Свидание с поэтом

Вчера, 3 февраля, опять встретилась с Ником. О встрече договорились заранее. Я планировала доехать до Митино и, не выходя из метро, передать для Маринки тёплые штаны (она жаловалась на отсутствие таковых в гардеробе) и забрать пресловутую сумку, которую я отказалась принять в дар, из-за чего она на меня обиделась. Однако Ник перезвонил и назначил встречу у метро «Площадь Революции».
Я вышла из метро в назначенный час. Ника не было.  Оказалось, он приехал раньше и успел сбегать в исторический музей. Появился минут через десять. Выглядел больным и измождённым, однако же привёл себя в порядок. Всё та же шапочка выглядела на этот раз грязной по отношению к остальной одежде. На нём были кожаные расклешённые штаны – очевидно из прошлой жизни. Из-под чистой куртки выглядывал кожаный длинный пиджак. Видимо, он был модным парнем! Ник пригласил меня… в ресторан! Сразу предупредил, что платит он. Мы перешли через площадь. Зашли с торца здания гостиницы «Москва». Он шёл уверенно – было видно, что место ему знакомо. Вместе с тем было очевидно, что это для него – событие! У нас приняли верхнюю одежду. Из-под пиджака Ника выглядывали чистый свитер и рубашка. Седые длинные волосы чистые, аккуратно уложены в хвост. Мы сели за столик. Ник заказал 2 бизнес-ланча, каждый стоимостью 500 рублей. Моё предложение оплатить он отверг, радостно сообщил, что вчера получил пенсию и благодаря прибавке может позволить такую роскошь.  Изучив чайную карту (самый дешёвый напиток стоил 150 рублей), сказал, что в обеде предусмотрен морс. Я всё же заказала себе капучино, сразу предупредив, что заплачу сама. Пока ждали гороховый суп, Ник жадно стал есть сахар прямо ложкой из сахарницы. Просыпал его, официантка протёрла столик.  Суп был неплохим, но я съела только половину. Ник ел жадно, было видно, что голоден. Мне следовало предложить ему свою порцию, но я не знала, как это сделать. На второе было картофельное пюре с бефстроганов.  Он удивился, что я не доела свою порцию. Сам буквально вылизал тарелку. Съел весь хлеб, а последний кусок, даже не завернув в салфетку, положил в сумку. Подбирал и отправлял в рот и крошки. Его борода была испачкана супом и пюре. Я подала салфетку, он кое-как её вытер. Свой морс я сразу отдала ему.
Предложила ему 5 тыс. рублей, которых ему не хватало до полной суммы, предназначенной для оплаты лечения глаз. Сказал, что попросит, если дело дойдёт до этого. «Но скорее всего не доживу, чего же зря деньгам пропадать!»   
Вспоминал, что когда-то жил здесь неподалёку, но потом родители сменили место жительства. Много говорил о том, что это наша последняя встреча перед его смертью. Сетовал, что Маринка скорее всего попадёт в тюрьму или в психушку. Рассказал о вчерашнем походе с ней в магазин, где её попросили открыть сумочку и обнаружили спрятанную там бутылку пива. Она наивно полагает: «У них же много всего почему они не могут поделиться!»
   Говорили о наших общих друзьях -- учёных. Я показала только что полученное письмо от одного из них. Ник с некоторой ревностью  заметил, что письмо длинное, тёплое и с хорошим отзывом о моих стихах.   
Ник не рисовался. Он был самим собой. Вспоминал женщин, но делал вид, что не помнит, были ли с ними сексуальные отношения. Сказал, что его донжуанские «подвиги» сильно преувеличены. Сетовал, что я с ним менее откровенно, чем в начале знакомства.
После обеда прошлись немного по площади. Я торопилась, он взялся меня сопроводить, тем более что это по пути. Вышли на Молодёжной, пересели на автобус и доехали до велотрека, в здании которого и находится клиника спортивной медицины, где я лечусь после травмы. Я предложила зайти внутрь, но он в последний момент застеснялся и вернулся к остановке (о чём потом пожалел, ибо прождал автобус больше часа).      
Мы расстались, чтобы продолжить каждый свою жизнь…
04.02.2017, Москва