Свинина

 

1.

Вы знаете, сам себе удивляюсь. Еще пару лет тому назад я просто ненавидел осень.
Но теперь… теперь все как будто бы переменилось. Почему так произошло, я даже сам не могу понять – но, я просто полюбил - эту серую, насыщенную туманом и свежестью унылую пору – «Унылая пора! очей очарованье! Приятна мне твоя прощальная краса- Люблю я пышное природы увяданье, В багрец и в золото одетые леса…»
В воскресенье мы с семьей вернулись с дачи. Близился вечер. Три огромных корзины неперебранных, пахнущих лесом грибов пришлось затаскивать на четвертый этаж. А потом запах этого варева. О, это не сравнимо ни с чем! Мы все в работе. Правда от пятилетнего сынишки толку, мягко говоря…, но он тоже бегает по кухне в трусиках и в майке с большущей ложкой, подражая нам.
И тут, телефонный звонок. Облом. Жена приглушает звук телевизора, чтобы я смог нормально переговорить:
- Иваныч!
Лениво: - я
- Слушай, тут срочное дело… Можешь говорить?
- Валяй.
По голосу я узнал, что это был Жека – мой старинный приятель: высокий, полненький хохмач.
- Иваныч, тут у моего дружка братана замели.
Боже, как мне сейчас не хотелось заниматься этими проклятыми делами. Я так надеялся, что до понедельника все будет спокойно и тихо.
- Жек! Это срочно или терпит?
- Да, что я стал бы тебя в воскресенье тревожить?
- Ну ладно, ладно, вываливай.
- Так вот, у Михалыча старшего братана… словом дело там уголовное. Кража.
- И? – я тяжело вздохнул.
- Ты нужен.
- Где?
- В Г… районе.
- Шутишь?
- Нет. Саня, ну, правда, же нужно!
- Женя, может завтра?
Голос в трубке был настойчив:
- Сань, сегодня надо решить!
- Да, что за спешка-то? – я уловил недовольный взгляд жены. – Ну, дело и дело, что их мало у меня было? Завтра все обсудим. Нужно будет, если только это на самом деле, то вмешаюсь.
- Сашка… - Жека сделал небольшую паузу. - Послезавтра там уже суд.
  -Женя! – психанул я. – Да это же четыреста верст отсюда! Ты понимаешь? О чем речь? Какой суд? Я не готов вовсе! Раньше-то они где были? Я что, пожарная машина?
- Тссс. Не шуми. Я все понимаю. Четыреста, так четыреста. Но нужно помочь. Мне это во, как!
Я так и представил, как Жека сейчас провел по своей шее ребром ладони. Глаза Вики – моей жены, сделались огромными, словно чайные блюдца. Она явно уже догадалась о чем идет речь.
- Неее не проси. Не поеду. Все!
- Поедешь! Нужно! Ты это или не ты? Сань! К тому же я гарантирую, они заплатят и заплатят хорошо. На этот счет можешь не беспокоится. Давай я сейчас с Михалычем к тебе. Ну, на часок – не больше. Сашк! А Сашк, ну ты же лучший!
Я положил трубку.
- Кто? – В глазах Виктории читалось неудовольствие.
- Женька Карпин.
- Ты что, куда-то собрался?
- Не сегодня. Но они сейчас с одним парнем к нам приедут.
Вика надулась:
- Знаешь, готовь свои грибы сам! – она вышла из кухни, и через секунду в большой комнате я услышал звук включенного телевизора.
Так хорошо начавшийся воскресный вечер был напрочь испорчен.
Женька приехал минут через двадцать. Вместе с ним был парень, тот самый Михалыч, которого так же, как и меня звали Александром. Мы устроились на кухне, под уханье стоявшей на плите огромной кастрюли с кипящими грибами. Я предложил гостям по чашке кофе. Из разговора удалось выяснить, что родной брат Александра работал в Г… районе бригадиром на свиноводческом комбинате. Так вот, месяца четыре тому назад охраной комбината было задержано два работника, которые через замаскированный самодельный проем в заборе выносили свинину и грузили ее в «Газель» Когда их задержали, то в машине было уже почти под тонну мяса. На первых допросах парни держались что надо, но вот потом сломились. По всей видимости, оперативники поработали на славу. Во всяком случае, уже на третий день пойманные с поличным парни рассказали о том, что их идейным вдохновителем был брат Женькиного друга бригадир Петров Владимир Михайлович. Задержанные поведали следствию, что он их организовал, наладил поставку мяса, вводил ложную информацию в учет, тем самым, скрывая недостачу продукции на комбинате.
В этот же день, вечером к Владимиру Михайловичу домой нагрянули сотрудники. Был произведен обыск, но ничего такого ни дома, ни в гараже найдено не было. Сам Петров держался достойно. Он полностью отрицал свою причастность к совершению преступлений. Именно преступлений, ибо те парни- рабочие проявили максимум усердия и рассказали в подробностях оперативникам, как они уже далеко не первый раз таким вот образом совершали хищение мяса. Владимир Михайлович настаивал на том, что парни его оговаривают из-за той жесткости, которую он проявлял в работе по отношению к ним.
Но, маховик следствия был закручен. Петрову предъявили обвинение в совершении кражи в особо крупном размере, да к тому же еще и в составе организованной группы, которую он, по мнению следствия, сам же создал и ее руководил. Владимира Михайловича сначала задержали, потом арестовали, десять дней продержали в изоляторе местного райотдела милиции, а затем и вовсе перевели в областной следственный изолятор.
Разумеется, Александр нанял брату адвоката из местных. Тот пообещал, что все образумится. Раз от разу адвокат информировал Александра о проделанной работе: так, мол, и так, ходил в изолятор, встречался со следователем, с прокурором, писал жалобы и ходатайства. Но, как выяснилось позже – он просто пускал пыль в глаза. На самом деле в изоляторе он побывал только пару раз, а жалоб, так тех и вовсе никаких не писал. Словом, бросил все на самотек. Когда Александр понял, что толку от такого защитника никакого не будет, он обратился за помощью к своему старинному другу Женьке Карпину. Женька его внимательно выслушал, укоризненно покачал головой и порекомендовал обратиться ко мне.
- Ну, и в какой стадии сейчас находится это дело? – поинтересовался я у Петрова.
- Саша, - ответил вместо него Женька. – Я же тебе говорил, что суд уже в среду.
- Мдааа. – я озадаченно почесал затылок.
- Что, в среду ты занят? – в глазах у Женьки читалась тревога.
- Да, нет, не занят, но времени-то в обрез: с делом ознакомиться надо – надо, с вашим братом, - я перевел взгляд на своего тезку, - встретиться. Его же еще и подготовить к суду как следует необходимо. Вот и смотрите сами.
- Александр Иванович, - от волнения голос Петрова был хрипловат. - У меня надежда на вас и только. Женя мне порекомендовал и сказал, что вы обязательно справитесь. Будьте покойны, за деньгами я не поскуплюсь.
Я усмехнулся.
- Нет, нет, я это искренне. Постарайтесь нам помочь. Я уверяю вас, что мой брат абсолютно честный человек. Никакого преступления он не совершал. Я вам гарантирую. Он не способен на такое. У него семья, двое ребятишек. Он всю жизнь честно проработал на одном и том же месте. Я его с собой в город звал, работу ему денежную предлагал, а он нет, говорит, у себя на родине лучше. Я то его натуру знаю, уж поверьте мне. Он по работе очень требовательный. Вполне могло случиться такое, что те два охламона, которых милиция взяла с поличным решили свалить именно на него в расчете на то, что им от этого будет какое-то снисхождение. Ну, гады, чего уж там говорить.
- Значит, вы уверены, что ваш брат тут совершенно ни при чем?
- Не то слово!
- Сань, - вмешался Женька. - Это действительно так. Я ведь тоже Вовчика знаю, он парень, что надо! Его вломили попусту. Вот увидишь. Ну, так как, ты согласен взяться за дело?
Пребывая в раздумье, я сделал пару глотков уже остывшего кофе. Дверь открылась и в кухню заглянула мордашка Виктории.
- Вика! – увидев ее, обрадовался Женька. – Ты что от нас скрываешься, красавица? Давай с нами!
- Нет, ребята. – Виктория вымученно улыбнулась. – Вы уж давайте тут без меня.
Ее личико исчезло, и дверь закрылась.
- Поругались? – Женька посмотрел на меня.
- Ничего. Все нормально. Еще кофе?
- Нет, спасибо. Ну, так, как Сашка?
- Да ладно. Сделаем. – с тяжелым сердцем согласился я.
- Тогда называй.
- Что? – не понял я.
- Гонорар.
- Да, да. – оживился Петров. Что скажете, то и оплачу. Прямо сейчас.
- Ну, сейчас, может быть и ни к чему, а вот завтра встретимся в моем офисе, все оформим, как полагается, и тогда уже оплата. Годиться?
- Какой разговор, Александр Иванович! – Петров развел в стороны руки.
Мы еще минут сорок просидели у меня на кухне, пока не обговорили все детали. Решено было выехать в ночь со вторника на среду, Женька сказал, что машина будет с его фирмы. Наконец, гости откланялись. Как только за ними закрылась дверь, Виктория вышла из комнаты и с прищуром посмотрела на меня:
- Так, так. И куда это ты собрался?
- Работать. – коротко ответил я.
- Работать? А, может что-то другое?
- Ох, ты глупенькая! – я миролюбиво улыбнулся. – Неужели ревнуешь?
- Вот еще! – фыркнула она.
Однако в глазах жены я уловил искорку недоверия. Она наморщила свой носик и нарочито отвернулась от меня. Все ж грибы мы в это вечер доделали вместе.
На следующий день утром мы встретились с Петровым Александром у меня в кабинете. Там было заключено соглашение, и он оплатил мои услуги, причем действительно, как и говорил Женька, в весьма приличных размерах. Я выписал ордер, отдал его Александру, поскольку тот должен был сегодня же выехать в Г…, где и поставить в известность судью о моем участии в деле.
Вечером во вторник я сбросал в свой портфель все необходимое к поездке. Предполагалось, что в Г… мы попадем утром, часов в восемь. Там я сразу же займусь тем, что часа за два изучу материалы дела, потом еще час- полтора потрачу на то чтобы встретиться и побеседовать с моим подзащитным и потом уже смогу приступить к самому судебному процессу. Для меня было очевидным, что за один день справиться с таким объемом нереально, а поэтому допустил, что суд может занять еще и следующий день. Так что хочешь, не хочешь, а я готовился к тому, что нужно будет оставаться там на ночевку. Эта перспектива не особенно радовала, но иного выхода не было.
В два ночи я вышел на улицу. Машина уже стояла возле подъезда. Это была темного цвета «Ауди» Женька прекрасно знал, что я не езжу впереди, а потому заднее сиденье было свободным. Я открыл дверь, и мягкий желтоватый свет осветил уютный велюровый салон автомобиля. На сиденье лежало несколько бутылок пива.
- Привет Иваныч, давай падай!
Я уселся и положил свой тяжеленный портфель рядом.
- Открывай – это для тебя.
- Жек, ты че, спятил? Какое может быть пиво, в суд ведь едем.
Двигатель завелся, и автомобиль мягко тронулся с места.
- Ну, с Богом, - вполголоса сказал я и бросил взгляд на окна своей квартиры. На кухне горел свет, но из-за лоджии увидеть Вику мне не пришлось, хотя я точно знал, что она сейчас стоит там.
- Зря Иваныч ты отказываешься. Дорога-то, вон длиннющая какая: и напиться можно успеть, и выспаться. – Женька засмеялся.
- Змей ты нашатырный. – я потянулся за бутылочкой пивка, решив что уж одна-то никак не помешает.
- Кстати, - спохватился Евгений. - Совсем забыл тебе представить – это Никита. – Женька кивком головы указал на водителя.
- Очень приятно…
- Себя можешь не представлять, он уже знает. Ну, давай! – Женька протянул в мою сторону открытую бутылку с пивом, и мы чокнулись.
Нет, я всегда знал, что Женька он такой – он мертвого поднимет и заставит с ним выпить. Так, что зарекалась ворона… 
Пиво мы опорожнили все, да еще и сетовали, что маловато взяли. В конце концов, часов около пяти утра мы уснули. До этого Женька еще раз предупредил Никиту, что тот должен будет доехать до какой-то там отворотки, а потом разбудить его и дальнейшую дорогу он покажет сам.
- «Ну, ж и тьма тараканья» - подумал я про себя и сон тотчас же сомкнул мои отяжелевшие веки.
Проснулся я, когда уже было светло. Голова побаливала, во рту было сухо и немного подташнивало. – «Дурак! – ругался я про себя. – В каком виде ты сейчас приедешь совершенно в чужой район и чужой суд. Могу себе вообразить, какой у меня теперь видок!» Я поглядел в окна. По обе стороны дороги мелькали высокие мачты сосен, с редкими разноцветными прожилками осеннего лиственного леса. Только теперь я обратил внимание на то, что Женька еще спит. Я посмотрел на часы и обомлел. Была половина восьмого. Дремоту словно рукой сняло:
- Никита! – я прокашлялся, прочищая горло. - А мы где сейчас едем?
Шофер – молодой, немногословный парень, только теперь мне удалось рассмотреть в зеркало заднего вида его худощавое, со впалыми щеками лицо, пожал плечами и как-то безразлично ответил:
- Не знаю. Жду, когда будет та отворотка, о которой Евгений Анатольевич говорил, но пока, что ее еще не было.
Я ударил Женьку по плечу. Безрезультатно. Пришлось ударить еще, но уже сильней. Наконец, тот соизволил проснуться:
- А, что!
Я видел его смешную помятую физиономию в то же зеркало.
- Жек, - тревожно начал я. - Времени уже половина восьмого, а тут что-то вроде не так.
До Женьки, сказанные мною слова, доходили еще с добрую минуту. И только после этого, он чуть ли не заорал на Никиту:
- Блин! Ты куда прешь? А ну останови!
Машина взвизгнула тормозами, и мы встали на обочине. Женька открыл дверцу и вышел на улицу. Он стал вертеть головой, смотря то в один конец дороги, то в другой.
- Ну что? – я тоже вышел на улицу.
Было прохладно и пасмурно.
- Ой, Саня, вроде попали мы.
- Что прокатили мимо?
- Да похоже на то. Кажись мы уже в А… области.
Женька нагнулся и спросил через открытую дверь у водителя:
- Никита, ты с какой скоростью ехал-то?
- Да, где-то под сто- сто двадцать. Когда ведь как. – опять невозмутимо ответил шофер.
- Бля! – Женька почесал затылок. – А отворотку, ну ту, про которую я тебе несколько раз говорил, ты видел?
- Да, вроде не было никаких похожих отвороток.
- Никита! – Женька прокашлялся. – Вспомни, я же тебе говорил, что там еще пост ГАИ должен был быть и…, ну да, и заправочная.
Где-то далеко послышался звук приближающейся машины. Женька подошел поближе к краю дороги и стал всматриваться в ту сторону, откуда доносился шум. Вскоре на горизонте появился и сам автомобиль. Это была легковушка, она на огромной скорости мчалась в попутном с нами направлении. Женька стал махать рукой, предлагая водителю остановиться. Но, не тут то было. Легковуха промчалась мимо нас, даже не только не сбавив скорости, но еще и, как мне показалось, увеличив ее.
- Вот гады! – выругался Женька и сплюнул.
- А ты, чего хотел? Станут они тебе останавливаться. Ты бы посмотрел на себя: бандюган, бандюганом.
Впрочем, несмотря на это, пятый или шестой по счету автомобиль остановился и нам объяснили, что отворотку на Г… мы проскочили километров на восемьдесят.
- Еперный театр! Никита! Мать твою! – Женька носился вокруг машины, зло пиная ее колеса. – В рот пароход! Да мы же через пятнадцать минут должны быть на месте, а нам…
- А сколько нам до туда? – поинтересовался я.
- Ну, ты же слышал – восемьдесят кило.
- Да, это-то я слышал, а сколько еще от отворотки?
Женька погрустнел окончательно:
- Еще почти столько же.
Я аж присвистнул:
- Дааа, это ж пару часов хорошего хода, если не больше.
- Вот именно, если не больше.
В то время сотовые телефоны только, только входили в обиход. Ни у меня, ни у Женьки пока такого зверя не было. Да и был бы, так, что толку. В этакой глухомани едва ли можно было поймать сигнал.
Делать нечего, а засим, Никита развернул машину и, что есть сил надавил на гашетку. Мы неслись под сто сорок. В какие-то моменты от страха мне даже приходилось закрывать глаза, а по спине противно носились целым стадом холодные, колючие мурашки. Минут через сорок мы достигли таки проклятой отворотки.
- Ну, и как же ты ее пропустил? – Женька скрежетал зубами.
- Ну, не видел. – бубнил Никита.
- Ладно, парни, – сбавил обороты Евгений, - суд судом, а обед по расписанию.
- В смысле? – не понял я его.
- В самом простом. Давайте перекусим. Я после пьянки на голодный желудок вообще трупешник.
Только теперь я заметил, что на заправочной станции было кафе. Признаться аппетита у меня никакого не было, да к тому же еще с бодуна, да в таком стрессовом состоянии. Я прекрасно понимал, Женьке-то что, он довезет меня до места и дело с концом. А вот мне перед судьей оправдываться, что там, да как. Однако вступать в споры у меня также никакого желания не было. И я решил, что хоть горячего чаю выпью – это могло несколько взбодрить.
Однако это не последнее испытание, которое предстояло нам пройти. Как оказалось, после отворотки только двадцать километров дорога была асфальтной, потом же пошла грунтовка и наша машина превратилась в самый настоящий кишкотряс.
- Иду пешком – встречайте в мае. - Съязвил я и полез за сигаретами.
До Г… мы добрались только к одиннадцати. На въезде нас уже встречала целая делегация.
Глаза Саши Петрова надо было видеть. Это, что-то:
- Ну, вы блин нас и напугали. Там Звягинцев весь на изжоге.
- Ху из? – спросил я.
- Кто это? – перевел Женька.
- Да кто, кто – судья! Он уже озверел. У тебя, говорит, что адвокат-то из Москвы что ли едет? А я и сказать не знаю что.
- Понятно. - проворчал я – Мы тут вот попали…. Да, что там, давайте, показывайте, где у вас тут судилище. Сейчас ввяжемся и разберемся.
Однако напрасно я представлял себе судью этаким вот одичалым деревенским монстром. Напротив, меня встретил интеллигентного вида мужчина, средних лет, с добрыми, серыми глазами:
- Ааа, - протянул он, как только я, предварительно постучавшись, вошел в его кабинет. - Александр Иванович? Заждались, заждались. Проходите. Мы уже все в сборе.
Мы – это он сам, и еще два старичка – народных заседателя, которые сидели тут же, и пили чай.
- Чайку с дороги, Александр Иванович?
Такого приема я никак не ожидал. Мне представлялось, что сейчас начнется разговор на повышенных тонах, где однозначно последуют угрозы написать на меня жалобу в коллегию адвокатов.
- Прокурора я пока отпустил. И думаю, что правильно сделал. Вам ведь, наверное, еще нужно будет с делом ознакомиться, да с вашим подзащитным поговорить?
«Полный предел!» - я уж и не рассчитывал на то, чтобы заниматься этими делами. Думал, буду ловить все слету, ну возьму там пятнадцать-двадцать минут, чтобы переговорить с арестованным Петровым.
- Да, нет, спасибо. – вежливо отказался я от предложения попить чайку. – Вы Кирилл Семенович позвольте я с делом-то немного ознакомлюсь.
- Какой разговор. – Звягинцев улыбнулся. – Мы уж поняли, что у вас, наверное, в дороге что-то приключилось. Поэтому я перерыв до после обеда объявил. Верно, Степан Афанасьевич? - судья посмотрел в сторону одного из заседателей- того, что был постарше.
- Да, да. – подтвердил дедок и активно закивал головой.
- Так что, Александр Иванович, в вашем распоряжении эээ, - он посмотрел на наручные часы. - Целых три часа. Достаточно будет?
- Конечно. Конечно! – ответил я, а про себя подумал: - «Я, что сплю что ли?»
Но, это был не сон. В канцелярии мне заботливо освободили стол, выделили скрипучий, но вполне пригодный для сиденья стул и я углубился в чтение документов, которые были аккуратно подшиты в одном томе уголовного дела.
Вскоре мне стало понятно, что доказательств-то у обвинения – кот наплакал. Здесь, действительно было над чем поработать. Я пометил себе в тетради некоторые моменты, на которые потом придется сослаться и после этого, поблагодарив, отдал дело пожилой женщине, работавшей в канцелярии.
Изолятор временного содержания находился в здании районного отдела милиции. Меня туда доставил на видавшей виды «Ниве» Петров Саша.
В дежурке зевал майор. Я постучал, и он нехотя открыл мне окошечко:
- Че?
«Через плечо!» - хотелось ответить, этому помятому субъекту в милицейской форме, но вместо этого я произнес:
- Мне бы с Петровым побеседовать я адвокат из Ч…, у нас сегодня процесс.
В подтверждении своих слов я достал из нагрудного кармана пиджака свое удостоверение и протянул его майору.
- Не нужно. – спокойно ответил тот. – Что я не вижу. Да и Звягинцев звонил, предупреждал.
Этими словами милиционер окончательно ввел меня в шоковое состояние. Мне опять на какую-то долю секунды представилось, что я все еще сплю в нашей мчащейся в сторону другой области «Ауди», хлебнув до этого слишком много пива.
Тем временем, дежурный снял телефонную трубку, набрал короткий номер, и что-то сказал, что именно я не слышал. Буквально через минуту, сзади меня открылась небольшая дверь, которую я раньше даже и не заметил. Оттуда вышел сержант, такого же сонного вида, как и дежурный майор. Он смешно подтянул свои мятые, форменные брюки и, обращаясь ко мне, спросил:
- Вы адвокатом –то будете?
- Да, я.
- Заходите. Только удостоверение свое мне отдайте. 
Он проводил меня в какое-то полумрачное сырое помещение и попросил немного подождать.
Вскоре и состоялось мое первое рандеву с новым клиентом.
Петров Владимир Михайлович. Ему было явно за сорок. Сухощавый, длиннющий, словно жердь мужичек – он и намеком даже не походил на своего брата.
Сержант закрыл за нами дверь. Я так и не понял, что это было за помещение. Скорее всего, оно напоминало мне каптерку в казарме армейской роты. Возле стены стояла старая, покосившаяся тумбочка и два коричневых табурета. Мы присели.
- Владимир Михайлович?
-Да. – в глазах то ли испуг, то ли недоверие.
- Меня звать Александром Ивановичем …, я адвокат из Ч… и приехал, чтобы помочь вам в деле.
- А… - открыл, было, рот он, но я наперед знал, что он хочет спросить.
- Да, да. Меня нанял ваш брат – Петров Александр Михайлович. К сожалению, у нас мало времени на всякие там формальности, поэтому давайте перейдем прямо к делу.
По всей видимости, моя уверенность убедила его в бессмысленности производства всяческих там проверок,  да и смысл-то, каков? До суда осталась чуть больше часа.  Владимир Михайлович начал свой рассказ. В принципе, он ничем не отличался оттого, что я уже слышал там, в городе. Владимир Михайлович настаивал на том, что он вовсе не причастен к  краже той проклятой свинины. Петров-старший в красках расписал мне, как все было на самом деле. По его словам, те двое пацанов, которых задержали сотрудники милиции, на комбинате работали чуть больше года, сразу же после службы в армии.
- И чему их только там учили? – сетовал Владимир Михайлович. - Дисциплины никакой. Вот, помню, я служил так у нас…
- Давайте ближе к делу. – мягко направил в нужное русло своего подзащитного я.
- Головорезы – одно слово, да растяпы. Что только я с ними не делал и внушал и подзатыльников они у меня получали. А все равно: то прогуляют после запоев, то еще че напортачат. Но то, что они воруют. Нет уж, извините – ни сном, ни духом.
Владимир Михайлович прикурил помятую «Приму» Ох, и вонь же пошла по помещению. Мне пришлось также срочно закурить, но к хорошему это не привело и уже через минуту глаза защипало с такой силой, что даже слезы выступили.
- А потом, где-то за неделю, до того, что случилось. Они у меня опять смену задвинули, - продолжил мой новый подопечный, - я им на другой день так и сказал: все, мол, хана вам братцы. Сегодня же докладную на начальника составлю. Пусть увольняет! Надоело с вами нянькаться. Ну, они вроде хвосты то того, поджали. А я и думаю: ай, да ладно, пущай еще немного поработают, а там посмотрим.
- И докладную не написали?
- Не-а. Не написал.
- И, что дальше?
- А дальше их и схапали.
- Так почему же они так складно про вас-то все говорят?
Владимир Михайлович жалко пожал плечами:
- А хрен его знает. Только вот одно тут есть. Я этому, как его, ага следователю-то говорил, да он так нигде и не записал. Адвокату рассказывал. Так он, тоже паску… - Михалыч осекся, но потом продолжил: - Ага, так вот, я и говорил, что Витя Сугробов – мой сменщик, он слышал, что эти двое между собою разговаривали: что мол, дескать, так и так, если заметут, то скажем, все, мол, от Михалыча и он тут главным будет.
- Погодите, погодите, - остановил я его, - ничего понять не могу: как это он слышал, когда?
- Да вот тогда. В душевой эти гаденыши мылись. Думали, что их не слышно. А Витька там же был, он смену у меня должен был принимать. Так, вот он все и слышал – это за день или за два до кражи было.
- Так, так, так! – ухватился я за это. - Значит Сугробов Виктор… - как его там по батюшке?
- Да лешай его знает. Ты спроси у братана. Он найдет.
- Хорошо. – согласился я, и сделал пометку в тетради. – Значит, этого Сугробова так никто и не допросил?
- А им оно нужно? – Владимир Михайлович докурил свою сигарету почти полностью. Я даже удивился, как это он, так, ни губ, ни пальцев не обжог.
- Подождите, - вдруг осенила меня мысль. - Если этот самый Сугробов вам об этом рассказал, то вы-то, почему мер никаких не предприняли?
Мой клиент пожал плечами:
- Да, знаешь, вроде, как по началу и не поверил в это. Ну, сказал мне Сугробов, я головой покачал – шельмецы, мол, но уж никак не мог считать, что все так и произойдет.
- Лады, - уверенно произнес я. - Исправим. Значит, вы так все в суде и будете говорить?
- Ну, а как же еще? Так и буду. Мне скрывать-то нечего. Я сколько лет вон отбарабанил. Хотя бы чего взял – фиг! Только свои кровные. А тут – на те, пожалуйста. Кража, да еще я, навроде, как я и глава там группы ихней, какой-то!

Когда я вышел из изолятора, до начала процесса оставалось минут сорок – не больше. Пошел дождь. Но, слава Богу, Саша со своей старенькой «Нивой» был на месте.
- И как там? – участливо поинтересовался он.
- Дела, – озадаченно произнес я. - Действительно твой брат, как мне кажется, тут совершенно не при чем. Тогда вообще ничего понять не могу. Зачем следствию все это было вот так вот натягивать?
Вместо ответа Александр лишь воздел руками.
- Да, - спохватился я. - Вот, что. Нужно будет ни сегодня, так завтра найти такого человека, эээ. Да! Сугробова. Виктора Сугробова. Ты знаешь такого?
- Еще бы. – Не поворачиваясь ко мне, ответил Александр.  – Он недалеко от нас живет – Вовкин сменщик. Если надо, то сегодня вечером я его найду и доставлю.
- Прекрасно! Он может нам очень сильно помочь. Этот парень слышал разговор тех гавриков. А потому, я завтра заявлю ходатайство, и мы его допросим в качестве свидетеля. Он пойдет на это?
- А куда он денется? – Саша по-прежнему не смотрел на меня, а вглядывался в залитую дождем дорогу. – Я же сказал сегодня вечером.

2.

Как и было запланировано, процесс начался в два часа по полудню. В судебной мантии Звягинцев Кирилл Семенович выглядел несколько мешковато.
- Г… районным судом слушается дело по обвинению…
Я обвел зал взглядом. За деревянным барьером сидел бледный Владимир Михайлович, на первой же скамье, которая также играла роль скамьи подсудимых, жавшись друг к другу сидели два молодых парня – те, что и были пойманы при погрузке ворованного мяса. Вместе со мной делил адвокатский стол еще один защитник – из местных, тот, что был назначен судом для неимущих. Он возложил на себя обязанность защищать сразу двоих, поскольку противоречий в их показаниях не должно было быть. Это был грузный мужчина, лет пятидесяти, от которого сильно пахло перегаром. Он молча пожал мою руку, и ни говоря ни слова уткнулся в помятые листки обвинительного заключения. Прокурор, кстати, как оказалось, очень даже симпатичная девушка, огласила суть обвинения и мы приступили к самому судебному процессу. Владимир Михайлович держался с достоинством. Он пожелал, чтобы его допросили первым, и поведал суду все то, что и должен был рассказать.
Следом за ним давали показания те двое парней. Они оба настаивали на том, что вот уже с полгода как, по инициативе их бригадира – Петрова Владимира Михайловича происходят хищения мяса с комбината. Причем, довольно таки в крупных размерах. Парни, а их звали: одного – Павлом, другого - Алексеем говорили, что Петров вынуждал их совершать кражи. С их слов, первый раз он предложил им вынести через проходную по небольшому куску мяса, сказав, что у его сына день рождения и оно ему очень нужно. Они согласились. Как откажешь хорошему человеку, да при том же еще и бригадиру? Петров это мясо забрал и рассчитался с ним. Правда, это были смешные деньги – сетовали подсудимые. В другой раз, приблизительно через неделю, все повторилось. Павел и Александр вновь пошли навстречу Петрову и опять вынесли через проходную по хорошему куску мяса. Однако от предложения совершить кражу в третий раз они отказались. Было слишком рискованно. И тут добрый дядька - бригадир превратился в самого настоящего монстра. Он стал шантажировать молодежь, говоря, что недостаток мяса он выведет на них, потом де расскажет охране, что замечал за ними неладное и тогда, как пить дать – увольнение. Делать было нечего, и ребята согласились. Они с каждым разом все больше и больше увязали в воровстве.  Уже через пару месяцев после того, первого раза воровство стало происходить уже не отдельными кусками, а чуть ли не тушами. А произошло это вот, как: однажды, после дневной смены, перед выходным Петров пригласил Павла и Алексея к себе домой. Он сказал, что вот уже работаем вместе полгода, а ни разу так и не посидели своей компанией, не познакомились, так сказать, поближе. Дома Владимир Михайлович накрыл стол, выставил водку и когда все уже были в хорошем подпитии, он сообщил, что готов купить по сходной цене старенькую «Газель». Также Петров пообещал, что эту «Газель» он оформит на Павла и вообще ему ее отдаст. «Делайте на ней, что хотите! – пьяно разглагольствовал Владимир Михайлович. - Только от вас нужно будет одно – как только «Газелька» потребуется для дела, чтобы она была готова».
Как решили, так и сделали. Петров купил «Газель» и оформили ее на Павла. Вот с тех то пор и стали происходить хищения в таких больших размерах. Тогда в заборе был сделан специальный, замаскированный лаз, через который  выносилось мясо и пряталось недалеко в маленьком лесочке, к которому вела почти незаметная дорога. После смены Павел подгонял к тому самому месту «Газель», вместе с Алексеем загружал ее и ехал туда, куда говорил им Петров. Там их уже ждали какие-то люди, которые это мясо забирали и перегружали в другие машины. Номеров этих машин подсудимые не помнили, потому, что каждый раз автомобили менялись. Денег от тех перекупщиков ни Павел, ни Алексей не получали. Уже потом, через день-два с ними рассчитывался Владимир Михайлович.
Рассказ этих парней впечатлял. Слушая их, два стареньких народных заседателя  согласно кивали и то и дело бросали осуждающие взгляды в сторону моего подзащитного. Лицо же самого судьи оставалось непроницаемым.
Признаться, я бы тоже охотно поверил в эту историю. Если бы не одно «но»: - а где недостача мяса? Проведенная ревизия выявила некоторые погрешности, но это была мелочь. А вот то мясо, которое было в «Газели», как раз сходилось по весу с недостающей продукцией цеха, произведенной именно в день кражи. Словом, все говорило о том, что раньше подобного рода хищений на предприятии не было.
И Алексей, и Павел со слезами на глазах доказывали, что они говорят сущую правду. Отвечая на многочисленные вопросы, которые задавались им и прокурором и мной, они пытались объяснить, что Владимир Михайлович подкупил за часть вырученных от продажи краденого мяса денег на комбинате кого нужно и те, в свою очередь каким-то образом документально все прикрывали. 
Когда подсудимые были допрошены, настала очередь свидетелей. Здесь были все: рабочие, кладовщики, бухгалтера и начальники. Правда толку от их допросов было немного, за исключением разве того, что все те, кому по долгу службы следовало вести учет и контроль в один голос говорили, что раньше фактов кражи не было. Несуны – да были, но это так – крохи. Но вот, чтобы в таких объемах…
Наконец, около шести вечера судья объявил перерыв до завтрашнего дня. Я с трудом поднялся из-за стола. Все тело затекло, поясница ныла. Мы работали в таком темпе, что даже не делали перекура. Так, что первым делом я сразу же полез в карман за сигаретами. На улице было уже темно, приятно пахло свежестью – не то, что в городе. Я прикурил и с блаженством сделал первую затяжку. Белый сигаретный дымок тут же растаял в темном прохладном воздухе.
- Ну что, Иваныч, надежда есть? – это был Петров Александр.
Привычный и давно надоевший всем адвокатам вопрос. Впрочем, как правило, ему следовал и такой же уклончивый ответ.
- Надежда, как известно, умирает последней.
- Нее, - протянул тот. - Я серьезно.
- Да, в общем-то, и я тоже. Пока рано, что-то говорить. Для нас завтра будет главный день. Если конечно  тот самый, как его…
- Сугробов?
- Ну, да, Сугробов даст нормальные показания. Вот, там то и посмотрим.
- Будет Сугробов, Иваныч, е-ей будет! – Александр ногтем большого пальца чиркнул по своим передним зубам. – Поужинаем?
Я бросил докуренную сигарету в урну:
- Да, пожалуй.
Все на той же «Ниве» мы сначала подъехали к его дому. Там давно уже метался истерзанный ожиданиями Женька. Мы забрали его и по разбухшей от дождей дороге поехали в центр поселка.
Это было единственное, как местные его называли, приличное кафе в районе, под трогательным названием «Василек» - то ли в честь полевого цветка, то ли – как это теперь стало модным, в честь его владельца.
Внутри этот «Василек» был так себе. Можно сказать типовая забегаловка. Я побывал уже во многих сельских районах и, по всей видимости, такие кафе потребсоюзы лепили по единому архитектурному образцу и крестьянскому подобию. Кто еще помнит, так их в простонародии называли либо «Аквариумами», либо «Стекляшками». Подходит и то и другое. Сидишь за столиком, словно б на витрине. Мы заняли длинный стол, покрытый влажной скатертью, которая сохраняла, несмотря на неоднократные стирки, следы былых торжеств. По всей видимости, ножи здесь были не в чести, а вилки, сваленные в кучу возле стандартных перечницы и солонки были изготовлены из алюминия, если не сказать, что из пластилина.
Народ в заведении присутствовал. Свободными оставались не более двух-трех столиков. За остальными восседали шумные и сугубо мужские компании. В тот момент, как мы заняли свои места, за соседним столиком начал закипать пьяный конфликт. Я уже проклял себя за то, что согласился поехать ужинать сюда. «Лучше бы сходил в магазин, купил там чего-нибудь типа колбасы, и перекусили дома у этого Саши» - я зябко повел плечами.
- Да я тя щас. Мохнатый!
- Чаго? В рот…
- Эээ! – Вдруг прикрикнул на них Александр.
От неожиданности, я даже втянул голову в плечи. «Ну, все! Сейчас начнется! - мелькнуло у меня в голове. – Вот так съездил в командировочку!»
Но, произошло удивительное. Те пьяные мужики, что было уже вцепились друг в дружку, посмотрели в нашу сторону и моментально примолкли. Женька уловил мой удивленный взгляд и с ехидной улыбочкой произнес:
- Не робей Иваныч! Санька у нас здесь крутой. Кого надо вмиг на место поставит. Верно Санек? – он подмигнул Петрову.
- Фигня братцы. – обронил тот и пододвинул к себе блюдце, служившее, по всей видимости, импровизированной пепельницей.
Тут и официантка подоспела. Полная барышня, лет сорока:
- Здравствуй Сашенька, - заворковала она грудным голосом. - С гостями?
- С гостями. – хмуро ответил тот.
- Что будете, как всегда?
- Угу. На всех и еще одну порцию. Человек скоро будет.
- Замечательно. – официантка натужно улыбнулась и тут же исчезла в клубах густого табачного дыма.
Меню даже не предлагалось.
- Ты еще кого-то ждешь? – поинтересовался Евгений.
Александр посмотрел на наручные часы и ответил:
- Да. Вы тут мужики посидите малек без меня. Я отлучусь минут на десять, пятнадцать.
С этими словами он поднялся из-за стола и вышел на улицу. Из окна нам видно было, как от кафе отъехала его старая, зеленая «Нива».
- Куда это он? - спросил я Женьку.
- Значит так нужно. Не обращай внимания. Сашка здесь действительно чувак мощный. Ну, по-нашему бандюган местного пошиба.
Мы выкурили по сигарете, прежде чем официантка появилась вновь. На этот раз, она была с подносом и на столе появились пять порций яиц под майонезом, графинчик с водкой и две бутылки «Ессентуков»
- Ну, порезвимся? – с этими словами, Женька притянул к себе тарелку, взялся за графин и принялся разливать водку в довольно таки большие стопки.
- Жек, - я замахал рукой. - Мне, наверное, не стоит?
В глазах моего приятеля читалось удивление.
- Нет, ну и правда, - продолжал я. – Завтра ведь процесс, важный допрос, потом прения, ну и прочее там. Сам понимаешь, мне свежая голова нужна будет!
- Знаю, знаю, - пробубнил тот. - Но от ста грамм никто еще не умирал. Так что давай, не хныкай.
Делать не чего. Я сдался.
Мы выпили и закусили. Признаться, я был голоден, а потому сразу же захмелел и тут же подмел все, что было на тарелке, не постеснявшись даже обвести куском хлеба по своей посудине, собирая остатки майонеза.
Женька налил по второй. Как раз во время опять появилась официантка и теперь на стол уже были поставлены тарелки, где гордо красовались бифштексы с яичницей и картошкой.
Александр приехал через полчаса. Вместе с ним в кафе вошел еще один мужичек. Вот, знакомьтесь, - представил он мне его. - Это, как раз и есть тот самый Витька Сугробов.
Мы обменялись рукопожатиями.
- Ты, Вить расскажи-ка Александру Ивановичу, все, что знаешь о том случае с этими ореликами. Не стесняйся – это свой человек, он у Вовки адвокат, я тебе говорил.
Сам же Петров потянулся, было к графину, но, заметив, что тот уже пуст, громко крикнул:
- Алевтина! Аля!
Официантка словно б выросла из-под земли. И что самое удивительное в руках у нее был новый графинчик, наполненный водкой.
- Ооо, - протянул тезка. - Другое дело.
Он взял графинчик из рук официантки, сам разлил водку по стопкам, потом поднял свою и предложил:
- Давайте, за Александра Ивановича! Пусть у него все получиться, чтобы Володька остался на свободе!
Мы выпили. Потом я еще помнил, что долго, долго беседовал с Сугробовым Виктором, который со слезами на глазах клялся и божился, что нет честнее на свете человека, чем Владимир Михайлович Петров. Он, делая безуспешные попытки справиться с икотой заверил, что завтра все расскажет суду, все как есть, без утайки. Я искренне верил.
Угомонились мы часа в два ночи. Дома Александр выделил мне отдельную комнату, где уже заранее его женой был разобран диван и постелено чистое белье.

3.

Утро было мучительным. Начал я его с приема «Пентальгина» Головную боль он снял, но вот внутреннее состояние… Впрочем две огромные чашки крепкого горячего чая несколько облегчили мои страдания, но не то, чтобы совсем.
Хмурый адвокат, со странной фамилией Кочубей повстречался мне первым. Он стоял на крылечке суда и попыхивал «Беломорканалом» Мы поздоровались:
- Ну, как ваше мнение? - решил начать с ним беседу я.
- А, что мое мнение? – буркнул тот. – Нет у меня никакого мнения! Оно мне нужно, по сорок девятой-то? (так называлась работа адвоката по назначению суда или следователя)
Кочубей отшвырнул от себя обмусляканный мундштук папиросы и больше ни слова не говоря, ушел в глубь помещения.
Процесс начали с того, что судья принялся оглашать материалы уголовного дела. Нудная процедура – просто ужас. Я изо всех сил пытался не заснуть, ругая себя всякими неприличными словами за ту слабость, которую позволил себе накануне вечером. И еще меня смущало то обстоятельство, что к назначенному времени Сугробов в суд так и не пришел. Не на шутку встревоженный я отправил Петрова Александра Михайловича на его поиски.
В конце концов, читка документов закончилась и Кирилл Семенович, обведя присутствующих долгим взглядом, наконец-то спросил:
- Будут ли у сторон, какие дополнения и считают ли стороны возможным закончить судебное следствие?
Словно на ватных ногах, я поднялся со своего места и еле вяжущим языком заявил ходатайство о допросе нового свидетеля – Сугробова Виктора Николаевича.
Вот тут-то у нас и произошла стычка с миловидной прокуроршей:
- Я буду против! – взвилась она со своего места. – Какой это свидетель? Он ничего не видел и ничего пояснить нам не сможет. Пустое затягивание дела! Более того, - лицо ее раскраснелось. - Сугробов не допрашивался на следствии, а теперь вот появился. Заметьте, Ваша честь! Только после того, как в деле появился новый адвокат… Нет, нет! Я буду против!
Судья стал спрашивать мнение других участников процесса. Разумеется, мой подзащитный Петров ходатайство поддержал, но это был единственный, кто это сделал. Все остальные, включая и адвоката Кочубея, к моей просьбе отнеслись отрицательно:
- Я полностью согласен с прокурором, - пробасил Кочубей. - Во еще, что надумали тут. Что нам этот Сугробов пояснит-то. Хватит! Итак, уже по милости… - он покосился на меня. - Второй день в этом деле сидим.
Судья посмотрел на меня и спросил:
- Александр Иванович, а действительно ваш свидетель может пояснить что-то по существу?
- Да, Ваша честь!
- Свидетель, где?
- В коридоре.
- Хорошо, - судья окинул взглядом присутствующих, по очереди склонился к каждому из старичков-заседателей, после чего медленно произнес. - Совещаясь на месте суд определил удовлетворить ходатайство защитника и допросить в качестве свидетеля, - он бросил взгляд на бумагу, в которую записал данные свидетеля. - Сугробова Виктора Николаевича. Конвой, - обратился Кирилл Семенович к сонному милиционеру, что сидел между ограждением скамьи подсудимых и входной дверью в зал суда. - Пригласите, пожалуйста, из коридора свидетеля Сугробова.
Милиционер приоткрыл дверь и неожиданно громко рявкнул: - Сугробов! Зайдите!
Никого.
- Сугробов! – повторил конвоир.
Опять тишина.
- Так, Александр Иванович, где свидетель-то? – поинтересовался судья, нервно перебирая пальцами шариковую авторучку.
- Не знаю, - развел я в сторону руками. - Его должны были пригласить. Позвольте, Ваша честь, я выйду и посмотрю. Может они там, на улице курят.
- Да, пожалуйста, - согласился Кирилл Семенович. - В процессе объявляется перерыв на… - он посмотрел на часы, -  пять минут. Прошу не задерживаться.
Все поднялись со своих мест. Я же первым выскочил из зала и направился на улицу. У входа стоял Женька. Вид его был мрачным.
- Ну? – Чуть ли не заорал я на него. – Где этот…
- А ну их на…, - выругался мой приятель. Пить надо было меньше. А не умеют, так нечего и начинать.
- И то верно. – я закурил. – За ним уехали?
- Да, давно уже. Вот жду. С минуты на минуту должны вернуться.
Пять минут прошло. Однако ни Александра, ни Сугробова так и не было. Я стоял на крыльце до тех пор, пока на улицу не выглянула секретарь судебного заседания:
- Все уже собрались, - констатировала она. - Только вас ждем.
- Иду, иду.
Я поспешил в зал. Действительно все, кроме судей были уже на своих местах. Наконец, вышел и Кирилл Семенович в сопровождении своей свиты из заседателей.
- Итак, - начал он. - Ваш свидетель готов?
Я поднялся:
- Нет, Ваша честь, его пока нет.
- В смысле? – брови судьи Звягинцева сдвинулись к переносице.
- В смысле том, что его пока еще не привезли. Мне сказали, что он должен появиться с минуты на минуту.
Глаза у судьи были куда, как строгими. Он пробуравил меня ими, после чего вновь объявил перерыв, только теперь уже на пятнадцать минут:
- Надеюсь, - с металлическими нотками в голосе спросил он меня. - Этого времени вам будет достаточно, чтобы доставить свидетеля сюда?
- Да, да, - заверил я его и присутствующих, и вновь выскочил на улицу.
Картина с тех пор, когда я последний раз там был, ничуть не изменилась: все такой же мрачный Женька сидел на перилах крыльца и дымил, наверное, уже десятую за сегодняшнее утро сигаретину.
- Без перемен?
- Как видишь.
- Жека, если они не приедут через пятнадцать минут, меня просто выпотрошат. - я кивнул на дверь. – Надо, что-то делать.
- А что? – Женька откинул от себя окурок. - Значит через пятнадцать минут, они продолжат без нашего свидетеля?
- В том-то и дело, что судья теперь связан тем, что удовлетворил мое ходатайство и этого свидетеля нужно будет, кровь из носу допрашивать. Ну или…
- Что?
- Или мне снимать свое ходатайство.
- И тогда…
- Да, тогда считай, что мы проиграли это дело, и Петрова с большей степенью вероятности отправят туда… ну, сам знаешь куда.
Женька озадаченно почесал затылок:
- Сань, ты это того, сам понимаешь, ты уж давай, придумай там, что ни будь. Нам нужно Вовчика вытаскивать, вот как. – он провел ребром ладони по кадыку.
Наконец, пролетели и эти пятнадцать минут. Свидетеля не было. На это раз я не стал дожидаться, когда секретарь пригласит меня в зал, а направился прямиком к кабинету судьи. Несколько секунд я постоял в нерешительности, подбирая нужные слова. В висках стучало. Вернулась головная боль. В конце концов, я решился, пару раз легонько стукнул в дверь и, не дожидаясь ответа, потянул ручку на себя.
Кирилл Семенович сидел за своим столом. Мантии на нем не было. Тут же рядом, со скучающим видом прихлебывали из кружек чай старики- заседатели.
- Ааа, – оживился Кирилл Семенович. – Что, прибыл ваш свидетель?
Я вошел в кабинет и прикрыл за собой дверь:
- Нет, Кирилл Семенович, пока нет. Я и сам, признаться, крайне удивлен. Ничего понять не могу. Он должен был явиться еще к самому началу процесса, но вот… - я развел руками.
- А это потому, Александр Иванович, что свидетелей еще на следствии допрашивают.
От неожиданности я вздрогнул. Голос прозвучал за моей спиной. Я резко обернулся и увидел нашу прокуроршу. Она сидела в самом углу кабинета, возле двери, поэтому то я ее и не заметил, когда входил в кабинет. Тон этой девушки в синем мундире с серебряными погонами был вызывающе резким.
«Ну, уж нет, - мелькнуло у меня в голове. - Я не намерен терпеть такого к себе отношения» Краска ударила мне в лицо:
- Знаете что, любезнейшая, мне тут нравоучения читать не надо! Я выполняю свою работу, а вы – свою.
- Ну, так и выполняйте ее должным образом, чтобы не затягивать процессы!
Все! От злости у меня даже перехватило где-то в груди:
- Вы таким тоном разговаривайте, пожалуйста, со своими подследственными, а со мной – не рекомендую. Более того, - я перевел дух и откашлялся, собираясь с мыслями. - Петров уже обращался к следователю, чтобы допросили Сугробова. Почему этого не сделать было раньше? Наверное, этот вопрос не ко мне, а в первую очередь к вам!
- Тихо, тихо! – дипломатично вмешался Кирилл Семенович. – Адвокат, прокурор! Ну, что же это вы?
- Кхре, кхре! - кашлянул укоризненно в кулак один из заседателей.
- Вы уж приберегите свои, так сказать, выпады для прений! – продолжил Звягинцев. - Ну а тут… - он обвел рукой свой кабинет. - Тут, наверное, не стоит. Так, что давайте, успокойтесь. Александр Иванович, чаю?
- Нет, нет. – отрицательно помотал я головой.
- Значит свидетеля вашего пока, что нет. – это был не вопрос, а размышления. – Так, сколько у нас сейчас? – Звягинцев посмотрел на часы. – Ага, почти двенадцать! Вот что, давайте-ка объявим перерыв на обед до двух часов. Только вот что, Александр Иванович, вы уж меня не подводите. Уговоримся так, если к этому времени вы своего этого Сугубова…
- Сугробова. – поправил я его.
- Ну, да, Сугробова. Так вот, если его и к тому времени не будет, то умоляю, отзывайте свое ходатайство. У меня уже больше времени нет. Я должен завтра вынести приговор, потому, как на завтра же у меня назначено другое дело. И народищу вызвано, вам и представить трудно. Договорились?
Я согласно кивнул головой и вышел из кабинета. 
На улице стало разъясняться, в серой мути, заволокшей небо появились прогалины синевы.
- Жека! – взмолился я. - Срочно чего  ни будь длинного и скользкого! А иначе мне хана.
- Пива?
- Да иди ты!
- Вас что отпустили? Надолго?
- На обед.
- Тогда пообедаем.
- Я же сказал – длинного и скользкого.
Женька косо посмотрел на меня.
- Это не то, о чем ты сейчас подумал. Я веду речь о воде, желательно минеральной и желательно в квадрате холодной.
- Сколько у нас времени?
- Пару часов, а потом…
- Потом кирдык?
- Вот именно.
Женька увлек меня в сторону Сашкиного дома:
- Там я знаю, Наташка обед начинала готовить, когда мы уходили.
- Обед? – скривился я. – Да от одного вида этой жраки меня уже мутит.
- Это тебе так просто кажется.
Мы пришли к дому Петрова Александра. Его жена Наташа действительно хлопотала на кухне, откуда доносились неимоверно вкусные запахи. Даже у меня, в том жутком состоянии слюнки потекли.
- Ааа, - протянул Евгений. - Что я говорил.
Александра дома, конечно же, не было. Наталья также не знала, куда он запропастился. Никита клевал носом возле включенного телевизора.
«Аппетит приходит во время еды» - мудро сказано. Вот и я, сначала нехотя съел одну тарелочку наваристых серых щей, но потом уже понеслось, так понеслось. Словом, отобедали мы с Женькой от всего пуза.
А вообще-то я не сторонник плотных обедов перед судом. В сон, знаете ли, клонит, и уже не до той злости, которая должна присутствовать в адвокате. Тут тебе и зевота и сонливость и даже вполне возможная изжога, от которой потом избавиться…
Но здесь было совершенно другое дело: до продолжения нашего процесса оставалось еще больше часа, а соответственно имелась возможность немного подремать, что я и сделал.
Однако подремать – это мягко сказано. Я тут же, только голова моя коснулась подушки, провалился в такую бездну, что с трудом выкарабкался оттуда, когда Жека неистово тряс меня за плечо:
- Саня, Саня! Вставай! Нам пора!
Поначалу, я даже понять не мог, где нахожусь. Мутным ото сна взглядом я рыскал по незнакомой комнате, в надежде зацепиться за что-то свое привычное и близкое. Сознание возвращалось ко мне очень даже медленно.
Женька продолжал меня теребить:
- Давай, давай! Опоздаем ведь!
Наконец, все встало на свои места. Я быстро соскочил с постели и принялся приводить себя в порядок. До конца объявленного перерыва оставалось чуть больше десяти минут – ровно столько, сколько нам потребуется добраться до здания суда.
Мы поспешили.

4.

Дорога была вязкой. Мои туфли походили теперь черте знает на что. Но я уже не обращал внимания на эти мелочи. Одно радовало: после обеда и сна я чувствовал себя просто превосходно, словно и не было вчерашнего, жуткого вечера. А тут нас поджидал и еще один подарок. Еще издали, мы увидели, что возле крыльца стояли Петров Александр и… Слава Богу – наш потерявшийся свидетель.
- Черти! – завопил при виде их Женька. – Вы что же это!
- Тихо Жек, не шуми! – Сашка приставил к губам указательный палец. – Все уже позади. Вот Виктор и он готов ко всему.
- Да, где же вы были? – не унимался мой приятель.
- В жопе! – огрызнулся Александр. – Где же нам еще быть? Вот еле, еле человека в себя привел. Ему вообще нельзя пить.
Виктор стоял, понурив голову. Видок у него был еще тот.
- А он… - начал, было, я, но Александр меня перебил:
- Не боись, он все помнит и все сделает так, как надо. Верно Витек?
Вместо ответа тот только вяло покивал головой.
Итак, процесс продолжился. Виктора допрашивали больше часа. Но он действительно был умницей и не поддался, ни на какие уловки молодой, но весьма злобной и коварной прокурорши. В конце концов, взмыленного и окончательно выжатого горе-свидетеля отпустили с миром.
Стороны приступили к прениям. Прокурорша читала по бумажке. Было это долго, нудно и скучно. Она процитировала выступления всех, кто только был заслушан в этом процессе, доведя присутствующих до состояния анабиоза. Оживление наступило лишь тогда, когда государственный обвинитель, повысив голос, провозгласила, что квалификация действий подсудимым органами предварительного следствия дана верно. Иными словами, она предлагала суду признать тот факт, что была совершена кража в особо крупном размере, организованной группой. Причем, организатором всей этой балалайки из ее речи выступал не кто иной, как мой подзащитный Петров Владимир Михайлович. «Офигеть! – мысленно порадовался я за нее. – А, ведь и вправду, зачем было тут все это нам разбирать, да копаться в тонкостях, когда можно вот так вот просто ухнуть все из обвинительного заключения!»
- … и назначить ему наказание – это она про Петрова. - В виде лишения свободы сроком на пять лет, с отбыванием его в колонии общего режима.
Я чуть не присвистнул и не добавил вслух: - «без права переписки».
- Слово в прениях, для защиты подсудимых … представляется адвокату Кочубею.
Я был благодарен этому молчаливому сопящему весь процесс человеку. Он и здесь не утрудил себя великим и изысканным красноречием. Я, конечно же не засекал по часам, но приблизительно могу прикинуть, что его речь длилась неимоверно «долго», около одной минуты, сорока семи секунд. Рекорд!
Потом прозвучала и моя фамилия. Мысленно я поблагодарил Наташу за обед и предоставленную возможность поспать. Я поблагодарил и свидетеля Сугробова, что он вовремя не пришел в суд. Все это позволило моему бедному, отравленному накануне какой-то «катанкой» организму прийти в чувство, настроится на нужный лад, и, как мы адвокаты часто говорим – «лайнуть» изо всех сил. Это я и сделал.
Не стану похваляться, но истины ради скажу, что моя речь длилась около часа, безо всяких там бумажек, и во время ее декламации не уснул даже самый старый народный «кивала» – как часто по тем временам называли заседателей.
- Ну, ты и дал! – Глаза Петрова Александра походили на большие, чайные блюдца.
- А, ты думал, я тебе второго Кочубея привезу? – усмехнулся Женька.
Меня же просто распирало от гордости.
В конце судебного процесса судья объявил, что приговор буде оглашен завтра в девять часов тридцать минут.
Признаться, я рассчитывал, что мы уже сегодня распрощаемся с радушными хозяевами и уедем в город. Но Сашка, готов был лечь под колеса нашего автомобиля:
- Нет, - категорически заявлял он. - Я вас никуда не отпущу! Ишь, чего выдумали. Надо дело делать до конца. Завтра приговор - завтра и домой.
Сколько я не убеждал его, что адвокаты вообще редко остаются на приговоры. На него это ничуть не подействовало:
- Вот, - парировал он. - Пусть это и будет как раз тот самый редкий случай, когда адвокат на приговоре будет присутствовать!
Тут уж чем крыть? Пришлось согласиться.
Ближе к вечеру я сходил на почтамт, где по междугородке связался с домом.
Вика, конечно же, пришла в «неописуемый восторг», оттого, что я вынужден был еще на одну ночь остаться в Г…
- Можешь приезжать, когда хочешь! – категорично, сквозь жуткий хрип местной связи слышалось ее ультимативное заявления. – Только имей в виду, что нас дома к тому времени уже не будет! Так, что выбирай!
«Выбирай, не выбирай, - спокойно прокрутил я в голове. - А, куда денешься то, метлы у меня реактивной нет. Так, что жди дорогая – и дождешься».
Вообще этот разговор с женой несколько отравил мое приподнятое настроение. Но я постарался отбросить от себя дурные мысли. «Будут завтра проблемы, - резонно констатировал я. - Будем завтра их и решать. А сегодняшние проблемы мы уже решили. Все! Отдых!»
Когда я вернулся домой к Петрову, там был уже самый настоящий сейшен. Народу собралось – тьма. Большинства из тех, кто толпился на кухне и в коридоре я даже не знал.
- В «Василек»! В «Василек»! – то тут, то там раздавались воинственные призывы.
- Жек, - дернул я за рукав своего приятеля. - А что празднуют-то?
- Как, что? - на Женькином лице читалось неподдельное удивление. – Скорое освобождение Вовчика…
- Вовчика? – словно дурак, переспросил я.
- Ну да. – без тени сомнения ответил приятель. – А, ты сомневался?
- Да, в общем-то…
- Не, переживай, Иваныч! Все в ажуре.
Ничего не понимая, я часто заморгал глазами.
- Дед нам уже все рассказал.
- Какой дед? – мне на мгновение показалось, что Женька чертовски пьян и мало, что соображает. - Ты о чем? – я перешел на шепот.
- Аааа, – протянул тот. - Да, ты еще ничего не знаешь?
- Нет, я на почте был. С домом созванивался.
- И, как?
- Да, хреново.
- Что, Вика?
- А, кто же еще?
Женька понимающе кивнул головой.
«Нет, - отметил я про себя. - Вроде не такой уж он и пьяный»:
- Так расскажи мне, что за дед-то?
Женька улыбнулся довольной улыбкой – шире некуда:
- Как какой? Кивала!
- Заседатель что ли?
- Он.
- И?
- Ну, Саня, ты, что плохо соображаешь? Это же деревня. Здесь все друг дружку знают. Вот и Афанасич – Сашкин сосед. Он же там народным-то был кивалой.
Я припомнил одного из дедков, прихлебывающих чай, к которому еще при первом нашем знакомстве обращался Кирилл Семенович. 
- Афанасич все уже сообщил. Он сказал, что судья будет оправдывать Вовчика. Вот так-то, братуха! Выходит ты у нас победитель!
Последние слова Женька произнес настолько громко, что на нас с ним обратили внимание.
- Оо! – завопил, словно угорелый Петров Александр. – А вот и он! Глядите, скромняга!
Сашка приблизился ко мне, обнял за плечи и представил присутствующим:
- Вот он, знакомьтесь! Александр Иванович- мой тезка. Он спас моего брата! Идемте все в «Василек» Сегодня будем гулять за Сашка, за адвоката! Вернее, - поправился он. - Александра Ивановича.
Толпа загудела. А было в доме человек двадцать, если не больше. Ко мне стали подходить люди, по-приятельски хлопать меня по плечу, приговаривая:
- Молоток!
Или:
- Свой чувак! Таких бы нам!
Я всеми силами отказывался от поездки в этот треклятый «Василек» от одного упоминания этого имени меня передергивало.
- Женьк! – взмолился я. - Ну, оставьте вы меня в покое, Христа Бога ради прошу. Устал я сегодня, как пес драный.
- Эээ, нет! – услышал мои мольбы какой-то мужичонка, в черном, несколько засаленном костюме и при галстуке. – Как это оставить? Ты Саня герой!
Я даже поморщился от такой фамильярности.
- Герой! – продолжил тот громогласным голосом. – Ты, Вовчика нашего спас!
От мужичины жутко разило перегаром так, что я даже поморщился.
– А, Вовчик наш! – продолжил он. - Эй слышите! – мужик с галстуком что есть мочи заорал. - Вовчик наш – самый честный из всех честных! Это человеееек! – он потряс в воздухе поднятым кулаком. – Я верил, что справедливость есть! Мы верили!
Я аккуратно высвободился из его пьяных объятий.
- В «Василек», в «Василек»! – скандировала уже толпа.
Я заметил, как Наталья забилась в дальнюю комнату, спасаясь от этого мамаевого нашествия. 
- В «Василек»! – согласно выкрикнул Сашка. – Давайте все туда.
Толпа зашлась на визг.
Мне пришлось ехать в этот проклятый «Василек» Правда там я категорически отказался и от водки и от бифштекса с холодной, закуковелой яичницей. После долгих уговоров, наконец-то от меня отстали, и я заказал себе пару холодных бутылочек «Балтики № 3» На душе было гадко. Я весь вечер вспоминал телефонный разговор с Викой.

5.

Утром, ровно в девять тридцать в зале суда было не протолкнуться от народа. Я даже не ожидал такого. У нас в городе теперь это большая редкость. Кое-как я пробился к своему адвокатскому столу. Понятное дело, ни адвокат Кочубей, ни прокурорша на оглашения приговора не пришли.
Удивительно, но судья не заставил себя ждать. Практически сразу же в назначенное время он и его двое подручных появились в зале и Кирилл Семенович начал монотонным голосом оглашать судебный акт.
Афанасич не соврал. Петров Владимир Михайлович был оправдан. Сам он слушал приговор с самодовольной улыбкой на лице, явно рассчитывая на положительный результат.
Владимир Михайлович был освобожден прямо в зале суда. Его буквально на руках вынесли на улицу. Каждый норовил подойти и поздравить друга с победой. Что же касается меня, так я скромно стоял в стороне, и мою грудь распирало ни с чем не сравнимое чувство гордости.               
Наконец, очередь дошла и до меня. Первым были, разумеется, братья Петровы. Сначала подошел младший – Александр, крепко пожал мою руку и проронил:
- Я не ошибся.
Затем был сам Владимир Михайлович. Что до него, то он не только пожал мою руку, но еще и крепко обнял:
- Спасибо Александр Иванович! Спасибо дорогой! Не знаю уж, что и делал бы без тебя?
- Да, полно те Владимир Михайлович. Здесь большая доля успеха именно ваша. Если бы не ваш этот Сугробов, то еще не известно чем бы все и закончилось.
- Александр Иванович?
Ко мне подошел солидный мужчина средних лет, как потом выяснилось сам начальник цеха, где работал Петров:
- Да. – на моем лице продолжала сиять глупая улыбка.
- Я вас искренне благодарю. Я всегда верил в справедливость, и вот, наконец-то, она восторжествовала. Владимир Михайлович честнейший человек. Я был просто возмущен таким беззаконием, когда его арестовали. Ну да, слава Богу, теперь уже все позади. Вы великолепно выступали и вообще замечательно провели этот процесс. Если позволите, я попрошу у вас визитку. В случае чего… тьфу, тьфу, тьфу, - он  трижды переплюнул через левое плечо. - Я обращусь только к вам, да и другим рекомендовать буду.
- Спасибо. – я несколько смутился.
У здания суда толпились минут двадцать. Затем кто-то предложил идею, поражающую своей новизной, которая была принята на «ура» и виновник торжества в сопровождении целой гурьбы сочувствующих направились в сторону незабвенного «Василька».
Я успел поймать Женьку за рукав и остановить его:
- Жек, ну все хорош! Давай домой собираться. Ты же знаешь, с меня Вика шкуру спустит и так уже застряли до дальше некуда.
Женькины глаза вмиг погрустнели:
- Саньк, дорогой мой, ну давай хотя б часочек, а?
Я немного подумал и согласился:
- Хорошо, но только действительно не больше и сразу же домой.
- Ага.
Лицо моего приятеля снова просветлело, и мы пошли догонять веселую компанию.
В «Васильке» было не продохнуть от табачного дыма. Даже глаза щипало. Все расселись за сдвинутыми столиками. Набор закуски не радовал разнообразием: все те же яйца под майонезом и все тот же резиновый бифштекс с яичницей. Водка же, так та вообще просто текла ручьем. Впрочем, я отказался ее потреблять, ограничившись тремя бутылками пива, которые сам же и купил. Все поднимали тосты за здравие Владимира Михайловича. В его адрес прозвучало немало лестных слов: говорили о том, какой он хороший человек, какой он замечательный и незаменимый работник. Правда, перепало и мне. Пару тостов было сказано в мою честь. Наконец, час миновал. Я стал подмигивать Женьке, который сидел напротив меня. Но тот, либо не замечал этого, либо делал вид, что не замечает. Он с каждой выпитой рюмкой становился все веселей и веселей. В конце, концов, мне пришлось встать, обогнуть стол и, подойдя к нему, наклонившись сказать:
- Жека, все. Давай откланиваться.
- Иваныч, - протянул обиженно тот, смешно делая губы дудочкой. - Да, что там еще всего-то двенадцать. Сам посмотри. – он стал стучать пальцем по циферблату наручных часов. – Ну, ведь знаешь же: – кто воевал, имеет право у тихой речки отдохнуть.
- Поехали, давай, вояка! Пока ведь доберемся. Дорога-то длиннющая. Только, только к вечеру и успеем.
Я понял, что если сейчас дать слабину, то мы не уедем отсюда и до завтрашнего дня.
Женька открыл было рот, чтобы вновь попытаться уговорить меня, но я его опередил и во весь голос сказал:
- Спасибо всем за компанию, но нам, к сожалению пора.
Присутствующие неодобрительно загудели.
- Да, куда вы? – встал со своего места Владимир Михайлович. – Время –то!
- Вот и я…
Начал, было, Женька, но я его перебил:
- Нет, нет! Спасибо, Владимир Михайлович, но нам пора.
Я похлопал своего приятеля по плечу:
- Давай, Жека, вставай, а то я больше никогда с тобой никуда не поеду.
Мои угрозы возымели действие. Он, хоть и нехотя, но медленно поднялся из-за стола:
- Обломов, - процедил сквозь зубы Женька.
- Ничего, ничего.
Мы направились к выходу.
Владимир и Саша Петровы также встали и подошли к нам:
- Поедемте, - сказал Владимир Михайлович. - Мы вас до дома подвезем. Там ведь у вас вещи?
Я кивнул головой.
- Ну, так там и попрощаемся.
- А гости? – оглянулся я на уже шумящую, пьяную компанию.
- А, - махнул рукой Александр. – Они тут до ночи теперь гулять будут. А мы вас проводим и вернемся. Вы выходите пока на улицу, а мы с Володей сейчас. Нам нужно позвонить кое-куда.
Так мы и поступили. На улице было просто прекрасно, особенно после этого прокуренного кафе. Со свежим, небольшим ветерком доносился блаженный запах близкого, осеннего леса. Прошло минут пять. Во всяком случае, я даже успел выкурить сигарету. Наконец, появились Владимир Михайлович и Александр:
- Сейчас за нами подъедут.
И действительно, буквально тут же из-за угла вывернул и остановился напротив тентованный «УАЗик»
- Все! По коням! – скомандовал Владимир Михайлович. Он открыл переднюю дверцу и жестом пригласил меня занять место.
Мы доехали до дома Петрова Александра, где были оставлены наши вещи и водитель Никита.
- Вы, ребят, собирайтесь пока, - сказал Володя. - А мы с Сашкой тут на недолочко. Нам нужно до комбината смотаться: туда, обратно. Только, чурики, вы уж нас дождитесь. Ладно?
- Добро. – согласился Женька.
- Только прошу, не долго. – взмолился я, тревожно поглядывая на часы.
Петровы уехали, а мы вошли в дом. Никита все сидел у телевизора. Наташа засуетилась:
- Давайте, давайте, я сейчас стол накрою.
- Нет! – чуть не завопил я, мы сейчас сами только, только из-за стола. Так, что спасибо, Наташа. Не беспокойтесь.
- Ну, может хоть чайку? – не унималась молодая женщина.
- Я от чаю замечаю мало пользы получаю. – пошутил Женька и тронув Наташу за руку уже серьезно сказал. - Все никаких чаев. Мы собираемся и, - он разрезал ладонью воздух. - На взлет.
- Вот так всегда! – Наташа обиженно поджала губу и ушла на кухню.
Собственно, собираться то нам было нечего: так, мыльно-рыльные принадлежности, да и только.
Владимир и Александр приехали только через полчаса. Все это время мы с Никитой смотрели по ящику какую-то ерундовую передачу.
- Ну, вот и мы! – сказал Саша, переступая порог. – Заждались?
Никита сразу же выскочил на улицу, прогреть машину.
- Да, ничего. – ответил я. Хотя, на самом то деле стал уже волноваться.
- Может, все-таки останетесь еще на ночку, а?
- Нет, нет, Саша, еще раз спасибо, но, увы, пора.
- Ну, тогда, давайте, мы вас проводим.
Я взял портфель, и мы вышли на улицу. Зеленый «УАЗик» стоял рядом с нашей «Ауди». Я открыл заднюю дверцу, бросил туда портфель и подошел к Владимиру Михайловичу.
- Приезжайте летом. Тут такая у нас красотища: рыбалка, шашлык, словом, все, что пожелаете.
Саша тоже пожал мне руку.
- Ну, счастливо оставаться.
Я сел в машину. Женька тоже простился с ребятами и плюхнулся на свое переднее сиденье:
- С Богом, давай Никита!
Мотор взревел, и «аудюха» плавно тронулась с места. Я обернулся. Александр и Владимир стояли возле «УАЗика». Саша поднял кверху руку и махнул нам вслед.
Когда мы выскочили на шоссейку, было уже три часа дня. Погода испортилась. Небо заволокло низкими, серыми тучами. Стал накрапывать дождь.
- Нужно заправиться. – еле слышно пробормотал Никита.
- Нужно, так заправляйся. – безразлично ответил ему Женька.
Мы зарулили на ту самую заправку, где пару дней назад завтракали в кафе, когда ехали в суд.
- Может, перекусим? – предложил Женька.
Я согласился.
Кроме нас, посетителей в кафе не было. Я взял себе только мясной салат и кофе. Женька же набрал целый поднос:
- В здоровом теле – здоровый дух, - подмигнул он мне.
Мы уселись за столик.
- Молодец ты, Иваныч. – Женька хлопнул меня по плечу и принялся уплетать салат.
- Чего это ты?
- Как чего? Если б не ты, то и представить себе трудно, что бы тогда с Вовчиком могло быть. Прикинь, посадили бы честного нормального мужика? Явно ведь он совершено был ни при чем.
- Да выкарабкался бы, поди. Чего уж там. Судья, скажу я тебе, человек нормальный, на удава не похож. Явно он и без меня бы разобрался, что Петров тут чист, яки агнец.
- Нее, - протянул Женька. - Все равно ты молоток. Ребята тебя заценили. Так, что в случае чего они уже ни к кому, только к тебе. Так, что представь, сколько у тебя теперь потенциальных клиентов. 
Никита, казалось, совершенно нас не слушал. Он уплетал уже второй эскалоп, причем так смачно, что аж за ушами трещало.
- Много свинины – вредно. – Подтрунил над ним Женька.
Никитина вилка застыла на полпути ко рту. На ней был внушительных размеров кусок румяного жареного мяса.
- Это ты мне говоришь? - спросил он у Женьки.
- А, кому же еще. Иваныч вон вообще одним салатом отделался.
- Ага, салатом, - прищурил Никита глаза. - А сами небось вон целую спортивную сумку свинины себе набили, а говоришь, что она вредна. - он отправил в рот свой кусок.
- Какая сумка? Какое мясо? – удивился я.
Женька тоже сидел с открытым ртом.
Никита не спеша, прожевал и ответил:
- Какая, какая? Вон в багажнике валяется. Еле утромбовал.
Мы с Женькой переглянулись.
- А, ну, покажь! – Женька поднялся из-за стола.
- Да, что вы мужики, и впрямь мяса, что ли не видели? Дайте дожрать то.
- Женька, ты что-нибудь понимаешь? – спросил я друга.
- Ровным счетом ничего. – Женька помотал головой и, уже обращаясь к Никите, добавил: - Лопай побыстрей-то.
Наконец, Никита расправился со своими эскалопами и одним залпом выпил стакан остывшего чая. Мы вышли на улицу. Дождь разошелся не на шутку.
- Показывай! – властно приказал Женька.
Никита открыл багажник и отошел в сторону.
Мы заглянули внутрь. В багажнике действительно лежала огромных размеров спортивная сумка-баул, застегнутая на молнию. Женька открыл ее, и там… обернутые целлофаном лежали куски темно-красного мяса. Тут явно было килограмм под тридцать, если не больше. Волосы встали у меня на голове. Женька же часто, часто моргал глазами.
- Жек, это что?
- Нууу, - протянул он. - Насколько я осведомлен, то это на самом деле сумка.
- Нет, я про то, что в ней?
- Свинина. – спокойно ответил тот.
- Да я и сам вижу.
- Тогда чего спрашиваешь?
Я полез в карман за сигаретами:
- Так, говоришь, честного бы человека засудили?
Женька криво усмехнулся и хлопнул крышкой багажника.

16-21 мая 2005 года.