительно кивнул головой и предательски икнул.
            - Че жрете-то? – милиционер подошел к столу, брезгливо взял в руки пустую бутылку «Трои». – Понятно. - Он повертел бутылку в руках, посмотрел сквозь нее на свет лампочки и поставил обратно. - Травитесь, дурни, травитесь. Опять бабка Шура?
- Вот именно, начальник, - заискивающее поддержал незваного гостя хозяин. - Денег-то где взять на приличное бухалово?
- Понимаю, понимаю, – участковый лукаво взглянул на Славку и, заложив руки за спину, медленно обошел комнату. – А на «Трою», да еще на такое количество, где денег взяли, господа тунеядцы, жулики, хулиганы?
- Это мои деньги, - выпалил неожиданно Козявка, - из зоны. Там заработал.
            - А-а-а. Вон оно что, – понимающе протянул участковый. – Стало быть, кровные пропиваете?
- Угу. Так точно-с.
           - Ладно, – примирительно продолжил гроза местных, хотя и малочисленных хулиганов. – Значит, надеюсь, больше законов нарушать не собираетесь. Старушек не обижать, по ночам не шуметь. Вы у меня все на учете. Чуть что, вмиг разберусь. Понятно? Кстати с Шурой разобраться тоже придется. Надоела, кол ей в душу! Людей, понимаешь, травит!
            - Понятно, понятно, понятно, – загудели приятели в один голос.
- Ну, а раз понятно, то я пошел, – сказал страж, надевая фуражку. – Иди, хозяин, провожай. Милиционер направился к выходу. Он взялся за ручку и открыл дверь. Свет из комнаты залил узкий коридор. И тут участковый заметил стоявший возле стены коридора портфель:
- А это, что такое? - указал он пальцем на предательский предмет.
Славка опешил. Он вспомнил, как утром они тормошили адвокатский портфель, и как он хотел забросить его в сарай. Но тогда сил никаких не было, и портфель временно перекочевал в коридор. « Вот теперь точно хана!» – мелькнуло в голове у горе-конспиратора. Нужно было немедленно искать какое-то оправдание, иначе…
- Портфель, – вдруг глупо ляпнул Славка.
- Ты, что в школу пошел? – съязвил участковый.
           - А почему бы и нет? – дерзко продолжил Славка, инстинктивно понимая: что только такой вот тон и такое поведение могут спасти положение.
             - А ну, открой, – стал настаивать участковый.
              - А вы у Козявки спросите, - дерзил Славка, - он с этим добром из зоны приехал. Может, он и разрешит вонючие портянки понюхать. - Эй, Козя! – нарочито громко крикнул Славка. – Тут гражданин начальник желает твой чумоданчик проверить, посмотреть, че в зоне, в натуре, выдают откинувшимся.
             - Да пошел ты, пес шелудивый! – толкнул Славку в плечо милиционер и, развернувшись, направился к выходу.
Славку прошиб пот. Он сам себе дивился.
Слава Богу, милиционер ушел. Славка вернулся в дом. Друзья по-прежнему сидели на диване.
- Ну, бля и денек! – Славка подошел к столу и открыл еще бутылку «Трои». – Вроде пронесло. Давай за это ошпаримся. - Он разлил спирт по стаканам. Выпили.
Смола скорчил гримасу, обтер рукавом фуфайки губы, глубоко вздохнул, и выпалил:
- Не, мужики, а где все же тот пассажир-то? Как думаете?
Славка сел на кровать. Закурил. 
- Не знаю, парни, – вместе с сигаретным дымом выдохнул озабоченный Славка. – Вот уж точно ничего не знаю. Все к одному: мертвец сбежал, околоточный как снег на голову явился, в общем, все колесом, да кубарем.
- Не, мужики, - не унимался Козявка, - ну чудес-то не бывает: пуговицы все застегнуты, камни и ветки на месте, а покойника нет, если, конечно, он покойником был?
- А кем он на хрен, по-твоему, был? – зло огрызнулся Славка. – Я ему нож чуть ли не по самую задницу всадил. Да холодный он был, холодный, когда мы его волокли к яме! - Славка резко встал и быстро заходил по комнате. Голова вновь начала раскалываться от дикой боли.
- Ну, мент понятно зачем приходил, – успокаивающим тоном предположил Смола. – Вечерняя проверка. Тем более, ему стало известно, что ты, Козявка, откинулся. Надо же проверить. Ничего тут удивительного нет. Но вот покойничек!
- Кстати, - задумчиво проговорил Славка, - надо не забыть портфель в сарай забросить либо закопать, от греха подальше.
- Славка! – вдруг заорал Смола, вскакивая с дивана. – А мы канаву-то снова не закидали камнями да ельником!
Славка чуть не подавился дымом. Он закашлялся.
- Вот бля! Там же с дороги это барахло все увидеть могут!
          - Че делать? – завопил Козявка, в ужасе представляя, как сейчас его потянут обратно в темный лес.
Воцарилось молчание.
- Может, щас сходим? – обводя глазами друзей, спросил Славка.
- Да поздно уж, мужики! – взмолился Козявка
            - Поздно, поздно, ; пробубнил Славка, - поздно будет завтра, когда какой-нибудь пассажир поссать подальше отойдет и заметит эту, как ее, одежу. Начнут крутить, а мент чемодан у нас видел. Че потом делать-то будем? Жопами нары греть лет эдак двадцать. А?
Тут вмешался Смола:
- Нет, мужики, хреначить придется. Только не сейчас, немного погодя. Фиг его знает, околоточный-то может еще по деревне шарится. Давай-ка покамест водярочки-то шарнем, посидим, погутарим, а там, глядишь, и время будет. Все равно идтить-то надо.
            - Верно Смола говорит, – тяжело вздохнул Славка.
Они распили еще одну бутылку. Хмель делал свое дело. В голове затуманилось. Проблемы сами собой отодвинулись на второй план. Деревня мирно спала. Было прохладно, на небе мерцали мириады августовских звезд, маня своей таинственностью. Дул легкий, но прохладный ветерок.
Спирт заканчивался, головы были тяжелыми. Уже клонило в сон, когда Славка предложил разлить по последней. В этот самый момент входная дверь вновь содрогнулась от сильного удара. От неожиданности Козявка едва не выронил последнюю бутылку «Трои».
Пелена опьянения мигом развеялась. «Неужели опять мент?» - мелькнула в Славкиной голове. «Портфель! Сволочь! – ругал он себя. – Ну почему я не спрятал его или не выкинул эти сраные адвокатские бумаги?»
- Это, наверное, опять ментяра приплелся? Потрох сучий! – словно  прочитав Славкины мысли, предположил Смола.
- Да тихо ты! – полушепотом рявкнул на него Славка.
         - Мужики! – вмешался Козявка. – Может, сделаем вид, что уснули спьяну, а свет забыли выключить.
          - Давай, – согласился Славка и мигом нырнул на кровать.
Козявка и Смола также быстро устроились на прожженном диване. Стук в дверь повторился, нагнетая страх и ускоряя сердцебиение.
- Сейчас еще подождут, мы не откроем, и упрутся отсюда. – прошептал Славка с кровати. – Только вы лежите, мало ли в окошко заглянут…
Славка не успел договорить. Дверь содрогнулась под мощнейшими ударами. Опять тишина. Смола почувствовал: сердце сейчас попросту выпрыгнет из глотки. То же испытали и остальные. Пауза затянулась. Однако в тот самый момент, когда они решили, что непрошеный визитер удалился, целый град ударов обрушился на деревянную дверь, рискуя разнести ее в щепки. Колошматили без устали. Через минуту к непрекращающимся ударам в дверь присоединился звонкий стук в окно.
- Вот теперь точно хана! – подумал Славка.
Стук не только не прекращался, но и усиливался. Теперь должна проснуться вся деревня.
           - Бесполезняк! – уже громко сказал Смола друзьям. - Писец нам всем. Надо открывать, а не то пострелять могут.
            - Суки! – взвыл Славка, поднимаясь с дивана и хватаясь обеими руками за раскалывающуюся от огненной боли, голову. – Суки! Не дали пожить. Волки позорные! Его глаза налились кровью. Он подскочил к столу, резко налил из открытой бутылки в стакан спирту, мигом опрокинул его, смачно сплюнул на замызганный пол и направился открывать дверь.
Дверь ходила ходуном. Еще минута, и она не выдержит этого штурма.
          - Что, сучары, достали, да! Радуетесь! Нате вам! – с этими словами Славка крутанул «вертушку» и резко распахнул дверь…
Бунтарь остановился, как вкопанный. У него даже прошла головная боль. На пороге никого не было! Какое-то мгновение Славка изумленно смотрел в темноту ночи. Потом, он тихо, будто боясь кого-то разбудить, прикрыл дверь, но тотчас же вновь ее с силой распахнул. Картина не изменилась. На пороге действительно никого не было. Славка протер глаза. Нет, точно никого. Он закрыл дверь и, повернув «вертушку», хотел было сделать шаг назад, как дверь вновь содрогнулась под мощными ударами. По телу Славки пробежали холодные мурашки. Выждав секунду, он приоткрыл дверь. Никого! Он сделал шаг за порог. Никого! Он осмотрелся по сторонам. Точно, никого! Только теперь он заметил чуть поодаль, возле покосившегося крыльца, лежит нечто белое. Славка спустился с крыльца. Опять посмотрел по сторонам. Пусто. Только ночь, звезды да легкий прохладный ветерок. Еще шаг к странному белому предмету, освещенному скудным светом, падающим из окна комнаты. Вот Славка нагибается, все также осторожно, искоса посматривая по сторонам. Еще ниже. Он протягивает руку к белому предмету и тут же резко ее отдергивает. На земле лежит запачканная кровью и грязью, застегнутая на все пуговицы, уже знакомая Славке белая, мужская рубаха.




                ГЛАВА 21.



В малом зале дворца Вельзевула собрались: Аарам, Витарту и капитан Гур. Разговор был напряженным. Наместник сообщил единомышленникам о встрече с инспектором. Все понимали: вопросы с отправкой топлива, металла и продовольствия на центральный материк не столь уж принципиальны. Здесь действительно можно сослаться на воровство отдельных чиновников. Но вот по поводу исчезновения боевых кораблей... Эти четыре корабля были отправлены на учения, как раз на кануне приезда инспекции. Любое перемещение войск, будь то в центре или в провинции, осуществлялось только по личному распоряжению Командора или его первого помощника. Понятно, что отправление кораблей ни с тем, ни с другим не согласовывалось. Вооружение ополченцев, их подготовка – стало задачей номер один. Сведения, поступавшие из Индезиды, от Сабура были неутешительными. Он пребывал в растерянности. Сабур никак не ожидал, что обстановка быстро накалится до такой степени. На все вопросы Вельзевула, передаваемые посланниками, он отвечал уклончиво. В конце концов, Сабур пообещал: через семь, максимум восемь месяцев он подготовит вооруженный отряд для поддержки Вирииды, но это вызывало сомнения.
- Какие будут соображения? – спросил Вельзевул. – Через пару недель, а то и раньше, мне придется объяснять Командору, куда запропастились целых четыре военных корабля.
Воцарилось молчание. Каждый напряженно думал.
          - Гур!? - Вельзевул резко повернулся к капитану, который тотчас же вскочил со своего места, - объясни, как работают твои люди? Почему мы ничего не знали о приезде Кима и целой оравы инспекторов? Знай мы об этом заранее, наверняка успели бы вернуть корабли в гавань.
Капитан густо покраснел:
          - Светлейший! – начал оправдываться начальник гвардии. - Здесь моя недоработка. Но объяснить я это могу лишь так – миссию Кима скрывали в Атлантиде до последнего.
- Верно! – поддержал его Аарам. – Это лишний раз подтверждает: Командор насторожен, и что-то подозревает.
Вельзевул устало провел ладонью по лицу:
- Боюсь, друзья мои, вы полностью правы. - Усидеть на месте он не смог, а поэтому нервно встал и принялся ходить по залу. Все молчали. - Могу предположить, - продолжил Вельзевул, - недолог тот час, когда отец вызовет меня к себе, и …
- И ты назад уже не вернешься, - закончил фразу вместо наместника Аарам.
          - Да, назад я уже не вернусь, – Вельзевул остановился. Лицо его стало бледным. Он понимал, что никаким объяснениям отец не поверит. Мозг буравила одна единственная мысль – «Все кончено»!
           - А, может, нам все же рискнуть? – громко сказал Витарту, и эхо металлическим звоном подхватило его слова под сводами зала.
            - Чем рискнуть? – удивился Гур.
            - Чем, чем! – недовольно прищурился Витарту. – Поднимать людей, армию, ополчение и выступать! Терять-то нам все равно не чего!
Страшная улыбка исказила лицо Вельзевула. Он решительно вышел на середину зала:
- Собирайте Совет, - тихо произнес наместник, - там и решим.
Совет созвали через час. Проблема обсуждалось бурно. Вельзевул в основном молчал и слушал. Уж кто-кто, а он то понимал, что в любом случае, окончательное решение будет за ним. Судьба его предрешена, Командору известно если не все, то большее. Необходимо действовать. Вельзевул, наверное, уже в сотый раз задавал себе один-единственный вопрос: «А нужно ли было все это начинать?» И все же ответ был всякий раз один – нужно. «Если мне суждено умереть, - думал он, - то пусть хотя бы это произойдет не в сырых стенах тюрьмы или на позорной площади Римануса, пусть этой произойдет в сражении»-
- Сабур не успеет собрать войска, - эта фраза, сказанная Апирисом, членом Совета, отвечающим за продовольствие, вернула Вельзевула к действительности. - Войска Командора раздавят нас, словно насекомых. Нужно оттягивать выступление до последнего, и с удвоенной, утроенной силой продолжать подготовку. - Лицо Апириса от волнения густо покраснело. Толстый живот чиновника смешно поддергивался, когда он жестикулировал маленькими, пухлыми ручками.
Зал гудел. Теперь члены Совета не слушали друг друга, перебивали, кричали, махали руками. Некоторые вскакивали со своих мест.
           - Полно вам! Успокойтесь! – Вельзевул быстро поднялся. В зале воцарилась тишина. – Да, к большому сожалению мы готовы не полностью. Командор нас опередил. Но есть ли здесь хотя бы один человек, который скажет, что нужно отказаться от затеянного? - Зал молчал. Вельзевул продолжил: - Правильно. Теперь каждого из нас ждет либо победа или славная смерть в бою, либо позорное умерщвление на площади под вой и улюлюканье толпы. Повелитель Вирииды окинул взглядом собравшихся. Лица его друзей и соратников были внимательны и суровы. В глазах читалась решимость. - Принято! – громко и торжественно сказал наместник - Мы объявляем о своей независимости!
Радостный крик оглушил. То тут, то там слышалось: «Правильно! Лучше смерть, чем позор!»
           Почти сутки готовили новый вариант защиты независимого государства.
           К Сабуру направили посланников с просьбой незамедлительно выслать помощь. Аарам должен был обратиться к жителям колонии, призывая записываться в ополчение. Гура обязали сформировать воинские отряды и поставить во главе их опытных командиров. Весь флот предполагалось сосредоточить у входа в главную гавань Метрополиса. Наконец то Командору отправили послание: Вириида заявляла о создании нового независимого от Атлантиды государства. В этом послании предлагалось признать суверенность Метрополиса. Народ Вирииды всеми силами и до последнего дыхания готовился отстаивать с оружием в руках свою непокорность.
Население колонии восприняло решение Совета с восторгом. Один за другим оглашались распоряжения об освобождении рабов, при условии их поступления на военную службу. Особо отличившимся ополченцам гарантировались дополнительные земельные наделы, а также денежные вознаграждения. Желающих записывались в ополчение было много. Гур сбивался с ног. Никто не ожидал такой активности граждан. Удручало одно – нехватка оружия.
Между тем из Индезиды поступали тревожные вести. Посланники докладывали Совету, что Сабур не успевает снарядить добровольцев. Эта колония, возглавляемая Сабуром была просто напичкана доносчиками и шпионами Командора. Со дня на день отец мог вызвать Сабура в Риманус. Но все же Сабур пообещал через неделю направить к берегам Вирииды пять боевых кораблей с отрядом в две тысячи человек.
Оставалось одно – тянуть время, чтобы как можно лучше вооружить огромную армию.

                ***

Прошло десять дней с момента провозглашения свободного государства – колонии Вириида. Гур выступил к северным границам Метрополиса с передовым отрядом и занял там оборону. Предполагалось, что основные силы противника будут брошены именно сюда. Вход в гавань закрыла эскадра из десяти военных кораблей. Обстановка накалялась из-за мрачного молчания Атлантиды . На третий день после отправки послания сведения от разведчиков перестали поступать в Совет. Неизвестность угнетала.
Установились испепеляюще жаркие дни. Воздух был раскален и пропитан тревогой. Тысячи глаз тревожно всматривались в горизонт. Военные корабли застыли у входа в гавань. В огромном, душном шатре проходило очередное заседание Совета.
            - Светлейший! – докладывал Гур, ; части главного отряда уже заняли позиции на севере. Они были полностью обеспечены оружием. Хуже дело обстояло с ополчением.
- Этого следовало ожидать, ; прервал его Вельзевул. На нем была тонкая белая туника, но и она не спасала от сумасшедшей жары. – Оружие будет переходить от павших к живым, иного нам не дано. Меня больше всего беспокоит помощь Сабура. Есть какие-нибудь сведения оттуда?
- Нет, повелитель, – Гур беспомощно развел руками. Неожиданно поднялся Апирис, он слегка поклонился Вельзевулу и, сделав шаг вперед, обратился к военачальнику:
- Брат, а ты уверен, что твой план встретить войска Командора с севера - единственно правильный? А что если Командор и Ким сделают обходной маневр и высадят солдат с юга?
- Нет, Апирис. – ответил военачальник. - Я изучил все подходы к этому городу и могу сказать одно, - только с севера наш город уязвим.
           - А река? – не унимался Апирис, ; как же река Вуу, она ведь впадает в океан и подходит к самому городу? Или ты полагаешь, она не достаточно широка, чтобы по ней мог передвигаться враг?.
Гур вяло улыбнулся:
- Здесь ты прав, Апирис, река действительно широка и широка достаточно, чтобы пропустить по ней десант, но…
          - Что но? – не унимался распорядитель продовольственных запасов.
           - Да то! – уже не на шутку вскипел Гур. - Подняться по реке можно, если держаться точно в пяти шагах от Седой скалы, в противном случае лодки разобьет течением о каменистое дно. Но кто об этом знает? Раньше знал я один, а теперь еще и вы. Ты удовлетворен моим ответом, брат Апирис?
          - Вполне, - выдохнул Апирис.
Вельзевул молча слушал этот диалог. Ему было важно лишний раз проверить план капитана, а потому вопросы Апириса оказались кстати. В тот самый момент у входа в шатер произошло какое-то оживление.
           Старший стражник сделал шаг вперед и отчеканил:
- Светлейший! Там какой-то солдат твердит, что на горизонте появились корабли.
Шатер загудел, словно растревоженный улей.
           - Какие корабли, чьи, сколько?
           - Не знаю, ; растерянно пожал плечами стражник, ; он говорит, они очень далеко.
Вельзевул решительно поднялся и направился к выходу. Следом ринулись члены Совета. Солдат, весь пропитанный потом и грязью, деловито шел впереди Вельзевула. Когда они подошли к берегу, он указал рукой в сторону горизонта:
          - Вот там! Смотрите внимательней. Видите? Воон очертания.
           Вельзевул прищурил глаза и поднес к ним ладонь. Теперь и он заметил вдалеке легкие, почти призрачные очертания судов. Мрачно, почти шепотом, он спросил сам себя: «Кто это отец или брат?»
 Все, затаив дыхание, всматривались в горизонт.
- Гур! – крикнул Вельзевул. – Гур! Чего вы ждете? Действуйте же!
Капитан моментально вышел из оцепенения, быстро надел золотой шлем, застегнул массивную застежку и со всех ног бросился в штаб.








                ***


Расплавленный нещадным солнцем спокойно живший до этого только ожиданием город встрепенулся. Тысячи людей, давя друг друга, кинулись по улицам к побережью. Слух о приближающихся кораблях распространился с молниеносной скоростью.
Забурлил, заработал как механизм страшной машины штаб. Ежесекундно оттуда отправлялись гонцы ко всем отрядам и лагерям. Войны, жившие в городе, наспех похватав все необходимое, устремились на свои позиции. Всюду были шум и пугающее бряцанье оружия. Выжженная солнцем земля, превратившаяся теперь в едкую пыль, была поднята в воздух и, казалось, что все вокруг окутано дымом от чудовищного пожара. В одночасье смешалось все: вереницы людей, повозки, крики, команды. Город взорвался словно вулкан, а пестрые потоки людей, снующих по улицам, стали похожи на разливы раскаленной лавы. Началось! Это война? Это смерть! Это страдания и боль! Это неотвратимо! Визг женщин, плач детей, скрежет железа и пыль, пыль, пыль.
Вельзевул вернулся в шатер. Он старался сохранять спокойствие. Оставалось только ждать.
           - Вот что, - Вельзевул окинул взглядом соратников, - не здесь теперь ваше место. Ступайте в город, ступайте к войскам, будьте с людьми. Они должны вас видеть спокойными и уверенными в нашей победе. Ежеминутно шлите ко мне курьеров с докладами об обстановке. Витарту! – Вельзевул похлопал друга по плечу. - Ты отправишься в штаб, будешь там моими глазами, ушами и руками.
Витарту молча растворился в толпе.
- Аарам, ты останешься со мной. – Вельзевул развернулся и направился было, к шатру, но его остановил голос Апириса:
- Светлейший! А мне, мне куда идти? Я тоже хочу приносить пользу. Брови Вельзевула взлетели:
- Как, ты еще спрашиваешь, куда тебе идти? – Вельзевул перешел на крик. – К складам, к продовольствию! Собери всех своих людей. Отпускать провиант в войска по первому требованию командиров!
Апирис съежился, попятился, не рискуя показывать повелителю спину, и также растворился в толпе. По пути к шатру Вельзевул не уставал раздавать распоряжения. Из членов Совета с ним остался только Аарам да несколько человек охраны.
- Ну что, друг мой, кажется, случилось!
- Не знаю. Может, и так, а может…
-Сабур?
         - Думаю, часа через два все станет ясным, - задумчиво ответил Аарам.
Вельзевул знал, они условились с Сабуром, что при подходе отряда из Индезиды его корабли должны будут обозначить себя белыми флагами с ярко-красными крестами. Они остановятся на расстоянии видимости, и старший офицер доставит в штаб Метрополиса чистый лист бумаги с печатью и подписью наместника Командора в Индезиде. «Ждать, и только ждать», – подумал про себя Вельзевул.
            Спустя два часа стража доложила о прибытии Витарту. Вельзевул подпрыгнул на кресле. Витарту не вошел, а вбежал в шатер.
- Ну! – крикнул наместник.
Витарту, широко улыбнувшись, после чего с облегчением выдохнул:
- Наши!
Внутри Вельзевула словно бы оборвалась струна. Слезы защипали глаза. Посидев молча минуту, он, как бы сгоняя невидимую пелену, провел ладонью по лицу и полушепотом повторил:
- Наши! - Все трое расхохотались. Когда истерический смех прошел, Вельзевул поинтересовался:
- Сколько кораблей?
- Ответ Витарту его удивил:
- Семь, Светлейший! Целых семь кораблей!
        - Семь? – переспросил, не веря своим ушам, повелитель Метрополиса. – Но это ж невероятно! Я и на пять-то не рассчитывал. - Тут улыбка сошла с лица Вельзевула, и он настороженно поинтересовался. - А ошибки быть не может? Это точно наши силы?
         - Не переживай, Светлейший! – поспешил успокоить его Витарту, ; Все семь кораблей подняли белые флаги с красными крестами, а офицер доставил бумагу. Кстати вот она. - Он протянул Вельзевулу рулон.
Наместник резким движением схватил рулон и развернул его. Это был чистый лист бумаги, на котором отчетливо красовались знакомая подпись брата и четкий оттиск его печати.
          - Светлейший! Офицер с корабля здесь, он у шатра.
          - Так зови! Зови же его скорей! – оживился Вельзевул.
           Витарту удалился, но через минуту вернулся в шатер, пропуская вперед себя стройного седовласого мужчину в одеяниях старшего офицера флота. Офицер вытянулся по струнке, резко кивнул головой и выбросил в знак приветствия руку.
- Молодцы! Молодцы! – Вельзевул широким шагом направился к мужчине. Он крепко обнял посланца, прикоснулся губами к его давно не бритой щеке, затем отстранил военного от себя и, улыбнувшись, заглянул в глаза.
 Глаза офицера оставались холодными. Казалось, он вообще был лишен эмоций. Но и это не оттолкнуло хозяина колонии и не испортило ему настроения. Именно таким должен быть морской офицер, отметил Вельзевул про себя:
- Проходи, проходи! Аарам подай сюда кресло, я хочу, чтобы герой присел напротив меня. - Ну, рассказывай, рассказывай гость наш долгожданный! – потребовал Вельзевул. - Как тебя зовут, как вы добрались, сколько доставили солдат, есть ли оружие, какое, да и вообще, как там мой брат? - Вопросы Вельзевула сыпались, словно из рога изобилия.
Офицер отвечал не спеша. Он рассказал, что зовут его - Гер. Что он капитан флота наместника Индезиды. Со слов капитана флота Сабур чувствует себя превосходно и просит передать Вельзевулу огромный привет и пожелания удачи. Вельзевул умиленно слушал гостя. Но каков был восторг наместника, когда офицер доложил, что прибывший отряд насчитывает четыре тысячи человек, вооруженных самым современным оружием. Услышав это Вельзевул подбежал к Аараму и Витарту, обнял их за плечи и радостно произнес:
- Братья мои! С такой силищей нам в пору и о победе помышлять, а? Как думаете? Идемте! - Со скоростью ветра он выскочил из шатра и направился в сторону побережья.
Спустя несколько минут Вельзевул блаженно любовался могучими кораблями, которые грозно стояли у входа в гавань. Теперь их насчитывалось семнадцать. Это был флот, способный противостоять силам Командора. И тут, впервые за многие дни изнуряющей жары, на побережье ворвался слабый поток свежего ветра. Гордые флаги встрепенулись на высоких мачтах, приветствуя правителя независимой Вирииды - Вельзевула.


                ГЛАВА 22.



Утром тридцатого летнего дня, когда солнце только-только лизнуло верхушки зеленых гор, Сабура разбудил непонятный шум, доносившийся из галереи, ведущей к его спальне. Это обстоятельство разозлило изнеженного наместника провинции.
- Тедрон! – громко позвал он своего слугу. Никто не ответил. - Тедрон! Я прикажу отрезать тебе уши. Где ты шляешься? - Сабур протянул руку и взял с низкого стола хрустальный ночной горшок и швырнул в сторону двери. Стекло разлетелось на тысячи мелких сверкающих в солнечных лучах осколков.
Тедрон так и не появлялся, а шум в галерее нарастал, и теперь Сабур отчетливо слышал шаги. Кто-то шел по направлению к спальне. Чувство страха заставило наместника съежиться и натянуть до подбородка прохладную яркую простыню. Шаги умолкли под самыми дверьми. Еще секунда, и дверь с силой распахнулась. То, что увидел наместник ошеломило его. Тысячи холодных иголок впились в его спину, забирая силы и не позволяя двигаться… На пороге, в черной тунике, в тускловатом золотом шлеме на голове, украшенном яркими перьями стоял его старший брат - Маирис… Позади же его находились воины. Их было не меньше десяти человек. Маирис широко расставил ноги, скрестил на груди руки и с прищуром смотрел на очумевшего от страха брата.
- Ты?! – еле выдавил из себя Сабур, ухватившись обеими руками за край простыни, как бы ища защиты. – Ма-а …
- Да, это я. Твой брат Маирис! – спокойно сказал непрошеный гость. – В этом ты, свинья, не ошибся. А теперь давай, поднимай свою жирную задницу. У меня к тебе много вопросов. Если, конечно, ты захочешь со мной разговаривать.
Сабур был подавлен. Он мог представить все, что угодно, но только не это. В какой-то момент ему почудилось, что это сон. Сабур зажмурил глаза, затем поднял онемевшие руки и начал с силой протирать ими заспанное лицо. Мысли стремительно мелькали в голове. За секунды он успел перебрать все. Военный десант в помощь Вельзевулу? Чушь! Собачья чушь! Он не намеревался исполнять обещания. Разве ему плохо живется в этом роскошном дворце? Может, восстал сам Маирис, который был сослан гневным отцом в самый дальний город его провинции? Это больше походило на правду. «А вдруг! – Сабур обомлел. А вдруг это как раз дело рук Вельзевула. Вдруг он тайком связался с Маирисом. Они нашли общий язык, и теперь, сообразив, что я не собираюсь отправлять десант, а только пускаю пыль в глаза, решили мне отомстить?»
Череду его размышлений нарушил гневный голос старшего брата:
- Я долго буду ждать? - Маирис сделал шаг вперед.
Это подействовало. Сабур, словно ошпаренный подпрыгнул на кровати. Солдаты втолкнули в спальню перепуганного и взъерошенного Тедрона. Лицо слуги было разбито в кровь. Он преданными собачьими глазами смотрел на хозяина, ища защиты и спасения. Но тщетно.
- Давай, давай старый лизоблюд, одевай своего обделанного повелителя, да поживей! У меня времени в обрез. – Маирис прошел в глубь комнаты и присел на низкий мягкий табурет. Солдаты продолжали стоять возле дверей, держа на изготовке оружие.
Минут через десять наместник кое-как оделся и предстал перед старшим братом.
- Вот так-то ты выглядишь лучше. А ну-ка пойдем на террасу, а то тут воняет дерьмом. – Маирис поднялся с табурета.
Сабур понуро брел в окружении солдат. Они миновали галерею и вошли в просторный зал. Здесь царил чудовищный беспорядок. Картину разбоя завершали два изуродованных трупа стражников.
- Что, брат, неприятно? Пустяки! – цинично протянул Маирис. – Тебя следовало бы провести по всему дворцу, а также по парку, который ты заботливо приказал разбить. Вот там бы ты насмотрелся вдоволь. Хотя, кто знает, может еще и придется. Ха, ха, ха.
 Холодок пробежал по спине Сабура. Он втянул голову в плечи и почувствовал мучительное желание облегчиться. Однако настоящий ужас ожидал в следующей маленькой комнате. Ноги его подкосились, когда он увидел на полу отрубленную голову любимой наложницы. Чуть дальше находилось и само тело с беспомощно раскинутыми в сторону руками. Некогда прекрасное юное создание превратилось в кучу изуродованного мяса. Сабура стошнило. Сильный удар в спину заставил его придти в себя. Вскоре они дошли до увитой плющом террасы. Утренний ветерок навеивал прохладу.
- Присядем брат, – не поворачивая головы, сказал Маирис и сам уселся в удобное плетеное кресло, небрежно бросив на землю свой дорогой шлем. Ноги Сабура едва сгибались. Он с трудом пристроился на краешке сиденья, стоявшего напротив.
- Ты сам все расскажешь или… ; черные глаза Маириса зло впились в лицо Сабура. Можно было не продолжать, Сабур и так все прекрасно понял.
- Не надо, брат,– еле ворочая языком, вымолвил тучный наместник Индезиды. – Я все, я абсолютно все тебе расскажу, только прикажи, чтобы кто-нибудь принес мне воды.
Маирис улыбнулся и щелкнул пальцами.
Рассказ Сабура был длинным и подробным. Сабур не умолчал про вооруженные отряды, боевые корабли, а главное про то, какие отличительные знаки должна иметь экспедиция на Вирииду.
Маирис остался довольным. Он знал, что брат трусоват, но не рассчитывал на получение столь подробной информации.
- Ну, и что мне с тобой делать? – спросил Маирис, когда Сабур закончил свое повествование. ; От Великого Командора у меня на твой счет указание такое – поступить по моему усмотрению. Надеюсь, ты понимаешь, что это значит?
Сабур молча кивнул головой.
- Что ты понимаешь? – разозлился Маирис. – Это значит, я могу тебя отдать на съедение диким зверям, Это значит, я могу посадить тебя на кол, повесить, расчленить, утопить в океане! Но я же могу тебя и помиловать -. Сабур лихорадочно задергал головой. Холодный пот явственно проступал у него на лбу.
- Что ты мотаешь головой? Хочешь пощады?
- Прости меня брат, – еле выдавил из себя Сабур.
            - Простить? А разве ты заслужил пощады? Ты! Кому Командор, отец доверил управление целой колонией, позволил жить в роскоши, богатстве, вершить человеческие судьбы! Ты! Ты, крыса, разжиревшая от роскоши и сытости, именно так решил отблагодарить нашего Великого отца?! Чего молчишь? Или рассчитывал, что у Великого Командора нет ума раскусить ваши щенячьи задумки? А может быть, ты помышлял сам стать Командором Земли? Сабур, я жду ответа!.
- Брат, - дрожащим голосом начал Сабур, ; поверь мне, я не хотел. Поверь, я не стал бы отправлять десант Вельзевулу. Мне просто… - слезы текли из широко открытых глаз бедолаги.
- Тебе просто не хотелось ударить в грязь лицом перед Вельзевулом. – продолжил за него Маирис. – Так?
- Так, так, – закивал головой Сабур, довольный, что его поняли. – Поверь, эти корабли я гонял взад-вперед специально, чтобы посланники из Вирииды поверили - я действительно готовлю экспедицию. Ты можешь это проверить. Пойди в арсенал. Все  на местах, я даже не вооружал своих солдат.
- Солдат твоего отца! – жестко поправил его Маирис.
- Да, да, конечно. Прости! Разумеется, солдат моего отца.
            - Хорошо. – проговорил Маирис. – Тогда объясни, почему обо всем ты не рассказал чистосердечно Командору? Почему тайно не направил к нему посланников?
            - Я боялся. Я всех боюсь, – прошептал Сабур и зарыдал, словно ребенок.
Маирис махнул рукой и поднялся с кресла. Старший офицер тотчас же подошел к нему.
           - Светлейший! А что делать с ним? – он указал на рыдающего наместника. – Убить?
           - Пока подождем, – брезгливо ответил Маирис. – А покуда найдите его чистые личные листы, пусть он там распишется и поставит свою печать. Да проследите и сравните, чтобы кровью не замарал, да никакого подвоха не было!
           - Слушаюсь! – выпалил старший офицер и направился во дворец.





                ГЛАВА 23.



Когда Командор огласил решение направить Маириса на вечное поселение, простым солдатом, в далекий город Тубарту, никто не знал, какой разговор состоялся до этого между сыном и отцом. Перед утренней трапезой Маирис покорно вошел в малый кабинет Командора.
- Отче! Прости меня за дерзость. – Маирис упал на колени.
- Поднимись. Ты жалок, – холодно произнес Командор. – И это мой старший сын! Видели бы тебя эти плебеи. - Командор кивнул в сторону двери.
Маирис густо покраснел и медленно поднялся с колен.
           - Сядь вот сюда, на табурет, – отец указал Маирису на изящное расшитое золотыми нитями сиденье. - Ты просто недальновидный отрок, - продолжил Командор, когда Маирис устроился, - а стремишься вместе со мной править миром. - Командор нагнулся и внимательно посмотрел в глаза сыну - А, может быть, ты стремишься править один?
Холодок пробежал по всему телу Маириса. Он привстал с табурета и открыл было рот, чтобы возразить отцу.
- Знаю наперед, что ты хочешь мне сказать. Так вот, лучше сиди, слушай и набирайся опыта и мудрости, а не гоняйся за мной по галереям, будто паршивый обиженный пес. - Маирис вновь густо покраснел. - Слушай меня внимательно, – продолжил отец, - все дело в Вельзевуле. Неладное он затеял. Я чувствую это. Плохие вести приносят мне гонцы с той земли. Очень плохие. А когда я узнал про закон Вирииды, то все и прояснилось. - Маирис изумленно посмотрел на отца. - Да, да, любезный мой. Самостоятельности и свободы захотелось мальчишке. Недалек тот день, когда волчонок покажет клыки. Да вот только один-то побоится. Союзника искать станет. А где? Командор испытывающе посмотрел на Маириса.
- В Индезиде? – робко предположил старший сын.
            - Правильно, – похвалил его отец. – А где ж ему еще-то союзника искать? Сабур мягковат, да и труслив. Вельзевул этим и будет пользоваться. Его-то он и станет, сынок, дурить. А потому свой человек мне нужен на той земле. Понимаешь, к чему я клоню?
Вместо ответа Маирис стыдливо помотал головой.
           - Да где уж тебе. – Командор снисходительно махнул рукой. – Свой мне человек нужен в Индезиде. И не в центре, а на окраинке, чтобы мог информацию собирать, море не переплывая. Вельзевул следить будет. Заметит активность – замрет.
Тут Маириса осенило:
- Ты отправишь туда меня?
           - Тебя, сынок. Тебя. И не просто направлю, как посла какого, а в ссылку сошлю, в наказание за нетерпимость. В солдаты разжалую. В общем, все сделаю, чтобы правдоподобно было.
Маирис поник головой
Недовольство сына было очевидным, чтобы его не заметить.
- Я понимаю тебя, сын. Но только так я смогу выиграть. Только тебе и доверить могу это дело. Ты и старший, ты и сын мой. Любой другой начнет лебезить перед Вельзевулом или Сабуром. А ты будешь бескомпромиссно служить только мне. Жить станешь в гарнизоне. Командир ; свой человек. Доверяй ему, но головы не теряй. На виду ты у него в подчинении, скрытно же - наоборот. Твои приказы он будет выполнять тайком. Агенты к тебе также тайком ходить будут, доносить и твои распоряжения все беспрекословно выполнять. Через них ты со мной связь держать станешь. Только учти, ошибешься, останешься там навеки простым солдатом. Уяснил?
Маирис поднялся с места. Лицо его было сосредоточенным. Теперь он понимал всю серьезность положения:
- Да, отче, – твердо сказал он. – Я все понял, и все выполню, как ты велишь.
           - Тогда ступай, а через час явишься ко мне виновным, и я в присутствии всей свиты приговор свой оглашу.


                ***

Ссылка Маириса выглядела оправданной. Все знали крутой нрав Командора.
Маирис быстро вошел в роль. Он выглядел обыкновенным рядовым солдатом. Командир маленького гарнизона отдавал приказы, а он их выполнял. Однако тайные агенты почти ежедневно навещали Маириса и докладывали об обстановке в провинции. Своих людей удалось внедрить и во дворец Сабура.
Очень скоро внимание Маириса привлекли частые визиты посланцев Вельзевула. Выяснить их цель было непросто. Как правило, при появлении гонцов с Вирииды все шпионы Маириса оставалась за дверями.
Ситуацию спасет женщина! Эта идея пришла к Маирису не вдруг. Он долго ломал голову над тем, каким образом проникнуть в тайны своего брата. А что Сабур нечто затевает, Маирис не только чувствовал, но и определенно уже знал. Летели дни и недели, а Маирис все не мог найти способ проникнуть в святая-святых Сабура. Он уже отчаялся, когда в один из осенних дней командир гарнизона сообщил ему: прибыл очередной лазутчик из столицы провинции.
Гонца Маирис встретил безразлично. Однако услышанное в этот раз, заставило Маириса подскочить с места. Гонец поведал своему хозяину: в последние недели Сабура посетила жуткая хандра. Ему надоело все, и в том числе многочисленные развлечения, которым так часто предавался наместник. Лучшей утехой сладострастного Сабура стали любовные забавы. Сабур был без ума от красивых женщин, они приводили его в трепет. Вместе со своими приближенными Сабур нередко устраивал роскошные пиры, перерастающие в умопомрачительные оргии.
Теперь же посетившая правителя хандра привела к тому, что он в бешенстве выгнал всех своих любовниц разом. Такого раньше не случалось. Женщин, потерявших привлекательность, отправляли на так называемую пенсию и поселяли, по их же просьбе, в любом городе Индезиды. Но в этот раз гнев Сабура был силен, и всех бедняжек выставили из дворца в чем мать родила.
Получив такую информацию, Маирис понял: действовать надо молниеносно. 
В этот же вечер Маирис, нарушая осторожность. Переодевшись, в спешном порядке он отправился в Риманус на маленьком, но быстроходном корабле. Он рисковал, это было очевидным. Но, с другой стороны, в столь тонком деле он мог положиться только на себя самого. Нужно было не только отыскать ослепительную красотку, но еще и добиться, чтобы очаровательное создание покорно служило ему, Маирису. Времени было в обрез.
          По дороге старший сын Командора перебирал все возможные варианты. Внезапно его осенило. Он вспомнил стройную голубоглазую девушку – дочь его управляющего, Лейру. Этот чудный манящий цветок распускался на его глазах. Девочка при виде Маириса всегда скромно отпускала огромные глаза, румянец заливал ее лицо, а когда он пытался с ней заговорить, она смущенно убегала от него. Постепенно из маленькой девочки Лейра превратилась в нежную красивую девушку. Маирис нередко навещал дом своего управляющего. Случалось, он лицом к лицу сталкивался с Лейрой, задорно подмигивал ей, чем приводил безгрешное создание в полнейшее смятение. Прошли годы. Теперь уже юная девушка не прятала своих глаз, как раньше. Напротив, взгляд красавицы стал дерзким и даже слегка вызывающим: он говорил о многом.
        Однажды, незадолго до своего мнимого изгнания, Маирис в очередной раз навестил жилище управляющего. Грозный наследник Командора знал, что управляющего дома нет, поскольку сам же отправил его в поездку по некоторым делам. Он искал встречи с Лейрой. Обойдя дом, Маирис зашел в парк. Тонкий запах цветов будоражил воображение. Девушку он нашел на берегу тенистого пруда. Она стояла к нему спиной и любовалась птицами, плавающими по хрустальной глади водоема. Маирис неслышно приблизился. Еще мгновение, и порыв необузданной страсти бросил Маириса к этому стройному нежному телу. Маирис вожделенно обнимал хрупкую девушку. Лейра повернулась к нему, их губы слились в томном длинном поцелуе. Возбуждение достигло предела, устоять на ногах не могли уже оба. Маирис скинул свой плащ, поднял почти невесомое тело девушки на руки и уложил на землю. Мир для них перестал существовать.
         С этого времени, Маирис почти каждый день навещал благоухающий парк. Для Лейры он стал первым мужчиной. Ее сердце переполняла безграничная любовью и нежность. А потом, потом был приезд Вельзевула в Риманус, разговор с отцом и спешное отплытие в Индезиду.
Сейчас, на полпути к столице мира, Маирис вспоминал упоительные мгновенья близости с Лейрой. Ему не терпелось вновь увидеть ее красивое лицо, почувствовать медовый вкус поцелуя и безгранично предаться нежности. Маирис повел плечами, и тряхнул головой, сбрасывая оцепенение. Он вновь стал самим собой: могущественным повелителем, старшим сыном Командора. Маирис живо представил, что, когда Командор расправится с бунтовщиками, власть над обеими провинциями перейдет к нему одному. Больше не будет никаких наместников, никакой свободы и самостоятельности, только отец и он, а все остальные – слепые рабы. Лицо Лейры отдалилось. Сейчас ему не нужна нежность. Он знает, как добиться покорности, он знает, как заставить работать на себя это невинное создание. Судьба девушки была предрешена.




                ГЛАВА 24.




«Гранд-Чероки», сверкая черным лаком, гордо остановился возле здания районного суда. Диковинная для этой местности машина привлекла внимание стайки полупьяных пацанов. Пик же удивления наступил в тот момент, когда из джипа вышли три женщины.
           Парни, по всей видимости, пропитались уважением не только к заморской технике, но и к ее обладателям. Они покорно расступились, пропуская женщин ко входу. В помещении было прохладно и пахло туалетом. Подруги некоторое время привыкали к полумраку. Наконец, в глубине они заметили деревянную лестницу.
          - Нам, наверное, туда, – предположила Ирина, указывая кивком головы на это сооружение.
          Они поднялись по скрипучей лестнице. Второй этаж полностью занимал районный суд. За дверью с табличкой «Канцелярия» стрекотала пишущая машинка. Они несколько минут постояли в коридоре, провожая взглядами снующих девушек-секретарей.
          Анна мотнула головой, выходя из оцепенения:
- Надо найти председателя суда, – неуверенно сказала она. От Игоря ей было известно о существовании такой должности.
        - Надо, так давайте! – Ирина решительно направилась по коридору.
         На последней двери висела табличка, где, золотыми буквами на красном фоне, значилось: «Председатель районного суда». Ирина постучала в дверь и, не дожидаясь ответа, открыла ее и нырнула внутрь. За ней последовали Светлана и Анна.
Кабинетик-приемная был крохотным. За столом сидела молодая девушка. Она оторвалась от бумаг и безразлично оглядела вошедших.
           - Обождите тут, председатель сейчас подойдет.
Поскольку стульев в приемной не было, пришлось ждать стоя. Председателя не было минут пятнадцать. Светлана и Ирина о чем-то изредка переговаривались, но Анна их не слушала. Она вспоминала недавний разговор, со Степаном Ивановичем – заведующим юридической консультацией. Заведующий сообщил: он звонил в суд, но там ничего определенного не сообщили. Кроме того, Степан Иванович позвонил в прокуратуру и милицию района, но и там ничего обнадеживающего не узнал.
                - Нужно заявлять в милицию, – решительно посоветовал он Анне.
         - И все? – растерянно переспросила она.
               - Да, пожалуй, все, – сочувственно ответил заведующий, - вы напишите заявление, а я постараюсь похлопотать, чтобы они поскорее приняли меры к розыску. И еще. Может, имеет смысл вам съездить туда и поинтересоваться в суде, не собирался ли он куда-нибудь. Постарайтесь узнать, нет ли у него там друзей.
На этом разговор закончился. Ирина оставалась дома с детьми, а Анна и Светлана ходили в тот вечер в территориальное отделение милиции.
Выслушав Анну, дежурный вызвал оперативного работника, который, пригласив женщин в прокуренный кабинет, записал показания Анны и попросил принести фотографию Игоря. Уже в дверях милиционер остановил женщин и поинтересовался:
- А вы не знаете, ваш муж когда-нибудь проходил дактилоскопирование?
- В смысле? – не поняла Анна.
- Ну, у него отпечатки пальцев не брали?
Анна пожала плечами:
- Вот чего не знаю, того не знаю.
- Жаль, – констатировал сотрудник. – Тогда принесите из дома предмет, которым мог пользоваться только ваш муж, и на котором могли остаться отпечатки.
Позже подруги решили, что утром отведут детей в сад, завезут в милицию фотографию и поедут на Ирининой машине в тот городок, откуда не вернулся Игорь.
Перед поездкой Светлана позвонила своей матери. Она попросила, чтобы та забрала из садика детишек, на тот случай, если они не успеют вернуться вовремя. В милиции Анна передала следователю несколько фотографий Игоря и, кроме того, флакон с его дезодорантом, бережно завернутый в бумагу.
Дверь открылась и вошла седовласая старушка в смешных, круглых очках. Она посмотрела на стоящих женщин и поинтересовалась:
- Вы ко мне?
- Да, ; почти хором ответили подруги.
              Бабушка-председатель повернулась к молодой девушке и выразительно произнесла:
- Лена! Сколько раз тебе повторять: нужно из зала заседаний принести сюда хоть несколько стульчиков. Смотри, вот же люди стоят, небось, устали?. - Она повернулась к женщинам и виновато улыбнулась. – Простите ради Бога. Прошу вас. - Председатель толкнула дверь, жестом приглашая посетителей к себе. – Присаживайтесь барышни, присаживайтесь. Я вас внимательно слушаю. Кстати, зовут меня  Екатериной Степановной.
          Внешность председателя настолько располагала, что Анне захотелось тотчас же все ей рассказать, и даже почему-то появилась надежда - эта обаятельная женщина непременно должна ей помочь. Она поведала свою историю.
Екатерина Степановна внимательно и сочувственно выслушала Анну. Когда она закончила свой рассказ, председатель подняла телефонную трубку и набрала короткий номер:
- Алло, девочки? пусть Верочка занесет мне журнал учета дел. Екатерина Степановна положила трубку и обратилась к женщинам: - Сейчас заведующая канцелярией принесет мне журнальчик, и мы посмотрим, что там было за дело, кто его проводил, и постараемся выяснить, когда оно завершилось. Кстати, – Екатерина Степановна подняла голову к потолку и о чем-то задумалась. – Мне, кажется, вчера уже звонили по этому вопросу. Ну, да ладно. Лишний раз проверить не помешает.
Ждать пришлось недолго. Через минуту журнал был в ее кабинете.
Председатель суда аккуратно положила его на стол, надела очки и принялась листать страницы, двигая узловатым пальцем по строчкам.
- Ага, вот, ; почти беззвучно прошептала она себе под нос. - Верочка, у меня к вам просьба посмотрите, пожалуйста, не занята ли Валентина Сергеевна. Если нет, пусть она не сочтет за труд заглянуть ко мне.
Верочка понимающе кивнула головой и вышла.
Екатерина Степановна отодвинула от себя журнал, и, как-то виновато посмотрев на Анну, сообщила:
- Видите ли, миленькая, ваш муж действительно был у нас в суде и защищал одного молодого человека. Председательствовала в том процессе судья Семенова. Семенова Валентина Сергеевна. Сейчас мы спросим у нее про это дело.- Председатель замолчала. В кабинете повисла тишина, слышен был только слабый звук настольных часов.
Вскоре в кабинете вновь появилась заведующая канцелярией.
           - Екатерина Степановна, - понурив голову, сказала она, ; Семенова сейчас придти не может, у нее заседание.
- Даа? ; протянула председатель, ; какая жалость. А ты не поинтересовалась, что у нее за дело? Надолго?
- Ага ; кивнула головой Верочка, ; я посмотрела список. Думаю, она часика через полтора перерыв сделает. Или, может быть, написать записку? Тогда она и сейчас прервется.
- Нет, нет Верочка! ; замахала на нее руками Екатерина Степановна. – Разве можно процесс прерывать? Полагаю, наши посетители смогут набраться терпения и подождать часик-полтора. При этих словах председатель, как бы извиняясь, посмотрела поочередно на всех женщин.
           - Да, да! – кивнула головой Анна. – Разумеется, мы подождем.
          - Давайте договоримся, вы подойдете через час. – старушка - судья улыбнулась.
Они вышли на улицу. Яркое солнце ударило в глаза.
           - Ну, как? Вы думаете, здесь нам смогут помочь? – спросила Светлана.
           - Положим, так, – ответила Ирина, доставая из пачки сигарету, - помочь нам, конечно же, никто не поможет. Но можно будет кое-что прояснить. - Ирина затянулась. - Мне кажется, стоит поговорить с судьей. Она скажет, если, конечно, вспомнит, когда закончился этот процесс, и станет понятно, успевал ли Игорь на последний автобус. Да и вообще порасспрашиваем ее.
            - О чем? – поинтересовалась Светлана
            - Да хотя бы о том, какое у него было настроение. Да и вообще… может, она что-нибудь необычное заметила.
Подруги, чтобы скоротать время, прошлись по местным магазинчикам. Ровно через час они были в суде. Однако к их разочарованию выяснилось: судья  Семенова недавно завершила процесс и теперь удалилась для работы над приговором. Все та же заведующая канцелярией, Верочка, объяснила - в этот период судье нельзя ни с кем общаться. Необходимо соблюдать, пояснила она, так называемую тайну судебного совещания. Печально склонив голову, Верочка предположила, что приговор будет оглашен не ранее, чем через пару часов.
- Попали! – раздраженно выпалила Ирина и посмотрела на часы.
            - Сколько там? – встревожено спросила Светлана.
- Почти двенадцать. – ответила Ирина.
            - Значит, в два часа? – Анна вопрошающе посмотрела на заведующую канцелярией.
            - Да, наверное, так, – ответила та и, немного помолчав, добавила. – Хотя, кто знает, бывает ведь и дольше.

Осматривать в городке больше было нечего. Женщины успели навестить районную больницу и милицию, где об Игоре ничего не знали. Ровно в два, вымотанные, они вновь пришли к залу заседаний. Но испытания на этом не закончились, поскольку приговор Семенова Валентина Сергеевна начала оглашать только около половины четвертого, и освободилась она почти в четыре часа.
Разговор состоялся все в том же кабинете председателя суда. То, что Анна хотела узнать, она узнала. Валентина Сергеевна припомнила, какое дело в тот день рассматривали: парень убил бывшую одноклассницу. Как будто бы процесс начался с небольшим опозданием. Некоторое время она припоминала обстоятельства того дня, прищурившись, глядя в окно.
- Да, - она обернулась к собеседницам – действительно, ваш муж попросил меня дать ему время, чтобы переговорить с подсудимым. Знаете ли, это практикуется, особенно для приезжих адвокатов. Они ведь не могут своевременно все обсудить
Все внимательно смотрели на Валентину Сергеевну. Но та помолчала, а потом продолжила:
- Процесс мы начали часов в одиннадцать, не позже.
- Валентина Сергеевна, - вмешалась председатель, - а не припомните, долго вы заседали, да и вообще, не было ли чего-то необычного?
- Нет, - сразу же ответила судья, ; ничего необычного, если не считать самого дела. Сами знаете, Екатерина Степановна, в нашем районе - убийство! Это нечасто встречается.
            - Да, да, -  кивнула председатель, - Слава Богу это именно так.
            - А не вспомните, Валентина Сергеевна, во сколько вы закончили? – задала вопрос Светлана.
           - И еще, - тут же добавила Анна, - мой муж оставался на приговор или нет?
Валентина Сергеевна усмехнулась:
- Что вы, приговор я оглашала только на следующий день. И, опять же, приезжие адвокаты редко остаются слушать приговор. Обычно с ними потом родственники связываются. А до которого часа был процесс? Подождите, сейчас постараюсь припомнить, – Валентина Сергеевна наморщила лоб. – Мы управились до четырех часов дня. Это точно
При этих словах глаза Анны затуманились слезами:
- Значит, - дрожащим голосом спросила она, - на автобус Игорь Владимирович успевал?
           - Ну, разумеется, успевал, - подтвердила Екатерина Степановна, сочувственно посмотрев на Анну. В кабинете воцарилось молчание.
- А вы в милицию обращались? – оживилась Валентина Сергеевна.
         - Да, да, – отрешенно ответила Анна. – Конечно. Спасибо вам. - Она торопливо поднялась, и подруги последовали ее примеру.
           Выйдя на крыльцо, Анна не сдержалась: она закрыла лицо руками и в голос зарыдала. Люди, стоявшие возле здания суда, не обратили на это ни какого внимания. Суд как раз то место, где женщинам очень даже часто приходится рыдать. Светлана приобняла подругу за плечи:
- Анька успокойся, может…
- Нет, - с трудом выдавила из себя Анна. – Теперь я знаю! Я знаю! Его нет в живых!
- Что ты, что ты, дуреха! – замахала на нее руками Ирина. – Да мало ли, что могло еще произойти?
- Ничего, ничего больше не могло произойти! Хватит меня успокаивать! - Анна вытирала слезы, которые каскадом лились по щекам.
- Так, все! – Ирина резко развернулась и направилась к джипу. Через минуту она вновь подошла к подругам, держа в одной руке початую бутылку виски, а в другой небольшой пластиковый стаканчик. Ирина протянула стакан Светлане:
- На-ка, подержи! А сама открыла бутылку и наполнила пластиковую емкость почти на треть. Затем протянула Анне. – Давай, пей!
- Не буду. – Анна поморщилась и отвернулась.
- Пей, тебе говорят, а то до дома не довезем! Пей, легче будет.
Анна поняла - отказываться бессмысленно. Ирина была настойчива, да и где-то в глубине души Анна согласилась: лучшего сейчас не придумать. Дрожащей рукой она взяла протянутый стакан. Поднесла его к губам, еще раз сморщилась, а потом сделала несколько обжигающих глотков, после чего закашлялась. Ирина тут же протянула ей зажженную сигарету. Затяжка помогла. Тепло пронзило все нутро. Голова закружилась. Подруги, и поддерживая Анну, подвели ее к машине и устроили на заднем сиденье. Анна молча докуривала сигарету. Светлана и Ирина отошли в сторону:
- Что делать- то будем? – Светлана тяжело вздохнула.
            - А шиш его знает, – Ирина достала из пачки сигарету, только теперь для себя. Не спеша прикурила и выдохнула сизый дымок. - Времени почти пять. Кстати, детишек забрать из сада мы уже точно не успеваем.
            - Не беда, – ответила Светлана. – Я предупредила мать. Она заберет. Не это главное. Мне в голову не приходит, что нам дальше делать. Ну не мог же Игорь просто так взять и раствориться.
           - Слушай-ка, Светка, - перебила ее Ирина, - а вы и впрямь уверены, что, это самое, он не слинял, ну, сама понимаешь? Я ведь человека-то вовсе не знаю.
            - Нее, – замотала головой Светлана. – Это исключено.
            - Поняла! – Ирина кивнула. – Можешь не продолжать. Я просто уточнила. А вот что делать дальше, я и сама не знаю. Мыслится мне, перво-наперво нужно добираться до дома. Путь-то не близкий».
           - Согласна.
Подруги направились к джипу. Анна, выкурив сигарету, теперь сидела с закрытыми глазами. Ее решили не тревожить. Джип уютно заурчал и мягко тронулся с места.







                ГЛАВА 25.



Словно шальной, Славка бросился к дому. Страх ослепил глаза. Он не заметил полузакрывшейся двери и, что есть мочи, ударился лбом о дерево. Дверь содрогнулась, а Славка, крякнув от боли и ужаса, присел. В глазах поплыли кровавые круги. Он протер лицо ладонью. Тут же почувствовалось, как теплая, липкая жидкость сочится сквозь пальцы. «Кровь», – мелькнула в его голове. Затем все перемешалось: красная кровь, белая рубаха, участковый и этот черный адвокатский портфель. Славка опять обтер лицо. Кровь текла сильно. Он вполголоса выругался матом. Попытался встать. В голове шумело. Славка боялся обернуться. Затем, сделав над собой усилие, он все же робко посмотрел назад. Нет, белый предмет по-прежнему лежал на земле, и Славка знал, что это за предмет. Страх сковал его. Захотелось закричать, но он сдержался. На ощупь он нашел проклятую дверь, открыл ее дрожащей рукой. В коридоре было темно. Зато, когда он открыл дверь в комнату, яркий свет лампочки резко ударил по глазам. Славка прикрыл глаза ладонью и почувствовал, что кровь продолжает сочиться из раны на лбу. Голова раскалывалась.
Лица Козявки и Смолы вытянулись при виде изуродованного друга. На какое-то время оба они лишились дара речи. Первым в себя пришел Смола:
- Славик! – нерешительно произнес он. – Что с тобой?
 К этому времени Славкины ноги окончательно подкосились, и он не сел, а, скорее, упал на табуретку. Подперев голову руками, он молчал. Смола осторожно приблизился к нему, искоса и с опаской поглядывая в сторону двери:
- Слав, а Слав? – позвал он, дотрагиваясь до плеча обессилившего гиганта. – Что случилось-то Слав? Не томи. Кто тебя так-то, а?
Славка повел плечом, стряхивая руку товарища. Козявка продолжал стоять, не меняя позы. В доме воцарилось молчание. Смола решил больше не задавать вопросов, поняв, что Славка не ответит, пока не придет в себя. Он обошел вокруг стола и сел на табуретку напротив раненого друга, по-прежнему опасливо поглядывая на входную дверь. Козявка отпустился на диван. Его ноги тряслись, во рту пересохло. Наконец, Славка поднял голову:
           - Дай закурить, - сквозь зубы, медленно произнес он.
Смола быстро вскочил с места, пошарил по карманам, нашел помятую пачку «Примы», дрожащими пальцами извлек сигаретину, сам ее прикурил и протянул Славке. С окровавленной мордой он казался жалким и вполне уязвимым. Славка схватил протянутую сигарету. Курево слегка успокоило.
- Слышь, Козя, глянь там, того, спиртяги- то.
         - Сейчас, сейчас! – Козявка суетливо нашел открытую бутылку «Трои», которую им помешал допить странный стук в дверь, и с бульканьем налил добрых две трети мутного граненого стакана. Славка с жадностью влил все содержимое себе в глотку. Суррогат крепко обжег пищевод, зато привел его обладателя в чувство. Закусив едкой затяжкой, Славка поднялся и шатающейся походкой направился в помещение, именуемое в нормальных домах кухней. Там он долго фыркал над ржавой раковиной. Найдя грязную тряпку, которая служила полотенцем, он вытер лицо, и вернулся в комнату. Друзья со страхом и любопытством дожидались его.
             - Покойничек к нам приходил! – при этих словах Славка в страшной улыбке оскалил гнилые зубы.
Козявка обмер
- К-как покойник? – заикаясь, переспросил он.
          - «Да вот так. Жопой об косяк, – Славка присел на табуретку, протянул руку к бутылке и вылил остатки в стакан.
Глаза Смолы неестественно округлились, а Козявка побледнел до такой степени, что стал похожим на полотно.
           - Есть спиртяга еще? – нарочито равнодушно сменил тему разговора хозяин дома.
           - Не-ет, – проблеял Козявка. – Ты последнее допил.
           - Гнусно, – со вздохом констатировал Граф.
         - Ты, Славик, кончай тут пургу-то мести, ; окончательно пришел в себя Смола, ; хрен с ним, со спиртиком-то, все равно в лес дрючить, к бабке зайдем. Ты давай говори, кто там приходил! Хватит, и так уже нервы на пределе: мент шляется, ты тут фокусы всякие выкидываешь!
Славкино лицо искривилось.
- Говорят тебе, покойник приходил. Чего не понятно? - Его глаза налились кровью.
Но это не остановило Смолу. Парень он был с характером, и беспрекословно подчиняться Славке мог только до поры до времени. Впрочем, Славка тоже об этом знал и поэтому гонор свой урезал:
            - Ладно, ладно парни. Все равно не поверите. – Он поднял руки над столом и с силой ударил ими о столешницу. От хлопка Козявка привскочил.
- Не было там никого!
- Ушли? – от удивления  Смола приоткрыл рот.
- И не приходили.
- Как это? – физиономия Козявки вытянулась. – А кто стучал тогда?
- Рубашка белая такая, вся в крови.
            - Иди ты! – опять со злостью махнул на Славку рукой Смола. – Мозги пудришь. Перепил что ли?
           - Если бы! – криво усмехнулся Славик. – Иди, сам посмотри. У самого порога валяется.
Смола привстал, но в нерешительности замер в полусогнутом положении.
- Чего остановился? Иди, говорю, посмотри. – Славка небрежно махнул рукой в сторону улицы.
Секунду поразмыслив, Смола выпрямился и решительно направился к двери. Славка и Козявка напряженно смотрели на захлопнувшуюся за ним дверь. Смолы не было меньше минуты. Наконец, дверь скрипнула, и улыбающийся «разведчик» просунул лицо в щель:
- Я же говорил, ты или перепил или неудачно решил нас наколоть, – произнес он, входя в комнату. – Рубашка! А трусов ты там ничьих не заметил? Говорю же тебе, хорош нас шугать!
Теперь настала очередь вытянуть физиономию Славке:
- Как это нет ничего? – переспросил он. ; Она у самого крыльца лежала. Ну, не у самого, ; поправился он, ; а в нескольких метрах. Ты хорошо посмотрел?
            Улыбка не сползала с лица Смолы.
           - Хорошенько? Конечно, хорошенько. Нашел время, когда нас пугать, и без того в лес-то тащиться!
           Славка вскочил. Табуретка с грохотом упала на пол. Он вмиг выбежал в коридор, резко толкнул дверь. Свежий ветерок ударил в лицо. Яркие звезды рассыпались по всему небу. Славка всматривался в то место, где только что видел страшный предмет. Но нет, там и впрямь ничего не было. Неужели я действительно допился до глюков, мелькнуло в его голове. Нет, нет, отогнал он эту мысль, я же своими глазами ее видел и даже хотел потрогать.
«Вот именно хотел потрогать, – вторил ему другой, совершенно посторонний голос. ; Но не потрогал же. Это, приятель, называется знаешь как?» - Голос замолчал. - «Горячка?» – неуверенно, задеревеневшими губами прошептал Славка.
Он еще раз с силой зажмурил глаза, потом открыл. Но нет же, опять ничего не было. Славка не знал, чему больше ужасаться: отсутствию окровавленной рубашки или появлению у него симптомов белой горячки. Он испытывал чувство сильного стыда перед своими приятелями. Что же подумают они, крутилось у него в голове. А черт с ним, решился Славка, пусть думают, что это моя шутка. Видно, стучавший в дверь не дождался-таки, когда мы ему откроем.
«А кровь на морде?» – вновь спросил его посторонний голос. Славка повернулся к двери, с ненавистью оглядел ее «Оступился», – твердо решил он и направился в дом.
Козявка и Смола ждали его, сидя на диване и покуривая.
           - Ну, че Граф, на сей раз портки чьи-нибудь прибежали к нам в гости? – съязвил Смола.
Славка выдавил из себя улыбку:
- Ага, портки. Разыграть вас, псов, хотел.
- А я че говорил! – заржал Смола и хлопнул по плечу боязливого Козявку. – Ладно, поди-ка, пора нам и по лесу прогуляться?-  Настроение у Смолы было явно приподнятым.
           - А морду-то где расквасил? Оступился, че ли?
         - Оступился, ; кивнул головой хозяин дома, ; да, поди пора идти, пока не поздно. А на обратной дороге к бабусе Шуре заскочим.
Козявка от перспективы идти в чудовищный лес, к проклятой канаве, опять побледнел. В его голове лихорадочно мелькали всевозможные предлоги, под которыми можно остаться дома. Но каждый такой вариант он отбрасывал, понимая: его не поймут. Он вообще уже жалел, что освободился из зоны. Там было спокойно, привычно, и никаких трупов с причудами.
- Тогда давайте собираться, – Смола встал и поддернул штаны.
            - Ага, ; согласился Славка, - давайте собираться. Только я мигом! Портфель этот чертов в сарай закину Хватит ему уже тут внимание Ментов привлекать. - С этими словами Славка вышел в коридор, взял портфель и направился к сараю. Сарай был закрыт на засов. Кое- как отомкнув его, Славка распахнул дверь. Постоял, приглядываясь к валявшемуся повсюду хламу. Вскоре глаза немного привыкли к темноте. Славка осторожно, чтобы не удариться, прошел в глубь помещения, осмотрелся. Перед ним оказался громоздкий, серый предмет. Коробка. Славка скорее угадал, чем разглядел большую пустую коробку, которую когда-то подобрал возле дома одного из дачников. Он быстро бросил в нее портфель и поспешил назад.
Дорога к злополучной канаве казалась нескончаемой. Невидимые в темноте ветки больно хлестали по лицу. Они спотыкались о пни, проваливались в ямы. Но вот зловещая троица вышла на край канавы. Еще несколько шагов вдоль нее, и Смола заметил нужное место.
          - Мужики, сюда, – шепотом позвал он  приятелей. Славка и Козявка подошли к Смоле вплотную. Каждый боялся спуститься вниз. Животный страх сковывал все их движения.
           - Пойдем вместе, – после небольшой паузы предложил Славка.
Держа друг друга за руки, они спустились во влажную от росы канаву. Камни, ветки-лапник, углубление, светлый предмет. Прерывистое тяжелое дыхание всех троих. Первым решился Славка, он медленно нагнулся. Тут же в нос ударил резкий, сладковатый запах. Славка мгновенно выпрямился. Смола и Козявка, от испуга шарахнулись в сторону.
- Что там? – вырвалось у Смолы.
- Кажись, труп-то здесь. Как мы его тогдась-то не увидели?, – с трудом справившись с приступом тошноты, выпалил Славка.
- Как здесь? – прошептал Козявка. – Ведь его не было.
Смола пошарил по карманам и нащупал коробок спичек. Темноту леса озарила яркая вспышка зажженной спички. Однако легкий ветерок сбил неприкрытое пламя. Лес вновь погрузился в мрачную темноту. Трупный запах теперь чувствовали все. Несколько секунд, и новая вспышка выхватила из темноты силуэты елей. На сей раз Смола аккуратно прикрыл ладонью капризное пламя. Он и Славка нагнулись над тем местом, откуда исходил тошнотворный запах. Козявка не шевелился. Он стоял, как вкопанный, закрыв от ужаса глаза. Козявка чувствовал, что его легкие пропитываются этим мерзким, холодящим душу запахом. Уши Козявки превратились в тончайший слуховой инструмент. Каждый шорох, каждое движение леса ловилось им с наиогромнейшим напряжением. Он слышал, как Славка шепотом сказал Смоле:
- Черт! Погасла. Давай еще и посвети вот здесь.
Третья вспышка озарила темноту, осветив чудовищное лицо трупа, с приоткрытым страшным ртом и прилипшими ко лбу мокрыми волосами. Оба смельчака отпрянули, одинаково выматерившись.
- Здесь? – сердце Козявки ухало, словно паровая машина.
          - Здесь, – шепотом ответил Смола. Все стояли в нерешительности. - Ты чего-нибудь понимаешь? – спросил Смола у Славки.
Ответ последовал не сразу:
- Хрен его знает! – с раздражением выпалил Славка, почти в полный голос.
Вдруг дикий вопль пронзил лесную тишину. Кровь ударила Славке в голову, Смола застонал, а Козявку шарахнуло назад с такой силой, что он крепко ударился затылком о сосну. На какое-то мгновение Козявка потерял сознание и, очухавшись, обнаружил себя сидящим на краю канавы. Он медленно поднялся на шатающиеся ноги и замер в оцепенении. Тишина воцарилась вновь.
- Что это? – жалобно выкрикнул Смола.
Ему никто не ответил. Молчание длилось с минуту. Вдруг крик повторился, только теперь все отчетливо услышали привычное:
- Кааррр.
- Сука! – с облегчением выругался Славка. Он провел тыльной стороной ладони по лбу. - Засраная ворона, Фуу, сука, как напугала-то. Давайте, наконец, закопаем его, – предложил он.
Смола, не ответив, нагнулся, поднял с земли увесистую сосновую лапу и брезгливо бросил ее на лицо трупа.
Через минуту Смола и Славка с остервенением трудились, заваливая покойника ветками и камнями. Козявка по-прежнему стоял, не шелохнувшись.
Никто не знал, сколько прошло времени но, в конце концов, каторжная работа была завершена и, к огромнейшему своему облегчению, Козявка услышал долгожданное:
- Валим отсюда!.
            Обратная дорога показалась короче. Шли молча. Облегчение наступило, когда они достигли окраины деревни. Не сговариваясь, они направились к дому бабки Шуры. Сбытчица вожделенного лосьона спала. Смоле пришлось изрядно потрудиться, барабаня в дверь, покуда в окнах бабкиного дома не зажегся свет.
- Кто? – наконец, услышали они скрипучий голос.
- Бабка Шура, открывай, – пробасил Славка, - нам “Трои” нужно.
- В долг не даю, – вновь проскрипел голос старухи за самыми дверями.
- А мы не в долг и берем, – миролюбиво ответил Смола.
             Дернулась задвижка. Дверь приоткрылась, из-за нее высунулась растрепанная седая голова.
- Ну, че ночами-то шастаете? Сколь надо-то?
- Давай с десяток! – выпалил Славка.
- Ууу, - взвыла бабка Шура, - а денжищи-то такие откель у тебя?
            - Да не твоего ума дело, старая! – разозлился Славка. – Тащи, говорю, десяток и не спрашивай!
Наконец, спирт был куплен, и приободренные друзья, в предвкушении новой попойки направились к Славкиному дому. Мучительное путешествие подходило к концу. Подойдя к дому, Славка бросил взгляд на плотно прикрытую дверь. Вспомнился злосчастный случай с рубахой. Рука невольно потянулась к ноющей ране на лбу. В тот же самый момент Славке почудилось: нечто странное мелькнуло возле окна дома. Он остановился и пристально всмотрелся в темноту. В эту секунду неведомая сила толкнула его в грудь. Славка оступился и сделал неловкий шаг назад, еле удержавшись на ногах. Нет, у окна никого не было, хотя неприятное ощущение присутствия кого-то или чего-то постороннего осталось, тревожа душу. Славка зажмурился и мотнул головой, которая опять начинала болеть.
Славкиного состояния никто не заметил, Смола прошел вперед и открыл дверь. Миновав темный коридор, он открыл и вторую дверь, ведущую в комнату, освещенную электричеством, которое они забыли выключить. Тут же, с грохотом, две бутылки «Трои», что были в руках у Смолы, упали на пол. Вошедшие следом Славка и Козявка обомлели…
На столе, среди расставленных пустых бутылок, лежал раскрытый портфель адвоката.























                ГЛАВА 26.



Ранним утром корабль Маириса проскользнул в маленькую рыбацкую гавань. Но даже здесь Маирис не решился выйти на палубу. Он отсиживался до позднего вечера. Когда стемнело, он направил своего слугу, Неона, потихоньку подготовить несколько комнат в отдаленном, северном крыле дворца. Около полуночи Неон вернулся на корабль и доложил: все исполнено. Маирис завернулся в плотный черный плащ, набросил на голову капюшон и так, под покровом ночи, грязными переулками, незаметно проник в северное крыло своего, давно оставленного, дворца. Утром он призвал к себе Неона и велел ему найти пару надежных людей, чтобы тайком доставить во дворец дочь управляющего, Лейру. Самому управляющему повелевалось произвести инспекцию животноводческих ферм, расположенных на восточных окраинах Римануса.
Посланцы вручили управляющему Алеусу письменный приказ за подписью председателя продовольственного совета Атлантиды. Этот приказ был искусно подделан мастерами Маириса. Подобное распоряжение Алеус воспринял как наивысшую для себя честь. В приказе значилось: на сборы Алеусу дается не больше двух дней. Едва Алеус покинет территорию дворца, люди Маириса должны привести Лейру в покои Маириса. Все в той же рыбацкой гавани, на окраине столицы, стоял неприметный, но быстроходный корабль Маириса, готовый в любой момент отплыть с ним и Лейрой в Индезиду.
Ровно через два дня Алеус с несколькими подчиненными отправился на восточные окраины Римануса. Маирис от души хохотал, когда ему рассказывали, с каким усердием и рвением старик готовился  к поездке по фермам, считать поголовье скота. Когда помпезная кавалькада во главе с торжествующим Алеусом покинула ворота дворца, люди Маириса приступили к выполнению второй части плана.
 

                ***

Проводив отца, Лейра вернулась к себе в комнату. Было немного грустно. Она посмотрела в окно, из которого виднелась дорога, по которой еще недавно проезжал отец, выглядевший так важно и смешно. Девушка печально улыбнулась и, отойдя от окна села, в глубокое кресло. Она раскрыла книгу, но читать не хотелось. Руки вместе с раскрытой книгой опустились на колени.  Лейре вспомнилось детство.
Ее мать умерла рано, когда отец еще не был управляющим. Жили они скромно, но заботы отца восполняли все. Во всяком случае, девочка ни в чем не нуждалась. Затем отца назначили помощником управляющего, но уже через полгода он и сам стал управляющим, главным распорядителем огромного хозяйства своего повелителя. После назначения их небольшая семья переехала в восточное крыло дворца, в роскошные хоромы. Теперь уже и в их доме появилась прислуга. Роскошь и достаток сначала были непривычными, но постепенно все стало на свои места. Теперь отец, не подозревающий о связи дочери с самим повелителем, подумывал о выгодном для Лейры браке. Алеус то и дело нарочито рассказывал Лейре о знатных мужчинах, с которыми ему доводилось встречаться по долгу службы. Однако эти рассказы вовсе не волновали сердце молодой девушки, которое к тому времени было уже занято. Затем произошло самое страшное, Маирис был сослан
 Отец горевал. И вот - почетное поручение. Давно Лейра не видела отца таким воодушевленным.
Мысли девушки прервал тихий стук в дверь. Лейра вздрогнула, книга выскользнула из рук и глухо ударилась о большой ковер.
- Кто? – спросила она, поднимаясь с кресла. Вместо ответа стук повторился. Колючая тревога прокралась в душу.
- Лейра, откройте! – услышала она знакомый голос своей служанки.
Девушка подошла к двери и повернула в замке маленький ключик. Внезапно дверь с силой распахнулась. Стоявшую на пороге служанку Геру грубо оттолкнул в сторону незнакомый мужчина в черном плаще.
            - Кто вы? – испуганно взмахнула руками девушка, отшатнувшись.
Вошедший поклонился и низким, но приятным голосом сказал:
- Вам нечего беспокоиться, Лейра. Мы ваши друзья и никакого вреда вам не причиним.
Незнакомец приблизился. Лейра закрыла глаза. Ей вспомнилась улыбка отца, такого сильного и надежного. Теперь его рядом не было. Теперь рядом не было вообще никого, кто мог бы ее защитить.
- Да откройте же, наконец, глаза, – слегка раздраженно произнес незваный гость. Лейра подчинилась. Открыв глаза, она увидела:- незнакомец протягивает ей свиток.
- Вот, возьмите. Это вам, – он улыбнулся.
Улыбка и спокойные, почти плавные движения незнакомца немного успокоили девушку.  Лейра протянула руку, которая по-прежнему дрожала, и взяла свиток. Она сняла шелковую нить, которая опоясывала послание, и только теперь заметила, что к нити прикреплена до боли знакомая печать. От неожиданности девушка вскрикнула. Сердце ее учащенно забилось. Конечно же, то был оттиск личной печати самого Маириса. Незнакомец вновь улыбнулся. Лейра поспешно развернула свиток и прочитала.

«Дорогая!
Наша разлука была столь неожиданной.
Если бы ты знала, как я по тебе соскучился. Прошло
много времени, но мои мысли, только о тебе,
           моя единственная!
Хотя, может быть, ты уже и забыла обо мне.
Что ж, я могу тебя понять. Если это так, то порви
письмо, и отпусти с миром моего посланника. Если же
нет, то я сейчас неподалеку, и он сможет тебя провести
ко мне.
Решение за тобой.
Нежно целую мой нежный цветок.
Любящий тебя, и преданный тебе!
МАИРИС».

Дочитав до конца, Лейра выронила свиток из рук. Она могла ожидать чего угодно, но только не этого. Ее сердце изболелось с тех пор, как прошел слух, что родной отец сослал своего старшего сына на другой материк. Лейра потеряла всяческую надежду хоть когда-нибудь увидеть его. Сколько слез было пролито! Она и представить себе не могла, что кто-нибудь другой сможет ее обнять, прикоснуться к ее губам, к ее телу. Слезы наполнили глаза девушки. Она отвернулась к окну и отрешенно смотрела на дорогу, по которой еще недавно проезжал ее отец. Гость неслышно приблизился к девушке и осторожно взял ее за локоть. Лейра вздрогнула.
           - Так что мне передать моему господину? – тихо спросил они мягко улыбнулся.
Лейра повернулась:
- Где он? – этот вопрос губы произнесли с трудом. Удивленная служанка, вслушиваясь, вытянула шею.
- Он здесь, – все также мягко и учтиво ответил гость.
- Но как? – глаза Лейры округлились.
            - Тсс, – незнакомец многозначительно приставил указательный палец к губам. – Все объяснения потом. Так вы идете со мной, или … - Он хитро прищурил глаза.
Лейра не колебалась:
- Да, конечно. Ведите же!
Мужчина шел впереди. Лейра семенила следом. Они миновали тот парк, в котором она впервые встретилась с Маирисом наедине. И вскоре очутились возле черного входа, ведущего в северное крыло дворца. Узкой лестницей они поднялись на второй этаж. Впереди был мрачный коридор. Шаги гулом раздавались под высоким, сводчатым потолком. Они несколько раз сворачивали, пока не подошли еще к одной двери. Мужчина остановился и шепотом, обращаясь к Лейре, сказал:
- Все, пришли. 
Он толкнул дверь. Яркий свет резанул глаза. То было большое, светлое помещение. Первое, что увидела девушка – огромных размеров кровать, застланная шелковым бельем. Над кроватью распростерся огромный балдахин.
- Ну вот, милая, мы и встретились вновь!
Лейра вздрогнула и повернула голову. Только теперь она увидела его. Маирис стоял немного в стороне. На нем был черный, длинный плащ. Бледное лицо Маириса было все таким же прекрасным, его обрамляли длинные, вьющиеся волосы. Сердце Лейры едва не выпрыгнуло из груди, на доли секунды она лишилась чувств. К счастью, удержаться на ногах помог незнакомец.
Маирис решительно сделал шаг навстречу бедной девушке. Он крепко обнял Лейру и прижал ее к себе.
- Свободен, – скомандовал он провожатому.
Слезы текли по щекам Лейры. Такая хрупкая, она сидела на краю огромной кровати и казалась Маирису еще очаровательней, чем тогда, когда он встретил ее в парке. Он присел рядом с ней и заботливо обнял за плечи. Лейра растаяла. Она всем телом прильнула к нему. В этот день они не выходили из комнаты. Страсть не единожды кидала их в объятия друг друга. Маирис ничего не скрывал. Он рассказал девушке про ту миссию, которую выполнял по поручению Командора. Он сообщил Лейре, что намерен взять ее с собой в Индезиду. Он не открыл ей только одного – для чего она ему нужна там, на отдаленном и чужом материке. Влюбленная девушка была согласна на все.


                ***

На следующий день, поздно ночью, малоприметный корабль покидал грязную рыбацкую гавань Римануса, взяв на борт важную персону с женщиной и держа курс к Индезиде.
В Тубарту корабль прибыл через три дня, тоже ночью. Маириса встречали. Его и спутницу провели в их апартаменты. Лейра была беспредельно счастлива. Ей казалось: теперь весь мир лежит у ее ног. Такой учтивости и уважения со стороны окружающих девушка не видела никогда. Это и льстило, и пугало. Пугало, что это мог быть просто сон. И когда она окончательно уверовала в явь происходящего, состоялся страшный разговор.
В тот день Маирис был как никогда учтив. Он обихаживал Лейру, не отходя от нее ни на шаг. Вечером, прежде чем лечь в постель, он попросил девушку сесть в кресло. А сам устроился на маленьком пуфике напротив. Маирис был прирожденным мастером убеждать. Вот и теперь он использовал все свое обаяние, хитрость и глубокое знание человеческой природы. Маирис подробно рассказал Лейре, почему отец направил его именно сюда. Он сгустил краски, поведав бедной девушке, которая внимательно, с полуоткрытым ртом слушала его, о том, ужасекакой принесет Земле мятеж его братьев. В первую очередь, говорил Маирис, пострадают Командор и он сам. Маирис описал напуганной Лейре страдания и пытки, которые последует сразу после того, как вероломные братья поднимут мятеж. Сильно жестикулируя он описал, как их тела будут безжалостно разрублены на куски и выставлены на обозрение жаждущей крови толпы
Маирис плавно подвел разговор к самому важному моменту. Ему предстояло очень тонко объяснить прекрасной Лейре, что от нее требуется. Убедить отчаянно влюбленного человека лечь в постель с другим. Для этого потребовалось немало усилий. Маирис со слезами на глазах клялся в любви, он рыдал и говорил о том, как ему тягостно пойти на это, какую боль и страдания он испытывает. Мастер своего дела, он внушил увезенному от отца невинному созданию, что только после разоблачения страшного заговора они смогут вернуться в свой дворец и тогда навеки останутся вместе. Маирис обещал, обещал и обещал. Пределов его фантазии не было: он то заразительно смеялся, то становился грустным, утирая горькую слезу. Этот трудный разговор продолжался до рассвета. Завершился он согласием и бурной любовной сценой.


***


Через пять дней внедренный в свиту Сабура человек Маириса, безукоризненно выполнил свою миссию, ненавязчиво представив наместнику Индезиды Лейру, якобы дальнюю родственницу. Ожидания старшего сына Командора полностью оправдались. Сабур клюнул на приманку. Лейра произвела на него ошеломляющее впечатление. Сабур, плененный ее красотой, потерял голову. Теперь Лейра была повсюду с ним. Сама Лейра, прошедшая столь серьезную подготовку, играла свою роль великолепно. Однако только ей одной было известно, какой ценой все это давалось. Жить рядом с противным обрюзгшим, чужим человеком – мучительное испытание. Тем более что в душе полыхала неимоверная страсть к другому. Ложась в постель с Сабуром, Лейла закрывала глаза и представляла Маириса. Она старалась не вдыхать запах чужого тела, ей было противно буквально все. Но она терпела. Она мужественно справлялась с поставленной задачей. Она видела перед собой одну-единственную цель – спасти их с Маирисом будущее. Ради этого Лера бесстрашно шла на все.
Теперь Маирис был спокоен. Его человек был в центре всех событий. Сабур, сгорающий от любви к юной девушке, охотно делился своими секретами. Ему не терпелось показать себя героем. Отныне скучать Маирису не приходилось. Практически каждый день от Лейлы приходили сообщения. Теперь он знал о том, кто, когда и какими силами намерен выступить против отца. Информации оказалось предостаточно, теперь нужно было действовать, и действовать быстро. Главная задача – опережение и неожиданность. Когда стало известно, что Вельзевул решился выступить раньше, чем намеревался, Маирис распорядился срочно подготовить самый быстрый корабль и, не мешкая ни дня, лично отправился в Риманус к Командору. Как и в прошлый раз, поездка осуществлялась в тайне.
Корабль Маириса вновь причалил в маленькой рыбацкой гавани на окраине столицы. Слуги были направлены во дворец Командора, с тем, чтобы предупредить его о внезапном приезде Маириса.

***

Совет, как и намечалось, собрался ровно в двенадцать часов дня, в большом зале дворца Повелителя мира. Возвращение Маириса стало неожиданностью. Но больше других появлением Маириса был неприятно удивлен его брат Ким, который фактически занял его место. Он увидел, как члены Совета расступаются, учтиво кланяясь, перед высоким человеком в нарядной пурпурной одежде. В тот же миг Ким узнал своего старшего брата. Лицо его вытянулось. Все были заняты Маирисом. Он медленно подошел к брату. Улыбка по-прежнему озаряла его лицо. Ким тоже попытался улыбнуться своему родственнику, но из этого ничего не получилась. Жалкая гримаса, да и только. Маирис это заметил, но не подал виду. Он протянул руки и слегка обнял Кима:
                - Приветствую тебя, брат мой! – нарочито елейным голоском пропел он и отстранился. – Я вижу, ты сильно по мне соскучился. Не правда ли?
     - Да это действительно так. – Еле выдавил из себя Ким.
Возможно, Маирис еще бы поиздевался над братом, но в этот момент оглушительно заревели трубы, возвещая о появлении Командора. Все присутствующие замерли в глубоком поклоне. Командор поднялся на возвышение, где находилось увитое золотом, массивное кресло. Он важно опустился в него и кивнул головой, давая понять членам Совета: они могут располагаться по своим местам. Прибывшая знать стала занимать кресла, расположенные вдоль стен. Рассаживались согласно установленной иерархии. Ким, понурив голову, уступил брату первое кресло подле отца. Совет начался.
Заговорил Командор:
           - Дети мои, ; тихо и медленно начал он, ; недавно нами было получено послание от сына нашего Вельзевула и его приспешников. В этом послании они извещали, что провозглашают Вирииду самостоятельным государством и призывают нас смириться с этим. Они даже предлагали нам мир!-  При этих словах Командор язвительно улыбнулся и многозначительно поднял указательный палец правой руки.
По залу прокатился смех.
          - Конечно же, это непростительно. Но я, любящий отец, склонен был посчитать выходку своего младшего сына шалостью. Я готовился направить туда небольшой отряд гвардии, чтобы прочистить мозги Вельзевулу и наказать тех, кто его окружает, и кто надоумил его ослушаться меня. Однако, как выяснилось, дело обстоит куда серьезнее. - Командор взял небольшую паузу .- Надеюсь, - продолжил он тем же монотонным голосом, отчего сидящим в дальнем конце зала, приходилось прислушиваться, - все вы заметили, что сегодня к нам прибыл мой верный и преданный сын Маирис. - Жестом Повелитель пригласил Маириса подойти к нему. Старший сын поднялся со своего места и важно, с высоко поднятой головой, направился к трону. Командор протянул руку. Маирис плавно нагнулся и прильнул устами к отцовской ладони. Затем он встал позади трона, а Командор продолжил:
              - Так вот, Маириса я не наказывал и не ссылал. Он выполнял важную миссию. И, - Владыка Земли повысил голос, - выполнил ее с честью. - Зал снова загудел. Призывая к спокойствию, Командор поднял руку.
- Маирис, мой первый помощник во всех делах, привез дурную весть, – лица присутствующих вытянулись. – Ему доподлинно стало известно, что Вельзевул подготовил мятеж. - Зал взорвался негодованием. - Да, да, - продолжил Командор, - за время его правления в Вирииде была собрана целая армия, хорошо вооруженная и вымуштрованная. Мало того, он подбил к неповиновению своего брата и моего наместника в Вирииде, Сабура. - Члены большого Совета были изумлены. – Не удивляйтесь, именно Сабура, который, как нам стало известно, также готовит войска и корабли в поддержку мятежного континента. Однако я убежден: во имя памяти предков наш верный сын Маирис подавит этот змеиный очаг в Индезиде. Вскоре Сабур предстанет перед судом.
 В зале послышались возгласы: «Слава Великому Командору! Да здравствует Маирис! Мы победим!»
 Командор отступил назад и, немного помедлив, продолжил:
- Но не это главное! Опасность не минует после того, как мы разберемся с Индезидой. Вельзевул собрал большое войско. Даже если нами устранена опасность исходившая от Сабура, справиться с ним будет непросто. Наши войска превосходят армию Вельзевула и численностью, и оружием. Но какие будут потери? Кроме того, представьте, какие нас ждут разрушения. Погибнет то, что создавалось нашей цивилизацией на протяжении многих сотен лет. Всего этого хотелось бы избежать. Кто знает, как это сделать?
Члены Совета выступали один за другим. Предложения вносились различные: от подкопов к Метрополису до отравления самого Вельзевула. Последним высказался Маирис. Он предложил большому Совету и Командору не считаться ни с человеческими жертвами, ни с теми разрушениями, которые неизбежно последуют. Он посоветовал более тщательно разведать, как дислоцирована армия Вельзевула, и определить слабые места в обороне материка. Когда Маирис замолк, Командор вновь подошел к краю подиума и обратился к Совету:
- Наш сын Маирис прав. Другие предложения я считаю нереальными. У меня есть для вас сюрприз. - Командор дважды хлопнул в ладоши. Моментально распахнулась незаметная дверь, расположенная слева от него. Вошедшего мало кто знал, и поэтому Командор представил его Совету:
- Встречайте! – громко сказал он. – Это посланец преданного гражданина и честного человека, который, несмотря на то, что занимает у моего мятежного сына высокое положение, счел делом своей чести сообщить нам кое-какие подробности. Апирис, так зовут этого гражданина. Он член совета Вирииды. Рискуя жизнью, Апирис направил к нам посланника. - Все внимательно посмотрели на вошедшего. Возле самых дверей стоял невысокого роста человек, закутанный в черный, пыльный плащ.
- Ступай,  сюда, мы ждем и приветствуем тебя смелый и преданный человек, – сказал Командор, обращаясь к посланнику. Легким взмахом руки он поманил его к себе.
- Как зовут тебя мужественный посланец? – спросил Командор.
- Едорий, – тихо ответил вошедщий.
            - Едорий! – повторил Командор и окинул взглядом собравшихся. – Ну, рассказывай, Едорий, что велел тебе передать твой господин и мой верный подданный? Мы слушаем тебя.
Едорий дрожащим голосом поведал большому Совету то, что просил передать Апирис. А именно: за Метрополисом в океан впадает довольно широкая река с название Вуу. Эта река очень мелка, а течение у нее стремительное. Любой десант, который попытается подняться по ней, будет разбит о камни и потоплен. Поэтому ее не собираются прикрывать солдаты Вельзевула.
           - Но, - многозначительно подняв палец кверху, сообщил Едорий, - если лодки будут держаться на расстоянии пяти шагов от Седой скалы, то уже через пятьсот шагов можно будет благополучно высадиться на берег и атаковать противника с тыла.
Командор довольно улыбался, хитро окидывая взглядом присутствующих. После сообщения, Едория зал взорвался  ликованием.
Командор взмахнул рукой:
- Теперь я попрошу остаться только членов военного совета. Кстати, - громко добавил Командор, обращаясь к Маирису, - ты не забыл, что являешься его главой?.



 

                ГЛАВА 27.



Прибытие семи кораблей Сабура воодушевило жителей Вирииды. Весь оставшийся день с кораблей сходили солдаты. Подкрепление было существенным. Это обстоятельство позволило Гуру произвести некоторые перемещения в войсках. Капитан решил снять ополчение, охранявшее порт и усилить позиции на севере, где вероятность атаки противника была наибольшей.  Три тысячи новь прибывших солдат также были направлены в северные лагеря. Оставшуюся тысячу капитан решил использовать в качестве резерва и расквартировал в городе, возле дворца Вельзевула.
Вечером горожане ликовали, они жгли костры по всему побережью, угощали воинов душистым нектаром и аппетитным жареным мясом. Всюду раздавались смех и восторженные крики.
В шатре Вельзевула полным ходом шло веселье. Столы ломились от обилия всевозможных яств. Вместе с Вельзевулом пировали его преданные соратники: члены Совета, командиры отрядов и, конечно же, самый дорогой гость – капитан Гер, который привел в Вирииду эскадру и дополнительные войска Сабура.
           Серебряный кубок Вельзевула был наполнен до самых краев. Он встал со своего места, поднял руку с кубком выше головы:
- Друзья мои! – Все затихли и повернулись в сторону повелителя нового, независимого государства. - Друзья мои! - повторил Вельзевул, - мне приятно поднять этот кубок за нашего дорого гостя, капитана Гера, который отважно провел по океану грозное войско моего брата и спас наше государство, нашу независимость! – Присутствующие одобрительно закивали головами. - Надеюсь, - Вельзевул понизил голос, - теперь Командор и его войска получат достойный отпор, если вообще рискнут атаковать Метрополис. Мне доподлинно известно, что и в самой столице Атлантиды найдется немало достойных людей, которым гнет и тирания давно уже не по душе. Командор хитер и коварен, он прекрасно знает об этом, и поэтому вряд ли рискнет бросить против нас с вами все свои силы, ослабив центр. А потому, - Вельзевул выдержал небольшую паузу, - давайте осушим до дна наши чаши за героя Гера и моего преданного друга, брата Сабура.
Все поднялись с мест. Пировавшие приветствовали капитана Гера и поздравляли друг друга с удачей.
Пир продолжался до самого утра. Когда охмелевшие гости стали расходиться, Вельзевул попросил задержаться Аарама, Витарту и Гура.
          - Как вы думаете, - спросил Вельзевул своих друзей, - какую часть войск Командор сможет направить против нас?
           - Трудно ответить, Светлейший - задумчиво ответил Гур, - нам вообще неизвестно какими силами теперь располагает Атлантида. Но полагаю: не меньше половины своих войск он оставит для собственной охраны.
           - Возможно, – Вельзевул задумался. Молчание длилось минуту. Затем он вновь обратился к присутствующим - А как вы полагаете, кто именно возглавит экспедицию против нас? Кому Командор доверит это?
Все затихли и было слышно, как потрескивает огонь громадном камине.
            - Считаю, что этим человекам станет Ким, – решительно вставил Гур.- Едва ли сам Командор поведет войско, а Маирис сослан.
Вельзевул поморщился:
           - Ким? - Он немного поразмыслил и продолжил - Ким едва ли справится с таким поручением. Одно дело возглавить чиновничью проверку, другое - руководить войсками. Хотя я не могу представить себе другого человека, которому бы Командор вполне доверял. Вы прекрасно его знаете, подозрительный и осторожный, он может доверять только самым близким.
- Вот именно, - перебил Вельзевула Аарам и тут же осекся, поняв, что не дал договорить своему повелителю.
Вельзевул заметил смущение Аарама. Он улыбнулся и кивнул головой, давая понять, что не сердится.
           - Мне думается, - продолжил Аарам, - Ким лишь символически возглавит войско. Скорее всего, Командор создаст военный совет или подберет надежную кандидатуру из профессионалов. Ким же будет выполнять роль своеобразного знамени. Он будут озвучивать чужие приказы.
          - Что ж, не исключено, – согласился с ним Вельзевул.



                ГЛАВА 28.



Члены военного совета заседали до глубокой ночи. На следующий день, рано утром, Маирис направился в центральный порт. Десять военных кораблей стояли у пирсов, готовые отчалить в любую минуту. На высокой мачте флагманского корабля развивался штандарт Маириса с изображением черной змеиной головы на желтом поле. Все капитаны были собраны Маирисом на борту флагмана и подробно проинструктированы: суда должны ранним утром войти в главный порт Индезиды, молниеносно высадить десант, блокировать стоящие в порту военные корабли. Отдельный штурмовой отряд, командование которым принял на себя сам Маирис, атакует дворец Сабура. Маирис делал ставку на неожиданность и на трусливость наместника Сабура.
Через час грозная эскадра вышла из порта.
Маирис спустился в свою каюту и потребовал, чтобы к нему пригласили капитана флагмана.
           - Как твое имя? – спросил Маирис, когда капитан явился.
           - Гер! – четко выпалил прибывший. - Капитан Гер.
           - Очень хорошо, капитан. Присядь.
           - Итак, - заговорил Маирис, - для тебя у меня отдельное задание.
При этих словах капитан вскочил со своего места и вытянулся.
          - Сиди, сиди, – раздраженно сказал Маирис. – Нечего вскакивать при каждом моем слове, лучше внимательно меня выслушай. Когда мы прибудем в Индезиду, ты вместе со мной направишься во дворец Сабура. Там возьмешь себе в помощь двух воинов и отыщешь любовницу наместника. Она очень красива, поэтому спутать ее с кем-то невозможно. Впрочем, покои женщины покажет перепуганная стража Сабура. - Маирис замолчал. Он отвернулся и долго смотрел в открытое окно, за которым плескались волны Черного океана. Гер молча сидел напротив, пожирая глазами хозяина. - Когда ее найдешь, ; Маирис сглотнул слюну, - так вот, когда ее найдешь, то лично ты должен будешь ее убить.
- Что? – переспросил Гер, вновь вставая.
- Да сиди же! – закричал вне себя от ярости Маирис. – Может, я напрасно выбрал тебя для столь ответственного и деликатного поручения? Мне нужны преданные люди и, сам понимаешь, я за проявленную преданность в долгу не останусь. Понятно это, Гер?
- Да, мой господин!
- Я вижу, Гер, ты человек опытный и понятливый. – улыбнулся Маирис. – Лично ты должен убить эту девушку. Причем условие таково: она не должна мучаться. Запомни это. Гер.
            - Я все понял, мой господин! – отчеканил капитан.
             - Можешь быть свободен, – Маирис отпустил Гера и печально посмотрел на свинцовые волны мрачного океана.
Дальнейшие события развивались точно по плану. В считанные секунды солдаты захватили стоявшие у причалов военные корабли провинции. Отряд из сотни человек, возглавляемый самим Маирисом, быстро достиг дворца наместника. Сопротивления практически не было. Когда первый этаж дворца был захвачен, капитан Гер и двое солдат отсоединились от основной группы. Поднявшись по широкой мраморной лестнице на второй этаж, Гер лоб в лоб столкнулся со слугой-рабом, который охотно показал покои, где отдыхала госпожа. Гер с силой вышиб дверь в спальню Лейры. Испуганная девушка проснулась. Гер стремительно подошел к ее кровати, схватил жертву за руку и легко сдернул с постели. Горячий луч скользнул по тонкой шее девушки, и очаровательная головка с густыми волосами была напрочь отделена от тела. Гер приказал солдатам поднять тело и голову и вынести на террасу, чтобы его хозяин мог самолично лицезреть выполненную работу.
 Идя вместе с трясущимся от страха братом, Маирис увидел, изуродованное тело Лейры. Горький ком подкатил к горлу. На секунду он почувствовал жалость, но тотчас взял в себя руки и спокойно перешагнул через тело некогда любимой им девушки.
Как Маирис и рассчитывал, Сабур рассказал ему все. Теперь в  его руках был бумажный свиток с подписью Сабура и его личной печатью. Именно о таком пароле условились мятежные братья.
Сабур был взят под стражу и заперт в маленькой глухой комнатке дворца. Маирис вызвал к себе капитана Гера. Он поблагодарил его и приказал снарядить в поход на Вирииду семь кораблей. Командование экспедицией поручалось Геру. Маирис, Гер и капитаны шести кораблей всю ночь обсуждали план дальнейших действий: эскадра мнимо войдет в состав мятежных войск. Когда капитан Гер будет доверительно принят Вельзевулом, то, под покровом ночи, пять кораблей поднимутся по реке Вуу и ударят мятежникам в спину. После высадки десанта на реке Вуу прочие корабли атакуют флот Вельзевула, и это послужит сигналом к началу общего наступления.
Проводив корабли, Маирис отправился в Риманус, где должен был лично возглавить основное войско Командора.

***

На этот раз возвращение Маириса в столицу не стало столь пышным. С небольшим отрядом охраны он прибыл во дворец отца. Командор встречал старшего сына в малом кабинете. Он сидел в массивном кресле, за огромным столом, на котором беспорядочно валялись бумаги, книги и карты.
           - Пусть войдет, - не отрывая взгляда от какого-то письма, тихо сказал Командор слуге.
Маирис вошел и приблизился к столу:
- Отче, -  чуть ли не шепотом сказал он, - я вернулся.
            Я это вижу, - пробубнил Командор не отрывая взгляда от какого-то письма. – Садись.
Маирис устроился  напротив стола.
Наконец, Командор отложил в сторону письмо и, прищурившись, посмотрел на Маириса:
- Все в порядке?
- Да, отче, – сын устало провел ладонью по лицу.
            - Что ж, хорошо. Значит, все идет по плану. – Командор поднялся из-за стола, и начал прохаживаться по кабинету.
Маирис не решался прерывать ход его мыслей. Молчание затянулось. Внезапно Командор остановился рядом с Маирисом:
        - Ты готов к выступлению?
        - Да отче, готов!, – глаза отца и сына встретились. Командор долго не отводил своего хмурого взгляда, как бы буравя им своего отпрыска. Такого напряжения Маирис не выдержал, и его глаза стали слезиться, но он упрямо не опускал их. После этого, Командор дружески положил тяжелую руку на плечо сына.
         - Да, я вижу, ты готов, – Командор отошел к столу, нагнулся, развернул большую карту и долго молча ее изучал. После этого он повернулся к Маирису и сказал:
- А вот мы пока не готовы. Мы действительно не готовы к такой большой войне. До этого наши отряды подавляли всяческие выступления черни. Разве это серьезно? Нет! Теперь же мы будем иметь дело с хорошо, вернее, относительно хорошо вооруженными солдатами и ополченцами. - Голос Командора зазвучал громче, он все быстрее и быстрее стал ходить по кабинету - А дух? Ты можешь себе вообразить дух народа, против которого мы выступаем? Чего там только не наобещал им Вельзевул. Самое главное – свобода. Вот, милый мой мальчик, за эту свободу они будут драться зубами, и каждый их воин станет равным трем нашим. Посчитай, какое количество солдат мы должны направить в Вирииду?
                - Отче!? – удивился Маирис. – Разве мы не посылаем туда всю нашу армию?
                - Глупец! – Вспылил Командор. – Всю армию! Твои мозги, видать, там, в провинции, совсем засохли. А кто останется здесь? Кто будет охранять столицу, да и всю Атлантиду? У нас что, нет уже больше недругов или ропщущих рабов? Нет! Нам нужно рассчитать все, рассчитать, кто останется здесь, и кто будет отправлен туда.
- Прости меня, отче, – понурив голову, ответил Маирис. – Я действительно должен был предусмотреть и это. Однако я не настолько мудр, как ты, отче, а посему просто склоняю голову перед твоей прозорливостью. - Здесь Маирис лукавил. Его голова была не столь уж и пустой. Он умел и мог продумывать ситуацию намного шагов вперед, только делал это в своих интересах.
Командор успокоился:
- Да Маирис, тут действительно нужны опыт и мудрость. Завтра соберем военный Совет. А теперь подумаем о нашем предателе. Ты говоришь, он в приемной?
Маирис кивнул.
- Отче! Ты меня прости, но остается нерешенным еще один вопрос. Как быть с уже отправленными кораблями Гера?
Командор на мгновение задумался. На его лоб легли глубокие морщины:
- Корабли? Что ж, будем надеяться, что твой капитан Гер смышленый офицер и продержится несколько дней, усыпив бдительность Вельзевула. Ну, а если этого не произойдет, то забудем об этой экспедиции. В конце, концов, не такие уж большие силы там и задействованы. Зови сюда этого мятежника.
           Сабур вошел с поникшей головой, в грязной, пропахшей потом одежде. Его сопровождали два охранника.
         - Подойди поближе, Великий наместник, – съязвил Командор, внимательно всматриваясь в нагрешившего сына. – Или, впрочем, давай-ка лучше забирайся смело на мое место. Что-то я тут засиделся. - Командор остановился в центре кабинета. – Ну, смелей, Повелитель! Давай, правь планетой! Ты же сам этого хотел. Интересно, как вы там с Вельзевулом договорились? По очереди занимать главное кресло Земли? Или по жребию?
Сабура всего трясло. Он с трудом поднял голову и полными слез глазами посмотрел на отца.
- Ага! – потер руки Командор, ; плачешь, стало быть? А что ж ты не заплакал, когда Вельзевул тебе предложил в бунт с ним поиграть?
-Я. Я, – Сабур не мог выговорить и слова. В глазах расплылся туман, во рту чудовищно пересохло. - Оотче, проостии, ; завыл он.
            - Какой я тебе отче? – взревел Командор. – Вот ему я отец! - Он указал длинным нервным пальцем на Маириса. - А для тебя я ноль. Ты предал меня, ты мне изменил, ты смерти моей жаждал!
- Неет! – взмолился Сабур. Ноги больше не могли его держать, и он упал на колени. - Я, я не хотел. Я, правда, не хотел. - Сабур на коленях стал подползать к отцу.
- Ааа! Он не хотел, видите ли, Вельзевулу помогать, – Командор в гневе топнул ногой. – А почему же ты, подлец, сразу не сообщил об этом мне? Вот, мальчишка, в чем твое преступление, в чем твоя измена! Ты, предатель, выжидал, ты выжидал, чья возьмет. И, если бы Вельзевулу повезло больше, не сомневаюсь, направил бы ты ему и корабли, и солдат и сам бы прискакал, чтобы венец победителя водрузить на свою глупую башку! Так?
Сабур не мог говорить. Он по-прежнему лежал на ковре и плакал. Командор подошел и, встав над ним, брезгливо пнул ногой.
- Пусть его уведут в мой старый дворец, запрут в самую жалкую комнату. Потом решим, что с ним делать.





                ГЛАВА 29.




Пляшущие языки костров вырывали из темноты пещеры мрачную тень человека-быка. Это жуткое громадное создание было где-то рядом. Игорь слышал его тяжелое сопение. Старик прервал рассказ. Одновременно прервалось и видение. Вернее, то было не видение, а, скорее, ощущение. Словно он сам был там, участвовал в событиях, о которых поведал старик. Игорь ощущал себя частицей фантастически далекой эпохи. Он видел лицо Командора, искаженное гримасой гнева, мачты огромных, неведомых ему ранее судов; он ощущал солоноватый запах океана и слышал шум волн, набегающих на каменистый берег. Все это походило на странный стереофильм, только эффект реального присутствия оказался настолько силен, что разум отказывался понимать, где же действительность. Теперь, вернувшись под своды черной пещеры, Игорь вновь ощутил полнейшую невесомость.
 Старик сидел напротив, на деревянном, почерневшем от времени высоком табурете. Из дальнего угла пещеры беззвучно появилась Аарам Он приблизился к старику, чья голова бессильно опустилась на грудь. В руках Аарам нес нечто, напоминающее древний кубок. Аарам молча протянул его старику. Поначалу тот не обратил на это никакого внимания. На миг Игорю почудилось: старик умер. Но уже через секунду он медленно поднял голову, посмотрел на человека в белом балахоне, благодарно кивнул и взял обеими руками протянутый кубок. Аарам низко поклонился, и ни слова не говоря, удалился в темноту пещеры. Старик держал кубок, руки его дрожали. Он странно и удивленно рассматривал его. Потом поднес ко рту и, сделав пару глотков, поставил на большой камень рядом с собой.
Игорь не знал, сколько прошло времени. Рассказ старца - видение или явь - длились невероятно долго. Казалось, прошла целая жизнь.
           - Ты первый из смертных, кто слышал истинную правду, – неожиданно произнес старик. – Я вижу, ты хочешь знать, почему? Думаешь, ты особенный? Нет. - Старик сам отвечал на свои вопросы. - Поверь, здесь были смертные куда важнее, чем ты. А рассказываю я все это тебе по той простой причине, что устал молчать. Ты даже вообразить себе не можешь, как долго я молчал. А теперь…  мне даже безразлично, кто мой слушатель. - Хозяин таинственной пещеры вновь замолчал. Он протянул руку к кубку, но секунду поразмыслив, оставил на том же месте.
- Знаешь? Ведь во всем есть смысл, ; почти шепотом, одними лишь потрескавшимися губами, произнес он, - даже в поступках, которые потом назовут бессмысленными. Ты согласен со мной?
- Не знаю, – Игорю нечего было ответить умудренному жизнью старцу.
- Не знаю, - проскрипел старик, передразнивая своего слушателя, - не кажется ли тебе, что это очень удобная форма ответа, когда не хочется над чем-либо ломать голову? Любые поступки, даже самые абсурдные, имеют смысл. Потому что, прежде всего, они имеют последствия. - Неожиданно он рассмеялся. Эхо пещеры сделало смех особенно тревожным. - Вот так и я, - отдышавшись, продолжил властелин странной обители. - Не удивляйся, я не жалею о случившемся. Все, что я делал, все, что было мною задумано, на самом деле имело свой смысл. Какой? - Старик отпустил голову, но тотчас ее поднял, печально посмотрел вверх, где во мгле терялись своды пещеры. - Смысл там, – он ткнул корявым пальцем в воздух. - Увидеть настоящую жизнь. Жизнь не обрамленную, словно дорогой камень, золотой оправой, не отравленную лестью и похотями, жизнь свободную, такую, где можно без оглядки самому принимать решения, самому творить собственную судьбу, а подчас, и судьбу других. - На лице старика появилось подобие грустной улыбки. - Ты смертный, понять на Земле этого не мог. Не мог, ибо вы вообще не знаете истоков. Вы срываете с деревьев плоды потому, что плоды там растут, или потому, что вам хочется насытиться. Я же видел все, я причастен к тому, что выросли не только плоды, но и сами деревья. Я один из тех, кто этот мир сотворил, но я далек от тех, кто сотворил меня, кто сотворил мое поколение.
- Ты Вельзевул? – не выдержал и робко спросил Игорь. Он помнил наставления Аарама, но любопытство пересилило страх. Тень человека-быка качнулась. Языки пламени задрожали. Но старик сделал успокаивающий жест рукой и сказал в темноту:
- Пусть он спрашивает. Ведь я тоже нарушил свой обет молчания. Не так ли? – После чего старик вновь обратился к Игорю: - Полагаю, об этом не сложно было догадаться. Да, я Вельзевул, а тот, что в обличие быка – Витарту, ну а моего преданного друга Аарамы ты уже знаешь. – Вельзевул закрыл глаза.
Его тонкие, почти восковые веки подрагивали. На этот раз молчание длилось намного дольше, было слышно, как трещит разъяренный огонь. В этот момент Игорь ощутил жалость к разбитому, дряхлому старику. Он забыл, что сам уже не живет. Он мертв, и мертво все вокруг. Внезапно Вельзевул открыл глаза. Он пристально посмотрел на Игоря, во всяком случае, на то место, где Игорь должен был находиться. По его лицу пробежала кривая улыбка.
- Вот только не надо меня жалеть. Пожалей лучше себя. Или то, что от тебя осталось, - глаза старика сделались злыми и колючими. – Взгляни! Он махнул рукой. Огонь разгорелся с диковинной силой, осветив всю пещеру. Теперь можно было увидеть и своды: серые сырые мрачные. Неожиданно под тем местом, где должны были находиться ноги Игоря, послышался устрашающий звук. Игорь испугался. В тот же миг раздался дикий хохот. В ушах зазвенело. Бросив взгляд в сторону старика, Игорь обомлел. Теперь там стояло существо, доселе не виданное им: мускулистый гигант, покрытый густой, темной шерстью. Руки спускались ниже колен. Позади чудовища что-то с силой било об землю, поднимая в воздух вековую пыль. Тотчас же до Игоря дошло: это хвост, здоровый длинный хвост. Но самое страшное зрелище представляла голова. По форме она напоминала козлиную: длинная свисающая борода костяной лоб, из которого, завиваясь росли чудовищные черно-желтые рога, однако глаза… Нет, глаз у монстра просто не было. Там зияли две бездонные дыры. На мгновение Игорь задержал свой взгляд на этих провалах, и тут же оказался в диковинном водовороте, уносящем в темную глубину. В ушах свистело, незримое тело испытало адскую боль. С огромным трудом Игорю удалось выбраться из жуткого омута.
- Я противен тебе? – громом разнеслись по пещере слова чудовища. – Знаю, противен! Но посмотри вниз, а потом скажешь, кто из нас противней.
Игорь поглядел на пол пещеры, и еще больший ужас расколол его сознание. Там, внизу, беспомощно распластав в стороны руки, лежал он. Да, да, именно он. Только он был мертв. Боже! Страшно увидеть собственную смерть, свой труп с ошметками запекшейся крови и грязи на лице. Игорь отчетливо видел страшную рану на шее, остекленевшие глаза, заострившиеся нос и подбородок, свалявшиеся волосы. Труп Игоря почему-то был совершенно голым, в том месте, где когда-то был пенис, Игорь увидел маленький, жалкий комочек. «Неет!!! – пронеслось в его голове. - Этого не может быть! Это сон! Сон, сон, всего лишь сон». - Игорь напрягся, он приказывал себе проснуться, ох, как он этого хотел. Но громовой голос Вельзевула, вопреки всем его ожиданиям и стараниям, доказывал реальность происходящего:
- Так кто противней? Ответь мне, смертный! Я или ты? Я-то, по крайней мере, жив, а ты? Ты попросту разлагающийся труп, гниющий кусок мяса! Хочешь, я оставлю его здесь, и ты вскоре увидишь, как из лопнувшего живота поползут отвратительные белые черви, – он захохотал, сотрясая стены пещеры. – А еще, ты почувствуешь запах. Аромат гнили, который будет исходить из тебя, с каждым днем все больше и больше. Это будет феерия омерзения. Потом все превратиться в бесформенную кучу. Хочешь это увидеть?
Игорь пытался закрыть глаза, но их отсутствие не позволило ему этого сделать.
           - Нет! – закричал он изо всех сил. - Не надо! Пожалуйста, не надо! Убери его! Я прошу тебя!
        - Его? – оглушительно переспросило чудовище по имени Вельзевул. – Ошибаешься, друг мой. - Тебя!
Как хотел Игорь потерять сознание! Однако он был никем, он был говорящим и думающим воздухом, мириадами незримых атомов.
           - Ну да полно, - примирительно сказал Вельзевул, - я люблю шутки, однако ж, пошутили, и хватит. Я уже вдоволь повеселился с твоими обидчиками. Хотя, ; чудовищных размеров хвост взметнулся в воздух и, как подобие мощного хлыста ударил о землю, - мы еще посмотрим. Не такой уж я и старый.
           Труп Игоря растаял, а чудовище приобрело очертания седовласого старца, закутавшегося в черный плащ.
          - Так вот, - уже тихим, скрипучим голосом продолжил Вельзевул, - надеюсь, я дал тебе хороший урок: жалея другого, не забудь подумать и о себе. - Он протянул руку к кубку, взял его и сделал несколько жадных глотков:
           - Ты, конечно же, не знаешь, кто они? – спросил Вельзевул, проводя рукой по седой, редкой бороде.
Игорь не понял вопроса.
Вельзевул улыбнулся:
- Они, те, кто тебя убили.
От этих слов Игорь почувствовал резкую боль в шее. Забывшись, он попытался схватиться рукой за это место, но, понятно, из этого ничего не вышло.
            - Не волнуйся. – спокойно сказал Вельзевул. Он видел или чувствовал страдания, которые испытывал пленник. – Плотская боль – не самое страшное, что  нас иногда постигает. Бывают вещи и пострашней. Взгляни!
             Подобие гигантского телевизионного экрана, только без корпуса, возникло напротив Игоря. Сначала изображение было размытым, по мерцающему экрану плясали полосы и зигзаги. Затем произошел тот же самый эффект, который Игорь испытал во время рассказа Вельзевула. Он очутился в сплошной синеве, которая окутала его со всех сторон. Еще мгновенье, и Игорь оказался среди таинственного ночного леса. Вокруг стояли высоченные гордые сосны. Ветер истошно завывал в тяжелых лапах. Картинка сменилась. Теперь Игорь видел огни. Они мерцали вдалеке. Он попытался сделать шаг, но ничего не получилось. Такое состояние напомнило ему сны, в которых он отчаянно пытался убежать от опасности, но ноги становились скованными тяжелым и вязким свинцом. Чтобы сделать малейшее движение, требовались неимоверные усилия. Липкий пот пробивал все тело. Но сейчас, неожиданно, подхваченное сильным порывом ветра тело Игоря поднялось и стремительно направилось в сторону мерцающих желтым светом огоньков.
                Еще мгновение: Игорь отчетливо увидел деревенские дома. Теперь ветер нес его вдоль деревенской улицы. Ветер завывал, пьянил, буянил. Сознание Игоря судорожно хваталось за мысль, что это чудесное парение происходит наяву. Но нет: удивительное пространство, свобода, запахи свежести, мокрой хвои, которые так естественно били в лицо – все убеждало Игоря, что он действительно на земле, на той самой земле, которой его лишило холодное блестящее лезвие ножа. Лезвие, которое сделало его бесформенным куском мяса, гниющим где-то на обочине дороги.   
               Безудержный вихрь закрутил. Теперь уже не было грусти, не было осознания собственного отсутствия. Началось другое: радостное, счастливое. Хотелось вдохнуть воздух и смеяться, смеяться, смеяться. На мгновение Игорь представил себя воздушным шариком. Да, да, именно шариком, потешным беспечным куском надутой резины почувствовал себя Игорь. Словно сигаретный дым растаяли в чистом, пропитанном свежестью и влагой воздухе нахлынувшие было воспоминания. Стало весело, апатия и безразличие пропали, им на смену пришло любопытство, его манили желтые огоньки. Невесомое тело подчинялось любому желанию. Игорь кувыркался, ускорял и замедлял темп полета. Сам не зная почему, но он полетел именно на огоньки на самой окраине деревни. Мгновение, и Игорь очутился рядом.
 Это был старый, покосившийся дом. Еще немного, и Игорь оказался возле окна. Он завис прямо напротив него. Глаза быстро привыкли к свету лампочки, которая горела внутри. Игорь услышал шум голосов, доносившихся с дороги. Он невольно съежился от страха быть замеченным возле чужого окна. Однако, бросив взгляд на пустоту, где должна быть его рука, Игорь вспомнил: его тело ; просто воздух. «Приятно, черт побери!» – отметил он про себя. Голоса приближались. Теперь Игорь различал три силуэта. Мужчины свернули к калитке. Игорь, понимая, что его не видно, все же затаил дыхание.
 Шедший впереди здоровый детина вдруг остановился и стал всматриваться в ту сторону, где был сейчас Игорь. Их взгляды встретились. Здоровяк отшатнулся, а глаза Игоря яркой вспышкой выхватили из темноты лицо того, кто лишил его жизни. Дикий крик разорвал мирную тишину ночи, прокатился вдоль всей деревни и затих где-то в верхушках сосен. Игорю почудились, будто это его собственный крик, однако он понял: кричит птица, потревоженная появлением людей. Оцепенение прошло. Он заглянул в окно. Сначала его взору представилась потешная картина: один из вошедших стоял посреди комнаты с открытым ртом, с искаженным гримасой ужаса лицом. Двое других застыли, едва переступив порог. Взгляды всей троицы были направлены в одну точку. Игорь, вслед за обитателями дома, уставился на грязный стол, в центре которого лежал его портфель. Портфель был раскрыт. Увиденное не обескуражило. Напротив, Игорь с интересом стал наблюдать, что же произойдет дальше.


                * * *


В доме же онемевшие приятели продолжали зачарованно смотреть на старый адвокатский портфель. Первым пришел в себя Смола. Он осторожно подошел к столу и с опаской, кончиками пальцев, дотронулся до портфеля. Этот безобидный предмет представлялся сейчас чем-то вроде ядовитой змеи. Следом за Смолой, осторожно ступая, к столу подошли Славка и Козявка. Первым нарушил молчание Славка:
            - Ерунда какая-то! – полушепотом произнес он. – Я ведь его лично зашвырнул в сарай.
Козявка и Смола недоверчиво посмотрели на друга. Славка поймал их взгляды:
- Да вы че, в самом деле, бараны, что ли? Мы ж вместе с вами уходили, опойки чертовы!
- Ладно тебе ругаться, - разозлился Смола, – я ведь тоже помню, что ты его из дома уносил.
- И я помню, – встрял в разговор Козявка.
- Чертовщина какая-то, – пробубнил под нос Славка, – сначала эта рубаха, теперь портфель…
- Погоди, - прервал его Смола, - какая рубаха? Ты же говорил, что наколол нас? Смола подозрительно посмотрел на приятеля.
Славка достал из кармана сигареты. Закурил. Бросил спичку на пол, придавив ее носком сапога. Отошел к кровати и сел, выпуская изо рта струю дыма:
- Да в том-то и дело, что не пошутил я тогда, и не накалывал никого. Была там, братаны, рубаха, бля буду, была, и рубаха того парня, это я точно могу сказать.
- Но ты же сам говорил … - начал было Козявка, но Славка не дал ему досказать:
            - Говорил. Потому как вы, черти, не поверили мне, да еще сказали, что крыша съехала. А на самом деле рубаха была, как сейчас ее вижу. Я же харю-то из-за этого разбил.
Гнев ударил Смоле в голову. Он в бешенстве стукнул рукой по портфелю, который полетел на пол. Бумаги из открывшегося портфеля разлетелись по избе. Смола поднял к потолку лицо, сжал кулаки и, потрясая ими, заорал:
           - Суки! Кто над нами издевается! Суки, я достану вас!
           - Не ори! – рявкнул на него Славка, поднимаясь с кровати. - Не ори, – повторил он уже спокойнее, подходя к Смоле, – щас вся деревня соберется. Тебе это надо?
Славка взял со стола бутылку, одним движением сорвал пробку и разлил содержимое по стаканам:
- Давай-ка лучше жвахнем, а там и подумаем.
Вмиг емкости с огненной жидкостью были осушены.
Славка вытер рот рукой, провел по трехдневной щетине, и сплюнул прямо на пол:
- Сдается мне, братва, - протянул он, - кто-то над нами действительно подшучивает. И тот, кто это делает, явно не из легашей, иначе резвились бы мы сейчас в подвале.
Козявка и Смола, будто нашкодившие школьники, сидели на кровати. Смола задумчиво чесал затылок. Его мозг отказывался что-либо понимать.
           - Не знаю мужики, - изрек он, - понятное дело, ежели бы я верил в Бога или в сатану. А так…



• * *
•


Последние слова рассмешили Игоря. Находясь возле окна, он отчетливо слышал весь разговор. Игорь смеялся беззвучно.
- Потешно. Не правда ли? – вдруг услышал он непонятно откуда взявшийся голос. Игорь невольно обернулся. Нет, улица была пустой.
- Мне такие забавы нравятся, – вновь прозвучал голос. – Грешен, но это позволяет немного расслабиться. - Теперь Игорь понял: голос звучит внутри него. Более того, он узнал ни с чем не сравнимый, слащавый и, одновременно жесткий голос Вельзевула, который сверлил его мозг. Воля Игоря всецело была подчинена его интонациям. Теперь он отчетливо видел перед собой лицо старика. В его глазах плясали маленькие, бешеные огоньки. «Ежели бы я верил в Бога или в сатану», - вновь прокрутилась в голове Игоря фраза, сказанная забулдыгой. «Дурак, - мысленно ответил ему Игорь. – Видел бы ты этого самого сатану!». Мозг Игоря пронзил ехидный смех Вельзевула. – Ну отчего же ты меня так сразу и сатаной нарек? Считаешь, я похож на него? Вновь смех ударил в виски. – А ты сам-то веришь в Бога или в сатану?    
Вопрос не требовал ответа. Голос Вельзевула продолжал:
- Вера - прежде всего убеждение, а в чем твое убеждение? Ладно, молчи уж. Мне твои ответы и размышления ни к чему. Так уж и быть, я даю тебе время погулять, вдоволь налюбоваться этими… - Невидимый Вельзевул хихикнул - Экспонатами.
           Голос Вельзевула пропал. Игорь вновь заглянул в окно. К тому времени троица распечатала еще одну бутылку. Он перевел взгляд на руку своего убийцы, обхватившую мутный стакан. Здоровенная лапища: кривые пальцы, черная, будто у зверя, шерсть. «Боже, какое быдло! И эта рвань, подзаборная пъянь, отобрала у меня все, отобрала самое дорогое: жизнь, сына, жену, все…» Гнев кипятком клокотал в душе Игоря. Он испытывал непреодолимое желание мстить. Воображение волнами захлестывало рассудок. Игорь желал, чтобы человекоподобное существо, которое теперь смачно плевало на пол, подавилось своим пойлом. Внезапно на заставленном бутылками столе Игорь увидел нож. Нож-выкидуху. Невидимые виски сковали такие же невидимые тиски. Игоря обожгло желание схватить этот нож, и вонзить его, причем вонзить с дикой нечеловеческой силой в жилистую шею, поросшую кабанячьей щетиной. От гнева и ненависти Игорь сжал несуществующие кулаки, и на какой-то миг даже почувствовал боль в суставах, которых теперь у него не было.
- Сука! Грязная сука и тварь! – закричал Игорь, что было сил. Этого крика никто не услышал кроме одинокой вороны, которая испуганно каркнула и, расправив черные крылья, слетела с насиженного места. Игорь обернулся. Он проводил взглядом силуэт птицы, который растворился в темном ночном небе. Он еще долго смотрел в это небо, усыпанное звездами. Легкий ветерок приносил запах влаги и хвои. Боль и тоска отступили. Игорь вновь обернулся к окну и увидел: один из мужиков теперь ползает на четвереньках по полу, собирая разбросанные бумаги и небрежно бросая их в валяющийся на полу, открытый портфель. Эта картина утихомирила недавний гнев. Ползающий человек вплотную приблизился к стене под окном, и его не стало видно. Игорю захотелось встать на цыпочки, но, неожиданно для самого себя, он плавно оторвался и легко завис в нескольких сантиметрах от земли. Теперь собиратель валявшихся бумаг вновь был в поле его зрения. Игорь решил взглянуть, какие документы собирает алкоголик. Он приподнялся и повис в воздухе еще выше. Стекло мешало. Игорь попытался плотней прижаться к окну и тут обнаружил новое свойство. Он мог свободно преодолевать любые преграды. Попытавшись прижаться плотнее к стеклу, Игорь оказался в помещении. «Я даю тебе время погулять», – вспомнил Игорь снисходительный голос Вельзевула. «Так вот что имел в виду старик! Я могу погулять и позабавиться, что ж, неплохая идея!»





                ГЛАВА 30.




В салоне было уютно. После выпитого виски и переживаний Анна уснула на заднем сиденье. Ирина сосредоточенно смотрела на дорогу, стараясь объезжать ямы. Светлана молчала. Вечерело. Лучи заходящего солнца пробивались сквозь сплошную стену деревьев.
- Скоро мост? - спросила Светлана, оторвав взгляд от бокового окна.
            - Вроде бы, – равнодушно ответила Ирина, вглядываясь в дорогу.
Действительно, через минуту на обочине промелькнул знак, предупреждающий о повороте и наличии моста. Ирина сбросила газ. Сделала она это вовремя, ибо сразу же за поворотом женщины увидели огромную «фуру», которую развернуло так, что она перегородила всю дорогу, а, вернее, въезд на мост. Визг тормозов и резкий толчок разбудили Анну. Спросонья она ничего не могла понять. Испуг пришел позже. Джип замер в нескольких метрах от злосчастной «фуры». Несколько секунд Ирина сидела остолбенев. Наконец она мотнула головой:
- Ах ты, стерва! - Ирина отпустила руль и потянулась к ручке двери.
- Ирка не надо, – Светлана попыталась ухватить подругу за руку.
- Не надо?! – Взбесилась Ирина. – Я им сейчас покажу не надо! Знак аварийный кто будет выставлять? Пушкин?
    Ирина не унималась. Теперь ее лицо стало до неузнаваемости свирепым. Она, распахнула дверь машины и решительно, широким шагом направилась в сторону «фуры». Это был «Супермаз» и, судя по рессорам, загруженный на полную катушку. Она обошла машину и заметила две фигуры, склонившиеся над большим металлическим ящиком:
- Эй вы, сволочи! – крикнула им Ирина. Она остановилась в нескольких метрах от горе-дальнобойщиков, расставив ноги и упершись руками в упитанные бока. Вид был впечатляющим и грозным. Фигуры выпрямились. Ирина увидела двух молодых парней в измазанных спецовках.
- Что вылупились-то, как цыплята из яйца? – вид двух перепуганных мальчишек остудил Иринин гнев. - Знак-то почему не выставили?
- Знак? – переспросил один из парней. До него плохо доходило, чего требует эта тетка.
- Да знак, знак! Ты на права-то когда сдавал? Не знаешь разве, что в случае аварии нужно выставить такую вот табличку, - Ирина всплеснула в воздухе руками, изображая подобие большого треугольника. - Чтобы другие люди, которые едут сзади, случайно не врезались в твою грязную жопу! Слава Богу, по этой дороге редко ездят машины.
Наконец, смысл Ирининых претензий дошел до парня. Краска густо ударила ему в лицо. Его спутник побежал выставлять знак.
          - Что случилось-то у вас?
          - Да колесо вот… - Парень неуклюже повел плечом, указывая на неопределенное место.
Впрочем, Ирине было безразлично, что там у них произошло. Ее интересовало одно - скоро ли они справятся со своей неполадкой, и когда можно будет ехать дальше. К тому времени второй парень нашел-таки два предупреждающих знака, и побежал их устанавливать.
           - Это надолго? – поинтересовалась Ирина
           - Не знаю, – опять пожал плечами паренек.
Анна и Светлана вышли из машины. Увидев возвращающуюся Ирину, обе с облегчением вздохнули:
- Ну, что? – на лице Светланы читалась тревога.
            - Да ну их к чертям собачьим! Что-то с колесом там у них. Чувствую, застряли мы тут надолго. Придется, девоньки, ждать.
Мобильник Светланы был мертвее некуда. Зеленоватый экран дисплея высвечивал: «Нет зоны покрытия сети». Солнце садилось, обрекая трех спутниц на дальнейшее путешествие в темноте. За джипом Ирины выстроилось еще с десяток легковушек, а когда совсем стемнело, колонну машин замкнул пассажирский автобус. Силуэт автобуса виднелся за редким мыском леса. Было видно, что в салоне зажегся тускловатый свет.
Сердце Анны сжалось. Она вспомнила Игоря, и ей представилось, как он, со своим стареньким портфелем, заходит именно в этот вечерний автобус.
«Милый! Ну где же ты? Отзовись!» Возникло непреодолимое желание подойти к этому автобусу: «Мне нужно заглянуть в его окна»!
Темнота сгущалась. Ирина включила фары, которые осветили аварийную фуру. Возле грузовика работало несколько мужчин. К двум парням-водителям присоединились еще и водители легковушек. Понятное дело, от скорости починки этого мастодонта зависело, когда люди доберутся до своих мест.
- Ты куда? – услышала Ирина окрик Светланы.
Анна, направившаяся к автобусу, обернулась:
- Я сейчас …
            - Зачем? – спросила Ирина, отбрасывая окурок сигареты, и делая шаг по направлению к Анне.
           - Так нужно. – Анна пошла дальше. Подруги переглянулись
           - Что это с ней? – непонимающе переспросила Ирина.
           - Да что уж тут не понять. Душу-то скребет, – ответила Светлана и направилась за Анной. Она шла в отдалении.
Анна приблизилась к автобусу. Дверь была открыта, и кучка пассажиров стояла возле нее, попыхивая табаком. Она подошла ближе. Среди стоявших Игоря не было. Анна миновала толпу, скопившуюся возле дверей, и стала обходить автобус, пристально всматриваясь в озаренные желтым светом окна. Однако кроме нескольких скучающих старушечьих лиц, Анна никого не увидела. Отойдя чуть подальше, она остановилась. Ей хотелось плакать, горло сжимал спазм, но слез почему-то не было.
Светлана тихо подошла сзади и приобняла подругу за плечи.
- Анка. Ну, что ты милая? – она выдержала паузу. – Вернемся к машине, наверное, скоро уже поедем.
Действительно, минут через десять мужики справились-таки с проклятым колесом. Путь был свободен.
Ирина, несмотря на свой вес, живо юркнула за руль, завела мотор, и через секунду машина тронулась с места, сразу же обогнав тяжелую фуру.
- Светка, а Светка? Как ты думаешь, твоя мать детей забрала? ; спросила Анна.
- Конечно, забрала, разве ты ее не знаешь?
            -Да знаю, это я просто так, чтобы не молчать.
Светлана понятливо кивнула головой. Темнота полностью окутала лес. Свет фар вырывал из сплошной черноты серую полоску дороги. Этот луч завораживал. Светлана неотрывно смотрела туда, где едва различимая стена желтого света поглощалась ненасытной и тревожной мглой. Извечная борьба света и тьмы, жизни и смерти, черного и белого. Так они проехали минут двадцать. Встречных машин не попадалось. За окном промелькнули огоньки какой-то деревушки, и тут Ирина внезапно стала сбавлять скорость. Джип резко принял вправо, а затем и вовсе остановился. Светлана стряхнула с себя оцепенение.
- Что случилось? – с некоторой долей волнения спросила она.
          - Пока не знаю. Сейчас посмотрим. – Ирина открыла дверь и спрыгнула на асфальт.
Она вернулась через несколько секунд.
            - Нуу? – хором осведомились подруги.
            - Что ну? – раздраженно ответила Ира. – Колесо правое тффф. - Ирина прочертила руками в окружность. – Прокололись! Будем менять. Сама дура накаркала, что со мной такого не случается! - Ирина решительно стала возиться под рулем автомашины, затем вышла.
После паузы женщины услышали возню снаружи. Светлана тоже открыла свою дверь и, одергивая юбку, выскользнула на улицу. Ее примеру последовала Анна.
Ветер, пусть и не сильный, но все же давал о себе знать, продувая тонкую ткань летних нарядов. Ирина возилась возле переднего колеса. Брякали железяки, на руках у Ирины были белые матерчатые перчатки. Сначала Ирина действовала спокойно. Постепенно из белых перчатки превратились в абсолютно черные. Однако дело не ладилось, и терпению Ирины пришел конец. Она со злостью швырнула в сторону темного леса какой-то  увесистый ключ, сорвала с рук перчатки и по-мужицки выматерилась. Взрыв негодования вызвало и отсутствие сигарет.
Состояние Ирины вызвало тревогу у подруг.
- Ира, ; осторожно окликнула ее Светлана, ; мы можем чем-нибудь помочь?
Ирина облокотилась на машину и несколько секунд о чем-то размышляла. Потом выпрямилась, подошла к спущенному колесу, пнула его и мрачно произнесла:
- Да нет девки, тут, похоже, нам делать нечего. Будем тормозить попутки, мужики нам нужны.
Тотчас же после слов Ирины вдали зарделась бледным огнем кромка леса. Со стороны города ехала какая-то машина.
- А вот и техника! – оживленно сказала Ирина и отважно направилась через дорогу, чтобы проголосовать.
Промелькнувший мимо путешественниц грузовичок даже не притормозил. Следующей машины ждали минут десять. На этот раз свет фар появился с той стороны, откуда они приехали. Какой-то «жигуленок» притормозил, но, увидев на обочине громадный джип, тут же прибавил скорость. Этот спектакль длился почти час. Мимо терпящих бедствие подруг проскочило около десятка машин, но ни одна из них не остановилась.
Тревога в душе Анны нарастала с каждой минутой, грозя превратиться в полнейшее отчаяние. Мало того, что она потеряла мужа, теперь ее глодало беспокойство за Димку. Она вернулась к машине, открыла дверцу, взяла на заднем сиденье свою сумочку и выудила оттуда пачку сигарет. Ирина почувствовала запах дыма.
- Что? – бешено вытаращив глаза, крикнула она. ; Ты куришь?
Реакция Ирины была столь неожиданной, что Анна, оступившись, чуть не полетела кубарем в кювет.
- Ты спятила? – бросив косой взгляд на Ирину, сказала Светлана.
            - Ой, девчонки, простите! – залепетала примирительно Ира. – Я, ей Богу, не хотела. Просто у меня кончились сигареты. Я уже сколько времени маюсь, а совсем забыла про Аньку. Вид огромной и виноватой Ирины позабавил женщин. Светлана даже рассмеялась, Анна попыталась изобразить на своем лице подобие улыбки.
           - Ну, Ирка, и пугаешь ты нас тут ночью, итак донельзя запуганных, – просмеявшись, выговорила Светлана.
           - Не знаю, что нам и делать? – задумчиво произнесла Ирина. – Вряд ли здесь кто-то остановится, в этой глухомани-то. Придется дожидаться утра.
- А что утром? - поинтересовалась Светлана.
            - Да черт его знает! Может, когда светло станет, кто-нибудь остановится. Разглядит: бабы стоят, а не бандиты.
             - Ира, -  робко вмешалась Анна, - а сотовый?
             - Да какой тут к лешему сотовый! Поди-ка медведи одни кругом, – Ирина чиркнула зажигалкой и посмотрела на часы. Она присвистнула. - Вот так да! Времечка-то еще половина двенадцатого. До утра как до морковкина заговенья.
            - Ну и ладно, – не унывала Светлана. – Подумаешь! В машине тепло, места много, выспимся, утром остановим мужиков, починимся, и в дорогу.
            - Нет, девочки, нельзя, – взмолилась Анна. – А как же Димка? Он, поди, без меня и спать-то сейчас не ложится. Может быть, что-нибудь придумаем а? - Глаза Анны блестели от слез. - А вдруг Игорь объявится? А вдруг у него ключа нет? Ну, миленькие! - Анна в отчаянье взмахнула руками.
Светлана и Ирина молча смотрели на Анну.
- Ладно, – решительно сказала Ирины, не выдержав психологического давления. – Есть одна идея!
-Какая? – выпалили Светлана и Анна.
            - Помните, мы проезжали какую-то деревню. Огни еще справа горели. Кстати, совсем рядом.
Анна пожала плечами:  в тот момент никакого внимания на дорогу она не обращала. Зато Светлана запрыгала от радости.
- Точно, точно! – звонко зачастила она. – Я помню эти огни. Может, там и вправду кто-нибудь нас выручит? Ведь еще не так уж и поздно!

Ирина закрыла машину, и подруги направились в сторону предполагаемой деревни.
Идти пришлось довольно долго. Наконец сквозь деревья вдали мелькнул желтый огонек. Через несколько минут женщины увидели силуэт дома. Они подошли ближе. Здание располагалось на некотором удалении от дороги. Света в помещении не было. Пустые глазницы окон навеивали неприятное ощущение тревоги.
- Похоже на автостанцию, ; скрывая страх, нарочито громко сказала Ирина.
           - Ага, – согласилась с ней Светлана. – Только, по-моему, эта станция уже давно закрыта. А где же тот огонек, который мы недавно видели?
Подруги с опаской обошли неприветливое помещение. За стеной дальнего леса они вновь увидели далекий, желтый огонек.
           - Раз горит свет, значит, есть цивилизация, – мудро констатировала Ирина. – Только давайте внимательно посмотрим, должна же быть какая-то дорога? Не через лес ведь шуровать.
Вскоре они нашли проселочную дорогу, которая змейкой уползала в глубь леса и, судя по всему, должна была вывести к спасительному жилью. Временами, из-за частых поворотов, свет терялся из виду.
- Ой, девчонки, вам не страшно? – почти шепотом спросила Светлана, когда они протопали весьма внушительное расстояние.
Ирина открыла рот, чтобы успокоить подругу, когда прямо над их головами раздался оглушительный крик. Жуткий страх пронзил спутниц. Крик растворился в глубине леса. Женщины, испуганные и оглушенные, как вкопанные стояли посреди дороги.
          - Что это было? – всхлипывая и затравленно озираясь на подруг, спросила Светлана.
Внезапно крик повторился, но теперь он был более отчетливым: - «Кррра… кррра, каар». И вновь эхо поглотил густой лес.
           - Ха, ха! - раздался истерический смех Анны. - Это же ворона, дуры!
Теперь рассмеялись все трое.
          - Так неожиданно, - заливалась Ирина, - я даже глаза закрыла, думала, все…
          - А я, - чуть не икая, подхватила Светлана, - голову вжала в плечи. Мне показалось, ее сейчас оторвут.
Они не предполагали, что идти придется так долго. Спасительный, желтый огонек вновь дружески замигал из-за поворота, только теперь он был гораздо ближе. Лес расступился, и женщины увидели окраину деревни. Темные дома в неярком лунном свете отбрасывали мрачную тень на землю. Кажется, только в одном доме не спали, и он располагался ближе к другому концу деревни. Подруги, взявшись за руки, словно дети, направились к этому жилищу. Они обдумывали, что сказать страдающим бессонницей людям. Огонек приближался. Уже можно было различить окно и даже увидеть какое-то движение внутри самого дома. Калитка приоткрыта. Ирина решительно толкнула ее, и она, издав жалобный скрип, пропустила незваных гостей.
От холода и волнения женщин знобило. Свет из окна уютно струился по земле, освещая узкую дорожку, ведущую к двери. Из-за окна доносились голоса, правда, разобрать, о чем там говорят, было невозможно. Внезапно возле окна мелькнула тень. Она явно находилась снаружи. Как будто кто-то отшатнулся и затаился в темноте. Женщины остановились:
- Ты видела? – чуть слышно шепотом спросила Ирина Анну.
- Да! – также шепотом,  со  страхом в голосе ответила подруга.





                ГЛАВА 31.


    

Через мгновение Игорь был в комнате, заваленной пустыми бутылками и окурками. Конечно же, его присутствия никто не заметил. Оценив обстановку, Игорь впервые порадовался, что у него нет тела. Не придется касаться замызганного пола, притрагиваться к сальным и грязным предметам. «Свиньи и те чище живут», – подумал он. Мужик, который только что ползал на четвереньках, теперь выпрямился и держал в руках его, Игоря, портфель. Рожа подонка напоминала Игорю козла. Козлоподобный приподнял портфель и, обращаясь к самому здоровому, то есть к тому, который ударил Игоря ножом, спросил:
- Ну, так что с этим чемоданом делать будем?
            - А хрен его знает, – в сердцах отозвался здоровяк. – Вообще чушь какая-то творится. Или мы уже того… - Он повертел указательным пальцем у своего виска.
            - Да брось его пока в коридоре, а там посмотрим, – вмешался третий, который сидел на краешке кровати, если ее можно было назвать таковой.
Козлоподобный так и сделал. Он открыл дверь в коридор и бросил туда портфель.
- Я так, мужики, предлагаю: жвахнуть еще по одной, да спать завалиться, – предложил здоровяк. – Может, у нас действительно от этой хренотени крыши поплыли.
            - И то дело говоришь, Славик, – отозвался третий.
            - Давай и впрямь по одной, да на боковую. Козя, – позвал Славик. – Открой, ты ближе.
Козлоподобный безоговорочно подчинился. По всему было видно: среди этой троицы он самый хилый и самый услужливый.
Игорь в это время парил рядом с окном и с интересом наблюдал за происходящим. Его положение казалось забавным. Вспомнились детские впечатления от книги «Человек-невидимка». Он мечтал стать хоть ненадолго невидимым для всех. Теперь, как ни печально, эти мечты сбылись. «Интересно, – подумал Игорь. - А что будет, если кто-нибудь до меня дотронется?» Игорь плавно подплыл к козлоподобному. Нагнувшись, тот убирал пустую бутылку под стол. Игорь осторожно попытался дотронуться до него тем местом, где должна была быть рука. Эффекта не последовало. Он не почувствовал соприкосновения, лишний раз убедившись в отсутствии собственной плоти. «А жаль», – расстроился Игорь, и, что есть силы, пнул незримой ногой по выпяченной заднице. В тот же миг козлоподобный издал непонятный рык и безвольно ткнулся носом в пол. Удивлению Игоря не было предела. Козлоподобный моментально вскочил на ноги. Из разбитого носа текла кровь. Собутыльники вытаращили на него глаза.
- Бля. Кто меня пнул? – визгливо проговорил козлоподобный, растирая кровь по лицу.
- Чтоо? – изумился здоровяк. – Да ты точно спятил! Ты же к нам не задом, а своей рожей стоял .- Здоровяк рассмеялся, демонстрируя гнилые зубы. Успокоившись, он продолжил - Я же говорил, мужики, хорош, надо спать. Глюки теперь кругом, да и, как видно, на ногах уже некоторые стоять не могут.
Козлоподобный чуть не плакал. Он  и в самом деле испытал сильный пинок под зад и готов был поклясться - это не было случайностью или глюком.
В свою очередь Игорь отметил, что именно его воля диктует здесь условия. Он понял: по своему желанию он может кого угодно пнуть, задеть, толкнуть… А если он того не пожелает, сквозь него пройдет целая толпа людей, ничего не почувствовав и не  заметив. Игорь решил выдержать паузу. Это представление нравилось ему все больше и больше.
- Да бля буду! Мужики! Говорю же я вам, меня пнули прямо под зад, – не унимался козлоподобный.
- Ладно. Хватит! – прикрикнул на него здоровяк. – Налил? Давай пропустим и спать. Говорю же в который раз, все это от бормотухи Шуриной. Выспаться надо, а то, глядишь, скоро и сам трупешник к нам в гости пожалует.
Здоровяк, крякнув, поднялся с кровати и, тяжело подойдя к столу, схватил огромной лапой мутный стакан. В этот самый момент Игорь с силой ударил его по руке. Стакан описал в воздухе замысловатый круг и с тупым звуком ударился о пол. Его содержимое угодило верзиле в лицо. Случившееся видели все. Полет стакана с “Троей” был весьма эффектен, да и реакция забулдыг не могла не вызвать у незримого Игоря смех. Он оглушительно захохотал, будучи абсолютно уверен: его никто не услышит. Однако он ошибся. Но не тут то было. Смеха Игоря действительно никто не услышал, но вот вместо этого по комнате пролетел приглушенный волчий вой.
Троица замерла. Стаканы остались не тронутыми на столе. Один из алкоголиков замер с широко открытым ртом. Здоровяк, схватившись руками за лицо, застыл возле стола на полусогнутых, козлоподобный выпучил бесцветные глаза и с силой закусил всю пятерню левой руки. Игорь вновь рассмеялся, и вновь по комнате пролетел душераздирающий звериный вой. В тот же миг все трое, не сговариваясь, ринулись к двери, ведущей в коридор. У самого выхода козлоподобный, споткнувшись, упал. На него налетел здоровяк и тоже не удержался на ногах. Игорь зашелся в хохоте. Он смеялся все громче и громче. Громче и страшнее проносился по дому жуткий вой дикого животного.
             Ублюдки пытались выскочить на улицу. Это Игоря устраивало. Опередив сбившихся в кучу пьянчуг, он проплыл в коридор, где, давясь от смеха, поднял свой небрежно брошенный портфель, затем миновал вторую дверь, которая вела на улицу, и старательно установил ношу прямо на крыльце. В это время очумевшие от ужаса приятели сумели выбраться в коридор. Первым туда выскочил юркий козлоподобный. Он резко распахнул вторую дверь и, словно от сильнейшего удара, присел на корточки. Портфель, который несколько минут назад был им лично брошен в коридоре, теперь стоял на крыльце.
Выбежавшие следом за козлоподобным товарищи снесли его с порога, увлекая за собой и злосчастный портфель. Всю эту сцену Игорь наблюдал уже на улице, находясь в нескольких метрах от обезумевших злодеев. Сейчас они напоминали свору собак, которая в разгар собачьей свадьбы свилась в один серый клубок вокруг сучки. Медная полуокружность луны добавлял картине штрих нереальности.
           Прошло, наверное, несколько минут, прежде чем свора рассыпалась и разлеталась в разные стороны. Козлоподобный валялся на земле, на тропинке, лицом вниз. Второй, скрючившись, отскочил к полуразрушенной поленице и, ткнувшись в нее лбом, также упал. Несколько гнилых чурбаков свалились на него. Самый здоровый кубарем откатился под куст, где нелепо уселся, подогнув под себя ноги.
Смех Игоря прошел так же внезапно, как и начался. Он окинул взглядом «поле боя». Здоровяк, схватившись за голову обеими руками, раскачивался, словно маятник, из стороны в сторону. Игорь поймал на себе его взгляд. Вернее, здоровяк просто смотрел в его сторону, но получилось, что их взгляды встретились. Несмотря на темноту, Игорь отчетливо различал глаза, наполненные ужасом и болью. Внезапно возникшее чувство жалости сменилось омерзением и ненавистью. Перед Игорем на сотые доли секунды мелькнуло лицо Димки, его маленького сынишки. Не контролируя себя, он резко двинулся к этому чудовищу и с наслаждением ударил невидимой ногой по его полуоткрытому рту. В удар он вложил всю злость. Послышался чавкающий звук крошившихся зубов. Он мельком заметил откинутую голову убийцы.
- Сукаа! – заорал Игорь до боли в горле. По деревне и лесу пронеслось глухое «Уууу», похожее на стон сказочного существа. Вдали жалобным карканьем отозвалась ворона.
            - Тыыы! - гнев захлестывал Игоря. Вновь прокаркала ворона, только теперь намного тише. Игорь занес ногу для удара. Но что-то непонятное в последний миг остановило его.
Слез не было, но Игорь плакал. Сам не зная как, он снова очутился в прокуренной комнате. Теперь он висел под самым потолком, покрытым густым налетом копоти. Заваленный бутылками стол, замызганная кровать, прожженный диван, опрокинутый табурет, - все это находилось прямо под ним. Сколько прошло времени, он не знал. За окном послышались голоса. Они вывели Игоря из оцепенения. Он мотнул несуществующей головой и посмотрел вниз. Предмет, который валялся на полу возле стола, привлек его внимание. Плавное движение, и он спустился ниже.
Да, конечно же, тот самый нож: нож-выкидуха. Раньше Игорю доводилось видеть такие. Еще когда он учился в институте. Некоторые из его однокурсников работали, или, вернее, служили в местах лишения свободы и привозили подобные «игрушки» в качестве сувениров. Сталь никудышная, кнопка да пружина, вот и весь фокус.
На замусоренном полу лежал именно такой нож. Из-за него Игорь теперь недосягаем для людей, никогда не сможет обнять сынишку, поцеловать любимую жену. Миг, и нож взлетел в воздух. Легкое движение пальцев, и «лягушка», как часто они называли это дерьмо, выпрыгнула из своего «болота». Сталь была потемневшей. «Это от моей крови», – промелькнуло в сознании Игоря. Неукротимый гнев обуял все его существо. Одним движением Игорь смахнул со стола все, что там находилось. Пустые бутылки, стаканы, с грохотом повалились на пол. Игорь по самую рукоятку вонзил отвратительное орудие убийство в столешницу.





                ***

Такого Славка не ожидал. Огромной силы удар он получил как раз оттуда, куда он очумело уставился, словно затравленный зверь. Тысячи искр смешались с миллионами звезд, усыпавших августовское небо. Славка ощутил как ломаются, нет, разлетаются в пыль его передние зубы. Теплая, соленая жидкость заполнила рот. Он подавился. И потерял сознание. Клокотание в глотке и резкий лающий кашель привели его в чувство. Славка с трудом перевернулся на бок. Немного отдышавшись, он встал на четвереньки. В голове шумело. В висках пульсировало с такой силой, что, казалось, тонкая кожа не выдержит натиска, и упругие струйки крови брызнут в разные стороны, обильно орошая траву. От нестерпимой боли Славку стошнило.
- Славка, Славка! – кто-то теребил его за плечо. Славка попытался открыть глаза, но взвыл от боли. Казалось, глаз у него больше нет. Только чернота.
- Славка, Славик, Граф! – продолжали теребить его. Голос был противным и ноющим. Усилием воли он заставил себя сесть на землю. Еще секунда, и он открыл глаза. Кругом все плыло. Свет, струившийся из окна, двоился, а он сидел между двумя потоками золотых лучей, стиснув виски.
- Ну, Славик же! – вновь завыл голос где-то слева от него. – Что же это такое. – Говоривший заплакал.
- Отфави, - еле шевеля разбитыми губами, прохрипел Славка.
- Слаавик.! – не унимался голос. – Это ведь не глюки. Это взаправду!
Славка застонал.
- Иди вон, сучий потрох! – донесся другой голос, откуда-то издалека.
Славка начал понемногу приходить в себя.
- Шмола, ты? – осколки выбитых зубов резали язык.
           - Я! Какая сука нас достала? Не знаешь? – Смола на четвереньках подползал к Славке, возле которого также на четвереньках стоял Козявка.
             - Иия, – только и смог произнести Славка, мотнув оглушенной головой.
             - Смолька, Смолька, – гнусавил Козявка. – Пойдем к тебе, а? Ну, пойдем, пожалуйста!
Славка опять, словно разъяренный бык, мотнул головой.
            - Ща пойем, я шолько шуку эшу фосьму, – Славка сплюнул сгустки крови с остатками зубов и попытался встать на ноги, но, не удержавшись вновь упал на пятую точку. Он обхватил голову руками и завыл.
 Отчаянный страх охватил Козявку. Ведь Славка был монолит, со Славкой ничего не могло случиться – это их вожак, их несокрушимость! Теперь же поверженный и растоптанный Славик, который требовал, чтобы его называли «Графом», сидел в траве, схватившись руками за голову, и выл.
В отчаянье был не только Козявка. Смола тоже пребывал в растерянности. То, что происходила вокруг, не укладывалось в голове. Такого просто не могло быть.
           В неясном лунном свете приятели увидели: лицо предводителя в грязи. Козявка попытался рукавом фуфайки обтереть Славкино лицо. Он подполз ближе и отшатнулся. То была не грязь. Все лицо «Великого Графа» заливала кровь. Теперь пришло время в голос взвыть Козявке.
- Молчи, блин! – оборвал его Смола. – Че орешь?
- Славку, Славку, – только и мог выговорить Козявка.
- Че Славку-то? – Смола приблизился  и ошарашено отпрянул назад.
            - Иииите ах, – невнятно лепетал раненый Славка, раскачиваясь всем телом.
           - Смолька, Смолечка! – опять взмолился Козявка. – Ну, пойдем к тебе, а? Страшно. Что-то тут не то. Ты слышал вой? Это же звери!
Славка с силой фырнул и помотал головой.
- Погоди, Козя, – сказал Смола. – Скоро пойдем. И, обращаясь уже к Славке, спросил: - Где у тебя топор?
На мгновенье Славка перестал раскачиваться из стороны в сторону, вдумываясь в вопрос. Он тряхнул головой, пригнул ее к самой земле, сплюнули, и, уперевшись руками в землю, попытался подняться. На сей раз попытка увенчалась успехом. Славка устоял на подгибающихся ногах. Огромной ладонью он протер окровавленное лицо и снова сплюнул. Затем, повернувшись к Смоле, молча указал на сарай.
Смола все понял. Он решительно направился в темноту. Вскоре Смола появился снова: в одной руке он держал старинный, давно заржавевший топор, в другой вилы с изогнутыми зубцами.
           - Ну, ты как? – спросил он Славку.
           - Ща, – ответил тот, с трудом раскрывая рот. – Фай! - И показал жестом, что хочет закурить.
Смола пошарил по карманам и извлек мятую пачку «Примы». Спички обнаружились у трясущегося, будто осиновый лист, Козявки. Табак из сигарет наполовину высыпался. Славка с трудом, сдерживая дрожь в руках, уплотнил сигарету, обильно пачкая ее кровью, скрутил кончик и прикурил. Постепенно он стал приходить в себя. Хотя и с великим усилием, но слова теперь давались лучше, хотя и не без характерного шипения.
             - Эта шука эше там, – проговорил он, кивая в сторону дома. – Я шнаю.
- И я знаю! – уверенно ответил Смола и приподнял топор и вилы.
Козявка осторожно отступил в сторону. Славка докурил сигарету. Ожег чинариком губы и в сердцах отбросил ночного светлячка в сторону.
-Итем. – Он уже довольно твердой рукой взял топор у Смолы.
Козявка сделал еще один шаг назад. Его сердце колотилось, словно у попавшей в человеческие руки птицы.
- Козя! – хрипло позвал Смола.
Ответом была тишина. Больше его звать не стали. Смола и Славка решительно направились во враждебный дом, крепко сжимая в руках средневековое оружие. Смола шел впереди. Он резко отворил входную дверь, широкими шагами пересек темный коридор, но перед дверью, ведущей в комнату, замешкался. Славка налетел на него и невнятно выматерился.
- Ишшш …, ; прошепелявил он, отстраняясь.
Славка распахнул дверь. Электрический свет резанул по глазам. На мгновенье оба прищурились. Славка переступил порог и замер. Казалось, в комнате ничего не изменилось. Только спустя какое-то время и он, и вошедший следом Смола заметили: на столе нет ни бутылок, ни стаканов. Вместо этих привычных предметов из столешницы, прямо посредине, торчит рукоятка Славкиного любимого ножа.
             - Шука! – скорее простонал, чем прокричал Славка. Он одним прыжком достиг стола, изо всех сил ударив по нему острием ржавого топора. Стол содрогнулся, издав умоляющий скрип.



                ГЛАВА 32.





- Нож в дерево? Причем нож, который убил тебя? Это безрассудство! – Игорь вздрогнул. Голос раздался возле самого уха. - Я дал тебе необычную силу и думал, ты этим воспользуешься, отомстив за себя и свою семью.
Игорь понял: с ним разговаривает Вельзевул.
- Ты видел? – спросил он несуществующими губами.
            - Видел. Было интересно посмотреть, как ты воспользуешься тем, что имеешь.
             - Убить их?
             - Хм.
             - Разве я могу это сделать?
             - Не знаю.
             - Можно еще здесь побыть?
             - Делай, что считаешь нужным. – Голос затих.
Игоря порадовала возможность продолжить начатое представление. Он парил под потолком и наблюдал. Вот здоровяк с разбитым в кровь лицом и красными от ярости глазами с силой ударил топором по столу, в который несколько минут назад Игорь воткнул нож. Затем, грязно ругаясь, схватил за рукоятку и, напрягая все силы, попытался вытащить нож из столешни. Ничего не получилось.
Игорь рассмеялся. Глухой, звериный вой пронесся по помещению. Будто они находились вовсе не в маленькой комнатке деревенского дома, а в громадном каменном зале средневекового замка, по которому эхом прокатился рев кровожадного Дракулы.
Здоровяк и его приятель испуганно замерли.
- Щет побеби! – неистово заорал здоровяк мгновение спустя, сквозь выбитые передние зубы. – Хшо шы, хнита, пошажись! Пошажись, и я зазмажу тефя! - Кровавая пена клокотала в уголках рта. Жилы на бычьей шее напряглись и посинели.
Его приятель схватил опрокинутый табурет и с силой швырнул его в стену. Табурет с сухим треском разлетелся на куски. Собутыльники затравленно озирались.
- Убить? – спросил себя Игорь. – Конечно же, убить. Только не так вот просто. Нужно придумать такое…. - Он выскользнул сквозь окно на улицу, подобрал валяющийся портфель «Боже, старичок! – с жалостью подумал Игорь. - Я хотел тебя заменить. Но теперь ты, дружище, еще немного мне послужишь».
Игорь возвратился в дом тем же путем. Здоровяк метался по комнате из угла в угол, рассыпая малопонятные угрозы. Второй пытался открыть бутылку спиртосодержащего лосьона. Оба обомлели, когда увидели: сквозь окно, словно сквозь масло, свободно влетает портфель убитого ими адвоката. Бутылка с грохотом упала на пол. Смола рухнул на колени. Славка перестал материться и, выпучив глаза, следил за мистическим полетом.
Невидимый Игорь открыл портфель, высыпал его содержимое. Бумаги маленькими парашютиками плавно устремились к полу и столу, посыпались какие-то металлические скрепки и предметы потяжелее. Игорь захохотал, душераздирающий вой пронзил комнату. Портфель продолжал парить в воздухе.
Окончательно обезумев, Смола, на четвереньках, роняя пустые бутылки, забрался под стол. Славка, словно обезьяна, стал бессмысленно махать руками.
-Ииии…Иии…, ; верещал он тонким голосом.
 Игорь бросил портфель, который упал прямо под ноги здоровяку. Верзила в мгновенье ока отпихнул его сапогом, как отпихнул бы ядовитую змею.
Игорь оказался возле стола. Он поднял портфель и бросил его на стол. В тот же момент его внимание привлек нож. Не потребовалось никакого усилия, чтобы извлечь его из столешницы.
Теперь здоровяк увидел, что в воздухе, описав замысловатую петлю, угрожающее парит его собственный нож.
«Убить! Убить! Убить! ; ударило Игорю в голову. – Вельзевул прав! Он, конечно же, прав. Убить, убить и только убить!».
Неумолимое лезвие зековского ножа устремилось в сторону напрягшейся бычьей шеи. Теперь Славка стоял возле стенки. Его руки судорожно ощупывали ее в поисках выхода. Но выхода не было. Секунда, другая, и вот лезвие ножа коснулось шеи убийцы.
«Дави! Режь! Режь!» – пульсировал незримый мозг.
Тонкая струйка крови обагрила темную сталь. Еще миллиметр. Еще! Странный звук. Игорь взглянул вниз. Ба! Это моча. Она стекала с грязных штанов. Убийца обгадился. Его глаза закатились.
- Получи, сука! – заорал, что есть мочи, Игорь. Вой взорвал тишину комнаты. Здоровяк потерял сознание, а нож выпал из рук. Игорь орал и плакал, он сознавал собственное бессилие. Он не мог, он не мог убить человека, хотя убеждал себя: «Это не человек! Это мразь! Ничтожество! Он не должен жить!» Игорь плакал. Он рыдал. Слез не было, но он их чувствовал.
- А ты слабак, – раздался знакомый голос где-то рядом.
             - Да! Да! Да! Я слабак! – заорал Игорь в ответ. - Я слабак! Я не как ты. Я не могу, слышишь! Не смогу убить этого скота! Я не поднял бы тысячи людей на резню, которую ты устроил там, в прошлой жизни! Ну, убей его сам, если можешь!.
             - Ты жалок, – спокойно ответил голос Вельзевула. – Я так надеялся повеселиться. Я думал, ты…
             - Что ты думал? – голос Игоря срывался. – Не надо ничего думать! Отправь, отправь меня в ту синеву, где я парил вначале. Зачем я тебе? Ну, скажи, зачем? Я знаю, я мертв, так отпусти меня. Отпусти туда, где летают  миллионы  подобных  мне, и им ничего не надо. Я же слабак, Я тебе не нужен…
             - Нужен, – спокойно отреагировал на истерику Игоря Вельзевул. – Именно ты мне и нужен.
              - Для чего? – Отчаяние захлестнуло Игоря. – Ради этого? - Он обвел взглядом комнату: возле стены валяется обоссаный убийца, из-под стола торчат грязные сапоги его приятеля, не подающего признаков жизни.
              - Хотя бы, – ответил Вельзевул.
              - Ты жаждешь крови! Ты, убивший свой народ…
              - Не тебе, смертный, об этом судить! ; в голосе Вельзевула чувствовалось раздражение. – Я дал тебе свободу. Пользуйся ею! Но я не давал тебе права обсуждать мои деяния. Ты слишком жалок.
               - Так забери ее! Забери свою свободу! Отпусти меня в то голубое пространство! – не унимался Игорь.
                - Всему свое время, друг мой. Тешься пока!
    Голос затих.
    - Вельзевул! – громко позвал Игорь. – Вельзевул!
    Тишина.
Игорь стремительно выплыл через окно на улицу. Прохладный ветерок, усеянное звездами ночное небо и яркий свет луны успокоили его. Игорь обрел чувство умиротворенности. Злость, жажда мести, отчаяние, обида на самого себя остались позади. Он легко перекувырнулся в воздухе. Небольшое усилие, и он воспарил над деревней. «Как здорово! Как прекрасно»! Игорь взмыл в высоту. Радость полета заглушала все. Воздух был насыщен влагой. Боже! Как прекрасно пахнет хвоей! Нет. Обычный человек этого ощутить не может. «Наверное, зря я обидел старика! – мелькнула мысль. – Или не старика вовсе? Ведь видел я его и мальчиком!» Игорь радостно рассмеялся. «Ну, конечно же, мальчиком! Какой он красивый, этот мальчик. Почти как мой Димка!» Игорь вновь посмотрел на землю. «Да это река!» – почему-то радостно отметил он для себя. Вернее, не река, маленькая речушка. Как быстро она течет! Игорь спустился ниже и почти коснулся темной воды. «Хорошо бы сейчас окунуться».
            Отдаленные голоса прервали мысли Игоря. Разговор слышался возле деревни. Игорь вновь воспарил. Темнота. Только свет в окне того дома, где он только что был, по-прежнему горел, как горит маяк на скалистом побережье беспокойного моря. Игорь покружился над домом. Никого. Он устремился ввысь и направился в другую сторону деревни. И тут он уловил движение на дороге. Спустившись чуть пониже, Игорь увидел людей, которые, тесно прижавшись друг к другу, шли в сторону единственного горящего огонька.









                ГЛАВА 33.



Вельзевул возлежал на небольшом диванчике. Его глаза были полуприкрыты, дышал он ровно и спокойно. Аарам, считавший, что Вельзевул дремлет, осторожно пересек большой зал, освещенный десятками факелов. В руках Аарам бережно нес серебряную чашу, до краев наполненную темным густым и ароматным нектаром. Подойдя к столу, он осторожно поднял пустую чашу и поставил на то же место наполненную.
- Ты осуждаешь меня? - неожиданно произнес Вельзевул, не меняя позы. Глаза его по-прежнему оставались прикрытыми.
Преданный слуга слегка вздрогнул, и нектар расплескался:
- За что?
            - За то, что я вздумал поиграть со смертным.   
           - Не знаю, мой господин, просто раньше ты себе подобного никогда не позволял.
          - Да, действительно. - Вельзевул замолчал.
           - Приходили многие, - продолжил Вельзевул, - сколько минуло веков? И все это время я молчал. Я никому не показывался. Мне было неинтересно. Ты полагаешь, этот смертный мне чем-то приглянулся? Уверяю тебя, нет.
- Тогда почему именно с ним ты решил говорить и позволил ему даже вернуться туда? - осторожно спросил Аарам.
- Не знаю, - после некоторой паузы ответил Вельзевул. - Нет, я действительно не знаю. Стечение обстоятельств, друг мой.
- Разве мы тебе надоели, Светлейший?
 Вместо ответа Вельзевул скрипуче засмеялся.
            - Не сердись. - продолжил Аарам. - Но разве нам было плохо: ты, Витарту и я?
            - Конечно же, нет. ; перестав смеяться, ответил Вельзевул. ; Вы мои преданные и единственные друзья. После последнего разговора с Командором я отказался от общения с людьми. Только вы остались у меня, изменив навечно свое обличие.
              Теперь Вельзевул открыл глаза и сделал попытку приподняться и сесть.
Аарам помог ему.
- Аарам, скажи: а если бы ты по-прежнему оставался в том же обличье, в котором был раньше?
- В человеческом? - уточнил Аарам
            - Ну да, в человеческом. Скажи, тогда ты бы остался преданным мне и стал бы прозябать в этом царстве мрака? Не появилось бы у тебя искушение покинуть обитель печали и найти себе место под солнцем?
            - Мой господин! - возразил верный Аарам.
            - Погоди, - прервал его Вельзевул, - я знаю, что ты мне скажешь. Только ты меня не понял. Представь, что нет условий Командора. Нет этого чудовищного облика. Есть только выбор: остаться тут – проводя века в моем услужении или быть там, наверху, где есть синее небо, где светит солнце, где зародилась новая жизнь?
           - Новая жизнь? - Аарам, на мгновение задумался. - А я не знаю, что это за жизнь. Я смотрю на них, - он махнул головой куда-то в сторону, - и мне кажется: лучше жить здесь, в этом, как ты говоришь, царстве мрака. Их век - для меня доля секунды. Моя память, мои знания – разве это сравнимо с их памятью, их знаниями?.
Аарам замолчал, а Вельзевул, поднявшись с ложа, взял чашу и сделал долгий глоток.
           - Память, знания, – он помолчал. – Да, наверное, правильно. Мы присутствовали при рождении этой цивилизации. Более того, мы: ты, я, Витарту, мой отец, мы не только присутствовали, мы создавали ее, мы вершили ее историю. Ты прав Аарам, мы знаем то, чего не могут знать все смертные, вместе взятые. Но в твоих рассуждениях есть один пробел, и он существенен. Кому нужны все эти знания, весь опыт? Мне? Витарту? Или ему? – Вельзевул поднял указательный палец кверху.
Аарам понял, что Вельзевул имел в виду Командора.
- Не знаю, мой господин, – Аарам понурил голову, но тотчас же сказал, – вероятно, мне самому.
            - Ты упиваешься этим? – Вельзевул поднялся с дивана.
            Аарам промолчал.
- Когда-то энергия звезды, которую мы назвали Солнцем, разрушила другой мир, мир в котором жили мой отец, люди, создавшие эту цивилизацию. Они, в том числе и я, стали гордо называть себя ее отцами, забыв о том мире, который породил всех нас. А где тот мир? Ни Командор, ни кто-то другой даже не пытались найти обратную дорогу.
Вельзевул сделал еще один глоток.
- Домой! Понимаешь, Аарам?  Я все время стремился найти свой дом, там, на другой планете, которую я не знаю. Я столько думал о нем, рисуя в воображении пейзажи, схожие с земными. Но только сейчас я стал понимать: наш дом здесь. Я понял, почему мы не ищем пути назад. Память и знание! Они сделали нас сильными именно здесь, а остались бы мы сильными там, откуда прилетели? Едва ли! Ведь там цивилизация создана другими, и она куда совершеннее нашей. А почему? Да потому, что там не было Командора, потому, что там память, знания, опыт – состояние всех, а не избранных.
Мы раскрыли секрет бессмертия. Мы выявили не только пользу, но и пагубность кислорода, который одновременно и родитель, и палач наших клеток. Но, видишь ли, по сути-то мы давно уже трупы. Дерево не может вырасти выше, чем ему предназначено.
Вельзевул отошел к стене, заложил руки за спину и стал задумчиво рассматривать пламя факела.
- Хотя, - продолжил он спустя некоторое время, - может быть, я многого не понимаю, Командору видней. Он стал совсем не таким, каким был до нашего полета. Он привел нас сюда. Но ведь и его кто-то вел. Кто? Он об этом знает. Он его видел, и он с ним разговаривал. Да, я избран, я многое могу, но не знаю главного. Я не знаю того, что знает мой отец.
- А что знает Командор?
- Он знает СВЕТ.
- Не стану тебе перечить, светлейший, однако вспомни: бесконечность вселенной равна бесконечности времени, и созданное таким временем не будет иметь границ. Оно станет вечным. Не это ли тайна СВЕТА? Не он ли есть Великий разум, природа и единство?
Вельзевул медленно повернулся и посмотрел на друга.
           - А не кажется ли тебе, что время – условность? Понятие времени и понятие бесконечности попросту несовместимы. У бесконечности не может быть времени, ведь это предполагает, как минимум, начало, а у бесконечности его нет. Впрочем, мы с тобой слишком углубились в философию.
          - И вправду, - согласился Аарам, - но все ж я не могу понять, что ты хочешь сделать с этим смертным?
Вельзевул пригубил из чаши, и по его лицу расплылась довольная улыбка:
          - А знаешь, Аарам, я верну ему жизнь.
Аарам еле удержался на ногах.
          - Жизнь?
          - Ну да. Конечно!
          - Светлейший! – Аарам испуганно вскинул руки. – Но ведь ты этого не можешь сделать! Командор…
           - Да, да, Командор не будет в восторге, но только, согласись, если он об этом узнает. А откуда он узнает?
           - Мой господин! – взмолился преданный слуга. – Но как? Восстановить материю…
           - Попробую, а там посмотрим. В конце концов, сколько времени я вообще ничего не делал. Знаешь, теперь у меня даже появился интерес.
            - Жалость?
            - Я же сказал, интерес.
            - Но почему именно он?
           - Да просто он, и все тут. Не особенный, вообще никакой. Так интереснее. Мне весело было наблюдать, как он резвится среди своих обидчиков. Между прочим, Аарам, он не решился убить главного из них.
             - Что, убил второстепенных?
             - Ладно, ладно, – примирительно сказал Вельзевул. – Сейчас опять рассоримся.
             - Что ты, мой господин! Разве смею я с тобой ссориться?
             - Аарам! – добродушно прикрикнул хозяин пещеры.
             - Ухожу, ухожу, – Аарам поднялся и попятился назад. Вскоре его силуэт исчез в темноте.
             - Куда он денется? – в раздумье сказал себе Вельзевул. – Куда он денется, этот смертный? Он все равно вернется ко мне. Он вернется добровольно.
            С этими словами хозяин мрака вновь возлег на свое ложе.





                ГЛАВА 34.




             - Что это? – Ирина говорила шепотом.
Продрогшие путешественницы застыли на месте, не решаясь приблизиться к входной двери.
- Лично мне показалось, что это тень человека, – пробормотала Светлана.
           - Мне тоже, – согласилась  нна.
            - Ой, девочки, мне страшно. Зря мы сюда пришли. Надо было оставаться в машине, да и все. – Голос Светланы дрожал.
            - Может быть, – отозвалась бесстрашная Ирина.
            - Да ну вас! – махнула рукой Анна. – Пришли и пришли. Что, думаете, там, на дороге не страшно? Одним возле машины.
В доме опять послышались звуки. Женщины насторожились и невольно отступили вглубь двора. На сей раз отчетливо слышалась ругань. Голоса были мужскими. На фоне светящегося окна мелькали силуэты.
           - Ох, точно, зря мы сюда пришли, – скороговоркой прошептала Светлана.- Еще не хватало, чтоб здесь нас сейчас оттрахали.
Спутницы промолчали. В доме продолжалась возня.
- Там какой-то скандал, – предположила Ирина через некоторое время.
            - Ага, - согласилась Светлана, - и нас явно не ждут. Что будем делать? Может назад, а?
            - Хорошо бы, - откуда-то из темноты раздался голос Анны, - только теперь уже точно назад не дойти. - Поначалу Анна была уверена: здесь они найдут помощь, ну, на худой конец, приют. Теперь же уверенность молодой женщины поколебалась.
Спустя некоторое время голоса в доме утихли, а силуэты перестали мелькать на фоне окна.
- Видать, успокоились, – прошептала Ирина. – Сейчас они вообще спать лягут. Во бляха муха, влипли! Надо было все же в машине оставаться. Там хоть тепло. Бррр. - Она, согреваясь, обхватила себя руками.
- А может, посмотрим, что там такое. Подойдем вон к окну. Оно низко, - предложила Анна.
            - А если нас заметят? – засомневалась Светлана. Ее зубы стучали от холода.
            - Попробуем потихонечку, – настаивала Анна.
Женщины направились было к дому, но непонятно откуда взявшаяся тень вновь промелькнула возле окна. Только на сей раз она была снаружи. Подруги остановились. Тень приблизилась к окну и обрела очертания человека. То был мужчина. Он остановился напротив окна, прижал ладони к стеклу и стал вглядываться внутрь.
Искатели ночных приключений осторожно попятились назад. Внезапно Ирина наступила на ветку, и в воздухе, словно выстрел, раздался громкий треск. Женщины испуганно замерли. Однако шум напугал не только их. Силуэт человека, глядящего в окно, стремительно шатнулся в сторону.
Словно затравленный зверь, он стал озираться по сторонам. Секунда, другая… Никого не увидев, человек вновь подошел к окну, приподнялся на цыпочки и заглянул. Наконец, незнакомец направился в сторону двери. Он не стал стучать. Дверь легко поддалась, и человек исчез внутри таинственного дома.
- Да, ; протянула Ирина, ; нашли себе на жопу приключений.
- Надо убираться по добру по здорову, ; поддержала ее Светлана.
Женщины замолчали. Паузу прервала Анна. Голос ее звучал странно:
- Вы знаете, девчонки, а я, пожалуй, никуда отсюда не пойду.
- Это почему?
            - Вы знаете, - начала медленно Анна, - у меня такое чувство, что Игорь либо здесь, либо здесь есть кто-то или что-то, с ним связанное. Неспроста тут до поздней ночи свет горит. Вон, посмотрите, во всей деревне ни одного огонька.
           - Бред какой-то, - усмехнулась Ирина. - Мало ли почему людям не спится. Может, скандалят или водку пьют. Или у них праздник какой. Причем тут Игорь? Думаешь, он после суда к деревенским мужикам в гости зашел, да ему так понравилось, что он решил сменить чертову юриспруденцию на сельскую работу? - Ирина говорила с явным сарказмом.
             - Короче, девушки, – Анна определенно не шутила. – Я еще раз говорю: можете идти назад, если, конечно, ноги донесут, но я останусь здесь и попытаюсь выяснить все до конца.
             - Анька! – вспылила Светлана. - Да ты что выяснять собираешься? Ты и впрямь думаешь, что Игорь может быть тут?
Вместо ответа, Анна решительно направилась в сторону окна.
            - Стой! – чуть ли не во весь голос крикнула вслед ей Светлана, но осеклась.
Анна смело подошла к окну, встала на цыпочки и заглянула. В то же мгновение увиденное заставило Анну отшатнуться от окна. Портфель! Портфель Игоря лежал раскрытым на столе, в этой заброшенной деревушке. Нет, Анна не могла ошибиться. Озноб охватил ее. «Это точно. Это портфель Игоря, – крутилось у нее в голове. – Но почему здесь? Откуда он тут взялся?»
Преодолевая оцепенение, Анна вернулась к окну. Сомнений не было. Уверенности добавили и бумаги, которые беспорядочно валялись повсюду. Анна оглядела комнату. То, что она увидела, поразило ее не меньше, чем портфель: на полу, возле стола, сидел здоровенный мужик, обхватив голову ладонями. Он, словно контуженный, раскачивался из стороны в сторону. Рядом с верзилой валялся нож. Напротив, на чем-то вроде дивана, сидел второй человек. Его лицо было искажено гримасой: не то ужаса, не то крайнего удивления. Третий мужчина, худосочный, сгорбленный, стоял в дверях, прислонившись к косяку. Его лицо напоминало козлиную морду. Очевидно, он только что вошел. Все трое молчали.
Внезапно Анна ощутила легкое прикосновение к плечу. Она резко повернула голову, рассчитывая увидеть одну из подруг. Однако сзади никого не было. Озноб пробежал по телу. Она потихоньку отодвинулась от окна, прислонилась к стене и посмотрела в ту сторону, где остались подруги. Ни Ирины, ни Светланы видно не было.
          - Эй! – шепотом позвала Анна подруг. - Эй! – повторила она громче. - Идите сюда! Анна махнула рукой.
          Две тени нерешительно оторвались от дерева и медленно направились в ее сторону. Вскоре они приблизились. Лица женщин излучали страх.
          - Что тут? – дрожащим голосом спросила Светлана. – Тетки есть? Почему-то этот вопрос волновал ее больше всего.
          - Кто? – переспросила Анна.
          - Женщины?
       - Да причем тут женщины? Здесь помимо женщин загадок хватает. Посмотрите-ка лучше туда, – она кивнула в сторону окна.
Ирина и Светлана шагнули к окошку. Увиденное их впечатлило.
           - Дааа! - протянула Ирина, - на них будто бы приведение напало или еще какая-то нечистая сила.
            - Это точно, – согласилась Анна. – А вы стол видели?
            - Ну, бутылки там, да всякая дрянь, – ответила Ирина.
            - А портфель?
Женщины вновь осторожно подошли к окну и заглянули в комнату.
- Ну да, - сказала Ирина, не отрывая взгляда от окна. – Вижу, вон портфель раскрытый. Бумаги»
И тут подруги услышали слабые всхлипы:
           - Это его портфель. Игоря!
Анна вытерла мокрые от слез глаза.
           -Я этот портфель узнаю из сотен, нет, из тысяч! – всхлипывая, сказала раздавленная горем женщина. – Спутать невозможно. Это его портфель и бумаги. Вы видели бумаги? Вы видели этих лбов? Как вы думаете, это их бумаги?
-Дела, - сказала Ирина. – Тогда где же сам Игорь, если его портфель здесь?
- Послушайте девчонки! – вмешалась Светлана. – А что если эта троица напала на Игоря, взяла его в заложники и держит сейчас где-нибудь?
- Где?– выпалила Ирина.
- Да хотя бы в подполе или в сарае.
            - Все очень даже может быть. – Судя по всему, Ирина справилась со своим страхом и теперь являла собой все ту же невозмутимую новорусскую диву. «Если Анька уверена, что это портфель мужа, значит, и сам он должен быть где-то рядом. Надо это выяснить»:
- Анка! – бодро скомандовала она. - Дай-ка сигаретку. Где они там у тебя?
Ирина протянула руку к Анне, и в тот же самый момент огромная лапа больно сжала ее запястье.






                ГЛАВА 35.



Три еле заметные в темноте фигурки привлекли внимание Игоря. Любопытство пересилило. Игорь приблизился к идущим и завис над ними. Теперь ему было ясно, что это женщины. Они шли, прижавшись друг к другу, и, видимо, продрогли до костей: были одеты очень легко и как-то не по-деревенски. Игорь еще не привык к своему «невидимости» и поэтому не решился приблизиться, а продолжал парить на довольно-таки приличном расстоянии. Луна медленно выплыла из-за небольшой тучи. Ее холодный мрачный свет пролился на землю. Сделав замысловатый вираж, Игорь обогнал женщин и вгляделся в озаренные лунным светом лица. В тот же миг почудилось: одна из женщин, та, что шла посредине  - его Анна. «Боже! Как похожа!» – изумился он. Однако Игорь прогнал от себя эту мысль: «Какая Анна? Откуда ей взяться в этом треклятом захолустье?»
             Тем временем ночные путницы уже вошли в деревню. Они двигались в сторону одного-единственного огонька, который горел в том доме, где Игорь был несколько минут тому назад.
«Почему я боюсь приблизиться к ним? - спрашивал себя Игорь. -  Конечно же, я боюсь, что это действительно она – Анна! Я не хочу ее видеть! Я не могу ее видеть сейчас! Кто я? Я и сам не знаю. Я даже не облако. Я только часть прозрачного воздуха». Горечь затмила все. Стиснув несуществующие зубы, Игорь с дикой скоростью взмыл ввысь. Даже бледный лик Луны куда-то исчез. Здесь, в этом холодном, мрачном, но чистом пространстве, он что есть мочи заорал. Он кричал от безысходности, от жалости к себе, от боли, которую не мог теперь чувствовать.
- Все, Вельзевул! - кричал он в пустоту. - Все! Мне надоели твои игры! Иди ты ко всем чертям!»
- Почему ко всем? – услышал Игорь спокойный, знакомый голос. – А сколько их? Как ты думаешь? - Сухой смех эхом пронесся по мрачной бездне.
- Ты снова здесь? – Игорь был раздражен.
            - А, может, ты снова здесь? Путаешься у меня под ногами. Интересно, кто у кого в гостях? – Опять скрипучий, ехидный смешок.
            - Послушай, Вельзевул, - взмолился Игорь, - верни меня обратно в синее небо. Зачем ты издеваешься? Я устал. С меня хватит. Дай мне спокойно умереть. Вельзевул? – Игорь пытался разглядеть силуэт старика или красивого мальчика, но тщетно. Воцарилось молчание.
- Устал? – неожиданно прозвучал голос Вельзевула. – Ну, надо же! Посмотрите на него. Он устал. Так отдыхай себе, пожалуйста, кто ж тебе мешает. Глядишь, и тебе будет хорошо, и те ублюдки порезвятся.
Конечно, Игорь уже понял, о ком ведет речь его мучитель.
- А ты до сих пор надеешься посмотреть на сцену мести? – в голосе Игоря звучала не скрываемая ирония. – Так знай, я не собираюсь этого делать. На все воля Божья!
- О да, конечно. Но я, видишь ли, собрался посмотреть другой спектакль, – Вельзевул злорадно хихикнул. – Впрочем, заболтался я тут. Спектакль-то начинается! Видишь ли, твои недобитые приятели сейчас будут страстно вожделеть к тем созданиям, которых ты видел на дороге. Вот потеха-то!
 В памяти Игоря промелькнули три фигурки, крепко прижимавшиеся друг к другу от холода.
- Стой! – что есть силы, крикнул он. – Стой! Что ты знаешь, Вельзевул? Это ведь Анна, да?
Тишина.
           «Ну, конечно же, это была Анна. Какой я дурак! – ругал он себя. – Как я не мог сообразить? Ведь прошло столько времени. Она ищет меня. Только откуда она здесь? Что она знает про этот дом, полный дерьма? Ведь они  шли туда! Боже! Что теперь будет?» Игорь заметался в холодном пространстве. «Где же земля? Как ее найти?»
            Он несся с огромной скоростью. «Сейчас. Сейчас я должен увидеть этот одинокий огонь!» Ни огонька, никаких признаков земли! Секунду он раздумывал, после чего, с той же невероятной скоростью, устремился в обратном направлении. На этот раз путь показался длиннее. Однако и тут его постигло разочарование. «У этого океана нет берегов!» – подумал он с безысходностью.
«Зачем я отказался от предложения этой нечисти?» – с сожалением проговорил он.
- Посмотрите-ка на него? Нечисть! – вдруг услышал он рядом с собой. – Хорошенькое сравнение, особенно после того, что я сделал для него!
- Ты рядом? Я заблудился.
            - А ты, пустоголовый, так и не понял, что я всюду? Ладно, прощаю, – заключил примирительно Вельзевул.
Игоря подкинуло, и он стремительно полетел куда-то. Несколько мгновений, и он увидел привычный диск луны. Через секунду внизу блеснул огонек, а вскоре  он отчетливо различил очертания леса. Над самыми верхушками сосен Игорь сделал вираж: он летел в сторону огонька, в сторону дома своего убийцы.







                ГЛАВА 36.



От неожиданности и страха Ирина даже присела. Ее ноги подкосились. За спиной раздался голос:
- Че, суки! Набаловались? Хватит уж. Теперь и наша чреда подоспела!
Светлана остолбенела, Анна вскрикнула. Перед подругами, схватив за руку Ирину, стоял здоровенный детина.
- Козя! А ну, подь сюда! – гаркнул он. – Я поймал этих сучат. И, обращаясь к женщинам продолжил: - Так значит, вы эту пакость творите? Что ж, теперече наш черед!
Дверь дома скрипнула и появилась физиономия еще одного мужика с маленькими, затравленными глазками:
-Смола, а это кто?
- А это, Козя, как раз те, кто над нами шутки сволочные устраивали. То-то Славка сейчас порадуется. А то все на бухалово списывал. Шура, мол, со своей бормотухой! Да дело, видишь, не в Шуре. Вона, в этих потаскухах!
- Ну, ты! Пусти меня немедленно! – выкрикнула Ирина и попыталась выдернуть руку из здоровенной лапы. Не тут-то было. Ладонь мужика даже не дрогнула.
- Я тебя, лярва, сейчас отпущу. Да так опущу, что нам всем это очень понравится.
Перепуганные насмерть Анна и Светлана стояли, вжавшись в деревянную стену.
           - А ну, пошли в дом, стервы! Там поговорим, - мужик потащил Ирину в дом, крикнув второму - Захвати этих профурсеток.
- Ну, че тут, мокрощелки, встали, а ну, двигай в дом, кому сказано!
Светлана и Анна даже не шевелились. Они находились в ступоре. Козломордый схватил Светлану за распущенные волосы. Резкая боль пронзила ее, и она подчинилась. Анне ничего не оставалось делать, как последовать за ними.
Покосившаяся дверь скрипнула, пропуская внутрь пленниц. Мужики втолкнули подруг в комнату. Сразу же в нос ударил тяжелый, спертый воздух. Кругом был абсолютнейший беспорядок. За столом, в центре вонючей комнаты, на табурете сидел еще один мужик, на голову выше того, которого подруги посчитали здоровяком. Глаза гиганта были красными, возле рта густая щетина была чем-то измазана, похоже, кровью.
Анна на мгновение закрыла глаза. Ей казалось: все это происходит не с ней, это сон, вымысел, нереальность. Однако именно к реальности ее вернул голос сидевшего за столом. Он был грубым и почему-то сильно шепелявым:
            - Эшо, эшо хто? – детина пристально и зло смотрел на женщин, которые, трясясь от страха, стояли возле двери. За ними находился козломордый. О побеге помышлять не приходилось. Их мигом бы догнали.
- Вот, Граф, эти самые приведения. Я случайно заметил в окне морду одной из них. Только как этим ведьмам удалось проделать такое, понять не могу.
- А они нам сами расскажут, – проскрипел сзади ехидный голос козлоподобного мужика.
В голове у Славки все перемешалось: белая рубашка покойника, живой портфель, пикирующий нож, а теперь… Вот те нате, еще какие-то незнакомые девицы. Голову охватили осточертевшие тиски боли. Славка попытался приподняться, но ноги не слушались.
           - Че уставились, суки! – рявкнул Смола на женщин. – Ну, живо, вон на диван садитесь. Щас с вами разберемся.
Пленницы не пошевелились.
- Не поняли, что ли, мокрощелки? – Смола схватил стоявшую ближе к нему Светлану за волосы и с силой дернул на себя. Женщина не удержалась на ногах и упала на грязный пол.
- Убери свои грязные руки! – выкрикнула Ирина
            - Че? Че ты сказала, паскуда! – Славка, вставший к этому времени со своего места, наотмашь ударил ее ладонью по лицу. Ирина отлетела к двери и ударилась затылком о косяк. Ирина изо всех сил старалась удержаться на ногах, хватаясь за стену. Удар пришелся по носу. Тонкими алыми струйками потекла кровь.
             - Что вы делаете звери! – заорала Анна. – Немедленно отпустите нас!
             - Отпустить!? – глаза Смолы налились кровь. Он до хруста сжал кулаки. – Отпустить? Да я щас тебя и в жопу, и в дышло опущу! Поняла, лерва? - Смола двинулся к ней. Анна отступила, но уперлась в стену. Разъяренный мужик приблизился к ней вплотную. Его лапы скользнули к ней под юбку. Не помня себя, Анна с силой ударила коленом это отвратительное существо. Удар достиг цели. Мгновенно мужик ойкнул, переломился пополам и, отпустив, схватился руками промежность. Славка в этот время жадно пил из ковша, но шум отвлек его. Сообразив, что происходит, Славка отшвырнул от себя ковш. Он со звоном упал на пол, расплескивая остатки воды. Опершись руками о стол, Славка взвыл:
- Флять! Я ща ваш!
           Он с силой оттолкнул стол и направился в сторону женщин и корчившегося от боли Смолы. Первой ему попалась Светлана, которая поднималась с пола, вытирая слезы. Славка схватил ее за лицо, которое целиком поместилось в его здоровенной лапе.
         - Ща, шуки, отшошете все! – второй рукой он стал расстегивать пуговицу на своих штанах. – Ща. Ща. Повущите!
         Анна кинулась на выручку подруге, но мощный удар в живот остановил ее. Она упала на колени и скорчилась от боли. Славка швырнул свою жертву на кровать.
Жуткая головная боль, смешанная с сексуальным влечением, обуяла Славку окончательно. Теперь его ничто не могло остановить. Дрожащими руками он насилу справился со штанами, которые съехали по волосатым ногам. Перевозбужденный самец издавал рыкающие звуки. Было заметно, как могуче пульсирует его орудие. Одной рукой он задрал Светланину юбку, а другой разорвал трусы. Но здесь произошло неожиданное. Одичавший мужик, давно забывший, что такое секс и ласка, при виде обнаженной плоти не выдержал. Кипящий гейзер хлестанул фонтаном в разные стороны. Секундное замешательство сыграло в пользу Ирины. Пересилив страх, с виду неуклюжая полная женщина в два прыжка очутилась возле валявшегося на полу ножа. Она схватила его и, крепко сжав, направила в сторону здоровяка со спущенными штанами.
- Ну все, подонок, скотина перерослая! – скорее зарычала, чем закричала Ирина. – Иди сюда! Иди, сука! Я отрежу твои вонючие яйца.
Смола все еще корчился на полу. Козявка замер возле стола. Славка, обескураженный своим провалом, медленно повернул голову на этот рев. Молниеносно он натянул мокрые трусы, шагнул к разбушевавшейся Ирине но, запутавшись в штанах, чуть не упал.
- Не подходи, говнюк! – лицо Ирины пылало, она действительно была способна на все.
На мгновение Славка замер. Он стоял, прислушиваясь к себе. В нем что-то изменилось. Стихла головная боль! Славка улыбнулся. Улыбка удовлетворенного самца не ускользнула от Ирины. Страх пропал, его сменила кипучая злоба. «Мне на все наплевать, – вертелось в ее голове. – Я не остановлюсь. Сейчас он сделает еще один шаг, я брошусь на него и продырявлю, как старого плюшевого медвежонка». Почему именно такое сравнение пришло ей в голову, Ирина не знала. Нервы были натянуты, словно струна. Только гнев и чувство мести до краев переполняли ее существо. Ирина крепче сжала рукоятку ножа.
Она даже не успела понять, что происходит, когда тяжелая табуретка с силой врезалась ей в плечо. Рука повисла, словно плеть. Адская боль стала распространяться по всему телу. Ирина схватилась за плечо, выскользнувший нож со звоном упал на пол. «Боже! Как давно этот пол не мыли! Сколько же времени его не мыли?» – это было последнее, о чем подумала бедная женщина, прежде чем потерять сознание.
Когда Ирина вновь открыла глаза, то обнаружила, что полулежит среди своих подруг на диване, от которого исходит острый запах мочи. По всей видимости, Анна тоже только что пришла в сознание. Лицо ее было бледным, без единой кровинки. Светлана затравленно забилась в дальний угол, держась обеими руками за подол юбки и стараясь натянуть ее на колени.
Окинув взглядом комнату, Ирина увидела, что трое мужиков сидят за столом. Громила хлестал из стакана какое-то пойло. Она перевела взгляд: козлоподобный субъект сосредоточенно копался в Анниной сумочке. Он извлек пачку сигарет, и по его физиономии пробежала блаженная улыбка.
- Гляди, мужики, цивильные!
- Отвяжись, на хер! Траву еще всякую курить, – его приятель потянулся к лежащей на столе помятой пачке «Примы». Его взгляд столкнулся со взглядом Ирины. – А, вот и сучки проснулись! Как спалось, ночные ****и?
Ирина отвела взгляд. Теперь все смотрели на нее.
- Эй ты, курица жирная! Я тебя спрашиваю, как спалось? Сейчас вы, кошки драные, будете нам рассказывать, как вам удалось заставить чемодан трахнутый летать, да рубашки возле дома раскидывать. - Морда негодяя залоснилась. - А мы вас под этот рассказ немного трахать будем.
Он направился в сторону дивана.
Женщины прижались друг к другу. Анна брезгливо отвернулась, а Ирина сверлила героя колючими глазами.
           - Че ты, стерва, глазками-то играешь? - герой обернулся к столу, пошарил глазами, и слегка изогнувшись, взял все тот же нож. Он легко подбросил его в воздухе, поймал и направил острием в сторону подруг. - А кому не понравится, чурики, я не виноват.
 

                ***

Свет окна приближался. Игорь спешил, Слова Вельзевула буравили мозг. «Я должен успеть, должен, – твердил он себе. – Ведь это Анна, Я не знаю, как она здесь оказалась, но это Анна, Анна!» Теперь окно было прямо перед ним. На долю секунды Игорь замешкался. Он боялся увидеть самое страшное. Как и в прошлый раз, не составило ни малейшего труда просочиться внутрь дома.
             Первое, что он увидел  ; трех женщин на диване и, судя по всему, живых. Хорошенько разглядеть женщин мешал один из трех мужиков, который стоял возле дивана. В одной руке он держал нож, все тот же проклятый нож, а другой возился со штанами.
             Игорь приблизился. Да, на диване, прижавшись, к незнакомой полной женщине, сидела его жена! Конечно же, это Анна! Не меньше поразило и то, что третьей жертвой оказалась Светлана. Однако для рассуждений времени не оставалось. Удивление сменилось безудержной яростью. «Я не убил их раньше? Зря! Теперь выбора нет!» Игорь оглядел комнату: в глаза бросился металлический ковш, валявшийся на полу в луже воды.
 В следующий момент Славка и Козявка увидели: мимо них летит ковш. Он явно набирал скорость. Еще секунда… И ковш обрушился на голову Смолы.
Смола ойкнул и присел, больше от неожиданности. Он тупо наблюдал, как ковш вновь взметнулся вверх. Теперь удар пришелся прямо по лицу. В тишине был отчетливо слышен хруст сломанного носа. Кровь не потекла, нет, она брызнула, когда ковш сделал новый взмах.
Женщины остолбенели. Ни Славка, ни Козявка даже не привстали со своих мест: обреченность и безысходность читалась на искаженных ужасом лицах.
Получив второй удар, Смола, выронив нож, обеими руками схватился за лицо.
            - Надеюсь, теперь ты не смалодушничаешь? – голос послышался в тот самый момент, когда взгляд Игоря привлек упавший нож. – Смелей же, друг мой! Думаю, у тебя есть все основания отомстить, причем отомстить не только за себя. Или я ошибаюсь? - Голос Вельзевула напоминал мурлыканье.
На долю секунды Игорь замер, но уже в следующий момент он решительно схватил валявшийся нож.
            Шок, произведенный пикирующим ковшом, еще не прошел, а в воздух взмыл нож. Дыхание у Славки перехватило. Козявка боязливо, бочком, стал продвигаться в сторону двери. Женщины зачарованно следили за нереальным полетом орудия смерти. Один только Смола ничего не видел. Он по-прежнему стоял возле дивана, закрыв руками лицо. Нож описал в прокуренном воздухе замысловатую дугу…
«Сейчас я стану убийцей, – пронеслось в голове Игоря. – Я уподоблюсь этим сволочам!»
Нож заметно дрожал то, приближаясь, то отдаляясь от Смолы. Женщины в ужасе закрыли глаза. Неотвратимость трагедии была очевидна.
«Но я не хочу этого!» – кричал себе Игорь. – «Я ЭТОГО НЕ ХОЧУ!»
- Что ты медлишь? – перебил его раздраженный голос Вельзевула. – Действуй!
- Я не могу!
- Ты все можешь! Я приказываю тебе! Бей!
Перед глазами Игоря мелькнул лик Вельзевула. Не юноши, не старика, но Сатаны, представшего перед ним лишь на мгновение. Игорь опять почувствовал запах гниющего тела – его собственного тела.
            - Я не могу! – что есть мочи закричал Игорь. По комнате пронесся холодящий душу звериный вой.
Женщины обезумили от страха. Смола, наконец, оторвал руки от лица. Он утерся ладонью и только тут заметил направленное в его сторону острие. Страх и безысходность сковали его. Славка, наблюдая происходящее со стороны, медленно сползал под стол. Козявка, сантиметр за сантиметром, продвигался к спасительной двери.
Нож продолжал, слегка вибрируя висеть в воздухе. Секунда, другая. Дар речи вернулся к Смоле.
           - Ээй, ; с опаской начал он, ; девки, ой, то есть девушки, хватит, а? Мы, мы больше не будем. Вот вам честное слово.
Женщины с недоумением уставились на окровавленного подонка.
- Нет, ну честное слово, прекратите. Пошутили, и хватит, – Смола обращался к ним, считая виновницами всего, что происходило в доме. При этом он продолжал заворожено смотреть на кончик смертоносного ножа. - Ну, хотите, мы вас отпустим. Идите себе с миром. Мы вас не тронем. Ну, поверьте, – последние слова Смола произнес смешно и плаксиво.
Нож начал медленно отпускаться.
           - Не смей! – крикнул жестокий голос Вельзевула. – Не смей! Слышишь ты, смертный!? Я приказываю тебе. Убей! Убей их всех. Или…
- Или что?
Вельзевул растерялся. Он не мог ответить на этот обескураживающий вопрос. Действительно, чем он мог повредить тому, кто уже мертв? Разве что полностью уничтожить его душу? Но то было не в его силах. Наконец, Вельзевул придумал.
- Как хочешь, ; уже спокойно продолжил он, ; но я верну тебя в гниющее тело и отправлю на землю.
Игорь швырнул нож:
- Валяй!
- Идиот! Ты же будешь смердеть!
Игорь молчал.
- Убивай! – крикнул Вельзевул.
             - Нет! – решительно ответил Игорь. Ему действительно все надоело. Он устал от полетов, от отсутствия тела, от гадости, которая вертелась все время у него перед глазами. Игорь просто хотел покоя. Он хотел одного из двух: либо уйти в синее, безбрежнее море тепла и умиротворения, либо вернуться домой, к Анне, к Димке. НУ, ЧТО-НИБУДЬ! ТОЛЬКО НЕ ЭТО!
           - Ты сам это выбрал, – Вельзевул замолчал.
В глазах у Игоря потемнело. Затем он совсем перестал видеть. Больше он ничего не чувствовал. Его обступила тьма и полнейшая пустота.
« Ну, вот и все!»



                ***


Смола упал на колени. Нож - страшное змеиное жало - лежал рядом на полу. Он искоса посматривал на чудовищный предмет, внутренне умоляя, чтобы он больше не двигался:
- Спасибо, спасибо девчонки. Больше вас никто не тронет. Если хотите, оставайтесь. А мы уйдем. Ей, ей уйдем а? – Смола заискивающе посмотрел на перепуганных женщин. – Ну, если нет, то нет. Мы ведь вас не держим, идите. Верно, Славка а? - Смола повернул голову к столу. Славки он не заметил. В этот момент скрипнула дверь. Смола вздрогнул и бросил взгляд в ту сторону, но увидел только пятки удирающего Козявки.
Первой понемногу в себя пришла Ирина. «Нужно как можно скорее убраться отсюда!»
- Мотаем отсюда а? – шепотом, скривив рот, сказала она. – Собираемся. Ну, живо! Ирина решительно поднялась с дивана, схватила за руку Светлану и, что есть силы, дернула ее на себя. Такой же прием был предпринят и в отношении Анны.
 Уже через секунду они были на улице. Свежий воздух, прохладный ветерок подействовали ободряюще. Диск луны медленно таял в невидимом облаке. На горизонте появлялась красная черта зарождающегося рассвета.
          - Девки! Девоньки, а ну отсюда! – Ирина взяла обеих подруг за руки и рванула в сторону полуоткрытой калитки.
Первое время Ирина буквально тащила тела за собой. Но постепенно и они стали приходить в себя, выходя из ступора. Их ноги с каждой секундой обретали былую твердость. Шаг ускорялся. Вот и последний деревенский дом растаял за спиной. Изгиб дороги. Лужи от прошедших дождей. Впереди угадывался лес.
Запах дождя и мокрой хвои. Что может быть лучше? Женщины молчали. Они молчали и упорно шли к машине, к этому оплоту цивилизации и защиты.
Тишину нарушила Ирина:
- Полжизни за затяжку.
Шаги, шаги, шаги. Казалось, ее никто не услышал. Неожиданно Анна толкнула ее в бок.
- На! Давай покурим!
Ирина вздрогнула. Анна протягивала ей сигарету, извлеченную из мятой пачки.
            - Блин! – изумилась Ирина. – Откуда это у тебя? И сумка? – Ее глаза округлились. - Ты когда ее взять-то успела?
- Не помню.
Подруги остановились. В темноте блеснул огонек зажигалки.
- Ой, а что там? – испуганно вскрикнула  не курившая Светлана.
- Где? – озадаченно спросила Ирина.
            - Да вон там, - Светлана указала пальцем на изгиб дороги, - что-то белое или светлое мелькнуло.
Ветерок унес в темноту облачко табачного дыма. Женщины посмотрели вперед.








































Ч А С Т Ь  В Т О Р А Я


                ГЛАВА 1.


Поначалу Игорь не мог сообразить, что произошло, но определенно что-то изменилось. Причем изменилось далеко не в лучшую сторону. По-прежнему вокруг был мрак. Он ничего не видел. Зато появилось какое-то странное, давящее чувство. Потом до Игоря стало доходить, что он больше не ощущает той легкости и невесомости, к которой так привык за последнее время. Мрак не отступал: «Где я? Почему так темно?». Неожиданно Игорь ощутил запах. Пахло сырой землей. И вдруг произошло что-то удивительное. Игорь почувствовал, как огромные шторы стали медленно подниматься кверху. Появились разноцветные пятна. Игорь напрягся. Шторы поднялись полностью, а размытые контуры начали приобретать очертания реальных предметов. Теперь он отчетливо видел деревья. Они были очень близко. Лапы сосен раздвинулись, и в проемах появилось небо: еще серое подернутое туманной дымкой, но уже не черное – ночное. Усилилась давящая боль в груди: нечто неудобное, тяжелое явно мешало ему дышать.   
«Дышать?» - стремительно пронеслось в голове. - Дышать. Как дышать?» Проверяя, Игорь захватил полным ртом сырой, пахнущий землей и хвоей воздух и проглотил его. Тут же боль отозвалась в груди. Инстинктивно Игорь приподнял руки. И в тот же миг он воочию их увидел. «Это же мое тело! ; догадка ударила прямо в мозг. – Ну, конечно же, это мое тело! Вот ведь они – руки. Мои руки!» Игорь со смешанным чувством удивления и восторга рассматривал самые настоящие, человеческие руки. Он дотронулся ими до лица. Получилось совершенно естественно. Он провел ладонями по лицу: «Шторки? К черту, какие это шторки? Это же веки. Я спал?»
Игорь попытался приподняться. Острая боль пронзила все тело. Он застонал, но повторил попытку. Казалось, в теле не осталось ни одной мышцы, которая бы не затекла, а теперь истошно ныла, сопротивляясь любой попытке привести ее в движение. Какая-то тяжесть свалилась, освобождая грудь. Сразу же стало легче дышать. Усилием воли Игорь повернул голову и посмотрел. То, что упало, оказалось внушительных размеров камнем. Вокруг были накиданы сосновые лапы и еще камни, только меньших размеров. В тот же миг что-то со страшной силой ударило по ушам. Игорь закрыл глаза. Мозг пульсировал дикой болью, причем боль нарастала с такой силой, что казалось, шар, именуемый головой, лопнет и разлетится на тысячи мелких кусков. С великим трудом Игорь поднял затекшие руки выше и, что есть силы, сдавил ладонями уши. Стало легче. Сколько прошло времени, он не знал. Наконец, боль утихла. Игорь опустил руки, и в тот же момент сообразил: он сидит.
По всей видимости, из-за  дкой, ослепляющей боли он даже не заметил, как сел. Внезапно боль вернулась, только теперь с меньшей силой. Когда и во второй раз она отступила, Игорь сделал попытку встать на ноги. Поначалу ничего из этой затеи не вышло. Ноги не слушались. Он протянул руки и решил помассировать сильно затекшие ноги. Нехитрая процедура увенчалась успехом. Игорь с удовольствием ощущал, как кровь наполняет сосуды. Пошатываясь, Игорь поднялся и устоял на ногах. Внезапно голова опять наполнилась странной болью. Только теперь для Игоря стало очевидным: источник боли находится не внутри, а вне его. Вновь схватившись руками за голову, он стал осматриваться. Туман постепенно рассеивался, и тут Игорь увидел, что стоит в яме на обочине дороги, по которой на бешеной скорости пронесся легковой автомобиль. Автомобиль растаял, и сразу же после этого исчезла и боль.
«Так вот в чем дело», – сказал себе Игорь. Он по-прежнему стоял на одном месте, и по-прежнему все тело ныло. Игорь старался восстановить в памяти все, что с ним произошло. В сознании мелькали удивительные обрывки: дождь, фары автобуса, чье-то лицо со злыми, почти бесцветными глазами. Внезапно он ощутил адскую боль, но на этот раз уже в шее. Игорь схватился рукой за то место, откуда боль исходила. Боль пропала. Игорь попробовал тряхнуть головой. Вновь по дороге проскочила машина. Сознание возвращалось. Теперь Игорь отчетливо представлял, что он находится  в лесу, на окраине дороги, и что он здесь совершенно один. Ко всему добавился холод. Игоря стало знобить. Он поежился, и обхватил себя руками, отметив, что на нем джинсы и рубаха. Рубашка, когда-то белая, сейчас стала сырой, и вся была вывожена в чем-то темном. Игорь коснулся буро-ржавых подтеков. «Ну, конечно же - кровь. Только откуда?». Судя по пятнам на рубашке количество крови было внушительным. Неприятные мурашки пробежали по всему телу. Игорь ощупал себя. Ничего странного он не заметил, за исключением того, что слева на шее появилось небольшое углубление.
Как бы то ни было, но неприятное, тревожное чувство стало нарастать. «Черт побери! Что же со мной случилось? Почему я здесь?» Смутно он помнил суд, лица судьи и прокурора. Провал. Темное пятно. Затем автобус. Ну конечно, он вспомнил, что ехал в автобусе, слышал гром, и вот-вот должен был начаться дождь. Опять провал. Потом ; фары. Ослепительно яркий свет. Стоп! Игорь, как кинопленку, прокручивал воспоминания в голове. Провал, провал, провал.
Игорь напрягся. Ну да, конечно. Он остановил этот кадр. Четко, четко видно сосновую иголку и скатывающуюся по ней темную, темную капельку. Маленькую капельку. «Да что же это такое?» Игорь злился на себя, на свою память. Он опять напряг сознание. Есть! Готово! Игорь вспомнил в своих руках бутылку пива. Ну, конечно же, он пил. Он пил перед тем, как сесть в автобус. «Но постой! – остановил Игорь себя. ; Всего лишь одна бутылка».
Игорь расслабился. Он устал. Тело болело и ныло все сильнее и сильнее. Он протянул руки к лицу и с силой провел по нему ладонями. Вновь проехала машина. Небо по-прежнему было серым, но уже угадывался близкий рассвет. Игорь попытался сделать шаг. Чуть не упал. Ноги слушались, но с большим трудом. Еще шаг. Получается! Он не пошел в сторону дороги. Почему?  Он  не  знал. Кое-как Игорь выбрался из придорожной ямы. Медленно шагая, превозмогая тупую боль в теле, он двинулся по кромке  в ту сторону, откуда, как он помнил, исходил яркий свет.
Ни времени, ни пройденного расстояния Игорь не знал. Он просто тупо шел. Внезапно он увидел: под ногами песчаная проселочная дорога. Только теперь он обратил внимание, что идет в одном ботинке. Холод сковывал. Игорь весь дрожал. Необходимо двигаться!  Упрямо, шаг за шагом он  направился по  проселочной дороге, которая уходила в глубь соснового леса.




                ГЛАВА 2.



- Не мое дело вмешиваться, Господин, но я все же считаю, что эта затея безрассудна, – Аарам передвинул шахматную фигуру, искусно выточенную из кости, по большому каменному столу, заменяющему доску.
Оба, Вельзевул и Аарам, сидели в высоких креслах напротив друг друга.
- Поживем, увидим, – безразлично ответил Вельзевул. Его сейчас больше занимал исход шахматной партии, которую они начали часа два тому назад. Он уверенно поднял ладью и переместил в нужное место.
- А вот и ошибочка-с вышла.
Вельзевул вздрогнул и повернул голову. За его креслом стоял человеко-бык. Озорной огонек  играл в черных глазах-бусинках.
- Витарту! – воскликнул Вельзевул. – Сколько раз тебе говорить, чтобы ты не подкрадывался ко мне сзади!
Человеко-бык по имени Витарту наигранно опустил громадную голову.
- Ладно, ладно тебе, - отозвался примирительно Вельзевул. - Начал, так говори, где я тут ошибочку допустил.
- А я вовсе и не про игру, – Витарту театрально закатил глаза к потолку. - А я про то же, что и Аарам.
           - Ах, вот вы как! – Вельзевул с хитрым прищуром посмотрел на Аарама. – Ну, говорите уж. – Он откинулся в кресле. – Поучайте меня.
- Господин, - начал Аарам, он тоже откинулся в кресле, всем своим видом давая понять, что предстоит серьезный разговор, - ты же знаешь, что будет, если об этом станет известно Командору.
- Нет, не знаю, – Вельзевул был спокоен. – И что же будет?
         - Гнев! Вот что будет! Разве нам надоела спокойная жизнь? – Витарту переминался с ноги на ногу или, вернее, с копыта на копыто. Его волнение выдавали беспорядочные движения здоровенного хвоста.
          - Имею два вопроса, – Вельзевул криво усмехнулся, не сводя глаз с Аарама. – Первый: что значит гнев? И второй: А не надоела ли вам спокойная жизнь?
На некоторое время в помещении воцарилось молчание.
- Ну, кто ответит?
Начал Аарам:
- Я убежден, что Командор проклянет нас…
- Ха, ха, ха, – перебил его Вельзевул. – Надо же! Командор нас проклянет! Подумайте, как страшно. А разве сейчас мы не прокляты? Какое проклятие можно придумать еще? Убить нас? Уничтожить? Превратить в песок? Да, Витарту? А тебе не опротивели твои идиотские рога? А тебе, Аарам, не надоело носиться по свету с оголенным черепом? - Смех опального наместника зловеще пронесся по огромному залу.
Оба верных слуги отпустили головы. Рассуждения их господина были справедливы.
- Это первое. Второе, - безжалостно продолжал хозяин, - в конце концов, это мое дело, как поступать со смертными. Не забывайте о моем предназначении. Именно я должен искушать их, прежде чем они попадут к Командору и моим братьям. Действительно, уговора не было, чтобы смертный мог возвращаться туда. – Вельзевул указал пальцем на пол. - Но исключения-то могут быть во всем. Или я не прав?
- О чем говорить, Господин? - ответил, наконец, Витарту. - Ты же все просчитал. Ты действительно прав, мне мои рога осточертели за эти тысячи лет, а Аараму - его костлявая рожа. Пусть Командор превратит нас в песок. По большому счету, я буду только рад. Из нас троих только тебе, по-моему, есть, что терять. Или я не прав? – Витарту дерзко посмотрел в глаза своему повелителю.
             - Ну, надо же, лизоблюды, наконец-то стали высказывать свое мнение! – Вельзевул опять громко рассмеялся.
            - Я все не могу понять, друзья мои, что вас такой пустяк беспокоит? Подумаешь, я решил отправить смертного обратно на землю? Разве ты забыл Витарту, сколько раз ты спускался туда, вниз, и шатался по городам, деревням да закоулкам наводя ужас на смертных, а? А ты, Аарам? Разве не ты со своим гниющим черепом являлся посередь службы в храмах? Не ты устраивал пожары, срывал колокола, словом, забавлялся, как мог, спасаясь от скуки? Но стоило мне единожды потешить себя, как вы тут, как тут, со своей поганой моралью!
            - Не гневайся, Вельзевул, – отпустив голову, сказал Аарам. – Ты же сам прекрасно знаешь: у Командора счеты не с нами, у него счеты только с тобой. Мы что? Мы так, твое приданое, да и только.
             - Все, все, хватит, – Вельзевул поднял обе руки. – Я вас прекрасно понимаю. Пусть все будет, как будет. Причем, уверен, этот смертный недолго там нагуляется. Вот увидите, скоро, очень скоро, он сам попросит, чтобы я забрал его обратно, или…
             - Что - или? – тревожно спросил Арам.
             - Или об этом попросит кто-то другой, – таинственно закончил свою фразу Вельзевул.
Страсти улеглись, но возвращаться к  шахматной партии собеседники не стали.
- А ты отправил его прямо в гнилом куске мяса? – поинтересовался Аарам.
- Именно так и хотел поступить поначалу, но это только поначалу, когда он меня ослушался и не убил этих трех ублюдков. Потом я сменил гнев на милость, но не полностью. Пусть походит в шкуре трупа, только посвежее, чем хотелось бы.
Вдруг Вельзевул содрогнулся от приступа хохота. Витарту и Аарам переглянулись, а потом озабоченно посмотрели на него. Вдоволь насмеявшись, Вельзевул стал вытирать глаза.
- Господин, ты в порядке? – участливо поинтересовался человеко-бык. – Что случилось?
- Да так, - отмахнулся хозяин, поднимаясь с кресла и потягиваясь. – По-моему, до такого еще не додумывались. Одно дело изображать из себя злых духов и привидений, другое - отпустить в мир самый настоящий труп, да еще и говорящий. Посмотрим?
- И как ты думаешь, господин, сколько он сможет продержаться среди живых?
- Не знаю, но думаю, что недолго. Какое-то время, видимо, никто не обратит внимания на некоторые особенности его тела.
- А потом? – бык ударил хвостом о пол.
            - А потом, - спокойно продолжил Вельзевул, - он попросту начнет гнить, то есть медленно, медленно разлагаться. Его начнет выдавать запах. Ткани станут на глазах распадаться, что вряд ли можно будет скрыть от окружающих. И тогда, чтобы восстановить прежние функции, а, вернее, временно приостановить процесс разложения, смертный вынужден будет убивать себе подобных, чтобы использовать их жизненную энергию. Вот тут-то и начнется самое интересное.
            - И мы сможем посмотреть на это? – любопытство, граничащее с азартом, светилось в глазах Аарама.
             - А как насчет гнева Командора? - Вельзевул подмигнул своему другу и медленно направился к центру помещения, где стоял большой, накрытый к ужину стол. – Не пора ли? - Жестом он галантно пригласил собеседников к трапезе.




                ГЛАВА 3.




- Боже мой! Ну что опять ты там высмотрела? – с заметной иронией спросила Ирина у подруги.
- Да говорю же вам, что-то белое там вон промелькнуло, – Светлана указала рукой в ту сторону, где проселочная дорога делала очередной изгиб и окончательно утопала в чреве темного, густого леса.
Анна и Ирина внимательно всмотрелись вдаль.
- Да ни хрена я там не вижу! – скороговоркой выпалила Ирина. – Темень сплошная, да и только-то. Правда, Аня!»
Анна, занятая своими мыслями, отрешенно кивнула головой. Однако Светланины слова о чем-то белом, увиденном впереди, не давали ей покоя. Она тревожно всматривалась в серую мглу. «Что-то белое или светлое, – Светланины слова повторяясь в ее голове. – Белое или светлое. Боже! Ну, сколько это может продолжаться. Игорь!» - Она мысленно обратилась к своему пропавшему мужу, ища защиту. Она была в полнейшей панике. Только чудовищным усилием воли она могла это скрыть. И это не удивительно. Годы, прожитые с мужем, спокойные, благополучные годы, не требовали от хрупкой, нежной женщины ровным счетом ничего. Все шло, как шло. Правда, некоторые дурные предчувствия нет-нет, да и навещали ее, но Анна старалась тут же прогнать от себя эту чепуху. Теперь это чепухой не казалась. Прошло лишь несколько дней с тех пор, как пропал Игорь, и что с ней стало? Она не могла найти себе места. От полного отчаяния спасал Димка, маленький комочек, который пропадет без нее. Анна держалась, она держалась из последних сил, глотая эту боль, эту горечь до спазм в горле. «Итак, белое или светлое, – почему-то повторила Анна про себя. – Белое…»
«Скорее белое», – голос звучал спокойно.
- Что? – Анна неуверенно посмотрела на подруг.
            - Ты об чем? – Ирина бросила окурок на сырой песок.
            - Кто сказал: скорее белое? - Анна окончательно растерялась.
             - Анка, тебе надо отдохнуть. Все? Докурила? Тогда пошли. - Ирина повернулась и направилась по дороге в сторону леса.
Обе подруги последовали ее примеру.
«Он действительно в белом. Иди. Он давно ждет тебя».
Холодные мурашки пробежали у Анны по спине. Она вздрогнула и остановилась. Этот голос. Ну, конечно же, этот голос она уже слышала, она его слышала дважды во сне. Ошибки быть не могло.
- Ты здесь? – Анна произнесла эти слова шепотом. – Ты здесь? Если да, то где ты и кто?
«Тсс! – голос был мягким, даже убаюкивающим. – Не надо говорить вслух, я прекрасно понимаю тебя и так».
Анна опять испуганно обернулась. Нет, кругом никого не было. Ирина и Светлана скрылись из вида.
«Да перестань ты, наконец, крутиться! Все равно ничего не увидишь», - таинственный голос прозвучал более жестко.
«Да что же это такое? – подумала Анна. – Неужели я окончательно сошла с ума?»
«Ничуть, – ответил голос, словно подслушав ее мысли. – Ты абсолютно здорова. Помнишь мое предупреждение?»
Анна уже открыла рот, чтобы ответить, но вспомнила предупреждение этого незнакомца, и ответила про себя: «Да, помню».
«Так ты хочешь его увидеть?»
«Игоря?» – просила она безмолвно.
«А кого же еще? Или…» – смех был ехидным и скрипучим.
«Где он?» – Анна не обратила внимание на издевку.
«Терпение, милая дама. Терпение. Всему свое время. Твоя подруга правильно предположила: «Белое или светлое», а я уточнил - “Белое”. Ну, ты сама догадываешься. Белое, белое. Да вспомни, он у тебя не в белой ли рубашке из дома ушел?».
Кровь хлынула в голову. Действительно, уезжая в командировку, Игорь надел белую рубашку. Анна беспомощно обхватила голову руками.
- Да кто ты, черт побери!? – Анна опять произнесла это вслух, причем довольно громко.
«Ха, ха, ха, – проскрипел незнакомец. – Ну, тогда тот, кого ты и просишь побрать. Во всяком случае, меня ваше племя именно так привыкло называть. Хотя не знаю, почему?»
Анна остолбенела.
«Это шутка?» – спросила она, немного придя в себя.
- Ээй, Аанна! Аанка! – ветер донес едва уловимые голоса из глубины леса. – Гдее тыы!
«Это тебя, – констатировал незримый собеседник. – Иди, а то уж точно подумают, что ты рехнулась».
- Постой, – вскрикнула Анна. – Постой! Ты мне так ничего и не объяснил.
«Ааа, – протянул голос. – Вот видишь, как иногда бывает вредно спорить и без нужды пикироваться. Ладно, - незнакомец сделал небольшую паузу, - ты сама все увидишь. Только помни, что я тебе сказал».
- Постой! – взмолилась Анна. – А как я могу найти тебя?
«Найдешь», – голос удалялся.
Анна встряхнула головой. Она до сих пор не могла поверить в то, что произошло с ней минуту назад.
Анна поднесла к губам ладони, сложив их рупором, и громко крикнула:
- Идууу. Идууу!
Медленно, будто нехотя, над землей зарождался рассвет.





                ГЛАВА 4.




Игорь сам не знал, куда и зачем он движется по мокрой, холодной дороге. Шея болела все сильней и сильней. Самое интересное, что она болела только в одном месте. Игорь беспокойно потер его рукой. Все та же ямка и больше ничего, хотя ощущение такое, будто на этом месте должна располагаться огромная рана. «Откуда она взялась? – внутри нарастала тревога. - Чертовщина какая-то». Он отдернул руку. Боль осталась. Игорь пошел дальше, но потом замедлил шаг и вовсе встал. Осмотрелся. Кругом был лес. «Куда я иду? - спросил он себя. - Мне же нужно домой…»
Игорь осекся, осмотрев себя, насколько это было возможно. «Да, - подытожил он. - В таком виде, пожалуй, до дома мне не  дойти». Нужно было что-то предпринять, но что именно, Игорь не знал. Он вновь постарался напрячь свою память, чтобы вспомнить, что же в действительности с ним произошло. Тщетно. В его памяти почему-то  отчетливо зафиксировалась странная капелька, затейливо переливавшаяся рубиновым огнем. Игорь закрыл глаза и представил себе ту капельку, медленно катящуюся по сосновой иголке.
Внезапно в глубине леса мелькнула яркая вспышка, превратившаяся в маленького светлячка. Игорь вздрогнул. Сердце бешено заколотилось. «Это огонь! – он внимательно присмотрелся. - Точно огонь! Но откуда? Спичка, зажигалка? Вполне может быть».
«Люди!» – это и радовало, и тревожило. Игорь пребывал в растерянности. Он не знал, что ему делать: идти туда, где только что горел этот маленький вестник жизни, либо укрыться здесь, в пока еще темном и мрачном лесу? Так и не решив окончательно, как поступить, Игорь, на всякий случай, осторожно стал отходить в сторону. «Подождем, – решил он для себя. – Надо прежде посмотреть, кто это, а там буду действовать». Дрожь от холода и неизвестности неудержимо сотрясала все тело. Шея основательно разболелась.
Сколько прошло времени: минута, десять? Он не мог с определенностью сказать. Дорога делала очередной поворот. Как раз в этом месте большой куст рос прямо у обочины. Идеальное место! Стараясь не шуметь, Игорь обошел куст и затаился. Дыхание было неровным. В какой-то момент Игорю показалось, что те, кто будут проходить мимо, услышат не только его хриплые вздохи, но и бешеное биение сердца. «Тихо, тихо, спокойно», ; уговаривал он себя.
Вскоре он услышал отдаленный звук голосов. Игорю стоило огромных усилий подавить предательский кашель и не выдать себя. Голоса слышались все отчетливей и отчетливей. Разговаривали несколько человек. Еще через секунду  стало очевидным: беседуют женщины. Это несколько успокоило. Сам не зная почему, Игорь панически боялся, что по дороге ему встретятся мужчины.
Дорога по-прежнему оставалась пустой. Игорь ждал. Напряжение нарастало. От холода и неопределенности Игоря трясло, как осиновый лист. «Господи! – молился он про себя. – Ну, пройдите быстрее!». Игорь не представлял, что будет делать дальше, когда путники минуют то место, где он трусливо спрятался. Но, с другой стороны, что оставалось делать? Появиться в таком виде перед людьми!
Голоса стихли. Это насторожило Игоря. Неужели они ушли обратно? Он не знал радоваться или огорчаться. В любом случае, надо было выходить из идиотской ситуации, в которую он попал: весь измазанный кровью, странно одетый. Но, главное – у него пропала память: он абсолютно не помнил, почему оказался в лесу, И тут раздался крик.
Он столь сильно резанул Игоря по ушам. От неожиданности и страха Игорь схватился руками за голову и зажмурил глаза. Сейчас Игорь попросту был ребенком, самым настоящим, беззащитным ребенком. Однако такое состояние продолжалось недолго. Сразу же раздался второй крик, но теперь до Игоря дошло: кого-то зовут. Он посмотрел на дорогу. Нет, там по-прежнему никого не было. Его отчаянно била дрожь. Игорь разогнул спину, обхватил себя руками и попробовал согреться. Новый крик. Только теперь Игорь отчетливо услышал: «Аааннна! Гдеее тыы!» Эхо подхватило этот крик и унесло куда-то вглубь.
«Анна?» – повторил про себя Игорь. – Анна. Какая Анна? Откуда здесь Анна?» С огромным трудом, преодолевая сильную боль, оцепенение от холода и испытанного стресса Игорь поднялся на ноги. «Будь, что будет», – решил он и, шатаясь, направился к дороге.
«Идууу, – откуда-то из глубины донесся голос и тут же повторил – Идууу».
Игорь вышел на середину дороги. Его раскачивало из стороны в сторону. Он еле держался на ногах. В глазах плыло. Неожиданно небо и земля стали кувыркаться, все бешено завращалось, затягивая Игоря в причудливую, голубоватую воронку. Рассвело. Пелена молочного тумана растворилась в пока еще прохладном воздухе, но Игорь этого уже не видел. Его тело безвольно упало на влажный песок проселочной дороги.





                ГЛАВА 5





Странный разговор не выходил из головы Анны:  «Представить только, я беседовала с самим чертом, сатаной, или как там его…?! Нет, определенно я свихнулась!»
- Идуууу! – что есть силы крикнула она подругам. - «Ты только об этом  не вздумай рассказывать, - дала она сама себе совет. – Иначе точно за дуру примут». Анна успокаивала себя, стараясь все списать на усталость и переживания последних дней: дикие сны, молнии, гром, разбитые стекла – все смешалось в один клубок. «Тут вряд ли можно остаться нормальной. Вот и чудится невесть что».
- Ешкин кот! Ну, куда же ты пропала? – голос Ирины быль столь неожиданным для Анны, что она вздрогнула и остановилась. Ирина и Светлана стояли на дороге. Лица у обеих были встревожены.
- Нет, все нормально.
- Ой, девочки я уже совсем окоченела. Пойдемте, а? – Светлана на цыпочках припрыгивала на месте.
            - Да, да, пойдемте, – голос Анны предательски дрожал, но, к счастью, этого никто не заметил. «Господи, помоги мне! – мысленно обратилась Анна к небесам. –  Ну, сколько это может продолжаться?»
Светлана и Ирина нарочно пропустили Анну вперед:
- Давай-ка, ступай впереди нас, а то у тебя обнаружилось новое свойство – пропадать, а мы у тебя навроде конвоя будем, – попыталась пошутить Ирина.
Они двинулись в сторону большой дороги. Разговаривать не хотелось. Женщины мечтали побыстрее добраться до машины, всеми правдами и неправдами отремонтировать ее - и домой. Рассвело. Теперь и дорога, и лес не представлялись уже такими мрачными, хотя двигались они медленно, еле волоча ноги. Казалось, пути не будет конца.
- Ой, смотрите! – неожиданно услышала она за спиной вскрик Светланы и тотчас же подняла взгляд на дорогу.
Действительно, впереди, в нескольких десятков шагов от нее, на дороге лежал какой-то большой предмет. Анна присмотрелась. Это очень напоминало человека.
Женщины в нерешительности остановились.
- Что это? – в глазах Светланы читался испуг.
           - А я бы спросила, кто это? - одними губами произнесла Ирина. – Может, пьяный кто спит. Давайте тихонько его обойдем, хватит нам уже приключений на сегодня.
Анна стряхнула оцепенение и предложила:
- Слушайте, пройдем лесом как-нибудь. Пусть он валяется себе здесь.
- Точно», – согласилась Ирина, и первая направилась к кромке леса.
Подруги последовали за ней.
В лесу было сыро, под ногами предательски трещали  ветки. От каждого такого треска женщины вздрагивали.
- Все, – остановившись, устало вымолвила Светлана. – Хватит, я больше не могу. Мои ноги скоро превратятся в чурки.
- Может, и впрямь хватит, – согласилась Ирина.
Подруги сменили курс. Минут через пять, с ободранными о валежник ногами, горе путешественницы вновь вышли на проселочную дорогу.
- Эй, а вон и та развалина! Помните, ночью проходили? – Светлана указала на оказавшееся вдали заброшенное здание автостанции.
Действительно, это было как раз то строение, которое встретилось им ночью. На душе полегчало. Теперь оставалось не так уж и много идти до оставленного на шоссейке джипа. Подойдя поближе к этому немому памятнику советской архитектуры, женщины к своей радости увидели что-то вроде скамейки.
- Ура! – с неподдельной радостью закричала Ирина. – Девоньки! Отдыхаем.
Это действительно было блаженством. Анна достала сигареты, и они с Ириной закурили.
- Ну и сволочи! – Ирина подставила лицо с закрытыми глазами первым лучам восходящего солнца. Небо было без единого облачка.
- Кто» – спросила Светлана.
- Да кто же еще, кобели эти. Кстати, а кто-нибудь из вас понял, что в этой хижине дяди Тома произошло? Конечно, когда эти засранцы мудями трясли, это все объяснимо, это, в конце концов, природа. Но вот летающие предметы…
           - Точно, – поддержала ее Светлана. – Действительно, там что-то летало, все громило. А как гаденыши перепугались! Пожалуй, больше, чем мы.
Разговор между подругами вернул Анну к мыслям о пропаже Игоря. Сомнений не было: в том доме она видела портфель, и то был портфель ее мужа. Как он мог там очутиться у этих пропойц и забулдыг? «Идиотизм! Чертовщина какая-то» – подумала Анна, но при слове «чертовщина» вспомнила странный разговор, произошедший на дороге. «А, может, я и вправду с кем-то беседовала?» – спросила себя Анна. - «Почему бы нет, - продолжила она свои размышления, - значит, ковши и ножи летать по воздуху могут, причем я видела это не одна, а разговора с приведением или даже самим чертом состояться не могло?» И еще, стал мучить вопрос: а не напрасно ли они стали обходить по лесу тот, лежащий на дороге предмет. «Ведь, говорил же мне этот голос о том, что на Игоре была белая рубашка».
- Эй, ты, о чем задумалась, красотка? – Ирина слегка толкнула Анну в плечо. – Молись Богу и радуйся, что все так обошлось.
            - Знаете, - задумчиво начала Анна, взгляд ее был каким-то странным. Глаза казались остекленевшими. - А тот портфель, это ведь действительно портфель Игоря.
Все замолчали.
             - Вот, что, подруги, - первой начала Ирина, - давайте-ка и в самом деле булками шевелить. Мы уже поэкспериментировали с поисками. Боюсь, сейчас ищут уже нас. Теперь дома попробуем прояснить ситуацию: обратимся в милицию, да словом, предпримем все, что необходимо.
Подруги поднялись со  скамейки и направились в сторону оставленной машины. 
Движение уже было оживленным. Вскоре появился и джип, одиноко стоявший на обочине дороги. Стальной конь показался родным. Не больше часа потребовалось, чтобы остановить проезжавший мимо грузовик с дальнобойщиками. Два лихих мужика, с банальными шутками и искрометными взглядами, вмиг помогли справиться с неполадками. Наконец, мотор рыкнул ровно и привычно. Печка быстро нагрела салон, и теперь женщины наслаждались мягкими сиденьями и блаженным теплом.
  Анна почувствовала, - глаза закрываются сами собой. Все. Она провалилась в безмятежный сон.
Ее разбудила Светлана. Поначалу Анна не могла понять, где она находится. За окном автомобиля мелькали серые высотки. Они въезжали на мост. Солнце было уже  высоко. Анна по-детски, кулачками протерла глаза.
             - Давайте сначала ко мне, - предложила Светлана, - надо все узнать про детей, маму успокоить.
Мать Светланы, Виктория Павловна, седовласая стройная женщина встретила путешественниц с немым укором в колючих, серых глазах.
- Ма, ты только не ругайся, – с порога начала оправдываться Светлана, хотя, впрочем, растрепанная внешность трех потеряшек красноречиво говорила сама за себя. – Дети в садике?
- А где ж им еще быть? - Виктория Павловна пропустила подруг. Она не стала тотчас же выпытывать у дочери, где она провела ночь, напротив, понимающе спросила - Что, чайник поставить?
- Ага, – Светлана рухнула на мягкий диван.
- Светка, я к телефону, – Анна направилась в спальню. Руки дрожали, пальцы с трудом попадали по кнопкам. Кое-как Анна набрала свой домашний номер. Гудок, второй, еще один. Цвык: «Здравствуйте, к сожалению…» Автоответчик. Анна истерично положила трубку. Слезы захлестнули ее.
 












                ГЛАВА 6.



Резкий запах ударил и в нос, и, казалось, в сам мозг. Кашель. Еще один удар. Игорь открыл глаза. Воздуха не хватало. Он задыхался. Игорь приподнялся. Стало легче. Только теперь он понял, что лежит, а, вернее, полусидит на кровати. Все тело сковано ноющей болью. Больше всего боль ощущалась в шее, с левой стороны, и в левом виске.
- Где я? – Игорь услышал свой собственный, только очень хриплый голос.
Тишина. Он внимательно прислушался. Тишина, хотя нет, где-то тихонько тикают часы: ти, ти, тик.
- Эй, - тихо позвал Игорь. Ответа не последовало. - Эй! – повторил он уже громче. Тишина. Игорь отпустился на подушку и закрыл глаза. Он постарался восстановить в памяти, что с ним произошло. Напрасно. Воспоминания отсутствовали. От напряжения голова разболелась еще сильней. Игорь попытался заснуть. Ничего не получилось. Сон не приходил. В голове мелькали обрывки странных картинок: яркие языки пламени, озаряющие каменные стены, лица незнакомых людей, свирепые морды зверей. А в какой-то момент, когда казалось, что он вот-вот заснет, над ним внезапно сверкнуло лезвие ножа. Игорь вздрогнул, и открыл глаза….
Ти,ти,так. Часы по-прежнему мирно беседовали сами с собой. Игорь провел ладонью по лицу. Оно было мокрым от пота. «Да где же это я? Что со мной происходит? Как я тут очутился?» Вопрос сменялся вопросом, но ответов на них он не мог найти. Это беспокоило все больше и больше. «Может это сон?» Внезапно скрипнула дверь. Игорь насторожился. Чьи-то шаги. Точно шаги, легкие, едва, едва различимые.
- Кто там? – Игорь с трудом узнавал свой голос.
Шаги приближались. Наконец, легкая занавесочка, служившая импровизированной дверью в другую комнату задрожала. В проеме Игорь увидел маленькую старушку. Несмотря на тепло, старушка была в цигейковом полушубке, в платке и больших серых валенках с калошами.
- Очнулся касатик? – голос старушенции был скрипучим и ласковым. – А я уж думала, окочуришься. Поначалу решили: вона, как упился ты, батюшка, в стельку, а потом глядь – нет, не пьян вроде. Где ж тебя мытарило-то? Рубаха вся в кровищи засохшей. Оглядели тя, оглядели, да вроде вреда-то не нашли на теле. - Старушка сделала шаг, надсадно крякнула и с трудом села на старенький табурет, что стоял недалеко от кровати.
Игорь прокашлялся и еле двигающимся языком спросил:
-А давно я здесь?
- Да уж почитай, милок, вторые сутки.
Игорю показалось, что он ослышался:
- Вторые?
- А че ты дивишься? Вторые. Спал все сердешный, спал. Бывает, эдак застонешь, боюсь, вот-вот и преставишься. - Бабуля поспешно осенила себя крестом. - Прости мя, Хосподи! Ой, - вдруг спохватилась старушка, всплеснув руками, и встала с табурета, - совсем забыла, отварчик ведь томится для тебя, погоди, мил человек, щас пить будешь. - Шаркая валенками по деревянному полу, бабуля скрылась за легкой занавесочкой.
- Двое суток! – Игорь не мог поверить. Неужели целых двое суток он проспал! Откуда-то доносилось бряцанье посуды. Игорь с силой протер лицо ладонями. Это доставило некоторое облегчение. Болела шея. Он потрогал болезненное место. Ну да, конечно, теперь он вспомнил, что уже обращал внимание на странную ямку, которой раньше не было. Игорь осмотрел комнатку в надежде обнаружить зеркало. Вновь донеслось бряцанье посуды и шарканье старых валенок.
На этот раз в руках у бабули Игорь увидел алюминиевую чашку.
- Нужно, милок, выпить это.
Из чашки шел пар. Игорь принюхался. Пахло гадко. Он поморщился.
- Надо, надо, касатик, – настоятельно повторила бабуся. – Тута вся сила твоя. Ведомо ли дело, двое суток проспал.
Игорь протянул руку. Нагретый металл обжег. Если бы не морщинистая рука старухи, он точно бы выронил чашку. Осторожно дуя, он начал пить раскаленную жижу. Было противно, но Игорь подчинился требованию хозяйки дома. В конце концов, огромными усилиями воли, давясь до тошноты, он допил зелье. Испарина моментально выступила на лбу. Старушка заботливо обтерла чистой тряпочкой его лицо.
- А теперь нужно, милок, немножечко поспать», – она улыбнулась, обнажив беззубый рот.
В голове Игоря и впрямь поплыл туман. Борясь со сном, он все же задал старухе вопрос:
            - А  как  я  сюда  попал?
- Спи, милок, потом все скажу.
Старушка сначала стала двоиться в глаза Игоря, затем троиться, а вскоре и вовсе  растаяла, словно дым.

                ***


Игорь открыл глаза. В голове еще оставался туман, но он отчетливо слышал: в соседней комнате разговаривают. Разговаривали шепотом, потому разобрать что-то было невозможно. Впрочем, Игоря в этот момент ничего и не интересовало. Он больше прислушивался к своему организму, к своему телу. Эффект оказался потрясающим. Игорь уже не ощущал прежнего тягостного состояния. Стало намного легче. Правда, продолжала болеть шея, но уже не так сильно, как раньше.
Игорь нарочно закашлял, чтобы привлечь к себе внимание. За занавеской задвигались. Однако на сей раз вместо бабуси в комнату вошел здоровенный мужик, одетый в старый солдатский бушлат и сапоги. Старушка появилась позже и едва угадывалась за могучими плечами мужика.
- Ну, че парень, очухался? ; голос мужика был громким и решительным. На вид ему было лет сорок. – Надобно погутарить нам. - Мужик деловито провел ладонью по лицу, приглаживая усы и аккуратно подстриженную бороду. Его внешность была бы довольно-таки суровой, если бы не глаза, который светились добротой. - Ты откель будешь-то, с каких краев? – незнакомец грузно опустился на табуретку. Старушка стала рядом, заботливо положив руку на его плечо.
Игорь еще раз прокашлялся, прочищая горло:
- Из города.
- С городу? А к кому сюды-то?
- Не знаю.
            - Во дела! – мужик обернулся и бросил вопрошающий взгляд на старушку. – Как это не знаешь? Не знаешь, к кому и шел-то?
Игорь тяжело выдохнул:
- Я действительно ничего не знаю, я даже не знаю, где я сейчас нахожусь.
- Вот те раз! – мужик всплеснул руками. – А звать-то хоть тебя как, знаешь?
            - Да, – он немного помедлил. – Игорем зовут. Из города я. - Слабость вновь ощущалась во всем теле. - Но откуда я здесь, ей Богу не знаю.
            - Дааа, – мужик задумчиво потеребил бороду. – А кровищи откуда у тебя  столько на рубахе?
Вместо ответа Игорь опять беспомощно помотал головой.
- А ты, часом, никого, это, не того? – мужик провел ладонью по горлу.
Игорь не ответил.
-Ладно, сынок, - вмешалась старуха, - чую, снова плоховато ему, дам ему отварчика, пусть кроху подремлет, а там и покормить бы надобно.
Здоровенный незнакомец в знак согласия кивнул головой и  вышел. До слуха Игоря долетело, как здоровяк рассказывал старухе: ночью в деревню приезжала милиция, искали  Славку-забулдыгу с его товарищами, многие дома обошли.
- Сказывали, мол, какого-то адвоката то ли убили, то ли похитили. Словом не нашли ни Славку, ни компанию евонную.
Больше Игорь ничего не услышал, он провалился в мягкий, словно пуховая перина, сон.
Тихо, тихо, ровно и спокойно дышит Игорь во сне. Сон приятный, сон успокаивающий.
Домой, домой, домой. Туман расползается. Кто-то теребит. Нет, не больно. Не хочется. «Ну, оставьте меня в покое, ну, пожалуйста!»

Игорь не сопротивляется, он открывает глаза. Сначала пелена. Но она быстро растворяется, очертания принимают реальные формы. Лицо бородатого мужика настолько близко, что Игорь вздрагивает.
- Иди ты, черт, - старушка замахивается на бородача полотенцем, - ишь, пугаешь парня-то, остуда проклятая!
Игорь окончательно пришел в себя, отойдя ото сна.
- Оо, - удивился мужик, - проснулся.
- Иди, брысь! – бабка вновь замахнулась на детину полотенцем.
Игорь протер глаза. Самочувствие было вполне нормальным, даже боль в шее улеглась.
Незнакомец вновь сел на табурет и нагнулся к Игорю:
- Слышь, приятель, а ты хоть адрес-то свой городской знаешь, нуу, словом, до дому-то сможешь добраться?    
Игорь утвердительно кивнул головой, хотя слабо себе представлял, как будет это делать.
- Ты че? – вдруг возмутилась старушка. – Какое ему домой, он, небось, и до калитки дойти не смогет. Слаб еще.
- А я и не говорю, что сейчас ему собираться, да до дому шуровать. Хочу с Сашкой договориться, он аккурат завтра в город за хлебом поедет, глядишь, до дому и подбросит, – бородач хитро посмотрел на Игоря и добавил. - Небось, домашние-то заждались?
Вместо ответа Игорь постарался улыбнуться.
Вечером этого дня Игорь уже мог подняться с постели и даже пройтись по дому. Правда, его слегка покачивало, но да это и понятно, пролежать столько времени.
За ужином старушка, которая назвалась бабой Катей, рассказала Игорю, как ее сын, тот самый бородач, нашел Игоря на дороге, возвращаясь из райцентра. В конце концов, баба Катя поведала: помощь пришла в самый последний момент, запоздай автобус немного, и уже вряд ли можно было бы что-то сделать. За столом Игорь сидел в чистой фланелевой рубашке сына бабы Кати, Анатолия. Она была ему сильно велика. Кроме того, Игорю перепали видавшие виды, давно выцветшие армейские брюки. Брюки тоже были велики, а потому их пришлось подвязать тесемкой. Сам Анатолий задержался, но, когда пришел, сообщил, что поговорил с неким Сашкой.
-Завтра, - потирая руки, сказал Анатолий, - утром Сашка едет в город, и одно место у него будет свободным.
Когда все легли спать, Игорь долго ворочался, и не мог уснуть. Мысли обгоняли одна другую. Он с трудом мог себе представить, как в таком виде явится домой. Он опять мучился тем, что не мог вспомнить, каким образом оказался в лесу, почему вся одежда была испачкана кровью, куда делся его старенький портфель с документами? Уснуть Игорь смог только под самое утро.
Солнечные брызги ударили в оконное стекло. Глаза Игоря открылись легко, несмотря на то, что уснул он поздно. Легкость ощущалась и во всем теле. «Видимо, бабка Катя действительно умелица по части приготовления чудодейственных зелий», –  пришло Игорю на ум. Он потянулся, откинул лоскутное, теплое одеяло, сел на кровати и потянулся к табурету, на котором аккуратно была сложена его одежда. Весь дом был наполнен ласковым солнечным светом, отчего на душе стало спокойно. Он натянул брюки, уже привычно подпоясал их выцветшей тесемкой и направился к занавеске, чтобы на кухне попить холодной, колодезной воды. В доме на самом деле никого не было. На стене с выцветшими обоями мерно  и уютно тикали старинные часы.
Игорь почерпнул прозрачную воду жестяным ковшиком и стал пить с таким удовольствием, словно, не отдыхая, пересек Сахару. Он уже опорожнил ковш, когда в дверь постучали. Игорь не мог понять почему, однако животный страх  пробуравил все его существо. Стук повторился. Игорь бесшумно повесил ковшик на ржавый гвоздь, вбитый в стену, и на цыпочках прошел в комнату, минуя дверь. Наступила тишина. Игорь осторожно направился к дивану, чтобы сесть и перевести дух. Проклятая половица прямо в центре комнаты предательски скрипнула. Постучали снова. В тот же миг Игорь вспомнил, что сын хозяйки договорился, что его отвезут сегодня утром в город. От сердца отлегло. «Тогда, наверное, это за мной». Игорь решительно направился к двери.
- Иду, – постарался как можно громче произнести Игорь, и тут же подумал, а ведь дверь-то не заперта. – Открыто, входите. Дверь распахнулась. Через порог переступил здоровенный мужчина в черной засаленной фуфайке и стоптанных кирзовых сапогах. Вошедший ростом был под самый потолок. Все лицо покрыто давнишней щетиной. Плечи незнакомца впечатляли. Игорь замер. Он чуть ли не с открытым ртом рассматривал вошедшего. Слова застряли в горле.      
            «Странно, – промелькнуло в сознании, - странно, но мне кажется, этого человека я уже где-то встречал». Незнакомец остановился в дверях. Взгляд его был не добрый.
- Вы, наверное, Александр? – пересилил себя Игорь. – Наверное, пришли за мной, ехать в город?
- За тобой, – невозмутимо ответил мужик и направился в сторону Игоря. Движения его были нарочито медленные и явно угрожающие.
Игорь стал медленно пятиться, отступая в глубь комнаты.  «Я точно, точно где-то его видел», – вертелось в голове.
Мужик остановился. Он сощурил глаза, а рот его перекосила дикая злоба.
- За тобой, сукин сын, - прошипел страшный незнакомец-верзила, - видать, падла, не добил я тебя там, в лесу-то! Вот и пришел исправить оплошность.   
Половица скрипнула под ногами гиганта, Игорь увидел, что в его руке блеснула мрачная, безжалостная сталь.
Медленно, медленно поднимается эта ручища, с торчащим лезвием клинка. Время остановилось. Еще один шаг. Половица вновь жалобно скрипнула. Скрип привел Игоря в чувство. Он резко метнулся в сторону и забежал за круглый, деревянный стол. Расторопность жертвы смутила нападающего. На долю секунды он даже растерялся. Это дало Игорю дополнительный шанс. Еще один рывок, и он прошмыгнул на кухню. Мужик резко повернулся и бросился туда же.
- Прибью, сука! Никуда не денешься теперь. На куски порежу. Порррвууу!!!
Игорь отчаянно шарил глазами по кухне, ища любое средство защиты. Взгляд упал на топор с неестественно длинным топорищем. Громила был уже в дверях. До него оставалось не более двух метров. Теперь все движения Игоря стали неподвластны его сознанию. В глазах промелькнул темный лес, он ощутил противный запах перегара, услышал шум проезжающей машины. На мгновение свет фар выхватывает из тьмы руку с занесенным ножом… Удар. Дикая боль в шее.
Автоматически рука Игоря ухватилась за топорище. Он присел, но подниматься времени уже не было. Резкий взмах от пола к верху, чудовищная, непонятно откуда взявшаяся сила, - и топор с хрустом впивается в колено разъяренного незнакомца. Мужик, словно подкошенный, упал на здоровое колено. Игорь дернул за топорище, кровь брызгнула на пол, на выцветшие солдатские брюки. Весь дом заполнился звериным криком. В этом крике были и боль и отчаяние. Топор, будто сам собой, взмыл в воздух, описал замысловатую дугу, его острие зловеще блеснуло в солнечном свете и впилось в висок здоровяка, снося напрочь верх черепа. Еще один взмах окровавленным оружием. Удар пришелся по плечу, отсекая левую руку. Незнакомец или то, что от него осталось, кулем свалился в лужу крови. Перебитая рука трупа подогнулась под тело, обнажая обломок желто-белой кости.
Топор выскользнул из рук Игоря и со звоном ударился о пол. «Все, это все». Голова шла кругом. Виски бешено пульсируют. Игорь захотел вытереть ладонью лицо, поднял руку, и тут же ее отдернул. Вся рука, по самый локоть оказалась запачкана кровью, вперемешку со студенистыми ошметками разбитого мозга. Неудержимо накатила тошнота. Игорь выскочил из кухни, оставляя за собой кровавый след. Как-то странно и абсолютно трезво работали мысли: «Они не знают, кто я. Надо бежать. Я смогу». Игорь отбросил с кровати одеяло, сорвал простыню, вытер ею руки, лицо. «Вроде бы сойдет», – отметил он. На табурете лежала фланелевая рубаха. Игорь протянул к ней руку и тут услышал, как со скрипом открывается дверь.



                ГЛАВА 7.


Вся в слезах, Анна вышла из спальни. Подруги не стали ее спрашивать. Им и так было все понятно. Значит, Игоря дома нет.
- Анка, давай кофе?, – Светлана заботливо обняла ее за плечи.
            - Давай-ка, выпей горячего. Отдохнем пару часиков и пойдем в милицию, расскажем об этом портфеле, об этом чертовом доме с приведениями, словом, поведаемобо всем . – Голос Ирины был по-особому ласковым, даже каким-то воркующим.
Анна с удовольствием, обжигая губы, выпила чашку крепко кофе.
Пока Светлана возилась с посудой, Анна и Ирина вышли на балкон и только тут вспомнили, что сигарет не осталось. Сходить в магазин Ирина вызвалась добровольно. Когда дверь за ней закрылась, Анна пошла на кухню.
Вода мирно плескалась в раковине. Все, на первый взгляд, выглядело уютно и привычно, за исключением одного: нудной, тягучей тоски, отдающей ноющей болью в груди. «Теперь уже никогда не будет, как прежде», – подумала Анна, присаживаясь на стул возле подоконника, и бросая взгляд на улицу. За окном виднелся детский сад. Где-то там сейчас Димка, он беззаботно резвится со своими сверстниками. У него нет забот, ему очень трудно будет понять, почему в его жизни больше не будет папы. Слезы сами собой выступили на глазах. Анна больше не могла сдерживаться. Она устала крепиться, устала ждать и надеяться.
- Анюта, Анютик, не плачь, милая! Вот увидишь, все образуется, – Светлана только теперь заметила состояние Анны. - Сейчас Иринка придет, сигарет принесет, покурите, примешь душ, а там уж решим, как поступать дальше.
Анна подняла голову.
- Его больше нет. Понимаешь ты это? Нет! – Анну колотило в истерике, она уже кричала. – Он умер, его убили!
- Что ты, что ты. Аня! Прекрати! Жив он, вот увидишь, все будет нормально, – Светлана не могла найти слов, чтобы утешить подругу.
- Знаешь, - Анна собралась, поборов приступ отчаяния. – Знаешь, я должна тебе сказать: все, что происходит вокруг, все это не так просто.
Светлана смотрела на подругу с приоткрытым ртом.
- Происходит сверхъестественное, ; продолжала Анна. - Помнишь, я в лесу сегодня под утро отстала от вас. Помнишь?
Светлана кивнула.
- Можешь сидеть, можешь падать, можешь послать меня сейчас на три буквы, но я тебе скажу, что я с сатаной разговаривала, с ЧЕРТОМ! Понятно?
Теперь Светлана даже головой не могла качнуть. Пауза затянулась.
- Я понимаю, подруга, - продолжила Анна, - ты, наверное, сейчас сидишь, и думаешь, что я шизанулась. Только тогда согласись и с тем, что, расскажи мы с тобой про летающий ковш, парящий нож, ну там, в том дурацком доме, что бы о нас подумали? Во! А разве этого не было. Выходит, что шизанулись мы вдвоем, нет пардон, втроем.
Светлана хотела подняться со своего места, но тут же передумал, и, наоборот, уселась поудобней.
            - Он мне про белое, серое или светлое что-то плел. Во всяком случае, про что-то важное, и, как я поняла, связанное с Игорем. И голос его очень напоминал тот, который я раньше слышала в снах. Ну, ты помнишь, я тебе про них рассказывала.
            - Анька! – Светлана вдруг привстала и с силой схватилось за краешек стола. Ее пальцы от напряжения побелели. – А помнишь, мы видели человека-то, который на дороге валялся?
              - Ну?
              - Помнишь, на нем вроде что-то светлое одето было?
- Эх, - посетовала Анна,  - нужно было нам все же тогда подойти. А вдруг?
- Что, вдруг?
- Ну, - Анна выдержала паузу. - Игорь?
- Откуда?
В ответ Анна пожала плечами:
- Но ведь портфель то его там был. Почему бы не быть и самому Игорю.
В дверь позвонили.
          - Это Ирка. – Светлана соскочила со стула и быстрым шагом пошла открывать дверь.
Ирина купила сигарет и минералки.
- Девки! Курим? – она подбросила вверх и ловко поймала пачку сигарет.
          - Уж не знаю, кто курит, а кто пошел в ванную. – Светлана достала из шкафа три махровых полотенца, раздала их подругам, и сама первая удались принимать душ.
Анна и Ирина вышли покурить на балкон. Даже в тени воздух был теплым, этот августовский день был в ударе.
- На чем без меня порешили? – спросила Ирина, смачно затянувшись.
- Да, собственно, ничего и не решали. Вымыться бы не помешало.
- И поспать.
           - Нее, - помотала головой Анна, - вы как хотите, а я отосплюсь потом, может и на другом свете. Я приму душ, еще кофейку, и пойду в отделение.
            - Извини, ; согласилась Ирина, ты права. Пойдем вместе.
Примерно через час, приняв освежающий душ и выпив еще по чашке кофе, подруги вышли из подъезда. Их путь лежал в районный отдел милиции, где они не так давно были. К счастью, оперативный работник, с которым Анна разговаривала, оказался на месте. Он сидел за столом в страшно прокуренном, маленьком кабинетике.
Опер заинтересовался рассказом Анны, правда, она намеренно упустила из него все, что касалось странных эффектов, то есть летающих предметов.
- Так вы полагаете, что точно можете указать место, где видели портфель мужа? Кстати, я не представился, меня зовут Александром, Сергеев Александр, можно просто Саша.
- Очень приятно, Александр. Нет, я действительно могу показать, и не только портфель моего мужа, а возможных убийц.
- Шутите?
            - Ничуть, – парировала Анна. Робость исчезла окончательно. Она нарочито закинула ногу за ногу, приняв независимый и решительный вид. ; Чего же вы ждете? Поехали!
             - Ага, ; усмехнулся милиционер, ; сейчас, только выгоню из гаража служебный «Форд». Что же вы, милочка, думаете у нас, как у американской полиции, в кино? Сел, да поехал. Вот сейчас схожу к руководству, с машиной решим вопрос, затем с СОБРом договориться нужно, ; оперативник встал из-за стола, деловито поправив кобуру. – Да, и вообще, с чего вы взяли, что ваш муж убит?
Вообще-то Анна представляла себе несколько иную реакцию сотрудников внутренних органов. Сложилось впечатление, что она сообщила в милицию о краже ощипанной курицы.
- Вы знаете, Александр, - голос ее дрогнул, - вообще-то ехать надо будет совсем в другой район, это, наверное, больше чем сто километров отсюда.
- Так это не наша вотчина, – милиционер сделал шаг назад и сел, нет, наверное, свалился на стул. ; Фу ты, черт. Это меняет задачу. Значит, нужно связаться с их райотделом и сообщить. Как деревня-то называется?
Анна окончательно растерялась:
- Я не знаю, как она называется»
- То есть как?
-Ну, так, не знаю, да и все. Нужно будет, покажу сама. Дорогу мы запомнили.
- Кто это мы? – оперативник почти кричал.
             - Да, что вы, собственно, орете-то на меня, Саша, – Анна поднялась с казенного, скрипучего стула. – Какая вам разница с кем я там была, что я там делала. Я же вам вашу работу помогаю выполнять. Вы ведь задницы от стула не оторвали, чтобы найти моего мужа! - Анна разошлась не на шутку. - «Боже! - подумала она, - Как Игорь работал с ними?
Такая тирада остудила милиционера. Он удивленно посмотрел на гневную женщину.
- Ладно, уважаемая, - опер опять поднялся, - вы тут немного посидите, я постараюсь все быстро решить.
Как и ожидалось, быстро все решить не удалось. Только к вечеру отделы милиции договорились между собой, как им брать злодеев.
Увидев тарантас, на котором предстояло ехать, Ирина взвыла в голос, и предложила отвезти доблестную милицию на своем «Джипе». Однако Анна отказалась от ее услуг. Ирина и так была вымотана ночными приключениями, да и совсем не спала. Светлану она попросила поехать с собой, на всякий случай. – «Вдруг, - думала Анна, - я что-то напутаю».
Дети снова были оставлены на попечение Виктории Павловны, и подруги с трудом забрались в чрево старого, видавшего виды «Уазика».
Поездка была не из приятных. В отличие от мягкого, комфортного «Джипа» бедный «Уазик» трясся и подскакивал. Уже стемнело, и Анне приходилось напрягать зрение и память, чтобы не проехать злополучную отворотку возле полуразрушенной автобусной станции. По дороге их встретил еще один «Уазик», полностью забитый милиционерами в касках и с автоматами. Анна поняла, что это сотрудники соседнего отдела милиции, с которыми связывался опер-розыскник.
Узнав место, Анна крикнула водителю, что они приехали. Машина остановилась. Второй «Уазик», поравнявшись с ними, тоже издал жалобный  визг тормозов. Милиционеры вышли из машин и что-то бурно обсуждали. Минут через пять они заняли свои места, и техника тронулась по проселочной дороге. Сердце Анны сжималось, пока они ехали среди леса. Она вспоминала странный голос, который  услышала именно здесь. Они со Светланой всю дорогу промолчали.
Лес закончился, и машины выскочили на окраину деревни.
- Куда? – громко спросил водитель, не поворачивая головы.
- Дальше, – ответила Анна. В горле у нее все пересохло. - Воон тот дом, – она указала в сторону ветхого строения, в котором несколько часов назад буйствовала непостижимая сила. Калитка была закрыта. Обе машины резко затормозили возле самого забора, хотя забором его можно было назвать с трудом.
- Сидите здесь! – крикнул старший. – Мы вас позовем позже!  Двери разом распахнулись, и мужики с оружием устремились к дому-привидению. Анна пожалела, что с ними не поехал опер по имени Александр. Во всяком случае, из всех милиционеров, с которыми она общалась, этот показался наиболее порядочным.
Темнота не позволили Анне и Светлане разглядеть, что происходило на улице. Томительно шли минута за минутой. Вот в доме зажегся свет. Отчетливо видны были силуэты людей, быстро передвигающихся в освещенном квадрате. Время шло. Наконец, возле машины возникла громадная тень. Это настолько напугало бедных подруг, что обе они потеряли дар речи. Резко открылась дверца,  появился  один  из  милиционеров.
- Дамочки, – голос был грубым и с явными нотками неудовольствия. - Ну-ка, пойдемте со мной.
 Повинуясь грозной тени, Анна и Светлана с трудом выкарабкались наружу.
- Пойдемте в дом. У нас к вам будут кой-какие вопросы.   
По тому, как это было произнесено, подруги безошибочно определили: что-то не так. Перевернув всю хижину кверху дном, милиция не нашла там никого. Когда Анна со Светланой вошли через знакомый темный коридор в освещенное помещение комнаты, то не сразу ее узнали, настолько все было разбросано.
- Дамы! – к ним обернулся старший, ехавший вместе с ними в машине. – Я, что-то, не совсем понимаю. Вы нас сюда зачем пригнали?
- Вася, не пыли, - его одернул человек в каске и с автоматом наперевес, - здесь явно кто-то недавно был.
- Был да сплыл. Блин! – заорал старший. – Ну-кась, расскажите нам, леди, где вы сегодня ночью были, и что вы там видели.
- Мы уже все рассказали и даже не по одному разу.
- Да хрен вы что рассказали. Вы мне поясните лучше, с чего вы взяли, что здешние обитатели грохнули, - милиционер на этом слове осекся и поправился, - убили вашего мужа.
Анна растерялась. Действительно, с чего она взяла, что произошло убийство. Может, Игорь жив. Но где он? А вещи, его вещи! Анну словно током пронзило. Ну, конечно же, вещи! Они должны быть здесь!
Анна оглядела комнату. Ну да, вот он. Она быстрым шагом подошла к перевернутому столу, нагнулась и подняла с грязного пола открытый старый портфель
- Вот, вот вам доказательство. Это портфель моего мужа.
- А вы уверены?
           - Уверена, – тем же тоном ответила Анна. Она поискала глазами документы. Кипа деловых бумаг под пустыми бутылками. - Вот, посмотрите, – она кивнула в сторону бумаг.
Светлана стояла в стороне и только молча кивала, соглашаясь со своей подругой.
 Бумаги заинтересовали милиционера. Он внимательно их перелистал. Последние были изрядно помяты и испачканы.
- Это бумаги вашего мужа? -  милиционер оторвался от просмотра и тряхнул помятой кипой.
- Да, это так, – Анна отвечала спокойно.
- С чего вы взяли?
Анна подошла ближе и взяла бумаги в руки. Она их пролистала и нашла пометки, сделанные рукой Игоря:
- Вот. Здесь его почерк. Я не могу ошибиться.
- Мда, - оперативник задумчиво почесал небритый подбородок. - А ну, ребятки, давайте посмотрим соседние дома.
Через секунду помещение опустело. Анна и Светлана остались одни. Мороз пробежал по коже. А вдруг? Перед глазами всплыл плавно парящий в воздухе нож. Внезапно наступившая тишина угнетала. Однако и выходить на улицу, где было так темно, что едва можно было различить собственные ноги, они боялись. Но  вот дверь со скрипом отворилась.
- Все, барышни. Едем!
Анна и Светлана почти синхронно обернулись. В дверях стоял низенький милиционер. Только на этот раз уже не в каске.
- Что, нашли? – выпалила Светлана.
            - Неа, не нашли. Видать, подались куда-то после вашего визита. Поедемте.
             - Идем, – позвала Светлана подругу, и взяла ее за руку. Но что-то мешало Анне сдвинуться с места.
              -Подожди, – Анна высвободила руку и прошла в центр комнаты, к столу. Возле него она остановилась и, закинув голову, посмотрела на потолок.
             - Анька, ты чего? – голос Светланы дрожал.
Анна, не ответив, медленно перевела взгляд на пол и, нагнувшись, посмотрела под перевернутый стол. Ну, конечно же, там  валялся тот самый нож, который не далее, чем прошлой ночью выписывал чудные пируэты в воздухе.
- Смотри.
Светлана нагнулась и тоже увидела нож, нож-выкидуху с покрытым легкой ржавчиной лезвием. Входная дверь скрипнула. Обе женщины испуганно вздрогнули и обернулись. На пороге стоял все тот же милиционер.
- Дамочки! Вам особое приглашение требуется? Так карета уже подана.
- Моя милиция меня бережет, – съязвила Анна. – Теперь мне понятно, почему у нас в стране такая низкая раскрываемость преступлений. Вам бы все быстрее, да быстрее.
- В чем дело?
- Да вот в том и дело, идите, да посмотрите.
Маленький милиционер подошел. Анна небрежно махнула рукой в сторону стола, и тот покорно заглянул в пространство между двух ножек.
- Да это же нож! – лицо милиционера вытянулось до такой степени, что являло воплощение глупости. Анне нестерпимо захотелось рассмеяться, причем рассмеяться во весь голос.





                ГЛАВА 8.




Кровь с силой ударяет в голову. И тут… Игорь открыл глаза. Все тот же яркий солнечный свет, пробивающийся сквозь неплотно задернутые цветные шторки, весело играл на полу. Тревожное лицо бородатого мужика, испуганная маленькая старушка. Это все, что Игорь увидел перед собой. Сердце бешено колотилось. Медленно, тонкой струйкой вползало сознание: «Так, это всего лишь сон?» Он почувствовал, что весь покрыт влажной, липкой испариной.
          - Ну и напугал же ты нас, паря. – бородач с облегчением вздохнул. – Ты эдак кричал, что мы ужо со старухой подумали: дух отдашь.
Баба Катя согласно кивнула головой.
- Аль приснилось что? – в глазах здоровяка читалась трогательная забота.
            - Приснилось, – Игорь еле выговорил это слово.
            - Тута Сашка заходил, - продолжил детина, - говорит, через час машина будет готова. Так, что ты, паря,  поднимайся, нужно умыться, покушать да и езжай с Богом.
Старушка, убедившись, что ее непрошеный гость жив, скрылась, и уже через секунду из другой комнаты послышалось  умиротворенное бряцанье посуды.
Игорь дождался, когда мужик также выйдет из комнаты, после чего только откинул пропитанное потом одеяло и сел на кровати. Дикий, чудовищный не выходил из головы. Игорю казалось: стоит ему выйти туда, за эту занавесочку, и он сразу же увидит обезображенный труп верзилы. Потом Игорь быстро открыл глаза и со страхом осмотрел свои ноги. Нет, крови на них не было. Полегчало.
- Ты встал?
Голос хозяина вывел Игоря из оцепенения. Он поднялся с кровати, поискал глазами свое новое, нехитрое белью и наспех оделся.  Игоря слегка пошатывало, но в целом чувствовал он себя сносно. Холодная, колодезная вода из медного, старинного умывальника окончательно привела Игоря в чувство. Съев с аппетитом тарелку манной каши и запив ее кружкой крепкого чая, Игорь ощутил прилив сил.
- Ну, дык, пойдем уже, я отведу тебя до Сани-то. Глядишь, мужику и заезжать не надо будет, – добродушный хозяин дома поднялся из-за стола. - Ступай, ступай, касатик. Да хранит тебя Господь» – баба Катя смешно суетилась, провожая выхоженного ею странника.
День был теплым. На небе ни единого облачка. Кристально чистый воздух источал тонкий, едва уловимый аромат сосновой хвои. Предстоящая поездка в город одновременно радовала и пугала Игоря. Первое было абсолютно понятным, но вот второе… Игоря тревожило странное, необъяснимое чувство утраты. Он не мог понять, что это за утрата. Он так и не смог вспомнить, что же с ним произошло в прошедшие дни, почему он оказалась в забытой Богом деревеньке, раздетый, полуживой. Подумав об этом, Игорь ощутил неприятную боль в шее, слева. Он пощупал это место. Странная ложбинка. Игорь вспомнил: до того, как попасть сюда, в этот приветливый и гостеприимный дом, он шел по лесу и также ощупывал шею, пока не услышал на дороге какой-то шум.
- Ну вот, почти и пришли. Вот и Сашкин дом, – его спаситель указал на добротное жилье.
Игорь бросил быстрый взгляд в ту сторону, куда указывал Анатолий. Но тут же повернул голову и уставился на покосившийся домишко напротив. Ветхий заборчик держался на честном слове. Калитка была полуоткрыта. Участок вокруг дома пришел в запустение, посреди него росло большое дерево. Игорь остановился. «Я здесь был! – мелькнуло у него в голове. ; Нет, я здесь определенно был. Это точно! Только когда? Мне кажется, совсем недавно. Вот это дерево. Я видел его раньше, я даже подумал, что под ним может кто-то прятаться».
Когда они подошли к большим воротам Сашкиного подворья, Игорь не выдержал и спросил:
- Скажите, а вот тот дом, он чей?
             - Ха, ха, ха, – рассмеялся здоровяк. – Разве же это дом? Это развалина. А вообще-то здесь Славка живет.
            - Славка? – автоматически переспросил Игорь.
              - Ну да, Славка, – Анатолий странно посмотрел на своего гостя. – А ты че, его знаешь?
Игорь отрицательно покачал головой.
-Да и действительно, - заключил Анатолий, - откуда же тебе его знать-то, он забулдыга, пьянь,  никчемный мужичок. Здоровьем, гад, вышел, а умишком нет. Да, че об этом! - Анатолий махнул рукой и хотел сменить тему, но Игорь неожиданно  для себя робко спросил:
            - Этот Славка один живет или еще с кем?
- Один. Ему, понимаешь ли, не до бабы. Одно вино на уме. Хотя, - Анатолий малость задумался. – Он часто со своими дружками гулеванит. Такие же придурки, как и он сам. Все трое в тюрьмах отсидели. Словом, мразь!
«Трое, трое, трое! – пульсировало в голове Игоря. – Боже! Откуда я это знаю? Почему я это знаю? Я и до слов Толи знал, что их тут трое».
- Кстати, - прервал размышления Игоря провожатый, - как раз их-то тут недавно милиция искала. Видать опять, оборванцы, чтой-то натворили. Такой народ! Ну, вот и пришли. -Сашка! - Анатолий так рявкнул, что Игорь чуть не подпрыгнул. – Сашка! Я те пассажира привел. Выходь!
Анатолий и Игорь находились во дворе большого, ухоженного дома.
В ответ на крик звонко залаял лохматый пес.
- Уймись, шельма! – дверь дома открылась, и на пороге появился маленький, как сморчок, мужичонка в непомерно большой кепке, натянутой почти до самого носа. – Анатолий, ты?
- Я, Саня. Вот гостя привел. Ты скоро в город-то?
- Да вот сейчас и поеду, – Саня подошел к ним и протянул руку, которая тотчас же утонула в большой ладони Анатолия.
У Саши был старенький «газончик» с фургоном. Он ездил на нем в город за хлебом, равно как и за другими необходимыми для деревенской жизни товарами. Обитые коричневым дерматином сиденья машины были изрядно потрепаны. Усевшись на пассажирское место, Игорь ощутил под своей пятой точкой жесткую стальную пружину. Смачно хрюкнула передача и, дернувшись, доисторический динозавр тронулся с места. Лихо управляясь с непривычно большой баранкой, Саша вырулил из ворот, остановил автомобиль и пошел закрывать створы. Игорь вновь посмотрел на покосившийся дом Славки-алкоголика, и опять мрачная тень накрыла его. «Убийца!» – сам не зная почему, неожиданно сказал про себя Игорь.
К счастью для Игоря водитель оказался немногословным. Игоря одолевали размышления. Ему хотелось одного: сосредоточиться. В голове был сплошной хаос. Он безразлично смотрел в лобовое стекло. Вот остались позади последние дома, небольшое поле. Машину подкидывало на ухабах проселочной дороги. Впереди виднелся туннель густого леса. Они нырнули в него. Игорь осматривался по сторонам. Где-то здесь, еще недавно, он, изможденный,  испачканный кровью и грязью брел, не ориентируясь ни во времени, ни в пространстве. Где-то здесь его, потерявшего надежду, стремление к жизни, подобрали эти душевные люди, выходили, одели и отправили домой. Игорю не верилось, что все это происходит именно с ним, с ним, который привык к теплу, уюту, достатку, привык  расписывать свою жизнь по часам.
Лесной тоннель оборвался. Подпрыгивая на ямах и ухабах, старенький «газончик» вырвался на свободу. Игорь посмотрел налево и увидел мрачный остов автобусной станции. Автомобиль притормозил, чихнул простуженным двигателем и, набирая обороты, вырулил на бетонку. Теперь деревья по обе стороны дороги замелькали быстрее, а тряска почти прекратилась. Мимо них, идя на обгон, зашмыгали легковухи. Ощущалось приближение цивилизации. На сердце у Игоря потеплело. Оставшиеся без ответа вопросы теряли остроту и значимость. Все с большей очевидность представлялось: поиск ответов не столь уж и важен. Важно, что он жив, что он ; по-прежнему Игорь и возвращается домой, к жене и сынишке. Впервые за много времени Игорь поймал себя на том, что улыбается.
Впереди показались заводские трубы. Воздух заметно тяжелел. Дышать становилось труднее. Трава, кустарник и деревья меняли свой первозданный цвет на желто-жухлый, с оттенком грязи и пыли. Из неприятных воспоминаний оставалась только одно - непонятная, мучительная боль в шее. Машинально он дотронулся до места, где пульсировала  боль.  Впадинка  не  исчезла. Что-то вязкое, мрачное  легло на душу, словно затмившая горизонт грозовая туча.  Боль   усилилась. Игорь ощутил непреодолимую жажду. Глаза стал застилать туман.  Почудилось: вот-вот, и он потеряет сознание.
 Игорь повернулся к водителю, чтобы попросить его остановить машину, и в тот же миг его внимание почему-то привлекла крепкая загорелая шея деревенского жителя. Вернее, пульсирующая на шее кровеносная жила. Горло Игоря окончательно пересохло. Дрожащей рукой он дотронулся до руки шофера. Водитель бросил беглый взгляд на пассажира и удивился переменам, которые с ним произошли: еще мгновение назад рядом сидел изможденный, но все же вполне обычный мужчина, а теперь пассажир стал неузнаваем. Его лицо посерело, глаза провалились и теперь излучали какой-то странный, звериный блеск.
Видавший виды шофер не на шутку испугался, принял вправо и начал тормозить. Дальнейшие события развивались с быстротой молнии. Не успел автомобиль остановиться, как чудовищная сила, немыслимая для худосочного адвоката, кинула его на водителя. Игорь не соображал, что делает. Перед глазами стояла кроваво-красная пелена. Как бы со стороны он услышал свой собственный крик. Вернее, не крик, а самый настоящий рев разъяренного зверя.
Старенький грузовичок мирно стоял на обочине дороги, возле запыленного кустарника. Невдалеке заводские трубы спокойно, будто старый, медлительный курильщик, пыхали белыми клубами дыма.




                ГЛАВА 9.


Когда входная дверь с шумом закрылась, поглотив трех ведьм, окончательно свихнувшиеся алкоголики на какое-то время потеряли дар речи. Замызганная комната являла собой арену боевых действий. Можно было подумать, что здесь проехался танк. Первым пришел в себя Смола.
- Бля буду! Братаны! Давай отсюда сигать! Хватит жрать это пойло! До хорошего-то оно не довело!
     - Не хундось! – оборвал его Славка.
Смола посмотрел в ту сторону, откуда донесся голос друга. Славка стоял в дальнем конце комнаты, вжавшись в угол.
- Не хундось, - повторил он, - не в пойле дело. Нешели шам понять не мошешь, што-то тут фьяфольское пшоишхотит. Вот ухотить отсель впшавшу нато. - Славка шепелявил, из его рта летели брызги слюны и крови.
Дверь вновь скрипнула. Смола испуганно пригнулся и тревожно взглянул в сторону этих адовых врат. Однако на сей раз природа выслала в комнату не исчадье потустороннего мира, а всего лишь трясущегося Козявку. За непродолжительное время бывший арестант похудел до такой степени, что его можно было свалить легким дуновением ветерка. Козявка появился не сразу. Сначала он осторожно просунул внутрь комнаты острую морду. Живые глаза мигом оценили обстановку, после чего и все тело явило себя в разгромленном помещении.
-Они ушли, – голос Козявки был робким.
- Ушли, ушли, – пробубнил Славка.
            - Да нет, я не спрашиваю, я просто вам говорю, что они ушли. Я сам их видел, они из дверей - и туды, в сторону леса. А вы как?
            - Как! Жопой об косяк! Во как, – Смола сердито посмотрел на Козявку.- Говорю, валить надобно отсель. Только куды?
Славка молча прошел в кухню, откуда через секунду послышались всплески воды и фырканье. Переодевшись и умывшись, он вернулся в комнату.
- Пшли ошута.
- Пшли, да только вот куда? – Смола нагнулся над опрокинутым столом и потянулся за ножом выкидухой, валявшимся на полу.
- Оштафь ехо, – глаза Славки округлились. Смола быстро разогнул спину.
- Ребята, - наконец заговорил Козявка. - У меня тута адресок есть кореша одного. Мы с ним вместе лямку тянули. Он мне адресок матери оставил, навестить просил. Она тутошняя. Ну не совсем, конечно, в Архангельской деревеньке живет.
            - Это верст двадцать, а то и поболе отсель будет, – сквозь зубы проговорил Смола.
          - А по мне хось фсе што. Я тута больше не хошу оштаваштя. Шиш шнает, хто эше пшишет сюты, - прошипел Славка.
Друзья не стали наводить порядок. Они даже не стали искать нетронутые бутылки спирта. Через несколько минут три тени растаяли в ночи, удаляясь в сторону, противоположную той, куда недавно ушли три таинственных женщины.
Добрую половину пути они молчали. Каждый вспоминал события последних дней. Было очевидным, что все их злоключения начались именно тогда, когда лезвие Славкиного ножа прервало жизнь адвоката. Дорога была длинной. Рассвет давно уже багрянил верхушки деревьев, а троица унылых мужиков все шла и шла по проселочной дороге. Впереди шагал Славка, тяжело ступая сношенными кирзовыми сапогами по влажному от утренней росы песку.
- А на сколько мы в Архангельское-то? – наконец заговорил Козявка.
Славка остановился. Его дыхание было неровным. Он, словно не слыша вопроса, стал шарить по карманам фуфайки. Достав измятую сигарету, он несколько раз чиркнул спичкой и прикурил. Дым мгновенно растворился в кристально чистом, прохладном воздухе. Его примеру последовали остальные.
- Не фнаю, – запоздало ответил он, уставившись пустыми глазами в глубину еще темного леса.
            - А я вообще не знаю, как нас встретят, да и захотят ли впустить? - высказал сомнения Смола.
- Не боись, - бодро сказал Козявка, - корешок мой пацан, надежный, он уже не по первой ходке. Его мамуся давно уже бабуся, - Козявка хихикнул, - она тетка привычная, примет. Не впервой.
- А я вооше тумаю, шо каюк нам, – Славка смачно сплюнул сквозь дырку в зубах и яростно вдавил каблуком сапога в песок крохотный окурок.
- Тьфу на тебя, – огрызнулся несмело Козявка. – Тута, а, вернее, тама вообще, наверное, амамальная зона.
- Пошли давай, амамальная! - подтолкнул его Смола вслед уже Славке.
Через пару часов друзья пришли в Архангельскую. Если их собственная деревня казалась чуть не краем земли, то Архангельское вообще казалось несуществующей на земле деревухой. Затерявшись в глуши лесов, она не была заселена вездесущими дачниками. Несколько черных и ветхих от старости изб, покосившиеся заборы, и не души.
- Какой дом-то? – Смола крутил головой, осматриваясь.
- А хрен его знает, какой. Сейчас разберемся.
Они постучали в первую избу-развалюху. Тишина. Только в третьем доме дверь со страшным скрипом отворилась, и древняя бабуся выцветшими от старости, часто мигающими глазами уставилась на путников.
- Бабусь, а бабусь, – Смола почти кричал, понимая, что ветхое создание едва ли может их расслышать. – Мы тут одну женщину ищем!
             - Ась? – молвила старушенция, прикладывая костлявую ладонь к уху.
- Бабу одну нам надо! – заорал, что есть мочи, Смола.
- Бабу? Какую? Только сь я и осталась, да старик мой, вона, на печи лежит.
- Какую бабу нам надо? – спросил Смола у Козявки.
Козявка на мгновенье замялся, однако извлек на свет затертую до невозможности бумажку. Какое-то время он изучал ее, старательно шевеля губами:
- А, а вот! Карасеву Авдотью Михайловну.
             Карасеву Авдотьюшку? - протянула старуха. – Как же, как же, знаем.
             - Где живет-то! – прокричал Смола.
            - Да не живет она уж боле, милок, не живет. Неделю назад, как схоронили. Вона, мой старый ходил копать могилку, да Кузьмич с ним.
             - Померла, что ли? – прокричал прямо в ухо старухе Смола.
             - Ага, ага, – бабка часто затрясла головой. – Вона, дом-то их стоит. - Она кивнула в сторону. Избуха будь здоров! Даже Славкина лачуга казалась по сравнению с этим строением теремом. - А че нужно-то вам? – поинтересовалась она.
             - Да мы от сына ейного из тюрьмы с приветом пришли, - Смола так кричал, что его могли услышать в райцентре.
             - Так сидит он, касатик, сидит. Че ему буде-то?
             - Да я знаю бабуся, что сидит Колька-то, - заорал охрипшим голосом Смола, - мы-то пришли его матери привет передать из тюрьмы, а она вон как, померла.
            - Померла, померла голубушка. Ой, как сыночка-то ждала. Да что в том, – бабулька всплакнула. Мужики терпеливо ждали. Наконец, вытерев маленькой сморщенной ладошкой влажные глаза, старуха спросила: - А вы-то, горемычные, небось, оттуды?
Смола и Козявка кивнули.
- Небось, вам жити негде?
Оба опять кивнули.
           - Так занимайте избу-то, живите на здоровье, кому она теперече нужна? Глядишь, и нам с дедом веселее будет, все же, как никак, а живые души.
Смола и Козявка переглянулись. Они не ожидали такого исхода. Был момент, когда отчаянье охватило их.
            - А можно? – переспросил Козявка.
            - Тебе же сказано, можно, – огрызнулся Смола, и тут же закричал бабусе, ; А ключи-то где?
           - Какие ключи, милок! – старуха всплеснула руками. У нас тута все открыто, кого боятьси-то? Разве смерти, так той запоры не преграда.
           - Спасибо, мать! – крикнул Смола.
           - Да, че уж там! Живите с миром, да по-соседски. Только худо тут у нас, людей-то нету. Пензию раз в месяц завозят, да продукты кой-какие два раза в месяц. Машинка придет, тута мы все и закупаем впрок.
           - Ладно, ладно, – Смола махнул рукой, уже почти повернувшись к бабке спиной. Остальное его, впрочем, как и его друзей, мало волновало. Их интересовало убежище, и они его нашли. Отойдя от дома старухи, никто не услышал ее последних слов:
            - Живите, только долго ли? - Бабка оскалила рот, обнажив остовы желто-черных зубов, больше похожих на клыки дикого зверя. Скрипучая дверь закрылась.















                ГЛАВА 10.



В город вернулись глубокой ночью. Правда, до дома уставших женщин никто не довез. Маленький опер сказал, что им необходимо поработать, а поэтому их доставили в райотдел. Вымотанные, давно не ведавшие сна, они терпеливо сидели на казенной скамейке и ждали, когда их пригласят для составления чего-то очень важного документа. Составление этого самого важного документа откладывалось раз за разом: то наступала мертвая тишина, то начинали бегать люди, доносились телефонные звонки, писк раций, отрывочные команды. Прошел час, другой.
          Анна несколько раз звонила по сотовому Светланы домой, но безрезультатно. Ничего, кроме автоответчика.
         - Ждите, - повторял им дежурный флегматичный капитан, - раз вы здесь, значит, это нужно.
         Анна и Светлана продолжали терпеливо ждать. Наконец, к  ним спустился Александр. Выглядел он скверно: усталые глаза, посеревшее лицо, взъерошенные волосы. Анне на миг стало стыдно за свое пренебрежительное отношение к этим людям. «В конце, концов, - подумалось ей, ; они делают свою работу, хоть ночью, хоть днем, несмотря на жалкую, мизерную зарплату. Вот, этот Саша, - Анна посмотрела на его уставшее лицо, – ему это все нужно? Ради чего?» Александр, будто подслушав ее мысли, являл саму любезность.
- Анна Сергеевна, - глаза его были удивительно грустными, - к великому сожалению, мы вам пока сказать ничего не можем, думаю, завтра…, вернее уже сегодня, – поправился он, - все встанет на свои места. Но у меня есть к вам несколько вопросов. Вы зайдете ко мне на минуту-другую?-  Такая вежливость не только удивила Анну, но и насторожила:
- А в чем дело?
Опер попытался улыбнуться, но его улыбка была настолько вымученной, что лучше бы он этого не делал вовсе:
- Просто несколько вопросов.
Сердце Анны бешено заколотилось. Она живо представила, как услужливый милиционер Саша поднесет ей стакан затхлой водопроводной воды и сообщит о необходимости посетить морг, с целью опознания трупа. Ей стоило немалых усилий взять себя в руки. Впрочем, когда она оказалась в кабинете, ничего подобного не последовало.
- Присаживайтесь, Анна Сергеевна, ; указал он на стул, который находился на порядочном удалении от его стола. Анна села, этот стул был для нее спасением.
- Анна Сергеевна, ; начал Александр, присев на подоконник, ; вам известно, что в том доме, куда вы ездили, нашли нож?
Анну насторожилась и возмутилась, еще бы ей было неизвестно, что она сама же и нашла в этой проклятой халупе!
- Ну, положим, известно, – Анна старалась не выдавать волнения.
- А ответьте: нож не мог принадлежать вашему мужу?
- Чтоо? – возмущению молодой женщины не было предела. Анна даже привстала со стула. – Да вы что! Соображаете, что спрашиваете?
- Да успокойтесь, я только спросил, откуда мне знать вашего мужа, его привычки?
Анна вновь села и вроде успокоилась.
- Нет, нет, - уже более мягко сказала она, ; у моего мужа таких ножей не было. Да и представьте себе: у адвоката, причем, не последнего в городе, - какой-то ржавый тесак! По-моему, это извращение.
- По-моему, тоже, – Александр озадаченно почесал затылок.
            - Нет, ну, конечно же, у него, как и у любого мужчины, есть страсть ко всяким таким штучкам, но не до такой же степени. Кстати, - Анна нахмурила лоб, - недавно я ему небольшой ножичек подарила, ну, может, знаете, швейцарский? Вроде сувенира. Больше ничего такого не было, за исключением кухонных ножей, да топора на даче.
             - Словом, Анна Сергеевна, вы в этом убеждены?
             - Более чем! – Анна передернула плечами и с облегчением подумала: самое страшное позади.
            - Вот и все, Анна Сергеевна. – Александр потер ладони. - Хотя, нет. Тот портфель, что нашли в доме и бумаги, действительно принадлежат вашему мужу. Теперь уже слишком поздно, но думаю, позже мы с вами встретимся и поговорим подробнее, разберем бумаги, и вы мне кое-что разъясните. Договорились?
             - Конечно – Анна встала и только теперь поняла, насколько устала. Ее в буквальном смысле шатало.
             Дежурной машины, чтобы подбросить женщин домой, в милиции не нашлось. Вызвали такси. Словом, домой они вернулись только под утро.
- Ну? – Ирина встретила их в длинной, до пят, ночнушке в якрий цветочек. – Поймали?
Анна покачала головой
- Там уже никого не было, – констатировала Светлана плюхаясь на мягкий и родной диван. - И все кверху дном, вон, Анна под перевернутым столом нож нашла.
             - А об Игоре что-нибудь известно? – Ирина спрашивала шепотом, чтобы не разбудить детей и Викторию Павловну. Сергея дома не было. Он пребывал в очередной командировке, в Москве.
Анна отрицательно покачала головой. Светлана нехотя поднялась с уютного диванчика, и подруги прошли на кухню. Исполняя роль хозяйки, Ирина наполнила электрический чайник и включила его.
- Сейчас горяченького, - она зябко потерла ладони. – Ну, и что теперь?
- Не знаю, – Анна закрыла лицо руками.
- Ну ладно, ладно, Анютик, успокойся. Я уверена, что все обойдется, - Светлана обняла подругу, - давай-ка лучше чашечку чайку, и спать. Завтра, вернее, - Светлана поправилась, - сегодня что-нибудь да придумаем.
- Да, действительно, - согласилась Анна. - А я пока Димку хоть в щечку чмокну.
Она осторожно вошла в детскую. Димка и Ванька мирно посапывали. Анна заботливо поправила одеяло и слегка прикоснулась губами к теплой, мягкой щечке сына. Сердце  заныло с новой силой.
Анна проснулась к полудню. В ту же минуту заглянула Светлана:
- Встала?
Анна кивнула и протерла глаза:
- Сколько времени?
- Около двенадцати.
Анна моментально вскочила с кровати:
- Что же вы меня раньше-то не разбудили?
Светлана пожала плечами:
- А куда спешить? Сейчас умоешься, перекусим и решим, что делать дальше.
- А из милиции не звонили?
- Разве должны?
- Вот дура! – Анна стукнула себя ладонью по голове. – Я ведь ночью этому Саше, ну милиционеру-то, номер твоего сотового телефона дала, а тебя предупредить забыла.
- Анька! – Светлана округлила глаза. – Да я ведь его, чтобы он не пищал, отключила. - Она быстро направилась в прихожую, где на полочке с расческами мирно дремал ее телефон.
После водных процедур Анна еще раз набрала свой домашний номер. Нет, ничего не изменилось.
Через полчаса женщины уже сидели в Иринином «Джипе». Решили сначала заехать домой к Анне.
Руки Анны дрожали, когда она открывала дверь. Но нет, с тех самых пор, как она ушла из дома, все оставалось по-прежнему. Разве что на автоответчике появились сообщения клиентов Игоря. Анна направилась в спальню, чтобы переодеться. Нетронутая постель, семейная фотография на тумбочке - молодая женщина еле сдержалась, чтобы не заплакать навзрыд. Отчаянно сжав кулаки, Анна попыталась совладать с собой. Отвернувшись от фотографии, она подошла к шифоньеру и открыла дверцу.
Внезапно перед ее глазами распростерлась бездонная темнота. Словно она отворила дверь во что-то таинственное и страшное. Из ужасающей темноты донесся слабый, странный звук, повеяло холодом и смрадом. «Ну, конечно же, – мелькнуло у Анны в голове, – это запах падали, запах мертвечины».
Анна резко мотнула головой, сбрасывая оцепенение, и в ту же секунду с силой захлопнула дверцу, сделав непроизвольно шаг назад. Тут же в ее спину уперлось что-то холодное. По спине пробежали мурашки. Она хотела обернуться, но не смогла. Ей почему-то отчетливо представилось: там, за спиной, есть что-то  такое, чего видеть нельзя. Теперь по всей комнате распространился мерзкий, сладковатый до тошноты, трупный запах. В ногах появилась слабость, а в висках бешено застучало. «Еще мгновение, и я потеряю сознание. Я точно потеряю сознание!»
Однако она устояла на ногах, но, как ни странно, не смогла ни крикнуть, ни хоть что-то произнести. Секунда - и все исчезло. Нечто холодное и страшное за спиной исчезло, и вместе с ним - кисло-сладкий запах мертвятины. Анна нерешительно сделала шаг к чудовищному шифоньеру и, пересилив себя, приоткрыла дверь. Сейчас все было привычным: платья, пиджаки мужа, все висело на своих местах. «Идиотизм!» - подумала она. – Наверное, это от недосыпания». И тут же, словно молния, ее мозг пронзил совершенно чужой звук. Нет, не звук, она отчетливо услышала уже знакомый ей голос:
«Увы, миленькая, это не от недосыпания!»
«Опять?» – Анна испуганно оглянулась. Однако в комнате она была совершенно одна. Неприятные мурашки вновь поползли по спине: «Боже, я уже сама с собой разговариваю».
«Отнюдь! – голос вновь зазвучал в самом центре головы. - Да ты, выходит, забыла меня? И забыла, что со мной вовсе нет нужды разговаривать вслух? Я тебя, детка, и так прекрасно слышу». Голос был противным, скрипучим, насмешливым.
- Кто же ты? – шепотом проговорила насмерть испуганная женщина. Колени ее ослабли. Анна попятилась и, ощутив под собой кровать, села.
«Да, собственно, тебе не важно знать, кто я такой. Видишь ли, познание моей сущности ничего хорошего не приносило».
- Черт побери! – Анна чуть не закричала. – Да кто же ты на самом деле?
            «Ты сама ответила на этот вопрос, – голос ехидно рассмеялся. - Причем, заметь, уже дважды».
Ужас сковал бедную женщину. Голова шла кругом: «Этого не может быть, нет. Нет! Нет! Я точно сошла с ума»
«Ну, почему же? Взяла, и сошла с ума? Хотя, впрочем, если это и так? Зачем противиться? Прими, как само собой разумеющееся».
- Что само собой разумеющееся? - горло Анны перехватил сильнейший спазм.
            «А вот кричать не нужно. Я тебе сколько раз говорил: пойму все и так, – спокойно сказал неизвестный. – Мало ли, что подумают твои подруги. Побереги-ка лучше силы. Они тебе скоро, очень скоро пригодятся. Кстати, - голос запнулся, - чуть не забыл! Ты побеспокойся лучше за своего сынишку. Знаешь, в скором времени все может случиться. Ха, ха, ха…» Голос так же неожиданно растаял в голове Анны, как и появился.
Анна не знала, сколько времени просидела на кровати. Из оцепенения ее вывела Светлана.
- Анютка, с тобой все в порядке?
            - Да, да, – Анна поднялась, хотя это стоило немалых усилий. – Подождите, девчонки, я сейчас… - Дурацкая ситуация: у нее пропал муж, она не знает, жив ли он вообще, который день ребенок не видел матери, а она? Подбирает себе наряды. Руки дрожали, впрочем, дрожало все тело, но Анна постаралась как можно быстрее подыскать одежду, переодеться и выйти к подругам. «Боже! Что же это такое? Неужели я действительно схожу с ума, или …» Что могло быть «или», Анна не могла себе даже представить.
Вскоре они были в ставшем чуть ли не родным отделении милиции. Сердце Анны бешено колотилось. Она чувствовала: сейчас ей скажут нечто важное, может быть, настолько, что все в ее жизни перевернется.
Она оказалась права. Опер Саша сообщил: дактилоскопическая экспертиза проклятого ножа показала, что на рукоятке, как и на самом лезвии, обнаружены отпечатки пальцев, и не кого-нибудь, а Игоря!
- Анна Сергеевна, - Саша приблизился и заглянул ей в глаза. – Так вы уверены, что этот нож в действительности не принадлежал вашему мужу?
Ответа не последовало.




        ГЛАВА 11.




Тени яркого пламени зловеще плясали по каменным стенам мрачного помещения. Воздух был раскален. Тревожный, нарастающий гул доносился из темноты. Звук все усиливался и усиливался, пока не превратился в сплошной рев. Игорь закрыл глаза. На сей раз веки сомкнулись. Наконец, шум утих. Кто-то тихонько потрогал Игоря за плечо.
            Он открыл глаза: никого. Однако в пещере произошли изменения: перед ним светился ставший уже привычным экран. На нем мелькали черно-белые кадры. Игорь попытался вглядеться. Происходящее было абсолютно непонятным: низкие рваные облака стремительно проносились над безлюдным кусочком суши; вздымались страшной величины волны и обрушивали всю свою мощь на берег. От неистовых порывов ветра гнулись и ломались, словно игрушечные, деревья. Все это мелькало с бешеной скоростью.
           Мгновение, и картина переменилась: на экране засверкали краски. Яркое солнце заливало золотой пляж, край которого облизывала спокойно набегающая, бирюзовая волна. Внезапно все, что было на экране, стало замысловато сворачиваться в огромный водоворот. В голове у Игоря зазвенело, в глазах поплыли разноцветные круги. Опять донесся шум, только менее сильный. Наступила темнота. Но через мгновение экран вновь вспыхнул ослепительным светом, только теперь Игорь был уже внутри него.
Кругом бегали люди. На них были одежды, очень похожие на те, что носили в древности. Многие мужчины в руках держали  оружие, но оружие странное такого Игорь никогда не видел. Рядом заплакал маленький ребенок, кажется, мальчик. К ребенку подбежала смуглая, испуганная женщина, прижала крошечное тельце к себе и стала успокаивать. Суета, пыль, крики, звон металла.
           Игорь попытался шагнуть, но тут же на него кто-то налетел, и он упал на сухую пыльную землю. В следующий момент его взору предстал берег моря. Вода была удивительной темной. На горизонте виднелись мачты причудливых кораблей. Их было много, очень много.


                ***


Раскаленное солнце испепеляло все живое. В шатре было нестерпимо душно. Вельзевул, усевшись в свое кресло, отрешенно уставился в какую-то точку на полу. Витарту, заложив руки за спину, нервно ходил взад и вперед.
- Угомонись! – Вельзевул оторвал взгляд от пола. – От того, что ты бродишь туда-сюда, легче не станет, а мне ты мешаешь сосредоточиться.
- Извини, Светлейший, я волнуюсь. Мне и в голову не могло придти, что у Командора будет столько кораблей. Неужели он весь свой флот бросил против нас?
           - Пути Командора неисповедимы, – спокойно прервал его Вельзевул. - Что мы знаем о нем? Что мы знаем о тех силах, которые у него имеются, и вообще о том, что ему известно о нас, и когда ему стало о нас известно?
            - Ты прав, Светлейший, – Витарту, учтиво поклонившись, уселся рядом со своим повелителем и другом. – У нас тоже немалая армия и флот Сабура.
           - Да, – Вельзевул поднял глаза к потолку, о чем-то размышляя. На мгновение в шатре воцарилась тишина. - Сабур! – неожиданно продолжил он.
           - Что? – не понял Витарту.
           - Что-то здесь не так, друг мой. Но что именно, я пока понять не могу. Как-то все это неестественно: сначала такая нерешительность, туманные обещания, а потом сразу целый флот, да еще с таким количеством солдат.
           - Ты в чем-то подозреваешь брата?
           - Возможно.
           Лицо преданного Витарту сделалось серым:
- Неужели ты думаешь…
          - Все, что угодно.
          - Но, ведь…
Внезапно распахнувшийся полог не дал Витарту договорить. В шатер стремительно вошел, почти вбежал, взмокший Гур.
- Мой господин! – начал он с ходу. – Что-то странное творится.
- Что!?
         - Куда-то исчез капитан Гер, а пять его кораблей снялись с якоря и направились в сторону реки Вуу.
         - А десант? – не выдержал Витарту. – Что с десантом?
         - Десант тоже исчез, – Гур не спросив разрешения, вяло сел в кресло, закрыл лицо руками. Его могучее тело стало содрогнулось во внезапном порыве отчаяния. - Они предали нас. Повелитель!
В шатре воцарилось молчание. Присутствующие даже не заметили вошедшего Аарама, который без слов понял - случилось нечто ужасное.
- Предательство? – тихо спросил он, ни к кому не обращаясь.
Вельзевул кивнул.
- Что делать? – нарушил молчание Витарту.
             - Сражаться! – не колеблясь, жестко ответил Вельзевул. – Разве есть другие варианты? - Он не стал дожидаться ответа и продолжил. - Гур! Полно убиваться. Тебя ждут солдаты! Действуй. Мы должны биться за пятерых, нет, за десятерых. Слышишь!?
Решимость и твердый голос наместника подействовали отрезвляюще. Гур моментально вскочил, а Витарту и Аарам вытянулись по струнке.
           - Какие будут приказания, Светлейший? Прикажете направить в погоню наши корабли?
          - Нет. На юге, возле реки Вуу нам ничто не угрожает. Если корабли высадят там десант, он разобьется о подводные скалы. Так что будем считать: если эти пять кораблей не наши, то ничьи! – Вельзевул криво усмехнулся. ; Здесь они просчитались. А что касается двух других кораблей, то приказываю их потопить. Явно, что они ждут подхода основных сил Командора. Понятно?»
Все кивнули. А Гур, круто развернувшись, вылетел из шатра.
            Бой начался стремительно. Два корабля из эскадры Сабура снялись с якорей и попытались уйти. Но вовремя отданный приказ Гура не позволил исполнить задуманное.
Люди на берегу поначалу не поняли, что произошло. Внезапный раскат грома донесся со стороны моря. Многие решили: приближается долгожданная гроза. Однако небо оставалось синим, без единого облачка. Зато странные белые облачка стали появляться возле кораблей, которые стояли на рейде. Затем вспыхнули языки ярко-оранжевого пламени. Еще минута, и корабли исчезли в сплошном мареве дыма. Люди давили друг друга, стараясь протиснуться сквозь толпу и увидеть, что происходит на море. Страх не ощущался, наоборот, происходящее  манило своей неизвестностью.
Канонада звучала громче и громче. Когда легкий порыв ветра немного рассеял дым, зеваки увидели нежданную картину. Четыре корабля, выстроившись в каре, обстреливали два других судна, которые пытались уйти с рейда. Население Метрополиса не понимало, почему началась схватка между своими. Прогремел очередной залп. Языки пламени взметнулись над одним из кораблей, который пытался прорваться в открытое море. Судно резко накренилось. Было видно, как с корабля панически кидаются в воду люди. Нос крейсера постепенно погружался в морскую пучину, корма поднялась, оголилось темное днище огромной плывучей машины.
Второй из кораблей-беглецов в этот момент выстрелил. Место баталии скрыл дым, но вскоре стало видно, что один из кораблей, составлявших каре, отвернул в сторону. Из его правого борта тянулся шлейф черного дыма, судно потеряло управление. Оставшиеся корабли продолжали обстрел, хотя второй беглец был для них уже почти недоступен. Подбитый ранее крейсер скрылся под водой. Силуэт успевшего оторваться от преследования корабля теперь едва угадывался на горизонте.
Спустя час Гур тревожно докладывал Вельзевулу о результатах стычки:
- Повелитель, - закончил свой рассказ капитан, - с наших судов доложили, что на горизонте виднелись мачты. Их сотни. Это флот Командора.
Горький ком подкатил к горлу Вельзевула. В груди сдавило, но он не подал вида. Досадно, что не удалось потопить второе судно, скверно и то, что один из кораблей Вирииды практически потерял боеспособность, но самое страшное, что флот тирана был на подходе. Вельзевул все больше и больше сознавал безнадежность своей борьбы. Их силами одолеть флот противника невозможно. Четыре корабля повстанцев пытались потопить два корабля противника, и вот результат! А когда пятьдесят или семьдесят кораблей Командора вклинятся в его девять крейсеров? Вельзевул невольно зажмурил глаза.
Гур стоял перед своим повелителем, низко склонив голову. Он тоже знал: одним порывом героизма здесь ничего не изменишь. Противостоять военной мощи Великого Командора невозможно. Легко представить, какую могучую армию высадит на берег Вирииды противник. Однако всем было понятно: отступать поздно. Лучше погибнуть, отстаивая свою свободу, чем сложить головы на плахе или навеки стать грязными рабами. Страшный маховик смерти был закручен, народ готов был предпочесть смерть рабству и унижению.
- Гур, – тихо позвал Вельзевул. – Готовьте флот и ополчение к защите бухты. По моему мнению, Командор скоро начнет атаку.
            -Слушаюсь! – ответил капитан. Он развернулся и направился к выходу из шатра, но вдруг снаружи раздался шум. Слышались громкие, взбудораженные голоса, а также окрики охраны.
Через секунду в шатер вбежал воин в порванной, грязной одежде. Только с трудом можно было узнать в нем одного из младших офицеров Метрополиса. Вбежавший сделал несколько шагов, потом упал на колени. Офицер тяжело дышал, пытаясь что-то сообщить,  но задыхался.
            - Встань! – приказал Вельзевул и, обращаясь к страже, добавил, ; дайте ему воды.
 Подали серебряный кубок с холодной водой. Офицер жадно пил, проливая воду на себя и на пол. Наконец, когда он оторвал кубок от воспаленных губ, Вельзевул спросил:
- Кто ты, и что заставило тебя бросить свой пост и явиться в таком виде сюда?
- Мой господин! На юге солдаты. Они прорвали нашу оборону!
- Чтоо? – лица Вельзевула и всех присутствующих вытянулись.
            - Солдаты, – офицер повторил это довольно робко, страшась гнева повелителя.
            - Какие солдаты? Ты напился нектара или тебя перегрело солнце? Спятил? – Вельзевул сжал кулаки и сделал шаг в сторону посланца.
          Бедный офицер пал ниц:
- Не гневайся, повелитель! Там действительно солдаты. Их очень много, у них оружие лучше, чем наше. Мы сражались, – офицер сбился, он говорил и плакал одновременно, – мы бились с ними, но практически все погибли. Они уже в городе. Они идут и идут!
- Откуда они?! – побагровев, закричал Вельзевул.
- Я, я не знаю. Я не знаю, мой повелитель, их отряды появились с юга, со стороны реки Вуу.
Вельзевул метнул глазами в сторону опешившего капитана Гура:
- Гур, ты мне объяснишь, о чем говорит этот ошметок грязи?
Глаза Гура округлились. Он не понимал, что происходит.
           - Позволь, Светлейший, я сейчас все у-узнаю! – От волнения Гур едва мог говорить.
           - Нет, не позволю! – заорал Вельзевул. - Я тебе этого не позволю! Я от тебя этого потребую!
Словно тень, Гур выскользнул из шатра. Оборванный и грязный офицер распростерся на полу.
           - Поднимите его! - распорядился Вельзевул. - Напоите нектаром или убейте, мне безразлично.- Он повернулся ко всем спиной и направился к своему креслу.
Минут через пятнадцать-двадцать в шатер вошел Гур. На нем не было лица. Витарту, Аарам, начальник охраны молча стояли возле Вельзевула.
Вельзевул поднял голову. Его глаза были красными, воспаленными:
- Ну», ; только и сказал он.
           - Светлейший! – начал Гур. – Десант в количестве четырех, может, пяти тысяч человек, прорвался в город со стороны реки. Я не знаю, как, но они смогли там пройти.
          - Я это уже слышал, – махнул рукой Вельзевул. - Что дальше? Где они сейчас, и что вы все намерены предпринять?
         - Они в городе. Его южная часть захвачена. Я стянул  туда два отряда солдат с севера, четыре отряда ополчения и еще восемь отрядов ополчения из бухты. Они на марше к центральной площади. По всей видимости, противник будет прорываться к дворцу, там мы его и встретим. - Казалось, Гур был удовлетворен своим решением и оперативностью.
         - Вы только что сделали сущую ерунду, – спокойно сказал Вельзевул, не поднимаясь с кресла.
          - То есть? – не понял растерянный капитан. – Разве я не прав?
         - Нет, ; Вельзевул поднялся с кресла. – Пошлите, мой друг, гонцов к командирам отрядов, направленных вами на явную гибель при встрече лоб в лоб с превосходящими силами противника. Распорядитесь, чтобы отряды обошли город группами: одна с запада, другая с востока, и попытались ударить противнику в тыл. Ведь противник, Гур, считает, как и ты, что его встретят на площади возле дворца. Действуйте же, - неожиданно заорал Вельзевул. – Действуйте! Медлить нельзя. Нам нужна внезапность.
Гур исчез. Однако после ухода капитана Вельзевул оживился, в его глазах засветилась искорка азарта.
          - Может, это и не так плохо. Нас предали и предали уже дважды: сначала мнимые корабли Сабура, теперь - десант с вроде бы непроходимой реки Вуу. Ну, да ладно. Но если Гур сможет умело ударить с тыла по десанту, то…, – Вельзевул немного помедлил. – То, возможно, мы еще и повоюем

.













                ГЛАВА 12.




На военном совете в Риманусе подробно разработали план подавления мятежа на Вирииде. Командор и его ближайшие помощники посчитали, что из ста десяти военных кораблей, которыми располагала Атлантида, в поход можно отправить шестьдесят. Экспедицию возглавил флагманский крейсер, имевший самое совершенное вооружение. На кораблях разместилась армия из семидесяти пяти тысяч солдат. Такое количество воинов и оружия во много раз превосходило силы мятежников.
           Осталось решить последний вопрос: кто возглавит поход. На это претендовали Маирис и Ким. Оба стремились усилить свое влияние. Вот и теперь в ходе военного совета разгорелся жаркий спор. Командор долгое время молчал, внимательно слушая колкости, которыми обменивались между собой братья. Наконец, точку в этой перепалке поставил сам Командор:
         - Ну, хватит спорить, - неожиданно прервал он очередную тираду Кима. - Вы оба достойные претенденты, я не сомневаюсь, что каждый из вас блестяще справился бы с такой  задачей. Но я не желаю прекратить эти раздоры, а посему мое решение таково: я лично возглавлю поход.
В зале, где проводилось заседание совета, повисла тишина.
- В конце, концов, - продолжил повелитель мира, - речь идет о моем мятежном сыне. Кому, как не отцу, успокоить его и наставить на путь истинный.
Все дружно закивали головой. Недовольными остались только братья, однако они не смели перечить отцу. Решение было принято.
- Все, - подытожил Командор, - на том и закончим. Вместо себя в Риманусе я оставляю Маириса, Ким  отправиться со мной и будет помогать мне.
Лицо Маириса перекосила злая гримаса. Это не осталось не замеченным.
- Маирис, ; обратился к нему Командор, ; на тебе будет лежать не меньшая ответственность. Ты сам видишь, сколько недовольных, и не только среди черни и рабов, но и среди людей с солидным положением. На кого, по-твоему, я должен оставить Риманус и колонии? Более того, сын мой, я оставляю тебе добрую половину нашего флота, могучую армию и всю полноту власти».
 Маирис просветлел.
Совет постановил выступить через неделю.
Командор не занял место на флагманском крейсере. Он решил, что будет вернее и безопаснее обосноваться на среднем, ничем не приметном судне сопровождения.
Как и было намечено, через неделю вооруженная громада отчалила от берегов Атлантиды, взяв курс на дерзкий Метрополис. капитан Гер, едва армада покажется возле берегов Вирииды, должен был проследовать к реке Вуу, высадить десант и молниеносно занять юг, а также  центр города. По данным разведки основные силы повстанцев концентрировались в бухте и на Севере. Туда и предполагали направить основной удар. Командующим центральной группой, которой предстояло штурмовать бухту, назначили Кима. Войска же, направляемые на Север, возглавил адмирал флота Реммер.
Корабли подошли к Вирииде на такое расстояние, чтобы их не могли увидеть с берега и бросили якоря.  Командор наблюдал за боем между двумя судами эскадры Гера и четырьмя кораблями Метрополиса. Он видел, как один из крейсеров был потоплен. Однако владыку мира это нисколько не расстроило. Он прекрасно понимал:  силы неравные, и оставшиеся корабли эскадры Метраполиса будут потоплены его армадой в течение нескольких минут. После того, как корабль-беглец достиг флагмана, Командор отдал приказ начать подготовку к штурму. Теперь оставалось ждать известий от капитана Гера.
Ближе к полудню посланец Гера сообщил: операция проведена блестяще. Практически без потерь десанту правительственных войск удалось высадиться на берег, уничтожить незначительный отряд  ополченцев, сосредоточившихся на южной окраине города. Теперь, со слов гонца, десант успешно продвигается к центру города.
Генеральный штурм решили начать сразу после захвата дворца наместника солдатами капитана Гера.
Ожидание угнетало. Командор  призвал к себе Кима и адмирала Реммера.
Около полуночи на палубе послышалось оживление. Через минуту в дверь каюты постучали. Командор напрягся.
- Входи, – хрипло проговорил он.
В каюту, низко кланяясь, вошел посланник Гера. Он упал перед повелителем на колени, и коснулся лбом пола.
- Встань и говори! – повысил голос Командор.
- Не гневайся, повелитель! – почти прорыдал бедный гонец. – Храбрый Гер и его не менее храбрые войны так сражались, так бились…
            - Не тяни! – грозно перебил его Командор, поднимаясь с кресла. – Вы взяли дворец? Взяли, я тебя спрашиваю?
- Нет, о, Великий! Нам это не удалось.
У Командора подкосились ноги, и он молча опустился в кресло.
- Как так? – осмелился спросить адмирал Реммер у посланца, который неотступно следил за Командором. –  Где сам Гер? Где ваш отряд?
             Посланец понял, что ждать вопросов от самого Командора бесполезно и обратился к двум другим Господам.
- Мы сами не ожидали такого. Еще у центральной площади Метрополиса на нас стали нападать с тыла. Капитан Гер не обращал внимания на этих плохо вооруженных и малочисленных оборванцев. Мы стремительно приближались к площади и дворцу. Возле площади капитан распределил десант по небольшим отрядам и велел им занять различные позиции. Отряды должны были выступить по особому сигналу. Однако на площади нас никто не встретил. Капитан Гер решил, что Вельзевул не стал стягивать войска для защиты дворца, а предпочел укрепиться на северной стороне города. Он, с основным отрядом, направился к дворцу, а в это время… - посланец замолчал, чтобы перевести дух.
- Ну, говори же! – рявкнул на него Ким.
            - В это время, - хрипло продолжил гонец, - с тыла по оставшимся отрядам ударили повстанцы. Когда Гер сообразил, что происходит, и направил свою группу назад, было уже поздно. Отряды уничтожили, а Гера с его людьми окружили.
- Где сам капитан? – поинтересовался Реммер, лицо которого было чернее грозовой тучи.
- Мой господин, капитан Гер сражался героически, но его убили. Нас оттеснили к реке. Мы быстро заняли лодки, но многие из них так и не добрались до моря. Их раскрошило о камни. - Посланец замолчал и опустил голову. Он специально, дабы сгустить краски, соврал про капитана Гера. На самом деле он не знал доподлинно, что случилось с офицером, который командовал десантом. Посланец лишь видел, как его окружили.
Командор выслушал рассказ, но не проронил ни единого слова.
- Почти пять тысяч человек, - простонал Реммер, - почти пять тысяч солдат! Что же делать?
           - Подите все вон отсюда», – раздался едва слышный голос Командора. Показалось даже, что это говорил не он.
Присутствующие подчинились, и через секунду властелин мира остался один.

                ***

В то самое время в стане Вельзевула бурно отмечали первую весомую победу.
       Хотя тактическая идея принадлежала Вельзевулу, чествовали все же капитана Гура.
Население обороняющегося города ликовало. В шатре, где расположился штаб главы нового государства, собрались члены совета. Нектар лился рекой и, если бы не вмешательство Вельзевула, начался бы продолжительный пир. Вельзевулу пришлось перекрикивать ликующих сподвижников.
         - Друзья мои, ; обратился он к присутствующим. - Я понимаю, насколько сильна ваша радость. Но впереди война. Протрезвите свои головы созерцанием флота Командора, и тогда, надеюсь, вы поймете меня!
      Все затихли.
           - Сколько сегодня полегло врагов? – продолжил Вельзевул. - А сколько погибло наших воинов? Мы не имеем права расслабляться. Идите же к своим войскам, разделите радость победы с ними, но будьте готовы в любой момент отразить атаку ненавистного противника.
           Шатер опустел. С Вельзевулом остались только Витарту, Аарам и капитан Гур.
          - Вот что, друзья, - начал Вельзевул, подзывая знаком всех троих, - надо полагать, Командор потрясен известием о гибели своего вероломного десанта. По этой причине могу смело предположить: сегодня ночью решительных действий  предпринято не будет. – Все согласно закивали головами. – Вы поняли, к чему я?
Вельзевул усмехнулся.
           - Если противник не действует, действовать нужно нам. Значит, так! Капитан, отправляйтесь к эскадре. Делайте все крайне осторожно, помните, шпионов хоть отбавляй. Там, на месте, прикажите капитанам судов сняться с якорей, отвести корабли к правому флангу и внезапно ударить по спящему флоту противника. Атака должна быть молниеносной. Понятно, что всего флота не уничтожить, поэтому берегите наши крейсера, действуйте до тех пор, пока противник не начнет давать организованный отпор. Затем уходите. Вам ясна задача»
Гур с восторгом смотрел на Вельзевула. Эта была поистине превосходная идея. Хотя одной идеи здесь оказалось бы мало. Ночь одинаково темна и для кораблей противника, и для повстанцев. Помочь могла только сноровка капитанов, которые знали каждую отмель, каждый изгиб бухты. Задачу перед эскадрой поставили сложную.
          Часа через два корабли в полной боевой готовности снялись с якорей и растворились в ночном тумане.
Эскадра двигалась самым малым ходом, прижимаясь к берегу. Опытные лоцманы обменивались условными сигналами, которые не могли заметить с вражеской стороны. Мало-помалу повстанцы вплотную приблизилась к армаде Командора. Развернувшись согласно намеченному плану, каждый из кораблей эскадры наметил себе цель. Еще один сигнал, и темнота ночи озарилась яркими вспышками багрового пламени.
Нападение было столь молниеносным и неожиданным, что ночной поход удался на славу. Кораблям Вирииды удалось потопить пять крейсеров и одиннадцать десантных судов. Но, самое важное, атакующим удалось пустить на дно огромное судно со всеми боеприпасами флота противника. В пылу сражения погиб только один корабль Вельзевула. Остальные крейсера к рассвету благополучно вернулись в бухту Метрополиса.


                ***

Такого Командор не ожидал. Ночное нападение мятежников едва не деморализовало властелина мира. Мало того, корабль сопровождения, на котором он находился, был атакован вражеским крейсером, и только чудо спасло его от потопления.
       На совете капитанов, который созвали по приказу Командора, разбушевались страсти. Ким с пеной у рта настаивал на необходимости немедленного штурма Метрополиса.
Командор, нахмурившись, молча выслушивал каждого. Адмирал Реммер занял позицию Кима. Он тоже считал, что сил армии и флота предостаточно, чтобы, хотя и с потерями, но раздавить мятежников одним ударом.
Иного мнения придерживался командир центрального сухопутного отряда, которому предстояла атаковать противника с северного, самого укрепленного направления. Саммер, так звали этого военачальника, был категорически против немедленного наступления.
- Такая атака приведет к провалу, – смело высказал он свое мнение, рискуя впасть в немилость. – Наш флот понес потери, к тому же противнику удалось потопить судно с боеприпасами. Огневая поддержка при высадке армии не может быть эффективной. Суда расстреляют весь боезапас и оставят пехоту на растерзание ополченцам, которые будут оборонять каждый дом своего города. Я считаю, что мы должны отправить гонцов в Атлантиду и ждать прибытия боеприпасов и лучевых установок. После этого, мощным огневым потоком нужно будет  сравнять город с землей и только после этого высадить на берег солдат.
Саммера поддержали немногие.
            Когда страсти улеглись, поднялся Командор.
           - Я внимательно выслушал каждого из вас, и, поверьте, сердце мое также разрывается от гнева, а разум полон негодования и чувства мести, - Командор вытер рукой лицо. - Однако мне по душе взвешенный план капитана…
           - Саммера, – тихо подсказали ему.
          - Саммера, – повторил Командор. ;  А, следовательно, сегодня же, нет, сейчас же я велю послать в Атлантиду за боеприпасами и артиллерией. Действуйте!
    Все разошлись. Командор потребовал, чтобы остались Ким, Реммер, Саммер и еще несколько командиров крупных отрядов. Когда в каюте остались только названные Командором лица, начался самый настоящий разнос:
           - Что, стратеги!? Перемудрили! – Командор даже не орал, он, ревел. – И вам я доверил самые большие и хорошо вооруженные силы! На войну вы отправились, будто на пир. Только и знаете, что меняете наряды. Слушайте же мое решение: ты, Ким и ты, Реммер отправитесь вместе с посыльными в Атлантиду. Для вас этот поход закончен. Вы уходите в подчинение к Маирису. Ты же, Саммер, - Командор повернулся к дрожащему от ужаса капитану, - с этого момента становишься адмиралом и моим первым помощником.
Густой румянец залил лицо нового адмирала, а  в глазах опального сына блеснули слезы:
          - Отче! – взмолился он, падая на колени. – За что? Позволь мне остаться подле тебя!
          - Воон! – заорал взбешенный Командор. – Чтобы ноги вашей здесь через минуту не было. Понятно?

                * * *

        В лагере Вельзевула также шел военный совет. Вторая одержанная победа еще больше укрепила дух его сподвижников. Все поздравляли капитана Гура и друг друга. Однако Вельзевул вновь призвал военачальников не терять головы.
По всему побережью горели костры, слышались голоса и смех защитников Метрополиса. Каждому отряду по приказу штаба выдали по бочонку нектара, но командиры должны были следить, чтобы воины не напивались. Добрый нектар сделал свое дело. У солдат еще больше поднялось настроение и прибавилось решимости.
Вельзевул вышел из шатра, и, в сопровождении Аарама, Витарту и Гура пошел вдоль побережья, приветствуя солдат. Он решил личным присутствием вселить в них надежду и боевой дух.
Вскоре вокруг стали раздаваться восторженные крики. Вельзевул по-простецки переходил от одного костра к другому и приветствовал  верных защитников Метрополиса–столицы нового государства. Люди ликовали. Многие еще никогда не видели так близко правителя Вирииды. Некоторые тянули руки, чтобы прикоснуться к красному плащу Вельзевула. Везде Повелитель свободного материка подбадривал воинов, уверяя, что от них зависит будущее нового государства, а значит,  их  собственная  свобода.
Возвращаясь в шатер, Аарам спросил у Вельзевула.
         - Как ты думаешь, Светлейший, когда Командор ударит по нам всеми своими силами?
Молчание было долгим.
        - Я полагаю, - наконец произнес Вельзевул, - что Командор взбешен двумя поражениями, и атакует он очень скоро. Необходимо быть настороже.
         - Извини, Светлейший, - вмешался в разговор Гур, - но ты ошибаешься. По всей видимости, Командор не станет нападать в ближайшее время. Мы потопили корабль с боеприпасами, а это лишает пехоту поддержки корабельной артиллерии. Стало быть, атаковать сейчас - риск проиграть войну.
         Вельзевул внимательно посмотрел на капитана.
        - Ну, что ж, - задумчиво произнес он, - может быть, ты и прав. Поживем, увидим.




                ГЛАВА 13.



Они сидели в маленьком кафе, недалеко от милиции, где Анне сообщили о том, что на ноже, который чудным образом летал по воздуху, обнаружены отпечатки пальцев ее мужа. Шок от услышанного еще не прошел, и потому Анна с трудом сознавала, что происходит вокруг, и о чем ведут беседу ее подруги. Официант принес какие-то салаты и поставил на стол бутылку сухого вина. Ирина наполнила бокалы и похлопала Анну по плечу.
           - Давай, - ободряюще кивнула она, - это поможет тебе расслабиться. Я, конечно, сама ничего понять не могу, но, полагаю, здесь какая-то ошибка.
           - Действительно, - вмешалась в разговор Светлана, - ну, откуда на ноже могут взяться отпечатки пальцев Игоря? Мы все видели нож, когда он летал по дому. - Светлана понизила голос, хотя кафе было пустым, и услышать их было некому. - А потом, вспомни, мы же показали нож тому милиционеру, когда он лежал под столом. Что, после нашего визита туда приходил Игорь, брал в руки этот дурацкий ножик? Чушь совершенная!
- Вот и я считаю, что чушь, – поддержала ее Ирина. – Зачем Игорю этот нож? Да, и вообще, мне кажется, милиционеры или что-то путают, или нарочно подставляют. Твой муж не рассказывал никогда об их выходках?
 - Что подставляют? – глупо спросила Анна.
- Ни что, а кого, – терпеливо перевела ей Ирина. – Мне кажется, они хотят подставить Игоря, ну, там, как адвоката, что ли.
- Ааа, - протянула Анна. Она взяла бокал с вином и, сделав глоток, поставила на место. - Не хочу его»
- Чего не хочешь? – спросила Светлана.
- Вина не хочу. Можно заказать что-нибудь покрепче?
Просьба была исполнена, и через пять минут на столе стоял маленький графинчик с водкой. Анна с удовольствием влила в себя целую стопку. Поначалу перехватило дух, но постепенно приятное тепло растеклось по всему телу. Вернулось и осознание происходящего.
- Ну, что, подруга, пришла в себя? – спросила Ирина, внимательно наблюдавшая за Анной.
Анна утвердительно кивнула головой.
- Так вот, я и говорю, - напомнила ей Ирина, - эти отпечатки на ноже всего лишь какая-то подстава, тебе так не кажется?
- Вполне может быть. 
Анна налила себе еще стопку водки. Ирина и Светлана беспокойно посмотрели на нее. Однако Анну это нисколько не смутило. Она опять выпила. На сей раз в голове появился туман. Анна не закусывала. В графине оставалось еще. Она прикурила вторую сигарету и снова потянулась к стопке.
           - Может, хватит? - осторожно спросила ее Светлана.
           - Отстаньте от меня, - раздраженно ответила Анна, - Что я, маленькая? Без вас не обойдусь? В конце-то концов, у меня муж пропал. Ваши-то на местах.
           Светлана и Ирина были потрясены агрессивным поведением подруги. Всегда спокойная и покладистая, она никогда не позволяла себе даже повысить голос.
Анна выпилила остатки водки в стопку и заправски вплеснула их в себя. В глазах у нее все поплыло. Стол, за которым они сидели, стал то отдаляться, то приближаться. Карусель. Да, то была карусель. Только скорость ее вращения с каждым разом увеличивалась. Светлане и Ирине потребовалось немало усилий, чтобы препроводить подругу в дамскую комнату. Но и это не улучшило состояния молодой женщины. Ее необходимо было везти домой. 
           - Что, поедем к тебе? – спросила Ирина, вытирая пот. Они с трудом усадили Анну на заднее сиденье Джипа.
           - Нет. – возразила Светлана. – В таком состоянии ко мне нельзя. Вот-вот придет мама, она заберет малышей из детского сада. Каково будет зрелище, а?
           - Действительно, – согласилась Ирина. – Тогда давай к ней домой. Положим там спать. Может, и к лучшему, что она так напилась. Во всяком случае, хоть поспит подольше.
Ключи от квартиры они нашли у Анны в сумочке. Светлана кое-как раздела бесчувственную подругу и уложила ее в кровать. Пока Светлана занималась Анной, Ирина, вооружившись на кухне авторучкой и бумагой, написала записку, в которой сообщила: после пробуждения, Анне следует позвонить Светлане.
Анна сама натянула на себя одеяло и, по-детски причмокнув, погрузилась в глубокий сон.
Она открыла глаза, когда солнце было уже высоко. Голова сильно болела. Кое-как, держась за стены, Анна добрела до кухни. Записка лежала на столе, но она к ней не притронулась. Анна открыла заветный шкафчик и нашарив упаковку «Пенталгина», дрожащими пальцами высвободив две пилюли. Затем Анна прочитала записку несколько раз, прежде чем смысл дошел до ее воспаленного разума. Она присела на краешек стула, обхватив разламывающуюся голову руками. Минуты через три лекарство подействовало, пульсирующая боль стала постепенно отступать. Анна оторвала руки от головы. Яркий свет уже не резал глаза. Она поднялась, включила ядовито-желтый электрочайник, и вскоре аромат горячего кофе наполнил кухню.
Пара глотков сделала волшебное дело. Анна прошла в ванную комнату. Прохладная вода принесла окончательное облегчение. Но что-то очень важное мучительно скреблось изнутри. Анна посмотрела на себя в зеркало. Видок еще тот. Именно в тот момент Анна вспомнила жуткий, холодящий душу сон.
Она напрягла память. Ну, да, конечно, во сне она видела Игоря. Причем Игорь позвонил в дверь под самое утро, когда она как будто бы спала. Анна пошла открывать. Димка был в своей комнате, но звонок его не разбудил. Игорь стоял на пороге. Лицо все в грязи, а одежда порвана. Точно, Анна вспомнила: в руках у него не было портфеля. Это она специально отметила. Он ей вяло, слишком устало улыбнулся и сделал шаг в коридор. Только теперь Анна почувствовала странный запах, который исходил от него. Ну, конечно же, то был запах мертвечины.
Игорь как-то машинально обнял ее и вплотную придвинул к себе. Боже, запах был невыносим. Она попыталась высвободиться, но у нее ничего не получилось. Игорь все сильней и сильней прижимал ее к себе. Дышать становилось трудней и трудней. Анна стала задыхаться. Она попыталась закричать, но получился только жалобный стон. Внезапно открылась дверь маленькой комнаты. Анна это заметила боковым зрением. В коридор вышел Димка.
Но, о, жуть! Малыш был выпачкан в крови, в рваной, грязной пижамке, и жалостно заплакал, увидев папу и маму. Он протянул ручонки к ним, но тотчас же, споткнувшись, упал и сильно ударился головой об пол. Анна, что есть сил, рванулась из объятий муж, поспешив на помощь сынишке, но хватка оказалась стальной. Глаза  застилал туман. Она задыхалась и краем глаза видела: мальчонка лежит в луже крови, вытянув ручки вперед. Сознание оставило ее… 
В этот момент Анна проснулась с чудовищной головной болью, мокрая, словно мышь. Вспомнив весь сон до конца, она  быстро выключила воду и, не вытираясь, бросилась в детскую. От сердца отлегло. Там никого не было, и Димкина кроватка была аккуратно заправлена.
           «Фу, дуреха! – подумала Анна. -  Ведь Димка у Светланы. Впрочем, его, наверное, сейчас отвели в сад». Она направилась на кухню, чтобы позвонить подругам. Странно, но трубку никто не брал. «Наверное, ушли в магазин», - предположила Анна и налила себе еще одну чашку кофе. Едва она успела сделать глоток, как в дверь позвонили. От испуга Анна чуть не выронила из рук чашку. Молниеносно вспомнился сон. «Чепуха! – успокоила себя Анна. - Это, конечно же, девчонки». Она наспех запахнула халат и направилась открывать дверь. Один поворот, второй, ручка книзу, дверь от себя.
На пороге стоял Игорь. Нет, его лицо не было в крови, и одежда была не порвана. Но он стоял в чужой одежде, совершенно не по размеру. Его лицо исхудало, изрядно заросло щетиной. Игорь стоял в проеме двери, просто стоял, и все тут. Нет, он ей улыбался. Анна остолбенела. Перед глазами поплыл туман. Женщина встряхнула головой и в тот же момент мелькнула идиотская мысль. Она понюхала воздух. Нет, никакого запаха, никакой мертвечины. Игорь тоже не шевелился. Он  криво улыбнулся и, наконец, спокойно сказал:
          - Ну, что проходить-то будем, или любовник в шкаф не успел спрятаться? - Анна машинально отметила: у Игоря нет портфеля.
          - А. Где? - только и сказала он, оставаясь на месте и закрывая собой вход в квартиру.
        - Ань, ты о чем? Пропусти же меня, наконец, – Игорь сделал шаг. Анне ничего не оставалось, как отступить назад. Когда он проходил мимо, она еще раз принюхалась. Нет, запах был, но другой, странный, чужой. Хотя и не тот, противный, который она отчетливо ощутила в  шифоньере и теперь, в кошмарном сне.
          - Игорь! Ну где же ты был? – Анна не могла больше стоять и сползла по стенке на маленький пуфик. – Ты где был? - На глазах навернулись слезы. Игорь подошел к ней, присел на корточки и обнял. Анна вздрогнула. Она вновь вспомнила проклятый сон, где Игорь тоже сначала обнял ее, но потом принялся душить. Она напряглась, но ничего страшного не произошло. Игорь ее просто нежно обнял и осторожно привлек к себе.
         - Успокойся, милая. Я тебе все расскажу, не сейчас, немного попозже, но все, все расскажу. Я так устал, я столько путешествовал, столько видел, – голос Игоря дрогнул. – Дай-ка лучше мне чего-нибудь перекусить, да попить, потом душ и сон. Как я устал, Боже мой, ты не поверишь, как устал! - Игорь встал, потянулся и усталой походкой направился на кухню. Анна все еще не могла прийти в себя. Ей казалось, что это продолжение сна. Она даже ущипнула себя, слегка вскрикнув при этом. Нет, не сон, действительно, не сон. Она пошла следом за Игорем. Ее трясло.
- А где Димка, уже в саду? – как бы, между прочим, поинтересовался муж.
            - Да, да, наверное, в саду, ; скорее пробубнила, чем проговорила Анна. ; Его, должно быть Светлана туда отвела.
            - Как Светлана? А почему не ты? – Игорь удивленно посмотрел на изможденное лицо жены. - А ты что такая?
            - Какая?
            - Странная. Не выспалась?
            - Игорь, - теперь Анна удивленно смотрела на него, - ты что, ничего не соображаешь? Тебя же не было почти целую неделю! - По ее лицу текли слезы. -  Ведь ты уезжал на один день! Слышишь? Только на один, единственный день!-  Лицо Анны раскраснелось. Халатик распахнулся, демонстрируя умопомрачительную фигурку, прикрытую ажурным лифчиком и облегающими трусиками. Игорь впился в нее  взглядом.
            - Анютик, - произнес он нарочито елейным голосочком, - а, может, ну ее к бесу, еду эту, вместе с питьем, может в спаленку – а?
От неожиданности Анна отшатнулась. Ей в голову не могла прийти такая мысль. Какая спаленка? Какая еда? Она не могла сейчас понять собственного мужа. Что с ним произошло? Может, его сильно ударили по голове? Только теперь она обратила внимание на то, как странно и неестественно блестят глаза Игоря. «Точно, точно, - подумала она. - С ним неладно. Нужно срочно вызвать врача». - Дрожь в теле не унималась. Однако, вместо того, чтобы вызвать этого самого врача, сама не зная почему, она мягко сказала Игорю:
- Ну, конечно, милый. Ведь я так сильно соскучилась. Только, может, действительно сначала кофейку и бутербродик… - На слове «бутербродик» Анна осеклась, вспомнив - в холодильнике пусто. Взволнованная женщина совершенно не понимала, что говорит и что делает.
           - Ага,  - задорно согласился Игорь. - Давай действительно чего-нибудь такого, а ты пока в ванноочку, - чуть не пропел шаловливый муж, пытаясь хлопнуть Анну ладошкою по заду. И опять в его глазах Анна заметила странный неестественный блеск. Сказать, что он сошел с ума, Анна не могла. Но Игорь был абсолютно не тем, который неделю назад уехал в эту проклятую командировку. В ней боролись два чувства: огромная радость, что муж жив и находится дома. И предчувствие еще большей беды. Она поймала на себе необычный, колючий взгляд Игоря. Он смотрел на нее, словно чужой, словно впервые  увидел ее полуобнаженной и такой доступной. Анна смутилась и машинально запахнула халатик.
          - Ну, я в ванную? – робко спросила она. - К сожалению, бутербродов нет, но кофе горячий. Все, пока» - Улыбка ей явно не удалась.
      За сегодняшнее утро она уже второй раз принимала душ. Пожалуй, ванная  стала спасением. Головная  боль  прошла. У Анны появились возможность  сосредоточиться. «Что же с ним случилось, что с ним происходит?» - думала она. Вода блаженно обтекала  ее, оживляя каждую клеточку организма. 
           Вроде  никаких синяков не видно. Портфель?! Вот в чем проблема. Эта мысль ошпарила, словно в кране перекрыли холодную воду. Где он, этот проклятый портфель? Почему он вернулся домой в чужой одежде? Где он ее взял и куда делась его собственная? Но даже не это больше всего ее беспокоило. Она совершенно не могла себе представить, что делать, как она сможет лечь с ним в постель. Ведь он для нее сейчас, будто чужой. Вот так сразу? Нет! Это какая-то нереальность.  нна вспомнила, что не дозвонилась Светлане и Ирине. «Как же так? ; ругала она себя. – Девчонки переживают, а я тут моюсь, готовлюсь трахаться с неведомо где пропадавшим мужем!»
- Ты скоро, дорогая? – Анна вздрогнула, услышав этот голос нараспев, там, за дверями ванной.
- Сейчас, сейчас. Ложись, – она едва могла выдавить из себя эти слова. И тут… Анна вспомнила ту странную, ужасную фразу: «Ты этого не поймешь, но пока ты этого не поймешь, жди его он…» Дальше Анна забыла. Она напряглась и вновь услышала: «ТЫ ЭТОГО НЕ ПОЙМЕШЬ, НО ПОКА ТЫ ЭТОГО НЕ ПОЙМЕШЬ, ЖДИ ЕГО ОН… ПРИДЕТ К ТЕБЕ МЕРТВЫМ. ЕСЛИ ЗАХОЧЕШЬ, ПУСТИ, ЕСЛИ НЕТ, СКАЖИ МНЕ ОБ ЭТОМ, И Я ЕГО УПОКОЮ…»
Анна с силой сдавила уши руками. Голос исчез. Она вышла из-под упругих струй душа. «О чем это? – думала Анна. - Почему он должен придти мертвым, что за ерунда? Какая-то чертовщи…». Анна не решилась повторить про себя это слово. Слишком живы были воспоминания. Она закрыла воду и обернулась полотенцем.
          - Ауу! – услышала Анна голос Игоря из глубины квартиры. Ей вовсе не хотелось выходить. Что-то подсказывало: там, за хрупкими дверями, кроется огромная опасность. Но и ждать было нельзя. Она открыла нехитрый замок и вышла. Игорь был уже в спальне. Полностью раздетый, он лежал поверх одеяла.
        - Вот это да, - ласково сказала Анна, - а разве ты в ванную не пойдешь?
       - А что, нужно? – глаза Игоря были масляными, а по размерам его достоинства было видно, что он уже полностью готов. – Я ведь по бабам не ходил. Ха, ха, ха.
Анна брезгливо сморщила нос. Игорь это заметил, нехотя поднялся и, опять игриво хлопнув жену по заднему месту, вышел из спальни. Анна откинула одеяло, юркнула в постель и надернула одеяло по самые глаза. Игорь, а нечистоплотности она за ним никогда не замечала, вернулся назад на удивление быстро. Ни слова не говоря, он быстро устремился под одеяло, с жадностью схватил Анну за груди и больно сдавил их. Анна вскрикнула и постаралась отстраниться.
- Да что с тобой, в самом деле? Что произошло, Игорь? Ты ничего мне не рассказал. Откуда мне знать, где ты был. Может быть… - Игорь жестко закрыл ей рот своей рукой, а второй полез вниз. То, что он стал делать там, было нестерпимо больно. Раньше такого не было. Анна хотела вырваться, но с мужской силой хрупкой женщине было не справиться. Он ловко забрался на нее сверху, с силой раздвинул ноги и попытался с первого раза вставить. От боли у Анны потемнело в глазах. Она предприняла очередную попытку столкнуть Игоря, но, о силы небесные! Он наотмашь ударил ее ладонью по лицу. Анна заплакала.
- Молчи, сука! – и тут Игорь издал самый настоящий звериный рык.
           Анна была на грани потери сознания. Она закрыла глаза, чтобы не видеть, ставшего ненавистным мужа. Мужа, которого она так страстно любила, в поисках которого едва не погибла. Когда Анна решилась открыть глаза, произошло ужасное: над ней был не ее муж, не Игорь, а жуткое почерневшее лицо трупа. Вместо глаз ; пустые глазницы, в некоторых местах почерневшая кожа отслаиваясь, оголяла гнилое мясо, с проблесками костей лицевого скелета. По комнате распространилось зловоние. Труп приподнялся над Анной, затем встал на четвереньки, и Анна успела заметить: вместо пениса у омерзительного существа висит нечто синее и длинное. Она воспользовалась моментом, и, что есть мочи, ударила обеими ногами это существо в живот. От удара  живой труп отшатнулся назад, и Анна с ужасом увидела: обе ее ноги пробили живот и находятся теперь внутри сгнившего тела. Запах усилился, и женщина еле сдерживала нестерпимые порывы рвоты. Воцарилась тишина, а затем комнату наполнил нечеловеческий вой. Игорь или труп, кем бы он ни был, понять невозможно, поднял голову к потолку и выл, выл, выл.
              Анна сама не знала, откуда у нее взялась такая прыть, она молниеносно выдернула ноги и тут же оказалась на полу. Еще одно движение, и она устремилась к полуоткрытой двери. В какой-то момент показалось, что она успевает дотянуться до спасительной преграды, но не тут-то было. Чудовище в последний момент уцепилось за ее руку. Анна ощутила леденящий холод. Боль пришла позже. Одним рывком догнивающий труп привлек Анну к себе. Бедная женщина увидела перед собой открытый рот с разлагающимися темно-коричневыми губами, два огромных желтых клыка. Она закрыла глаза и тут… 
              Раздался оглушительный звонок. Звонок заглушил все, истерический крик Анны, рев страшного существа. Звонок пронзил ее. Она открыла глаза. Рядом никого не оказалось. Одеяло валялось на полу. Анна была мокрой от пота. Она ничего не могла сообразить. Звонок повторился. Только теперь это был обыкновенный телефонный звонок. Испуганная и мало что понимающая женщина какое-то время не могла сдвинуться с места. Ей не верилось, что в комнате она совершенно одна. Секунду, другую она боязливо оглядывалась. Нет, никого.  Звонки продолжались. Она медленно поднялась и шатающейся походкой направилась в кухню, к телефонному аппарату. Дрожащей рукой подняла трубку и с величайшим страхом прижала к уху:
- Але!
- Ты что это, подруга, не заспалась ли до мертва? Взгляни-ка на часы!
Анна присела на краешек стула,  слезы хлынули из глаз.
- Але, Але! -  голос в трубке надрывался, и явно был обеспокоен. - Анька, ты слышишь меня? Это Ирина! Ответь! Что с тобой?
Анна взяла себя в руки и произнесла:
- Да, я слушаю.
- Умывайся, одевайся, мы скоро со Светланкой подъедем. - В трубке раздался короткий гудок.
- Боже! - взмолилась Анна, - где же сон, где явь? Я точно схожу с ума. Еще день, другой, и меня сдадут в психушку». Она машинально направилась в ванную. Открыла душ и подставила тело приятным потокам теплой воды. Это было уже третье посещение ванной, правда, первые два происходили во сне. На миг она даже забыла о кошмарном сне. Затем воспоминание вернулось. Она испуганно прислушалась, выключив воду. Воцарилась тишина. Анна наспех набросила полотенце на мокрое тело и осторожно приоткрыла дверь. Кажется, тихо. Анна перевела дух. Она вытерлась, опоясалась длинным махровым полотенцем, на цыпочках миновала узкий коридор, приоткрыла дверь спальни. Слава Богу! Никаких пугающих изменений. В спальне Анна сбросила полотенце, посмотрелась в зеркало, взъерошила мокрые волосы и улыбнулась своему отражению. Пора сушиться, где же фен? Ах, черт… Анна махнула рукой. Глупости, предрассудки. Он в Димкиной комнате.
Анна направилась туда, но заметила нечто странное на огромной, двухспальней кровати, какой-то блестящий предмет, который лежал между двумя подушками. Сердце бешено заколотилось. Она осторожно приблизилась и… тут же чуть не рассмеялась. Таинственным предметом  оказалась большая миска. По всей видимости, заботливые подруги водрузили ее сюда на тот случай, если Анне потребуется  прочистить желудок. И тут в дверь позвонили.


                ГЛАВА 14.


В Архангельском троице пришлось не сладко. Деньги, которые они раздобыли у убитого адвоката, к тому времени кончились. Наступило жестокое похмелье. Они кое-как устроились в незнакомом, доме, из мебели в котором было: две кровати, захудаленький стол, да пара табуреток. Закоптелые окна едва пропускали солнечный свет. Но беглецов это устраивало. Первое, что они сделали - легли спать. Отравленные неимоверным количеством выпитого денатурата, измотанные бессонницей, фантастическими приключениями, они пали, словно подкошенные.
Пробуждение было поздним и мучительным. Головы раскалывались, во рту стояла такая засуха, что не могла спасти даже прохлада колодезной воды.
- Козя! – первым подал хриплый голос Смола. - Послушай-ка, у нас тама чего не осталось?
- Откуды? – отозвался с пола приятель, который, подчиняясь закону волчьей стаи, как самый слабый, выбрал себе место похуже.
            - Слышь, Козя, а, Козь! А может, ты тута кого-нибудь знаешь? Может, махнешь, как бывало. А?
            - Да никого я не знаю. Сами видели: только старуха вчерашняя, да и все.
           - А, может, к ней? – в голосе Смолы звучала мольба.
Козявка привык подчиняться сильным. Спустя минут пять он, на дрожащих от похмелья и усталости ногах, был на улице. Он огляделся. Деревенька представляла собой жалкое зрелище: несколько серых, покосившихся домов, которые каким-то чудом еще не упали.
Посланец направился в сторону дома, где жила бабка. Калитка была приоткрыта. Козявка остановился возле нее, пошарил по карманам и вытащил мятую пачку «Примы». Там оставалась одна-единственная сигарета. Табак из нее наполовину высыпался. Козявка решил, что сначала покурит, а затем уже направится попрошайничать.
«Тьфу, херотень, – думал про себя он. – Че я в город не подался? Устроился бы на заводишко, глядишь, общагу бы дали. Нет, бля, поперся в этот сраный медвежий угол. Друзей, видишь ли, захотел повидать. Вот и повидал. Мокруху заработал, да еще и скитайся тута, конючь! На хер!» Козявка зло раздавил крохотный окурок носком кирзового сапога, отпихнул ногой скрипучую калитку и направился к двери.
Возле двери Козявка еще постоял секунду, подбирая слова, которые могли бы убедить старую перечницу  дать им немного выпивки. Однако слов на ум не приходило. «А леший с ним!» - Он поднял руку, чтобы постучать, но только теперь заметил, что дверь приоткрыта.
           - Эй! – тихонько позвал он в темное пространство. – Есть тут кто-нибудь? - Ответом была тишина. Козявка постучал по косяку. - Есть кто, али нет? – уже громче произнес он. Опять тишина. Козявка с силой стал барабанить в дверь и орать - Бабуся, а, бабусь! Выдь на минутку-то, а! Дело есть махонькое. Ну? - Молчание.
Козявка решился и вошел вовнутрь. Крохотные сени. Всюду пахло плесенью. Везде была паутина.
- Ээй! – позвал Козявка. Никого. Он с трудом угадал дверь, за которой, по его разумению, должна была находиться комната. Секунду помедлив, незваный гость постучал. Тишина. Козявка слегка толкнул дверь. Она легко поддалась. Это действительно была комната. В нос ударил неприятный, затхлый дух. Козявка пошире отворил дверь и обомлел. Ноги подкосились, и он бы непременно упал, если бы не схватился обеими руками за косяк. Картина и в самом деле была жуткой: напротив двери стоял стол, а за столом сидел скелет. Что удивительно, скелет был одет в женское платье и цветастый платок, точно такой же, который они видели вчера на бабусе, встретившей их. Скелет сидел за столом прямо, белые костяшки пальцев, покоились на клеенчатой скатерти, которая выцвела от времени. Чудовищное изваяние смерти пустыми глазницами смотрело на открытую дверь, то есть прямо на него.
Козявка кубарем выкатился из мрачного дома. Он не заметил, как оставил позади себя не только входную дверь, но и калитку. Остановился бедолага только возле дома, где они с друзьями нашли приют. Переведя дух, Козявка оглянулся. В деревеньке ничего не изменилось, и только в самом ее конце он заметил какое-то движение. Козявка, на всякий случай, подошел поближе к дверям своего дома и вновь посмотрел в ту сторону. Действительно, по дороге кто-то шел. Минуты через три с ним поравнялся сгорбленный старичок. Одет он был в фуфайку, но вместо сапог на ногах у деда были валенки, обутые в калоши.
Козявка удивился собственной смелости, когда окликнул старика. Дед остановился. Медленно повернулся в его сторону и вопросительно махнул головой.
           - Дедусь, а дедусь! Ты отсель, али нет? – спросил Козявка, пытаясь совладать с дрожанием своего голоса.
            - Тутошный я, а че? – старик сделал шаг по направлению к Козявке. – А ты откель, не сынок ли, ; дед махнул головой в сторону их лачуги»
- Нее, дедуль. Я тута проста так. Мне вона та старушка разрешила пожить здеся. Мне да дружкам моим. - Козявка указал рукой на дом в котором еще вчера жила эта странная старушенция.
Дед приблизился почти вплотную к Козявке:
- Пожить, говоришь? А кто разрешил-то?
           - Да вот старушка, которая в том доме живет. Только я ее найти сегодня никак не могу.
           - Старушка, говоришь? А когда это она вам разрешила в доме-то пожить? - не унимался дед.
Козявка был уже не рад, что окликнул старика:
- Да как когда? Вот, буквально вчера вечером мы с ней и говорили. Селитесь, она сказала, все равно, мол, тама никого уже нету.
- Вчерась? – переспросил занудный дед.
- Нуу.
Старик неожиданно поднял тощую руку с костлявым кулаком и, потрясая им в воздухе, стал скрипуче орать:
- Не совестно врать-то? Бабка та год уже, как померла. Уууу! – дед опять потряс в воздухе кулаком. – Понаехали антихристы! - Он опустил руку, протер кулаком воспаленные глаза и более спокойно добавил: - Вот только беда, похоронить-то некому, а я ужо немощен. - С этими словами старик развернулся и пошел прочь. Сделав пару шагов, дед обернулся, и Козявку пронзил ужас. Показалось ему или нет, но вместо лица он увидел череп с черными отверстиями глазниц.
Козявки слишком долго не было. Смола сидел за столом, обхватив голову руками, проклиная всеми известными ему матюгами пропавшего собутыльника. Славка валялся на кровати и тихонько стонал. Так прошло еще минут двадцать. Наконец, Славка не выдержал, резко поднялся с кровати и почти закричал:
- Щет побеби, де этот шныт?! Шмола, ну шходи ша ним, – он вновь упал на кровать и застонал.
Смола нехотя встал со стула и направился к двери. Он вышел на улицу, осмотрелся. Вокруг никого. По небу плыли темные, низкие тучи, предвещавшие дождь. Было ветрено. Смола вышел за калитку и остановился на дороге. Он опять посмотрел по сторонам, но никого не обнаружил. «Может, этот урод сидит сейчас у старухи и похмеляется бражкой», – подумал Смола. Он зло плюнул на землю и решительно направился в сторону старухиного дома. Смола, как и Козявка, пнул ветхую калитку, постоял возле приоткрытой двери, постучал, а когда ему никто не ответил, вошел вовнутрь. То, что представилось взору, и без того затемненному похмельем, описать было трудно. За столом сидел скелет старухи в платке, а рядом… Рядом валялась опрокинутая табуретка, над которой виднелись две ноги: одна обутая в сношенный кирзовый сапог, другая босая. Смола поднял голову и окончательно обомлел: он увидел бедного висящего Козявку, чью тонкую шею стянула петля из толстой, грязной веревки.




                ГЛАВА 15.



Капитан Гур оказался прав. Ни утром следующего дня, ни потом флот Командора не предпринял никаких военных действий, если не считать того что корабли немного приблизились к берегу. Теперь их грозные мачты виднелись на горизонте. Жара не спадала, но сезон дождей был уже близок. Дожди могли принести с собой и сильные шторма. А это было бы кстати. Высаживать армию в шторм практически невозможно. Вельзевул это прекрасно понимал, но надеяться, что шторм придет раньше, чем боеприпасы для флота Атлантиды, он не мог. Штурм мог начаться в любой час.
Это случилось на пятый день противостояния. В шатре, где по-прежнему располагался штаб Метрополиса, собрались военачальники и приближенные Вельзевула. Разговор велся  о том, когда Командор нанесет основной удар, и что можно противопоставить этому. В основном предложения сводились к тому, чтобы держать глухую оборону, то есть стоять насмерть. Правда, предлагали атаковать самим, используя момент внезапности. Вельзевул резонно указал, что враги  теперь настороже, и все стали обсуждать вопрос, как лучше организовать оборону города. Внезапно, начальник охраны штаба сообщил: какой-то офицер прибыл к капитану Гуру, и просит принять его. У посланника имеется важное и срочное сообщение.
Капитан Гур быстрым шагом вышел из шатра, но уже через минуту вернулся назад и сообщил:
- Светлейший! Эта новость заслуживает твоего внимания. Посыльный прибыл из Атлантиды. - Гур на секунду замолчал. По блеску в его глазах присутствующие угадали, что новости будут хорошими. - В западных провинциях Атлантиды восстание рабов! – выпалил капитан.
Через мгновение шатер взорвался радостными воплями:
- Восстание! Мы спасены!.
Такого поворота событий не ожидал никто. Теперь Командору придется снять свой флот или, по крайней мере, добрую его половину и направить в Атлантиду на подавление бунта. У Метрополиса появился реальный шанс выиграть эту войну.
Вельзевул призвал всех к тишине:
         - Это хорошая новость, друзья мои, - начал он, присаживаясь на свое кресло. – Пожалуй, по этому поводу можно отведать доброго нектара. - Когда все осушили свои кубки, бурно поздравляя друг друга, Вельзевул  заговорил:
- Верные мои подданные, надеюсь, вы прекрасно понимаете: необходимо держать в строжайшей тайне, что мы знаем о рабском мятеже. Это позволит Командору поддерживать иллюзию, будто ничего не произошло, и незаметно отправить часть войск в Атлантиду, чтобы усмирить бунтующих. Таким образом, Великий стратег будет воевать на два фронта. То есть, ; поправился Вельзевул, ; воевать он будет только с мятежными рабами, а для нас он будет делать вид, что осаждает город.
Присутствующие согласно закивали головами. Им был понятен замысел Вельзевула.


                * * *


Через пару часов после того, как опальные Ким и адмирал Реммер на небольшом военном корабле были отправлены на центральный материк, в каюту к Командору явился новоиспеченный адмирал Саммер.
- Великий Командор! – начал он, учтиво склонив голову, ; У нас плохие известия.
- Что еще? – гневно спросил повелитель мира, метнув в сторону вошедшего недобрый взгляд.
- Новости из Римануса, мой господин. Светлейший Маирис сообщает: на западе Атлантиды сразу в трех провинциях вспыхнуло восстание рабов. Маирис отправил туда корпус генерала Вера, однако он предполагает, что этих сил будет недостаточно, чтобы справиться с бунтарями. А отвлечь дополнительные войска из столицы нельзя, так как и там неспокойно. Словом, мой господин, Маирис просит вашей помощи - Голос Саммера дрожал. Он рисковал вызвать гнев Властелина мира. А этот гнев…
Командор вскочил, схватил со стола кубок, наполовину наполненный нектаром, и швырнул его в сторону двери. Саммеру, чтобы избежать прямого попадания в голову, пришлось пригнуться.
          - Помощь! – заорал Командор с такой силой, что на его шее вздулись багровые жилы. – Я его оставил за себя, чтобы он… - Командор закашлялся, схватился рукой за грудь и без сил повалился на кресло.
Саммер бросился к повелителю, упал перед ним на колени и начал его тормошить:
- Светлейший! Светлейший! Что с вами? Очнитесь! Врачааа!
            Тотчас вбежали охранники, началась суета.          
            - Не нужно лекаря, – Командор открыл глаза и выпрямился в кресле. – Никакого врача мне не нужно. Пойдите все вон!
Испуганные охранники попятились к двери. Саммер также поднялся с колен и направился в сторону выхода.
- Адмирал! А ты куда? – услышал он за своей спиной уже более спокойный голос повелителя. – Вернись, нужно обсудить сложившееся положение.
Саммер вернулся и покорно склонил голову.
- Знаешь? – медленно и еле слышно начал хозяин. – А попробуем-ка мы извлечь из этого выгоду. - Теперь взгляд Командора излучал хитрость.


• ***


Через два дня разведчики капитана Гура принесли долгожданное известие: флот Командора разделился. Большая часть его кораблей под покровом ночи снялась с якорей и взяла курс на Атлантиду. Вельзевул понимал, что войскам тирана расправиться с мятежниками будет несложно, это вопрос нескольких дней. А потом? Потом новая осада и штурм Метрополиса. Действовать надо именно теперь. Он срочно созвал военный совет.
- Итак, - начал Вельзевул, когда все были в сборе. - Флот Командора разделился. Нужно ли атаковать оставшуюся часть его армады? Я полагаю, это наш единственный шанс выиграть войну. Вопрос в другом: даже разделенные силы центра превосходят нас. Как нам эффективно произвести атаку, чтобы с наименьшими потерями нанести урон противнику?
В шатре разгорелся страстный спор. В конце концов, решили, что основные силы эскадры Вирииды ночью атакуют Командора. Один из кораблей будет оснащен огромным количеством боеприпасов, и в самый разгар битвы это судно приблизится к флагманскому кораблю противника и подорвет себя, а заодно потопит флагман. Замешательство в стане врага позволит множеству маленьких рыболовецких, торговых судов и лодок, на которых будут находиться солдаты и ополченцы, незаметно подойти к боевым кораблям и взять их под свой контроль. Захваченные корабли уничтожат суда с армией Антлантиды. 
Военачальники, включая и самого капитана Гура, покинули штаб. То, что предстояло сделать буквально за одни сутки, требовало нечеловеческих усилий.
К вечеру суета улеглась. Солдаты заняли свои места на многочисленных суденышках. Военные крейсера застыли, как грозные хищники, зловеще оскалив в бронзовых лучах заходящего солнца клыки смертоносных орудий, готовые в любую секунду устремиться в свой, может быть, последний поход.
Наконец, страшный и торжественный миг наступил. Мягко рассекая мощными форштевнями темную гладь ночного моря, отчаянный флот свободолюбивого материка  двинулся  вперед.
Все шло по плану, тщательно разработанному в шатре Вельзевула. Надвигающуюся угрозу противник заметил в  последний момент. Темноту ночи разрезали яркие вспышки орудийных залпов. Началось!
           Мощные лучи энергетических установок разрывали броню крейсеров, вырывая куски металла, расплескивая по скользким палубам человеческую кровь. От накала орудия раскалились докрасна и  дымились. Черное небо то и дело прорезали желтые, зеленые и оранжевые световые лучи, несущие смерть и страдания. Корабли сходились вплотную, ударялись бортами, отскакивали и тут же огрызались орудийными залпами. В воздухе пахло смертью: солью, дымом и кровью.
             Один из крейсеров эскадры Вельзевула, не отвечая на выстрелы, упрямо прорывался в гущу вражеских кораблей. Когда на него обратили внимание суда охраны, было уже поздно. Крейсер Вирииды, весь объятый пламенем, врезался в борт огромного флагманского судна. Взрыв был настолько мощным, что на несколько секунд над местом сражения стало светло, словно ярким, солнечным днем.
            Канониры Командора оторвались от прицелов орудий и с открытыми ртами наблюдали, как в ярком свете стремительно погружается в пучину вод то, что осталось от двух кораблей, одним из которых был современный флагманский крейсер. Сотни людей беспомощно барахтались в кипящем море. Моряки и солдаты Вирииды ликовали. 
            Настало время вводить в действие десант. Огромнейший флот хлипких суденышек пришел в движение. Гребцы выбивались из сил. Гур указывал каждой лодке, которая проходила мимо, ее цель. Когда последняя шаланда скрылась в темноте, он приказал следовать к самому отдаленному судну. Гур не знал, что именно там находился повелитель мира, Великий Командор,
Теперь победа была близко. Казалось, хитроумный план Вельзевула и его штаба сработал блестяще.
Первые лодки достигли своей цели. Подплыв к борту одного из крейсеров, натренированные солдаты меткими бросками зацепили кромки бортов и кинулись вверх.
Внезапно случилось непредвиденное. Шквал ураганного огня ударил по ветхим суденышкам, которыми были усыпано прибрежное пространство. Крики изуродованных и гибнущих людей, грохот выстрелов, всплески воды – все слилось воедино. Солдаты озирались по сторонам и не могли понять, что происходит. Растерялся даже главнокомандующий, капитан Гур. Он вертел головой, отыскивая источник внезапного нападения.
          Вскоре этот источник был обнаружен. Капитан различил силуэты десятков кораблей, которые, на полном ходу, разрывая мрак ночи и дым сражения, мчались с запада. Он различил их по языкам пламени, которые извергали эти монстры. Смертоносные лучи рыскали по поверхности моря, безжалостно разрезая все, что попадалось на их пути. Силы Вирииды таяли на глазах. Одна за другой шаланды растворялись в морской пучине, оставляя на поверхности лес из бледных, взывающих к помощи рук. Одновременно сильнейший удар корабельной артиллерии пришелся и по атакующим крейсерам Метрополиса. 
        Вспышка, другая, и уже два корабля мятежного флота накренились, зачерпывая черную океанскую воду. Гур был ошеломлен. Он почти безучастно наблюдал, как гибнет его армия. Могучий флот Командора, непонятно откуда взявшийся, приближался к самому центру схватки. От десантных лодок  практически ничего не осталось. Гур понимал, что они погибли. Командор не только перехитрил, но и полностью разбил их войска. Гур выхватил из-за пояса короткий кинжал, размахнулся им, метя себе в сердце, но чьи-то сильные руки отвели этот удар. Еще секунда, и тяжелое тело повалило его, прижав ко дну старой шаланды. Дальнейшего капитан не видел. Он не видел, как возникшие, словно призраки, крейсера противника буквально разорвали военные суда Вельзевула. Он  не знал, что из сотен лодок, набитых солдатами и ополченцами, уцелело только несколько десятков, включая и лодку, в которой  находился он сам, придавленный ко дну телом одного из моряков, который, спасая его, был убит случайным осколком.
Вдали догорали останки того, что могло еще гореть. Догорал флот свободной Вирииды. На востоке брезжил рассвет. Черный дым достиг побережья, ударив в лица измученным ожиданием горожан.



                ***


О случившемся первым узнал Аарам. Повелитель Вирииды отрешенно сидел в шатре. Аарам сообщил ему о потерях. Они были чудовищны. Больше чем две трети армии Вирииды поглотил океан. 
Через пару дней теплые волны стали выбрасывать на берег сотни объеденных, изуродованных тел. Флот Командора по-прежнему оставался на месте. Но нетрудно было предсказать, что в ближайшее время Повелитель Мира начнет штурм.
- Мы можем что-то противопоставить силам Атлантиды? – в отчаянии спрашивал Вельзевул у своих преданных друзей и подчиненных.
- Несколько сотен ополченцев, - уныло ответил Гур, чья голова была перевязана. Вельзевул не держал обид на своего главнокомандующего. Действительно, кто мог предположить, что Командор сделает такой хитрый шаг.
 На самом деле восстание рабов не очень-то и огорчило повелителя мира. «Ну, что они могут сделать, эти голодранцы? – рассуждал Командор, ; Пожечь несколько городов, да и только». Он решил использовать мятеж рабов в своих же интересах.
Теперь Вельзевул понял все. Он понял, как просчитался, как недооценил ум и прозорливость отца. Война проиграна. Сопротивление будет бесполезным. Надо было принимать решение. Существовало два варианта: сопротивляться до конца либо сдаться на милость победителя. В том и другом случае Вельзевула, его друзей, да и вообще всех, кто держал или мог держать в руках оружие, ждала лютая смерть.
Ранним утром, через два дня после гибели флота Вельзевула, Командор атаковал Метрополис. Самой атаке предшествовал мощный артиллерийский удар. Плотный, шквальный огонь за час уничтожил береговые укрепления. Все море покрылось лодками, в которых находился десант противника.
Когда армия высадилась на побережье, ее встретили ополченцы. Они дрались отчаянно, понимая, что умереть им предстоит в любом случае. Войска центра поначалу увязли: плохо вооруженные горожане  бились тем, что попадало им под руку. Некоторые даже пытались перегрызть противнику горло зубами. Но совершенное оружие, а также преимущество в численности взяли свое.
Через несколько часов ожесточенного и отчаянного противостояния силы повстанцев были отброшены к центру города. Потребовался еще не один день, чтобы штандарт Командора взвился над куполом полуразрушенного дворца Вельзевула. Каждый дом становился для солдат препятствием.
Личная гвардия Вельзевула билась до последней капли крови. Сотня отчаянных воинов на протяжении нескольких часов сдерживала натиск не одной тысячи солдат противника. Когда пал последний охранник, материя, закрывающая вход в шатер, распахнулась и покрытый кровью капитан армии Атлантиды, держа на изготовке световое оружие, крикнул:
- Вельзевул! Ты повержен! Командор требует тебя!


 


                ГЛАВА 16.



Игорь очнулся. Он не знал, сколько прошло времени. Ровным счетом ничего не изменилось: также ярко светило солнце, на небе не было ни единого облачка. В забытьи Игорь пробыл недолго. Перед глазами еще продолжали мелькать люди, вооруженные странными предметами, но Игорь знал: теперь он в другом мире. 
Игорь огляделся. Он почему-то совершенно не испугался того, что рядом с ним, на водительском сиденье, находится шофер с неестественно вывернутой шеей, с перегрызенной сонной артерией. Кровь была повсюду. Игорь провел рукой по лицу. Да, его лицо все было в липкой, свежей крови. «Времени прошло не много, – хладнокровно, как будто ничего и не произошло, отметил про себя Игорь. – Иначе кровь бы загустела». Он поискал глазами, чем можно было бы обтереться. Между сиденьями он обнаружил старую рубашку. Игорь взял ее и посмотрел на себя в зеркало заднего вида. Все лицо перепачкано кровью. Во рту ощущался необычный, солоновато-стальной привкус. Он обтер лицо. Но этим проблема не  исчерпывалась. В крови было не только лицо, но и вся одежда. Переодеться было не во что. До города оставалось километров семь, может, чуть больше.
Игорь решил, что нужно дождаться темноты, а там, не привлекая внимания, дойти до дома. Он уложил труп водителя на сиденье, накрыл фуфайкой, словом, создал иллюзию, что уставший шофер решил перед въездом в город немного отдохнуть. Игорь осторожно, словно и на самом деле боялся разбудить водителя, закрыл дверь кабины и шмыгнул к ближайшим кустам. 
           Спрятавшись, он отдышался и только теперь ощутил, что с ним самим произошли серьезные изменения. Игорь ломал голову, в чем же эти изменения заключаются. Игорь осмотрел свои руки, еще раз провел ими по лицу, а затем и по шее. Ну да, раньше, слева на шее, была какая-то впадинка,  она то и дело болела. Теперь шея была, как шея, без впадинок и боли. Общее состояние стало не то, что лучше, оно стало великолепным. Голова прояснилась, сам он был совершенно спокойным. Ему и в голову не приходил вопрос, почему все это происходит. Он как будто знал всегда, что отнятая человеческая жизнь приносит силы и уверенность.
Стемнело быстро. Какое-то время Игорь дремал, скрытый кустарником. Когда он проснулся, уже смеркалось. Дождавшись, когда окончательно стемнеет, Игорь выбрался из кустов и направился в сторону города. Он брел по обочине дороги. Редкие машины выхватывали светом фар его полусгорбленную фигуру. Уже на самом подходе к городской окраине Игоря настиг дождь. При том, как он выглядел, а вернее, как выглядела его одежда, дождь оказался кстати.


• * *
•


Громкий звонок привел ее в ужас. От неожиданности и страха Анна даже присела. Молниеносно в памяти всплыла только что пережитая картина кошмарного сна. Второй звонок заставил бедную женщину закрыть уши руками и зажмуриться. Время шло. Анна боялась пошевелиться. Бледная, она прислонилась к стене. Ее бил озноб. В висках стучало. Звонок прозвенел третий раз. Звонивший проявлял явное нетерпение. Очевидно, ему известно: хозяйка находится дома. «В конце концов, - подумала Анна. ; Может, это девчонки за мной пришли». На онемевших от испуга ногах Анна подошла к двери и дрожащими руками со второй попытки отодвинула в сторону черную пластмассовую пластинку, закрывавшую глазок. От сердца отлегло. Анна увидела на площадке Светлану и Ирину.
- Ты че, спишь еще? – недовольно пробасила Ирина, переступая порог. Заметив состояние Анны, она замолчала.
Вид насмерть испуганной женщины не ускользнул и от Светланы.
- Анюта, объяснишь, что случилось? – спросила она, как можно спокойнее.
- Да так, ничего, - махнула рукой Анна и, повернувшись, направилась на кухню, приглашая подруг за собой. - Просто сон кошмарный приснился. Сейчас я приведу себя в порядок и… - Анна замолчала, она не знала, что делать потом. Казалось, все возможное сделано.
Словно прочитав ее мысли, Ирина сказала:
- Вот что, девоньки! Похоже, нам нужно прекратить бессмысленную суету. Не спорьте. Ну, скакали мы чуть ли не по всей области. Только неприятностей на свою жопу нагребли.
На кухне воцарилось молчание. И Анна, и Светлана вынуждены были согласиться с Ириной. 
           - Надо, Анютка, тебе ребенка у Светланки забирать, да и заниматься им. Что случилось, то случилось. Лично ты изменить уже ничего не можешь. А для Димки-то жизнь продолжается. Мало того, что отец пропал, так он и матери не видит. Ну, Анька, слышишь ты меня? – Ирина была практична и рассудительна.
Анна все слышала, она понимала: слова Ирины несут в себе сущую правду. Она вяло отпустилась на стул, обхватила голову руками. Ее хрупкие плечи вздрагивали, но плакала она молча. Подруги стояли рядом, но не пытались ее утешать. Так было лучше.
Через час женщины сидели в кафе. Они обсуждали, как дальше быть Анне.
- Понимаете, - Анна откинула со лба прядь волос, - я до ужаса боюсь оставаться одна. Все эти дурацкие сны, видения, что-то неестественное, необъяснимое. Девки, я с ума сойду, ей Богу!
- Но ведь с тобой Димка» – попыталась возразить Светлана.
            - Да что Димка-то сделает, кроха этакая. Хотя я прекрасно понимаю, что нужно начинать новую жизнь, нужно привыкнуть, что Игоря больше нет, и, видимо, уже никогда больше не будет. - На глазах у Анны выступили слезы.
            - Анютка, знаешь, а у меня к тебе есть предложение, – Светлана привстала из-за стола. – Хочешь, я договорюсь с Серегой, и мы с сыном поживем у тебя, ну, хотя бы недельку, дней десять. За этот срок и ты свыкнешься. А потом, все пойдет по накатанной, а? - Глаза Светланы блестели.
            - И то дело, ; поддержала ее Ирина.
Анна смахнула слезы и глубоко вздохнула. Идея Светланы стала «палочкой выручалочкой». Жить одной, с маленьким Димкой, в большой квартире было бы невыносимым.
- Светланка, - дрожащим голосом спросила Анна, - а ты уже на эту ночь можешь переехать к нам? – в голосе Анны звучала надежда.
- Ну конечно! -  ни на секунду не сомневаясь, ответила Светлана. 
-Слава Богу,- вздохнула Ирина, - а то и я уже тут у вас загостилась. Все, поехали.
 На Ирининой машине женщины направились к Светлане домой. Уже вечерело. Горизонт был темным. Ветер усилился. Собирался дождь.
Разговор Светланы с Сергеем был недолгим. Муж подруги все понял с полуслова:
- Конечно, Анке сейчас очень тяжело, и кто, если не ты, поможешь ей.
В общем-то, другого от него Светлана не ожидала. Она собрала необходимые вещи, чмокнула наскоро мужа, и Ирина отвезла подруг к Анне домой.
По дороге они купили две бутылки сухого вина и кое-какой закуски. Вскоре импровизированный ужин был готов. Мальчики, как ни в чем не бывало, устроились в Димкиной комнате и занялись играми. Оттуда то и дело доносился детский смех, который настраивал на мирную и обычную жизнь.
- Ладно, девчата, - Ирина подняла бокал, - конечно же, я ожидала совершенно иного. Я думала, поезжу со Светкой по достопримечательностям, покутим в кабаках и прочее там. Мне жаль Анка, но держись. - Голос ее дрогнул. Она сглотнула слезу и выше подняла свой бокал. Женщины чокаться не стали. Они молча выпили вино. Ирина потянулась за сигаретами. - Надеюсь, я не сильно вас удивлю, если теперь попрощаюсь с вами и поеду к себе. Пора бы уж и честь знать.
Анна и Светлана оторопели.
         - Ну, а как же? Конечно. Вы думаете, у меня семьи нет? Мой барбос давно уж, поди, заждался. А вам, ну, что можно пожелать, – Ирина запнулась, - Анька пусть все у тебя будет! - Ирина взяла со стола бутылку, чисто символически плеснула в бокал и опрокинула содержимое внутрь. – Я буду звонить.
В этот момент за окном раскатисто прогремел гром. То была одна из последних летних гроз. Скоро, очень скоро дожди станут привычными. «Игорь так любил осень! – мелькнуло в голове у Анны. – Желтые листья, грибы». Они с Игорем старались не упускать ни одного осеннего выходного.
          - Ирина, - вкрадчиво начала Светлана, - а, может быть, ты отложишь поезду, ну хотя б на утро, а то вон смотри, гроза?
          - Не боись, – Ирина поднялась из-за стола. – В такую погоду еще и лучше.
          Вместе с третьим раскатом грома раздался длинный звонок в дверь.




                ГЛАВА 17.



Козявку похоронили в тот же день на заброшенном деревенском кладбище. Бедолагам Славке и Смоле даже нечем было помянуть друга. Они сидели на земле возле свежего холмика. Солнце садилось в темную тучу. Над головами истошно каркала ворона. По небритой щеке Смолы скатилась одинокая слеза. Славка, казалось, был невозмутим. Однако безысходность и опустошенность поселились в этой темной, убогой душе. Славка, подобрав под себя ноги, медленно и монотонно раскачивался из стороны в сторону. Смола всхлипнул:
- Вот и нет нашего Кози.
Славка не ответил, он продолжал, раскачиваясь, смотреть куда-то вдаль. Голову Славки все сильней и сильней сдавливали тиски пульсирующей боли. Через минуту черная туча застлала все. Славка посмотрел себе под ноги, но ни земли, ни травы он не увидел. Почему-то черная туча оказалась и там. Славка мотнул головой и повернулся в ту сторону, откуда недавно раздавался жалобный голос Смолы. Тщетно. Смолу он тоже не увидел. Вместо друга там была сплошная черная стена.
- Шмоля. – Осторожно и тихо позвал Славка. – Шлышь, а Шмоля! Фы фде?
- В заднице, что уже и меня не видишь?
- Неа. Фавда не фиву.
Внутри у Славки все похолодело. Он лихорадочно крутил головой, но тщетно. Вокруг сгустилась сплошная тьма:
- Фмола! – заорал, что есть мочи Славка, вскакивая на ноги. Испуганная ворона зловеще закаркала и отлетела в сторону. - Фмола я нифево не фиву, флыфыф, ни фиво! Аааа! - Он схватился руками за лицо, приплясывая на месте.
Соскочил с места и Смола. Он подбежала к Славке, внимательно всмотрелся в него, ища хоть чего-нибудь странного. Те же полупрозрачные глаза. Хотя… Глаза действительно были теми же, но хаотично блуждали зрачки.
           - Славик, слушай, ; предложил Смола, ; а пойдем-ка мы с тобой в дом, пойдем. Ты там полежишь, отдохнешь, может быть, поспишь, а там…-  Смола на секунду задумался. - А там, может, это все и пройдет. Может, это все от переживаний. Он обнял друга за талию и бережно повел в сторону дома.
По дороге Славка спотыкался, и Смоле требовалось немало усилий, чтобы удержаться на ногах самому и удержать друга. Шутка ли, на себе волочь такую громадину.
В доме Смола помог другу улечься. Славка бормотал и всхлипывал. Смола окинул взглядом комнату, в надежде найти хоть что-нибудь съестное. Однако сделал он это скорее машинально, поскольку знал: здесь абсолютно ничего нет. Он походил взад-вперед и, наконец, тихо сказал:
- Знаешь, что Славик, ты тута покамест полежи, а я пойду, пройдусь по деревеньке. Ну, не может быть, что здесь вообще никого нету. 
Смола вышел на улицу. Дождь накрапывал, сгущались сумерки. Над самой головой неожиданно и пронзительно каркнула ворона. Смола вжал голову в шею. Когда испуг прошел, Смола выматерился, сплюнул и направился в сторону, противоположную той, где находился дом, в котором он нашел повешенного Коязвку и скелет старухи. Впереди виднелись четыре дома. Хотя домами их назвать можно было с большим трудом. Только третье по счету строение внушало оптимизм. Смола приблизился к двери и осторожно постучал. Тишина. Он постучал посильнее. Тишина. Смола толкнул дверь, но она оказалось запертой изнутри, похоже, на крючок. «Значит, дома точно кто-то есть», – решил Смола и забарабанил кулаком в дверь. Ни через минуту, ни через пять к двери никто не подошел. Смола направился к ближайшему окну. Занавески были задернуты, на соседнем окне - тоже. Смола стучал в окна, но и на эти его сигналы никто не отвечал. Выматерившись и погрозив кулаком неведомо кому, Смола пошел к четвертому, последнему дому. Отойдя метров на пятнадцать, Смола боковым зрением заметил какие-то изменения. Он резко повернулся в сторону только что оставленного дома: одна из занавесок колыхнулась! Больше движений не было. «Может быть сквозняк», – предположил Смола и, отвернувшись, направился дальше.
 Чтобы подойти к четвертому дому, который располагался на противоположной стороне улицы, Смоле пришлось обогнуть повалившийся забор. Дождь накрапывал сильней и сильней. Заметно темнело. Вообще-то Смолу редко чем можно было напугать, но теперь даже он поежился.
Увы, и здесь входная дверь тоже была сломана. Никого. Смола удрученно сел на прогнивший порог. Его мучила мысль: почему в третьем доме никто не отвечает на стук. Он поднес к губам сигарету, но так и замер на месте. В одном из окон  проклятого третьего дома зажегся свет. Смола протер кулаками глаза. Нет, ничего не изменилось. Свет был очень тусклым, едва видимым. Смола, как зачарованный, смотрел на него. Остальные окна оставались темными.
«Все же там  кто-то есть», – решил он, медленно поднимаясь с крыльца. Взяв себя в руки, посвистывая, вразвалочку, Смола пошел к таинственному дому. Как только он приблизился к окну, свет исчез. Вернее, он медленно погас, как это бывает в кинотеатрах. Смола остановился и прислушался. Тишина. Он подождал еще минуту, и тут его слух уловил странные звуки. Поначалу он даже не сообразил, откуда они доносятся. Но, спустя мгновенье, молния ужаса ударила в позвоночник. Звуки  доносились из-за спины. 
Смола резко развернулся. Однако сзади  никого не было. Моросящий дождь прошел. На улице стало удивительно тихо. Смола осторожно, словно боясь кого-то потревожить, сделал несколько шагов в сторону от дома и снова остановился. Мелькнула мысль вернуться к Славке, но, вспомнив, в каком состоянии сейчас его друг, он  решил добиться своего.  Нужны люди! Чертовски хочется есть, да и Славке надо чего-нибудь принести.
А вообще-то надо скорее уходить из этой забытой Богом деревеньки. Необходимо как можно скорее попасть в город. Там бы он определил Славика в больницу, а сам бы нашел работенку, пусть грязную, пусть малооплачиваемую. Однако чтобы попасть в город, нужны деньги, нужны силы, да и вообще нужно понять, где они находятся. Сюда их привел Козявка. Путь был длинным, сколько дорог и отвороток они прошли? Нет, определенно придется штурмовать эту старческую цитадель. Смола глубоко вздохнул и решительно направился к двери.
Несколько тяжелых ударов едва не сломали жалкую дверь. Никакого присутствия жизни! «Боятся, суки, прячутся от меня, ну, сейчас я им!» - Смола отошел на три шага назад, разбежался и с силой ударил в дверь ногой. Дверь, отскочив, ударилась о косяк. Проход был свободен. Смола сделал шаг внутрь. Тотчас его объяла сплошная темнота. Страх вернулся. Он змейкой прополз за шиворот.  Смола до синевы сжал пальцы и двинулся вперед. Он очень жалел, что не взял с собой хоть какой-нибудь кол или палку.
Коридор был длинным. Пахло гнилым деревом и еще чем-то очень неприятным. Смола сморщил нос, затаил дыхание. Он долго возился, ища дверь в комнату. Наконец, он нащупал в темноте ручку. Дверь легко поддалась,  и тут же в нос ударил резкий, почти нестерпимый запах аммиака.
- Тьфу, бля, туалет! - чуть не выкрикнул от досады Смола и как можно скорее закрыл его.
 Поиски продолжились. Странно, но коридор все не заканчивался. Смола шел и шел. В конце концов, он сообразил, что творится неладное. Он повернулся назад, ища глазами то место, где находилась входная дверь, которую он минуту назад выбил. Удивительно, но проем отсутствовал.
- Что за чертовщина? ; громко сказал Смола. – Эй! Дома есть кто-нибудь? Откройте! - Вместо ответа Смола услышал гулкое и раскатистое эхо, словно он стоял не в коридоре старого деревянного дома, а внутри каменной пещеры. К горлу подкатил ком. Стало трудно дышать. Смола подумал, что это сон. Он с силой протер лицо руками, закрыл и вновь открыл глаза. По-прежнему он оставался в  жуткой темноте.
«Бежать!» – мелькнула в голове спасительная мысль. Смола бегом пустился в сторону выхода. Он пробежал десять, двадцать, тридцать метров. Наконец, Смола запыхался и остановился. Ровным счетом ничего не изменилось.
«Да, что же это такое?» – Смолу охватила паника. Он вспомнил про дверь в тот проклятый и вонючий туалет. Решив, что она находится сейчас слева, Смола стал осторожно продвигаться в ту сторону. Шаг, еще, еще… Стены не было. Смола повернулся и направился в противоположную сторону. Эффект тот же. Вконец выбившись из сил, Смола остановился.
- Эээй! – что есть силы, крикнул он.
- Эээй, эээй, эээй, – ответило далекое эхо.
Отчаявшись выбраться из чудовищной западни, Смола в бессилии отпустился на пол, закрыл лицо руками и зарыдал. Он не просто плакал, он ревел навзрыд. Рыдания все усиливались и усиливались, пока не перешли в отчаянный, почти звериный крик.
В следующий момент произошло невероятное. В полушаге от Смолы обыденно скрипнула и отворилась дверь, впустив золотистый поток электрического света в темный коридор. Вскоре он был  полностью залит светом самой обыкновенной лампочки.
 Смола огляделся. Как ни удивительно, но он находился в сенях бревенчатого деревенского дома: неподалеку находилась полуоткрытая дверь, в проеме которой брезжил сумеречный свет улицы. Никаких пещер, никакого необъятного пространства.
Ноги не слушались, но Смола все же поднялся. Колени продолжали дрожать. Дверь открылась до конца, и в коридор вышел маленький, дряхлый старикашка. Смола посмотрел на него, как на нечто сверхъестественное. Впрочем, удивиться было чему. Старик был совершенно седым, с длинной, лохматой бородой и в каком-то странном, неопределенного цвета плаще. Причем материал, из которого этого плащ был пошит, имел удивительный отлив, при каждом движении меняющий оттенок. Глаза старика глубоко  запали, их практически не было видно.
          - Ты, что тут разорался? У себя дома что ли? – проскрипел дед.
Вместо ответа Смола мог лишь безмолвно глотал воздух.
           - Ууу, - протянул старик, ; да ты совсем плох. Знаешь, наверное, не жилец. Как сам то считаешь?
Смола не верил своим ушам. В другой время он осмеял бы такого противного старикашку, еще бы и пинка хорошего поддал но тут… Смола чувствовал себя микробом. Акценты были поставлены моментально: он – кролик, старик - безжалостный питон. Смола зажмурился, из краешка его глаза выкатились две мутные слезинки. Он хотел спросить: «За что!» Но голос пропал. Смолу даже не удивило, откуда старик узнал про незаданный вопрос.
- Идиот, ты спрашиваешь, за что? А разве ответа на этот вопрос в твоей жалкой голове нет? – старик коротко хихикнул. – Нет, точно не жилец. Спорим?
Тошнота подступила к самому горлу.
- Страшно? – старик издевался. – Пустяки. Это недолго, несколько дней, да и только-то. Хотя, - хозяин дома оценивающим взглядом посмотрел на дрожащего гостя, - хотя, знаешь, при твоем сложении, может, и неделя.
Смола выпучил глаза.
- Нет, нет, не умоляй меня, пожалуйста. Все уже решено. Все было решено давно, только зря он тогда тебя пожалел. Ну, да ладно, хватит тебе тут прохлаждаться. Милости просим. - Седовласый сделал шаг назад, приглашая Смолу внутрь.
Смола понимал, что ему надо бежать, бежать отсюда без оглядки, но окончательно превратился в беззащитного кролика. Тело подчинялось только этому старику. Смола медленно сделал шаг по направлению к ярко освещенной комнате.
То, что предстояло увидеть бедному Смоле, поразило бы любого живущего на земле: вместо крохотной комнатки в покосившемся деревянном доме Смола увидел огромный зеркальный зал. Тысячи свечей, потрескивая и отражаясь в зеркалах, освещали эту громадину. Пол и потолок покрывала тонкая, искусная мозаика с изображением замысловатого узора, походившего на причудливый герб. Свет слепил настолько, что поначалу Смоле пришлось прищурить глаза и прикрыться рукой. Когда он немного попривык, то понял: по площади это пространство превышает размеры деревни. Никакой мебели в помещении не было.
Старик продолжал уходить в глубь зала, и Смола семенил за ним, рискуя поскользнуться на идеально гладкой поверхности. Теперь он видел только спину старика. Казалось, что пути не будет конца. Смола не задавал себе вопроса, куда они идут. Он знал, он определенно знал, что идет за собственной смертью.
Старик остановился. Смола заметил, что они стоят возле очень знакомого по очертаниям предмета.
- Иди сюда, ; тихо, но властно потребовал старик.
Смола послушно сделал несколько шагов. Ну да, конечно, перед ним находился совершенно прозрачный, словно из стекла, стол, а на самом столе стоял белый гроб. Дрожь пробежала по всему телу. Сердце зашлось в беспорядочном ритме.
- Иди ближе! – приказал старик.
Смола почти вплотную подошел к столу с гробом.
           - Смотри! – теперь голос  звучал с каким-то змеиным шипением.
Бедолага заглянул во вместилище смерти и обомлел. Там, на кристально белом, шелковом покрывале лежал труп того самого адвоката, которого Славка убил в лесу. Тело было все в той же белой, испачканной кровью и грязью рубашке и джинсах. Но больше всего Смолу поразило, что в ногах убиенного адвоката лежал  тот же проклятый портфель, который доставил им столько хлопот, а из шеи трупа торчал Славкин нож-выкидуха. Тело источало ужасный запах гниющей плоти. Смола невольно поморщился и отшатнулся. Эта гримаса не ускользнула от старика, который внимательно следил за своим гостем.
- Ааа, - потянул он, - не нравится. А что тебе не нравится, вид или запах? Старик вновь рассмеялся.
Смола не выдержал и отвернулся. Смех внезапно прекратился. Воцарилась полнейшая тишина, слышалось только, как потрескивают горящие свечи. В этой тишине было что-то зловещее.
За спиной Смола уловил движение. Оборачиваться было страшно, но все же он обернулся. Он еле удержался на ногах.  Вместо старика перед ним стояло чудовище  исполинского  роста. Это был страшный лохматый человек со странной козлиной головой, с длинными, закрученными рогами и огромными черными копытами. Глаза чудовища были налиты кровью. Чудовище перебирало копытами по мозаичному полу, одновременно ударяя здоровенным хвостом. Смола от ужаса закрыл глаза. По залу пронесся звериный рык. В голове у Смолы все пошло кругом: перед ним закружились лица Козявки, Славки, бабки Шуры, убитого адвоката. Карусель кружилась быстрее и быстрее. Смола беспомощно рухнул на пол.

                ***
В следующий момент, когда Смола пришел в себя и открыл глаза, он увидел, что лежит на черных прогнивших половых досках. Вокруг пахло сыростью, и царил полумрак. Смола не ощущал своего тела. Он попытался подняться с пола, но  ничего не получилось. Ни руки, ни ноги не  шевелились. «Боже, что со мной случилось?» Смола попытался повернуть голову, чтобы осмотреться, но и этого он не мог сделать. Он попытался закричать,  но изо рта донеслось жалкое подобие какого-то шипения.
Здоровяк по кличке «Смола» закрыл глаза и постарался сосредоточиться. В голове мелькали обрывки то ли недавнего сна, то ли отвратительной реальности: сотни, тысячи свечей, колыхание их пламени, гроб и страшное тело покойника, а потом жуткая человеко-козлиная морда. Смола вновь попытался привести в движение хоть какую-нибудь часть своего тела. Но тщетно.
Все. Смола вспомнил слова маленького старикашки: «Это недолго, несколько дней, да и только-то. Хотя, может быть, неделя» Смола живо представил перспективу: заброшенная деревенька, в ней всего шесть или семь  дряхлых домов. В одном из них слепой Славка, в другом – он сам, разбитый параличом. Еще третий дом, в котором сидит скелет старушки, с укором рассматривающий пустыми глазницами любого, кто может зайти. Только кто может зайти сюда?



ГЛАВА 18.



Гром за окном и звонок в дверь раздались одновременно. Женщины с испугом посмотрели друг на друга. Пустой бокал так и застыл в руках у Ирины. Тут же раздался второй звонок.
Звонок прозвенел в третий раз. К двери подбежали дети. Димка прокричал:
- Кто там, кто? И, уже через секунду: - Мама, мама! Да это же наш папа приехал! Иди скорее открывай. Папочка, папочка мой!-  Мальчишка стал на цыпочках пританцовывать возле входной двери.
От этих возгласов малыша у Анны сдавило грудь, и почти отнялись ноги. Она попыталась подняться, но голова закружилась, Анна едва не потеряла равновесие и не упала.
           - Сиди! – скомандовала Ирина и направилась в коридор. Анна слышала, как поворачивается замок. Затем воцарилось молчание, пока из коридора не донесся Иринин голос:
- Здравствуйте. И тут Анна услышала до боли родной голос мужа:
- Привет. - По всей видимости, Игорь был озадачен тем, что дверь открыл посторонний человек.
Светлана стремглав бросилась в коридор, и тотчас же оттуда донесся ее радостный визг:
- Игорек, Игорек, миленький, как же ты нас всех напугал! Ты откуда? Где ты был? Мы все тебя обыскались!-  Светлана трещала без умолку.
Наконец, Анна собралась с силами: сердце колотилось, рискуя выскочить из груди. Она, опираясь о стол, поднялась и направилась в коридор.
То, что Анна увидела, ошеломило и радостно обожгло. Возле двери стоял Игорь, ее родной и единственный Игорь. Вокруг него, словно мотыльки, крутились Светлана и Димка. Ирина стояла поодаль.
Чтобы не упасть, Анна придерживалась за стенку. «Боже мой! – кровь бешено колотила в виски, ; это же он, это же мой Игорек! Он живой!» Анна узнала Игоря потому, что это был действительно Игорь, хотя изменения в его внешности были чудовищными: глаза и щеки ввалились, густая, черная щетина, заостренный нос, а одежда? Что-то несусветное: фланелевая рубашка слишком  большого размера, какие-то идиотские штаны, причем, все насквозь мокрое от дождя.
- Игорь! – выдохнула Анна.
Он шагнул навстречу, и они слились в объятиях. Димка по-прежнему вился вокруг родителей, приговаривая:
- Папа, папулечка приехал, я так соскучился по нему ура, ура, ура!!!
Светлана осторожно взяла его за ручку и со словами: «Пойдем, пойдем в комнатку, сейчас папа к тебе придет», - повела в детскую.
- Не пойду!  - сопротивлялся малыш, но Светлана была настойчивой.
Ирина ретировалась на кухню.
Наконец, Игорь и Анна оторвались друг от друга. В глазах обоих светилась радость. Димка вырвался из плена и тотчас же повис на шее отца. Игорь нежно его обнял. Димка источал такой ласковый детский запах, что Игорь аж зажмурился. Этот пушистый комочек был для него смыслом  жизни.
            - Ну, отпусти, отпусти его, - рассмеялась Анна, - задушишь ведь. На ее глазах блестели слезы.
Они вошли на кухню. Ирина и Светлана были там.
- Кстати, - сказала Анна, не отводя глаз от Игоря, - познакомься, это Ирина, она подруга Светланы, а теперь и моя.
Игорь широко улыбнулся и кивнул головой:
- Очень приятно, Игорь. - И сразу же рассмеялся, понимая никчемность такой напыщенности. - Если бы вы знали, как я устал, – Игорь тяжело отпустился на стул и провел ладонью по исхудалому лицу.
- Боже! – всплеснула руками Анна. – Ты же голодный. Она начала суетиться возле стола с остатками нехитрой закуски.
- Не волнуйся дорогая, - остановил ее Игорь. - Я ничего не хочу, ну, разве что, - он бросил взгляд на недопитую бутылку сухого вина, - я бы с удовольствием выпил.
Ирина и Светлана с сочувствием наблюдали за Игорем. «Вроде неплохой мужик», – отметила Ирина. «Боже, что с ним произошло, как он изменился», - думала Светлана.
- Ну да, конечно», - Анна потянулась за бутылкой вина, но Игорь остановил ее. - По-моему, у нас должен быть коньячок.
Анна отметила, что рука Игоря почти ледяная. «Конечно же, ведь он до ниточки вымок и продрог. Волосы Игоря были мокрыми. Анна устыдилась своей невнимательности. Она быстро вышла из кухни, захватила в ванной большое махровое полотенце, прошла в кабинет Игоря и достала из бара практически полную бутылку французского коньяка.
На кухне в отсутствии Анны воцарилось неловкое молчание. Вопрос, где же Игорь был все это время, висел в воздухе.
           - О! – Игорь вскинул руки, когда появилась жена. – Это же мой «Наполеон», как он кстати. Девушки, выпьем? - Он вопросительно посмотрел на Ирину и Светлану.
- Нет, нет, - замотала головой Ирина. - Я собираюсь домой.
            - Подумаешь, - пожал Игорь плечами, - вызовем такси, и всего-то.
Светлана хихикнула.
- Ты чего? – удивился Игорь
            - Да то, - пояснила Светлана, - что Иринка у нас не местная. Она в Петрозаводске живет. Вот, как раз сегодня  домой на машине своей и собралась.
            - Какая ерунда, – серьезно возразил Игорь. – Почему именно сегодня нужно ехать домой? Я так долго сам дома не был, я так давно нормальных людей не видел, а вы стразу же и домой. Нет уж, увольте! - Игорь поднялся. - Давайте договоримся: сегодня вечерком отметим мое возвращение, а уж утром и домой. Игорь направился к выходу из кухни. - Дамы! ; произнес он, ; прошу вас дать мне пятнадцать минут времени, чтобы я мог принять душ, переодеться, и я тут же составлю вам компанию. - Игорь подмигнул Анне, которая стола рядом со Светланой и держала в руках полотенце и бутылку коньяка.
                - Ребята, – Ирина решительно встала из-за стола, – мне действительно пора. Да и вам не помешало бы остаться наедине.
                - Ерунда, - возразил Игорь, - у нас предостаточно комнат, чтобы не мешать друг, другу, а? - Он был убежден, что уговорил присутствующих дам остаться и ушел в ванную.
                - Анька, все же мы пойдем, а? – Ирина решительно направилась к выходу. За ней поднялась и Светлана.
                - Да, вы, что девчонки? - Анна развела руками, - а как же.
                - Ничего, - перебила ее Ирина, - он все поймет. Да, и на самом деле, какие тут могут быть вечеринки. Его неделю дома не было. Ты бы лучше все выяснила, как следует. Вон запах-то какой стоит! - Ирина помахала рукой в воздухе.
               Действительно, и Анна это отметила сразу, еще когда они обнялись, какой-то странный запах исходил от Игоря. Анне показалось, что этот запах она уже где-то ощущала, но где, она не могла вспомнить. Какие-то смутные воспоминания  крутились в голове. Но вскоре Анна об этом позабыла.
Подруги были настроены решительно. Светлана быстро собрала сынишку. 
Ирина и Анна обнялись на прощание.
           - Звони, если что, – сказала Светлана и чмокнула Анну в щечку.
Дверь за женщинами закрылась.
Из ванной доносились всплески воды и тихий голос. Видимо Игорь, что-то напевал. Анна заглянула в комнату сына: тот сидел на диване, подобрав ноги под и с открытым ртом смотрел «Черепашек-ниндзя».
Анна не могла поверить в случившееся. Оставалось столько незаданных вопросов, что голова шла кругом. Вода в ванной по-прежнему плескалась. Из Димкиной комнаты раздавались мультяшные голоса. Анна прошла в кухню и принялась убирать со стола пустые фужеры и тарелки.
Черт подери! (слово «черт» ее уже не пугало). Что же он мне скажет? Где он был все это время? А, может быть, он у бабы какой-нибудь был? Анна оборвала свои мысли. Дура! А как же деревня эта гнусная, портфель Игоря? Глупость какая!  Анна даже не заметила, что швырнула в раковину фужер. Он тотчас же разлетелся на сотни маленьких стеклянных кусочков. «Черт!» – выговорила Анна в сердцах.
«Это ты меня?» – услышала она голос за спиной. Вздрогнув от неожиданности, Анна повернулась. Сзади никого не было. «От такого может все, что угодно, почудиться», – решила Анна. Она откинула со лба прядь непослушных волос и принялась вытирать  стол.
«Нет, я так и не понял, ты меня звала?» – голос вновь прозвучал где-то сзади. Только сейчас он был намного реальнее и громче. Анна вновь обернулась, и вновь никого не увидела.
«Перестань крутиться, словно юла. Можно подумать ты уже успела меня позабыть?» Кровь ударила Анне в голову.
- Это ты? – еле шевеля губами, переспросила она.
            «А ты не помнишь, что со мной можно разговаривать мысленно? Ха, ха, ха, - голос, как и прежде, был неприятным и скрипучим. – Бьюсь об заклад, ты меня не ждала? Хотя, впрочем, клянусь, что ты не ожидала увидеть и его. Не правда ли?»
Вместо ответа растерянная Анна кивнула головой.
«Надеюсь, ты счастлива? Ведь ты же его хотела увидеть, да?»
Анна вновь молча кивнула.
«Ну, так вот он и с тобой. Бери его, пользуй, живите, если сможете». Голос незнакомца прозвучал особенно ехидно.
«Ты о чем?»
«Об этом потом».
«Нет! - опять же молча возразила Анна. - Я хочу все знать»,
«Все знать не может никто. Даже я».
«Тогда о чем с тобой говорить?»
«Возможно, ты об этом пожалеешь».
          «О чем я могу пожалеть, если разговариваю черт знает с кем, и этот черт знает кто не знает ровным счетом ничего!» Анна не на шутку разошлась.
           «Перестань, в конце концов, называть меня этим идиотским именем!» – Невидимый собеседник повысил голос.
«Каким таким именем?»
«Чертом!»
«А разве ты черт?»
            «Дура».
 «Ну, знаешь ли!»
 «Знаю, не знаю, но подарок, видимо, я зря тебе сделал».
 «Какой еще подарок?» – удивилась Анна.
             «Поговорим позже», – голос стих так же внезапно, как и появился.
             В кухню вошел Игорь в своем любимом спортивном костюме. На его лице читалось удивление:
- Как, а где же Ирина, Светлана? Они ушли?
            - Да, ушли, – подтвердила Анна. - Они все устали. Да и я думаю, что нам не помешало бы остаться наедине. - Анна улыбнулась, но улыбка была вымученной.
            - Ууу, – Игорь был явно расстроен.
Анна повернулась к нему:
- Скажи, а разве нам с тобой не о чем поговорить? - Лицо Анны было серьезным. В ней боролось два чувства: любовь и недоверие.  «Игорь, может быть, мы поговорим?
- Конечно. – Игорь и сам понимал, что разговор неизбежен. Он ждал этого разговора и боялся его. Он совершенно не мог понять, что с ним произошло за эти дни. Где он скитался? Сколько его не было дома? Как все это объяснить Анне, чтобы она его поняла? Игорь пребывал в растерянности.
 Они уложили Димку. Игорь на ночь рассказал малышу сказку. Димка сладко зевал.
- Папа, как я по тебе соскучился. Мне ведь никто сказки не читал. Я вообще жил у тети Светы, а Ванька сказал, что ты больше не приедешь. Ведь это было неправдой?
Вместо ответа Игорь поцеловал сынишку, поплотнее укрыл одеялом и сказал
- Спи, мой дорогой, спи.
Потом начался разговор с женой, и этот разговор оказался настолько долгим, что они даже не заметили, как за окном стало светать.
Игорь рассказал Анне, как он очнулся в лесу, как его подобрали жители какой-то деревни, и как он добрался до дома. Он не  рассказал только о бедолаге - водителе хлебовозки. Этот  эпизод совсем не укладывался в ее голове. Он не помнил, что с ним случилось после того, как он сел в автобус и поехал домой. Они договорились: Игорь обязательно покажется доктору.
Анна поведала Игорю о том, что произошло с ней. Пока она повествовала о своих приключениях, в голове у него возникали маленькие, цветные картинки. Он чувствовал: вот, вот, и он сможет сложить из них целое. Картину, которая разбудит, наконец, его память. В рассказе жены он невольно улавливал что-то до боли знакомое.
Они устали. Сон брал свое, разговор остался неоконченным.
 Игорь проспал почти до полудня. Подниматься с мягкой постели не хотелось, но он решил, во что бы то ни стало явиться на работу. «Боже мой! – Думал Игорь, - сколько, должно быть, я пропустил судов. С клиентами будет не рассчитаться». Игорь привел себя в порядок. Он с удовлетворением отметил, что брюки ему стали велики. «Вот и решена проблема начинающейся полноты». – Игорь усмехнулся и затянул ремень на две лишних дырочки. Выглядит смешновато, но  под пиджаком незаметно.
Димка был уже в саду. Анна отвела его туда, когда Игорь спал. Теперь роли поменялись. Одевшись, Игорь осторожно зашел в комнату. Анна лежала на Димкином диванчике, одеяло откинулось, аппетитно обнажив стройные ножки. Игорь тяжело вздохнул. Он нагнулся и поцеловал жену в щеку. Анна смешно, что-то буркнула и, не проснувшись, повернулась на другой бок.




                ГЛАВА  19.




Дела на работе действительно были никудышными, хотя и не настолько, насколько предполагал Игорь. Он отдал должное  заведующему консультацией Степану Ивановичу и своим коллегам, которые провели за него несколько небольших процессов, направили кассационную жалобу по одному из уголовных дел.
Появление Игоря особых эмоций в адвокатской среде не вызвало. И до этого бывали случаи, когда кто-нибудь да пропадет деньков на несколько, а то, глядишь, и на недельку. Правда, в основном пропадали мужики, склонные к запоям. С Игорем такое произошло впервые. Степан Иванович не стал распространяться о том, что к нему приходила жена Игоря по поводу исчезновения мужа. Зачем будоражить коллектив, разводить слухи и прочее. Степан Иванович умело распределил дела Игоря и даже сам поучаствовал в одном гражданском процессе.
Еще до того, как придти к себе в коллегию Игорю пришлось заехать в тот самый районный отдел милиции, где находилось его розыскное дело. Там он потратил не меньше часа, объясняя мало, что понимавшему оперативнику Саше, как он отстал от автобуса, как остановился в одной из деревень, где и запал на одну миленькую барышню. По понятным причинам Игорь отказался назвать оперативнику координаты этой особы. Ложь была принята.
Первой, кого встретил в конторе Игорь, была Людмила, их бухгалтер и секретарь, симпатичная, полноватая женщина.
          - Игорь Владимирович! – брови Людмилы взлетели кверху, - Боже мой, а мы вас потеряли! Вы где были-то?
- Все нормально, Людочка. Все нормально, – Игорь улыбнулся. – Если не затруднит, поставь, пожалуйста, чайничек. - Он открыл свой кабинет. Все было привычным, на своих местах. Игорь с удовольствием плюхнулся в уютное, кожаное кресло. Однако расслабиться ему не дали.
- Чайник вскипел, - сообщила Людмила, - и еще, Степан Иванович просил вас зайти, как только вы освободитесь.
Резко поднявшись, Игорь направился в приемную. Там он налил себе кофе и прошел в кабинет к заведующему.
- Аааа, - Степан Иванович, улыбаясь, протянул Игорю руку, - запропастился, запропастился, уважаемый. Где отдыхал-то? Да еще и похудел.
          - Да, собственно и рассказывать нечего, – Игорь знал, что в их среде не принято настойчиво расспрашивать ни про рабочие дела, ни про дела личные. Поэтому он надеялся: дальнейших расспросов не последует. 
Так оно и вышло. Они обсудили дела Игоря.
Работы оказалось, хоть отбавляй. Игорь не успевал отвечать на телефонные звонки,  сам созванивался со следователями, клиентами, судьями. Словом, нужно было по новой запускать некогда отлаженный до мельчайших деталей механизм. Без обеда Игорь проработал до девяти вечера. Анна несколько раз звонила и спрашивала, когда он придет домой. Около девяти он позвонил Анне и сказал, что закругляется.
- Что на ужин? – поинтересовалась Анна.
Обычный вопрос застал Игоря врасплох. Он вспомнил, что сегодня, кроме того, кофе, выпитого в начале рабочего дня, ничего не ел и не пил. Но самое странное, его вовсе не терзал голод.
- Знаешь, - ответил он, ; вы с Димкой поужинайте, а на меня не рассчитывайте. Я есть не хочу.
- Странно, – удивилась Анна. Игорь на работе не обедал и вечером всегда приходил до ужаса голодным. – Ты уже где-то перекусил?
Игорь поймал себя на мысли, что жена его раздражает:
- Аня, я уже сказал: есть не буду. Ужинайте сами. Не мешай! - Он осекся. Получилось слишком грубо. - Пожалуйста, - Игорь смягчил тон, - мне нужно закончить очень важное дело. - Игорь лукавил. Все дела на сегодня он завершил. 
Сразу после разговора с женой Игорь почувствовал резкую боль в шее, слева. Он потрогал больное место рукой и заметил, что там вновь образовалась ямка. Игорь встал, прошелся по кабинету, помассировал шею. Через секунду боль утихла, вместе с ней пропала и ямка. «Нужно непременно показаться врачу», – констатировал он. Вновь зазвонил телефон. Игорь нервно схватил трубку.
- Алло? – на этот раз он услышал голос Сергея.
- Гоша, - так Сергей иногда называл Игоря, ; ну, ты что, дружище? Пропадал там где-то? Когда увидимся-то, пивка попьем?
- А, Серега. – Игорь с трудом справился с волной раздражения. – Все нормально, сейчас работы невпроворот, давай созвонимся в пятницу, думаю, в субботу можно будет оторваться. Договорились?
- Договорились! – Игорь положил трубку.
В конторе он остался один. Тишина, разбросанные по столу книги и бумаги, все это навевало спокойствие. Игорь сидел в кресле, заложив руки за голову. Ему совершенно не хотелось идти домой. Он специально тянул время. Отчего, Игорь и сам не мог понять.
«Ну, нет! – Игорь решительно поднялся с места. – Надо идти домой». Анна и Димка столько натерпелись, пока ждали его. Но, удивительно, Игорю совершенно не хотелось выяснять, что с ним в действительности произошло. Как только он начинал ломать голову над этим вопросом,  появлялась боль в шее и голове, а к горлу подкатывала тошнота. Он вызвал такси, закрыл контору и через полчаса был уже дома.
Обычно Игорь засиживался допоздна. Ему было чем заняться после того, как жена и сын уснут: он читал, писал  статьи для газет, в которых нередко публиковался. Но самым милым сердцу занятием была работа над книгой. Полтора года назад Игоря посетила эта бредовая идея. Тогда он не думал, что увлечется всерьез. Но получилось. Правда, его литературный опыт продвигался очень и очень медленно. Но, в любом случае, спать Игорь ложился часа в два, а то и в три ночи. Вставать приходилось рано. Он совершенно не высыпался и с нетерпением ждал вожделенной субботы, чтобы как следует отоспаться. Этим вечером Игорь лег рано. Он вспомнил манящую картинку сегодняшнего утра, и ощутил нестерпимое желание заняться с Анной любовью.


                ГЛАВА 20.


Огромный зал был залит ярким светом. Свет излучали стены из нежного голубовато-розового камня. Потолок уходил высоко. Создавалась иллюзия, что под самым потолком проплывают белые облака. Зал был пустым, если не считать массивного, бронзового стола в самом центре. На нем стояло несколько простых, глиняных кувшинов и два золотых кубка, осыпанных драгоценными камнями.
За столом сидели Вельзевул и Аарам. Витарту, как всегда, стоял рядом.
- Отец давно не призывал тебя к себе, Светлейший, – Аарам сделал глоток и поставил кубок на стол.
- К чему ты клонишь?
Вместо Аарама ответил Витарту. Голос его ревел, подобно трубе, разносясь по всему огромному залу.
- Нам кажется, Светлейший, что Командору стало известно про твои эксперименты со смертным.
- А хоть бы и так, что с того? – Вельзевул вскинул брови.
            - Как что? – удивился Аарам. – Разве ты не помнишь, что он запретил нам вмешиваться в земные дела, напрямую встречаясь с людьми. Мы можем только искушать их.
            - Так то в земные, а мы с кем…, а, вернее, с чем имеем дело? – Вельзевул лукаво улыбнулся.
            - Светлейший! – Витарту взмолился. – Мне надоела проклятая бычья шкура! Вон, у Аарама хоть и голый череп, но он может, как и все сидеть, лежать, пить, - Витарту искоса посмотрел на кубки, ; а, я? Если вы так будете шутить и дальше, мне даже повеситься не удастся. Но и это не все, – не унимался  Витарту. – Ты отправил смертного на землю. А что ты сделал с другими тремя?
            - Ну и что же такого я с ними сделал? – ответил вопросом на вопрос Вельзевул.
            Верно, – согласился Вельзевул. – Ты и сам сказал, они погибли. Я-то тут при чем?
            - Господин! – взмолился Ааарам. – Нам это не сойдет с рук. Вспомни тот разговор с Командором.
В зале воцарилась тишина. Вельзевул закрыл глаза и откинулся на удобном сиденье. Ему не мешали.


                ***


-«Вельзевул! Ты повержен! Командор требует тебя!» Нет, эти слова Вельзевул не забыл за многие сотни лет. Он вспоминал о них почти каждый день. Руки и ноги Вельзевула онемели. В глазах расплылся туман. Было удивительно, что он удержался на ногах. Через секунду он пришел в себя.
         - Вельзевул! – повторил посланец. ; Командор требует, чтобы тебя незамедлительно доставили на его корабль. 
Вельзевула и его сподвижников вели через весь город в сторону порта. Кругом были сплошные руины. Черный дым, плач женщин и детей. Гора трупов. Вельзевулу беспрестанно приходилось перешагивать через изуродованные, обожженные и окровавленные тела своих подданных. Попадавшиеся по пути разрозненные отряды экспедиционных войск криком и свистом встречали поверженного принца. Вельзевул лишь брезгливо морщился и отворачивался.
- Смотрите, смотрите! – орали охрипшие голоса. ; Он не желает на нас глядеть. Ха, ха, ха!
Ничего! – отвечали другие. - Зато мы посмотрим на его голову, когда она будет вздернута на кол.
В порту Вельзевула ожидала картина еще страшней. Вдоль всего побережья стояли деревянные виселицы и кресты с сотнями защитников Метраполиса. Некоторые из тел были облиты смолой и подожжены. Теперь от них остались только обугленные кости и черепа. В воздухе стоял ужасающий смрад.
Стража, во главе все с тем же капитаном, подвела Вельзевула и его сподвижников к большой лодке. Вельзевул старался не смотреть на берег. Жуткая картина расправы над его народом выворачивала душу. Рядом с ним стояли Витарту, Аарам, капитан Гур и еще несколько человек из бывших военачальников.  Ближе всех к Вельзевулу был Витарту. Он повернул голову к своему бывшему господину и  хрипло спросил:
- Светлейший, ты видел, что они сде… ; договорить Витарту не пришлось. Мощный удар в челюсть, нанесенный одним из стражников, сбил Витарту на дно лодки.
Гнев вскипел в голове Вельзевула.
- Эй ты, скотина! Ты на кого поднял руку? – голос Вельзевула ревел.
Опешивший от удивления стражник через мгновение пришел в себя. В воздухе раздался короткий свист, и все тот же мощный кулак врезался в челюсть Вельзевулу. В глазах поверженного правителя  вспыхнул каскад звезд. Он не помнил, как упал на дно лодки.
Когда Вельзевул очнулся, он полулежал на деревянной скамье. Его голова раскалывалась на сотни маленьких, страдающих неимоверной болью кусочков. Губы раздулись, во рту чувствовался солоноватый привкус крови. Капитан стражи молча смотрел на него. Вельзевул поднял голову, и их взгляды пересеклись. Казалось, офицер был невозмутим. Все те же серые глаза смотрели на него с сожалением. Он, как бы прочитав вопрос бывшего наместника, тихо сказал:
- Я ведь с самого начала предупредил вас, что разговаривать до встречи с Великим Командорам нельзя. И еще, -  капитан сделал паузу, - по распоряжению Командора, в том случае, если, кто -то из пленников, включая и тебя, Вельзевул, окажет неповиновение, то лишится головы. - После этого солдаты поставили бывшего правителя на ноги и связали ему веревкой руки. Такого позора и унижения гордый Вельзевул еще не испытывал. 
Больше часа потребовалось лодке, чтобы доставить пленных на борт флагманского корабля. Во время этого пути Вельзевул ни о чем не думал. У него болела голова, душа разрывалась на части.
Внутренне Вельзевул приготовился к встрече с отцом. Он решил, что будет просто молчать. Вельзевул живо представил себе искаженное гневом лицо отца.
«Ничего, ничего, – убеждал себя он. ; Я буду терпеть,  буду молчать и терпеть. В конце, концов, когда-то этому всему придет конец». У Вельзевула пересохло во рту, когда он вспомнил одного из тех бедняг, что был распят на кресте книзу головой. «Выдержу ли я? А ведь меня-то не просто распнут, они найдут способ еще оригинальнее. Ну, к примеру: могут снять с меня заживо шкуру, могут посадить на кол, сделать из меня живой факел». 
На флагманском корабле матросы встретили пленников с гиканьем. Они окружили мятежников, словно затравленных зверей, и, показывая то на одного, то на другого пальцами, без умолку хохотали.
Наконец старший офицер, надменный, седовласый мужчина поднял кверху руку, призывая матросов успокоиться. 
Ступайте за мной! – отрывисто скомандовал офицер и направился к лестнице, ведущий в нутро огромного корабля.
Казалось, что лестница уходит в самую глубь земли, а не на нижнюю палубу судна. Они оказались в большом, мрачном помещении. После того, как глаза привыкли к этому мраку, Вельзевул различил несколько дверей. Кто-то подтолкнул его сзади к самой первой из них. За дверью оказалась крохотная комнатка без окон и вообще безо всякой мебели. Сразу же  дверь захлопнулась, и Вельзевул оказался в полнейшей темноте.
Он потерял счет времени. Одно было очевидно, что прошел не один день. Ему приносили кувшин с затхлой водой и ломоть черствого хлеба. С ним никто не разговаривал. Впрочем, и Вельзевул ни о чем не спрашивал. Ожидание и неизвестность томили. Вельзевул сотни, тысячи раз прокручивал в голове события последних времен. Были мгновения, когда Вельзевулу казалось, что он сойдет с ума, и это даже радовало и облегчало. Но сумасшествие не наступало. Вельзевул лишь на некоторое время забывался в коротком, нервном сне. В какие-то мгновения Вельзевул с сожалением думал о том, что он бессмертен. Мысли о самоубийстве были сладостны, но невыполнимы. Только ученые, работающие у отца, могли сделать так, чтобы тело Вельзевула вновь стало телом смертного человека.
Наконец, долгие бессонные дни сделали свое дело. Измотанный организм сдался, и Вельзевул заснул глубоким сном. Но, спать ему пришлось недолго. Дверь в помещение со скрипом открылась, и человек с фонарем в руке подошел к лежащему на полу бывшему повелителю Вирииды. Ему потребовалось немало усилий, чтобы растолкать спящего. Жестами он показал Вельзевулу: необходимо выходить. Младший сын Командора несколько раз встряхнул головой, устало поднялся и, пошатываясь, вышел в освещенное помещение. Тусклый свет стал подобием яркого солнца. Он долго не мог опустить руки от глаз. Стражник терпеливо ждал, и, заметив, что Вельзевул привык к свету, слегка подтолкнул его в сторону лестницы.
- Иди, ; сухо сказал он, ; тебя там ждут.
Вельзевул подчинился, и медленно стал подниматься по лестнице. Когда Вельзевул оказался на палубе, свежий ветер ударил в лицо. Ему повезло. День был пасмурный, а потому солнце не ослепило пленника окончательно. Взору Вельзевула открылось огромное пространство порта. Это был Риманус. Вся площадь, расположенная перед портом была занята толпами горожан. Их голоса сливались в единый гул, непонятно, радостный или возмущенный. Судно стояло возле самого пирса. На берег был опущен широкий трап. Разметая на своем пути собравшихся, по берегу бежали вооруженные гвардейцы в белом праздничном одеянии. Достигнув трапа, они выстроились по его бокам, взяв оружие на изготовку. Следом появились барабанщики, трубачи и знаменосцы. Они остановились подле шеренги гвардейцев и замерли. Еще через несколько минут появился большой отряд гвардейцев в ярко-алых туниках. Солдаты встали в строгое каре. Следом за гвардией рабы в белых туниках вынесли на плечах золотые носилки с огромным балдахином. Шествие завершила толпа знати. Вельзевул знал многих. Конечно же, среди них выделялся его брат Маирис, одетый в яркую пурпурную тунику.
Вся эта пышная церемония предшествовала  явлению Командора. Воздух взорвался: рев толпы, трубный зов и барабанная дробь слились воедино. Вельзевул  мельком увидел спину Командора. На голове отца была большая золотая корона. Следом за ним шествовали военные. Знамена скрыли от взора Вельзевула сошествие Командора-победителя на берег. 
Прошло минут десять. Какой-то офицер подтолкнул Вельзевула вперед. Он оглянулся и тут, совсем рядом, увидел измученное, бледное лицо Витарту. Рядом с Витарту стояли и другие пленники. Всех захваченных на Вирииде сгоняли в единую колонну. Первым был Вельзевул. Он понял: следом за эскортом Командора их погонят по городским улицам в качестве трофея победителя. 
Шествие длилось больше часа. Больше часа  Вельзевул испытывал позор, какого ему еще не приходилось переживать. 
Погода заметно портилась. Теперь все небо было заволочено низкими, серыми тучами. Ветер усиливался.
На дворцовой площади помпезность усилилась. Там к шествию присоединились еще отряды гвардии, а расположившийся на ступенях дворца огромный хор грянул гимн Атлантиды. Вся площадь была усыпана цветами. Воздух благоухал. Пленных на площадь не пустили. Они стояли возле огромных арочных ворот, охраняемые солдатами. Вельзевул видел, как по ступенькам, навстречу Командору, стал спускаться человек в голубой тунике. Вельзевул понял, что это Ким.  По всей видимости, церемония встречи повелителя была отточена до  мелочей. 
- Эй, вы, отребье! – у самого уха Вельзевула раздался громкий голос. – А, ну, встаньте поровней, в один ряд! Живей, живей! - Кто-то больно толкнул Вельзевула в спину.
Через минуту всех пленных выстроили в один ряд. Вельзевул огляделся. Рядом с ним стояло несколько десятков человек. «По всей видимости, остальных уже казнили», – подумал он. Вельзевул не знал, что другими кораблями в Риманус было доставлено более десяти тысяч плененных солдат, ополченцев и простых жителей мятежного континента.
Понемногу стал накрапывать дождь, он усиливался и усиливался. Ноги затекли окончательно. 
Примерно через час Вельзевул увидел какое-то оживление. Он вышел из транса и бросил взгляд вперед. Да, действительно, в их сторону двигались гвардейцы, а впереди ; Маирис. Раб нес над головой  Маириса большой зонтик.
          - Смирно! – скомандовал офицер. Однако Вельзевул даже не пошевелился, отчего на его спину обрушилось несколько ударов. Вельзевул выпрямил спину. Отряд приближался. Маирис стал медленно обходить строй. Подойдя к Аараму, он задержался. Потом рукой, в которой был золотой жезл, дотронулся до подбородка бедолаги и  рывком приподнял его голову.
- Ну и чего, свинья, тебе не хватало? Ты был бессмертным, но мы убьем тебя. Однако мы будем убивать тебя не так быстро. Ты бессмертный, а значит, мучиться будешь долго. Тебе рассказать, как? – Аарам молчал. – Не лишая до поры бессмертия, мы посадим тебя на кол. - Маирис манерно рассмеялся. Он сделал шаг в сторону Вельзевула и вновь остановился:
- Ааа, - зловеще протянул старший наследник Командора, - это наш главный стратег?
Вельзевул понял, что Маирис остановился возле капитана Гура.
- Что же ты, миленький, так плохо учился военному искусству? А? Ну-ка позволь, позволь, - Маирис оживился. – А ведь ты, кажется, не бессмертный?  Ну, да это не беда. Скоро мы с почетом проведем тебя перед строем твоих доблестных воинов. Правда, отдать тебе честь они не смогут, потому как руки у них будут заняты гвоздями, которыми мы их прибьем к крестам. - Маирис рассмеялся. – Ну да не горюй, про тебя мы тоже не забудем. Ты, дорогой, осветишь путь в будущее нашему брату Вельзевулу. - Маирис отошел от Гура и сразу же остановился напротив Витарту.
- Витарту. Тебя мы тоже не обидим, не переживай. - Следующим был Вельзевул. Маирис сделал шаг и остановился напротив брата.
Вельзевул решил, что не будет терпеть колкостей старшего брата и достойно ответит ему, несмотря на то, что получит незамедлительно палками по спине. По всей видимости, Маирис это понял. Они долго и молча смотрели друг на друга. Ни  один, ни другой так и не потупили взора. Наконец, сдался Маирис. Он резко отвернулся и быстрым шагом направился прочь. Следом за Маирисом исчезли и гвардейцы.
- Кругом! – скомандовал офицер стражи. – Следуйте за мной.
Пленники покорно пошли в противоположную от дворца сторону. В конец измотанных, их доставили на другую площадь, где уже толпились тысячи горожан. Дождь был сильным, но никого это не смущало.  Вокруг площади, а также вдоль улицы, по которой их  вели, стояли сотни пока еще пустых деревянных крестов.
Через полчаса к площади стали сгонять пленных с других кораблей. Бедолаг палками подталкивали к крестам, где срывали с них одежду. Толпа ликовала. Но, даже сквозь этот гомон можно было расслышать крики и стоны мучеников. Всюду была боль, всюду была кровь. Народ кричал и кричал, требуя новых жертв. Крестов не хватало, пленных ставили на колени под ногами распятых и отрубали им головы. Отрубленные головы тут же нанизывали на пики. А людей все вели и вели. Вскоре стемнело, и решено было казнь перенести на следующий день.
В глазах у Вельзевула потемнело. Силы окончательно оставляли его. Стражники не были против, когда Вельзевула подхватили под руки Аарам и Гур. Пленников погнали в тюрьму. Они с трудом шевелили ногами.
В тюрьме было сыро и холодно. Вельзевула разлучили с друзьями и завели в какой-то каменный мешок. Уже ночью старый, седой стражник пожалел изможденного мятежника и бросил ему сухую тряпку. Вельзевул как можно плотнее укутался в эту рваную ткань и тут же провалился в глубокий, почти обморочный сон.
Казни продолжались три дня. Людская кровь захлестнула Риманус. Народ пресытился смертью.

                ***

Привык к своему положению и гордый Вельзевул. Три месяца он прозябал в  сырой тюремной камере. Раз в день ему приносили скудную еду, раз в три дня на полчаса выводили в тюремный двор. Однажды из разговора двух стражников он узнал, что мятеж на западе материка вспыхнул с новой силой, и его старший брат Маирис направлен с огромным войском на подавление этого бунта.
Вельзевул окончательно потерял интерес ко всему. Теперь ему стало безразлично: состоится разговор с отцом или нет, как его будут пытать, какую смерть он примет: на кресте, на коле или его заживо поджарят.
Время холодов и дождей прошло. Над Риманусом снова сияло солнце. Ни единого облачка на небе. Однажды дверь в камеру открылась не в обычное время.
Вельзевула вывели в тюремный двор. Во дворе его встретили четыре солдата и офицер. Судя по пурпурной тунике офицера, он состоял в личной гвардии  Командора. Вельзевул понял: настал час встречи с отцом.
 Тропинками Вельзевула вывели к левому крылу малого дворца Командора.  Возле черного входа его ждали несколько человек из охраны Командора. Офицер подвел Вельзевула к охранникам и слегка подтолкнул пленника в направлении двери.
Вельзевул хорошо знал этот дворец, но он никогда не пользовался черным ходом, и потому дорога была ему неизвестной. Они поднялись по узкой мраморной лестнице, едва освещаемой факелами. Они шли и шли. Наконец, охранники подвели Вельзевула к двери, возле которой стояли двое слуг.
 Вначале Вельзевул даже не понял, что произошло. Охранник, который следовал впереди, привычным движением привел в действие какой-то механизм, и в стене появилось отверстие. Вельзевула подтолкнули, и он оказался в знакомом кабинете отца. В помещении царил полумрак. Командор не любил яркого света.
- Подведите его ближе, – услышал он глухой голос отца, прежде чем увидел его самого.
Повелитель Мира сидел за огромным столом. Он, не поднял глаз от вороха свитков.
Командор, казалось, вообще не обращал внимания на пленника-сына, который, понурив голову, стоял недалеко от него. Читая, он шевелил губами и двигал пальцем по пергаменту. Командор был одет в простую белую тунику. Его седые волосы непослушно торчали из-под маленькой, круглой шапочки. Прошло минут пять, прежде чем старик, не поднимая глаз от стола, тихо сказал:
- Отойди на шаг. Смердишь!
Молчание продлилось еще минуты две. Затем, отец свернул бумагу и медленно отодвинул ее от себя. Он поднял глаза и пристально посмотрел на то существо, что стояло перед ним:
- Ты ли это? – кривая улыбка тенью пробежала по лицу Командора. – Таким я бы мог тебя не узнать. Тебя били? - Командор поднялся из-за стола, медленно обошел его, приблизившись к сыну вплотную. Он приподнял его лицо за подбородок и внимательно рассмотрел. - Да, действительно били. Я и сам вижу. Тебе было больно? Тебя били за дело или просто так?
Вельзевул молчал. 
- Молчишь, – спокойно констатировал Командор. Он опустил руку, и голова Вельзевула безвольно опустилась. - Молчишь. А и впрямь, что тебе говорить? Я и так все прочитал по твоему лицу. Не жалуешься, не ноешь, не распускаешь слюни, что ж, похвально. Вот твой брат, Сабур, тот все ныл, ползал здесь на коленях, молил о пощаде. Не мужчина, знаешь ли. Но я его пожалел. А ты слышал, что про меня говорят, будто я жесток, бесчеловечен? Слышал?
Вельзевул по-прежнему молчал.
           - Уверен, - продолжил Командор, поудобнее устроившись в кресле и, закинув ногу на ногу, - уверен, что слышал. И, более того, сам об этом неоднократно говорил друзьям. Однако видишь ли, Вельзевул, это не так. Я не жесток, не бесчеловечен. Я справедлив. Именно такая справедливость правит этим миром, держит его в повиновении, позволяя Земле процветать. Ты ошибся, посчитав меня жестоким тираном, и ошибся, подняв руку на меня. Во что теперь ты превратился! Ха,ха, ха! - Эхо разнесло по просторному помещению сухой смех старика.  Он возник столь же неожиданно, сколь неожиданно и оборвался. Командор быстро поднялся с кресла, обошел его и стал за высокой спинкой, обхватив ее руками.
- Отправляя тебя на Вирииду наместником, я полагал, что именно ты, набравшись опыта, станешь моей правой рукой. Ты, а не властолюбивый Маирис или тщеславный Ким. Но вместо этого ты пропитался пороком, ты стал желчным хозяйчиком, мечтающим о завоевании мира. Что ты, глупый, говорил там о свободе? Какой ты ее себе представлял? - Командор на секунду замолчал, но затем продолжил: - Свобода - это хаос, беспорядок, разнузданность. Ты хотел заразить землю болезнью, которая поглотила бы все, что было создано нами на протяжении сотен лет. Но, кого ты хотел обмануть? Меня? Нет, умней ты не стал, это очевидно. Однако ты потерял не только рассудок, но ты потерял все и, ; Командор выдержал секундную паузу, ; вероятно, саму жизнь.
При этих словах сердце Вельзевула сжалось. Он закрыл глаза, приготовившись выслушать приговор тирана-отца.
Но, вместо этого услышал спокойный, приглушенный голос Командора.
- Впрочем, я еще не решил и не готов решить, как мне с тобой поступить. Мне необходимо время. - Командор громко хлопнул в ладоши. В ту же секунду возле Вельзевула выросли охранники.
- Уведите его в тюрьму. Только вот что, - Командор сделал небольшую паузу, - пусть его помоют и переоденут. В конце концов, он пока еще мой сын. Понятно?
Главный стражник покорно кивнул головой и легко тронул Вельзевула за плечо, предлагая ему следовать за ним.



ГЛАВА 21.



Когда дверь за стражниками и Вельзевулом мягко закрылась, Командор вернулся к огромному столу. Он нагнулся все над тем же свитком, и его брови сосредоточенно и хмуро сдвинулись. Властелин Земли тотчас же забыл о визите своего сына. Его ждали дела поважнее. Свиток, лежащий на столе, был секретным донесением. Его содержание ставило Командора в положение, в котором он не был с момента космической катастрофы. Преданные люди сообщали: его сын Маирис и высшие чины Римануса готовят заговор. Влиянию Маириса подвержена большая часть армии Атлантиды. Маирис с четырьмя отрядами был отправлен подавлять мятеж на Западе но, как следовало из послания, он не только не стал проливать кровь мятежников, воссоединился с ними и теперь движется на столицу. «Что ж, - рассуждал Командор, шевеля губами, - старик всем надоел. Тщеславный и властолюбивый Маирис, конечно же, способен на такое. Я подозреваю, что он и его генералы поделили между собой Землю. А почему бы и нет?» Командор провел ладонями по седым волосам. «Вельзевул, это всего лишь шаловливый романтик. Чувство дружбы и честь – все, чем воодушевлялось это создание. Он и на кол заберется с друзьями, за компанию. Дурак! Вот Маирис не будет надеяться на одну лишь удачу. Он не смел поднимать на меня руку, пока я был силен. Я не удивлюсь, если вокруг меня уже не осталось преданных людей».
Командор отошел от стола. «Неужели настало время? В это не хочется верить. Кажется, сегодня я слаб, как никогда». Командор взял серебряный колокольчик и потряс его. Тотчас же дверь отворилась, и на пороге появился его преданный секретарь Тор. «А такой ли уж преданный?» – мелькнуло в голове. Однако он прогнал эту мысль.
- Слушаю, мой повелитель, - елейным голосом произнес секретарь.
- Зайди.
- Похоже, Тор, - Командор проглотил комок, подкативший к горлу, - нам придется прибегнуть к плану «Спаситель».
Лицо секретаря вытянулось и стало бледным.
- Неужели? – спросил он дрожащим голосом. – Но ведь...
Командор не дал договорить своему секретарю:
- Рассуждения в сторону, друг мой! Обстоятельства складываются таким образом, что нам стоит позаботиться именно об этом. Насколько мне известно, пирамиды на Юге готовы?
          - Да, мой повелитель. Они готовы и дожидаются тебя. Все исполнено в точности, как ты и приказывал.
            - Тогда созывай совет «Тринадцати». Завтра утром я жду их на трапезу. Хотя, постой, - Командор опять провел руками по своим седым волосам, - в этот раз мы не будем приглашать одного из них.
Секретарь вскинул брови.
- Да, и это будет Маирис.
            - Маирис? – переспросил Тор, но сразу же осекся. – А Вельзевул и Сабур? Несмело поинтересовался секретарь.
            - Я же сказал: всех, кроме Маириса. Тем более, он сейчас на западе и угрожает нам оттуда. Ступай, и не стоит с этим медлить. Я чувствую, что настал именно тот час, о котором мы с тобой говорили. ОН вскоре позовет меня. – Командор отвернулся.





                ***


Совет «Тринадцати» был создан Командором за несколько лет до того, когда Вельзевул был направлен наместником в Вирииду. В совет входили все тринадцать сыновей Командора. Этот совет был тайным. Все знали о существовании другого совета, совета ученых. На нем рассматривались вопросы науки, развития жизни, состояния атмосферы, распределения природных ресурсов. Именно этот совет занимался вопросами бессмертия. Бессмертие стало высшей наградой для наиболее выдающихся деятелей планеты.
Совет «Тринадцати» был семейный совет Командора. Но на его заседаниях решались вопросы самого большого значения, вопросы управления. Совет «Тринадцати» собирался лишь несколько раз. Он утвердил назначение Вельзевула на Вирииду, а Сабура на Индезиду.
Командор, будучи человеком прозорливым, понимал, что любой власти рано или поздно приходит конец. Он понимал: его дети, зная о бессмертии отца, когда-нибудь тоже возжаждут власти. Осознав, что им предстоит всю свою бесконечную жизнь быть вассалами собственного отца, они захотят захватить эту безграничную власть.


                ***

Это случилось в тот самый день, когда на свет появился Вельзевул. Ранним утром Командору сообщили о рождении младенца, а когда над землей сгустились сумерки, стража втолкнула в покои властелина Земли замызганного крестьянина. Крестьянин в ветхой грязной одежде упал перед властелином, распластавшись на мраморном полу. От испуга он ничего не мог сказать. За него это сделал капитан гвардии, доставивший бедолагу к Командору. Он поведал повелителю, что оборванец видел, как ранним утром на землю упала звезда. Причем упала она недалеко от его жалкого дома и крохотного земельного участка, который возделывал крестьянин со своей семьей. После падения звезды земля гудела, и небосвод был объят фиолетовым пламенем. Крестьянин услышал голос, который повелевал ему пойти немедленно в город, найти властелина планеты и привести его в хижину.
Командор был вне себя от гнева. Сначала он распорядился бросить нищего земледельца и все его семейство на съедение диким животным, а капитана, который позволил грязному нечестивцу пройти в святая святых, разжаловать в солдаты. Положение спас находившийся рядом член совета ученых, Корнер. Он ухватил повелителя Земли за локоть и, сжав его, попросил, чтобы Командор успокоился. Поведение ученого было настолько неожиданным для тирана, что тот, открыв рот, застыл на месте. Корнер убедил повелителя мира собрать свиту, охрану и отправиться в хижину этого «земляного червяка».
Итак, пир по поводу рождения тринадцатого сына Командора, Вельзевула, был задержан на несколько часов. За это время Командор успел навестить западный пригород Римануса, где проживал нищий крестьянин.
То, что увидел Великий Командор в жилище бедняка, повергло его в уныние но то, что он услышал, потрясло его еще больше. Как только его нога переступила порог убогого жилища, он услышал странный голос, который возник даже не в самом помещении, а внутри его головы. От неожиданности Командор вздрогнул и застыл. Он, Великий, Непревзойденный, Бессмертный и Могущественный. Он, Повелитель Мира, Владыка земли и моря, Господин миллионов людей, Повелитель судеб – вздрогнул и впервые, быть может, за свою многовековую жизнь испугался…





                ГЛАВА 22



Утром Игорь проснулся поздно. Анны рядом не было. Она успела отвести Димку в садик и теперь хлопотала на кухне. Нужно было на работу. Но как тяжело бороться с ленью. Игорь закрыл глаза и полежал еще минуты две. «Нет, решительно надо подниматься». Он резко встал с постели, и тут в голове будто что-то щелкнуло. Потемнело в глазах, к горлу подступил тошнотворный ком. Игорь сел на постель, обхватив голову руками. Постепенно тошнота проходила, но стала нарастать проклятая боль в шее. Игорь инстинктивно потрогал больное место и вновь нащупал непонятно откуда взявшуюся, ямку. Он мотнул головой. «Надо показаться врачу». Игорь поднялся с кровати. Нет, больше ничего странного не произошло. Осталась только боль в шее, и та поулеглась. Завтракать он не стал, выпил чашку кофе, вызвал такси и, холодно чмокнув жену в щеку, закрыл за собой дверь.


        ***


Анна не могла понять, что творится с мужем. У него совершенно пропал аппетит, более того, он стал каким-то безразличным. Анна вспомнила, как они провели ту, первую ночь, а вернее утро, когда он появился после почти недельного отсутствия. Пока она ходила в ванную, Игорь попросту заснул. Вчера вечером он добивался близости, но все произошло так, словно бы они этим занимались каждый день по нескольку раз. С его стороны чувствовалось пресыщение. Анна даже подумала, что, может, Игорь действительно изменял ей. Но то, в чем он пришел, и как от него пахло, полностью исключало версию измены. Да, и вот все тот же запах. Когда Игорь принял душ, от него пахло мылом и шампунем, но под утро сладковатый запах вернулся. Этот запах ее тревожил и пугал, он словно явился из того кошмарного сна, который приснился ей накануне появления Игоря. Раньше от мужа так не пахло.
Анна настоятельно требовала, чтобы Игорь срочно обратился к врачу: эти провалы в памяти, раздражительность, запах ; все наводило на мысль, что Игорь чем-то заболел. Она сильно переживала. Игорь отделывался шутками. Вот, мол, закончатся все суды, перестанут приходить клиенты, тогда и к врачам дорога будет свободна.

                ***

Когда Игорь выходил из дома, небо было заволочено низкими тучами. Накрапывал противный дождь. Такую погоду он ненавидел. Вообще приближение осени навевало чувство тревоги. Осень в городе и осень на даче были для него совершенно разными понятиями. В городе - противное чавканье в промокших туфлях. Там же, деревне - приятное утро в теплом, прогретом русской печкой доме. Там, среди хвои и желтых листьев, дождь имел особый запах. Запах свежести, ни с чем не сравнимый аромат дерева и земли. Там можно было пойти в лес, но не простой, а особый, насыщенный чем-то таким, что не поддается никакому описанию. Его краски! И бродить, бродить по этому призрачному, подернутому слабой дымкой тумана лесу, шаркая ногами по густому ковру опавших листьев и зеленого, изумрудного мха.
Игорь накинул плащ, но и под ним он зябко поеживался, пока ждал такси. Во второй половине дня ему предстояло выступать в небольшом гражданском процессе. Какая каторга! Игорю до чертиков ничего не хотелось делать. Но надо.
На работе его захлестнула привычная текучка. Он чуть было не опоздал в суд. Мозг не хотел улавливать смысл происходящего. Он отвлекался, мысли улетали куда-то в сторону, к той самой деревушке, в которой он очнулся.
- Представитель будет выступать в прениях? - металлический голос судьи вывел Игоря из оцепенения.
- В прениях? Боже мой! ; Игорь поймал себя на том, что совершенно не готов к этому. Он так и не смог привести свои мысли в порядок.
- Да, – вяло ответил он на вопрос председательствующего.
Игорь на непослушных ногах подошел к небольшой трибуне. И тут…  В его голове снова образовался сплошной туман. Вновь к горлу подступил противный ком. Игорь ухватился за край трибуны, чтобы не упасть. В глазах поплыли яркие, разноцветные картинки. Он куда-то летел или, наоборот, падал. Сколько это длилось, Игорь не знал. В чувство его привел голос судьи:
- Спасибо, представитель. Ваша позиция мне понятна.
Вот только Игорю ничего не было понятно. Он с трудом обернулся и увидел сияющее лицо клиента. С большим трудом Игорь вернулся на место. Клиент тотчас же стал шептать ему на ухо:
- Игорь Владимирович, это было здорово! Я убежден, теперь мы обязательно выиграем!
Игорь был ошарашен. Что же это все значит? Ему казалось, нет, он определенно был убежден, что не смог сказать ни единого слова. Чудеса. Игорь повел плечами.
Судья огласила резолютивную часть решения. Клиент торжествовал. Дело было выиграно.
Обычно Игорь очень радовался каждой победе в суде. Но сейчас чувства удовлетворения и собственной значимости не было. Только опустошение, усталость. Ему вообще ничего не хотелось: не хотелось идти на работу, не хотелось идти домой. Да и вообще он не был самим собой.
Клиент, пожилой мужчина невысокого роста, беспрестанно дергал Игоря за рукав и предлагал «пойти обмыть» это событие в ресторане. Поначалу Игорь не реагировал. Но, когда они вышли на улицу, свежий и мокрый воздух немного привел его в чувство. Игорь почувствовал, что голоден. «А почему бы не сходить в ресторан? - подумал он. - Перекусить. А, может быть, и напиться в свинью?» Эта идея Игорю понравилась. Повернувшись к оживленному мужичку, улыбнулся  и сказал:
- А что, может и впрямь пойти перекусить.
Доносившийся из кухни аромат окончательно напомнил Игорю, что он голоден. Настроение немного улучшилось. Они заказали салаты, второе и, для начала, пол-литра холодненькой водки. Клиент настоял, чтобы в обязательном порядке им поставили нежную селедочку, обильно посыпанную хрустящим, аппетитным лучком и политую растительным маслом.
Разговор не клеился, зато водка шла хорошо. Игорь съел салат, отведал селедки, но к горячему не притронулся. Принесенная изначально поллитровка закончилась довольно быстро. Раскрасневшись от выпитого, мужичок продолжал без устали болтать. Официантка принесла еще один запотевший от холода графинчик с водкой. Игорь налил себе целую стопку и выпил ее залпом. Закусывать он не стал, только достал из пачки сигарету и с удовольствием сделал первую затяжку. Он закрыл глаза и откинулся на спинку не совсем удобного стула. Внезапно у него перед глазами мелькнуло подобие занесенного в ударе ножа. Он вздрогнул и открыл глаза. Клиент сидел напротив него, но смотрел на танцующих возле самой сцены молодых девиц.  Игорь бросил окурок в пепельницу, и тут его шея вновь дала о себе знать. Только на сей раз, вместо противного чувства тошноты он ощутил неимоверное чувство голода. Весь организм Игоря странным образом напрягся. По телу пошла дрожь. Он бросил взгляд на стол. Рядом стола тарелка с мясом и картофелем. Странно: голод был, но есть абсолютно не хотелось. Невольно Игорь заострил свое внимание на толстой шее клиента. Его манила синяя жилка, которая то и дело надувалась, следуя ритму пульса. Игорь тряхнул головой, и налил себе еще водки. Собеседник, заметив это, также протянул руку и взял у Игоря почти опустевший графинчик.
- Игорь Владимирович, - язык у мужчины заплетался, - я хочу поднять этот бокал за вас, за вашу несомненную и блестящую победу!
Новая порция алкоголя только усилила чувство голода. Теперь Игорь уже не сводил глаз с шеи собеседника. Внутри что-то кипело, сопротивлялось, рвалось наружу. Это чувство предвкушения, абсолютно непонятное, было превыше всего. Во рту Игорь почувствовал солоноватый привкус крови. 
- Вот что, любезнейший, ; начал Игорь, напрочь позабыв, как звать его доверителя, ; давайте-ка собираться по домам, а то мы тут засиделись.
Мужичок, будто ребенок, надул губы:
- Игорь Владимирович, обижаете. Ну, вот посмотрите, вы даже ко второму не притронулись. Может, еще посидим, а? Ведь радость у меня какая, а?
Игорю стало жалко этого неуклюжего человечка. Не будь ему так плохо, то, вполне вероятно, он еще и нашел бы возможность посидеть с ним, ну с полчасика. Но в нем просыпалось нечто такое, что было сродни дикому, разъяренному и голодному зверю. «Нет! - кричал разум Игоря. – Нет, и еще раз нет! Нужно ехать домой, нужно бежать отсюда». Игорь резко поднялся.
            - Увы, пора. Меня ждут дома, – он вынужденно улыбнулся. – Очень приятно было с вами пообщаться. - Игорь уловил, что плетет чепуху. Ему стало противно, и он замолчал.
            - Да вы, Игорь Владимирович и не общались то со мной совершенно.
            - Напротив, - попытался утешить его Игорь. - Поверьте, я от души отдохнул.
            - Тогда позвольте, я вас провожу до дома.
Игорь понял, что сопротивление бесполезно.
- Хорошо, - согласился он, - только мы вызовем такси, и вы довезете меня до дома.
Машина пришла минут через пять. Клиент почтительно раскрыл перед Игорем заднюю дверь. Сам же он водрузился на переднее, пассажирское сиденье.
На улице по-прежнему моросил дождь. В такси было темно, светилась только приборная доска. Но и этого было достаточно, чтобы Игорь с большей и непонятной страстью впивался глазами в шею услужливого провожатого. Он даже не заметил, когда ему в голову пришла эта шальная мысль. Когда такси проезжала район новостроек Игорь, неожиданно для самого себя, громко сказал водителю:
- Постой! Мне, что-то плохо.
Машина остановилась. Мужичок попросил водителя подождать, но Игорь возразил:
- Нет, не нужно ждать, мне здесь рядом, я лучше прогуляюсь.
- Тогда, Игорь Владимирович, я вас провожу, одного не оставлю. – В глазах клиента читалась тревога. – Я все понимаю, все понимаю, с каждым бывает. - Дальше Игорь не слушал. Теперь в нем горела страсть, страсть охотника, страсть дикого хищника. Завести подальше, в самое укромное, самое темное место.
Игорь слышал, как завелась машина, и прошуршали по мокрому асфальту ее шины. Все.
Он сделал несколько шагов и остановился. Мужичок в темноте налетел на его спину.
- Ой, извините.
            - Уж нет, ой, извините, вы! – Игорь не узнал собственного голоса. Казалось, это был рык жуткого зверя.
В долю секунды все преобразилось. Игорь полностью потерял над собой контроль. Его тело стало чужим, неподвластным и неимоверно сильным. Сознание отключилось. Исключительно маленькая толика его мозга распознала в этой гробовой тишине хруст ломающейся гортани, клокотанье, дикое чавканье.
Потом…  Потом была тишина.
Миллионы крохотных разноцветных искорок, словно пузырьки шампанского, переплетались, и поднимались ввысь. Снова темнота. Внезапно, брызнул поток яркого света, настолько яркого, что пришлось зажмуриться. Что-то горячее ударило сначала в самую макушку, затем медленно стало расплываться по всему телу. Полное блаженство. Яркий свет исчез. Глаза не болели, и можно было спокойно смотреть. Но, смотреть было некуда, кругом оказалась тьма. Что-то мокрое ударило по лицу. Что это? Капля за каплей соединяются в тоненькую струйку, и эта струйка, холодная, прозрачная течет, течет. Вот она огибает выпуклость носа, сползает по щеке и оказывается на подбородке. А потом каплет на открытую и такую же холодную грудь.
«Где я, что я здесь делаю?» Наконец, появились первые ощущения, ощущения холода и сырости. Вот рука, она словно чужая, двигается и нависает прямо над глазами, а затем медленно отпускается на землю. Тело приподнимается благодаря усилиям руки. Вот вторая. Становится легче. Подключаются ноги. Действительно, ведь зачем-то они должны быть, ноги. Ручейки текут и текут по лицу. В груди холодно. Во рту вязко, и убийственно хочется пить. Из груди вырывается тяжелый стон. Другой, третий. Можно дышать. И вправду, дышать лучше, чем быть так, без воздуха. Струйки продолжают стекать. Наплевать, это не самое важное. Важно, что можно дышать. В спине ощущается боль. Почему? Откуда знать. Ноги дрожат. Они еще очень и очень слабые.
Молния. Она пронзила мозг, она пронзила всю спину. Смерть? Нет. Напротив, жизнь. Игорь понимает, что он ; Игорь, понимает, что он человек, и, самое главное, что он - живой человек. Он поднимается с земли. А, вот и почему в спине была боль, крупный камень впился через плащ и пиджак в тело. Поправимо. Игорь встает на ноги. Дышится легко. Кругом сплошная темень. Игорь смотрит вниз. Что это там, темное и массивное. Он нагибается. Какой-то мешок. Игорю безразлично.
«Боже! Какой сильный дождь. Ведь его же не было? Нужно домой» ; Игорь осмотрелся. Вдали он увидел фонари. «Это улица, ; понял он. – Мне туда». Идти легко. Вот только немного побаливает левый бок. Это ерунда. Главное, не болит шея. Игорь поймал себя на этой мысли, но тут же позабыл ее.
Через пять минут он был уже на освещенной, но пустынной улице. Игорь остановился, и попытался сориентироваться. Все правильно, он в пятнадцати минутах ходьбы от собственного дома. «Тогда вперед!» Игорь закутался в мокрый плащ, и, ускоряя шаг, направился в нужную сторону.
Как здорово, как легко дышится! По дороге Игорю попалась пара-тройка запоздалых прохожих, но и они спешили домой. Вот и дом. Игорь открыл дверь в подъезд. Он до нитки промок. От холода его уже начинало трясти. Осталось преодолеть немногое. Между первым и вторым этажами он остановился. Что-то не то, что-то тревожит и жмет внутри. Игорь осмотрелся. Нет, все спокойно. Соседи спят. Желтая лампочка излучает уютный, мягкий свет. Игорь еще раз, уже более внимательно оглядел себя.
Из-под растегнутого плаща выбился край некогда белой рубашки. Но что это! Рубашка была испачкана. «Пятна, похожие на кровь, - промелькнула в голове Игоря казенная фраза следователей из описания места происшествия. - Что это? Действительно кровь? Откуда?» Мысли Игоря начали лихорадочно суетиться. Он попытался снять плащ. Теперь до него стало смутно доходить: произошло нечто страшное, непоправимое. Еще попытка, еще одна. Дрожь в руках усилилась. Пальцы оцепенели от холода. Рубашка, вся измазанная проклятыми разводами,  выбилась из-под брюк окончательно.
Дверь в подъезд резко и шумно хлопнула. Послышались тяжелые шаги. «Что делать? Что делать?» Кровь ударила Игорю в голову и бешено запульсировала в висках. Секунда, и он стремительно взбежал по лестнице на свой, третий этаж.
Ниже этажом послышалось шуршание, потом звук вставляемого в замочную скважину ключа. Повезло! До слуха Игоря донеслись приглушенные голоса. Дверь захлопнулась, разнося характерное эхо по гулкому подъезду. Наконец-то Игорю удалось справиться со своей амуницией. Он сорвал с мокрого тела рубашку, скомкал ее и, стараясь не создавать сильного шума, отправил мерзкий предмет в мусоропровод.


***


Анна была обескуражена видом мужа. Игорь стоял перед ней, слегка покачиваясь, глупо улыбаясь. От него пахло водкой. Спутанные и мокрые волосы прилипли ко лбу. Вся одежда была испачкана грязью. Плащ он держал в руках, но, самое главное, пиджак был надет на голое тело.
- Ты… наверное, заждались меня, а я вот он! – улыбка Игоря была идиотской.
Слава Богу, что в этот поздний час Димка спал и не мог лицезреть отца в таком виде.
На глаза Анны навернулись слезы. Она понимала, что муж издевается над ней. Ее терпению пришел конец.
          - Как тебе не стыдно? – злость исказила лицо молодой женщины. - Ты посмотри на себя, на кого ты похож? Зачем ты издеваешься над нами? Ведь мы с Димкой и так натерпелись!
Глупая улыбка исчезла с лица Игоря. Теперь перед Анной стоял другой человек, еще больше непохожий на ее мужа: осунувшееся, с синяками под глазами лицо, дрожащие руки. Ей даже показалось, что за эти дни Игорь стал ниже ростом. Он с оттенком презрения окинул взглядом жену и, сделав шаг в ее сторону,  еле ворочая языком, сказал:
- Ты, сука! Ты меня похоронить, небось, хотела, а? - Он сделал к ней еще один шаг.
От неожиданности Анна открыла рот.
- Чего ты развылась, иди и ложись спать! – Игорь бросил на пол мокрый плащ и принялся снимать прилипший к телу, мокрый пиджак.
Анна продолжала стоять, словно вкопанная. Она не могла поверить своим ушам, да, собственно, и глазам.
Игорь, справившись с пиджаком, также бросил его на пол. Колючим взглядом он посмотрел Анне прямо в глаза, и, ни слова не говоря, со всей силы ударил ладонью по лицу. Анна отшатнулась и еле устояла на ногах. Щека, по которой ударил Игорь, моментально распухла. Анна прижала ладонью место удара и заплакала.
- Я же сказал тебе, хватит хлюпать! - Вид униженной женщины раздражал его все больше и больше. - Идии воон! – заорал Игорь на всю квартиру. – Иди к ребенку в комнату и ложись сегодня спать с ним! Если я тебя увижу, то пеняй на себя!
Это было ужасно. Игорь никогда не поднимал на Анну руку. Ну, были скандалы, ругань, но все улаживалось в течение часа. Анна не стала перечить пьяному мужчине. Мужчине, который еще недавно был самым любимым, самым желанным человеком. Сжавшись в комочек, она ушла в Димкину комнату, тихонько закрыв за собой дверь.
- Мама, - прошептал сонный малыш, - а что там так папа кричал?
           - Ничего, мой маленький, спи. Все будет хорошо, – она чмокнула малыша в душистые волосики и поплотнее укрыла одеяльцем.


ГЛАВА 23.


Из хижины бедного крестьянина Командор вышел сам не свой. Окружающие заметили это сразу. Лицо повелителя приняло серый, даже земляной оттенок, гордая осанка исчезла. Плечи отпустились, во взгляде появилось нечто мутное. Охранявшие Командора гвардейцы кинулись навстречу своему господину и попытались поддержать его.
- Подите вон! – сквозь зубы процедил Командор. – Оставьте меня в покое.
Ослушаться никто не посмел, и свита расступилась. Он постоял секунду, потом резко повернулся и громким, но спокойным голосом приказал:
           - Вернитесь назад и ждите. За мной ходить не надо!
Привыкшие к повиновению вассалы и гвардейцы покорно отступили назад. Командор, убедившись, что его оставили в покое, пошел дальше. Он шел и шел, не останавливаясь. Сейчас Повелитель Мира ни о чем не думал. Казалось, ему все безразлично. Остановился он только там, где поле стало переходить в густой и практически непроходимый кустарник. «Неужели случилось?» - то была первая мысль, которая посетила властелина. «Ведь я давно ждал, что это может произойти. Мои сны. Они не давали мне покоя. Как странно, что это произошло именно здесь, в заброшенном и забытом уголке. Я себе представлял эту встречу совершенно иначе. Там, в моих огромных дворцах… Как странно. Значит это действительно так, и это случилось. Это случилось». Командор тряхнул головой, как бы приводя в порядок мысли. «Итак, по порядку. Надо вспомнить все, все в деталях». Он закрыл глаза и представил себе бедную крестьянскую хижину.

  ***

Эти сны давно тревожили его. Сначала они были редкими, но со временем стали навещать его все чаще и чаще. В них он видел, как к нему, из далекого холодного космоса являлись странные, коротконогие существа с огромными черными, каплеобразными глазами. Они называли себя ангелами и говорили об обреченности созданной им цивилизации. С каждым таким сном разговор становился подробнее и обстоятельней. Пришельцы рисовали Командору гибель Земли, причем настолько красочно и ярко что, проснувшись, он не мог сначала сообразить, где сон, а где явь.
Он видел гибель своей Атлантиды. Видел, как чудовищной силы взрыв расколол огромный континент, а невиданной величины волна поглотила все оставшееся. Сначала Командор просыпался в этом месте. Позже сон перестал обрываться, он превращался в стремительный синий вихрь, уносящийся ввысь и увлекавший его за собой. А там, там был свет. Настолько яркий, что смотреть на него было невыносимо больно. Свет был необычным. Он мог мыслить, мог говорить. Более того, свет - было самое главное в этом мире. Свет был сутью, источником жизни и хранителем тайны смерти.
Командор помнил, как вначале этот свет его ласково обнимал, а затем ему стало неуютно, и свет его отверг. Он помнил колючий смех, который был повсюду. Свет смеялся над бессмертием Командора. Смех становился все громче и громче. Командор просыпался и ловил себя на мысли, что и он смеялся во сне над самим собой. От осознания этого становилось гадко. В последнем сне, когда Командора вновь уносил поток вихря, он не видел яркого, переливающегося света, но как будто бы слышал его голос. Свет говорил о скорой встрече. И Командор этой встречи ждал.



         ***

- Мы его посланники. Он велел встретиться с тобой и предупредить, что дни ваши сочтены, – теперь этот голос звучал не во сне, а в захудалом жилище бедного крестьянина.
- Но почему?
            - Как ты создал эту цивилизацию? Кто дал тебе это право - творить и забирать? Никто! Ты сам себе его присвоил, хотя твоя собственная судьба была уже предрешена, когда все вы должны были уйти к нам, в вечность. Но ты пошел наперекор судьбе. Ты принял решение, ты стал властелином. А властелин должен быть один. Мы долго наблюдали за тобой. Мы долго не вмешивались, но и ЕГО терпению пришел конец. Ты помыслил стать властелином времени? Вон, куда ты замахнулся! Да, ты не такой как все, ты особенный, и ОН это заметил, но смотреть дальше на то, как вы без веры, без идеалов плодитесь в нашем мире, мире, в который вас никто не звал, это уже слишком.
              - Но, я же хотел…. - Его перебили:
              - Мы знаем все, что ты хотел. Ты хотел нарушить природу нашего мира. Ты возомнил себя ИМ, ты покусился на вечность, сам будучи воплоти. Так не бывает. Вечен только ОН. Все остальное прах, и этот прах принадлежит только ему. Только ОН решает, куда и как уходит жизнь, а также когда и в ком она должна возродиться вновь. Суть каждого живого существа проходит только через НЕГО. Вы прибыли из другого мира, и вы нарушили равновесие. Ваши души переполнены пороком, ваши законы направлены во благо одному, и, в первую очередь, во благо тебе. Вы не знаете ЕГО заповедей, духовность вас мало заботит. ОН не может принять души людей, населивших эту планету. Здесь все надо менять. Тела твоих умерших соплеменников ничтожны, они приносят пользы не больше, чем сгнившее растение. Единый разум жизни не может найти почвы для развития. Он - спираль, а не кольцо. Так не может быть, разум не должен предаваться погребению, он  не  должен гнить, он должен  развиваться, переходя из одного состояния в другое, он должен быть достоянием всего нашего мира.
Командор слушал молча. Позади ему почудилось движение. Обернувшись, Командор остолбенел. Прямо перед ним стояло существо из его снов. Невысокого роста, с черными, похожими на капли, большими глазами. И, что самое странное, у этого существа не было рта, но все же Командор отчетливо слышал речь.
- ОН нас послал к тебе, и мы должны будем научить и подготовить тебя к грядущим переменам.
Командор поднял брови.
     - Не нужно вопросов. Все придет само собой. Созданный тобою мир тобою же и будет переделан. Как это исполнить, научим тебя мы, а вот когда это произойдет, скажет тебе ОН. Нам вместе предстоит пройти путь, соединяющий нити жизни и смерти. С этого дня ты будешь принадлежать ЕМУ, и ОН сделает тебя своим наместником в этом заблудшем и черном мире.


                ГЛАВА 24.


Вельзевул открыл глаза. Его верные слуги стояли рядом, и внимательно следили за ним.
           - Что это вы разглядываете меня, словно картину? – Вельзевул криво улыбнулся.
Подражая своему господину, улыбнулись и Витарту с Аарамом.
- Ступайте. Отдохните, и дайте мне побыть одному. А за смертного можете не переживать. Скоро все станет на свои места. Ну, пошалили малость, что ж с того? Такие шалости, по сравнению с его, - Вельзевул указал пальцем на потолок. - Сами понимаете. Идите. Я позову вас.
Аарам и Витарту растворились в глубине огромного зала.
Оставшись один, Вельзевул еще некоторое время неподвижно постоял возле стола. Мысли путались. Он не мог сосредоточиться. Взяв кубок, он осушил его до дна. Ароматный нектар разлился блаженным теплом. Вельзевул сел в свое кресло и вновь закрыл глаза.

                ***


Этот день был невыносимо жарким с самого утра. Его вели той же дорогой, что и накануне. Вельзевул был убежден: отец вынес приговор, и теперь-то он услышит его. Дешевая, но новая туника пропиталась потом. Руки и ноги нестерпимо болели от тяжелых цепей. Вельзевул представлял, как он примет приговор отца. Ему было очень важно до последнего показать себя не сломленным.
Они, как и в прошлый раз, прошли через черный ход. Когда офицер стал открывать потайную дверь, сердце Вельзевула бешено заколотилось. Однако Командора в кабинете не оказалось. Вместо него пленника встретил секретарь его отца, старик по имени Тор.
- Приветствую тебя, Вельзевул. – Тор поднялся с кресла, что стояло прямо возле письменного стола его родителя. - Пойдем за мной».
      «Ах, вот оно, что, - догадался Вельзевул, - по всей видимости, это начало одного из тех больших спектаклей, которые любил устраивать Командор». Вельзевул сам неоднократно был свидетелем, как его отец устраивал красочные жуткие расправы. Он шел следом за секретарем, не произнося ни единого слова. Тор своей старой, морщинистой рукой плавно открыл очередную дверь и жестом предложил Вельзевулу пройти вперед.
То, что увидел Вельзевул, немало его потрясло. Он оказался в маленькой, но богато украшенной и обставленной комнате. Но самое удивительное, в комнате сидел его брат Сабур.
- Вельзевул! - Сабур вскочил с дивана и сделал несколько шагов по направлению к нему.
        - Ну, вы тут немного побудьте одни. Скоро я за вами вернусь, – с этими словами Тор закрыл за собой дверь.
       Братья обнялись.
- Похудел-то как, - отметил про себя Вельзевул.
- Что случилось, Сабур, что тут происходит? До меня ведь дошли слухи, что Коман… отец тебя тайно казнил.
- Нет, как видишь, брат, я жив.
- Ты тоже был в тюрьме?
           - Увы, - Сабур глубоко вздохнул и вновь сел на диванчик, - увы, я не был в тюрьме. Меня все это время держали в маленьком домике, где-то на западной окраине Римануса. Мне стыдно перед тобой, да и перед другими. Я ведь знаю, какие муки ты перенес.
             Братья не заметили, как в комнатку вошла прекрасная рабыня. Она принесла нектар и другие яства. Сабур и Вельзевул переглянулись.
        - Странно. – Полушепотом произнес Вельзевул.
         - Что странно? - Не понял его Сабур.
         - Обычно отец перед казнью не поит своих жертв. Чтобы их чувствительность не была приглушена.
        - Полагаешь нас казнят?
       -  А ты сомневался?

В этот самый момент дверь открылась. Вернулся Тор:
- Ну что, братья, побеседовали? Теперь к делу. Ваш отец велел мне подготовить вас к очень ответственному делу. Итак, дети мои, - секретарь потер ладони. - Сейчас вы должны пойти за мной. Вас соответствующим образом оденут, и мы направимся на Совет.
Когда процесс переодевания был завершен, все тот же Тор провел их в большой зал заседания Совета.
Посредине зала, на небольшом возвышении, находился трон Командора. Над троном возвышался герб Повелителя мира, усыпанный драгоценными камнями. В лучах утреннего солнца, прорывавшихся сквозь высокие, узкие окна, это творение рук человеческих полыхало всеми цветами радуги. Вельзевул даже зажмурился, когда бросил взгляд в ту сторону.  Напротив трона, полукругом, были расставлены деревянные сиденья. Сиденья располагались вдоль длинного стола, на котором размещались серебряные кубки, уже наполненные нектаром. Также на столе лежал большой каравай хлеба. Как ни странно, но больше на нем ничего не было.
Вельзевул занял то место, где он когда-то, очень давно, сидел. Он окинул взглядом зал. Здесь ничего не изменилось. Высокий сводчатый потолок, выполнен из драгоценного камня в голубых тонах, там, в лучах солнца, угадывался лик его отца. Все блистало. Пахло свежестью. Только теперь Вельзевул посчитал, что всего в зале не тринадцать, как обычно, а двенадцать мест, не считая огромного трона Командора. «Странно, - подумал Вельзевул, ; кого же сегодня не будет?»
Внезапно его размышления прервал рев труб, донесшийся откуда-то из глубины дворца. В зал, не спеша и вальяжно, стали входить братья Вельзевула и Сабура. Впереди всех шел Ким. Выражение его лица было надменным. Следом за Кимом шли братья: Ром, Стеол, Ареон, Вардобрей, Зенон, Ахнетон, Теолитий, Феон и Крегоний. В знак приветствия они кивали головой, хотя никто не подошел к опальным родственникам. Вельзевул отметил, что в стае родственников нет Маириса.
Трубы вновь громко и торжественно запели, возвещая появление Командора. В ту же секунду в дверях появился отец. Он шел быстрым шагом, что говорило о важности и срочности беседы.
Командор сел, нервным движением руки отбросив в сторону красный бархатный плащ с золотой окантовкой.
-У нас мало времени, - начал он. В голосе его чувствовалась хрипотца, а это значило, что Командор чем-то раздражен. - Среди нас предатель! – Владыка земли нарочито сделал паузу.
Присутствующие машинально посмотрели в сторону Вельзевула.
- Вы не туда смотрите. Предателя здесь нет. Я его не приглашал.
Командор поднял правую руку, призывая своих детей к спокойствию.
       - Так вот, - продолжил он, - среди нас нет вашего брата и моего старшего сына Маириса. Потому, что он и есть истинный предатель. 
Лица членов Совета напряглись, на них легла тень страха и удивления.
    - Итак, слушайте меня внимательно. Маирис спровоцировал восстание на западе Атлантиды, и сам же направил туда войска. До меня дошли сведения, что повстанцы Запада и войска Маириса уже объединились. Но это не самое страшное. Беда в том, что Маирис добился расположения почти всех высших военных чинов в самом Риманусе. Кроме того, после того, как наш нечестивец Сабур покинул Индезиду, она полностью перешла в руки предателя, а с ней и большая часть флота. Здесь же нужно сказать спасибо и моему младшему сыну Вельзевулу, потопившему немало кораблей при осаде Метрополиса, что еще больше ослабило нас»
По залу пролетел ропот. Краска ударила в лицо Вельзевулу.
- Так вот! – Командор повысил голос. – У нас осталась только гвардия, да несколько кораблей, которые охраняют порт. Я распорядился, как можно быстрее вывести оккупационные войска из Вирииды, там около четырех отрядов. Но для того, чтобы они достигли Атлантиды, потребуется не один день. А, как вы понимаете, у нас времени почти нет. В любой момент Маирис поднимет предательские отряды в Риманусе. Боюсь, гвардия долго не продержится.
С места поднялся Ким. Лицо его было красным, то ли от волнения, то ли от жары:
- Что нам делать, отче? Приказывай!
Командор улыбнулся краешком рта. Впрочем, эту улыбку никто не заметил. Он действительно знал, что делать. Он знал это давно. Ему об этом уже сказали, и он к этому был готов. Теперь он прикидывал, кто должен остаться с ним, и кто не должен стать героем. Сначала была мысль о Маирисе. Но, по понятным причинам, эта кандидатура была вычеркнута. Это не тот антигерой, который нужен для равновесия, о котором говорил ОН.
«Кто? Сабур? Нет, это смешно. Ром, - Командор задумался. – Нет, Ром слишком романтичен и сентиментален». Он до последнего старался не думать о Вельзевуле, сыне, который поднял руку на него. Причем замах был серьезным. ««Вельзевул?» Последнее имя. «Вельзевул?» ; повторил он про себя. Командор открыл глаза и посмотрел на младшего сына. Вельзевул сидел спокойно и невозмутимо. Он отрешенно смотрел куда-то в сторону. Кажется, в сторону двери. Складывалось впечатление, что ему все безразлично.      
«ВЕЛЬЗЕВУЛ?» - мысленно кричал Командор. «НЕТ!» - вопила его уязвленная гордость.  «ДА!»  -  таким же криком отзывался рассудок. « НЕТ, ДА, НЕТ, ДА…»  И  все  же «ДА» побеждало. Командор сознавал, какой страшный выбор он делает. Должны остаться только он, и еще один. Остальные погибнут. «ПОГИБНУТ!!!»  Это слово ранило жесткое сердце тирана. Он незаметно для всех смахнул накатившуюся слезу. И все же Вельзевул. Голова Командора безвольно упала на грудь.



                ГЛАВА 25.


Анна не спала всю ночь. В ее голове не укладывалось, как такое могло произойти. С кем? С ней и ее любимым Игорем. Он ее оскорбил! Он ее ударил! Анна пыталась закрыть глаза, но картина случившегося вновь и вновь рисовалась  яркими красками. Глаза Анны не высыхали от слез. Несколько раз Димка, причмокивая, что-то пробормотал во сне. Анна затаивала дыхание, чтобы не разбудить малыша. «Ничего, - говорила она себе, - мы как-нибудь обойдемся». И слезы снова и снова застилали глаза и душили.

                ***

Между тем Игорь будто бы забыл о скандале с женой. У него вдруг случился отчаянный приступ голода. Раздевшись до трусов и бросив всю мокрую одежду в коридоре, он прошел на кухню. На столе стоял давно остывший ужин. Сразу после еды его потянуло ко сну. Кое-как добравшись до спальни, он рухнул от усталости и опьянения.
Похмелье для Игоря было сущим бичом. Обычно он так страдал от этого, что старался лишний раз не напиваться.
В это утро все было по-другому. Игорь проснулся как ни в чем не бывало. Анны рядом не было. Он решил, что она повела Димку в сад. Еще немного полежав, он поднялся. Голова была ясной. Игорь постарался вспомнить вчерашний вечер, но ничего не получилось. Он помнил только заседание суда и время, проведенное в ресторане с надоедливым клиентом. «Любопытно, - подумал Игорь. - Ведь, я нажрался вчера в зюзю, а сегодня даже не шелохнет. Странно, очень даже странно».
           Он направился в ванную. Открыл в раковине воду и плеснул на лицо несколько пригоршней чуть теплой воды. Только теперь он обратил внимание, что в самой ванной что-то лежит. Он остолбенел. Там была набрана вода, в которой плавали его вещи: брюки, пиджак и плащ. Но самое удивительное, вода в ванной была неестественно буроватого цвета. В подсознании Игоря мелькнула дикая картинка: тусклая лампочка и пятна, бурые пятна на белом. «Это кровь?» - догадка острым лезвием чиркнула внизу живота. Нет! Не может быть. Откуда кровь? Откуда ей взяться? Игорь осмотрел свое тело. Никаких ран, только несколько небольших синяков, хотя тоже непонятно, откуда взявшихся. Игорь еще несколько раз плеснул на лицо воду, нехотя почистил зубы, отказался от бритья и, не вытираясь полотенцем, вышел из ванной. Он обошел квартиру. Дома никого не было.
На кухне он налил себе крепкого чаю и с удовольствием выпил. Чай придал Игорю бодрости. Его больше не мучили никакие вопросы. Он оделся, вызвал такси и в приподнятом настроении отправился на работу. Плавающая в ванной одежда его уже ничуть не заботила. По дороге Игорь решил изменить маршрут, а заодно и план сегодняшнего трудового дня. Он попросил водителя поехать в следственный изолятор. Первую половину дня он провел там, откуда небо кажется в клеточку. Придя в офис, Игорь набрал домашний номер. Никто не ответил. На приеме было несколько человек. Он довольно быстро с ними отработал и даже заключил одно выгодное соглашение. Ближе к концу рабочего дня Игорь вновь набрал домашний номер. На этот раз трубка ожила. На том конце он услышал голос Анны.
- Привет! – бодро бросил Игорь.
- Здравствуй, – голос жены был сухим и подавленным.
            - Случилось что-нибудь? – Игорь насторожился.
- А ты как думаешь?
Возникла пауза. Игорь хаотически пытался вспомнить, что же могло произойти такого, чтобы Анна с ним так разговаривала. Тщетно. В памяти был полнейший провал. Единственное, что пришло на ум, так это та одежда, которая купалась в ванной, в воде практически рыжего цвета.
- Анна, послушай меня, ; начал серьезно Игорь, - ты мне можешь не верить, но я действительно ничего не помню. У меня в голове сплошной туман по поводу прошлого вечера.
- Ночи, – спокойно поправила жена.
Пауза возобновилась. Они пошли в ресторан с этим чудаковатым клиентом сразу же после процесса. Но ведь это же только-только около шести вечера.
- Ну, хорошо, хорошо, - голос Игоря осип, - Анчик, давай я приду домой, и там поговорим.
Трубка ответила тишиной.
- Анна! - Игорь встревожился. – Я тебя не слышу. Анна?!
- Я слушаю, - тихо ответила жена, - придешь домой, и поговорим.
Раздались короткие гудки. Игорь положил трубку и тут же прозвенел звонок.
- Игорь Владимирович, это из прокуратуры Филиппов. – сообщила секретарь.
Игорь тяжело вздохнул:
- Ладно. Соединяйте.

Сашу Филиппова Игорь знал давно. Когда-то они вместе начинали работать в прокуратуре. Филиппов так и остался следователем, только теперь он был старшим следователем по особо важным делам. Когда Игорь ушел в адвокатуру, они стали встречаться гораздо реже, но отношения оставались очень теплыми. Не раз приходилось им быть и по разные стороны процессуальной баррикады, но это не мешало их нормальному, человеческому общению.
- Игоряня, привет! – Голос Филиппова был звонким и задорным.
           - Привет, братан. Тебе нужен бесплатный адвокат? Так, сразу скажу, что ты ошибся номером.
           - Я знаю, Владимирович, что ты всегда был скотиной, ей и остался. Поэтому, сам понимаешь, по вопросам бесплатной юридической помощи я тебя не стал бы беспокоить. Есть адвокатищи в наших селеньях. Ха,ха,ха».
           - Ты позвонил, чтобы посмеяться?
           - Отнюдь, отнюдь, друг мой. Поплакать.
           - Вот как, тогда выкладывай.
           - Не по телефону.
          - Серьезно?
           - Очень. Приезжай, жду.
Игорь выглянул в окно. На улице моросил дождь, было сыро, серо и неуютно.  «Что делать,  - обреченно констатировал он про себя, - Работ такой».
До прокуратуры было недалеко, но Игорь решил воспользоваться мотором, чтобы не шлепать по этим противным лужам.

Филиппов поднялся из-за стола:  «Эээ… Привет старина». Он крепко пожал Игорю руку. 
- Располагайся.
Игорь сразу же отметил, что улыбка у приятеля натянутая.
- Говори с ходу, что случилось? Клиента мне хочешь важного подогнать? Так, я готов.
- Не горячись Игоряш! Будут у тебя еще клиенты. Если…
        - Что если? – Игорь начал волноваться. Да и было от чего. За время его адвокатской практики случалось всякое. Игорь мог припомнить три, четыре случая, когда его самого привлекали к уголовной ответственности за всяческую чепуху. Ну, к примеру, фальсификация доказательств, и прочее. Правда, такие дела рассыпались, но осадочек оставался.
           - Если, братан, ответишь мне на ряд не совсем, скажем, скромных, с точки зрения адвоката, вопросов.
           - Допрашивать, что ли, собрался? – Игорь нахмурился.
           - Еще чего. Пока просто поговорим. Вот скажи мне, ты вчера виделся с неким гражданином Коровкиным?
Игорь наморщил лоб. «С Коровкиным?» - для приличия переспросил он, хотя фамилия была ему знакома. Коровкиным звали как раз того потешного клиента, чье дело он вчера выиграл, неведомо каким образом.
- А в чем, Саш, проблема? Знаю я Коровкина или не знаю. Какая разница. Вообще, это адвокатская тайна. Слыхал о такой?
       - Да хватит тебе хохмить, – Саня сделался серьезным. – Тут, понимаешь ли, не до шуток. Утром меня подняли на вызов. Ну, сам понимаешь, трупешник криминальный, на стройке, заметь, в районе, где ты недалеко живешь…
- Я что, похож на маньяка?»
      - Прекрати паясничать!  Слушай дальше. Я таких трупешников, бля буду, за всю свою прокураторскую жизнь не видывал. У него глотка разорвана от уха, до уха. Причем это не нож».
Игорь нахмурился.
          - Да, да. Это зубы и, как отметил эксперт, не совсем уж и острые. Что скажешь?
         - Саня, - Игорь, сам не зная почему, занервничал, - ты, давай, короче-то, что тебе от меня нужно с этим Коровкиным?
           - Не психуй. У этого самого Коровкина в кармане твою визитку обнаружили, и судебную повестку.
           - Ну? Мало ли у кого мои визитки есть?
           - Мало, не мало, но опера проверили. Он вчера с тобой после обеда в суде был. Я знаю, что вы дело выиграли, по квартире, кажется, да?
          - Ну, выиграли, – Игорю стало не по себе.
           - Куда вы дальше поехали?
           - Не знаю. Вроде мы разошлись.
           - Ты уверен?
    Игорь на самом деле был в замешательстве. Он помнил, что они с этим самым Коровкиным и впрямь были в ресторане.
- Гоша, - Филиппов вновь взял в руку карандаш и громко стукнул им по столу, - машину этого Коровкина нашли возле кафе «Лагуна». Опера поработали. Официантки сказали, что он там был с человеком, по описанию очень даже похожим на тебя. Уехал или ушел этот Коровкин из ресторана уже после полуночи, и опять же с ним был человек по имени Гоша, он же адвокат Игорь Владимирович, или пятый сын лейтенанта Шмидта! Возникает вопрос, а вернее логическая цепочка: адвокат, суд, выигранное дело, ресторан. Потом поздний уход, труп, район твоего места жительства.-  Филиппов замолчал и внимательно посмотрел на своего собеседника.
Внезапно Игорь ощутил приступ тошноты, а затем боль, ненавистную боль в шее. Он автоматически поднес руку к тому месту, где боль пульсировала. Да, это была ямка. Отчего она появлялась всякий раз, когда приходила боль? Игорь посмотрел на Филиппова, но почему-то увидел совершенно иное лицо. Сейчас перед ним сидел какой-то незнакомый, крупнолиций мужчина с трехдневной щетиной. Его щеки были в синеватых жилках, оплывшие. Глаза маленькие, как у свиньи. Этот человек над чем-то смеялся. Потом незнакомец взмахнул рукой, и Игорь увидел, как в свете лампочки блеснуло холодное острие стали. Игорь вскочил и махнул правой рукой, как будто отбиваясь от возможного удара.
          - Игоорь! – услышал он голос толстомордого. - Игоорь, сядь, что случилось?
    Игорь помотал головой. Боль пропала, тошнота отступила. Его всего колотило.
- Игорь, ты что?
Пелена медленно сползла с глаз. Теперь Игорь увидел своего давнего приятеля, Сашку Филиппова, который стоял возле стола и очумелыми глазами смотрел на него.
            - Да, Саша, все нормально. Я, видать, попростыл, у меня сегодня с утра была большая температура. Теперь все кругом идет.
            - Игорь, я все понимаю, но скажи мне, ты был с Коровкиным в ресторане? Что произошло? Скажи мне, пока тобой опера из убойного не занялись. А они все равно на тебя выйдут.
      Игорь немного помолчал. Он собирался с мыслями.
- Саша, - голос Игоря был мягким и, можно сказать, неуверенным, - пойдем отсюда. Здесь душно, и мне очень плохо. Да, я знаю, - он запнулся, - знал Коровкина. Мы с ним были в суде, мы с ним были в ресторане. -  Игорь перевел дух. - Но я там так надрался, что дальнейшее помню плохо. Пойдем, лучше по пивку, а там и поговорим. Уж не думаю я, что ты меня подозреваешь в убийстве? - Игорь искоса посмотрел на приятеля.
На самом деле Филиппов поуспокоился. Поначалу он сильно испугался, когда увидел, что Игорь внезапно согнулся чуть ли не пополам, стал хвататься за шею, захрипел.
- Это давно с тобой такое? – поинтересовался он.
- Какое?
            - Ну, вот такие приступы. Тебе бы врачу следовало показаться. Ладно, уж пойдем по пивку. Только, ; следователь многозначительно поднял указательный палец кверху и хитро сощурил глаза, ; за твой счет. У меня, как у бедного прокураторского работника, денег нет.
            - Годится, – Игорь поднялся. Странное чувство неуверенности и тяжести в груди преследовало его. Вновь предательски заныла шея. Потрогав ее рукой, Игорь отметил, что ямка на месте. «Завтра же к врачу! Решено! Завтра пятница, постараюсь расправиться с делами пораньше».
Филиппов закрыл кабинет. Они прошли мимо дежурного, попрощались и вышли на улицу.
Минут через десять было найдено небольшое кафе. Заведение показалось вполне приличным, даже уютным. Они  заказали пиво, селедку с луком, горячее.
- Так ты что, действительно не помнишь, как вы с этим Коровкиным выходили из ресторана?
- Очень смутно, – ответил он. – Я, к собственному удивлению, напился. Но, памятую, мы ехали на такси, и этот клиент ну, Коровкин, вызвался меня провожать. В моторе мне стало плоховато, и я попросил водителя высадить меня.
- А что Коровкин?
      - Коровкин вышел вместе со мной. Он, наверное, был трезвее меня и все бухтел, что обязательно доведет меня до дома. И, кажется, до дома довел. - Игорь откровенно врал. Но больше ничего не оставалось. Игорь помнил, что в ванной у него плавает одежда в рыже-бурой воде. Нужно было не выдать волнения, а дома быстренько избавиться от этих шмоток. Обыск мог произойти в любой момент.
- Вот такие, Сашок, дела. Выходит, он проводил меня и пошел обратно. А, сам знаешь, город у нас лихой, может, где и деньгами мелькнул?
               - Да в том-то и дело, что деньги при покойном были, и немалые. Никто их не тронул, – Филиппов с удовольствием отхлебнул янтарную жидкость из высокой, запотевшей от холода кружки.
              - Дела? – Игорь тоже окунул губы в мягкую пену.
              - Дела-то дела, но, думается мне, неприятностей у тебя по этому поводу будет много.


                ГЛАВА 26.


На Совете Командор поручил Киму возглавить гвардию. Стеол и Ром встали во главе совета ученых. Крегоний, Теолитий и Ахнетон были назначены помощниками Кима. Вардобрей и Ареон вступили в командование флотом, но подчинялись Киму. Феон и Сабур стали ответственными за оборону главного дворца Римануса.
Конечно же, Маирис знал, что Реммер ведет отряды на защиту Командора, поэтому он торопился. Назревал бунт и в самом Риманусе. Командору доложили: комендантский отряд, насчитывающий пять тысяч солдат, внезапно отошел к окраине города и не подчиняется командам.
 Командор не тешил себя надеждами, он знал ; сбудется все то, о чем поведал ему СВЕТ. В этой войне должны погибнуть почти все жители планеты, чудовищная катастрофа поглотит его детей. Лишь самому Командору и одному из сыновей суждено иное.
Присутствующие на Совете заметили, что Командор не отвел никакой роли, ни самому себе, ни Вельзевулу.
- Я понимаю, у вас есть вопросы насчет меня и Вельзевула, - мрачно сказал Командор. Приходилось обманывать собственных детей. Это было тяжело, но необходимо. – Вельзевулу, после случившегося, я не могу доверить ответственной роли и забираю его с собой. Мы направляемся на юг Атлантиды и, по всей видимости, с вами уже больше не увидимся.
Сыновья повскакивали со своих мест. Зал заполнился голосами. «Как? Почему не увидимся?» Командор призвал всех к спокойствию.
           - Сядьте, – голос его был печальным, даже подавленным. – Мы действительно с вами никогда не увидимся. Так надо. Это не мое решение, – Командор сделал паузу. В зале воцарилась тишина. – Не спрашивайте меня ни о чем, я все равно не смогу вам сказать большего. Все, совет закрыт. Перед вами кубки с нектаром, поднимите их, осушите до дна, пусть этот напиток утешит ваши сердца, а вкус нектара останется памятью о моей любви к вам. Разломите этот хлеб и передайте его ломти из рук в руки. Пусть этот хлеб станет телом моим, и поможет вам достойно принять наследие высшего разума. Слушайтесь во всем Кима. Мы с вами уже не увидимся.
                Наступила пауза. Командор собирался с мыслями. Он продолжил:
- Не увидимся здесь, но очень скоро, очень мы будем вместе. - Грозный Повелитель Мира встал, поднял кубок и выпил до дна нектар. После этого он взял каравай, отломил кусок, положил в рот, отломил второй кусок и передал его Киму. Когда Ким выпил нектар и съел хлеб, Командор передал ему каравай, и Ким проделал все то же, что и отец.
Командор стоял и с грустью смотрел, как, один за другим, его сыновья осушают кубки и передают друг другу хлеб.
         - Идите, - печально сказал Командор, - простите меня, и да поможет ОН вам. А ты Вельзевул останься. Нам есть о чем поговорить.

                ***

Вельзевул подчинился. Отец продолжал стоять, глядя в сторону закрывшейся двери.
Резко повернувшись к Вельзевулу, он сказал:
          - Все. Маирис вечером или завтра утром атакует Риманус. Столицу уже ничто не спасет. Ничто уже не спасет и саму Землю. Я только что отправил своих детей на смерть. Слышишь? Отправил на смерть всех, кроме тебя. Они осушили кубки с нектаром, в котором было средство, снимающее бессмертие.
Лицо Вельзевула побледнело.
           - Ты останешься жить, и твоя жизнь будет вечной, но не здесь, – Командор замолчал. Он вновь повернулся к окну.
В зал вошел старик-секретарь.
         - Величайший! Мой гонец доложил, что Маирис с войсками под Риманусом. Мне кажется, что к вечеру он начнет штурм. А для тебя все готово, чтобы начать путь к югу.
          - Молодец. Ты проводишь нас с Вельзевулом. А сам останешься здесь. Ты умрешь с моими детьми. Это почетно.
         - Да, мой Господин. Я это знаю, и я с радостью умру во имя тебя.
          - Нет, - перебил его Командор, - не во имя меня, а во имя новой жизни на Земле. И тебе это зачтется там. - Командор указал пальцем на синее небо за окном.
Тор направился к дверям, за ним последовал Командор.
Вельзевул не тронулся с места.
          - В чем дело, Вельзевул? Ты не подчиняешься мне?
- Я не пойду, – тихо ответил Вельзевул. – Оставь меня здесь! Дай мне такого же нектара. Я умру рядом с моими братьями. Я, как простой воин, возьму в руки оружие.
           - Тебе определено другое. Тебе определено жить.
- Но я не хочу!
- Это не тебе решать.
- Поэтому я и взываю к тебе.
- И я не решаю этого.
Лицо Вельзевула вытянулось от удивления:
-Кто же избавит меня от позора жить, когда мои родные братья должны погибнуть?
- Это решает ОН! – Командор поднял голову кверху.
Вельзевул также посмотрел наверх, но ничего, кроме расписного потолка, не увидел.
- Я не понимаю, отче, кто Он?
Командор слегка улыбнулся:
- Видишь ли, сын мой, не только я правлю этим миром. Есть сила большая, чем моя. И эта сила - СВЕТ!
Вельзевулу молчал. Он все равно ничего не понял.
- Пошли. Мы и впрямь спешим.
           - Отче! – закричал вслед ему Вельзевул. – Но почему ты не можешь взять моих братьев? Почему? Почему именно я?
Командор остановился и повернулся к Вельзевулу.
           - Вот именно, сын мой, они достойнее тебя. Поэтому они и должны умереть, чтобы возродиться там, в новом Мире. Там они будут намного счастливее, чем здесь. Им будет легко, а нам с тобой, напротив, будет очень даже тяжело. Я и ты обречены на вечное скитание, на вечную, кропотливую работу во имя ЕГО!
           - Не гневайся, отец! – взмолился Вельзевул. – Позволь мне хотя бы взять с собой моих друзей!
- А ты уверен, что они согласятся разделить с тобой муки, на которые ты обречен?
- В любом случае это лучше, чем умереть от рук Маириса в тюрьме.
            - Глупец! – взревел Командор. – Глупец, ты многого не знаешь. Но скоро ты пожалеешь о своей просьбе. Тор! – позвал Командор. Преданный секретарь поспешил к своему повелителю. - Распорядись, пусть кто-нибудь направиться сейчас в тюрьму и приведет двух пленников. - Командор вопросительно посмотрел на Вельзевула.
 Практически не раздумывая, Вельзевул назвал Аарама и Витарту.

Через час во внутреннем дворе малого дворца Римануса собрались Командор, Вельзевул, Аарам, Витарту и отряд из двадцати самых преданных гвардейцев.
Они расселись по крытым повозкам, в которые были запряжены лошади. Создавалось впечатление, что из Римануса на юг отправляется торговый караван. Так было задумано во избежание всяческих неприятностей. Нужно было спешить. Вот-вот войска Маириса окружат город, тогда выбраться будет сложнее или вообще невозможно.
Вскоре сгорбленная фигура старика Тора  пропала из вида.
 


                ГЛАВА 27.



          Через два часа город Риманус был окружен войсками мятежного Маириса.
           Незадолго до этого Маирису стало известно о совете «Тринадцати». Правда, о чем там велась речь, он не знал, но догадывался. Маирис рассчитал все. После подавления восстания на Вирииде Командор будет ослаблен. Его войска разрознены. Более того, он сам доверил Маирису управлять войсками Земли. Маирис давно мечтал о власти. Он корчился от ревности, когда Командор не взял его в поход против Вирииды. Теперь же его мечта почти осуществилась. Он, во главе огромного войска стоит под Римансусом - древней столицей и сердцем всей Земли. До его мечты, до власти был только лишь один шаг.
Маирису доложили, что командовать обороной будет Ким. Это рассмешило надменного полководца. Однако и насторожило. А что же будет делать сам Командор? Он отправил в город сотни лазутчиков, дабы через своих осведомителей разузнать, какую роль отвел себе отец. Ему доносили, что о Командоре ничего не известно. А один из лазутчиков доложил: Командор вообще покинул столицу. Маирис забеспокоился. Что решил предпринять старый лис?  Еще через полчаса стало очевидным - Командора либо нет в городе, либо он вот-вот его покинет. В спешном порядке Маирис приказал окружить город и подвергать досмотру каждого, кто покидает столицу.
Военные, следуя приказу, проверяли каждого, кто покидал город. А таковых было немало. Однако Командора найти не удалось.
Чтобы не дать Киму с Тором подготовиться к отражению натиска, Маирис приказал начать наступление через два часа.
Через час в шатер Маириса охрана ввела трех пленных: двух гвардейцев и…. Маирис не верил глазам. Перед ним стоял его брат Зенон. Офицер охраны доложил, что его задержали  на Восточной дороге. Маирис легко угадал замысел Командора. Поэтому он не стал задавать вопросов Зенону. Он лишь сказал:
- Ну, что, братец, к Реммеру торопился? Реммер все равно не успеет. Я разделаюсь с городом за два дня. А потом займусь опальным адмиралом, если, конечно, он сам до этого не сдастся мне.
Зенон плюнул в лицо Маирису.
- Ты жалкая собака, - гневно выпалил он, - предатель, и не будет тебе удачи. Твой удел - кол на площади.
Маирис рассмеялся.
- Дорогой мой, мне до кола далеко, а твой - здесь.
Зенон принял мученическую смерть. Его, вместе с двумя сопровождавшими гвардейцами, распяли на кресте, на самом высоком месте. Так, чтобы защитникам Римануса эта казнь была видна.
 

                ***

Ким решил разбить свой штаб в малом дворце. На одного защитника приходился десяток солдат противника. Надежды на ополчение не оправдались. Рабы и нищие, едва узнали, что к городу подошла армия Маириса, тут же переметнулись к нему. Состоятельные граждане, понятное дело, воевать не желали. Они покинули город. Киму рассчитывать было не на что. Штаб решил не растягивать войска. Ким распорядился  оставить окраины города и стянуться к центру. Первое кольцо обороны проходило в районе большого дворца, когда противник его прорвет, планировалось отвести оставшиеся части к малому дворцу и порту. Со стороны моря отбивать натиск противника должен был флот или то, что от него осталось.
Ким не сомневался, что Маирис начнет вторжение ночью. Времени не оставалось. Все происходило стремительно. Все находилось в движении.



                ***


Все-таки Реммер узнал об осаде столицы Атлантиды. Солдатам Маириса удалось перехватить далеко не всех бежавших из города.
Адмирал приказал сократить время отдыха и двигаться как можно быстрее к осажденному городу. По пути следования находились три небольших города. Реммер заблаговременно направил туда своих офицеров, чтобы они известили гарнизоны, которые могли бы присоединиться к основному войску.
Такой энергии от адмирала никто не ожидал, и, в первую очередь, не ожидал этого Маирис.

                ***

К полуночи в Риманусе наступила гробовая тишина. Казалось, даже птицы покинули город в предчувствии близкой беды.

После полуночи на город с трех сторон потекли потоки огненной лавы: тысячи и тысячи факелов в руках солдат. Подойдя к окраинам города, войска противника остановились. Они ожидали, что их встретит шквал огня. Однако в городе было тихо. Командиры в нерешительности приказали отрядам приостановить наступление. 
Маирис пришел в ярость, когда гонцы сообщили ему, что наступление прервано.
          - Деревянные болваны! – орал он на весь штабной шатер. - Они без меня не могут сделать и шага. Идите и прикажите двигаться вперед. И только вперед. Значит, Ким не совсем дурак! Он приказал занять оборону в центре. Ступайте! Мы теряем время!
А время они действительно потеряли. Над морем уже забрезжил рассвет.
Уставшие солдаты Маириса еле шли. Они бы спали на ходу, если бы не чувство опасности. Улица, за улицей - и никого. Это нагнетало напряжение. И когда захватчиков встретил дружный шквал огня, они не выдержали и бросились назад. Защитники же Римануса ринулись в контратаку. Они гнали нападавших до самых окраин города. В этом бою полностью погиб отряд Маириса численностью в десять тысяч бойцов.
Ким торжествовал.
Маирис был в бешенстве. Он понес колоссальные потери. Чтобы очистить окраины города, он бросил в атаку неприспособленный к боевым действиям комендантский отряд. Солдаты комендантского отряда выступили в роли «пушечного мяса». Приказы Маириса не обсуждались, и бедолаги окунулись в бой. Отряд атакующих наткнулся на хорошо организованную оборону и был разгромлен.
           По войскам пронесся ропот. Солдаты были измождены. Маирис пришел в отчаяние. Еще немного, и он бросил бы в атаку оставшиеся отряды, но вовремя удержался от необдуманного шага.
Приближалась новая ночь, истекали первые сутки осады города. Маирис вынужден был констатировать, что они не добились ровным счетом ничего. Промедление становилось опасным. Реммер с подкреплениями мог в любой момент подойти к Риманусу. Когда совсем стемнело, доложили о прибытии отставшего в пути отряда с тяжелыми лучевыми установками. Маирис тут же распорядился привести тяжелые лучи в готовность и начать обстрел.
Часа через два улицы столицы содрогнулись от чудовищных взрывов. Маирис решил всю ночь обстреливать обороняющихся, а под утро поднять в атаку пехоту.
Мощные взрывы разрушали здания, земля гудела под ногами, кругом был огонь и ядовитый дым. На каменных мостовых разливались лужи крови. Повсюду раздавались крики и стоны раненых. Им никто не мог помочь. Везде царили суета и паника. Храбрый Ахнетон погиб через час после начала обстрела. Офицерам стоило больших усилий предотвратить отступление.
Ким, узнав о гибели брата, отправил Теолития возглавить переднюю линию обороны. Появление Теолития придало гвардейцам уверенности.
Под утро обстрел закончился. Наступила такая тишина, что заложило уши. Но это длилось недолго. Минут через двадцать тысячи солдат Маириса ринулись сквозь руины и обломки. Завязался ближний бой. Защитники Римануса  дрались отчаянно. Ни один из них не покинул поле боя, пока, уже после полудня, Теолитий не отдал приказ к отступлению.
Наконец-то Маирису доложили о захвате большого дворца. Феон, командовавший обороной дворца, также держался до последнего. Он погиб уже в тот момент, когда бой разгорелся внутри здания. Сабур с частью охранников отступил к малому дворцу.
Близились к исходу вторые сутки кровавого противостояния. В штаб Кима сообщили, что оставшиеся в живых гвардейцы сумели присоединиться ко второй, последней линии обороны. Доложили о гибели Феона, следом пришло сообщение, что во время обстрела погиб Стеол. Не было вестей и от Теолития.
С наступлением темноты небо вновь озарилось мощными лучами, а земля содрогнулась от чудовищных взрывов. Только на этот раз урон от боевых лучей стал не столь ощутим. Защитникам удалось укрыться. А когда Маирис необдуманно близко подкатил свои установки к центру, Ким отдал приказ подготовить артиллерию флота и ударить ею в ответ. Под утро, когда перестрелка закончилась, Ким узнал, что от эскадры осталось ровно половина беспособных крейсеров, да и те имели всевозможные повреждения. Не меньшее разочарование испытывал и вероломный Маирис. Большинство артиллерийских установок было повреждено или приведено в негодность.
           Затишье оказалось недолгим. Маирису потребовалось не больше часа, чтобы подготовить штурм последнего укрепления защитников Римануса.
           Бой длился уже восемь часов. Войска Маириса бросались в атаки, но, захлебываясь в собственной крови, отступали. Командиры вновь поднимали людей на битву.
В тот самый момент, когда Маирису и его генералам казалось, что вот-вот оборона будет прорвана, с левого фланга на них обрушились невесть откуда взявшиеся свежие войска.
«Реммер! Реммер! Это адмирал! Ура! Ура!» – кричали защитники города.
До Кима дошла весть, что адмирал со своими войсками сразу же ввязался в бой. Ким вытер тыльной стороной ладони взмокший лоб и бессильно опустился в кресло. Он был на ногах уже несколько суток, без отдыха.
- Мы победили! – уверенно сказал он себе и попросил, чтобы ему принесли полный кубок самого крепкого нектара. Осушив его, он стал ждать.
Через полчаса в малом дворце появился герой – Реммер. Ким крепко сжал его в объятиях.
- Сколько у тебя солдат? – спросил Кимон у Адмирала.
            - Три отряда, правда, сильно уставших, но полностью вооруженных, и еще половина отряда из тех, кого мне удалось собрать по трем провинциальным городам.
Улыбка засияла на лице Кима:
- Да, ведь это же больше, чем у проклятого Маириса! – воскликнул он. – Эх, жалко, с нами нет отца. Уж он бы порадовался. - Ким был горд собой. Правда, в душе щемило из-за гибели братьев, но война есть война, и победа важней. А победы без потерь не бывает.



                ГЛАВА 28.



Игорь наливался пивом. Он заказывал одну кружку за другой. Он совершенно забыл о том правиле, которое некогда установил для себя: не пить по будням, а уж если и пить, то немного. И вообще, в последнее время Игорь перестал узнавать себя.
- Гоша, ты куда гонишь-то? – удивленно спросил его Филиппов, когда Игорь заказал пятую кружку. – Напьешься ведь, завтра на работу не выйдешь.
- Не боись, Санек, -  отмахнулся Игорь, - не сорок первый, прорвемся. Давай-ка и тебе закажу.
Филиппов, немного поразмыслив, согласился:
- А и в правду, пес с ним. Пить так пить!
- Вот это по-нашему, – язык у Игоря заплетался. – Девушка! Две!
В общей сложности они выпили уже по семь кружек пива. Причем к горячему Игорь, в отличие от Саши Филиппова, не притронулся. Развезло их хорошо. Когда Игорь рассчитался и встал из-за стола, его заметно пошатывало. Шея продолжала болеть, но из-за опьянения Игорь боли почти не замечал.
- Бля буду, - теперь и язык следователя Филиппова едва шевелился, - как я до дому-то доберусь, а?
- Да как, как? Жопой об косяк. Сейчас поймаем тачку, и все тут.

Саша Филиппов жил в противоположном конце города. Игорь, чтобы не брать вторую машину, решил сначала довести приятеля до дома. Он назвал адрес Александра, и они оба шлепнулись на заднее сиденье желтенькой «Волги».
До дома, где жил Филиппов, они добрались минут за пятнадцать. У подъезда Саша спросил Игоря:
- Может, ко мне ночевать пойдешь?
            - Нет! - наотрез отказался Игорь, - я только домой. Анка ругаться будет, и так нажрался как сапожник.
          - Нее, - помотал головой Филиппов, - не как сапожник, а как адвокат.
Они посмеялись, пожали друг другу руки, и Игорь назвал водителю свой адрес.
На обратной дороге Игорь задремал. Проснулся он от толчка. По всей видимости, машина попала в яму. Игорь оглянулся, было темно, но, скорее всего, они проезжали район новостроек, недалеко от его собственного дома. Внезапно Игорь ощутил сильнейшую боль в шее. Он дотронулся до того места, где болело. Ямка была, она странно пульсировала. Тошнотворный ком подкатил к горлу.
- Остановите, пожалуйста! – попросил Игорь водителя. – Что-то мне плохо. Я сейчас, на минутку.
Таксист прижался к обочине, и машина встала. Игорь открыл дверку. Свежий воздух ударил в ноздри. В салоне загорелась тусклая лампочка. Взгляд Игоря ухватил тонкую шею водителя с пульсирующей на ней синенькой жилкой. Что-то внутри оборвалось. Мощный бросок в сторону бедного таксиста не оставил тому никакого шанса на спасение.
Кровь брызгала по всему салону. Упругой, соленой струйкой она попадала Игорю в рот. Игорь потерял сознание. Очнулся он минут через десять. Опять яркий фейерверк озарил темное августовское небо. Игорь ощущал странные толчки по всему телу. Оно наливалось чудовищной энергией. Игорь готов был свернуть горы. Произошедшее его мало заботило. Он вышел из машины. Огляделся по сторонам. Вокруг никого. Только темные силуэты недостроенных домов и стена серого дождя. Внезапно Игорь рассмеялся. Сначала то был тихий смех, но он перерос в дикий хохот. Игорь не мог себя контролировать. Он стал плясать в огромной луже, которая образовалась посреди дороги, прямо перед автомобилем. Фары машины освещали это страшное представление. Глаза таксиста были открыты. Остекленевшие, они смотрели на ужас, посетивший окраину города.
Дальше была дорога домой. Игорь не заметил, как он прошлепал с добрых километра полтора, пока не оказался возле дверей собственного подъезда.  Привычным движением он извлек ключ из кармана кожаной куртки и открыл дверь. В коридоре было темно. Полоска света прорывалась из кухни. Игорь, не снимая туфель, прошел туда.
Анна сидела за столом. Глаза ее покраснели от слез.
- Привет, дорогая! А вот и я!
Анна не ответила мужу. Она просто смотрела на него, как смотрят на что-то безобразное и до ужаса неприятное.
- Что? Что ты так смотришь на меня» – Игорь начинал выходить из себя. Его раздражало жалкое существо, сидящее за столом и буравящее его неприветливым взглядом. – Ужин готов? Или опять все будет холодным? Что молчишь? - Глаза Игоря наливались кровью.
Анну это испугало. Игорь сделал шаг в ее сторону. Анна съежилась.
- Я тебя, суку, спрашиваю, ты меня кормить будешь? Кукла расфуфыренная! – Он схватил стул, поднял его и с силой бросил о пол. Стул разлетелся на несколько частей. Грохот ударил по ушам. Анна невольно закрыла глаза.
- Ты же ребенка разбудишь! – вырвалось у нее.
            - Плевать я хотел, кого разбужу. Я жду ответ, ты мне ужин приготовила? – Игоря трясло от гнева. Внезапно он почувствовал боль в шее. Рука машинально коснулась этого места. Ямка  пульсировала с невероятной частотой. Игорь сделал еще один шаг к жене. В этот момент дверь на кухню открылась. Игорь скорее это почувствовал, чем услышал. Он отскочил в сторону и напрягся. В нем теперь буйствовали звериные инстинкты.
              На пороге стоял Димка и тер кулачками глаза.
             - Мама, - жалобно проговорил он тоненьким голосом, - что это так шумело? Мне страшно.
Анна сорвалась с места и, схватив ребенка, прижала его к груди. Ее сердце бешено колотилась. В этот момент она была готова ко всему.
Тот же звериный инстинкт предупредил Игоря об опасности дальнейших действий. Он шагнул в глубь кухни и как-то странно щелкнул зубами. Ямка на шее колотилась. Он зажал ее ладонью.
Когда Анна и Димка выбежали, из груди Игоря вырвался страшный рык. Его жгло огнем. Ему была нужна Анна. Кулаки то сжимались, то разжимались, он до крови впивался ногтями в ладони. Но что-то мешало ему кинуться вслед за жертвой. Вытянув шею и подняв голову кверху, до хруста в позвонках, он сильно рыкнул и без чувств повалился на пол.


                ***


Анну трясло. Ее руки дрожали, и она никак не могла справиться с пижамкой сына. Внезапно из кухни послышался странный и страшный рык. Озноб пробежал по ее спине. Анна лихорадочно блуждала глазами по комнате, ища любой предмет, который мог бы защитить ее и Димку. Она не нашла ничего, кроме ножниц. Схватив этот спасительный предмет, намертво зажав его в кулаке, Анна напряглась. Она ждала: откроется дверь и безжалостный зверь ворвется в комнату. В висках стучало. Димка, видя мамино состояние, замер на диванчике. Время остановилось. Только пульс отсчитывал секунды: одна, две, пять, десять, сто.
В комнату никто не врывался. Анна напрягла слух. Полнейшая тишина. Она постояла возле двери. Тишина, ни единого шороха. Анна, закусив нижнюю губу, осторожно приоткрыла дверь. Тихо. Тихо и темно, только узкий луч электричества пробивается со стороны кухни. Сердце продолжало отстукивать морзянку. На цыпочках Анна приблизилась к кухне. Она до боли в ладошке сжимала единственное оружие - ножницы.
Анна постояла с минуту и кончиками ножниц приоткрыла дверь. Было по-прежнему тихо. Озноб колотил. Она осторожно просунула вовнутрь голову. Ком подступил к ее горлу. Она широко распахнула дверь и вошла в кухню. Игорь лежал на полу, раскинув в стороны руки и ноги.
«Боже! Он умер!» – пронеслось в ее голове. Все поплыло. Едва устояв на ногах, Анна дождалась, когда закончится приступ, и подошла ближе к лежавшему мужу. Секунду помедлив, она нагнулась и только теперь заметила, что ноздри Игоря раздуваются. Анна нагнулась еще ниже и услышала ровное дыхание. «Да он просто спит! – дошло до нее. ; Напившись до одурения, спит!» Анна  почувствовала острый, неприятный запах алкоголя. Правда, кроме этого запаха, она уловила и тот, странный, сладковатый запах, который преследовал ее несколько дней. Но не меньше  напугало и другое. Лицо мужа было испачкано чем-то коричневым. Нет, то была не грязь.
 Остаться дома или уйти? Она вспомнила глаза Игоря, когда он приближался к ней, и когда разбивал об пол стул. «Нет! – твердо решила она. – Оставаться дома будет небезопасно. Что до меня-то, ладно. Но вот Димка?» Она прошла в детскую. Мальчик, как напуганный воробей, сидел, забившись в дальний угол дивана.
             - Ничего, ничего Димочка. Это игра такая. Мы сейчас оденемся и пойдем к тете Свете.
- А зачем? – голос  ребенка дрожал. На его глазах виднелись прозрачные капельки слез.
- Так надо, миленький, я же тебе говорю, это игра такая. Мы должны очень быстро прийти к тете Свете, и тогда мы выиграем и получим приз.
- А какой? – глаза Димки загорелись.
- А какой ты хочешь? – Анна продолжала одевать малыша.
            - Я? – Димка, немного поразмыслив, выпалил. – Я хочу “Киндер-сюрприз”!
- Годится, – согласилась Анна.
Одев Димку дрожащими руками, она быстро оделась сама. Спешно покидав в сумку все необходимое, они тихонько вышли в коридор. Дверь после прихода Игоря оставалась незакрытой. Анна надавила на ручку, и они очутились на лестничной площадке. Анна хотела уже закрывать дверь, но в последнюю секунду передумала. Она попросила Димку немного подождать, а сама вернулась в квартиру. Сердце ее болело за мужа. Она приблизилась к кухне. Игорь продолжал спать. Анна вернулась и заперла входную дверь. Выйдя на улицу, Анна зябко поежилась. Слава Богу, дождь закончился, но было сыро и холодно.
- Мама, а мама, а где папуля?
- Что? – переспросила Анна, не поняв сначала Димкиного вопроса.
- Папа где? Он с нами, что ли, играть не будет?
            - Нет, что ты, миленький, конечно же, будет. Он уже играет. Он пошел в другое место.
           - А он кричал и сердился из-за игры? Он проигрывает? - не унималось крошечное создание.
            - Да, да, проигрывает, – ответила Анна и, взяв малыша за руку, быстро направилась в сторону дома  подруги.

Светлана открыла не сразу.
- Что, что случилось? – испуганно моргая, спросила она. – Ну, не молчи же, говори?
- Кто там? – послышался из спальни голос Сергея.
- Сережа! – ответила Светлана. - Это Анна с Димкой. Давай-ка, иди сюда.
Через минуту, заспанный, в длинном махровом халате, на кухне появился Сергей. Только теперь Анна расслабилась и заревела в голос. Димка начал дергать ее за рукав кофточки.
- Мам, мам, но ведь мы же выиграли. Ты чего плачешь? Давай приз!
Светлана не понимала, о каких выигрышах и призах идет речь, но нашлась:
- Конечно, тебе будет приз, но сначала надо поспать. - Она взяла Димку за руку и направилась в детскую.
Тем временем Сергей, ни о чем не расспрашивая Анну, поставил чайник.
Димка уснул очень быстро. Светлана вышла из комнаты. Она заварила три чашки кофе и, сев напротив Анны, приготовилась слушать.

                ГЛАВА 29.



 Когда обоз отъехал от окруженного Римануса километров на двадцать, его настиг отряд всадников. Офицер поднял руку, предлагая путникам остановиться. Всего в обозе было четыре повозки. Командор, Вельзевул, Аарам и Витарту сидели в третьей. В других находились переодетые гвардейцы.
- Кто такие? Куда едете?
Гвардеец, сидевший в первой повозке спрыгнул на землю и приблизился к всаднику.
- Мы торговцы, едем на юг, в город Осторий, за товаром.
Офицер, обойдя гвардейца, подошел к первой повозке и заглянул туда. Там, в темноте, сидели несколько человек. 
             - В тех повозках тоже люди?
- Да, господин.
- Вот что, бродяга, скажи всем, чтобы вышли из повозок и встали рядом с  ними.
Гвардеец понял что избежать кровопролития не удастся, и громко крикнул:
- К бою! Защищать Командора!
           Отряду Командора потребовалось не больше пяти минут, чтобы на дороге остались лежать десять бездыханных тел. Дальнейший путь обошелся без приключений.
В повозке Командора на протяжении всего пути царило молчание. Каждый думал о своем. Через два дня обоз достиг города Остория. Но в самом городе они не остановились, а ехали еще несколько часов. Когда, наконец, повозки стали, и люди вышли на улицу, Вельзевул и его спутники не поверили своим глазам. Прямо перед ними возвышались две пирамиды. Они были настолько громадными, что их вершины утопали в облаках. 
             Вокруг громадин копошились сотни людей. Вельзевул не мог понять, из чего эти гиганты сделаны. Пирамиды горели бронзовым светом. Лучи заходящего солнца зловеще играли на их поверхностях.
- Теперь это наши дома, – тихо сказала Командор.
              - Что это значит, отец? – впервые за два дня обратился Вельзевул к Командору.
   - Я же сказал, наши дома.
    - Мы здесь будем жить?
    - Нет, мы будем жить в них, но не здесь.
     Вельзевул ничего не понимал. Он вспомнил слова отца о новом предназначении:
     - А что за новая жизнь у нас будет?»
    - Что ж, -  Командор устало провел ладонью по лицу, - пожалуй, настало время рассказать тебе все. Тем более что видимся мы с тобой на этой Земле в последний раз. Пошли». 
Он взял Вельзевула за локоть и отвел в сторону:
- Я создал эту цивилизацию. Я предпринял немало усилий, чтобы люди, спасшиеся,  после катастрофы в космосе, не погибли на чужой, не приспособленной к жизни планете. Я дал людям все: воздух, воду, пищу. Я построил города. Рождались сотни, тысячи  людей. Мы заселяли и осваивали материки. Мы учились жить по-новому. Казалось, я предусмотрел все, казалось, я стал вечным властелином этого мира. Но я заблуждался. ОН открыл мне глаза. ОН меня научил. И, самое главное, я свято поверил в НЕГО.

Вельзевул внимательно слушал. Еще никогда этот тиран, повелитель мира, в котором он жил, не был с ним столь откровенным.
Командор продолжал:
- Да, я был жесток, но природа человека требовала от меня быть таким, иначе бы цивилизация не выжила. Люди съели бы сами себя, они бы превратились в разрозненные стаи диких и кровожадных животных. Я дисциплинировал их. Я все держал в своих руках. Я и теперь не сомневаюсь, что поступал правильно. Иначе я никогда бы не познал ЕГО. - Командор поднял голову и посмотрел на небо с клочками белых облаков. Они быстро пролетали над ними, причудливо меняя формы.
Затем суровый повелитель Земли перевел взгляд на сына:
- Так вот, я все делал правильно, но я не знал одного. Я не знал, что человек  -  это не просто живой организм, не просто зверь на двух ногах. Оказывается, у человека есть душа.
Вельзевул вопросительно посмотрел на отца.
- Да, сын мой, именно душа. Ты не знаешь, что это такое. Да, собственно говоря, не знаю этого и я. Знает только ОН. Но мне известно лишь то, что эта душа живет вечно. Она живет после того, как сам человек, то есть его тело, умирает. Мы об этом не ведали. И мы хоронили бедные души вместе с их бренными телами. Мы просто зарывали их в землю. Без веры души не могли освободиться. Они  становились никому не нужными. Им необходимо принести веру, и это  сделают твои братья, когда погибнут.
Вельзевул нахмурил брови.
          - Да, твои братья, после того, как их не станет, – последнее слово Командор произнес тяжело и отпустил на грудь голову - Видишь ли, у души есть свой дом. И этот дом не Земля, а огромная вселенная с могучим и беспредельным разумом. Этот разум - СВЕТ. Этот свет – ОН. Именно ОН принимает эти души, и ОН решает, куда они пойдут дальше. Но сами души своего пути не ведают, хотя не могут без привнесенной и принятой ими веры выйти из мертвого тела. ОН же сам не может им указать путь, равно как не может привнести  веру. ОН может это сделать только при помощи посвященного.
           - И этим посвященным ОН выбрал тебя?
Вместо ответа Командор закрыл глаза.
           - Скажи, а как ты это будешь делать?
Командор посмотрел на Вельзевула. Потом улыбнулся одними глазами и приложил указательный палец ко рту:
- Тебе не дано знать.
- Тогда в чем же заключается моя миссия? – Вельзевул недоумевал.
- Твоя миссия? – медленно переспросил Командор. – Твоя миссия – противоположность.
Лицо Вельзевула вытянулось.
           - Да, да. Именно противоположность: я посвящен, ты нет. Я буду направлять души ЕМУ, ты этого сделать не сможешь. Ты сможешь только препятствовать этому.
- Почему?
            - Потому что ты бунтарь и романтик. Ты можешь любить, дружить, гневаться, радоваться, но ты не можешь уверовать. Ты не верил мне, ты не верил своим друзьям, ты не верил даже самому себе. Разве я не прав? Разве ты верил в собственную победу надо мной? Ты бунтарь. Но бунтарь тоже нужен. Ты будешь путать души живых, ты будешь ими играть, сколько тебе вздумается, но ты не посмеешь тронуть душу того, кто умер. Кроме того, ты не посмеешь причинить вред человеку. Только я буду ее проводником во тьме, я буду маленьким лучиком этого огромного и бескрайнего СВЕТА. Хотя, ; Командор сделал паузу, - иногда я позволю тебе знакомиться с душами умерших. Но, только знакомиться, влиять на них ты не будешь. Тебе такого права не дано.
           - Но, как я стану это делать?
           - А, вот так, обладая силой, и эта сила находится там! – Командор указал рукой на одну из пирамид. - Ты станешь искусителем душ. Ты будешь ломать их веру, а ОН будет смотреть, сколь она была сильна, и в зависимости от этого решать - Командор осекся.
            - Что решать?
            - Тебе этого не дано знать, – отрезал отец. – Все, я сказал все, что можно было сказать. Остальное ты поймешь, если тебе будет дано понять. Давай прощаться. - Командор сделал шаг в сторону Вельзевула, но внезапно остановился, и добавил - Да, чуть было не забыл.
Вельзевул напрягся.
- Твои друзья. Они не могут остаться с тобой такими, какие они есть сейчас. Они будут другими.
- Как другими? – не понял Вельзевул.
            - Ты увидишь потом. Я тебя предупреждал еще в Риманусе. Ты сейчас пойдешь вон к той пирамиде и сам поймешь, что тебе делать. Прощай! - Он повернулся спиной к сыну и направился в сторону одной из двух громадин.
Именно таким Вельзевул его запомнит. Потому что больше никогда не увидит. Лишь изредка они будут общаться, не видя друг друга. Таковы были правила новой жизни.


                ГЛАВА 30.


В малом дворце, в кабинете отца, Ким совещался с адмиралом Реммером. Они обсуждали дальнейший ход военной операции против Маириса.
Реммер настаивал на том, чтобы без передышки нанести последний, решающий удар по войскам мятежника.
- Все верно ты говоришь, друг мой, - отвечал Ким. - Но, посуди сам: и твои и мои бойцы устали, они вымотаны и голодны. Нам нужно сгруппироваться, укомплектовать боеспособные отряды. А потом, с приходом твоей армии, мы имеем серьезное численное преимущество. Так чего же торопиться?
- Ким, я уважаю твое мнение, - не соглашался адмирал, - а если к нему подоспеет подкрепление с Вирииды или Индезиды?
- Мне кажется, - возражал Ким, - там находятся войска, преданные нам.
- Маирис коварен. Его люди уже побывали на всех материках. Я не убежден, что Вириида дружественна. Тем более, если вспомнить последний поход туда Командора.
Реммер удалился. Ким же приказал собрать командиров.


                ***

Маирис был в бешенстве. Он, словно хищный зверь, метался по шатру. Напуганные генералы стояли по струнке.
- Вы говорили мне, что Реммер появится только через трое суток! Как произошло, что этот проклятый Командором стратег ударил в наш левый фланг? – Маирис гневно посмотрел на своих подчиненных.
Вперед выступил Гер, тот самый капитан, который помогал Маирису в операции против Сабура. Он не погиб, он был ранен и  все же с трудом, но выкарабкался. Теперь он был генералом.
-Повелитель! Никто не мог предположить, что Реммер такими темпами будет приближаться к столице.
- Тогда ответьте мне, что сейчас твориться с нашими силами? Какое количество войск осталось, и можем ли мы продолжать штурм Римануса?
-Повелитель! – опять выступил вперед генерал Гер, ; Ким превосходит нас по численности.
- Значит, штурм начинать бессмысленно?
            - Не то слово, мой господин. Мы опасаемся, что Реммер ударит по лагерю. Наши войска разрознены. Солдаты голодны и устали. Впору подумать о том, чтобы отойти от Римануса.

От гнева Маирис готов был сгореть.
- Это вы мне говорите об отходе!? Когда победа была в наших руках?! Идиотизм! Мы должны атаковать. Пусть солдаты голодные и уставшие, они скоро будут победителями, и тогда их ждет награда – целый город. Я отдам его им на целых три дня. Готовьте наступление, готовьте его прямо сейчас!
Ослушаться Маириса никто не посмел.
Слух о том, что город на целых три дня будет отдан победителям на разграбление, воодушевил солдат армии Маириса. Несметные богатства столицы мира, роскошные женщины и сотни рабов – это впечатляло. Солдаты поднимались с земли, выходили из палаток, они готовили оружие, они уже снова стремились в бой.
Ночь отпускалась на землю. Последняя ночь Атлантиды. Небо усеяли  миллионы звездных бриллиантов. Легкий ветерок с моря нежно веял. Неестественным казалось в такую ночь движение тысяч вооруженных и озлобленных людей. Отряды построились. Оружие зловеще поблескивало в магическом свете звезд. Лица были сосредоточены и полны решимости. Последние минуты тишины!
 Внезапно, словно крик огромной птицы, над лагерем пролетела команда «ВПЕРЕД!!!». Гул тяжелой артиллерии, вспышки взрывов, бряцанье оружия, воинственные крики солдат - все слилось и покатилось навстречу смерти, неся и сея эту смерть.

                ***


Вскоре Вельзевул потерял из вида отца. Он исчез возле уносящейся  вершиной в небо пирамиды.
Никто не объяснял Вельзевулу, что он должен делать. Он как будто бы слышал внутренним слухом. Страх пропал. Вельзевул почувствовал уверенность. Он вернулся к повозке, возле которой дожидались Ааарам и Витарту. Они зачарованно смотрели на огромные, бронзовые пирамиды.
- Идемте со мной! – скомандовал Вельзевул.
Ааарам и Витарту последовали за своим повелителем. Пирамида находилась гораздо дальше, чем казалось сначала. Израненные кандалами ноги ныли. Сжимая зубы, пересиливая боль и усталость, они брели за Вельзевулом.
Наконец Вельзевул, а следом за ним Аарам и Витарту, остановились. Ветер, принося массу песка и пыли, ударял в громадную стену пирамиды,  устремляясь ввысь, издавая оглушительный рев. Было очень сложно понять, из какого материала  изготовлено это чудо. Пирамида переливалась, и ее цвет зависел от  того угла зрения, под которым на нее смотрели.
Как поступать дальше, Вельзевул не знал. Прошло минут пять, если не больше.
- Господин, что мы тут делаем? – не выдержав, спросил Аарам.
- Помолчи, - отрезал Вельзевул. – Очень скоро мы все узнаем.
Внезапно они почувствовали слабое, но с каждой секундой нарастающее колебание земли под ногами. Пирамида стала быстро менять цвета, и часть ее стены, возле которой стоял Вельзевул с друзьями, исчезла. Они увидели глубину, в конце которой горел мягкий, голубоватый свет.
-Нам пора, – одними губами проронил Вельзевул и, ни на секунду не сомневаясь, что поступает правильно, сделал первый шаг.


                ***


Земля стонал от разрывов. Люди кричали, всюду лилась кровь. В воздухе стоял запах паленого мяса. Натиск противника был силен и жесток. Войны Кима и Реммера не ожидали столь скорой и дерзкой атаки. Солдаты  Маириса дрались отчаянно. Они застали врасплох разрозненную, отдыхающую армию. Это был не бой, а самая настоящая резня. Всюду стонали и хрипели искалеченные люди. Повезло тем, кто был убит сразу. Защитников Римануса охватила паника. Тысячи солдат Кима и Реммера, побросав оружие, ударились в бегство. Они бежали в сторону порта, в надежде попасть на уцелевшие корабли и спастись от неминуемой смерти.
Реммер был вне себя от ярости. Еще час тому назад они держали победу за хвост. Он забыл о субординации. Адмирал ворвался в кабинет малого дворца. За столом сидели Ким, Вардобрей и Ром. Они преждевременно праздновали победу и были изрядно пьяны. Только что Киму сообщили об атаке Маириса. Поэтому он встретил Реммера словами:
- Я все знаю. Это агония Маириса.
Реммер покрылся пунцовыми пятнами:
- Да ты не ведаешь, что кругом творится!? Мы смяты и опрокинуты. Через двадцать, тридцать минут сюда придут солдаты Маириса, и твою голову доставят ему на разукрашенном дорогими камнями блюде!
- Реммер? – брови Кима поползли кверху. Он едва держался на ногах. – Что ты себе позволяешь? Иди и бейся, это твоя первостепенная задача. Не видишь, мы уже празднуем победу, так принеси ее нам сюда, да побыстрей!
Адмирал понял, что разговор бесполезен. Реммер направился к казармам, которые находились во внутреннем дворе дворца. Там он рассчитывал собрать отряд из личной охраны Командора и с ним пробиться в порт. На худой конец, он предполагал покинуть Риманус на одном из кораблей, отплыть в Вирииду и собрать новую армию. Возле входа в казармы ему попался Сабур. Они плохо знали друг друга.
- Сабур! – позвал его Реммер.
Сабур остановился и стал рассматривать неизвестного, который его окрикнул. Наконец, он узнал адмирала, и очень ему обрадовался.
- Какое счастье повстречать тебя! – Сабур был явно напуган.
            - Я тебе признателен, – ответил почти равнодушным голосом адмирал. - Ты командуешь охраной дворца?
            - Да, я , но… Здесь практически никого нет, – Сабур смешно развел руками.
           - Вообще?
            - Человек десять. Они мне преданы и сказали, что не оставят меня.
            - Зови их.
Через минуту Сабур появился в сопровождении десятка здоровенных охранников.
- Слушайте меня. Теперь нам необходимо пробиться в порт. Это сложная задача. Все дороги забиты. В порту мы должны найти любой корабль и попытаться уйти в море. Если еще не поздно.
Вместо ответа старший охранник угрюмо кивнул головой.
Дорога была заполнена бегущими в панике людьми, повозками, телами погибших. Только невероятная сила охранников помогла беженцам достичь побережья. В порту народу было не меньше.
Реммер, бывший капитан, а теперь адмирал флота Командора, лучше, чем кто-либо, знал все в порту. Теперь он возглавил небольшой отряд. Они вошли в какой-то старый дом. Адмирал осмотрелся и указал спутникам на большой люк, что был едва заметен на полу. Два здоровяка-охранника не без труда подняли его крышку. Запах гниения усилился.
           - Нам что, туда? – указал Сабур на темную, вонючую дыру. Его перекосило от отвращения.
            - Туда, туда, дорогой. Я понимаю, это не душистый нектар пить. Но что поделать?
Они шли вслепую по скользкому и темному проходу. Наконец, они почувствовали запах моря, и через некоторое время вышли к проему. Этот проем был сделан в каменной стене над самым океаном. Вниз вели ступеньки. Держа друг, друга за руки, путники спустились вниз. Реммер нагнулся и нащупал в воде цепь. Он потянул за нее, и вскоре все увидели небольшую деревянную лодку.
Сердце Сабура радостно забилось. На горизонте замаячило спасение. Они быстро разместились в хлипком суденышке. Старший охранник сел на весла. Лодка быстро растаяла в темном море.


                ***

После ухода Реммера Ким потребовал, чтобы ему Вардобрею и Рому принесли еще нектара. Офицер охраны в ответ на это требование сообщил командующему армией, что враг уже возле самого дворца.
- Это Реммер распускает такие слухи? – Ким засмеялся. Вардобрей и Ром согласно кивали головами.
Гораздо раньше, чем предполагал Реммер, противник подступил к дворцу. Охрана разбежалась. Передовому отряду Маириса не стоило ни малейшего труда ворваться вовнутрь. Одичавшая толпа расползлась по манящим своими богатствами помещениям, сгребая все на своем пути. На втором этаже небольшой отряд обнаружил трех спящих людей. Один из солдат приподнял за волосы голову лежащего на столе мужчины. Это был Ким. Он мутным взглядом обвел людей, которые ворвались в кабинет.
           - Кто посмел тревожить меня! – почти зарычал Главнокомандующий оборонительными силами столицы.
- Эй, Генер! Что ты с ним возишься. Не видишь, это какой-то лизоблюд Командора. Выпусти ему кишки, да и дело с концом.
Ким не успел ничего сообразить, как в его сердце вонзилось острие вражеского кинжала. Яркий свет вспыхнул в глазах и тотчас погас.
Вардобрей и Ром умерли во сне. Простые солдаты не могли знать о том, что вот так просто они лишили жизни трех сыновей Великого Командора. Их привлекали только богатства дворца.
Дворец внезапно загорелся. Мародеры, в своем желании скорейшего обогащения, опрокинули чаши с горящей смолой.  Пламя озаряло руины  некогда славного Римануса, древнейшей столицы Земли.


***

             - Эй, смотрите! Что это такое? – один из охранников указал в сторону города.
Реммер оглянулся и увидел огромное зарево. Зловещий свет разливался над крышами домов в том самом месте, где находился малый дворец Командора. Сабур посмотрел туда, а потом перевел вопросительный взгляд на адмирала.
- Все, – тихо произнес Реммер.
- Что значит все? – спросил Сабур.
- Это значит, что больше нет твоего брата Кима.
Голова Сабура упала на скрещенные на коленях руки. Его тело содрогалось от рыданий.
Через час лодка была возле одного из кораблей. До спасительного борта было рукой.подать





       ***

Как только Вельзевул и его друзья вступили в таинственное пространство, стена за их спинами выросла вновь. Мгновение они пребывали в темноте, если не считать далекого голубоватого света, который казался  не более чем точкой. Однако через секунду яркий свет залил все пространство. Вельзевул, Аарам и Витарту стали испуганно осматриваться. Создалось впечатление, что они находились в каменном мешке. И только мягкий голубоватый свет лился прямо сквозь каменные стены. Вельзевул решительно направился вперед. Аарам и Витарту последовали за ним. Они шли и шли, а конца помещению не было. Их шаги гулко отзывались эхом в пустоте.
Внезапно перед Вельзевулом возникла новая стена. В стене была дверь. Они остановились. Дверь стала медленно открываться и вдруг ярчайшая вспышка ослепила новых обитателей неведомого дома. Вельзевул закрыл глаза, но тут же услышал за собой душераздирающие крики Витарту и Аарама. Он попытался открыть глаза, но яркий свет не позволил этого сделать. Вопли продолжались еще какое-то время. Вельзевул тер глаза руками, но открыть их не мог. Так продолжалось довольно долго.
Сквозь закрытые веки он почувствовал: свет угасает. Однако ослепленный вспышкой, он еще не мог ничего видеть. Крики утихли, и теперь сзади себя он слышал только слабые стоны друзей. Прошла еще минута, и до слуха Вельзевула долетело странное рычание. Мурашки пробежали по спине. Постепенно зрение возвращалось.  Сначала Вельзевул видел только силуэты, но с каждой секундой они принимали все более четкие очертания. Зрение восстановилось. То, что представилось взору, чуть не лишило его чувств. Вместо преданных друзей Витарту и Аарама перед  ним стояли два уродливых чудовища. Одно из них имело огромную бычью голову с толстыми короткими рогами и маленькими, налитыми кровью глазами. Тело было человеческим, но густо поросшим коричневой шерстью. Ноги оканчивались массивными желто-черными копытами, а сзади шевелился толстый хвост.   
Рядом с быком стояло другое существо. Оно было не менее страшное. Формы этого создания напоминали человеческие, только вместо головы оно имело череп с ошметками истлевшей кожи. Вельзевул попятился. От неожиданности и страха его пронял озноб. Ему казалось, что все это происходит не с ним, что все это просто дурной сон. Вельзевул вжался в стену.
Дверь была полностью открыта. Теперь там горел приятный желтый свет, похожий на свет, излучаемый факелами. Вельзевулу даже послышалось привычное потрескивание огня. Бык размахивал хвостом и пристукивал копытом, череп пустыми глазницами уставился прямо на то место, где стоял ошалевший от испуга хозяин новой обители.
- Аарам! Витарту! – позвал Вельзевул, в надежде, что они где-то рядом, и вот они подойдут к нему. Два чудовища приветливо закивали уродливыми  головами. 
- Мой господин! – трубный и грубый голос человека-быка пронесся под невидимыми сводами непривычного пространства. Пространства, в котором теперь сочеталось две световых гаммы: яркое, неестественно голубое и привычно теплое желтое.
- Аарам? – голос Вельзевула дрогнул
            - Я здесь! Великий господин! У меня что-то случилось с лицом. Оно словно стало деревянным. Что со мной?
           - А что со мной? – проревело существо с бычьей головой.
Вместо ответа Вельзевул низко отпустил голову.
«Я сам виноват, я не послушал отца, я сделал их такими, - эта мысль кинжалом резанула по сердцу Вельзевула. – Что я натворил?!»
- Господин, господин! – одно существо рычало, другое щелкало оголенными зубами.
- Нет! – закричал Вельзевул, и эхо огромного пространства больно ударило по его ушам. – Нет! Я не хотел этого! Уходите, убирайтесь отсюда. Еще не поздно! Слышите? Не поздно!
Чудные звери замерли.
- Подите вон! Убирайтесь!
Фигуры двух обезображенных друзей Вельзевула жалко ссутулились, но не сдвинулись с места.
- Убирайтесь! –  Что есть мочи крикнул Вельзевул крикнул,и голос его сорвался. Он бросился с кулаками на человека-быка, но, уткнувшись в его густую шкуру, потерял сознание и обмяк.
Короткими поросшими шерстью руками бык обнял тело своего друга.
          - Нет, Вельзевул! –бык ревел. – Мы с Аарамом будем с тобой! Мы станем тебе преданными слугами.
К Витарту медленно и неуклюже подошел Аарам. Он дотронулся до безвольно повисшей руки Вельзевула и, страшно щелкая зубами, добавил:
- Что бы с нами не произошло.
Вельзевул очнулся в объятиях лохматого зверя. Но, теперь страха уже не было. Он обрел покой и самообладание.
- И вы готовы служить мне такими?
            - Мы на все готовы! – почти одновременно сказали обезображенные, но преданные друзья Вельзевула, последнего сына Великого Командора.
Они втроем вошли в открывшуюся дверь, из которой лился желтый свет. Свет новой жизни.

    ***


Реммер обеими руками ухватился за сброшенный с корабля веревочный трап. Он первый стал подниматься на судно. За его спиной полыхал громаднейший горд, столица Земли. Зловещие отблески пламени плескались в мрачных волнах спокойного, совершенно черного океана.
           Сабур дрожал всем телом. Ему не верилось, что он спасся. Словно за волшебную нить, нить жизни, он ухватился трясущейся рукой за край веревочной лестницы.

***

Маирис стоял на руинах огромного здания. Ночь, озаренная пламенем победы, была лучшей в его жизни. Теперь только он был хозяином, повелителем Земли. Маирис трепетал. Его голова была высоко поднята. Раздутыми ноздрями он вдыхал воздух победы, пропитанный дымом, сыростью и кровью. Огонь мрачно играл  бликами на золотом обруче, охватившем иссиня-черные, длинные волосы. Маирис ждал, когда генералы падут перед ним ниц и объявят: Риманус захвачен. Он ждал славы, несметного богатства и вечной жизни.
Внезапно перед ним промелькнул образ юной Лейры. Она посмотрела ему прямо в глаза. Она что-то шепнула трепетными и манящими губами. Но в тот же миг Маирис отбросил от себя печальный и соблазнительный образ. Он ждал. Пламя с той стороны, где находился малый дворец, разгоралось все больше и больше. Страшная тень легла на лицо повелителя мира. Мира, который не успеет встать перед ним на колени.


                ***

Весь юг Атлантиды вдруг охватила сильнейшая вибрация. Она с каждой секундой нарастала. Вибрация переросла в землетрясение. В тот же миг в небо поднялись две титанических размеров пирамиды. Из-под них вырвались столбы пламени. Пирамиды на некоторое время зависли над землей. От них оторвались два ослепительно ярких луча света и пронзили землю. Земля содрогнулась, она издала жалобный стон и захлебнулась. Огромный вал покатился в глубь материка. Он набирал скорость и высоту. Вал уничтожал все, что попадалось на пути. Вскоре вершина вала утонула в темном небе. Стоял страшный гул. За валом текла огненная река.

                ***

Маирис услышал гул, который нарастал за его спиной. Он обернулся, но сначала ничего не увидел. Только потом, где-то в вышине, он заметил надвигающуюся с удивительной скоростью стену. Через секунду все, что когда-то было гордым и красивым Риманусом, погрузилось в сплошную тьму. Чудовищный земляной вал выкатился в океан. Земля, вода и огонь встретились. Сначала земля и огонь потеснили воду. Но та, сжавшись до предела словно мощная пружина, ответила страшным ударом. Океан поднялся до небес и обрушился на взбунтовавшуюся землю и ее союзника – огонь. Земля издала последний стон, прежде чем была поглощена стихией, которая оказалась сильней.

                ***

Вельзевул вошел внутрь второй комнаты. Она была похожа на пещеру. По стенам горели факелы, бросая под ноги замысловатые тени. Было жарко. Вельзевул осмотрелся. Казалось, пещера была бескрайней. Он поднял голову. Но так и не смог увидеть потолка. Прямо перед собой он обнаружил зеркало. Вельзевул приблизился. Как ни странно, но своего отражения он там не заметил. В зеркальном отражении оказались только Витарту и Аарам. Вельзевул тряхнул головой. В зеркале Витарту и Аарама отражались прежними, в том обличии, в котором он привык их видеть. Вельзевул резко обернулся. Но нет, за его спиной стояли человеко-бык и череп в белом саване.
Вельзевул снова бросил взгляд в зеркало и отшатнулся. Теперь оттуда на него смотрело ужасное животное с бараньими рогами, свирепой мордой, узкими глазами. «Это я!» - молнией ударила страшная мысль. Вельзевул судорожно закрыл глаза, но когда вновь их открыл, то увидел в зеркале юношу в черном плаще. Вельзевул узнал себя. Он был таким, каким помнил себя в детстве.
Бывший повелитель Вирииды схватился за голову. Невидимые клещи крепко сдавили его виски. Кровь бешено пульсировала. «Я сейчас должен сойти с ума! - мелькнула в голове мысль. – Я открою глаза и буду в Риманусе, я буду болен. Я СУМАСШЕДШИЙ!!!» Вельзевул открыл глаза. Перед ним был седовласый, сухощавый старик. Впрочем, на этом старике,  как и на юноше, которого он видел секунду назад, был все тот же черный плащ.
Вельзевул отвернулся от зеркала и увидел своих друзей, все в том же диковинном обличье.
- Аарам! – заорал он. – Аарам! Я - это я?
- Ты, мой господин!
            Вельзевул упал на колени, склонил голову, обхватил ее руками и заплакал. Он плакал так, как когда-то, в детстве.
             - Вставай, вставай! – голос быка ревел, но в нем чувствовались особые, нежные нотки. Вельзевул с трудом поднялся с пола. Теперь в зеркале отражалось его собственное лицо.
Неожиданно пол под ногами стал вибрировать. Друзья с испугом переглянулись. К вибрации добавился гул. Все это длилось не больше минуты, и в один момент разом прекратилось. Но вместо этого появилось другое. Все трое почувствовали себя невесомыми. Они взмыли в воздух и плавно поплыли вдоль стен с факелами. Это новое чувство было удивительным, оно пугало и восхищало. Их тела кружило по большому залу, в центре которого находился стол, а вдоль стен стояли кресла. В дальнем углу зала появилась светящаяся точка. Она медленно приближалась и, наконец, достигла размеров большого окна. В этом окне спутники увидели серые облака,  сквозь которые угадывалась ночная земля. Земля, которую они покидали. Яркая вспышка осветила окно, а потом все сделалось черным.
Вельзевул, Аарам и Витарту уносились в неизвестность. Они это понимали. Им было печально. Но почему-то печаль не была безысходной. Что ждало их впереди Они этого не знали. Они подплыли по воздуху друг к другу, и Вельзевул обнял преданных друзей.


ГЛАВА 31.


Игорь очнулся на кухне. Это его удивило. Он с трудом поднялся. Все тело было словно избито. Он открыл кран и плеснул на себя несколько пригоршней холодной воды. голова не болела. Ломило тело, но больше всего беспокоила шея. Игорь дотронулся до болезненного места и тут же в ужасе одернул руку. Теперь там находилась самая настоящая дыра. Она была настолько большой, что пальцы проскочили внутрь. И еще запах. Он ощущал: от него исходит вонь. Игорь присел на стул. Запах преследовал его. «Боже! Что это за вонь? Где я такой запах чувствовал?» Мысли разбегались. Шея продолжала болеть.
- Анна! – позвал Игорь. Его голос был хриплым. Он прокашлялся. - Анна!» – повторил он громче. Никто не ответил. Он поднялся. Ноги дрожали, во всем теле была слабость. Игорь обошел квартиру. Никого. Он направился в ванную, решив, что нужно принять душ. В ванной он посмотрел в зеркало и ужаснулся. В том месте, где раньше он чувствовал ямку, теперь зияла дыра. Но, что самое удивительное – рана не кровоточила.
 Душ подействовал ободряюще. Игорь выключил воду, взял полотенце и стал вытираться. И тут что-то странное привлекло его внимание. Он протер наскоро лицо полотенцем и внимательно осмотрел себя. То, что Игорь увидел, вызвало у него оцепенение. По телу расходились странные, бледные, а в некоторых местах синюшные пятна. Он провел полотенцем по одному из них. Пятно не исчезло, но образовалась трещина. Сердце бешено забарабанило в груди. Запах усилился. «Гниль, трупный запах, ; током пробила мысль. – Ну да, конечно, такой запах я раньше, работая в прокуратуре, чувствовал в морге, от покойников». Тошнотворный ком подступил к горлу. Игорь не мог сдержаться, его тут же вырвало. Рвотная масса была черной и жидкой. От нее исходил гнилостный запах. Игорь включил воду, быстро смыл эту пакость.
Он выскочил из ванной и кинулся в спальню, чтобы одеться. Боль в шее становилась все сильней и сильней. В висках стучало. Игорь стал спешно одеваться. Он решил сейчас же пойти к врачу. У него было несколько знакомых медиков. Теперь он хаотически перебирал их в памяти, решая, к кому лучше обратиться.  Когда Игорь был одет, боль в шее достигла такого пика, что в глазах потемнело. Игорь не удержался. В его голове все пошло кубарем. Он упал на кровать.
В беспамятстве он был лишь несколько минут. Очнувшись, он уже воспринимал мир не так, как раньше. Грудь распирала злость. Тело стало тугим и сильным. В глазах плыла кровавая пелена. Раздражала боль в шее и чувство сильнейшего голода. В два прыжка Игорь оказался на кухне, возле холодильника. Он рванул дверцу. На пол выкатилось полпалки колбасы. При виде этого продукта его замутило. Его нутро требовало иного. Игорь этого не понимал, он это только чувствовал. Он зло хлопнул дверцей холодильника и, резко развернувшись, вышел в коридор. Мысли путались. Он искал глазами то, что ему было нужно. Нет, этого здесь нет. Тело стал бить голодный озноб.
И тут его больной мозг прорезал луч памяти. Он вспомнил про Светлану. Ее лицо всплыло перед глазами.
- Ах, вот ты где! – вырвалось у него. Стремглав он бросился к двери. Она была закрыта на нижний ключ. От бешенства у Игоря задеревенел подбородок. Он, что есть мочи, стал ударять обоими кулаками по металлической двери. Она не поддавалось. Игорь обессилел. Он присел на корточки, и только теперь до него дошло, что замок можно открыть ключом, который у него есть. Игорь вернулся на кухню. Там в беспорядке была разбросана одежда, в которой он уснул. Игорь пошарил по карманам. Наконец-то, вот он! Игорь метнулся к двери и уже через минуту был на улице.
Прохожие шарахались при виде человека, бежавшего со всех ног, с посиневшим лицом и огромной зияющей раной в шее.

Сергей был дома. Светлана отвела сынишку в сад и теперь готовила на кухне. Анна и Димка спали. Анне с трудом удалось заснуть, но под утро сон все же сморил. Сергей только, что принял душ, и теперь выходил из ванной, запахиваясь в большой, махровый халат.

Звонок в дверь разорвал тишину. Светлана вздрогнула.
- Кто это? - почти шепотом спросила она мужа.
- А, Бог его знает! – безразлично ответил Сергей и направился открывать дверь.
- Посмотри в глазок! – крикнула ему вдогонку Светлана.
Сергей подошел к двери и посмотрел в глазок. На площадке стоял Игорь. Он стал поворачивать ручку замка.
Щелк, щелк, замок открылся, и в ту же секунду сильнейший удар отбросил дверь в сторону. Испуганный и удивленный Сергей едва успел отскочить в сторону. Но и это его не спасло. Мощный удар кулака свалил бедолагу на пол. Сергей окунулся в беспамятство.
Услышавшая шум Светлана выбежала в коридор. В руке она держала нож, которым нарезала буженину. Женщина остолбенела. Ее муж лежал на полу возле самой двери. Его халат распахнулся, так что он был совершенно голым. Возле  мужа стоял Игорь или человек похожий на него. Светлане бросилась в глаза огромная дыра, которая была у него на шее. А еще она отметила, что лицо Игоря было неестественно синим.
- Игорь, ; проронила она и закрыла рот ладошкой.
            - Что стала, сука? – прошипел Игорь. – Где они?-  При этом рана на шее издала страшный свист.
У Светланы подкосились ноги.
- Я спрашиваю, где они? Отвечай! – Игорь шагнул к ней.
Светлана вжалась в стену. Отступать ей было некуда.
- Кто, кто они? – дрожащим голосом переспросила она. – Мы с Сергеем вдвоем.
- А я сейчас это проверю, только вот с тобой разделаюсь, шлюшка! – Игорь был в двух шагах от Светланы. В нос ударил неприятный, сладковатый запах. Она готова была потерять сознание, но из последних сил держалась.
Игорь в шаге от нее. Она видит: он заносит над головой кулак. Сама не понимая как, Светлана резко выкинула вперед правую руку. Она даже не помнила, что в этой руке был нож. Большой кухонный нож вошел в живот Игоря по самую рукоятку. Игорь отшатнулся от Светланы. Потом сделал еще один шаг назад, и с удивлением посмотрел на ее руку. На ноже, а, вернее, на его клинке было очень мало крови. Игорь выдернул из-под брюк рубашку, задрал ее, посмотрел на свое тело, покрытое синюшными пятнами и явственно увидел в животе еще одну, такую же, как и на шее, дыру из которой едва сочилась темная жидкость.
Внезапно ему сделалось смешно. Он расхохотался. Светлана, наконец, потеряла сознание и стала медленно сползать по стенке на пол.
Анна проснулась от шума, доносившегося из коридора. Сердце ее бешено заколотилось. Она прикрыла Димку и осторожно, на цыпочках, приблизилась к двери. Анна услышала в коридоре громкий хохот. Она приоткрыла дверь. И в тот же миг Игорь развернулся. Их глаза встретились.
- А, вот и голубушка моя! Иди, дорогая, ко мне, тебя-то я и ищу, – голос Игоря был неузнаваем, но Анна видела, что это Игорь. Она закрыла дверь, но в тот же миг дверь распахнулась от сильного удара ногой. Анна вовремя успела отойти от нее, иначе дверь попросту убила бы ее. Игорь вошел в комнату. Димка проснулся от шума и теперь сидел в кроватке, испуганно смотря на происходящее.
- Вот вы где, цыпки мои! Ваш папочка так голоден, так! Игорь шел к Анне. Она продолжала пятиться к окну. Внезапно за спиной Игоря возник силуэт Сергея. Он замахнулся. Но какой-то особый звериный инстинкт вовремя подсказал Игорю об опасности. Он, словно кошка, отскочил резко в сторону и повернулся лицом к Сергею.
           - Чего тебе надо, мудак! – прорычал Игорь, и стал надвигаться на Сергея. – Это мои дела! Иди к своей курице и приводи ее в чувство. Скоро вы все мне потребуетесь. - Изо рта Игоря вылетали слюни. Сергей бросился на Игоря, но тут же получил ловкий и жесткий удар в лицо. От этого удара он отлетел в коридор и кулем упал на пол.
 Пока Игорь был отвлечен Сергеем, Анна схватила малыша за руку и, вытащив его из кровати, спрятала за собой, возле самого подоконника. Разделавшись с Сергеем, Игорь повернулся к Анне. Теперь и она увидела у него на синей шее огромную, зияющую дыру. Вся комната была наполнена смрадом.
- Уходи отсюда! – сквозь зубы процедила Анна. – Уходи. Не трогай нас!
В тот же момент сильный, наотмашь, удар заставил Анну отлететь на кровать. Теперь возле подоконника стоял Димка. Он  был абсолютно беззащитен. Маленькое тельце в беленьких трусиках и маячке  дрожало от холода и страха.
- Папа, папочка, ; полуплакал он жалобным голосочком. ; Папа не трогай, пожалуйста, мамочку. Папа, а?
Игорь медленно надвигался на крохотное существо. Страшная рана на шее, то раздувалась, то сужалась.
- Не тронь его! Ты…! – Анна пыталась подняться с кровати, но голова ее кружилась, она никак не могла скоординировать движения.
Игорь бросил косой и быстрый взгляд в ее сторону.
« ТЫ ЭТОГО НЕ ПОЙМЕШЬ, НО ПОКА ТЫ ЭТОГО НЕ ПОЙМЕШЬ, ЖДИ ЕГО ОН… ПРИДЕТ К ТЕБЕ, НО ПРИДЕТ К ТЕБЕ МЕРТВЫМ. ЕСЛИ ЗАХОЧЕШЬ, ПУСТИ, ЕСЛИ НЕТ, СКАЖИ МНЕ ОБ ЭТОМ И Я ЕГО УПОКОЮ». – Эти слова всплыли в раскалывающейся на части голове. Анна постаралась сосредоточиться:
- Упокой его! Упокой! Слышишь, ты? Я не знаю, кто ты, но ты говорил, что можешь! УПОКОЙ ЕГО! – последние слова Анна прокричала на срыве. Она их прокричала, когда Игорь или то существо, которое походило на него, положило холодные руки мальчику на плечи.
В эту же секунду в голове у Игоря что-то сильно стрельнуло. Кровавая пелена слетела с его глаз. Сначала он не мог понять, где находится. Он не мог понять, почему его сынишка стоит перед ним в одних трусиках и весь дрожит. Его глазенки были наполнены таким испугом, что у Игоря зашлось сердце.
- Папочка, папочка, - повторял напуганный малыш, ; Что с тобой? Ты заболел? Давай мы с мамой позовем врача? Она тебя вылечит. Не болей, папулечка, ведь я тебя сильно люблю!
Из глаз Игоря покатились слезы. Он присел на корточки и обнял сына. Маленькое сердечко сильно, сильно билось. Игорь заплакал в голос.
- Папочка, папуля, что ты? Ты только больше маму не трогай, ладно? А мы тебя любим! – Димка обнял отца, - я вот тааак тебя люблю, вот тааак!
Слезы текли из глаз Игоря. Он крепко прижался к этому нежному, родному тельцу. Игорь все понял. Он понял только сейчас, что он больше никогда не увидит сына, никогда не увидит Анну. Игорь понял,  ЧТО ОН МЕРТВ! Его руки безвольно отпустились, он сел на пол. Слезы продолжали бежать по ничего не чувствующему лицу. Димка дотронулся до папиных волос маленькой ладошкой. Потом нагнулся, поцеловал его в макушку и юркнул к матери.
Анна, сидела на кровати с широко распахнутыми глазами. Это было чудо. Она готова была кинуться на своего мужа. Пусть это будет последнее, что она сделает, но она не отдаст сына. Проговорив слова, которые возникли у нее в голове, она заметила, что Игорь переменился. Она видела, как нежно он обнимал сына, как он прижался к его тельцу. Анна поняла: все позади. Теперь и у нее из глаз текли слезы. Димка прыгнул к ней на кровать, прижался к ней и сказал:
- Мамочка, давай папе вызовем тетеньку врача!
Анна прижала к себе сыночка крепче, провела рукой по его волосикам:
- Конечно, милый, вызовем. - И зарыдала.
Игорь поднялся. Его шатало. Он вытер руками лицо. Слезы мешали в последний раз посмотреть на Анну и сына. Сердце его сжалось, горький ком  подкатил к горлу:
- Простите меня, - почти прошептал он. - Я этого не хотел. Я вас так сильно люблю. - Все. Слезы душили, они не давали ему возможности видеть их. Он опять протер кулаками глаза, как в далеком и безмятежном детстве. Невольный всхлип вырвался из горла.
Анна протянула к нему дрожащую руку. Игорь смотрел на эту милую родную ладонь. Ах, как ему хотелось сейчас упасть на колени, прижаться к этой руке, обнять ее, сына. Как хотелось! Но Игорь не мог этого сделать. Он бросил последний, печальный взгляд на близких и, решительно повернувшись спиной, направился к выходу. Ему нужно было успеть к окраине того, неприветливого леса.
Рука Анны безвольно отпустилась на кровать.






ЭПИЛОГ


В огромной и жаркой каменной пещере, потрескивая, горели факелы. Игорь был где-то в центре. Он не видел своего тела, но видел все, что его окружало. Из тумана появилось три силуэта. Игорь отчетливо разглядел старика в черном плаще, быка с человеческим телом и того, который первым встретил его, в белом саване.
Старик приблизился и внимательно посмотрел на Игоря.
- Прости меня, - чуть слышно сказал он, - я не должен был этого делать. Я не думал, что все случится именно так. Ты прошел испытание. Там, в комнате, где ты был вместе со своим сыном, я не смог тебя остановить. Вернее, я не успел этого сделать. Ты остановился сам. Твоя душа оказалась сильнее чужого и мертвого тела. Я не стану тебя задерживать. Иди, ОН ждет.

Яркое голубое небо вновь наполнило радостью. Игорь летел в сторону маленькой блестящей точки, которая все увеличивалась и увеличивалась. Постепенно точка становилась большим святящимся шаром. От нее исходило тепло, такое тепло,  которое не только согревало, но и успокаивало.

Вельзевул отвернулся от Аарама и Витарту. В его глазах была печаль, печаль и усталость.


25 апреля 2001 года – 18 мая 2003 года
г. Череповец.