Трудности перевода

Первый раз я услышал песню «Golden Brown» группы The Stranglers, когда смотрел MTV. Их клип мне очень нравился, и я постоянно зажимал резиновую кнопку громкости, чтобы сделать ещё громче. Только потом я узнал, что она играла во многих фильмах, но сперва она была для меня просто любимой песней. Только моей. Я считал, что это моя находка, что только у меня получилось почувствовать всю прелесть её звучания.

Тогда нам ещё не провели интернет. Мои родители были в разводе. Мы с мамой переехали жить к бабушке. На неё легла вся ответственность за меня. Была новая школа, новые знакомые, новые места. Но всё это мне не нравилось. А бабушка меня просто не отвлекала. Когда я играл в игрушки, она готовила и читала журналы. И только говорила:
— Мой бедненький. Совсем перестал есть из-за развода.
Она была всегда рядом и никогда не мешала мне заниматься своими делами.

А потом её муж (её третий муж, не отец моей мамы) провёл нам кабельное. Появилась новая музыка.  VEVO , MGM, Bridge.  Я смотрел телевизор перед школой, даже вставал раньше, и после школы до ночи. Я ел и слушал музыку. Одевался и слушал музыку. Сидел на уроке и думал о том, как дома буду слушать музыку.  Gorillaz. Linkin Park. Avrill Lavinge.
Никакие секции я не посещал. Бабушка везде находила проблему или опасность. И правда. На карате я мог сломать себе руку. Занимаясь лёгкой атлетикой, я мог бы сломать ногу. В тире я бы попал себе в глаз, а если и нет, тогда попал бы кому-нибудь другому. Точно. Хотя однажды мне разрешили ходить в кружок настольного тенниса. Я ходил туда два месяца. Научился играть со столом. Это когда одна половина теннисного стола сложена на 90 градусов.  Но когда началась зима, сильные вьюги захотели воспалить мои лёгкие. Так говорила моя бабушка. И больше я там не появлялся.
Казалось, что все вокруг желали мне несчастья и смерти. Только в музыке не было ничего плохого. И поэтому бабушка даже поощряла моё хобби. Самым главным тому примером была как раз песня «Golden Brown».

Она играла у нас постоянно. Мы с бабушкой любили её, знали наизусть каждую строчку, но совсем не понимали, о чём там играли клавесин и гитара, о чём пел Жан-Жак Бёрнел. Когда я спросил бабушку о переводе, она ответила:
— Не знаю. Но если эта музыка прекрасно звучит, значит, она точно о чём-нибудь хорошем.
В клипе всё было хорошо: плавали корабли, люди разглядывали картины, а мужчина в смокинге расслабленно играл на контрабасе. В этом не было ничего плохого. Только потом я узнал, что это ода героину.

Бабушка всегда доверяла своим чувствам. И она угадывала везде. Но только  мне нужны были доказательства. А ей нет. Ей просто нравилось слушать музыку. Она всегда говорила, что слова не важны. Важно настроение. Голос как инструмент. Когда слушаешь зарубежную песню, не всегда твои представления совпадают с настоящим замыслом музыкантов. Но у бабушки был настоящий дар. Английского она никогда не знала, только помнила пару слов по-немецки. Она понимала каждую песню правильно.

Потом появился и интернет. Мама так же постоянно была на работе и иногда со своим новым мужчиной. Он был очень добрым и милым. У него были длинные волосы и щетина, как в голливудских фильмах. Или мне так только казалось. Он занимался психотерапией и слушал рэп.
Тогда в мою жизнь вошли «Gym Class Heroes».
Я часто простужался и оставался дома. Музыка играла из нашего музыкального центра целый день. Бабушка, кажется, даже прочитала в журнале, что это полезно. И вот как-то раз я зашёл на кухню и спросил:
— А можно я поставлю эту песню (Cookie Jar) ещё раз?
— Конечно, дорогой. Почему ты спрашиваешь?
— Мне казалось, это неправильно. Неэтично.
Я поставил на реплей. И слушал, пока не возненавидел. Мне было противно даже на печенья смотреть. Когда вышел клип, я подумал, что эта песня бабника. Оказалось, что эта история про сладкоежку.


А потом в мою жизнь ворвался рок. В музыкальном центре крутились: Him, Placebo, Nirvana. Стал ходить в музыкальную школу. Я хотел играть на барабанах, но пришлось бить по клавишам. Меня заставляли играть классику, а мне хотелось Linkin Park. Просили петь про Вербное Воскресенье, а мне хотелось кричать.  Мне ничего не нравилось, и я стал прогуливать. Бабушка всегда говорила, что если мне так нравится музыка, то я должен постичь её и сделать своей сильной стороной.

Мама стала проводить со мной больше времени и выезжать гулять в город. Там мы ходили по бульварам, паркам, магазинам и рок-кафе. Особенно мне нравилось проводить время в подобных кафе. Там я впервые услышал Foo Fighters, System Of A Down и The Rasmus. Последние стали моими фаворитами. Мама мне подарила диск. Сборник альбомов.

Бабушке они тоже понравились. Изысканный музыкальный вкус. Больше всего она выделяла «Last Waltz». Она просила:

— Поставь ещё раз ту, про вальс.
— Откуда ты знаешь, что она про вальс?
— У неё мелодия такая. Так обычно раньше вальсы исполнялись.

Интернет мне нужен был только для музыки. Я не знал, что там можно переводить. Поэтому я пошёл к учительнице английского. И начертил на доске, держа своей худенькой ручонкой большой кусок мела, фразу «Last Doze». Именно так она была записана на диске. Получив точный перевод названия песни ; «Последняя Доза», я сразу расстроился. Название было ужасным. Но я всё равно рассказал об этом бабушке. Она, как человек сильной веры, с сожалением отказалась от этой «грязной» песни.
Я тоже больше её не слушал.

А потом я стал слушать музыку её молодости. Из нашего музыкального центра заиграли: Shoking Blue, Mamas and Papas, The Beatles. Больше всего мне нравились «Шоки», как их называла бабушка. Теперь я не старался вдумываться в переводы текстов. Я наслаждался. Слушая «Venus», бабушка постоянно меняла строчку «At your desire» на «Чё пристаешь?». Я смеялся.
Они и правда так пели. Я так слышал. Это осталось со мной навсегда.

Через несколько лет мы с мамой переехали. Бабушка часто приходила к нам. Я взрослел. Делал ошибки. Думал, что я прав. И мы ругались. Все ссорились. Из музыкального центра играли: Dead By Sunrise, Kanye West, Seether. Но я не хотел быть плохим.
После школы я всегда обедал вместе с бабушкой у неё в квартире. Однажды она попросила меня сходить в магазин. Дала список: три упаковки куриных ножек, четыре упаковки крыльев, три пачки быстрозавариваемого риса и столько же гречки и килограмм бананов. По дороге я выбросил мусор, вернулся с покупками, сказал, что люблю её. Ушёл домой.
А ночью она умерла.
Я был в школе, когда мама узнала об этом. Мне надо было идти домой, а я долго стоял у окна, откуда видно её балкон. Когда мы с мамой только к ней переехали, я часто плакал. В то утро мои глаза даже не стали влажными. Я только бегал по классу и спрашивал:
— Где мой рюкзак? Вы видели мой рюкзак? Миша, ты видел мой рюкзак?
— Так он же на тебе… Зачем ты так носишься?
— Мне пора идти…
К смерти близкого никогда не будешь готов. Меня переполняли эмоции. Мне было грустно. Мне было страшно. Мне казалось, что эта курица, которую я теперь варил себе сам ; это её забота, её тайный план. Возможно, так и было. Возможно. От этого мне становилось чуточку легче.

Самое главное, что она была счастлива. Всё это время. Ей было приятно осознавать, что она смогла воспитать меня хорошим человеком. Так она мне говорила.
А со временем ты привыкаешь и живёшь дальше, вспоминая об ушедших каждый день.

В одну памятную дату я наткнулся на ту самую песню группы The Rasmus. Как же я тогда удивился, увидев настоящее название ; «Last Waltz».
«Ты была права», — подумал я. Потом включил эту песню погромче, как это было раньше, и стал слушать, включая её снова и снова, снова и снова, снова и снова…


(Новая публикация старого рассказа)

03.06.18