По тундре

                «ПО ТУНДРЕ…»               

       «Шампанское пьём?» –  спросила Клара Максимовна медовым голосом, заглядывая в Надюшкин мусорный пакет. И даже облезлое павлинье пёрышко на её шляпке встало дыбом от возмущения. Сама Клара не пила ничего, кроме капель от запора и слабо заваренного зелёного чая, и по этой причине она имела право бичевать пороки трудящихся.
       Надюшка стушевалась, поняла, что за это преступление суд наплюёт на мораторий и присудит ей расстрел. Она начала лепетать, что приехал дядя с Ямала, такой весельчак, такой умница, привез это  шампанское… Но Клара, которая была самовыдвинутым управдомом,  уже сказала жёстко и назидательно: «Вчера шампанское, сегодня анаши попробуете, а завтра на трассу пойдёте… А это, милочка, позор, лишение родительских прав и самое дно жизни».
      Надюша, боясь дышать, выкинула пакет с мусором, а Клара  пошла обходить двор и подъезды. Лаковый ридикюль на защелке в её руках был  как миноискатель человеческих ошибок и разгильдяйства. Во вверенном ей  стоквартирном доме Клара Максимовна держала строгую дисциплину. Жильцам не разрешалось курить на лестницах, балконах и в туалетах. Нельзя было шумно отмечать праздники и ставить машины у подъездов. Запрещалось играть на барабане, аккордеоне и других музыкальных инструментах более одного часа в день. Нельзя было жечь свет по ночам, выходить на балкон в трусах и играть в домино. Запрещалось пить шампанское, водку, пиво и прочие алкогольные напитки в любое время суток.
        Клара неусыпно следила за всеми, составляла акты, вызывала полицию и была всегда на страже. Население дома тихо материлось, роптало, но никто не хотел сидеть за попытку убийства Клары. А Клара могла зайти в любую квартиру как к себе, сделать замечание, проверить наличие горячей пищи и фруктов, озвучить  и вынести на обсуждение любую левую связь или задолженность. Сам участковый трепетал в её присутствии,  работники общественных и муниципальных предприятий  при её появлении хватались за успокоительное и лезли под столы. Клара была непобедима. Она писала жалобы, ходила на приёмы, требовала порядка и звонила по горячим линиям.
       Надюша вернулась в квартиру приунывшая, она боялась Клару и последствий своего «пьянства». Ямальский дядюшка уже проснулся, варил кофе, дымил сигаретой и что-то насвистывал.  Это был замечательный дядюшка. Дядя Женя. Всю жизнь,  до самой своей пенсии, он проработал на Ямале буровым мастером. Остался в тех краях и после выхода на заслуженный отдых. Жену свою любимую похоронил там полтора года назад. В вечной мерзлоте осталась весёлая краснощёкая тётушка…  Раз в году дядя брал длительный отпуск и ездил по гостям. На этот раз к Надюшке – племяннице любимой. Привёз горы гостинцев, подарки и целый баул шампанского…   
       Надюша с ужасом смотрела, как  дядя Женя  – в одних шортах, с чашкой кофе и сигаретой – двинул на балкон. Пропали мы,  подумала Надюша.  А дядя наслаждался жизнью и взирал на окрестности с балкона.
       «Вы что себе позволяете?»  – незамедлительно раздался голос снизу. Это Клара начала наводить порядки во вверенном  заведении.  Надюша схватила сумку и умчалась из квартиры – пускай дядюшка сам отбивается, трусливо решила она.
       Вечером они с мужем,  крадучись,  вернулись домой,  не исключая того варианта, что дядя уже в наручниках ждёт суда… Но  увиденное превзошло все их ожидания: на кухне горел свет, на столе  красовались икра, балык, розовый запечённый окорок,  дядя Женя  – уже в рубашке –  разливал  шампанское...  А непоколебимая Клара Максимовна подставляла бокал, при этом её  бесцветные некогда глазки  сверкали, как брызги игристого вина.      
      Потом дядя пел песню: «По тундре…»,  а Клара подпевала. И  вообще через месяц она уехала с дядей в тундру на Ямал – погостить, а может быть,  и навсегда... Надюша с мужем лично загрузили им в купе дюжину шипучего.