Лазоревые росы Глава 18. Охота пуще неволи
(фото из интернета)
Михаил шел по узкой тропинке к дому Евдокии, с улыбкой вспоминая реакцию жены и тещи на его слова о Боге и неведомых силах.
После его рассказа о появившихся в имении призраках, Мария долго не хотела отпускать мужа в деревню, но там же была их дочь… И как бы она ни боялась за мужа, за дочь она переживала еще сильнее. Жена настаивала на том, чтобы он привез Олечку обратно, пусть, мол, в Москве проведет остатки лета, у нее, да у родни на глазах. Достаточно побыла на воздухе, не всех же детей на дачи вывозят…
Михаил и сам не понимал, как такое возможно. Дожив до зрелых лет и постоянно посещая свое разграбленное имение, он никогда не сталкивался там ни с чем сверхъестественным. Ни днем, ни ночью. А тут сразу два призрака. Какие-то странные звуки, вздохи, невидимые взгляды, от которых мороз по коже пробирает. Но одно обстоятельство его немного успокаивало - они не причиняли ему вреда. Значит, и нечего бояться, хотя, лучше бы всего этого не было. Ведь раньше все было спокойно. Почему же сейчас начались эти непонятные явления. Неужели их чем-то растревожили? Странно это, жутко, но ужасно интересно!
Зато он теперь знал, как поступит с Матвеем и с этой любопытной Варварой, посмевшей сунуть нос в чужие дела, да еще и ввести в курс дела отъявленного бандита, поведав ему об их семейном кладе.
Евдокия ждала Михаила. Стоя у открытого окна, закутавшись от ночной прохлады шерстяным платком, она всматривалась в темноту, откуда должен был появиться ее возлюбленный. Ей нетерпелось увидеть его, прижаться к нему и почувствовать его силу, твердое мужское плечо. Но, к ее великому сожалению, она прекрасно знала, что он не может быть с ней, а его сердце и душа принадлежат другой. Другой… Интересно - какая она? Ольга говорила, что красивая, стройная и утонченная. Не то, что она, деревенская баба! Простая, как все простолюдинки. Полуграмотная крестьянка.
Хотя, Ольга как-то обмолвилась, что жена его из рабочей семьи, тоже, значит, не голубых кровей. И что из-за этого Михаил сильно разгневал отца, лишившего его и дома, и наследства. А утонченной она уж потом стала, после свадьбы. Правда, была еще одна, первая жена, которую он крепко любил, мать Олечки. Жаль, умерла рано. О ней Ольга почти ничего не говорила, кроме того случая, что приключился с Михаилом в поле. Напугалась Дунька тогда страшно, обереги в избе поставила. Да, хвала Господу, все обошлось.
Евдокия была женщиной жалостливой, жалела всех подряд, даже непутевую Варьку, связавшуюся с бандитом. И что теперь с ней будет, коли власти прознают, что у нее беглый преступник скрывается. А с другой стороны, чего жалеть? Сама того захотела. Жадная она, нехорошая, а за жадность всегда Бог наказывает. Стоя у окна, Евдокия притомилась, и присела на подоконник.
И сама-то она хороша! Что натворила! Приворожила мужика, а теперь и сама не рада. Кабы он сам на нее внимание обратил, да приезжая в деревню к сестре, к ней захаживал… Сотворил бы дитя, и ладно. Осталась бы у нее кровинушка от любимого, если бы испугался и не признал своим. А теперь он к ней навеки привязан и нужен очень сильный отворот, чтобы его страсть к ней утихла. А Евдокия его не знала. Сколько не копалась в бабкиных записях, так и не нашла…
Жаль ей было, и Михаила, и себя, что любовь у них ненастоящая. Что силой она сверхъестественной воспользовалась. Хорошего мужика, семьянина, с пути сбила, мучиться заставила. Про свои страдания она не думала, сама во всем виновата, да и полюбила она его так, что рада даже редким встречам и жарким объятиям. А больше ведь она ему ни для чего и не нужна… Знала, что грех свершила, только поздно теперь об этом думать. Что сделано, то сделано. А за грехи рано или поздно ответить придется. И хорошо бы ей самой, а не любимому мужчине и еще не родившемуся ребенку…
Ребенку! Господи! Как же она скажет ему об этом?! И что он сделает в ответ… Бросит? Нет, не сможет. Приворот слишком сильный. Так и будет, против своей воли к ней ходить. К ней, а не к малышу. Ни в чем неповинному ребенку…
Михаил остановился. Встав у куста сирени, что возле окна Евдокии, он задумался, как ему теперь жить. Он никак не мог понять, что его так привлекает в ней. Не любовь, это точно. Любил он только жену. Свою Марьюшку. Тогда что? Почему, как только он ее увидит, душа заходится, и ноги сами собой несут его к ней? В привороты он не верил, но до недавнего времени он не верил в призраки и во всякие там сверхъестественные явления. А теперь сам убедился, что все это есть. И каким-то необъяснимым образом существует рядом с ними.
Евдокия ждала его. Она выглянула из окна, а он углубился в темную листву, чтобы она его не заметила, и увидев ее, понял, что не сможет уйти, потому что не в состоянии побороть невероятную, животную страсть, которую испытывал к этой женщине.
- Миша! – позвала его Евдокия.
Заметила, подумал Михаил, и вышел из своего укрытия.
Дунька кинулась отворять дверь, а он чуть вошел, схватил ее в охапку и с исступлением стал покрывать поцелуями ее лицо шею, плечи, скидывая на ходу с себя одежду и раздевая ее…
Утолив страсть, Михаил поднялся и сказал:
- Пойду в имение. Надо подготовиться к встрече незваных гостей.
- Я с тобой!
- Даже и не думай. Тебе там появляться не стоит. Да и нечего беременным бабам по ночам из дома выходить.
- Ты знаешь? – глядя на любимого с чуть виноватой улыбкой,
спросила Евдокия.
- Знаю. Ольга сказала.
- И что же теперь?
- А что теперь, теперь рожать, да ребенка растить.
- А ты? – с надеждой спросила Евдокия.
-А у меня жена и дочь. И ты об этом знала.
- Прости меня, Мишенька, плохо я поступила. Но ничего уже не изменить. Грехи только замаливать…
- Дитя не брошу. Нуждаться ни в чем не будете. А дальше видно будет. Все, я пошел.
- Осторожнее там! Душа не на месте!
- Все будет хорошо.
Евдокия прильнула к нему, он отстранился и, чуть улыбнувшись, сказал:
- Не время теперь. Ты же знаешь, что натворила. Не могу я с тобой рядом просто так находиться. – Он погладил ей живот и сказал, - береги его. И ушел.
Евдокия долго смотрела ему в след, пока он не скрылся в ночной темноте. Потом кинулась на кровать и разрыдалась:
- Эх, какая же я дура баба!
- Ох, прям мороз по коже от страха! – шептала Варька, пробираясь через лес вместе с Матвеем к старому имению.
- А какого чёрта ты за мной увязалась? – тихо сказал ей Матвей. – Да и чего там бояться-то! Нет там никаких призраков. Это Мишка туда таскался, да Ольга. Шастали по дому, а люди видели свет и навыдумывали всякого.
- А все ж, страшновато. Народ зря не болтает.
Они уже подходили к воротам, как вдруг из кустов прямо рядом с ними пробежала чёрная кошка с горящими в темноте глазами. Она зыркнула на них и скрылась в доме.
Варька вскрикнула, а Матвей, почесав бороду, прошептал:
- Помнится мне, приходил я к ним печи проверять. Так вот такая же кошка по дому за хозяйкой шастала. Куда та ни пойдет, туда и она за ней. Хвост трубой и чёрная, будто в саже вся. Шерсть блестящая...
- Может это та самая и есть? – испуганно проговорила Варька. – Прижилась в доме и не уходит. Кошке ведь не хозяин нужен, а дом.
- Не, не та! За первой хозяйкой все бегала, а она родами померла, когда Ольгу рожала. Кошки столько не живут.
- Ой, Матюша, мне чтой-то совсем боязно стало! А вдруг и кошки бывают призраками?
- Да мало ли тут их приблудных бегает! – засмеялся Матвей. – Правда, еще ведьмы чёрными кошками любят оборачиваться. Но это сказки все. Не верю я в это!
- Спасибочки! Успокоил! – дрожащим голосом проговорила Варька. – И чего мне дома не сиделось?
- Жадность твоя тебя гложет. Боишься, что найду клад, а тебе не дам ничего, сбегу, - ухмыльнувшись, проговорил Матвей.
- Плохо же ты обо мне думаешь! – обиделась Варька. – Тебя не хотела одного отпускать в этот страшный дом.
- Ишь, ты! Красиво сказываешь, только не верится. Любопытная ты больно, вот и поплелась за мной, а теперь трясешься, как овечий хвост.
- Гляди, - заходя в разоренное фойе дома, прошептала Варька. – Кошка сидит. Будто нас ждет.
- Пугнуть что ль? – поднимая камень, сказал Матвей.
- Да пусть сидит. Мож живое существо, обижать не надо. Пошли дальше, вроде бы пока никого тут не видать.
Они прошли почти по всему дому, заглядывая в углы, под старую мебель, поднимая выбитые половицы. Матвей простукивал стены в комнатах, но так ничего и не обнаружил. Потом сел на пол и сказал:
- Я печник. В печах можно в разных местах тайник устроить. Надо печи смотреть. Начнем с библиотеки. Там стоит голландка. Красивая, помню, была с изразцами, с фигурками там разными, в ней может и есть тайник. В кабинете навряд ли. Там я печь всегда чистил. Знаю ее, как свои пять пальцев.
-Тихо как! – оглядываясь, прошептала Варька. - От этого еще страшней!
- Пошли, хватит зря болтать! - Матвей взял ее за руку и повел по какому-то узкому коридору. Под ногами скрипел кирпич и штукатурка. Варька спотыкалась об вывороченный паркет, но шла, не оглядываясь, стараясь поспевать за Матвеем.
- Пришли! Вот она. Заходь, и гляди в оба. Тут на полках еще книги стоят, но может быть и тайник. Бери лестницу, вон стоит, залезай и все прогляди. А я пойду в вон тот проем между шкафами.
- Я с тобой, боюсь одна тут копаться.
- Ладно. Зажигай фонарь, и посвети, там ни зги не видать!
Варька зажгла керосиновую лампу, отдала ее Матвею и снова встретилась глазами с той самой кошкой. Она будто следила за каждым их шагом. По коже побежали мурашки…
- Чёртово отродье! – закричал Матвей. – Кыш, пошла вон! – И топнул ногой.
Но животное не обратило на него никакого внимания, она мяукнула и начала умываться.
- Вот зараза, никак от нас не отвяжется! - Матвей шагнул в проем, Варька за ним, и оба поняли, что это кладовка. – Ну, вот тут и может что-то быть. Здесь полно всякого хлама, а в таких местах можно и припрятать что-нибудь.
Вдруг на полу что-то блеснуло, и Варька вскрикнула:
- Гляди, Матюша, золотые монеты валяются, - и нагнулась взглянуть, не ошиблась ли.
Но тут шкаф пришел в движение, и со скрипом захлопнулся за ними, оставив лишь небольшую щель.
Матвей кинулся и попытался сдвинуть шкаф обратно, чтобы расширить проем, но не тут-то было. Шкаф стоял как припаянный к полу. Варька еще ничего не поняла, рассматривая найденные монеты, а Матвей нецензурно выругался, и сразу же сообразил, что они попали в ловушку…
- Добро пожаловать в мой дом! – захохотал Михаил и подошел к потайной двери из которой на него смотрели испуганные глаза Варьки и злые, налитые кровью, Матвея. Он все еще пытался сдвинуть шкаф в сторону, но, естественно, тщетно.
-Немедленно выпусти нас, Мишка! – заорал он, изрыгая проклятия и угрозы.
- Не Мишка, а Ваше сиятельство! – продолжал смеяться Михаил. - Это мой дом, я последний граф Данилов. Прошу называть меня так, если вы хотите выбраться на волю!
- Я те покажу сиятельство! - зарычал Матвей. – Открывай дверь, иначе такой вой подниму, что все сюда сбегутся! И тогда узнают, кто ты есть такой! Недобитая гнида дворянская!
- Ты, видимо, что-то перепутал! – задорно рассмеялся Михаил. – Наоборот разбегутся. Все боятся нашего дома, и не зря.
- Ты о чем, Миш? Ой, Ваше сиятельство! – захныкала Варька.
- Теперь вы мои гости, и я покажу вам все, что имею, - Михаил усмехнулся, - поверьте, в этом доме никакого клада нет, и не было. Но есть кое-что другое. Вам понравится!
К нему подошла кошка, стала тереться об его ноги и мурлыкать. Михаил нагнулся, слегка погладил животное и улыбнулся:
- Это Луша, кошка моей матушки.
И только после этого и Варька, и Матвей заметили, что кошка бестелесна, и не трется об ноги хозяина, а будто бы проходит сквозь них…
- Желаю вам приятно провести время! – уходя, крикнул Михаил. – Да, там в углу есть старая ночная ваза моей сестры. Спокойной ночи, дорогие гости!
- Эй, сиятельство, что ты хочешь? - закричал ему в след Матвей.
- Это я поведаю вам утром. А теперь, разрешите откланяться и захохотал.
На его хохот откликнулось эхо, да так страшно и зловеще, что у Матвея встали дыбом волосы, а Варька вытаращила на него глаза и жалобно завыла.
Продолжение следует.
Свидетельство о публикации №217120202095