Петродворец спасли от фашистов разведчики

ПЕТРОДВОРЕЦ


Великий град Петра, прекрасный     хранитель священных богатств, веками собираемых династиями вельмож и царей, вместилище трудов бесчисленных ремесленников, художников, народных талантов, подобно древнему Риму, был окружен полчищами варваров.
Вождю фашистов-варваров Гитлеру грезились  алмазные копи и золотые клады в таинственных подвалах музейных хранилищ Петровских дворцов и церквей. Почуяв добычу, ревели хоботы осадных орудий, бивших по городу Ленинграду прямо из пригорода, из Петродворца, через Финский залив.
Весь мир узнал о стойкости защитников Балтийской твердыни, слава о том разносилась вопреки пропаганде врагов, далеко по России. Врагов поражала твердыня, облаченная в красоту соборов и дворцов.
Истекали времена черно-серебристых орлов. Небесные силы пришли на помощь Красной Армии. Великая история Гитлеровской Германии достигла своего взлетного пика и стремительно  начала скатываться вниз, к неминуемому краху. Дела на фронтах менялись в пользу русских войск.
Чужеземцы устали от мертвецких морозов. Изнеженные теплым климатом Баварии коченели они, заметаемые буранами русской зимы. В тылах вредили им насельники порабощенных земель, не давая покоя агрессорам, доставая их из бедных  крестьянских хижин.
Солнце русской земли всходило. Россия поднялась из хаоса внезапной войны. Снабжение фронтов заработало четко и слаженно, поставляя новейшие системы огнестрельного оружия, одежду, продовольствие, считавшееся военным грузом.
Никогда уже не повториться первый бой Игнатия, тот страшный день. Теперь воин Игнатий Малышев получил  новенький автомат и не один, рожки с патронами в достаточном числе.
Волховский фронт переместился, потеснив врагов с
Пулковских высот, оставив позади мрачную точку 513...Звание лейтенанта вернули бойцу Игнатию. По двум фронтам, Ленинградскому и Волховскому, готовилось наступление. Готовилось освобождение богатых памятниками истории пригородов северной столицы, града Петра. Из всех пригородов самыми значительными были  летние резиденции царей России, Петродворец и Царское село, то самое, где в лицее для дворянских детей учился  великий Пушкин. Два этих пригорода Ленинграда находятся рядом.
Ушли древние столетия, оставив роскошь сотен фонтанов и скульптур в резиденциях правителей России. А наше время принесло сюда Великую войну.
Нашествие врагов обрушилось на сокровища Царских покоев. Но и этого грабежа казалось Гитлеру мало, он повелел уничтожить фундаменты дворцов, чтобы на месте их плескалось Балтийское море.
Кто мог остановить непреодолимую силу зла?
Предотвратить трагедию уничтожения осей истории посчастливилось сибиряку Игнатию Малышеву.
Взвод разведчиков, под его командованием, получил задание : разведать обстановку на оккупированной фашистами территории Финского залива, нанести на полевую карту позиции осадных орудий.
Скрывая от своих и чужих привычные приготовления и время похода, не доверяя маршрут группы даже штабным, Игнатий продумывал каждую мелочь похода.
Глубокой ночью его группа покинула расположение русских войск. Звенящая тишина разливалась в темноте ночи, немые тени скользили по снежному насту, дальше и дальше уходя от своих к неведомому врагу. К пристани нижнего парка Петродворца подошли в половине второго ночи. Выбрали место засады и разделились: большинство бойцов оставили ждать в укрытии, на случай провала, они сделают разведку боем.  Малая группа воинов пошла в самое логово. Грозный и удачливый Ираклий, бывалый Игнатий и двое молодых сибиряков Вася и Ваня.
Сменили они и тактику. Лыжи спрятали, одели снегоступы. Слились с темнотой, двигаясь с особой осторожностью. Вскоре стали видны дворцы в окружении парковых деревьев. За тем увидели скромные домики поселка Петергоф. Но что-то  чернело над крышами, источая смрадный, сладковатый запах. Свежий ночной бриз с  Балтики не мог  заглушить этот запах.
Игнатий вдохнул морской воздух.
-Оттепель! Первая долгожданная оттепель после мертвецких морозов. Радоваться некогда, война на  Балтике.
Ираклий подполз сзади, толкнул  Игнатия локтем:
-Запах слышишь?
-Слышу! Молчи!
Подползли поближе, рассмотрели. Вдоль улиц стояли виселицы, на них раскачивались трупы, глухо ударяясь друг о друга. Балтийский ветер разносил дух тления.
-Наверное, враги не позволяют хоронить повешенных! Подумал Игнатий.
  Раньше в поселке Петродворца жили семьи прислуги дворцовой знати, садовники парков, рабочие, обслуживающие фонтаны, бани, подъемники. Потом  жители стали работать в музеях. Теперь ,конечно, большинство безработные.          
Залегли  в тени кустов у крайнего к виселицам домика. Решили подождать. Под порывами балтийского ветра  снова стукнули друг о друга мертвые тела на виселицах, одуряющий запах волной покатился прочь...Тогда бойцы не знали, что повешенных было  семнадцать тысяч…
Где-то в жизни минувшей великая слава Петродворца?
Бывший блеск роскошной, окультуренной людьми, природы появился перед глазами разведчика Игнатия, он вспомнил довоенную экскурсию. Золоченые ладьи с белыми парусами и скульптурами из дерева, лебедями плывут в солнечной радости бликов по голубой воде залива. Бирюзовая водная стихия отражает блики солнца, наполняя радостным блеском водный канал, ведущий  от пристани в глубь парков, к главному золоченому фонтану Петродворца. Бьют часы, на последнем их ударе включается праздничный фонтан.
Звучит славянский марш. Золоченые ладьи с достойными послами подплывают к золотым скульптурам беломраморной лестницы. В старинных праздничных одеждах выходит встречать заморских гостей русский царь. Ослепительно  сверкая лиловым шелком нарядных одежд и роскошью  самоцветных украшений, снисходительно улыбается русский царь, символ страны.
-Любуйтесь, гости заморские, красотой, сделанной русскими мужиками! Что наши рязанские, не хуже ваших  из Версаля?
Смеется царская свита. Бросает вверх шапки радостный народ.
Балтика принадлежит России, есть выход к морю, торгуй русский купец! Дворцы и пристани устроены навеки. Бриллиантовые струи сто одного фонтана играют музыку счастья. Но рассыпались бриллианты водяных брызг, исчезли в стылой тьме ночи.
Кончились видения прошлого. Где твоя слава, Россия? Черные виселицы из бархатных парковых лип, как панцирь дракона фашизма, торчат на бледнеющем небе... Неужели будущего не будет?
Но сердце разведчика не верит мраку ночи.
-Нет! Наша земля! Измены быть не может!
Игнатий подошел к домику и по хозяйски постучал в замерзшую ставню... Подполз осторожный Ираклий, навалился на ноги, жарко зашептал:
-Рискуешь, Гоша! Загубишь всех! Обезумел от виселиц что ли?
Но Игнатий, подождав минуту, постучал снова. Ответа никакого. Минута длилась долго, как час. Но вот за дверью кто-то зашуршал, задвигался медленно, будто не решаясь и раздумывая. Легонько звякнула дверная щеколда.
В широком проеме открывшейся двери появился женский силуэт в черном одеянии.
-Впускай, красавица, свои ! нарушил молчание Ираклий.
В следующее мгновение женщина рухнула на колени, обнимая заснеженные валенки бойцов, запричитала громко, в полный голос.
- Родненькие! Дождалась, дожила я! Господи!
Крики и рыдания нарушили тишину ночи, переполняя чувствами сердца. Казалось, все забыли, что немцы рядом. Ираклий, сообразив что, незнакомка не способна сама впустить их, подхватил крепкими руками почти невесомое тело, занес страдалицу в просторные дощатые сени.
Нащупав в  темноте щеколду, закрыл дверь, облегченно вздохнув. Зажгли фронтовой фонарик, рассмотрели женщину. Изможденная матушка, сбиваясь и путаясь от волнения, рассказывала историю оккупации пригородов Ленинграда.
В самом начале войны не успели власти эвакуировать роскошное убранство дворцов- музеев. Немец стремительно наступал. Жители сами стали прятать антикварные вещи: картины, фигурные зеркала, русские металлические бриллианты, иконы, старинную мебель.
А в соседнем Царском селе жители спрятали памятник молодому Пушкину, где поэт, склонив кудрявую голову, мечтательно облокотился на  поручень, задумавшись о своем. Вдохновенное лицо поэта погружено в думы. Этот самый памятник и спрятали неизвестные.
Враги были разгневаны. Символ России, символ русской поэзии, великий поэт даже в металле, не давал покоя фашистам. Враги стремились унизить покоренную нацию, растоптать нашу память. Стали ежедневно  брать и вешать заложников из Царского села и из Петродворца. Надеялись, что найдется предатель, который укажет, где находится бронзовый Пушкин. Позже выяснилось, что по сводкам самого Гестапо повесили семнадцать тысяч жителей, взятых заложниками.
Спрятавшие памятник погибли первыми, унося тайну с собою. В бессильных попытках доказать свою власть, оккупанты карали всех без разбору. Каждый день брали по сорок заложников. Безумие жестокости росло.
-Невиновных убивают. А если семья попадется, то и деток тоже.
Женщина умолкла, вытирая углом шали слезы, низко наклонив голову в черном платке.
-Крепись мать! Не долго им осталось хозяйничать!
Суровые разведчики , как могли ободряли старую женщину. Но чувства  переполняли бабушку Аню, так звали страдалицу.
-В спальне Петра поставили лошадей на узорный паркет. Изразцы каминные, украшающие домик Петра откололи, ободрали, увезли. В домашней церкви династии Романовых соскоблили все, до кирпичей стен. Шитые золотом облачения священников жгут в кострах, из пепла золотую нить выбирают, в клубки сматывают. На переплавку увезли статую могучего Геркулеса. Главный канал Петродворца, обсаженный вечнозелеными елями, обнажили, ели вырубили.
Похваляются немецкие офицеры разведкой непревзойденного фельдмаршала Геринга. Есть такой самый хитрый  фашист, во всех русских штабах у него свои люди сидят, о всех планах русского Командования ему докладывают. Немцы к вашему наступлению готовятся, оно у вас через три недели начнется!
Женщина умолкла, а разведчики переглянулись:
-Вот так бабушка, военная прямо!
-Приведу вам девушку Валю, она у немцев работает, она еще больше знает.
Накинув платок, матушка скрылась среди ночи. Ираклий снова засомневался:
-Рискуем Гоша, ой, рискуем!
Вскоре хозяйка домика вернулась, но не одна. За нею шла другая, закутанная в цветной платок так, что лица не рассмотреть.
Когда она сняла облачение, разведчики увидели молоденькую девушку.
-Валя!- просто представилась она, улыбнувшись бойцам открытой ласковой улыбкой.
-Времени мало, ночь коротка! Пойдем в парк, покажу вам вражеские секреты!
Торопливо рассказывала:
-Многие дворцы уже готовы к уничтожению, например дворец Марли, что сразу за приморским прудом. Здесь все изрыто траншеями, начинено динамитом. К началу наступления Красной Армии дворцы не просто взорвут, а уничтожат, чтобы и фундаментов не осталось. А Балтийское море затопит и парки,  и фонтаны. Валя прекрасно ориентировалась в темноте, двигалась как по собственной усадьбе.
Сбивчивый горячий шепот слушали разведчики:
-Скульптуру Петра Первого вы уже не спасете, ее вывозят завтра, видите, длинные ящики справа. Это его упаковка. По хозяйски пакуют, бирки с шифром приготовили.
Рассказчица тяжело вздохнула:
-Всех утрат не перечтешь! Русским военнопленным не доверяют взрывчатку закладывать, сами немцы работают.
Игнатий остановился, бдительно прислушался. Едва заметная тропка вывела их в тень роскошного  сооружения, выложенного узорами мелкого красного кирпича.
-Это домик Петра, дворец «Монплизир». «Мое удовольствие». Здесь недалеко еще одно чудо: фонтан Фаворитка.
Бойцы удивились, они не слышали о таком фонтане.
-В фонтане  двигаются фарфоровые фигурки: собачка -фаворитка бегает за утками. Собачка звонко лает, а уточки крякают, а звук регулируется  мощностью водной струи, можно усилить, можно уменьшить!
Теперь пошли дальше, но вдруг девушка остановилась.
-Стоять! Ни шагу! Дальше территория осадного орудия, пушки- великана. Бьет по Ленинграду через Финский  залив. Стреляет настоящими бомбами, метр в поперечнике у каждого заряда.
Девичьи глаза  агатами горели в предрассветной мгле.
-Миленькие! Не ждите планов Командования! Приходите завтра, спасите Петродворец и Царское село. Ежедневно умирает сорок заложников. Помните о неповинных!
Ираклий нежно обнял девушку:
-Будем. Ждите нас!
Расставаясь, каждый боец чувствовал себя виноватым. что эти русские люди так беззащитны. С Валей оставалась часть их самих, часть их души. Тонкая рука девушки перекрестила фигуры в маскхалатах, осенила их крестным знамением. Это был символ предков. И никто из разведчиков не удивился, не возразил, то был знак борьбы с фашизмом. И русские, и хевсуры, и татары, все вместе, все против врагов, нет различий.
Группа вернулась через Олений парк, редколесьем. Белые маскхалаты мелькнули среди ракит и исчезли, а темная фигурка девушки  все стояла на ветру у дома старой дворницкой, неотрывно вглядываясь в предрассветный сумрак.
Бойцы вернулись в расположение части благополучно.
Игнатий Семенович Малышев доложил обстановку командиру.
Разведчику повезло, командир был один и никто не мешал разговору. Командир слушал, не перебивая, часто курил.
Вдруг заговорил, не придерживаясь  правил субординации.
-Гоша! Нас не поймут наверху! Изменники в штабе. Иуды нам неведомы, но наблюдают за каждым. Путь один: обойти негодяев. До наступления по плану Главного еще три недели, успеем сделать дело!
Помолчали в печальных раздумьях. Вдруг хриплый стон вырвался из груди командира:
-Христопродавцы, иуды подлые навалились на Россию, во все углы пролезают!
Снова молчали. Потом курили дефицитный командирский «Казбек».
Командир строго глянул на Игнатия:
-Помогу. Боезапас выдам. Сейчас пойдешь к мужикам, которые пробили дорогу на Ладоге, им три дня отдыха дали, лейтенант Коротков старший у них. Если они добровольно пойдут, спасем твой Дворец Петровский!
Игнатий уже хотел сказать:
-Разрешите идти?
Но командир устало махнул рукой:
-Погоди! В случае провала или неудачи , меня и не помни, не обращался ты ко мне совсем. Сами разведчики хотели помочь населению. Теперь все!
Игнатий поднялся из командирского бункера наверх. Ребята взвода разведки ожидали его, курили. Поднялись с бревен наката, обступили:
-Не молчи, Гоша! Говори, что решил командир?
-Отправил к ладожцам!
 Все двинулись по тропе, едва заметной среди вековых сосен.
В жарко натопленной, прокуренной казарме ладожцев терпкий запах мужского пота смешивался с запахом перегара. Солдаты спали  на полу, едва прикрытом соломой. Многие кричали во сне, для них бой продолжался в сонном царстве. Игнатий с трудом разыскал лейтенанта Короткова, спавшего вместе с бойцами.
-Нашего командира зовут Игорь Николаевич! пояснил дневальный роты, - тяжелые были бои, выдал  он личному составу  по сто грамм  на отдыхе!
Разведчики разбудили  Игоря Николаевича. Объясняли, перебивая друг друга, расстелив на соломе карту Петергофа. Игнатий  показывал, где на карте обозначен берег Финского залива, где стоит осадная гаубица,  как расположены дворцы и парки. Не забыли рассказать и про заложников на каждый день.
  Лейтенант неожиданно поднялся, направился к бочке с ледяной водой. Долго плескал в лицо освежающую влагу, после вытирался солдатским вафельным полотенцем. Игнатий не успел заметить, когда Коротков натянул портупею и офицерский китель.
Неожиданно на всю казарму загремел, зарокотал бас Игоря Николаевича:
-Рота подъем! Велика Россия, да кроме вас нет  никого!
Отставшие еще одевались, а первые уже получали  патроны и гранаты прямо с грузовика, отправленного командиром, подъехавшего прямо к дверям казармы ладожцев. К радости разведчиков весь отряд пришел в движение. Через недолгий час три сотни  воинов выстроились перед лейтенантом Коротковым в полном боевом снаряжении, готовые к походу.
Игнатий сам проверял снаряжение каждого бойца, терпеливо объяснял условные пароли и сигналы на случай неудачи в бою.
Лейтенант Коротков понимал, что силы неравны: регулярная армия немцев с одной стороны, небольшой отряд ладожцев с другой стороны. Рассчитывать приходится только на внезапность нападения и помощь местного населения.
Отряд  уже на марше. Ангельская белизна маскхалатов делала идущих среди белого безмолвия солдат частицами этой белой, холодной и такой родной земли. Звенела в ушах тишина, нарушаемая лишь скрипом снега под лыжами воинов. След в след, лыжня в лыжню скользят бойцы. Курить нельзя, говорить нельзя. Финский залив открылся неожиданно, застывшим простором неровного льда. Старший разведчик Ираклий дал знак жестом: залечь, дожидаясь новой команды. Снова сменили лыжи на снегоступы и пошли малым числом в поселок Петродворца.
Разведчики пробрались к тому домику, где впервые увидели девушку Валю.
Только тронули разведчики дверь, как она распахнулась без стука. Их ждали, сени были полны женщин, готовых сражаться вместе с бойцами. Прямо на полу разложили полевую карту Петродворца. Валя предложила разделить отряд на шесть основных групп, для захвата шести основных объектов. Каждую группу  поведут две женщины из Петергофа. Если одну убьют, вторая заменит подругу. Заметив, что Игнатий переменился в лице, Валя улыбнулась:
-Наши женщины привыкли, смерть каждый день рядом.
  Распределены проводницы групп, женщины отправлены к основной группе, лежащей в засаде. Атакующие группы должны вплотную подойти к своим объектам. Наступление начнется одновременно, сразу всеми, по сигналу. Коротков разделил добавочные ручные пулеметы, добавил еще одну команду:
-Ракет не жалеть, побольше огневых эффектов, всем кричать, стучать, шума побольше. Давите на нервы фрицам, чтобы поверили, что окружены безвозвратно.
Грозные бригады одна за другой исчезали в аллеях дворцовых парков. Впереди шли отважные женщины, видевшие в темноте, знающие все мелочи обстановки. Ираклий двигался в одной бригаде с Игнатием, он все спрашивал, в какой стороне пристань. Игнатий не отвечал, не мог говорить от напряжения. Сейчас, перед боем он весь собрался внутренне, как сгусток энергии, как стальная пружина, закрученная до предела.
Черные тучи укрыли и без того пасмурное балтийское небо. Зловещие  силуэты виселиц щетинились вдали как наросты на панцире дракона смерти. Сладковатый запах мутил, выворачивал внутренности. Сейчас начнется! Два часа ночи по Ленинградскому времени.
Первых немецких часовых снял хевсур Ираклий. Бесшумно и точно ударил  кавказский кинжал. Товарищи едва успевали  оттаскивать убитых в кусты, чтобы не вызывать подозрений у живых врагов. Загремели взрывы, они вынесли тишину за поселок Петродворца. Раскатился треск пулеметов, хлопки гранатовых бросков наполнили парки.
Оглушенные, не  понимая команд оберфюреров, бежали враги. Выскакивали из окон дворцов, прыгали с балюстрад и галерей.
Но на тропинках их ждали засады, укрытые в кустах и сугробах.
Неожиданно земля содрогнулась, как от подземного толчка землетрясения: изверги успели взорвать приготовленный к уничтожению Екатерининский дворец. Жестокость врага удесятерила силы нападающих. Бойцы вытаскивали врагов из укрытий, шли на огонь пулеметных гнезд. Кипели рукопашные схватки, на место раненых  бросались отважные  товарищи. Ираклий  вытащил офицера, который, выбросив из упакованного ящика музейный  шедевр, сам забрался в него.
Тяжелее всех пришлось бригаде, напавшей на гигантскую пушку. Только техническая обслуга  пушки составляла пятнадцать человек. Страшное жерло орудия имело более метра в диаметре.
Чудовище стреляло по улицам Ленинграда.
У немцев была рация при гаубице, они смогли вызвать помощь, связаться со штабом своей дивизии.
Подкрепление прибыло незамедлительно, в жестоком бою погибли обе девушки проводницы. Враг отчаянно сопротивлялся, схватка затянулась. Но теперь подоспели бойцы со всех участков сражений.
Всюду немцев разгромили полностью и все устремились к пушке. Никто не мог остановить воинов. Могучее «ура» гремело над Финским заливом. Лейтенант Коротков  уже конвоировал первых пленных, рассчитывая закрыть их в каменном здании морской пристани Петродворца.
Светало. Бой затихал. Восходящее солнце, неяркое, северное, пробивалось лучами сквозь снежные тучи. Игнатий впервые за всю ночь закурил самокрутку из махорки. Подбежала Валя, требуя сообщить немцам по рации, чтобы не приезжали за картинами на грузовиках, лишняя стрельба.  Разведчик набрал по рации позывные и на немецком попросил задержать машины, подождать до следующего утра. « Нихт фертиг».  Не готово! Пояснил  он удивленному немецкому радисту.
Удивительно, но потерь совсем немного. Девять раненых, пятеро погибших, двадцать легко раненых.
Все измученное оккупацией население сбегалось посмотреть на родных избавителей. Счастливые заложники, освобожденные из камер Гестапо, целовали всех подряд. Заплаканные матушки снимали трупы родных с виселиц. Старики хлопотали, разбирая чудовищные сооружения смерти. Грандиозная панорама сражения клубилась дымом взорванного врагами дворца, грудами трофейных снарядов, множеством поверженных врагов.
Санитары уже везли  раненых на саночках в уцелевший дворец Монплизир. Женщины помогали  перевязывать бойцов, несли трофейные лекарства.
Молоденький солдат из ладожцев веселил всех рассказом о том, как драпал от Ираклия испуганный фриц, увидевший его огромный кинжал.
-Спрятался в ящик с картинами от ужаса!
Стихийно начался общий завтрак, воины делились сухим пайком, женщины кипятили на костре горячий чай. Восторги переполняли людские сердца. Солнце разогнало наконец тучи, озарило чистое небо. Компании возникали стихийно.
Всем хотелось говорить, петь, общаться. Командиры не вмешивались: то была встреча  солдат со своим народом. Утренний свет озарил счастливые и заплаканные лица проводниц. И вдруг Игнатий понял, что в одежде бабушек перед ним стояли девочки, наверное школьницы. А взрослых женщин проводников всего двое. Эти девочки героини, они спасали  свое Отечество!
Вечная слава их отваге!
Спасение музеев и дворцов удалось. За три недели до наступления Красной Армии по планам Верховного Командования очистились от кровожадных чужеземцев памятники Петродворца. Ничего не знала о том  знаменитая разведка фашиста Геринга да и не могла знать!
 Командир отправил охранять Петродворец бойцов стрелкового батальона.
Скромно вернулись ладожцы в свою прокуренную казарму, чтобы продолжить заслуженный отдых. Счастье и радость совершенного сплотили боевой отряд, помогли пережить горькие утраты, скорбь о погибших друзьях-героях.
Прошли десятилетия. Внуки разведчика Игнатия приехали в Петродворец, когда уже его не было на белом свете. Во дворце Марли, у входа, стояла увеличенная фигура бойца в маскхалате, с автоматом через плечо.
- Неужели это наш дедушка? Чудо, что его помнят в Петродворце через столько лет! А это кто на фото?
-Его товарищи, бойцы Краснознаменной Канской  Сибирской дивизии!
Мальчишкам хотелось быть достойными своих предков. Значит, не забыли люди волнующую историю спасения Петродворца.
Долго искали после войны памятник молодому Пушкину. Погибли те, кто укрыл его от врагов, не оставив имен спасателей.
Но однажды, при строительстве нового жилого квартала в пятьдесят третьем году в Царском селе, экскаватор зацепил ковшом странный предмет. Памятник нашелся!  Укутанный в тряпки и рогожки, увязанный веревками, на строителей задумчиво глянул великий Пушкин.

И теперь стоит он возле здания лицея и каждый может любоваться молодым поэтом, мечтательно склонившим голову на ажурной скамье.
Модная девушка - экскурсовод рассказывает посетителям историю спасения Петродворца, она внучка той самой девушки Валентины. Люди со всех стран мира приезжают любоваться дворцами пригорода Ленинграда и всем им на испанском, французском, английском языке рассказывают историю чудесного освобождения от фашистских захватчиков храбрыми сибиряками.
 
Посетителям показывают отпечатки копыт немецких лошадей в спальне Петра Первого, отпечатки на узорном паркете. Им показывают фотографии дворцов в день освобождения: ободранные стены, вырванные изразцы печей, разбитые мозаичные витражи, срубленные деревья. А в Ленинграде, сегодняшнем Петербурге, сохранен плакат на  стене старинного дома:
-Под стеной не стоять, обстреливается прямой наводкой через Финский залив!
Это предупреждение жителям о стрельбе той самой гигантской гаубицы, захваченной сибирскими разведчиками, спасшими прекрасный и великий памятник – город Петродворец.