Легко так в жизни разминуться

Глава 1. Андрей.

Андрей Павлович Жданов, экс-президент компании "Зималетто", возвращался из длительной командировки по городам России и ближнего зарубежья.
Душа  пела вместе с дорожным радио. По телу пробегала легкая дрожь. И все это от предвкушения встречи с любимой компанией, а главное - с любимой женщиной! Как же он их любил... Жить не мог без них! Месяц разлуки показался вечностью.
Он уезжал с мыслью: "Забыть и разлюбить Катю!", но ничего не получилось. Наоборот, любить стал еще сильнее - забылось все, что разделяло их с Катериной.
Последнее  рандеву возле ресторана "Бон Аппетит" тоже выглядело теперь иначе. Тогда он следил за ее  свиданием  с Воропаевым, хотел оградить от его притязаний. И ревновал - ужасно, неконтролируемо. Именно тогда  Жданов  решил, что должен избавиться от этой любви, забыть и начать новую жизнь.
Но когда Катя вдруг схватила его за лацканы пиджака, спрятала лицо у него на груди - она не хотела, чтобы Александр увидел ее со Ждановым, он загорелся надеждой, что еще не все потеряно.
Весь месяц он жил  с этим чувством . Каждый вечер, ложась спать, прокручивал перед глазами  картинку. Постепенно картинка видоизменялась: он уже обнимал Катю, дышал ей в макушку,  целовал ее в висок, целовал в губы, а она прижималась к нему все сильнее,  отвечала на поцелуй...
С этими радужными мечтами в голове он и приехал.

Последний поворот, и перед взором открылась  панорама величественного здания из стекла и бетона - компания "Зималетто".
Полюбовался минуту, легко взлетел по ступенькам крыльца.
Потапкин, как всегда на посту,  радостно приветствует его:
- Андрей Павлович! Вернулись!
- Здравствуйте, Сергей Сергеевич! Ну, как «Зималетто»? Стоит?
- Стоит, Андрей Павлович. Куда же оно денется?  Вас ждет.
- Ну, тогда  я побежал!
На   ресепшн женсовет в полном составе обсуждает какие-то важные события, произошедшие, видимо,  за последние сутки.
Увидели Жданова, обступили, заговорили все разом, причем некоторые, особо эмоциональные, пытались взять его за руку, погладить по плечу, в общем, обратить на себя внимание.
- Андрей Павлович, здравствуйте! Вы приехали!
- Приехал, как видите.
- Как съездили?
- Замечательно.
- Отдохнули? Развеялись?
- Я, если помните, был в командировке. Работал!
- Это конечно... Но все равно... Вы отлично выглядите!

Андрей всем улыбался в ответ, шутил, даже  делал комплименты , а тем временем продвигался к  лифту, отодвигая особо назойливых в прямом смысле.
Путь до административного этажа совсем недолог, а ему надо успокоиться, привести мысли и чувства в порядок. Да и внешний вид тоже - нашествие дамочек оставило свои следы в виде помады разных оттенков. Он нажал кнопку "стоп", а мыслями был уже в кабинете. Вспомнил, как встречала его Катя после поездки в Прагу: надела новое платье, приготовила ему подарки смешные и полезные: кружку  с подогревом, чтобы чай не остывал, массажный коврик на  спинку кресла - спина будет отдыхать, волшебный шарик, предсказывающий время исполнения желания - надо только загадать правильно! А еще старинную бутылку, словно выловленную в морских пучинах - может там, внутри бутылки записка была?  Он не посмотрел. Он вообще не оценил ее старания. От подарков тут же избавился. А все потому, что раздражен был -  Кира достала его звонками, договор не подписали, а самое печальное - коллекция из дешевых тканей не продавалась, компания терпела убытки. Поэтому они с Романом и вернулись, не закончив дела в Праге. Поэтому и злился  на весь мир, хотя злиться надо было на себя - это он согласился экономить на тканях.
А Катя была такая счастливая! Обняла его...


А как встретит его Катя сейчас? Уже не Катя, а Екатерина Валерьевна!
Лифт сокращал расстояние между ними, еще минута, и он увидит ее...

Жданов остановился возле конференц-зала - сделать глубокий вздох, : прогнать из головы ненужные воспоминания, принять деловой вид.
В зале разговаривали, и голоса были ему хорошо знакомы - родители!
Родителей Андрей любил - хотел любить! Хотел, чтобы  и  они его любили.
Они любили, но не  его именно, а свою мечту о "правильном" сыне.
Маргарита все свои надежды связывала с Кирой. Ее она видела в качестве своей невестки,
  С Кирой не стыдно было  появляться в обществе.  Ей отводила роль матери своих внуков,   о которых можно было рассказывать в том же обществе.
Павел хотел видеть в сыне свою копию. Внешность роли не играла,  главное, чтобы сын думал как отец, работал как он, претворял в жизнь его идеи и планы.
Андрей же был другим. У него  зарождались  грандиозные замыслы, порой непродуманные, авантюрные, но свои!
И на Кире он жениться не собирался! Изменял ей, а потом и вовсе влюбился в   девушку, далекую от светского общества - в Катю Пушкареву!
Не оправдал Андрей надежд родителей ...
Маргарита еще пыталась как-то  направить "блудного сына" на верный путь - помирить  с Кирой, вернуть   на должность президента, а Павел похоже совсем отрекся от сына.

И все равно Андрей любил родителей! И готов был простить им все, ради малой толики любви.
И сейчас, находясь в эйфории от предстоящей встречи с любимой женщиной, которую в мыслях видел уже не только любимой, но и любящей (вот что делает долгая  разлука), Андрей  хотел кинуться к родителям, разделить с ними радость возвращения и предстоящей встречи.
Но то, что он услышал из-за двери, остановило его.

- Паш, ну почему ты не хочешь, чтобы Андрюша снова стал президентом «Зималетто»?
- Он уже был президентом. И не справился. Он чуть не потерял компанию! Дело всей моей жизни...
- Ошибки совершают все. Александр  тоже не справился. Он фактически обворовал компанию!
- Александр больше не работает в «Зималетто», не стоит о нем говорить.
- Да, ты отправил его назад в министерство. По-тихому отправил, без шума и скандала. Никто в коллективе  не знает  истинной причины.  А над Андреем судилище устроил. Отец называется.
- За все в жизни приходится расплачиваться, а доверие надо заслужить.
- А эта странная девушка, эта Катя - почему ты ей так доверяешь? Она совершенно чужой нам человек! И она участвовала в развале компании - с ее помощью Андрей это сделал. И она разлучила его с Кирой!
- Марго, Катя прекрасно справляется с работой! Я ей доверяю. И я не намерен что-либо менять в руководстве компанией.
- А как же Андрюша? Он так любит «Зималетто», вся его жизнь связана с этой компанией. И кто лучше него знает все тонкости работы в модном доме?
- Закончим этот бесполезный разговор, Марго. Андрею я компанию не доверю. Никогда!

Слова отца ошеломили. Андрей  так старался, работал как проклятый, и не только потому, что хотел вытянуть компанию из кризиса! Он хотел, надеялся, вернуть доверие отца.
Катя замечательный президент, она прекрасно справляется со своими обязанностями, но, тем не менее, в будущем он видел себя в этой должности.
Радостное возбуждение несколько спало - одну мечту пришлось похоронить. Не быть ему президентом компании, и с отцом уже не будет теплых отношений.
Но оставалось главное - Катя,  встреча с ней. Придуманная картина стояла перед глазами.
Еще раз, глубоко вздохнув, открыл рывком дверь.
 Катерина сидела за столом, работала - взгляд скользил по монитору, руки перебирали бумаги, отыскивали нужные. На какое-то мгновение она отрывалась  от компьютера, просматривала листок, сверяла с тем, что было на  экране.
На появление Жданова  отреагировала тем, что отодвинула бумаги на край стола, щелкнула мышью - закрыла очередную таблицу.

- Здравствуйте, Андрей Павлович. С возвращение в родные пенаты. - Голос ее был ровный и спокойный. Равнодушный?
А  Жданов  стоял у двери и глупо улыбался - еще был под воздействием самим придуманной встречи. Действительность охладила его словно ушат холодной воды. Он, наконец, оторвался от двери, за считанные секунды преодолел расстояние до стола президента.
- А я... это... Вот он я! Приехал! И сразу к те... к Вам, Екатерина Валерьевна.
- Принесли отчет о командировке?  Уже подготовили?
- Да, подготовил. Времени по вечерам, знаете ли, много было свободного.
Он протянул ей папку с бумагами,  она  не стала их смотреть, отложила в общую стопку.
- Я посмотрю. Потом.
- Как Вам будет угодно, - Жданов развел руками и чуть поклонился, нарочито демонстрируя свое подчиненное положение - слова отца все-таки не прошли бесследно.
Пушкарева, желая сгладить возникшую неловкость, произнесла уже менее деловым голосом:
- В конце дня соберем совещание, и Вы расскажете о результатах поездки. Я думаю, всем будет интересно. К тому времени и Роман Дмитриевич подъедет - он звонил, обещал быть.
- Тогда я пойду?
- Идите, Андрей Павлович. Увидимся на совещании.


Из кабинета вышел совсем другой Жданов: широкая улыбка, радостное возбуждение, желание обнять весь мир и в первую очередь ее, Катю - все это бесследно исчезло. Он ощущал себя растоптанным и выброшенным за ненужностью - и отцом, и Катей.

Злость и разочарование овладели им.


Глава 2. Катя

Наконец-то этот день настал! Как она его ждала -  целый месяц ! Да, с того момента, как они распрощались со Ждановым возле ресторана "Бон Аппети". Катя встречалась в ресторане с Воропаевым - он пытался уговорить ее на досрочную выплату дивидендов. Надеялся, видимо, что она, не избалованная мужским вниманием, купится  на его грубую лесть. Не учел Александр, что для Катерины интересы компании на первом месте.
А Жданов караулил ее у входа. И набросился с упреками:
- Объясни, что происходит? Воропаев приглашает тебя в ресторан, и ты соглашаешься! Неужели ты забыла, как он к тебе относился? Неужели не понимаешь, что ему что-то нужно от тебя, как президента?
- Вы думаете, он хочет использовать меня, потому что я управляю компанией?
А может, он пытается меня соблазнить?
Она явно намекала на план Малиновского, исполнял который ни кто иной, как Жданов. Андрей это понял.
- Хорошо, - устало произнес Андрей, - можешь считать меня подонком, я заслужил. Но я не могу видеть тебя с другими мужчинами! Я все еще люблю тебя...
- Перестаньте, Андрей Павлович. Вы столько раз мне говорили о любви, совсем не любя, что эти слова действуют на меня как красная тряпка на быка. И мне хочется бежать от Вас, не оглядываясь.
- Я  все понял  и постараюсь не докучать Вам более. Сегодня я уеду, и очень надеюсь, что за месяц мне удастся забыть тебя.
Жданов повернулся и сделал шаг к машине, но в это время в дверях ресторана  появился Александр. Катя испугалась, что он увидит ее со Ждановым и расскажет об этом Кире.
Инстинктивно она кинулась к Андрею, схватила  за лацканы  пиджака и прижала голову к его груди - спряталась за ним, как за каменной стеной.
Он не понял ее маневра, или не захотел понять. Или понял так, как ему хотелось... Обнял ее, коснулся губами виска, жарко дышал и шептал ей в ухо:
- Не бойся, ничего не бойся, я с тобой.
И эти простые слова вовсе не о любви, вдруг заставили ее поверить в его любовь. Стало так хорошо, так спокойно. Стоять бы так вечно, всю жизнь ощущать его защиту, но подлый разум подсунул свои доводы: так нельзя, ты обещала Кире, что Жданова не будет в твоей жизни.  - И она оттолкнула его!
Оттолкнула и стала ждать!
Андрей уехал предлагать  франшизы и искать новых покупателей продукции «Зималетто», а для Кати  наступило время ожидания - она считала не дни, часы и минуты считала! Тридцать дней! Это 720 часов ...43200 минут... 2592000 секунд...Как же их много! И каждую секунду надо прожить. Без него!
Но ожидание оказалось не таким уж и страшным. В нем были свои прелести.
Поверив в любовь Андрея, поняв, что и сама разлюбить его она не сможет, Катерина перестала запрещать себе думать о Жданове. И это оказалось так замечательно: думать о нем, строить планы, вспоминать прошлые встречи, мечтать о новых свиданиях.
Она стала приходить на работу раньше обычного, задолго до прихода сотрудников и секретаря. Заходила в свою прежнюю обитель - каморку, садилась в кресло,  закрывала глаза и погружалась в грезы.
Мечты и воспоминания сливались в единое целое, из президента она вновь превращалась в помощницу, чутко прислушивающуюся к тому, что происходит в кабинете.
Скрипнула дверь, послышались твердые, но легкие шаги - Андрей Павлович пришел!
Звук отодвигаемого кресла, шлепок - бросил портфель на стол.
Кресло заскрипело под тяжестью опустившегося в него тела. Шелест бумаг - перебирает документы на подпись. Тишина - читает... Вряд ли все ему понятно, сейчас он позовет ее…
- Катя! Кать... Екатерина Валерьевна, ты где?
Очнулась, нехотя вышла в кабинет. Тропинкина с блокнотом в руках на пороге.
- Кать, какие распоряжения на сегодня?
- Ты уже пришла, Маша? Что так рано?
- Извини, Кать, я опоздала... Егорушка никак идти в садик не хотел, еле собрала его...
- Да я без всякого умысла спросила. Я и правда думала, что еще рано - задумалась... Иди, Маш, работай, я потом тебя позову.
Настроение испортилось - прервали ее видение на самом важном месте. Еще бы чуть-чуть, и они бы встретились...
Работа президента компании сложная и ответственная, она не позволяет отвлекаться на посторонние мысли - можно так напортачить, что потом  не разберешься, что к чему.
Пушкарева отдавалась работе полностью, забывала и о себе, и об Андрее, но стоило появиться свободной минутке - должна же она выпить чашку чая!- и мыслями она была опять в прошлом-будущем.
Чай и кофе Катя со Ждановым не распивала - на рабочем месте уж точно! Андрей Павлович в самом начале их совместной работы  заявил: "Катя кофе варить не умеет!", - предоставив, таким образом, раз и навсегда это поле деятельности Клочковой.
Но иногда, в особые моменты...
Жданов накануне хорошо повеселился с Малиновским, голова трещала по швам, хотелось одного: избавиться от боли, пусть даже самым радикальным способом - с помощью топора! Он так и сказал ей, а она сбегала в бар, принесла ему горячего чаю с лимоном, и таблеткой аспирина разжилась у женсовета - у них есть все и на все случаи жизни.

По вечерам Катя часто задерживалась в офисе, и не всегда это было связано с работой. Порой ей просто хотелось побыть наедине с теми предметами, которые окружали и его тоже, которыми он когда-то пользовался.
Она доставала из ящика стола фотографию в рамке, на которой Андрей был с Кирой. Покидая кабинет,  он забыл о фото, и  Кира не спросила... Отнести самой Катя посчитала,   неуместным. Еще скажут, или подумают, что она избавляется от напоминания о взаимоотношениях Андрея и Киры. Она просто убрала фото в стол, а теперь вот доставала, закрывала Киру листочком бумаги и любовалась Андреем.  Представляла рядом с ним себя.
Ни о чем другом на работе Катя не думала, оставляла более чувственные воспоминания на вечер, для "домашнего употребления".
Она не засиживалась с родителями на кухне за вечерним чаем, и с Зорькиным не вела долгих бесед,  быстренько выпроваживала его из своей "светелки" - ссылалась на усталость из-за большого объема работ.                Все ей верили, или делали вид, что верят...
Катя рано ложилась спать (устает же!), но казалось, что всю ночь и не спала вовсе - явь, сон, мечты, воспоминания сливались в одно тревожное ожидание  близости и счастья.
Выбор для воспоминаний был у Кати невелик, всего две ночи. Первую ночь она не любила вспоминать - стыдилась своего признания, вроде как сама вынудила Андрея к близости. Хотя испытанные ощущения, даже по прошествии времени, стоило только позволить себе вспомнить о них, пленили восторгом нежности, сладостью неги, упоением  обладания и самозабвенной отдачи.
Вторая ночь... Инициатива второй встречи принадлежала Андрею.
В этот день у них вышла размолвка: она приревновала его к Волочковой: " Как он мог так открыто заигрывать с балериной, когда только накануне клялся ей в любви под луной?"
А он не мог понять, в чем его вина - обычный флирт с красивой и знаменитой женщиной... Так принято в обществе! Если бы он не говорил комплименты и не любезничал, Волочкова его просто не поняла бы.
Не чувствуя своей вины, Жданов тем не менее решил не оставлять Катю в обиде на целую неделю - он уезжал в Прагу. Способ примирения он знал только один, и он повел ее в квартиру Малиновского...
Вначале  была страсть: резкая, напористая, быстрая. Она не успевала за своими и тем более за его чувствами - то ли так сильно любит и соскучился по ней, то ли торопится все закончить....
Он опять спросил о ее первом мужчине, и она рассказала о Денисе.
Ей было очень неприятно и стыдно говорить о том, как с ней поступил Денис, но и скрывать от Андрея она не могла - если они любят друг друга, то тайн между ним быть не должно.
Катя не ожидала, что ее история произведет на Андрея такое впечатление. Он даже в лице изменился.
Сначала возмутился, а потом попытался оправдать Дениса...
- Катюш, то, что они сделали, это так мерзко! Денис просто подонок! Я бы его своими руками придушил, если бы встретил! Но знаешь... Может он просто запутался? Ввязался в это пари, а потом влюбился в тебя?
Жданов говорил так горячо, будто оправдывал не Дениса, а самого себя...
Много позже она поняла, в чем было дело...
А тогда... Она уткнулась ему в плечо, старалась сдержать слезы, но не могла, они катились из глаз неуправляемым потоком.
Андрей утешал ее молча: гладил ее руку, спутавшиеся волосы, заправлял за ухо непослушные пряди и попутно целовал, едва касаясь губами ее кожи.
Это был совсем другой Андрей - нежный, ласковый, заботливый. И близость, неминуемо возникшая между ними, была совсем иная. Все его усилия были направлены на то, чтобы сделать приятное Кате, чтобы она почувствовала себя любимой настолько, что позабыла о прежних обидах.
И она забыла! Она была желанна, любима и счастлива! Разве можно при этом думать о чем-то ином?

А третья ночь... Ее не было в реальности. О ней она только мечтала.
Катя стала думать о ней уже на следующий день после ночи второй.
Кира с Малиновским улетели в Прагу, а Жданову пришлось остаться в Москве - банк требовал его личного присутствия на совещании, где решался вопрос о выделении кредита для "Зималетто".
Катя ждала его, и представляла, как они сегодня встретятся, как проведут ночь...
Если бы не злополучный пакет от Романа, если бы она не заглянула в него...
Проклятая инструкция перечеркнула не только предстоящую ночь. Она перевернула их отношения на 180 градусов... Какие уж тут мечты... Отчаяние сожгло чувства.
Но любовь победила. Устояла любовь, возродилась как птица Феникс из пепла.
И как только женщина простила подлость мужчины, сердце ее оттаяло, и в душе вновь зародились желания...  Лишь разум сдерживал их, не выпускал наружу   Катя вновь была способна мечтать!
По времени это совпало с командировкой Жданова. Он мотался по городам, предлагая франшизы модного дома «Зималетто», старался забыть Катерину (он пообещал ей это!), а она мечтала о встрече, придумывала разные ее варианты...
...  Жданов выходит из лифта - ее сердечко  вдруг замерло.
Девушки из женсовета окружили его плотным кольцом - не вырваться... А она готова бежать ему на выручку, она уже у двери кабинета, но разум побеждает - нельзя показывать свои чувства...
Его шаги в приемной... Дверь открывается... Они бросаются друг к другу! Объятия, слезы, поцелуи... Они едут к нему домой (в гостиницу, к Малиновскому, куда угодно!) и, наконец, могут не сдерживать себя, не прятать чувства - страстная,  нежная, упоительная ночь средь белого дня! И ...до утра...
А может все произойдет по-другому - с момента появления Жданова на пороге кабинета.  Она будет ждать его у окна, а увидев, сделает шаг и протянет руки, чтобы обнять и никуда больше не отпускать. Но силы оставят ее, в глазах потемнеет, ноги подогнутся... Андрей не даст ей упасть! Сильные руки подхватят слабеющее тело. Он отнесет ее на диван, или сядет вместе с ней в кресло, и будет приводить ее в чувство: дыхание рот в рот, переходящее в сладкий поцелуй...  И далее вариант номер один - к нему домой, в гостиницу, к Малиновскому, куда угодно!  Или два - уединение в каморке, или три - прямо здесь, в кабинете (не забыть запереть дверь на ключ!), или...Бесконечное "или", насколько хватит их фантазии.

Колька - умная голова! Он, конечно, догадывался, что причина вечерней усталости Катерины, ее уединение в своей комнате, не в работе, а в личной жизни. Правда,  сомневался, в предмете ее обожания: Андрей или Михаил?
Борщев не нравился ему, а Жданов обидел ее...А может, появился третий объект?
Однажды он застал Катерину за разглядыванием фотографии Жданова: маленькой, с документа. Она так ласково водила пальчиком по его лицу... А ее собственное лицо было столь отстраненным... И мысли  витали где-то совсем в другом месте...
 Катя не услышала его шагов, а увидев, испуганно накрыла фото рукой, а потом, для верности зажала фотографию в кулаке. Но он уже все понял!
- О  чем  мечтаем, подруга? Вернее, о ком?
- Ни о чем я не мечтаю! Показ на носу, о нем и думаю.
- Ой, ли... У меня другие предчувствия... Жданов опять поселился в твоей головке...
- Неправда! Я ...о нем... не вспоминаю...
- А что у нас в кулачке? Покажешь?
- Не дождешься.
- Я так и предполагал. Пропала ты Катька! Не избавиться тебе от этой любви.
- А сам - то! От Викуси отказаться не можешь, долги ее оплачиваешь, телефон ей свой отдал, машину ее выкупил... Деньгами ее приманиваешь? Неужели тебе не обидно получать любовь за деньги? И от такой глупой женщины...
- Я просто ее жалею. Она слишком глупа, чтобы самой зарабатывать большие деньги. Да, она мне нравится!  И я хочу ее любви, пусть даже такой, но я мужчина и я способен контролировать себя. А вот ты... Как только Жданов вернется, и ты его увидишь, грохнешься в обморок.
- Не дождешься!
- Дождусь, - засмеялся Николай, - спорим на коробку конфет?

Ай да Зорькин... Какой психолог оказался... Все  правильно про нее  понял.
Она действительно не представляет, что с ней будет, когда появится Андрей...

Все произошло совсем не так, как в мечтах.
 Катя ощутила  приезд Андрея, услышала радостные крики женсовета, угадала его шаги в приемной и заминку возле конференц-зала. А когда он вошел, не смогла посмотреть ему в глаза. Не смогла встать с кресла. Разум сковал ее чувства! Сидела, уткнувшись в бумаги. Занятой человек! Президент! - так, наверное, он подумал... Перебросились "деревянными" словами о работе и он ушел.
Отчаяние охватило ее, но успокаивала себя тем, что уже сегодня они увидятся на совещании, а после него непременно поговорят. Так, как она представляла себе, ожидая его.
Но и на совещании поговорить не удалось.
Милко истерил, сокрушался о том, что без его контроля будут испорчены его гениальные замыслы - как всегда привлекал внимание к себе.
Балагурил приехавший  Малиновский - он, конечно, не упускал моменты, оторвался на выезде по «полной», но по коллективу соскучился, никого не забыл, всем привез подарки и сувениры. Пушкаревой досталась вешалка-рога.  С намеком? Или простое совпадение?
Юлиана смотрела на нее с удивлением и не к месту подбадривала:
- Катюш, начинай! Иначе этот базар никогда не кончится, а время дорого.
Катерина, наконец, собрала волю в кулак и железным голосом предоставила слово Жданову.
Он успел только встать и откашляться, как в кабинет зашла Мария - секретарь президента компании с тех пор как им стала Пушкарева.
- Там ... это... к Андрею Павловичу... партнер из Киева. Он предупреждал...
Бросив на стол бумаги, которые держал, готовясь к выступлению, Жданов выскочил из зала заседаний, бросив на ходу:
- Я не вернусь! Это очень важно!
Совещание пришлось закрыть, поскольку основной докладчик сбежал, а Малиновский свой отчет еще не подготовил.

Катя сидела  расстроенная, особенно после того, как женсовет, ввалившись в кабинет всей своей массой, описал ей в красках каков этот киевский партнер: ноги от ушей, фигура модельная, личико смазливое, и беззастенчивая до бесстыдства - мерила наряды на складе, и раздевалась при Андрее Павловиче!
А уж как он перед ней "хвост распушал"...
Катерина совсем сникла - вот значит, как он работал! Собственно он и обещал ей, что вытравит любовь, забудет ее. А она-то размечталась...
Слезы готовы уже были вырваться наружу, но злость загнала их на место, придала Кате сил. Вечером на Показе новой коллекции (по ее рекомендации Милко  одел девочек из женсовета) она, Екатерина Пушкарева, женщина с царским именем, исполняющая обязанности президента компании "Зималетто" должна затмить всех, в том числе и партнера из Киева! И тогда он увидит... он поймет... он...
Поставленную себе задачу Катя выполнила! Юлиана помогла, не без этого.
Платье было шикарное! Довольно открытое, что смущало ее, но ради успеха задуманного, она пошла на это. Прическа, макияж дополнили образ успешной элегантной женщины - не красавицы, не модели, а дамы очень женственной и привлекательной! Такие формы! Кто бы мог подумать?
Только Жданову, похоже, было все равно. Он ни на шаг не отходил от Надежды – нового делового партнера.
Юлиана несколько раз уже показывала Катерине на часы - пора было открывать показ.
А Катя вдруг растерялась. Выйти на подиум... Страшно! В памяти всплывает неудачный опыт ее  знакомства с подиумом в первый рабочий день. Она думала, что ее уволят, а Жданов не сделал этого! Только попросил не попадаться на глаза Милко - тот на нее очень сердит!
Милко и сейчас закатил скандал за кулисами. Даже терпеливая и много повидавшая Ольга Вячеславовна была бессильна, не могла его успокоить. И Катя  срочно отправилась гасить пожар гениальности.
А может быть, он сам откроет показ? Это же его модели, его детище...
- Милко, что случилось? Почему Вы нервничаете?
- Потому что мы давно готовы! Пора начинать, настрой пропадет. Модели не должны потерять настрой!
- Так давайте начнем.
- Кто-то должен сказать вступительную речь.
- Может... Вы скажете, - с робкой надеждой спросила Пушкарева.
- Показ всегда открывает президент. А кто у нас президент?
- Я...
- Вот и говори!
- Я... не могу...
- Иди, иди, тОлкай речь!
- И тОлкну! - обозлилась Катерина. Она уже заметила приближающегося Жданова, и у нее появилась надежда.
Андрей  привез на Показ Надежду Ткачук, и галантно за ней ухаживал, ни на минуту не оставлял ее одну. Малиновский пытался вклиниться, но Андрей строго-настрого запретил ему приближать к Надежде! Роман решил, что Жданов имеет на нее виды и отступил - между ними существовало негласное правило: девушек не переманивать!
За Надей Жданов ухаживал, но Катю из виду не терял. И когда возникла маленькая неразбериха  - Юлиана что-то горячо говорила Пушкаревой , из-за кулис махали женсоветчицы,. В тот момент,  когда Катя стремительно направилась за сцену, он оборвал разговор на полуслове и устремился вслед за ней - помочь, защитить, успокоить.
Она увидела его и тут же подошла.
- Андрей... Павлович! Пора начинать... Кто-то должен сказать вступительное слово... Раньше это делали Вы...
- Показы всегда открывал президент. Сначала мой отец, потом я. Теперь Ваша очередь.
Знакомое до боли озабоченное личико Кати, капельки грусти, спрятанные в огромных глазах... Он остро почувствовал, что за кажущейся броней деловой женщины она по-прежнему осталась беззащитной и ранимой девочкой, только что прошедшей собеседование - той, что его еще не любила. Он должен ей помочь!
Но видение  исчезло. Он вновь видел перед собой бизнес-вумен, сошедшую с обложки рекламного журнала, президента крупной компании, женщину, которая его уже не любит...
- Катя! Ты сильная. Ты талантливая. Ты самый настоящий президент. Иди. Говори. Тебя ждут. У тебя все получится!- он слегка сжал ее обнаженные плечи и подтолкнул на подиум.
Через несколько минут раздались аплодисменты – зал  приветствовал нового президента.
Жданов печально вздохнул и понуро вернулся в зал - он не президент, и никогда им не будет. Восторженные взгляды, шумные приветствия, любовь и обожание теперь не для него...
Показ шел своим чередом - без него!


Глава 3. Порушенные мечты.

Это была очень  долгая ночь, наверное, самая  длинная в жизни Екатерины Пушкаревой.
Сегодня  был ее триумф - грандиозный успех новой коллекции, идею которой предложила она, успех ее подруг, продемонстрировавших модели одежды для обычных женщин. А еще ее, Катю Пушкареву, признали как успешного президента компании и партнеры, и представители банков, и... даже гениальный Милко! Он признал, что она права - а это говорит о многом.
Про журналистов и говорить не стоит - все они были "у ее ног".
Как деловая женщина Катя одержала победу, а как просто женщина она проиграла...
Не смогла она оторвать Андрея от Надежды. В какой-то момент, когда он пришел за кулисы, когда ободряюще коснулся ее плеч, Кате показалось... Но только показалось!
 Жданов вернулся к  Надежде Ткачук и не отходил от нее весь вечер. А потом повез ее  в гостиницу - сам повез, на своей машине! А  проще было бы заказать такси...
Катя не могла заснуть, ворочалась с боку на бок, накрывала голову подушкой - будто так можно избавиться от собственных мыслей, не слышать их.
А они звучали в ушах веселым смехом Надежды, шепотом Жданова, адресованного не ей, а все той же Надежде.
Неужели она опоздала? Неужели Андрей больше ее не любит?
Опоздала... Заигралась... Саму себя наказала... - стучало в висках. Слышать это было больно. Отдать Андрея другой женщине - невозможно! Она не готова к этому...
В душе теплилась слабая надежда: утром они подпишут контракт с Ткачук,  потом та  уедет, а они со Ждановым наконец-то поговорят: она... она скажет, что давно простила его, что... А он признается, что любит ее, не может не любить...
Не в силах вынести ожидание, Катя ни свет, ни заря отправилась в "Зималетто".
***
В конференц-зале собралось все руководство компании: Пушкарева, Жданов с Ткачук, Зорькин, Малиновский, Воропаева, Урядов (этот-то зачем притащился? Не иначе, как для того, чтобы поглазеть на красавицу-Надежду!). Пришли и старшие Ждановы - перед отъездом в Лондон Павел намеревался проконтролировать некоторые документы, а Маргарита хотела поговорить с сыном - ей непонятно было его отчужденное поведение в последние дни. Заодно решили поприсутствовать на торжественном подписании столь выгодного контракта.
В последний момент в зал заглянула Юлиана, а потом Милко Вуканович - они искали друг друга, нашли в конференц-зале и... остались. В качестве зрителей, как и остальные - подписывать должны были только  Пушкарева - президент, Жданов-вице-президент, Зорькин- финансовый директор и Кира - начальник отдела продаж.
Катя читала документ молча, старалась быть внимательной и не пропустить ничего важного. Жданов и Ткачук  папки с контрактом даже не открыли - они сами готовили документ, давно все согласовали.
Зорькин делал вид, что сверяет цифры, хотя давно все перепроверил - демонстрировал в очередной раз свою важность.
Кира видела бумаги впервые, читала внимательно и искала повод  выказать  свое недовольство - в пику Жданову! Ночью он ушел от нее  окончательно  и навсегда , но она еще не осознала этого и ревновала ко всему, что связано с  этой самонадеянной  киевлянкой.
Она усомнилась в выгодности покупки аксессуаров, в частности сумок, в Киевской фирме, но Зорькин,  виртуозно оперируя цифрами,  доказал ей и всем собравшимся обратное.
Кира скорбно вздохнула, и  больше не возражала.
Зашелестели бумаги, заскрипели  ручки, усердно выводя подписи.
Звон бокалов, брызги шампанского, любезные слова и даже поцелуи, и...
И на этом все должно было закончиться, но раздался голос Жданова.
- Минуту внимания, дамы и господа!  - по залу пролетел недовольный гул. У каждого были причины поторопиться покинуть мероприятие.
- Я не задержу вас надолго, я только должен сделать заявление.
Шум продолжался - отодвигали стулья, переговаривались, и Катя как всегда пришла ему на помощь.
- Пожалуйста, не расходитесь! Давайте выслушаем Андрея Павловича!
В наступившей тишине она обратилась к Жданову:
- Говорите, Андрей Павлович, мы Вас внимательно слушаем.
Жданов колебался долю секунды, может даже хотел отступить от задуманного, не озвучивать свое решение, но после действий Катерины молчать было уже неприлично - назвался груздем, так полезай в кузов!
- Поскольку здесь собралось все руководство «Зималетто», я хочу сообщить, что я ухожу из компании. В Киеве мне сделали выгодное предложение, предлагают намериваюсь  возглавить основное производство. Я не решился сразу, все-таки «Зималетто» мне очень дорого. Теперь же вижу, что это будет единственно правильное решение.
- Но почему, Андрюша?- Маргарита первой задала этот вопрос, бывший у всех на устах.
- Компания в надежных руках, работает слаженно, все на своих местах. Я здесь просто лишний. Я не вижу перспективы для себя.
- Ты едешь к Надежде? - Кира не скрывала злорадства, с усмешкой глядя на Катю.
- Я еду работать. И надеюсь, что Надя поможет мне. Она в этой фирме работает давно, знает досконально все производство.
Я принял решение, и оно не обсуждается. Георгий Юрьевич, оформите документы должным образом - по старой памяти.
- Йес! Ошеломиссимо...
В дверях Жданов пропустил вперед Надежду, и они покинули зал заседаний.
Вскоре черный «Порше»  увез их в неизвестном направлении.

***

В комнате было темно. Веселые занавеси в цветочек  задернуты, свет выключен. Но Катя и в темноте, и с закрытыми глазами "видела" свою комнату, родную до мелочей.
С двери на нее смотрит Джон Леннон, а рядом на стене  Эйнштейн,  дразнит ее, высунув язык. Раньше она с ним дружила, отвечала ему тем же манером- то язык покажет, то подмигнет. Сейчас ей не до этого.
Сразу после совещания она сбежала - не могла находиться в кабинете, боялась расплакаться на виду у всего офиса. До дома дотерпела, еще и родителей удалось не встревожить - сказала, что голова болит, давление видимо поднялось. Они поверили - Валерий Сергеевич сам с давлением дома остался. Елена Александровна тут же принялась хлопотать теперь уже возле дочки - мужу таблетки были даны, отвары приготовлены, просмотр футбола отменен категорически.
Катя попросила ее не беспокоить - она полежит, отдохнет, может все само пройдет, а если уж нет, тогда она согласится на процедуры.
Мать с сомнением посмотрела на нее, но настаивать не стала – пусть полежит Катенька. Материнское сердце чуяло, что дело не в усталости. Елена Александровна, проводив дочку до двери в ее "светелку" не успокоилась, и время от времени проходила мимо, прислушивалась.
Катя устроилась на  диванчике. Она не разобрала постель, не разделась, так и легла поверх пледа,  в крупную красно-синюю клетку, укрывшись им же - ее знобило.
То была не простуда. Ее тело  содрогалось  от нервной  дрожи. И мысли содрогались ...
Она никак не могла смириться с ситуацией. Обида на себя, на Андрея душила ее, разрывала сердце.
Ведь все могло быть иначе! Если бы они успели поговорить. Если бы объяснили друг другу свои поступки. Невозможность  что-либо  изменить,  удручала больше всего.
Теперь Катя понимала, каково было Андрею, когда он пытался объясниться с ней, а она не давала ему такой возможности. Она ударилась о стену, воздвигнутую собственными руками!
Подумала так и расплакалась. Боль выходила со слезами, но меньше ее не становилось.
- Катенька, доченька, что с тобой? - мать оказалась рядом, Катя не заметила, когда она вошла, нарушив просьбу дочери.
И Катя была этому рада - плакать на груди у матери совсем не то, что в равнодушную подушку, которой все равно от радости эти слезы, или от горя.
А мама обнимет, прижмет к себе, погладит по голове.
- Катенька, ты поплачь, поплачь. Расскажи, если хочешь. Я же тебе не чужая, я все пойму. Помочь постараюсь.
- Никто мне уже не поможет! Он уехал. Совсем уехал! Навсегда.
- Кто уехал?
- Жданов уехал, Андрей Павлович...
- В командировку? Ты говорила, я помню.
- Это давно было. Теперь он ушел из «Зималетто», уехал...
-А ты что же... Вы же...
- А я люблю его! Я давно простила его, я хотела... я собиралась... а он уволился....
- Так позвони ему! Скажи... Он вернется!
- Нет, мама, не вернется. Он уехал с другой женщиной. Он разлюбил меня, он смог, а я не могу.
- Не любил, значит, и ты забудь.
- Любил, я это всегда чувствовала, только не верила. Не хотела его слушать... А теперь поздно. Все поздно!
Новые потоки слез вырвались из глубины, из самого сердца. Рыдания перешли в истерику. Теперь уже Катя не скрывала их. Ей было все равно, кто и что подумает.
Валерий Сергеевич суетился тут же, приносил капли и мокрое полотенце - Елена клала его на лоб дочери - у той поднялась температура, она вся горела.
Забежавший после работы Зорькин настоял на вызове скорой помощи - нельзя оставлять Катю в таком состоянии на ночь!
Врач предложил ее госпитализировать , но потом согласился подождать до завтра.   Кате сделали уколы и она заснула.
Мать не стала будить на работу - подождет работа, здоровье важнее.
Позвонившему Павлу Олеговичу было сказано, что Екатерина Валерьевна заболела и видимо серьезно -  ждать скорого выхода в «Зималетто» не стоит.
Пришлось Жданову-старшему отложить возвращение в Лондон и, засучив рукава впрячься в работу.
Через неделю Катя нашла в себе силы, пришла в офис и поговорила с Павлом. Была она такая бледная, похудевшая -  черные круги под глазами, - что он согласился отпустить ее из компании.  Ничего не  поделаешь: человеку нужен отдых, перемена обстановки. Не для хрупких девичьих плеч такой груз.
Валерий Сергеевич тоже уволился - что ему делать в компании без дочки? Кому помогать? Да и возраст...
А Зорькин остался. И должность финансового директора за ним сохранилась - Павел Олегович оценил его способности!
Все шло своим чередом. Компания вышла из кризиса, набирала темпы производства, 
увеличивала  прибыль. Все были довольны. Только не было больше азартной, инициативной группы: Жданов-Малиновский-Пушкарева. Распалась группа.
Малиновский с работой справлялся, но душой был среди "рыбок-птичек-бабочек"
Жданов в Москве иногда появлялся - исключительно для того, чтобы развеять тоску-печаль с другом в баре или клубе, с тем же "набором  джентльмена": рыбки-птички-бабОчки.
А куда исчезла Пушкарева, никто не знал.

Конец первой части

Часть вторая.

Глава 1. Катя.

Петербург встретил Пушкареву сыростью - небо прохудилось и через прорехи капало. Август-еще летний месяц, но дождь был явно осенний: мелкий, нудный, холодный, он сеялся почти непрерывно.
По оконному стеклу скатывались капли-слезы - природа оплакивала безвременно ушедшее лето. В то, что лето еще вернется, почти не верилось.
Ничто не возвращается - на этой мысли Катя обычно тоже смахивала слезу.
Вообще-то она уже не плакала. Почти. И жизнь в Питере ей нравилась - тоже почти.
Удалось снять хорошую квартирку, маленькую, но зато и не слишком дорогую, и к работе близко.
С работой помогла Юлиана. Она тесно сотрудничала с  PR агентством в Питере, и по ее просьбе Катю туда взяли экономистом.
Да, все складывалось неплохо. Вот только родителей было жаль до слез. Никак не ожидали они такого поступка от дочери. Она же у них единственная, долгожданная -  последыш! Они уже и не чаяли такого счастья, а оно случилось, и двадцать пять лет промелькнули  как один нескончаемый счастливый солнечный день. А солнышко - это она, Катенька.
Под грузом несчастной своей любви к Жданову Пушкарева замкнулась, отдалилась от родителей. Она хотела одного - начать новую жизнь без Андрея Жданова. И самым правильным решением считала необходимость уехать из Москвы - чтобы ничто не напоминало.  Заботилась о своем спокойствии, а родители... со временем и этот вопрос как-то решится - так Катя себя успокаивала, но вспоминать тот день, когда она озвучила свое решение, старалась реже - тяжелое это было воспоминание.

Разговор со старшим Ждановым длился долго. Он никак не мог понять причину увольнения Катерины, не хотел ее отпускать.
А она не могла сказать ему всей правды - вот и ходили они вокруг да около, наматывали круги непонимания.
- Катя, скажите мне честно, что Вас не устраивает в «Зималетто», я постараюсь устранить препятствия, которые мешают Вам работать.
- Они уже устранились... сами... Но я все равно не могу остаться!
- Это что-то личное?
- Да.
- Это связано с Андреем?! - вдруг осенило Павла. Катя смущенно опустила глаза, подтверждая его догадку.
- Но он же ушел из компании?
- Он ушел, хотя должен был остаться и занять место президента. Оно принадлежит ему по праву. Я должна была уйти... раньше... не мешать.
- Катя, это было мое решение, я считал, и до сих пор считаю Вас лучшим претендентом на эту должность.
- Вы ошибаетесь. И я ошиблась. А теперь я хочу исправить ошибку. Я уйду, и Андрей Павлович вернется, и возглавит компанию - он же так ее любит!
А я хочу уехать и начать новую жизнь - без «Зималетто», и без Андрея - последнее слово  произнесла только мысленно - она так думала, но видимо все-таки сказала вслух... По крайней мере, Павел услышал. Он все  понял и больше не настаивал на том, чтобы Катя осталась - отпустил ее в новую жизнь.
Окрыленная победой - до последней минуты Катя не была уверена, что Жданов отпустит ее - Катя вернулась домой с решимостью довести дело до конца, объявить родителям о своем желании  уехать из Москвы.
Ее ждали. Стол был уже накрыт к ужину, Елена Александровна суетилась между плитой и столом - дожаривала, досаливала, выставляла банки и баночки со специями и приправами. Валерий Сергеевич демонстративно на стол не смотрел, чтобы не соблазниться и не стащить раньше времени аппетитный кусочек.
А Колька изнемогал и не скрывал этого. Без него не обходился ни один ужин, а часто и обед. Да что говорить, он и на завтрак не опаздывал!
Он в нетерпении посматривал на часы и в душе возмущался подругой - где ее носит, когда от запахов голова кружится! Или это от голода? Тогда ожидание ужина может закончиться голодным обмороком... Допустить такое  было бы не гуманно не только по отношению к самому Зорькину, но и по отношению к Пушкаревым - перепугаются ведь!  И он незаметно отправлял в рот то кусочек сыра, то оливку из салата, а то и корочку хлеба.
Наконец Катерина появилась. Все взгляды устремились на нее. Видно было, что она взволнована, но чем вызвано волнение, радостью или огорчением никто не взялся бы предположить - у Катерины все непредсказуемо.
Никто не успел рта раскрыть, поинтересоваться, что произошло в «Зималетто» - все знали, что она пошла на встречу с Павлом Олеговичем, а Катя с ходу выпалила:
- Мам, пап! Я уволилась из «Зималетто»!
- И правильно! - как всегда поддержала дочку Елена, - они на тебе только воду не возили. Все на тебе.
- И Павел Олегович отпустил тебя? Не отговорил?
- Он меня понял. Не сразу, пришлось его убеждать довольно долго, но он все же согласился с моими доводами.
- А какие у тебя доводы? И вообще, ты о нас подумала? Как теперь мы с дядей Валерой? Безработными будем?
- Вы можете продолжать работать, Жданов согласен вас оставить в компании - он вами доволен.
- Ну, я-то без тебя там не останусь. У меня пенсия есть, да и давление шалит.
- А я останусь! Мне такую работу не найти. Опять же Вика там...
- Ну, все! Давайте за стол, ужин стынет. А о работе ты Катенька не переживай. Проживем на пенсию, а потом ты подыщешь хорошую работу. Все хорошо будет, не переживай.
- Мам, пап... Я еще не все сказала, - три пары удивленных глаз посмотрели на нее, - я уезжаю в Питер.
Сказала и замерла в ожидании - будто в холодную воду бросилась, и теперь то ли выплывет, то ли...
Буря грянула! «Шторм 9 баллов!» Отец хватал ртом воздух, держался за сердце. Грозил, что запрет в квартире и никуда не отпусти. Мать закусила край фартука и глотала слезы, приговаривала:
- Катенька, зачем тебе ехать в Питер? От кого ты бежишь? Если от Андрея Павловича, так его же нет в Москве.
Бурю, Катя вынесла, а потом наступило самое тяжелое - родители замолчали, сникли, сразу стало видно их немалый возраст. Сели рядышком, пригорюнились. Елена взяла мужа за руку, успокаивала.
- Ничего, Валера, мы привыкнем.
- Не ожидал я от дочки такого. Чтоб на старости лет одних нас оставила.
- Мам, пап! Я вас обязательно заберу! Только устроюсь...
- Куда ж ты нас заберешь? В гостиницу? На вокзал?
- Ну...Мы поменяем квартиру! Эту продадим, а там купим.
- Эх, что придумала - продадим... В этой квартире бабка твоя жила, здесь мать родилась.
- Да, Катенька. Мы пока с отцом по гарнизонам мотались, я мечтала, что вернусь сюда. А теперь бросить?
- Нет, Катюха, никуда мы отсюда не поедем. Старых людей с насиженного места сдергивать, это как морковку с грядки выдернуть и на солнышке оставить - враз повянет, задрябнет.
Катя, до этого стойко державшая оборону, тоже скисла, и готова была уже отказаться от своей затеи.
Положение спас Колька.
- Так! Давайте все успокоимся. Ничего же страшного не происходит - Катерина хочет изменить свою жизнь, начать все с начала, на новом месте. Пусть едет!
Я же здесь остаюсь, я буду Катерину замещать - и утром буду приходить, и вечером.
- И в обед, - вставил Валерий Сергеевич. (Значит, отошел от стресса, раз юмор появился).
- Не, обедать я буду на работе, вернее в ресторане. С Викой... может быть...

****
За полгода, что она в Питере, вина перед родителями притупилась, Катя уже не так остро чувствовала ее. Да и Пушкаревы смирились, научились жить  вдвоем - довольствовались разговорами по телефону и по скайпу - спасибо Кольке,  настроил и этот канал связи.
Не частые приезды  Кати в праздничные или просто выходные дни становились праздниками души и желудка - Елена Александровна буквально не  отлучалась от плиты в течение дня, готовила любимые дочкой блюда. Из-за стола не выходили до позднего вечера - больше говорили, но и еда не застаивалась на столе.
О себе родители мало что говорили. О болезнях умалчивали - зачем дочь расстраивать? А еще какие новости у пенсионеров? Только те, о которых телевизор вещает, так их Катя и так знает - у нее тоже есть телевизор.
Зорькин подробно рассказывал о «Зималетто»: Тропинкина и Коротков поженились, вскоре разбежались, а потом опять стали жить вместе, и теперь даже не ссорятся.
Амура съездила с Антоном в Кению, на родину предков. Провели они там отпуск и вернулись успокоенные - поняли, что африканская кровь не доминирует в их мироощущении, и Россия - их настоящая  и единственная родина.
Шурочка Кривенцова вышла замуж за Шурика из казино, они вполне счастливы и мечтают обзавестись футбольной командой из сыновей или дочек - женский футбол тоже популярен! Но пока это только их мечты.
К Ольге Вячеславовне приезжала из Америки дочь, привозила внуков, и своих детей, и детей брата. Сын приехать не смог - у него бизнес, требующий ежедневного контроля.
Ольга Вячеславовна помолодела от такой радости.
Пончева снова беременна,  и Урядов ищет временную помощницу, готовую иногда проводить с ним вечера.
А Светлана Федоровна вышла замуж - познакомилась в интернете, переписывались, потом встретились, понравились друг другу, решили пожениться. И тут выяснилось, что мужчина тоже работает в «Зималетто», фотографом. Странно, что не встретились раньше. Хотя, что тут странного - здание огромное, по работе не пересекались.

Катя о себе тоже рассказывала много, но фильтровала информацию - рассказывала о достопримечательностях города, которые успела посмотреть, и ни словом не упомянула, с кем она гуляла по городу. О коллективе говорила с таким же восторгом, как в свое время о женсовете: все женщины такие милые, доброжелательные... Не пугать же родителей, что эти милые женщины приняли ее в штыки! А все из-за начальника, в которого все они безответно влюблены, а Катю считают его протеже.
- Катенька, а начальник у вас женщина? - не без умысла спросила Елена Александровна, она мыслила по-женски практично: неплохо бы дочку замуж выдать! Глядишь, и забудет своего Жданова.
- Нет, мамочка, начальник – мужчина.
Ответ дочери порадовал, и Елена продолжила разведку.
- Женатый? Разведённый?
- Мам, ну какая разница? Он просто начальник.
- Катенька, он мужчина. А тебе пора свою жизнь устраивать. Разве тебе не хочется иметь семью, деток?
-Вот, вот!  - подал свой голос Валерий Сергеевич,- пора нам уже внуков нянчить.
- Родители дорогие! Будут у вас внуки. Встречу хорошего человека, полюблю, ну  и внуки будут.
- Ты, подруга, родителей слушай! Пока встретишь, полюбишь ли... А тут готовый мужик, начальник. Ты не теряйся, а то коллектив-то, наверное, женский.
- Колька! И ты туда же. О себе думай, тоже неприкаянный ходишь, на мамины пирожки заришься. Завел бы жену, чтобы пекла и жарила тебе. А у тебя на уме Вика...
- А я уже думаю о семье.
- А как же Виктория?
-  Виктория - это любовь. А семья-это семья.
- Ты хочешь сказать, что в семье любовь не обязательна?
- Желательна!  Но не всем везет...
Разговор этот отложился в памяти, и Катя, вспоминая его, задумывалась. Может и правда, стоит попробовать создать семью? С тем же начальником?

Ее новый начальник оказался вовсе не новым человеком в жизни Катерины, она знала его давно, и знакомство это, увы,   не было приятным.
Когда Катя оформлялась на работу в  PR агентство  в Питере, начальник был в отпуске. Но кадровик, такой же льстиво-любезный как Урядов, без конца повторял, что он предупрежден насчет Пушкаревой самим Денисом Ивановичем, и документы у него готовы загодя, так что она может приступать к работе в любое время. Имя начальника не произвело на Катю никакого впечатления, не вызвало никаких воспоминаний. Целый месяц, приходя на работу, она проходила мимо кабинета начальника, видела табличку: "Директор Старков Д.И.", и тоже сердце ни разу не екнуло - фамилия и фамилия...
В день выхода Старкова на работу Катя с утра уехала в банк, вернулась перед обедом, и не узнала коллег. Все женщины были будто бы  только что из парикмахерской! И визажист над ними потрудился... И одеты они были  более изящно. Если бы такая метаморфоза произошла с одной из коллег, логично было бы предположить, что у нее день рождения, но это касалось всех.
Какой же тогда праздник случился? Очевидно приезд начальника.
На двух сдвинутых вместе столах громоздились немытые чашки  из-под чая и кофе, одноразовые тарелочки, с остатками торта. Значит, начальник "проставлялся". Или подчиненные его так встречали?
Приятно пахло ванилью и бергамотом, и Катя пожалела, что задержалась в банке - и тортика, и чаю хотелось очень!
Не успела она подумать об угощении, как секретарша сообщила, оторвавшись от  шушуканья с другими дамочками.
- Пушкарева, где тебя носит? Иди скорее на место, там тебе торт оставили - Денис Иванович позаботился. Чай остыл, наверное, налей новый. А потом зайди к Старкову - он велел.
Сколько раз за месяц она слышала фамилию начальника, его имя, и сознание не цеплялось за них, а стоило ей переступить порог кабинета, как ноги подкосились - пришлось ухватиться за косяк. И воздуху вдруг стало мало, комок подкатил к горлу - ни вздохнуть, ни выдохнуть. Она узнала его, даже со спины - он стоял у шкафа, листал документы в папке. Первое желание было: бежать, как можно быстрее, пока он не оглянулся.
А он оглянулся, сделал шаг навстречу и протянул руку
- Ну, здравствуй, Екатерина, женщина с царским именем! Не ожидала?
- Нет, и подумать не могла, - прошептала-прохрипела, голос пропал.
- А я сразу понял, что это ты, когда Виноградова позвонила.
- Я, наверное... мне, наверное...
- Кать, перестань! Прошлое не должно мешать нам,  работать вместе. Тебе ведь нужна работа в Питере?
- Очень нужна.
- Вот и договорились! А за тот поступок ты меня прости - глупая, мальчишеская выходка. Я сто раз пожалел. Да и ты отомстила мне не слабо - два года в солдатских кирзачах...
- Это папа...
- Да, я твоему папе сразу не понравился. А ты рассказала все родителям…  Зачем? Такое... Я бы не смог.
- А я рассказала (и не только родителям! Дура наивная.) Я им все рассказываю... рассказывала.
- Все, хватит о прошлом! Живем дальше! Работаем, дружим! Тебе тортик оставили? - без перерыва перешел Старков к сегодняшнему дню,- я его из самого Киева привез. Фирменный!
- Вкусный торт, спасибо.
- Вот и ладненько. Иди, работай. Увидимся еще.

Всю ночь Катя осмысливала ситуацию, думала, как поступить. Уволиться? Найти  новую работу? Без помощи практически нереально найти хорошее место, а здесь она уже освоилась, и зарплата весомая. Кстати, у других сотрудников меньше... Денис позаботился... расплата за прошлое.
А если забыть прошлую обиду?  Ведь Жданов поступил с ней так же, и она его простила. Почему же не простить Дениса? Собственно она и забыла о той истории, и не вспоминала, пока жизнь не свела их снова.
А может это не случайность, а судьба?
Катя решила остаться. А как развернутся события, время покажет.

Событий никаких не происходило. Денис не докучал ей, общались сугубо по работе, но женский коллектив возвел ее в ранг главной «женщины» начальника. Любовницей не называли, поскольку фактов таких не было, но то, что он перестал оказывать внимание (проще говоря, не спал) ни одной из них, автоматически делало ее избранницей босса. А уж, какая у них близость, физическая или душевная, роли не играло.
Незадолго до Нового года Денис пригласил Катю в ресторан - отметить ее день рождения. Он не знал числа, но помнил, что это где-то зимой. А заодно отметить  наступающий Новый год и их мирное сотрудничество.
И вдруг сделал ей предложение!
Они выпили по бокалу вина, попробовали закуски, и ждали горячее. Перекидывались ничего не значащими фразами - разговор не получался, словно ждали чего-то.
- Екатерина! Я предлагаю тебе стать моей женой. Официально.
Катя подняла глаза, посмотрела на собеседника удивленно.
-  Это шутка?
Денис стоял перед ней прямо, расправив плечи, а руки нетерпеливо теребили салфетку. На шутку это похоже не было.
- Я говорю серьезно, Катерина.
- Это так неожиданно... Я  ошеломлена ... Я... Да сядь ты! Не привлекай внимание посетителей!
- Хорошо, давай поговорим без пафоса. Ты сбежала из Москвы, что-то у тебя там не сложилось. И я подозреваю, что это личная драма - не сложилась у тебя личная жизнь. У меня тоже проблемы на личном фронте: с женой мы развелись - по ее инициативе. Я свободен, насколько это возможно в женском коллективе - сотрудницы смотрят на меня жадными глазами, и готовы разорвать на части, если уж никому не удается окольцевать меня.
Я устал. Случайные связи тоже надоели. Хочу иметь постоянную женщину, умную, серьезную. Такую,  как ты.
- Но я не люблю тебя.
- Я знаю. Я тоже не говорю тебе о любви - пока. Возможно, нам удастся общими усилиями возродить чувство. Ведь было же оно между нами!
- Денис, мы же оба знаем, что было - спор, пари, деньги.
- Это не совсем так, Катерина. Да, я стал ухаживать за тобой на спор, но ты мне нравилась! Это правда. Я говорил тебе о любви, и думал, что это игра. Я выполнял все условия игры, условия спора. И бросил тебя, тоже как было условлено. Но потом... Потом я часто вспоминал тебя, мне не хватало тебя, твоей влюбленности. Я тосковал. И если бы не служба в армии, я, наверное, вернулся бы к тебе, вымолил прощение, и жизнь сложилась бы иначе - мы могли быть вместе.
- Мне было очень плохо тогда. Обида, оскорбленное достоинство, стыд перед однокурсниками... Но главное: я потеряла веру в людей.
- Столько лет прошло. Неужели никто не возродил эту веру?
- Ты прав, время лечит. Я вновь поверила, и снова потеряла веру.
- Ты все еще ненавидишь меня?
- Нет, о тебе совсем забыла. Пена былых обид осела на дно души. И если бы не эта встреча...
- Но встреча состоялась! Значит, это было кому-то нужно!
- И кому же?
- Судьбе, я думаю. А если судьба так решила, стоит попробовать. Может возродиться любовь, а если нет - построим семью на уважении и дружбе. Такое тоже бывает!
- Ты хочешь, чтобы мы жили вместе?
- Нет, я хочу иметь законную семью.
- Я подумаю, Денис... Иванович.

Через три месяца Денис Старков и Екатерина Пушкарева поставили свои подписи в книге записей актов гражданского состояния, и печать в паспорте. Свадьбу не делали, с родителями Катя мужа тоже не знакомила - Валерий Сергеевич вполне мог узнать Дениса, и тогда... Страшно подумать! Навещая Пушкаревых в очередной праздник, сообщила им, что сменила фамилию - вышла замуж…
- Катюх, - отец от удивления растерял все слова, - ты как же... мы как же... родня же теперь... а не знакомы...
- Катенька, ты нам о муже-то расскажи! А познакомимся позже, ничего страшного!
Елена Александровна сердцем почувствовала тайну, и умелой рукой отвела ее от мужа - сама она у дочери все выпытает постепенно, а ему видимо знать не стоит, раз дочь так поступила.
Началась у Кати новая жизнь - семейная. Нормальная жизнь, без страсти, но с исполнением супружеского долга. Долг «выплачивали» не часто, и событие это не приносило Катерине никакой радости - исполняли обязательную программу, желали друг другу спокойной ночи, и отворачивались каждый в свою сторону.
Испытывал ли Денис какие-то чувства,  Катя не знала, но со временем стала подозревать, что муж не способен на большее, он плохой любовник. Возможно, и жена от него ушла по этой причине, а были ли у него другие женщины, она уже сомневалась.
И, тем не менее, Катя забеременела. Она была этому рада - ребенок укрепит их отношения, появится любовь - сначала к младенцу, а потом... может быть...
Тогда они станут настоящей семьей, будут жить в любви и согласии.
А Денис видимо думал иначе. Или она выбрала неудачное время для разговора о ребенке?
Он  торопился на встречу с важным клиентом, даже от завтрака отказался, а она поспешила обрадовать его - подошла к зеркалу, где он завязывал галстук (у него всегда это плохо получалось, но от помощи жены он отказывался), прильнула к его спине, положила руки на плечи
- Денис! У меня новость. Хорошая!
- Что могло произойти за ночь? Вчера никаких новостей не было.
- Вчера я тебе не сказала…
- О чем? Говори быстрее, я опаздываю.
- Я беременна,- сказала и с нетерпением ждала его реакции. Даже не слов - слова могут быть лживые. Она вглядывалась в его лицо, боясь пропустить самое первое выражение. Именно оно, первое, непроизвольное выражение скажет ей правду.
Правды узнать не удалось - Денис не посмотрел на нее, сдернул непокорный галстук и ушел в спальню за другим. А вышел уже обычный, деловой, с маскировочной полуулыбкой - руководитель, бизнесмен, но не муж.
- Катерина, поговорим вечером. Вопрос серьезный, не на ходу же его решать.
Катя сразу поняла, что он против рождения ребенка, но надеялась, что до вечера муж передумает.
Но нет, Денис не передумал. За вечерним чаем он словно повернулся к Кате другой стороной - ей многое стало понятно, в частности истинная причина его женитьбы.
- Денис, мы хотели поговорить.
- Я помню. Давай поговорим.
- Ты не хочешь детей? Не любишь?
- Почему? Я хочу, я планирую их иметь,  но не сейчас.
- В чем причина? Мы уже не дети, к тому же ребенок стал бы предметом любви в нашей семье. Должна же в семье быть любовь? Хоть какая-то.
- Разве мы плохо живем? Ты чем-то недовольна?
- Я всем довольна, но... чего-то в нашей жизни не хватает.
- Понимаю, - усмехнулся Денис, - любви, страстной и пламенной тебе не хватает.
Но этого я тебе не обещал. Мне это не нужно, да и ты, кажется, пострадала от страсти и пламени. Я прав?
- Ты прав, ты во всем прав. Но ребенок... Он сделал бы нас ближе, и я... я бы его любила, я была бы совершенно счастлива.
- Это твои доводы, и я их понимаю и принимаю. А теперь послушай мои доводы:
Мне предложили хорошую работу за границей. Я давно жду это место, и наконец, вопрос почти решился. Скоро надо будет ехать, а тут ребенок... Не ко времени он!
Я не могу оставить вас в Питере, этого не поймут. И там он не нужен.
Давай пока обойдемся без детей - поедем, устроимся, поработаем пару лет, а потом подумаем о детях.
- Я все поняла, - теперь уже усмехнулась Катя. Горько усмехнулась, безнадежно. - Ты женился на мне из-за статуса. Тебе нужен был статус женатого мужчины - холостых, тем более разведенных, посылают неохотно, им нет веры.
- В какой-то мере ты права. И что в этом преступного? Я не клялся тебе в любви, я знал, что и ты меня не любишь - у нас был брак по расчету. И ты сама на него согласилась.
- Я хотела иметь семью и ребенка. Если ты не можешь дать мне  этот минимум, не стоит нам жить вместе. Я уеду в Москву, к родителям, а ты поступай, как знаешь.
- Подашь на развод?
- Наверное. А как иначе?
- Не торопись. Я прошу тебя.
- Опять статус?  - Катя не скрывала своего презрения, но вдруг изменила свое решение. - А пожалуй ты прав, не стоит торопиться с разводом. Ты уедешь за границу женатым человеком, а я рожу ребенка в законном браке. А потом мы разведемся. Я хорошо придумала?
- Спасибо тебе. Я буду помогать вам, когда устроюсь.
Так закончилась попытка устройства личной жизни Кати Пушкаревой, теперь уже (и пока!) Старковой.

Глава 2. Опять «новая жизнь».

О предстоящем разводе с мужем Катя родителям не сказала. Просто приехала. В Москву. К родителям. Потому что беременна, и здесь ей легче.
Родители были в смятении. Они и радовались, что дочь опять с ними, и переживали, что с мужем у нее не получилось счастливой жизни - иначе, зачем бы она приехала одна? Еще и в положении? В такое время супруги должны быть вместе...
Но, не смотря ни на что, они с нетерпением ждали внука! Или внучку - это было бы даже лучше! У них не было опыта воспитания мальчиков.
Валерий Сергеевич ждал молча, не показывая свих чувств и мыслей. Дочку ни о чем не спрашивал, с женой предстоящее событие не обсуждал. Но иногда, вдруг без всякого повода доставал заветную бутылочку с наливкой, выпивал рюмку-две, и махнув рукой, произносил одному ему понятное:
- Эх... Вот она, жизнь...
У Елены  Александровны ожидание было активным - чересчур! Прежде всего, она при помощи всевозможных уловок, ухищрений, невинных (а на самом деле очень хитрых) вопросов разузнала очень многое о скоропалительном браке Катеньки, и о столь же быстром разводе, которого официально еще не было. Это давало надежду –  мать хотела любыми путями сохранить семью  дочери.
Почти каждый вечер, дождавшись прихода Кати с работы (Катя стала работать у Юлианы), Елена подсаживалась к ней, обнимала за плечи, от чего голова дочери невольно клонилась к ее груди, ища там забвения.
Разговор начинался вполне невинно: не устала ли? нравится ли работа? не обижают ли сотрудники? Понимает ли начальница, что в  положении Кати нельзя переутомляться, нежелательны встречи в ресторанах - там же спиртное! и пища не диетическая!
Катя мать успокаивала, подробно рассказывала о работе, о заботливом отношении Юлианы Филипповны, о смешных случаях... Дочь забывалась и пропускала момент, когда мать задавала уже совсем иной вопрос. Однажды она спросила о Денисе.
-Катенька... А Денис... Старков... Он учился вместе с тобой? Фамилия знакомая...
- Мама, ну разве мало на свете Старковых!?
- Да, конечно... И зовут Денис... И не приезжал он с тобой...
- Мамулечка, что ты выдумываешь!
- Поняла я все, Катенька. Поняла, но отцу не скажу. Иначе...
- Мамочка, ты самая лучшая! - Катя обняла мать, спрятала на ее груди лицо, и уже не скрывала своих слез. Это были слезы облегчения  - нелегко таить все в себе.
- Катенька, - продолжила Елена, когда всхлипы дочери затихли, - ты что же, простила его? У вас опять любовь?
- Я  давно уже забыла ту историю. В конце концов, чем он хуже Жданова? Андрею ведь я все простила, и люблю его, как и прежде...
- А Денис?
- С ним любви не получилось. Брак был по расчету. Я думала, что смогу. Очень хотелось иметь семью, детей.
- А он?
- А у него были другие цели. И ребенок ему не нужен.
- Так ты не вернешься к нему? Вы разведетесь?
- Да, но не сейчас - пусть ребенок родится в законном браке.
- Это ты правильно решила...
Елена Александровна поддержала решение Кати,  а в голове у нее зрели уже новые планы устройства счастья дочери.

Долгими часами, стоя у плиты, перебирала она в уме возможные варианты - не так много знакомых мужчин было у Катерины.
Дворовые парни Витька и Генка не годились - работали периодически, пили постоянно. К Катеньке они теперь с полным уважением относятся, про издевки не вспоминают. Они бы теперь счастливы были иметь Катю в женах, даже и с ребенком. Только Катеньке такая обуза ни к чему!
Андрей Павлович - вот ее боль и страдание. С ним она бы была счастлива, обеспечена достатком и любовью. Был бы он в Москве, может, и встретились бы (уж она бы этому посодействовала!), может и сладилось бы у них... Только ребенок... Чужой ребенок... А Жданов, он ведь ревнивец! И в гневе ревнивом непредсказуем.
И не стоит о нем думать - уехал он. Безвозвратно!
Есть еще Коленька, друг верный. Но его как мужчину, как мужа дочери даже она не видит. Друг! Подружка даже, но и только.
"Спасение" явилось в лице бывшего повара, а ныне ресторатора,  Михаила Борщева. И как это она о нем забыла?
А он вспомнил о Кате, пришел с букетом!
Откуда было знать Елене Александровне, что это не Миша вспомнил о Кате, это Юлиана вспомнила о нем!
Виноградова тоже озаботилась судьбой Катерины - любила устраивать чужие жизни! В своей жизни  давно все решила, и менять не собиралась, а характер у нее авантюрный  -   обожает интриги .
Юлиана сама никогда не терпела не любимых мужчин, сразу с ними расставалась - двое мужей уже в прошлом. Она и Кате посоветовала начать жизнь с чистого листа. Ну и что, что будет у нее ребенок? Если женщина мужчине нравится, он и детей ее примет.
Подводя баланс года,  Виноградова обнаружила, что контракт с Борщевым еще не закрыт, остались кое-какие мелкие вопросы. И мысль родилась!  Не соединить ли  его с Катей?
Один телефонный звонок, и вот он, Михаил Борщев, собственной персоной в офисе Виноградовой, а потом и в квартире Пушкаревых.
Катерина Мишу не любила так, как Андрея, но относилась к нему с симпатией. Не совсем по-дружески, как к Зорькину, и не так расчетливо, как к Денису.
Она охотно принимала знаки его внимания: цветы, подарки, угощения. Тем более, что приносил он их не ей лично, а в дом, к столу...
Катя не задумывалась, что из их отношений получится. Ей с Мишей просто было легко. Он отвлекал ее от грустных мыслей о будущем.  Встречи носили двоякий характер:   Михаил приходил к обеду (обычно это было в выходной день), они сидели за столом, Елена Александровна изощрялась в закусках и кушаньях, Валерий Сергеевич рассказывал армейские байки, не забывая наполнять рюмки. Обед плавно переходил в ужин... Уходил Борщев поздно. Катя провожала его до метро, потом он ее до подъезда - прогулка перед сном полезна беременной женщине!
В рабочие дни Миша встречал Катерину у офиса, они шли прогулочным шагом до дома Пушкаревых, по пути покупали тортик (если Михаил не приносил торт с собой - собственного изготовления), а дальше все повторялось: Елена Александровна накрывала стол, Валерий Сергеевич доставал фирменную наливку...
В такие Дни Катя провожала гостя только до двери - прогулки полезны, но ей и спать надо ложиться вовремя. Режим для беременных - дело первостепенное. Хотя она еще и на учет не встала, за что Елена ее постоянно журила.
- Катя, ты в консультацию сходила?
- Нет еще.
- Катя...
- Мам, ну куда торопиться? И в Питере я у врача была, анализы все сдала, и УЗИ  мне делали - все в норме.Рожать буду как положено через девять месяцев.
- Так уже меньше осталось. Уже половина срока прошла?
- Ну, примерно...
- Шевелится?
- Не знаю... не чувствую. Или я не понимаю...
- Пора бы. А понять - поймешь, ни с чем не спутаешь. А токсикоз у тебя прошел?
- Да, теперь я отлично себя чувствую. И не тяжело мне вовсе.
- Да, животик у тебя совсем маленький, не растет. Ты все же сходи к врачу, мало ли что... Обещаешь?
- Ладно, обещаю.

Неожиданные события отодвинули поход в консультацию еще почти на месяц.
В ближайшее воскресенье Михаил явился утром, и без предварительной договоренности.
Пушкаревы только сели завтракать. Звонок в дверь восприняли как обычное явление - Зорькин пожаловал на воскресный завтрак. Но нет, за дверью стоял Михаил, с цветами и объемным пакетом, в котором угадывалось шампанское и коробка конфет.
- Миша? - Катя, открывшая дверь, изумленно уставилась на гостя. Она не была готова к встрече. Старенький халатик некрасиво обтягивал располневшую фигуру, волосы еще не прибраны...Она лихорадочно вспоминала, по какому поводу они хотели встретиться, кляла себя за забывчивость.
Однако Михаил развеял ее сомнения
- Катюш, я без звонка, без договоренности. Извини!
- А я уж думала, что у меня склероз на почве беременности. Что-то случилось? У тебя событие?
- Нет, то есть да... Я хотел... я решил...
Продолжить он не успел - в прихожую вышли заинтригованные родители, им натерпелось узнать, о чем секретничают Катерина и Зорькин, а увидели Михаила и еще больше заинтересовались происходящим. В том, что он пришел с цветами и презентами, ничего необычного   не было - не в первый раз он так приходил.
Но он был растерян... И Катя была растеряна... И это вызывало удивление.
Елена Александровна как всегда быстрее других оценила обстановку, стала приглашать к столу.
- Ребята, Катя, Миша, что же вы в прихожей остановились. Проходите, завтракать будем. Я как знала, сырников две сковороды нажарила.
- Нет, постойте! - Михаил даже руку протянул в сторону Пушкаревых, будто пытался остановить их, хотя они еще и с места не сдвинулись.
- Я пришел, чтобы попросить у вас руки вашей дочери! - и, обернувшись к Кате, продолжил:
- Катя, выходи за меня замуж!
- Погодите! Так Катерина же замужем! Или я чего-то не знаю?  - Валерий Сергеевич растерянно смотрел на жену и дочь.
- Папа, я развожусь со Старковым. Я не говорила, не хотела вас расстраивать...
- Опять же ребенок у тебя скоро родится - не унимался Пушкарев.
- Валерий Сергеевич, Елена Александровна! Я все знаю, Катя мне рассказывала. А ребенка я буду любить как своего. И Катю... Вы же давно знаете, как я к ней отношусь.
- Катенька, а ты что молчишь? - Елена дотронулась до плеча дочери, выводя ее из оцепенения.
- Кать, ты согласна?  - Михаил  взял ее за руку, потянул к себе. - Не молчи, Кать...
- Я... Я не знаю... Это так неожиданно. Мне надо подумать.
- И правильно! Зачем спешить? Ребеночек родится, а потом и решите. Давайте к столу, завтрак стынет!
Видно суждено было разогревать сырники - пока рассаживались, явился Николай, увидел на своем обычном месте возле Катерины Михаила, хотел было возмутиться, но под строгим взглядом Елены Александровны сдержался, только хмыкнул недовольно, и сел возле Валерия Сергеевича, за что получил одобрение хозяйки в виде удвоенной порции сырников.
Шампанское открывать не стали - повода еще нет! Вот родит Катерина, тогда и откроем - так Зорькин выразился, он же не был в курсе, по какому поводу на столе шампанское. А конфеты съели за чаем, и про повод никто не заикнулся.
Катя ела мало, и за время завтрака успела отлучиться в свою комнату, переодеться и причесаться. Так что провожала она Мишу при полном параде.
- Кать, а я не хочу ждать до родов. Я хочу вместе с тобой готовиться к рождению малыша. Ты решай быстрее, а?
- Хорошо, Миша. Я постараюсь.
Катя думала неделю. Советовалась с матерью, отцом и Колькой.
Елена была целиком и полностью за Михаила! И аргументы у нее были "стопудовые": мужчина положительный во всех аспектах. Не пьет, не курит, профессия у него нужная, прибыльная - ресторатор. Катенька будет с ним как за каменной стеной! Как сыр в масле кататься будет. И ребенка согласен воспитывать...
- Катенька, доченька, ты меня послушай. Один раз ты сама решила, с нами не посоветовалась, и что из этого вышло? Теперь ты с ребенком, теперь тебе труднее жизнь устроить. Когда еще кто сделает тебе предложение, а Миша - вот он, и он согласен на все. Не упусти свое счастье, Катенька.
Валерий Сергеевич против Михаила ничего не имел, но спешка ему была не по душе - уж больно быстро события сменялись: любила Жданова, вышла замуж за Старкова, а теперь еще и Борщев на горизонте... Не правильно это! Подождать надо, проверить чувства. Да и развод еще не оформлен!
Единственным противником ее нового замужества стал друг Колька. И почему он так невзлюбил Мишу? Они ведь не соперники, Николай всегда был и остается ее другом. Только другом! И она не девушка его мечты! 
В присутствие Михаила он с трудом сдерживался, чтобы не нагрубить, но нелюбовь свою даже не скрывал, и обычно вскоре уходил.
Наедине же с Катериной не упускал случая, чтобы отговорить ее от опрометчивого шага.
- Пушкарева! Что ты творишь? Зачем тебе второе замужество? Тебе и первое было не нужно, ты же Андрея любишь! Он твоя судьба, счастливая или несчастная, но твоя. А Старков, Борщев или еще кто - это все временно, до тех пор, пока терпение не кончится. И кончится опять разводом. Тебе это надо?
Как ни странно, Колька вдруг полюбил Жданова! Хотя почему вдруг? Он и раньше считал, что они хорошая пара - разноименные заряды притягиваются, говорил он.
Про развод Катя думала - если принять предложение Михаила, ребенок сразу родится как их общий, не нужны будут процедуры усыновления.
Она пыталась дозвониться до Дениса, чтобы ускорить процедуру развода, но его телефон был недоступен. Тогда она позвонила в Питер, в офис, где они работали.  Ей ответили, что Денис Иванович уволился, уехал работать за границу на два года, обещал  навестить коллег, когда приедет в отпуск, но это не раньше, чем через год.
Значит, развод пока отменяется... Как к этому отнесется Михаил?
Катя поймала себя на мысли, что думает уже так, будто согласилась с предложением Михаила. Что же, значит, так тому и быть - судьба!

Катя пригласила Михаила на воскресный обед, намекнула, что готова дать ответ.
На этот раз он не застал Пушкаревых врасплох, к его приходу готовились - Катя заранее уведомила родителей, что намерена дать положительный ответ.
Родителям сказала, а Михаилу даже не намекнула, каково будет ее решение - таким образом, оставила себе путь к отступлению на пару дней.
Борщев пришел торжественно-нарядный, весь в белом: костюм, рубашка, туфли. И букет тоже белый - из белых роз.
А в глазах настороженность, неуверенность. Зашел и молча смотрел на Катерину, ждал решения своей судьбы. Хотя мог бы догадаться по ее виду - Катя тоже принарядилась, вполне  соответствовала важности события.
Молчание затянулось, на выручку подоспела Елена Александровна. Она вышла встречать гостя, и поспешила его успокоить.
- Проходи, Миша! Согласна она, согласна!
- Кать, да?
- Да...
Обстановка сразу разрядилась. Михаил Катю обнял и поцеловал - при всех! А до этого и наедине этого не делал. Помнил, наверное, их давнее свидание в день его рождения. Тогда Катя убежала буквально  из-под  него... А теперь он жених. Имеет право!
Заговорили все разом, родители с будущим зятем стали обсуждать свадьбу, регистрацию в ЗАГСе...
Катерина охладила их пыл.
- У меня условие: свадьбы пока не будет - что за невеста с животом. И регистрации тоже - я пока не могу оформить развод, моего бывшего мужа  нет в стране. Когда он вернется, а это не раньше, чем через год, тогда вопрос и решится. Тогда и ребенок уже родится, и свадьбу можно будет провести. А лучше - просто вечер.
- Ну, вечер-то мы и сейчас устроим, позовем друзей, родственников.
- Это само собой! Как же без этого.
- Я пирогов напеку, приготовлю что-нибудь вкусное.
- Я Вам помогу! А может, отпразднуем в моем ресторане? Он ведь и вам не чужой, с вашей помощью его открыли.
- Катенька, а ты что молчишь? Какое твое желание? - Елена обеспокоенно смотрела на дочь - как бы не передумала... Она может...
- Я...Мне бы поскромнее. И людей поменьше - не хочу я в таком виде ...
- Хорошо, Кать! Твое желание - закон. Значит, празднуем дома. Организуем ресторан на дому! - Михаил вроде обрадовался такому желанию невесты.
- А кстати про дом - где вы жить собираетесь? - этот вопрос волновал Пушкарева больше всего. Он не хотел отпускать дочь - отпустили в Питер... И что из этого вышло?
- Я снимал квартиру... Сейчас мы другую снимем, побольше.
- Зачем же снимать? У нас будете жить! - обрадовался Пушкарев, - у нас квартира хорошая, комнаты изолированные! Удобно вам будет, не пожалеете! Опять же мать готовит вкусно.
- Я научусь, - подала голос Катя, но неуверенно как-то, а Елена выдвинула главный аргумент:
-  Мы бы с ребенком вам помогли  управиться. С малыми детьми хлопотно. ("А если еще  ребенок не свой..." - это она про себя подумала, не сказала вслух).
Михаилу предложение родителей явно понравилось, но решать он предоставил Катерине - он во всем старался ей угодить. Так важно было для него стать ее мужем? Про любовь никто не говорил...
Засиделись допоздна, мужчины выпили не по одной рюмке. Отпускать Михаила в таком состоянии одного, в ночь, сочли невозможным, и он остался ночевать. И больше уже не уходил - привез чемодан с вещами и стал членом семьи.



Глава3. Здравствуй, Андрюша!


Палата была двухместная - полулюкс. Миша настоял, он же и оплатил. Катя лежала одна, соседку выписали, , подружиться не успели. Сложно было этого ожидать в  состоянии Кати - ее привезли без сознания, и сразу же прооперировали. Когда она немного оправилась, лечащий врач вызвал ее в ординаторскую и сказал такое... Дойдя до этого момента в воспоминаниях, Катя начинала плакать. Самое обидное, что все могло быть иначе, если бы она вовремя обратилась к врачу. У соседки такая же  операция прошла успешно. Она потеряла ребенка, но может вновь забеременеть и родить, и иметь столько детей, сколько захочет. А у Кати больше детей не будет - так доктор сказал. Есть, конечно, очень маленький процент, но это если Бог поможет.
Как она ругала себя, что не послушала мать... Да и сама  грамотная, могла и литературу почитать, и интернет - были  ведь опасения, что что-то не так в ее организме: и шевеления не чувствовала, и живот не увеличивался. Но самочувствие было хорошее, токсикоз внезапно прошел, и Катя убеждала себя, что так и должно быть. А знать этого она не могла, беременность же первая. На учет вставать не торопилась, потому что знакомые женщины, все как одна, жаловались на то, что врачи мучают анализами, кладут в больницу на сохранение. Зачем это, если она здорова?
Это для себя она была здорова, а  мужу  часто жаловалась на недомогание - чтобы избежать близости. Не доставляла ей близость с ним радости и удовлетворения.
Как-то в интернете попалась ей статья о вреде секса для будущего ребенка - там чего только не пишут! Она, не медля,  показала статью Мише и уже "на законных основаниях" переселила его на раскладушку. Михаил не возражал, он Кате верил, сам же ни интернетом, ни печатными изданиями не увлекался.
Заболела Катя неожиданно. Вдруг поднялась температура, открылась рвота.
Подумали, что она отравилась - съела что-то не свежее, попробовали лечить домашними средствами: марганцовка, уголь, смекта,  но состояние ее ухудшалось с каждым часом, она стала бредить, терять сознание. «Скорая» увезла ее с подозрением на сепсис. В клинике диагностировали замершую беременность - ребенок давно умер, началось разложение...
Миша постоянно возле нее, успокаивает, подбадривает. Конечно, гибель этого ребенка для него не трагедия, это же не его ребенок. Но он еще не знает, что детей у них никогда не будет... Как сказать ему об этом? Или не говорить?
Врач обещал ничего мужу не говорить, это не в его компетенции. Она сама должна решить, как поступить. Быть честной или благоразумной?
Родители тоже ничего не знают. И как лишить их надежды на внуков?
Мама, похоже, что-то подозревает... Она же женщина, наверное, слышала о таких случаях, и о последствиях. Недаром же  высказала такую мысль:
- Катенька... ты не спеши рассказывать обо всем мужу...
- О чем, мама?
- Обо всем. Подожди, может и говорить не придется... Мужчины не любят проблем, им лишь бы все хорошо было, или решалось без них. Ты подожди.
- Мамочка! - Катя порывисто обняла мать, застыла на ее груди. Пыталась обойтись без слез, но предательская влага просочилась сквозь сомкнутые ресницы.
Она теперь вообще часто плакала, иногда казалось, что без всякого повода. Повод был один, он находился глубоко внутри ее сердца, невидимый другим, но ощущаемый ею постоянно.
Лечащий врач советовал посетить  психотерапевта - такое депрессивное состояние нередко возникает у женщин, перенесших замершую беременность.
Катя отказалась - ни родители, ни тем более Миша ее не поймут. У них все просто: анализы хорошие, значит здорова. А причем тут нервы? Им не расскажешь, как гложет ее вина перед погибшим ребенком, как мучают сомнения, как тяжело нести в себе безжалостный диагноз. Она хотела, она надеялась справиться сама - подумаешь, депрессия! Это же всего-навсего плохое настроение? Научится улыбаться через силу, а улыбка улучшит настроение - обратная связь.  Катя много раз читала об этом, у того же Норбекова, например. Как только она вернется домой, в родные стены, все нормализуется!
Однако дома лучше Кате не стало. Все старались ей помочь, оградить от проблем, создать максимально комфортную жизнь. А ее это раздражало: и мамино закармливание пирожками и йогуртами, и отцовское желание развеселить (с его-то армейскими шутками!), и стремление мужа во всем ей угодить. Муж раздражал больше всего. Лучше бы накричал, стукнул кулаком по столу, но решил что-то сам.
Эти вечные его вопросы: Катюш, хочешь яблочек? Или апельсинов? Катюш, может поедешь в санаторий? А на море, хочешь?
Нет, чтобы принести тех же яблок или апельсинов и сказать: Ешь! Тебе нужны витамины! И она бы подчинилась! И на море бы поехала! Или фитнесом бы занялась! Если бы муж настоял... А он не настаивал ни на чем. Не спрашивал о разводе (теперь не было причин его откладывать!), не заговаривал о регистрации брака, и даже снять новую квартиру не торопился, не говоря уж о ее покупке.
Пока у Кати была депрессия, об этом не думали, все внимание было устремлено на Катерину. Но время лечит, и Катя постепенно вошла в норму. По крайней мере, внешне она выглядела спокойной, а что уж у нее внутри, никому не ведомо.
Она  вернулась в офис Виноградовой, но уже в Москве, с головой окунулась в работу. Катерина  всегда была трудоголиком, а теперь и вовсе только что не ночевала на работе - не тянуло ее домой. Может быть, если бы у них с Мишей было свое "гнездо", Катя посвящала бы свободное время обустройству быта, а в квартире родителей существовали раз и навсегда установленные порядки,  и менять их Катерина не собиралась - не в праве.
Михаил тоже возвращался домой только к позднему ужину - он владел рестораном, и   считал необходимым быть там до закрытия. Поздний ужин - это их с Катей чаепитие.
Родители ужинали, как и положено, до двадцати часов. Еще и Колька с ними - привычка! Иногда и Катя успевала поужинать с родными. Тогда начинался вечер вопросов и ответов - родители желали знать перспективы личной жизни дочери.
Озвучивал же вопросы обычно Николай - родители делегировали ему эту роль, предварительно, без Катерины, обсудив с ним интересующие их вопросы.
За столом Катя отшучивалась, а в своей комнате, куда Зорькин заходил по старой памяти, не скрывала своего беспокойства и разочарования семейной жизнью.
Ему она призналась, какой приговор вынесли ей врачи. А он неожиданно легко к этому отнесся и подал ей идею.
- Катька, чего ты так переживаешь? Ну не будет своих детей, усыновите! Ты телевизор смотришь?
- Я? Только новости, иногда - все в интернете же есть.
- А ты посмотри! Там часто бывают передачи об усыновлении. Взять хотя бы воскресную передачу Кизякова "Пока все дома". В конце передачи показывают ребятишек, которых можно усыновить. Ты посмотри!
Катя прониклась идеей друга. Мысль об усыновлении ребенка прочно  засела в ее голове.  Она стала регулярно смотреть телевизор, а воскресную передачу "Пока все дома " не пропускала никогда.
Елена радовалась переменам в дочери - проявляет интерес к жизни знаменитостей, значит и сама оживает! Сама она такие передачи всегда любила, но смотрела редко - Пушкарев предпочитал футбол и спорт, и оккупировал единственный телевизор.
Теперь же их было двое против одного, а иногда и трое - Миша тоже интересовался жизнью звезд,  и Валерий Сергеевич вынужден был сдаваться. Вопрос решили просто, купили еще один телевизор.
И Елена, и Михаил обычно смотрели передачу не до конца, только интервью, Катя же не давала выключать телевизор до самого конца передачи. Кажется, поездки ведущей по детским домам интересовали ее даже больше.
Она всматривалась в лица малышей, пыталась представить себя на месте ведущей, больше того - на месте мамы ребенка. Не получалось... Сердце не отзывалось...
Пока однажды Катя не увидела двухлетнего мальчика. Она ни о чем не успела подумать, ничего не представила,  сразу поняла - этого ребенка она любит.  Его  хочет воспитывать, с ним она обретет спокойствие и будет, наконец, счастлива.
В этот же вечер,   Катя сообщила о своем желании мужу. Вот только его реакции она не ожидала - Михаил был против.
- Миша, но ты же был согласен воспитывать не своего ребенка?
- Это был твой ребенок! Понимаешь, твой! А не совсем чужой. Зачем нам чужие дети? Родим своих, со временем. Ты подлечишься, и все получится.
- Нет, Миша, не получится. Врач сказал, что вероятность слишком мала.
- Почему ты мне не сказала?
- Я знала, что ты огорчишься, поэтому боялась говорить.
- В принципе, можно обойтись и без детей. В жизни много и других интересов.
- Это у вас, у мужчин, много интересов! А женщина предназначена быть матерью.
- Мне казалось, что ты стремишься сделать карьеру.
- Стремилась! Пока уверена была, что в любой момент могу стать матерью.  А теперь я ни о чем другом думать не могу. Мне не интересна работа, мне не нужна никакая должность. Я хочу быть мамой! Просто ма-мо-й!
- Катя, это все последствия смерти ребенка. Это пройдет, нужно потерпеть.
- Нет, Миша, не пройдет. Я не хочу, чтобы это желание прошло! И терпеть я не буду! Я усыновлю этого мальчика! Сама!
- Без согласия мужа тебе не удастся этого сделать.
- А ты мне не муж - официально я жена другого человека.
- Он бросил своего ребенка, а чужой ему зачем? Ты мыслишь не адекватно 
- Может быть...  Но я все равно добьюсь своего!
- Извини, но это без меня!
- Я поняла. Прощай!
- Ты пожалеешь. Подумай о родителях - что ты им скажешь? Как объяснишь наш разрыв?
- Я не обязана никому ничего объяснять. Это моя жизнь, и только перед собой я в ответе.
- Катюш, ты успокойся, потом поговорим.
- О чем говорить? Я хочу ребенка! Ты ребенка не хочешь.
- Я хочу, но своего.
- Я тебе уже объяснила, что это невозможно, - Катерина устало отвернулась от мужа, давая понять, что разговор окончен, но решила разъяснить свою позицию.
- Миша, это разногласие принципиальное, его невозможно сгладить, невозможно удовлетворить обе стороны - кто-то должен уступить. И это не я! И даже если ты уступишь, я все равно буду знать, что ты против моего решения. С этим знанием я не смогу с тобой жить.
- Ты меня выгоняешь?
- Не выгоняю. Я тебя отпускаю. Иди с миром! Найди женщину, которая сможет родить тебе детей, и будь счастлив.

Утром Катя не вышла к завтраку, сослалась на недомогание - на самом деле она не представляла, как будет сидеть с Мишей за одним столом, о чем будет говорить с ним и родителями.
А ужинали они уже без Михаила...
Без него Катя словно ожила. Оказывается,  совместная жизнь с нелюбимым человеком угнетала ее - приходилось постоянно контролировать свои чувства и поступки. Теперь ее ничего не сковывало. Больше того, у нее появилась цель, ради которой она готова была горы свернуть!
Первым делом Катя съездила в  дом малютки, где жил маленький Андрюша - так звали мальчика, а это не близко, аж в Пермском крае.
Родители, после того, как узнали вердикт врачей, не возражали против усыновления в принципе, но не понимали, зачем ехать так далеко - в Москве и Подмосковье столько детских домов.
Валерий Сергеевич считал это очередной блажью дочери. Не живется ей нормальной жизнью - и один  ей муж не тот, и другой не этот... Ладно, Денис,  они с матерью его не сподобились узнать, но Миша... Хороший же мужик! Ну, не хочет он чужого ребенка, так еще и своих бы родили - Пушкарев не верил врачам. Ему  тоже  велели оперировать ногу, а он не торопится, и ничего, ходит. Глядишь, и у Катюхи бы обошлось.
Елена Александровна, более сведущая в медицине, диагноз не оспаривала, и по-женски понимала дочь - женщина предназначена быть матерью! А что с мужьями у нее не сложилось, так ведь не любила их Катенька! А без любви трудно ...
Вот только зачем ехать так далеко? Походили бы по  Домам ребенка, выбрали – совсем  грудного или постарше. Лучше девочку! Косички, бантики – все  это так знакомо, не забылось еще.
И лишь Зорькин все понял правильно: Андрюша! Этим все сказано! Это же напоминание о Жданове. На него Катька выплеснет все свою неутоленную любовь!

Из Березников (именно там находился дом малютки) Катя приехала окрыленная. Все складывалось удачно! Заведующая оказалась женщиной доброй и понимающей, препятствий усыновлению не чинила, и даже согласилась с тем, что будущий отец ребенка в данный момент отсутствует - работает за границей. Попросила только привезти заверенное нотариусом ходатайство об усыновлении от его имени.
Кате повезло и в этом случае. Старков был проездом в Москве, позвонил ей без всякого дела. Тоскливо, наверное, было коротать одному время в аэропорту, а вылет задерживался.
Катя  обрадовалась этому неожиданному  звонку , примчалась в аэропорт, уговорила, упросила, умолила Дениса задержаться в Москве и оформить нужные документы. И он согласился! Видимо дело, ею затеянное, было и впрямь богоугодное, и Господь помогал ей.
Так появился в доме Пушкаревых  маленький Андрей, и жизнь Катерины приобрела новый смысл - она стала мамой.
Виноградова прониклась уважением к поступку Катерины, оформила ей отпуск по уходу за ребенком  до трех лет, так что Катя проводила с малышом много времени.
Поскольку кухня всегда была епархией  Елены Александровны, и кормление ребенка тоже стало ее обязанностью - приятной, как никогда!
Катя с Андрюшей гуляла, но эту роль ей приходилось делить с отцом. Валерий Сергеевич яростно  оспаривал свое право на общение с внуком! Домашние же игры и обучающие занятия (Катя строго придерживалась рекомендаций педагогических изданий) новоявленная мать никому не доверяла.
Когда показывали Андрюшу  по телевизору, воспитатели обращали внимание на то, что он здоровый, сообразительный, спортивный - если можно назвать спортивным двухлетнего ребенка. Ему просто нравились спортивные занятия: играть с мячом, лазить по лесенкам, кататься с горки.
В доме же Пушкаревых мальчик дичился, мало разговаривал, да и словарный запас у него был не велик.
Катерина отправилась на консультацию к  психологу и логопеду. Первый ее успокоил, заверив, что со временем ребенок освоится, но с ним надо больше общаться. Второй тоже не нашел отклонений, но пригласил на осмотр через год-полтора, поскольку логопеды занимаются с детьми после трех лет. А пока - игры для развития артикулярного аппарата.
Катерина обложилась литературой, подключилась к интернету, читала и днем и ночью.
Самым доступным упражнением ей показались мыльные пузыри: и просто, и красиво. Она сама в детстве обожала выдувать пузыри.
Андрюше пузыри тоже понравились. Магазинные упаковки быстро заканчивались, и Катя стала сама готовить основу для пузырей. Она наливала в кружку немного средства для мытья посуды и воды, размешивала, и они вместе с сыном дули через трубочку для коктейлей - из кружки валом валили пузыри, их становилось больше и больше, уже целая гора. И не лопаются!
Часто к ним присоединялся Колька - тот еще ребенок! Да и Пушкарев не прочь был поучаствовать.
Мужчинам Катя поручала игру в морское сражение: в таз наливали воду, из кусочков пенопласта, зубочисток и клочков бумаги изготавливали парусники, пускали их в воду и дули на них - каждый на свой, - перегоняя от борта к борту.
Перед сном мама с сыном прогуливали по квартире зайца (того самого, что когда-то давно, в другой жизни, ей подарил Андрей Жданов). Так малыш знакомился с новой обстановкой. Обращаясь к зайцу, а на самом деле к сыну, Катя показывала вещи, называла их, а потом, как бы забыв, переспрашивала:
- Андрюш, а что это такое? Как называется?
Упорство Катерины, любовь окружающих, сделали свое дело: к трем годам ребенка было не узнать, он стал веселым и общительным, болтал без умолку!
***
Зорькин напросился на прогулку вместе с ними - Катя не возражала. Пятница - последний день трудовой недели, усталость накопилась, и она с удовольствием сидела на скамейке, закрыв глаза и подставив лицо под  теплые солнечные лучи - скорее всего, последние в этом сезоне. Лето кончалось... Еще одно одинокое женское лето...
Андрюшка с Николаем опробовали все качели - карусели, и теперь строили песочный замок. Интересно было бы знать, кто из них получает большее удовольствие? - Языки от усердия высунуты у обоих!
Они любят друг друга, им хорошо вместе. И Катя любит их обоих!  Двое любимых мужчин в ее жизни - сын и друг. Есть и третий мужчина, который по праву должен быть первым. Его она любит давно и безнадежно. Его нет в ее жизни, он исчез из нее навсегда, но память хранит все, что связывало их когда-то. Теперь, по  прошествии  времени,  кажется, что все было прекрасно, сказочно - плохое давно забыто и стерто из памяти.
Катерина открыла на минуту глаза, окинула взглядом детскую площадку - доверяй, но проверяй! Колька - он тоже ребенок, увлечется и забудет, что должен вести себя по-взрослому. Запросто может увести Андрюшку к новому аттракциону, или за мороженым  - предупредить Катерину ему и в голову не придет!
Но нет, "ее дети" возились в песочнице, и она успокоилась, собралась опять погреться на солнышке. Надо только немного повернуться - солнышко тоже движется.
Катя повернула голову и наткнулась на устремленный на нее взгляд - пронзительный, удивленный, радостный. Такой любимый и родной...
- Катя!?


Глава4.  Андрей

- Андрюша, нам надо поговорить!
Надежда появилась в ванной, где он брился, неожиданно и совершенно бесшумно. Рука дрогнула и он порезался.
День не задался... А ведь ничего не предвещало! Еще вчера все было радужно-замечательно. Позвонил Малиновский, сообщил, что приезжает в командировку в Киев, обязательно посетит их с визитом - и дома, и на производстве!
Сбежав (а другим словом его поведение не охарактеризуешь!) из «Зималетто», а заодно и  из Москвы, Жданов  работал начальником производства компании по производству сумок и других аксессуаров - там  работала и Надежда Ткачук. Он с ней и уехал. С ней, но не к ней... Как человек, она Андрею нравилась, а как женщина...  тоже нравилась! Но и только - не хотел он никого видеть возле себя кроме  Кати.
А через год ему предложили возглавить фабрику по производству тканей в маленьком городке недалеко от Киева. Разумеется, он согласился. Перспективы, карьерный рост, возможность проявить себя в качестве руководителя - всего этого его лишили в «Зималетто», и теперь он хотел доказать, что решение отца  не было  верным.
Надя бросила любимую работу, квартиру в престижном районе столицы и поехала с ним в захолустье. Разумеется, они стали жить вместе. Не мог Жданов не оценить ее жертвы, не отблагодарить -  единственным способом, который знал... Но о женитьбе и речи не было! И о детях тем более! С самого начала договорились, что будут вместе до тех пор, пока им вместе будет хорошо, а вообще они свободные люди.
И все было замечательно! Они прекрасно уживались, доставляли друг другу немало приятных минут, и в то же время не забывали, на чем основаны их отношения.
Но, видимо, женщины устроены иначе и не могут довольствоваться тем, что есть.
Стоит мужчине проявить к женщине  добрые чувства, как она уже думает о любви, а если он начинает жить вместе с ней, то рано или поздно возникнут разговоры о браке и детях. Надежда Ткачук не была исключением из правил.
Андрей уже не раз слышал от нее намеки: "вот если бы мы были официально женаты...". Жданов делал вид, что не понимает намеков, и Надя отступала, не настаивала - она была умной женщиной, понимала, что время еще не пришло.
Но видимо ее  терпение кончилось , и она решила расставить точки над «i».
Вот только момент  выбрала неудачный. Андрей настроился на легкое времяпровождение с давним другом: посидят в баре, за бутылочкой виски, поговорят "за жизнь", вспомнят бурную молодость, друзей - приятелей по загулам. Подружек вспоминать бесполезно, их столько было, что не упомнишь. Если только особо примечательных, таких как Изотова, Анжела, Ларина...
И вдруг Надежда с серьезным разговором!
Мало того, что он не смог утром подобрать  подходящую  рубашку  - перебрал несколько, и у всех воротники заглажены неправильно! Не умеет Наденька гладить мужские рубашки. Сколько раз просил ее отдавать их в прачечную, а она все: "я сама, я сама... Я уже научилась..."
Пришлось менять костюм - под новую, неодеванную рубашку. Настроение уже испортилось, а потом порезался при бритье. И виновата опять Надежда - у электробритвы сгорел шнур, причем в руках у Нади! Привычка у нее брать чужие вещи. Обещала отнести в мастерскую, но видно забыла. Жданов это предполагал - достаточно хорошо уже изучил ее характер, и собирался купить новую бритву, но тоже забыл. Пришлось найти старый затупившийся станок, которым и порезался - опять же из-за Надежды - ходит как кошка, неслышно...
Раздражение нарастало как снежный ком, но если бы Надя отступила от своих намерений, отложила разговор до лучших времен, ничего бы не произошло.
Но Надежда была настроена решительно.
- Андрей, я настаиваю на разговоре! Подождет твой Малиновский, у вас вся ночь впереди.
- Ну, хорошо. Давай поговорим, если это так срочно. О чем будет разговор?
- О детях.
- О каких детях? Чьих?
- О наших детях. Или о моих, если ты не хочешь, чтобы они у нас были.
- Надя, мы же с тобой договаривались...
- Я помню, но годы идут, мне уже гораздо больше тридцати, мне пора рожать, если я хочу иметь здорового ребенка!
- Наденька, ну что ты себя старишь, ты совсем еще молодая!
- Ты уверен? А ты видел мой паспорт?
- А что в нем необычного, в твоем паспорте? Несколько штампов о разводе?
- Не ерничай! Я говорю о возрасте. Он больше, чем ты думаешь.
- Для меня ты самая молодая.
Жданов, Жданов... Ты не исправим. Ты все сводишь к шутке... А я серьезно говорю: я хочу ребенка! Мне не нужен штамп в паспорте, я не буду держать тебя, только позволь мне родить от тебя ребенка.
- Надя, ты же знаешь мой принцип: детей без брака не должно быть. И их у меня нет!
- Ты в этом уверен?
- На 100% уверен.
- А Ларина?
- Надь, Ларина в Москве, а я здесь.   Причем тут она?
- Притом, что ей ты позволил родить от тебя ребенка.
- Я?! Позволил?! Чушь! Тебя ввели в заблуждение.
- Да я сама видела ее беременной! Мы разговаривали, она призналась, что ребенок твой! Правда не знала, как тебе сообщить эту новость... Боялась...
- Ну, знаешь ли, Наталья не из пугливых. Если бы ребенок был мой, она бы меня достала.  Все, Надюша! Я три года безвылазно нахожусь в этом городишке, Наталью не видел, и детей у меня быть не может!
Жданов решительно направился к двери, но "споткнулся" о слова Надежды, сказанные ему вслед:
- Это было три года назад, Андрей...


***
- Палыч, ну что ты сверлишь взглядом стену? Молчишь, думаешь о чем угодно, но не о нашей встрече. Ты не рад? Я не ко времени? Нарушил твои планы?
-Что ты, Малина, я очень рад, что ты приехал. Мне тебя так не хватает.
- Так в чем дело? Давай повеселимся, как прежде. Смотри, какие девочки!
- Не весело, мне Ромка.
- Проблемы?
- Да, возникли вдруг.
- Рассказывай! Уверен, вместе решим. Наверное, Надюшка достала, требует жениться на ней?
- Ты угадал. Почти. Она хочет ребенка.
- Этого следовало ожидать. Она женщина, возраст критический, ей пора рожать детей.
- Ты же знаешь, я категорически против детей вне брака. А жениться... Понимаешь, я не уверен, что хочу прожить с этой женщиной всю жизнь. Такое ощущение, что это все временно, что настоящая семейная жизнь будет потом.
- Проблема, конечно... Но я уверен, что Наденька не захочет тебя терять, и умерит свои желания. Она же умная женщина.
- В этом я тоже уверен, но есть и другая проблема - Надя сказала, что Ларина родила ребенка якобы от меня!
- Опаньки... Ты сам-то в это веришь? Ты же у нас осторожный, ратуешь за безопасный секс.
- В том-то и дело, что я не уверен. В первый год "изгнания" я часто срывался в Москву - так тяжко было на чужбине. Ночевал всегда у Натальи. За безопасность всегда она отвечала, так у нас повелось с давних пор. Как-то она заговаривала о ребенке, но я пресек эти разговоры на корню. Она мои принципы знала, больше не заговаривала.
- Что сейчас-то изменилось?
- Ромка, ты не понимаешь? Если есть где-то мой ребенок, я должен его воспитывать! Участвовать в воспитании!  Наталья такая безалаберная. Кстати, ты ее видишь? Знаешь что-нибудь?
- Как ни странно, но история похожа на правду. Ходили слухи, что Наталья беременна. А потом она исчезла из Москвы. Может она и была в городе, но не появлялась на тусовках. И сейчас ее не видно.
- Малиновский, разузнай все подробнее. Если слухи подтвердятся, я сам приеду.
- Будешь искать Наташку?
- Не Наталью, ребенка буду искать. Я не могу иначе.
- Я все сделаю. Не сомневайся, разыщем пропажу! А теперь давай повеселимся?
- Ром, давай просто выпьем? Не то настроение.
- Ладно, что с тобой поделаешь. Будем пить. Но много! До веселого состояния.

***
Жизнь с Надей вдруг неожиданно разладилась. В одно мгновение! Будто и не было трех если не счастливых, то вполне дружеских лет, наполненных теплом и пониманием. И удовольствием! Подобное уже было - с Кирой, и вот теперь с Надеждой. Почему так получается? Как умирает любовь?
Иногда мгновенно, как от инфаркта… Если вдруг узнаешь, что тебе изменяют.
Но инфаркты лечатся, и такую любовь можно подлечить (простить) и жить с ней долго, и почти счастливо…
А иногда любовь умирает постепенно, как от старости… Живешь, живешь и думаешь по инерции, что она есть, а ее уже давно не существует, одна инерция и осталась. И с этим можно жить,  создавая вокруг себя иллюзию счастья…
А как исчезает дружба? Этот вопрос сложнее. В дружбе нет физиологической компоненты, она основана на душевной и духовной близости. Почему же и она проходит, ведь эти качества в человеке не меняются? Видимо меняются цели, ориентиры, и пути, ведущие к ним, расходятся…

И у Киры, и у Надежды была цель: выйти замуж за Андрея Жданова. А у него?
Какие цели были у него?
Ну, во-первых, он не умел отказывать женщинам, позволял любить себя, отвечая мастерством любовника. И извлекая пользу... Кира способствовала своим голосом на Совете утверждению его в должности президента. Надежда спасла его от депрессии, помогла освоиться на новом месте, показать себя в качестве руководителя.
Но как только он перестал оправдывать их надежды, обе отстранились от него - Кира проголосовала за брата Александра - из добрых побуждений, желая процветания компании... Ее можно понять, компания ей дорога, она создана и ее отцом тоже.
А Надя... Надя собрала вещи и вернулась в Киев. И ее можно понять: время уходит, а она все еще не жена и не мать.
Да, понять можно обеих, если  не говорить о любви - любящие женщины поступают иначе.
Вот Катя, она бы... Если бы он не потерял ее любовь!
Жданов остался один, а жить в одиночестве он не умел, еще и в чужом городе - ни фабрика, ни город так и не стали ему родными, хотя работал он с полной отдачей, и успехи были налицо. Он стал замкнутым, раздраженным  - коротал вечера с бутылкой виски, а утром мучился от головной боли. Еще и мысли о том, что у него, возможно, есть ребенок,  не покидали его.
О том, как  относится к детям, он и сам не знал. Любит ли он их? 
Во всяком случае, потребности иметь детей у него не возникало. Их  не было и в его окружении. Но  Жданов не считал себя завзятым холостяком, на подсознательном уровне в нем жила уверенность, что у него будет семья и дети - не ребенок, а дети, во множественном числе! Это шло из детства: Андрей рос один, и мечтал иметь братьев и сестер.
Но семьи пока не было, и вопрос о детях у него не возникал, а если возникал у связанных с ним женщин, то им же пресекался, а женщины или мирились с этим, или исчезали из его жизни.
И вот теперь этот слух, сплетня... или, правда?
Теперь он много думал о детях. И они постоянно попадались ему на глаза! Мамаши с колясками, бабульки с внуками, детвора  на детских площадках - в песочницах и на горках. Откуда их столько взялось? Где они были раньше?
Глядя на чужих детей, Жданов пытался представить своего ребенка. Мальчик это или девочка? Похож на него или на Наталью? Такой же веселый, нарядный, как те, что резвятся во дворе? Или его одевают скромно? А если он не здоров?
И вообще, есть ли он?

Наконец Малиновский отзвонился, сообщил, что смог узнать.
Наталья действительно была беременна, уехала из Москвы к тетке - родителей у нее нет в живых. Город, откуда Наталья приехала в Москву, он тоже нашел - это  Березники. Большего узнать не удалось, хотя есть один непонятный факт: в этом году Ларину видели в Милане! Одну. Что стало с ребенком, был ли он? Ответ надо искать в Березниках, самому Жданову, если конечно он еще этого хочет.
Жданов хотел. Неизвестность измучила его. Он оформил отпуск за свой счет и поехал в Пермский край.
Березники - второй по величине город в области, а по развитию промышленности даже первый, но по сравнению с Москвой город небольшой, население всего полторы сотни тысяч. Но как найти в нем человека, если не знаешь ни имени, ни фамилии - имеется в виду тетка Наталии, саму Ларину искать бесполезно, она же в Милане.
На что надеялся Жданов? На удачу, на везение, и на свое обаяние - женщины  делали для него порой невозможные вещи.
Повезло и в этот раз. Он обратился в адресное бюро. Стоял, ждал своей очереди, смущая сотрудницу отдела  своим чарующим взглядом и обаятельной улыбкой. Он не специально это делал, вообще думал о другом - как задать вопрос, о чем спросить, если у него нет никаких данных, - улыбка и взгляд были скорее привычными, профессиональными. Он так задумался, что не заметил, что уже его очередь подошла, и стоит он перед окном выдачи справок уже не известно сколько времени.
- Что Вы хотите узнать?- раздался вопрос из-за стекла и Жданов встрепенулся, добавил обаяния во взгляд (уже специально!)
- Я даже не знаю, как сформулировать вопрос... Я ищу женщину, вернее ее ребенка, но ничего не знаю о них
- Фамилию не знаете?
- Фамилию знаю, но ее в городе явно нет. А ребенок может быть у ее тетки. Если он вообще есть...
- Так скажите фамилию! Город небольшой, может и найдем.
- Ларина, Наталья. Она в Москве жила, а..
- Так Вы Наташку ищите? Ну конечно, Вы же Жданов? Как я Вас сразу не узнала. Наташка мне столько про вас рассказывала, фотографии показывала.
- Вы ее знаете?
- Мы учились в одном классе. Она в Москву подалась, моделью стала, а я здесь.
- Она родила ребенка?
- Наверное, мы виделись, когда она на последнем месяце была.
- А потом?
- А потом я замуж вышла и уехала. Вернулась всего месяц назад.
По лицу женщины пробежала тень, веселые нотки исчезли из голоса, и Андрей понял, что возвращение не было радостным, скорее всего брак распался.
- Что же мне делать? С чего начать?
- Сходите в роддом, узнаете там, кто родился, когда, по какому адресу выписан ребенок.  Если понадобится моя помощь, приходите, я поспрашиваю у бывших одноклассниц, у нашей учительницы.

Жданов решил начать с  родильного отделения в центре «Мать и дитя», справедливо полагая, что Наталья наверняка обратится в платную клинику, поскольку в городе не прописана.
Молоденькая регистраторша наотрез отказалась давать ему сведения, мотивируя тем, что у него нет официального запроса - а попросту ей было лень ворошить архив за столь продолжительное время. Но ее напарница, женщина пожилая и умудренная жизнью, отнеслась к просьбе с пониманием - не каждый день беглые папаши разыскивают детей, может еще и повезет кому-то, семья образуется. Довольно быстро она нашла нужные сведения о роженице Лариной Наталье: три года назад она родила мальчика, вес 3600г, рост 53см, 8 баллов по шкале Апгар.Выписана вместе с ребенком на пятый день по адресу...
Итак, ребенок существует. У него есть сын.
Что он испытал в этот момент? Радость? Гордость? Удовлетворение?
Нет, таких чувств не было. Было облегчение - с неизвестностью было покончено.
Он долго сидел на лавочке в сквере перед клиникой. Мимо проходили люди, в основном мужчины (папаши!) с пакетами, сумками с провизией - для жен, для любимых.
Дважды наблюдал, как встречали тех, кого сегодня выписали домой. Шумные компании родственников и друзей, цветы, шары, выстрелы шампанского, счастливые женские лица и мужчины, несущие свертки в кружевах и лентах - осторожно идут,  еле ноги передвигают от напряжения, будто в руках у них граната с выдернутой чекой.
А Наталья? Кто навещал ее? Кто встречал у входа? Стало горько и обидно за сына - его обделили праздником. А за прошедшие годы сколько еще раз он не получил того, что имеют другие дети? А главное - он не знает отцовской любви!
Уже стемнело, день заканчивался, но Андрей все равно отправился по данному ему адресу. Он торопился, хотел увидеть сына хотя бы на день раньше, на день раньше начать восполнять его потери.
Но везение кончилось. По указанному адресу проживали совсем другие люди, ничего не знавшие ни о ребенке, ни о его матери. Хорошо, что догадались позвать соседей, пожилую пару, жившую здесь с момента заселения дома.
Те подтвердили, что Наталья жила здесь около года. Когда перестала кормить мальчика грудью - ему месяцев шесть или семь было, оставила его у тети и подалась опять в Москву, якобы для того, чтобы отыскать папашу ребенка. И пропала. Больше о ней не слышали. Тетя оформила мальчика в дом малютки -   не по силам ей была  забота о нем. Возраст большой, а  здоровья  мало совсем. И правильно сделала! Вскоре у нее случился инсульт,  и ее не стало.
Где сейчас малыш они не знали. В доме малютки, наверное, или уже в детском доме.
Жданов был потрясен. Эх, Наталья, Наталья... Беспутная голова... Почему она ничего не сказала ему? Да, он запрещал ей даже думать о детях, но не зверь же он. Решил бы проблему.
Не сказать, что у нег вдруг появились отцовские чувства, но что-то теплилось в сердце, тревожило, заставляло продолжать поиски, хотя он еще не знал, что будет делать потом, когда найдет мальчика.
Вечером ехать в дом малютки не имело смысла - рабочий день администрации закончился, и Жданов отложил поездку до утра.
Заснуть не смог, ворочался, вставал, снова ложился. То ли постель была жесткая, то ли простыни холодные, то ли совесть мучила: он живет в полном достатке, а его ребенок находится в нищенском учреждении, без должного тепла и ласки - на "казенных харчах".
В доме малютки было на удивление тихо и чисто, никакого крика и плача. Широкие окна, современный дизайн. Светло, чисто, уютно, нет и намека на детский приют, описанный классиками литературы. И все же это не дом, не семья. Ожидая директора, Андрей прислушивался к голосам за дверями комнат, присматривался к проходящим мимо нянечкам и воспитателям, гадал, за какой дверью находится его сын.
Директриса огорошила его словами:
- Андрюша Ларин, говорите? Помню такого, жил у нас.
- Почему жил? А сейчас? Где он?
- Мальчика усыновили.
- Когда? - голос Жданова охрип, почему-то он подумал, что это случилось вчера - он не поехал вечером, и опоздал...
- Давно уже, больше года назад.
- А кто его усыновил? Где он теперь живет?
- Таких данных мы не даем. Запрещено законом разглашать тайну усыновления.
- Но я его отец! Родной!
- Чем Вы это подтвердите?  В свидетельстве о рождении в графе "отец" стоял прочерк.
- Но у него есть мать!
- К нам его оформляла бабушка, или тетя. В документах было отказное письмо матери.
- И что, я теперь не могу его забрать?
До этого момента Андрей не предполагал, что решится забрать ребенка себе, его целью было найти мальчика. А потом найти Наталью, помогать ей в воспитании сына - в основном  материально, но и личное общение входило в планы.
Оказалось, что совсем чужие люди теперь имеют права родителей малыша, и мысль забрать сына родилась непроизвольно.
- Нет, забрать его Вы не можете.
- А через суд?
- Решение суда будет не в Вашу пользу - все сделано по закону.

Из Дома малютки Жданов вышел совершенно потерянным - после череды везения полное   фиаско ... Он не ожидал такого. Получается, что все было напрасно: поиски, планы, надежды.
Он сидел в машине, положив руки на руль, но не в силах тронуться с места.
"До чего же вредная баба, эта «директриса", - думал Андрей, даже фамилию усыновителей не сказала! Он был уверен, что зная фамилию, нашел бы сына без труда - город небольшой, однофамильцев не сотни, в худшем случае десяток. Всех бы обошел. Должен же он хотя бы посмотреть на сына!
По стеклу постучали. Он приоткрыл окно, чья-то рука протянула ему листок бумаги и тут же ее обладательница скрылась - увидел только мелькнувшую фигурку в коротеньком белом халатике - не иначе секретарша.
На листке было написано: " Старкова Е.В.,  Санкт-Петербург".
Такого поворота событий Жданов тоже не ожидал - усыновители не из этого города. А Питер - это не Березники... Сколько там Старковых?  Туда и соваться нечего, не найти там человека без полных данных.
***
Жданов вернулся в Москву, чтобы встретиться с Романом и затем вернуться домой, а главное - на работу. Дома его никто не ждет, а вот фабрика без него  не может обходиться.
Они сидели за столиком в баре, днем, в обеденный перерыв Малиновского.
Андрей подробно рассказал о поездке в Березники, показал и записку от секретарши.
Самому  Жданову фамилия и  инициалы  усыновительницы ни о чем не говорили, а Малиновский сразу  обратил внимание  на инициалы.
- Ты смотри, прямо как наша Катенька...
- О чем ты?
- О Е.В. - Екатерина Валерьевна.
- Мало ли какое может быть имя.
- Ну, какое?  Какое тебе на ум приходит?
- Ну... - пауза затянулась, - например, Евдокия Викторовна...
- Долго думал. Уверен, про Катю тоже подумал.
- Подумал, и что из этого? Кстати, ты о ней что-нибудь знаешь?
- Знаю, конечно, у Юлианы работала.
- Как? Она же в Питер уехала?
- Как уехала, так и приехала назад.
- А почему ты говоришь о ней в прошедшем времени? Теперь она не работает у Виноградовой?
- Она в отпуске, декретном. Или по уходу за ребенком, я точно не знаю.
- У нее ребенок? За кем она замужем?
- Наверное, она теперь Борщева. Я видел их года два назад, Катя была беременна.
- А мне ни слова не сказал.
- Зачем было говорить? Бередить прошлое... У нее семья, у тебя Надя. Все довольны.
- Да, до поры до времени все было хорошо. Или казалось, что хорошо.
- А теперь что изменилось?
- Теперь появился мой сын. И все мои мысли о нем. А сейчас к ним добавились воспоминания о Кате. Так нелепо все получилось. Она меня любила, я это знаю, и я ее любил. Разминулись мы с ней по жизни.
- Почему?
- Не знаю.  Глупость человеческая, амбиции у меня взыграли, обида, ревность.
- А Катя? Что заставило ее покинуть "Зималетто"?
- Наверное, пока я ездил с франшизами, у них с Михаилом все сладилось.
- Может вам стоит встретиться, поговорить?
- Поздно, тогда надо было это сделать. Теперь у нее семья, ребенок, я не имею права вторгаться в ее жизнь.
- Да, Палыч... Все женщины тебя покинули: Кира, Катя, Надя. Самое время вернуться к прежнему образу жизни. Давай сегодня же и начнем? Поедем вечером в бар, выберем девочек, оторвемся по полной!
- Нет, Ромио, этот этап жизни пройден мной окончательно, не вызывает интереса.
- И что ты будешь делать до отъезда?  Пить в одиночестве?
- Знаешь, этого мне тоже не хочется. Футбол посмотрю, а завтра - ту-ту! Восвояси ... Давай прощаться. Спасибо тебе за помощь.
- Мне на работу пора, но я не прощаюсь, вечером позвоню тебе, если не передумаешь, вместе футбол посмотрим.

Андрей ехал по городу без определенной цели, и вдруг понял, что находится совсем близко от дома Пушкаревых. Припарковал машину и пошел пешком к скверу - прогуляться по аллее, которая связывала его с прошлым. Где-то здесь он дрался с обидчиками Кати, здесь он клялся ей под луной в несуществующей  любви, и здесь же караулил ее, сгорая от ревности к Зорькину. Глупец! Не там он видел опасность...
Он медленно шел по аллее, уступая дорогу мамашам с колясками, семейным парам с детьми. Они держали детей за руки, а те прыгали, скакали, висли на руках родителей - счастливые, уверенные, что папа и мама не дадут им упасть. Раньше он не замечал, как много детей вокруг, теперь же сердце щемило от невозможности вот также держать за руку сына.
Остановился у детской площадки. Шум и гам стоял невероятный! Сколько там было детей, не сосчитать - по дороге из садика они останавливались здесь, чтобы покататься с горки, на качелях и карусели. В отдалении малыш с отцом лепили из песка куличики, или строили замок. Андрей сжал кулаки так, что ногти впились в ладони - он мог быть на месте этого папаши!
Он резко отвернулся и уперся взглядом в женщину на скамейке.
- Катя!?

Глава 5. «Между небом и землей».
Катя спала и улыбалась во сне. Спокойно, доверчиво и умиротворенно улыбалась не кому-то, и даже не ему, а самой себе, женщине, нашедшей свое предназначение.
Андрей тоже хотел спать, у него скулы сводило от зевоты, но он не позволял себе закрыть глаза, он смотрел на нее, на свою главную женщину, и хотел запомнить ее всю до последней  клеточки, наполниться ею, напитаться впрок. Он не мог представить, как уедет завтра, как будет жить без нее.
Встреча у скамейки изменила его жизнь в одночасье!  Все произошло так быстро.
Жданов окликнул ее.  Она подняла голову, увидела его, глаза  полыхнули радостью, и  этого было достаточно, чтобы он сжал ее в своих объятиях.
Сколько времени они так стояли? Поцеловать  Катерину  не решился — вдруг все не так, и ему только показалось, что она обрадовалась?
Придя в себя, Катя немного отстранилась , вновь села на скамейку и его усадила рядом — не выпускала его руку!
Они о чем-то говорили, но слова не были главными. Все,  что было  важным, они говорили глазами,  нежными прикосновениями.
Андрей ничего не видел вокруг, а Катю заботило что-то еще, он бросала озабоченные взгляды на детскую площадку.
- Андрей, ты не торопишься?
- Нет, я свободен и ничем не занят.
- Ты подожди, я сейчас, я быстро!
Она побежала к песочнице, малыш бросился к ней. Так вот чей это был ребенок!
Она присела перед ним на корточки, говорила и целовала его одновременно, и поправляла шапочку, и отряхивала песок с курточки.
Мужчина стоял рядом, не мешая ей.
Вглядевшись внимательнее, Жданов узнал его — это же Зорькин! Значит, она вышла замуж за него, а не за Борщева?
Наконец Катерина поднялась, повернулась к Николаю и стала говорить с ним. Она явно оправдывалась: поправляла на нем шарф, гладила по плечу. Он молчал, а потом взял ее за плечи, повернул лицом к скамейке и подтолкнул ее в спину.  К нему?
А сам взял мальчика за руку и повел его к дому Пушкаревых.
Дела…
Катя вернулась, и он ни  о чем не спросил ее, боялся разрушить ненароком ту хрупкую  связь что установилась между ними — если захочет, сама расскажет.
Они уже не сидели на скамейке, а прогуливались, но так же держались за руки. Ее ладошка становилась все холоднее — вечерело, и ветер сменил направление, подул с севера, неся осеннюю промозглость. 
- Кать, ты замерзла совсем. Пойдем в машину?
- А ты на машине?
- Ну да, она недалеко припаркована. Идем?
- И поедем туда, где нас никто не побеспокоит… - Катерина нараспев произнесла фразу из их прошлой жизни. Жданов оторопел, но поддержал игру.
- Нет, в гостиницу мы не поедем. Гостиница в прошлом. У меня есть предложение лучше.
- Какое?
- Поедем ко мне домой?
- Разве твой дом не в Киеве? Не с Надеждой?
- Я работаю не в Киеве. А Надежда меня покинула. Но у меня появилась другая надежда!
- Быстро действуешь, - усмехнулась Катя.
- Это не новая женщина, это надежда, что буду прощен тобой.
- Я давно простила тебя, еще в Египте.
- Жаль, что я не знал. Так мы едем?
- Поехали!
Что было в этом восклицании? Решимость? Обреченность? Просто желание?
Он не стал вдаваться в подробности, подхватил ее под руку и быстрым шагом повел к машине  - главное, она согласилась! А причины станут ясны потом.
              ***
Андрей все-таки уснул - на мгновение, как ему казалось, - но почувствовав пустоту рядом с собой, моментально сел на кровати и огляделся в поисках Кати.
Ее не было, но на кухне журчала вода, и он кинулся туда.
Катя, уже полностью одетая, пила воду  из-под крана.
 - Кать, ты куда? Разве ты не останешься?
 - Нет, Андрюш, мне надо домой. Уже скоро десять часов, пора сына укладывать спать - без меня он не уснет.
 - Подожди, я отвезу тебя, только оденусь, я быстро.
 - И зачем я на кухню пошла! Пить, видишь ли, захотела. Спал бы ты спокойно.
 - И ты бы ушла не попрощавшись? Без поцелуя?
 - Об этом я не подумала... Но обещаю исправиться! Завтра!
 - Кать... Завтра я уезжаю.
 - Уже? Когда самолет?
 - Утром, в десять.
 - Я обязательно приеду в аэропорт! Отпрошусь у Юлианы и приеду.

Андрей ждал ее до последней минуты, в самолет вошел, когда стали убирать трап. Катя не появилась...

                ***
 За все время, пока летели до Киева, Жданов не находил себе места. Что случилось за ночь? Кто-то заболел? Но тогда она сообщила бы ему. Что-то случилось с ней самой? Но он же довез ее до дома, она была здорова.
Муж! Ну, конечно, вернулся из командировки муж - несмотря на сильнейшее волнение, Андрей усмехнулся такому анекдотичному объяснению.
На Зорькина он подумал, разумеется, зря. Катя всегда говорила, что Коля ее друг, а с другом в постель не ложатся... Хотя брак мог быть и фиктивным... А ребенок? При фиктивном браке дети не рождаются.
Значит, муж Михаил. Он куда-то уехал, и Катя решилась быть с ним - вспомнила свою прошлую любовь... Муж вернулся, и... вполне справедливо, что она не захотела ломать свою жизнь. Еще и сын, которому нужен отец, и который отца любит. И отец его тоже любит. Ну а Катя... Если даже и не любит мужа, рушить семью не будет, тем более, ради него, Андрея Жданова, принесшего ей столько страданий...
Все Жданов! Смирись, живи воспоминаниями.
Как только самолет приземлился, он начал звонить Кате, но телефон отвечал длинными гудками, а потом и вовсе замолк, и лишь металлический голос автоматически извещал, что аппарат абонента выключен, или находится вне зоны действия сети. Был еще городской номер, но звонить домой Жданов не решился - если муж вернулся, у Кати могут быть неприятности.
Хорошо, что есть Роман Малиновский. Он друг, он поможет.
Вчера поздно вечером он звонил Андрею, предлагал себя в качестве собеседника и "собутыльника", но у него уже была Катя! И не нужны были ему разговоры и утешения. Он так и сказал Малиновскому:
 - Ромио, извини, я не один. Я с девушкой, - но имени Кати не назвал.
 - Жданчик, я рад за тебя! Не опоздай на самолет! Проводить тебя, и разбудить не смогу - переговоры с утра. Не обижайся! Удачи тебе!
Жизнь - она как американские горки: то вознесет до небес, то бросит наземь.
Вчера утром он был в отчаянии, вечером был безумно счастлив, и вот опять "между небом и землей" - не знает, что судьба ему приготовила.
Пришлось рассказать Роману о встрече с Катей, и о том, что она опять исчезла...
Андрей приготовился к бессонной ночи  - раньше утра Малиновский не сможет ничего узнать, уже рабочий день закончился, все друзья-знакомые разошлись по домам, к своим заботам и проблемам.
Но не прошло и часа, как он перезвонил:
 - Палыч, будешь мне должен! Нашел твою Катю.
 - Уже? Как тебе удалось? Надеюсь, ты не ездил к ней домой? Там муж...
 - Зачем же ездить к Кате, когда есть Коля! И он у нас работает! Правда, он уже ушел с работы, пришлось общаться по телефону.
- Ну не тяни, говори!
 - Все просто: у нее заболел ребенок. На «скорой» увезли в больницу, и Катя находилась при нем.  И родители ее тоже были в больнице, и Зорькин с ними поехал . Катя и сейчас еще в больнице. А телефон, наверное, дома остался.
- Как все просто...А что с мальчиком? Днем он был здоров, играл в песочнице.
 - Николай виноват, накормил его мороженым, к ночи он и заболел
 - Ангина?
 - Нет, что-то хуже. Ему хотели трубку вставлять, но вроде обошлось
 - Спасибо, Ромка! Чтобы я без тебя делал. Я уже хотел назад лететь, в Москву.
 - Не спеши, прилетишь позже, я так понимаю, ты теперь будешь частым гостем столицы.
 - Не знаю, все от Кати зависит, а у нее, сам знаешь, принципы.
 - Не дрейфь! Прорвешься. Напоследок я тебе хорошую новость подкину: мужа в наличии нет, они не живут вместе.
          ***
Катя позвонила только на следующий день.
 - Андрей, извини, я не смогла приехать в аэропорт.
 - Я уже знаю, у тебя сын заболел. Что с ним? Ангина?
 - Нет, ложный круп. Хотели трахеотомию делать, но обошлось, отек спал.
 - Жаль мальчика. Мороженого переел?
 - Да, пока я с тобой развлекалась.
- Что же Николай допустил?
 - Он не виноват, это мой ребенок и я должна была быть с ним. А Коля… он компенсировал мое отсутствие.
 - Теперь уже все хорошо?
 - Сын еще в больнице, за ним врачи понаблюдают несколько дней.
 - Кать, тебе отдохнуть надо, выспаться. Я приеду к концу недели, раньше никак не могу, дел много неотложных накопилось, пока  своими делами занимался.
 - Разве ты был не в командировке?
 - Нет, я тебе потом все расскажу - история длинная и печальная.
 - Андрей! Я хочу тебе сказать: Не приезжай. И давай не будем возобновлять наши отношения.
 - Ты что говоришь, Кать? Мы же были вместе, и мы любим друг друга! Я это понял! А ты? Ты не любишь?
 - Я не должна быть с тобой.
- Но я же видел, я чувствовал  твою любовь!
 - Да, я была счастлива, и эту ночь буду вспоминать, как самую лучшую, но это не имеет значения. Все, Андрюш, не звони мне, забудь и будь счастлив!
Он не успел ничего возразить, Катя отключилась, и больше не брала трубку…

  На работе аврал. Здесь у него не было команды, все приходилось делать и решать самому. Он приходил на фабрику рано утром, когда заканчивалась ночная смена, и уходил, когда она  вновь начиналась – две смены, дневную и вечернюю он  проводил на производстве.
И все время думало Кате. Почему она приняла такое решение? Почему ограничивает свою жизнь такими суровыми рамками? Почему не хочет быть счастливой? С ним она была счастлива! Он не мог ошибиться, не могла она так притворяться, и сыграть так не могла – это под силу только великим артистам. Так почему? Почему…
Сердце рвалось в Москву. Увидеть Катю, и пусть она скажет все это глядя ему в глаза! Глаза не обманешь, слова могут быть любые, а глаза скажут правду.
Но раньше вечера субботы улететь Жданов не мог. К концу недели должны прибыть станки из Италии. Он сам просил Полянского ускорить доставку, ему не терпелось начать выпуск новых тканей, со сложным тканым рисунком. Они производили штоф -  вид материалов  с элементами  техники вышивки  шелковой гладью. Милко уже под них разработал новую коллекцию, показ которой должен был по его словам произвести фурор! «Зималетто» прославится, и частичка славы достанется и ему, Андрею Жданову. Маргарита будет гордиться сыном. Глядишь, и отец изменит свое мнение о сыне.
Андрей с нетерпением ждал станки, собирался присутствовать при их установке – это планировалось на пятницу-субботу, поэтому улететь в Москву раньше он не мог.
Не зря говорят, что не было бы счастья, да несчастье помогло. Доставка оборудования задерживалась. В пятницу утром стало известно, что раньше понедельника вопрос не решится. Полянский виноватым голосом говорил о проблеме на таможне, которую до понедельника он ну никак не может ликвидировать. А Жданов радовался как ребенок! И скрыть этого не мог!
 - Андрей, а ты вроде не расстроен? – удивился Герман, - Планы поменялись?
  - Нет, ну что ты! Все в силе, но куда деваться? Подождем, потом поднатужимся, поработаем в три смены, и выдадим продукцию в срок, ну или почти вовремя… Милко тоже ускорит пошив.
 - Ну ладно тогда, хорошо, а то я переживал, что задерживаю весь цикл работ.
Поговорив с Полянским, Андрей начал лихорадочно просматривать текущие документы, скопившиеся на столе - большую часть откладывал в стопку «на потом», они не были срочными, а те, что требовали немедленного действия, изучал, как мог внимательно, подписывал «к исполнению» и отправлял в отделы.
Список дел на ближайшие дни диктовал секретарше уже стоя на пороге кабинета, и умчался в аэропорт, даже не заехав домой, не собрав вещи – в чем был,  в том и  поехал.
Видимо это был «его день» - в кассе оказался билет на ближайший рейс, - и к концу рабочего дня он был уже в столице. Разница во времени тоже была на его стороне!
Еще до посадки в самолет позвонил Роману, попросил прислать в  «Домодедово»
Федора с машиной, и прилетев в Москву, тоже не стал заезжать в свою квартиру, сразу поехал к Кате. Остановился на полпути от дома Пушкаревых в сквере, где они встретились после столь долгой разлуки – была надежда, что в пятницу она пойдет с сыном на прогулку. Он всматривался в дальний конец аллеи, надеясь увидеть родной силуэт, но увидел не Катю, а Зорькина. Он вел за руку мальчика. Ревность подступила комом к горлу, накрыла удушливой волной – Зорькин! Всегда и везде Зорькин! Он занимает прочное место в семье Пушкаревых! И гораздо большее, чем можно было бы приписать  просто другу!
Кулаки Жданова непроизвольно сжались, он выскочил из машины, но все-таки сумел справиться с собой – с Николаем ребенок! Нельзя его пугать, и Кате с нельзя показывать свое состояние – сейчас ее нет, но она все равно узнает об инциденте. А вот с малышом познакомиться давно пора! И Андрей сделал шаг навстречу - Зорькин  как раз поравнялся с ним.
 - Здравствуйте, Николай! Вы откуда и куда?
 - Мы из садика, на детской площадке хотели поиграть. А Вы откуда? И куда?
 - Прилетел вот в Москву, вопросы надо решить кое-какие.
 - По работе?
 - Нет, с Катей. А она, кстати, где? Почему Вы с мальчиком?
 -  Катька как всегда на работе. Сегодня задерживается, отчет готовит. А мне не трудно в садик зайти, по пути – что стариков гонять лишний раз.
 - Похвально. По-дружески.
 - Стараюсь, мне Катеринина жизнь не безразлична. Так мы пойдем?
 - Подожди, дай нам познакомиться с молодым человеком! – Андрей присел на корточки, чтобы быть на одном уровне с малышом, не возвышаться над ним недосягаемой вершиной.
 - Давай знакомиться, - протянул руку, - я Андрей, а ты?
 - Я Андрюша…
 - О! Да мы тезки!
 - Я не теза! Я мальчик!
 - Я и не сомневаюсь. Тезками называют людей с одинаковыми именами, а у нас они одинаковые: Ты Андрей, и я Андрей!
 - Я Андрюша!
 - Ну, это пока ты маленький, а потом станешь  Андреем
 - Ты тоже был Андрюшей?
 - Был… давно…
И тут же вспомнилась совсем недавняя ночь, когда шептала Катя ему ласково: Андрюшенька… Мой Андрей… - он даже головой тряхнул, чтобы избавиться от наваждения, и, придав голосу бодрости и дружелюбия, пригласил:
 - А что, мужики, не покататься ли нам на машине, пока мамка работает? А потом ее заберем и в кафе, мороженое есть?
 - Мне мороженое нельзя, – потупил голову Андрюшка
 - Извини, я забыл. Тогда может пирожные? С соком?
 - Ура! – оживился малыш, - Дядя Коля, поедем?
 - Куда же я денусь. Пирожные тем более.
 - А можно я за руль буду держаться – желания малыша нарастали, и Жданов решил исполнить их, пока они не увеличились.
 - За рулем можно посидеть, и даже посигналить, но только сейчас, пока стоим – потом нас оштрафуют. И  так без детского кресла поедем.
Он подхватил малыша на руки, посадил на водительское кресло, сам сел рядом.
Ребенок был ещё мал, до руля приходилось тянуться, с риском упасть с кресла. Тогда Андрей сел на место водителя сам, а малыша посадил себе на колени. Он  радостно зажужжал, имитируя звук едущей машины, крутил руль, нажимал клаксон – тут тоже требовалась взрослая помощь – кнопка была довольно тугая, и Жданов накрыл своей большой рукой маленькую ладошку и они вместе сигналили. Полный всторг!
Маленькое тельце прижалось, буквально впечаталось  в  грудь Андрея, он чувствовал его хрупкие косточки, ощущал биение сердечка, и тоже испытывал полный восторг. Сам себе удивлялся, откуда вдруг такая любовь к детям? Даже и не к своему ребенку!  Объяснение одно: это ее ребенок, женщины, которую он любит. А когда у них … если у них… - Жданов тряхнул головой, отгоняя, скорее всего несбыточные мысли, а как хотелось, чтобы были они реальны!
Замечтались, заигрались два Андрея, и конца этому не видно. Зорькину это порядком надоело. Пора бы уже определиться с ужином – возвращаться к Пушкаревым, к пирожкам и котлетам Елены Александровны, или ехать в кафе – пирожные тоже неплохо утоляют голод. А потом можно и к Пушкаревым зайти…
 -  Как думаете, мужики, за Катериной не пора ехать? Не до ночи же ей работать, еще и голодной.
 - Николай Антонович, Вы совершенно правы. – Жданов оторвал Андрюшку от руля и передал Зорькину, на заднее сидение. Тот не слишком охотно, но подчинился. Упоминание о матери сыграло решающую роль.

                ***
Катя с утра погрузилась в мир цифр, даже на обед не ходила, и после работы задержалась – три пропущенных рабочих дня, которые она провела в больнице с сыном, нужно было наверстывать. В другое время обошлось бы и без сверхурочной работы, Юлиана всегда входила в положение сотрудников, не мелочилась, не высчитывала, кто и сколько времени не был на рабочем месте. Но и подводить клиентов было не в ее правилах. На следующей неделе открытие нового ресторана Михаила Борщева, смету расходов необходимо уже в понедельник представить Сазонову  - он является инвестором проекта , а смета не готова… Вот и сидит Катя перед монитором уже десять часов. В животе урчит – пару маминых пирожков съела с чаем в обед, а теперь уже вечер, нормальные люди поужинали, с детьми занимаются, телевизор смотрят.
Перед глазами нарисовалась картинка:
…Сидит она с Андреем на диване, ноги поджала, голову ему на плечо положила, а он обнимает ее одной рукой, а другой  - Андрюшку! Малыш  забрался к нему на колени, но не сидит спокойно, вертится, норовит на плечи забраться…
Картина такая незатейливая, простая – жизненная. И могло бы быть так, если бы она не испугалась. Бояться есть чего – два раза уже была замужем, правда оба раза не по любви, и ничего хорошего из этих браков не вышло. Андрея она любит, но теперь у нее есть сын, и сможет ли Андрей полюбить его? И получится ли у них счастливая семья, где будет тепло и радостно не только ей – она-то их обоих любит, а и Жданову, и Андрюше. Главное - Андрюше! Она ведь поклялась Богу, что будет жить только для сына, если он позволит ей иметь ребенка. Он позволил – руками заведующей Домом малютки. Она поверила Кате, разрешила усыновить, хотя муж и будущий отец  наличествовал только на бумаге.
Так что все она сделала правильно! Нельзя просить у судьбы слишком много. Дала сына – это уже счастье. И ночь с Андреем – тоже счастье!  И хватит…
Катя провела рукой по лицу, стирая мечты и слезы…

В этот момент дверь офиса открылась, и целый полк мужчин заполнил ее кабинетик  – трое их, а шума, смеха и правда на полк ну, или на взвод.
 - Мама! Я умею ездить на машине! Андрей мне разрешил!
 - Катерина, собирайся, мы голодные
 - Кать, мы за тобой…
 - Подождите, не все сразу. Объясните в первую очередь,  как вы здесь оказались в таком составе?
 - Кать, я прилетел. К тебе. А они…
 - А я Андрюшку из садика вел.
 - А родители?
 - У дяди Валеры ногу «заклинило», а у тети Лены  тесто подошло.
 - Кать, мы за тобой. В кафе поедем – я обещал Андрюше.
 - Мам, поедем! Я не буду мороженое просить, Андрей  сказал, будем есть пирожные, они не холодные, – малыш обнял Катю за колени, дергал за подол платья.
 - Хорошо, я только сложу бумаги в папку, и поедем, раз вы уже все решили.
Жданов почувствовал недовольство в ее словах, но промолчал, хотя так и рвалось с языка напомнить, что о «их отношениях» она тоже решила все сама, а этот вопрос сложнее.
Между тем, Катя оделась, взяла сына на руки, и пошла к выходу, выясняя шепотом у него, почему он называет Жданова просто Андреем, а не дядей, как Зорькина. Малыш шептать в ответ не стал, провозгласил громко:
 - Потому что мы тезки! Значит родные!
Жданов, открывавший Кате дверь, чмокнул его в щечку, не упуская  при этом возможности обнять его маму.
Зорькин в «нежничанье» участия  не принимал, шел сзади и бурчал себе под нос:
 - Видно же…А мучают себя… И ребенок, его не обманешь, он фальшь сразу почует… Скорее бы уж… А то все я… Коля забери… Коля помоги… Коля присмотри…Никакой личной жизни…

В кафе Катерина пошла безропотно (желание сына-закон), но в душе ее видимо осталось чувство недовольства, что ее мнения никто не спросил, и когда принесли меню, она сразу высказала пожелание: заказать сок и пирожное  только для ребенка, быстро покончить с этим делом и отправиться по домам.
Зорькин скис – в кафе облом с едой, и к Пушкаревым  неудобно напрашиваться, Андрюшка-то уже при матери, а дома у него никаких съестных припасов.
Андрей от слов Кати дар речи потерял. Это ж надо, как она отреагировала на его приезд!  Явно обсуждать их отношения не хочет. Она все решила и точка!
Было обидно, но он сдержался и решил все же изменить ситуацию в свою сторону.
 - Дамы и господа! Я считаю такое предложение Екатерины Валерьевны крайне не верным. Что же мы будем сидеть и Андрюше в рот смотреть?
 - Хорошо, давайте закажем кофе, - пошла навстречу Катерина.
 - Кофе будет не достаточно.  Я, например, сегодня не обедал и не завтракал даже. И Вы, Катюша на обед не ходили! Я прав?
 - Я пирожки… с чаем…
 - Андрей прав! Я обедал, но теперь уже время ужина!
 - Дома поужинаем. – Катя не сдавалась. У мамы котлеты и пирожки на ужин.
 - А Андрей поедет с нами к бабушке? – Молодец мальчик! Позаботился о тезке, - порадовался в душе Жданов.
Катерина смешалась, не знала, что ответить и как поступить…
 - Андрюш, - наклонился к мальчику Жданов, - а ты в садике хорошо кушал?
 - Хорошо.
 - А что ты ел?- не унимался Андрей
 - Компот.
 - И все? А суп?
 - Он пролился…
 - А еще что давали?
 - Макароны.
 - Сынок, ты же любишь макароны, почему не ел?
 - Они грязные были.
Жданов удивленно посмотрел на малыша, потом перевел взгляд на Катю.
 - Как это грязные? Чем детей кормят!
- Это не то, что ты подумал, Андрей. Он не ест с подливом.
 - Мне все ясно: все голодные. Я заказываю на всех и без возражений! Николай, ты здесь бываешь, подскажи, что лучше заказать?
 - Тут выбор не большой. Лучше всего пельмени – и Андрюшка их обожает.
На том и порешили, и Катя не посмела пойти против всех. Жданов дополнил заказ еще и салатом и королевскими креветками в кляре (все, что было в меню!), ну и пирожные, конечно – ради чего и пришли! Хотя сам Жданов пришел не для этого. Ну, не только для еды – он хотел побыть с Катей, как минимум, а как максимум – поговорить с ней, убедить ее в продолжение их отношений. А если повезет, то уговорить ее жить вместе с ним, а еще лучше, выйти за него замуж! Но это уже фантастические планы, на это он не рассчитывал, об этом он только мечтал.

Возвращались сытые и довольные. Андрюшка в пути заснул – разомлел от обильной пищи.
Жданов остановил  машину у самого подъезда, хотел донести мальчика до квартиры, но Николай не дал ему это сделать.
 - Я сам его донесу, а вы поезжайте, прогуляйтесь, поговорите.
 - Коля! Почему ты решаешь за меня?- опять возмутилась Катерина
 - Я не решаю, - усмехнулся Зорькин, - это вам надо решать.
Не слушая возражений подруги, он взял малыша на руки и пошел к дому, попросив Жданова помочь ему открыть дверь – не Катю, его попросил!

                Глава 6. Вместе.
 - Ну что, Катерина Валерьевна, куда едем? Где говорить будем?
 - Можно в парк…
 - У меня другое предложение.
 - Какое?
 - Приглашаю тебя к себе. Мы же уже не дети, чтобы на лавочке сидеть, и не пенсионеры еще. Или ты боишься?

- Чего мне боятся, Андрюша?
 - Именно это я и хочу выяснить: чего ты боишься?
 - Хорошо, едем! Поговорим… в последний раз…
«Это мы еще посмотрим!» - подумал Жданов и завел машину.

                ***
Вечер давно сменился ночью, а они все говорили. Сидели на постели, закутавшись в покрывало и простынь, и говорили, говорили…
Не сразу приступили к выяснению позиций. Оказавшись в квартире с Катей наедине, Андрей осторожно обнял ее, попробовал поцеловать. Она не сопротивлялась, и он стал действовать решительнее, увлекся и Катю увлек – в спальню! И сказка повторилась, и он поверил, что все будет у них хорошо, Катя согласится стать его женой, и они уедут из Москвы вместе, и будут жить долго и счастливо…
Опять он ошибся!  Придя в себя, Катя закуталась в простынь, кинула ему покрывало, предлагая последовать ее примеру, села и произнесла совершенно спокойным голосом:
 - А теперь давай поговорим.
 - Что еще можно сказать, Кать? Мы только что все сказали друг другу – Я люблю тебя, ты любишь меня. Наша любовь ни с чем несравнима! И мы должны быть вместе.  Ведь так, Кать?
 - Так должно было быть. И было бы! Раньше, когда я была наивной и влюбленной…
 - А теперь? Разве твоя любовь ушла?
 - При чем здесь любовь? Да, я люблю тебя, но я должна думать о сыне!
 - Кать, он замечательный мальчик, я уже его люблю! И  мы будем счастливы втроем!
Ну, а потом вчетвером, или…
Он не успел договорить, Катя резко прервала его.
 - Андрей Жданов, я не могу иметь детей! – в голосе ее был металл и слезы.
 - Но у тебя же есть сын?
 - Я… усыновила его…
 - Неправда! Роман видел тебя беременной! Поэтому я и не искал тебя, не хотел тревожить, не хотел мешать твоему счастью…
 - Я не вру, Андрюш, - Катя враз сникла, сгорбилась даже, и говорила тусклым, безжизненным голосом, как автоответчик. – Да, я была беременна, но ребенок умер, не родившись. Я упустила время, операция осложнилась бесплодием.
Я умерла тогда…И только Андрюша вернул меня к жизни. И я должна жить ради него.
 -  Катюш, но почему только ради него? А личное счастье?
 - Андрей, я попробовала быть счастливой – с тобой! Но это чуть было не закончилось трагедией. Я могла потерять сына.
 - Ка-тя… Это случайность! Поверь, все будет хорошо! И даже  если не родим больше детей, то у нас уже есть Андрюша! А может быть, и  я найду и своего сына…
 - У тебя есть сын?
 - Оказывается, да. Я недавно узнал, в прошлый раз приезжал, чтобы разыскать его.
 - Нашел?
 - Нашел, и потерял… Его усыновили.
 - Разве он жил не с матерью? И кто она?
 - Наталья, Ларина. Помнишь ее?
 - Такое не забывается. Это был детектив! Хотя Кира Юрьевна его разгадала и меня уволила.
 -А я тебя вернул. Я и сейчас тебя верну!
 - Не отвлекайся, Жданов, рассказывай про сына.
 - Рассказывать почти нечего. Ларина давно хотела ребенка. Просила меня, грозила, но я всерьез ее слова не воспринимал – какая она мать?  Она всегда только о себе думала.
 - А ты уверен, что ребенок твой?
- Нет, конечно, но я навещал ее, иногда, когда приезжал в Москву - по старой памяти. Так что вполне возможно она это сделала.
 - Ее что, нет в живых? Почему ребенка усыновили?
 - Живет и здравствует, в Милане!  Ребенка оставила тетке, а та сдала его в дом малютки. А сама еще и умерла… Если бы я раньше узнал, все было бы иначе!
 - Ты бы женился на Наталье?
 - Во всяком случае, не дал бы ей совершить этот мерзкий  поступок. А может и женился бы… Все-таки сын… Тогда мне было все равно, какая женщина рядом – если не ты, то любая.
 - Да, глупо поступила Ларина. Почему она тебе-то не сказала о ребенке?
 - Ей, Кать, я был нужен как президент компании, и в Москве. А когда поняла, что я сюда не вернусь, интерес ко мне пропал. Еще и богатый  мачо нарисовался…
 - Жаль, что судьба развела вас с сыном. Даже если ты продолжишь поиски, Москва слишком большой город.
 - Он не в Москве, его усыновила семья из Питера, но сути это не меняет. Эх, если бы он остался в Березниках. Там я бы его нашел.
По мере того, как Андрей рассказывал историю поисков своего сына, Катя становилась все настороженнее, побледнела даже.
 - Андрюш, а причем тут Березники?
 - Так Наталья же там рожала, и тетка ее там жила, там она его и оставила.
 - Ты был в доме малютки?
 - Был.
 - И Мария Степановна тебе ничего не сказала?
 - Нет, говорит, это тайна усыновления. Секретарша ее мне потом записку дала с фамилией усыновителей, и город был написан: Петербург.
 - И какая фамилия? – Катя уже с трудом говорила, ее трясло как в лихорадке – слишком все сходилось! Она сразу не среагировала, а ведь ей сказали фамилию Андрюши: Ларин! Тогда ей это ни о чем не говорило. А теперь…
 - Фамилия обычная, не редкая – Старковы.
 - Андрей! Это невероятно, но, кажется Андрюша – твой сын… Я усыновила его в Березниках…
 - Но ты же Борщева? Была…
 - Нет, с Мишей мы не были зарегистрированы. Я была замужем за Старковым…Я и сейчас официально его жена.
Жданов тоже был растерян – слишком невероятно все выглядело. Хотя.…В жизни и не такое бывает!  Жизнь – это не кино. Для кино история неправдоподобная, а для жизни – в самый раз!
 -  Кать, это судьба! Ты это понимаешь?
 - Понимаю.
 - А судьбе  бесполезно противиться. Согласна?
 - Согласна.
 - Значит, мы будем вместе?
 - Будем.
 - Ты станешь моей женой?
 - Стану.
 - Кать, очнись! Что ты повторяешь за мной? Ты сама скажи! Ты…
 - Я буду твоей женой, Андрей Жданов! Мы будем вместе. Втроем…
Она обняла его, прижала к своей груди – так, как прижимала Андрюшку, когда он плакал или обижался. И взрослый  Андрей  также засопел довольный, и даже вздохнул похоже - со всхлипом.
В эту ночь Катя осталась с Андреем. Позвонила родителям, узнала, что сын уже уснул, и осталась. Не для того, чтобы заняться любовью – с этого их вечер начался,  а чтобы побыть в душевной близости с любимым человеком, чтобы проснуться утром рядом с ним.
А поспать-то и не получилось! Пытались, лежали, тесно прижавшись,  друг к другу, но страсть не провоцировали. Андрей обнимал Катю бережно, ласково целовал оголившееся плечико, сдувал легкие, как пух пряди ее волос, мешающие ему прикоснуться губами к изящному изгибу поистине лебединой шеи.
Катя старалась изо всех сил не реагировать на его ласки, притворялась спящей, но надолго ее не хватило. Желание доставить любимому радость пересилило. И она тоже обняла его, прижалась еще теснее и замерла.
В эту ночь смешались любовь, страсть,  признания и обещания и вполне разумные планы на будущее. Они спешили, хотели обговорить все сегодня, чтобы уже завтра утром начать новую жизнь – совместную, счастливую…
Конец