С днем рождения, любимая!

Как он жил два последних года? И жил ли вообще? Память не сохранила ничего, кроме трех слов, занозой засевших в сердце: «Я потерял Катю.» Он ходил на работу, исполнял свои обязанности – и делал это хорошо, компания работала с прибылью. И в бары он ходил с Романом, и веселился там с девушками, и возил изредка их в мотель, но все это делал как бы и не он, а некий механизм, который завели, и он работает, пока завод не кончится – томагочи. Была в детстве у него такая игрушка.
А вчера  все изменилось! Он сидел в ресторане, потягивал виски и смотрел в окно. К заказанному ужину не притронулся, да и алкоголь не лез в горло – давно сидит, а еще и первая порция не выпита. Вдруг услышал знакомый голос:
 - Андрей Павлович! Здравствуйте! Присоединяйтесь к нам!
Повернулся всем корпусом , и увидел Зорькина. Он с девушкой ужинал за столиком напротив
Кивнул равнодушно и опять в окно уставился. А Зорькину неймется – выпил, девушка рядом миленькая, счастлив он и хочется обнять весь мир. Ну, или хотя бы Жданова.
 - Присаживайтесь к нам, Андрей Павлович! Мы с Валечкой заявление в ЗАГС подали, отмечаем это событие. Давайте с нами! А приглашение на свадьбу мы вам пришлем! Знакомьтесь – это Валя, а это Жданов…- Николай стоял с протянутой рукой, и девушка его встала – ничего не оставалось Жданову делать, как перебраться со своей бутылкой за их столик.
Говорил в основном Николай, рассказывал, какая у него замечательная невеста, и что он готов для нее сделать. Но догадался все же спросить и Жданова о семье, о детях, а узнав, что тот живет один, удивился очень
 - А что же Вы не женитесь?
 - Не могу. Катерина забрала мое сердце.
 - Так на ней женитесь.
 - Не смог я у нее прощение вымолить, не верит она в мою любовь. Да и сама, наверное, разлюбила.
 - Это вы зря! Любит она Вас, и простила давно.
 - Это правда? – Жданов от волнения выпил залпом двойную порцию виски, но волнение не улеглось, сердце билось часто и радостно. Он прижал его рукой – не выпрыгнуло бы! Да и боль так меньше.
 - А зачем мне врать? Все так, как я говорю.
Жданов засуетился. Стал собирать свои вещи, что лежали на столе: очки, телефон, портмоне
 - Зорькин! Дай мне ее адрес! Я поеду…
 - Адрес дать не могу, сам не знаю – она не говорит, а ехать Вам совсем не обязательно – она скоро сама приедет, на день рождения. Нас уже пригласили! И вы приходите!
 
Квартира вдруг стала мала Жданову. Ходил из угла в угол, натыкался на вещи, отшвыривал их, будто это они не давали ему возможности мыслить трезво. Так и не приняв решения, как следует поступить, поехал к Малиновскому. Повезло, друг оказался дома и главное один.
Рассказал ему о встрече с Зорькиным.
 - Ромка, что мне делать? Оказывается, Катя меня простила! И все еще любит! А может он ошибается?
 - Вот приедет она, Все и выяснишь.
 - Что, вот так вот просто заявиться? С коробкой конфет и шампанским?
 - Нет, так не пойдет… Надо что-то придумать… Оригинальное! Удивительное! Незабываемое! Такое…Такое… Чтобы она сама к тебе бросилась.
                ***
Катя ехала с вокзала на такси. Родители хотели встретить, но она категорически запретила им это делать – гололед, у отца нога больная, мало ли  что …
Таксист попался пожилой и разговорчивый. Ехал не торопясь и говорил без умолку.
 - Это ведь надо, так любить женщину! А вроде и не красавица, моя жена в молодости не хуже была.
Катя поддакивала, не вникая в суть, а он все говорил, говорил.
 - Вот, опять ее портрет! Слова-то я не разобрал толком – проезжаешь быстро, но про любовь, точно! Посмотри, опять она!
Катя глянула и обомлела: с рекламного щита  смотрела на дорогу она, Катя Пушкарева!
 - Остановите, пожалуйста… Я прочитаю…
 - Зацепило? То-то! У следующего щита я потише поеду, прочиаешь.
 - А… он не один?
 - Да много их. Штук пять или шесть - на этом направлении,  в других местах не видел.
 - Покажите мне их все.
 - Поедем. Мне без разницы, куда ехать. Сейчас круг сделаем, и к первому щиту подъедем.
Катя  смотрела на изображение  и плакала – девушка с косичкам , в круглых очках , робко  вглядывалась в окружающий  мир.
Слезы мешали читать надпись под фотографией, только она-то знала эти слова наизусть – на каждом  билборде.
«Мне очень грустно, когда я думаю о нас. Я надеюсь, что мы снова будем вместе. Не отталкивай меня - пожалуйста! Я очень по тебе скучаю. Твой А.»
«Мне не хватает  твоей улыбки. Я все время думаю о тебе. А.»
«Я готов на все, чтобы ты была со мной. Ты перевернула мою жизнь, ты изменила меня! Я тебя очень люблю, Катя! Только тебя! А.Ж.»
«Мне так важно знать, что только я  могу целовать тебя, чувствовать твою нежность. Я люблю тебя, и с каждым днем все сильнее. Останься со мной, Катя! Андрей.»
А недалеко от дома Пушкаревых  на   щите  красовалась бархатная коробочка с кольцом и поздравление:
«С днем рождения, любимая!»
Таксист затормозил, высунулся в окно, посмотрел номер дома.
 - Так мы по адресу и приехали – сказал удивленно, и посмотрел на пассажирку, - Это  все про тебя что ли?
 - Про меня, - тихо прошептала, опустив глаза.
 - Я вспомнил, еще один щит есть! В другом районе, возле высотки. Поедешь?
 - Наверное, в другой раз.  Меня дома ждут.
 - Так он тоже ждет – на том щите так и написано
«Я жду тебя, Катя!».
 - Вот дела…, - таксист неторопливо закурил и уехал.
Катя поднялась на родной четвертый этаж, позвонила в дверь.
Дверь тотчас распахнулась – перед ней стоял Жданов! С той самой, с картинки, коробочкой в руках. Из-за его спины выглядывали  довольные родители, и ей показалось, что она слышит голоса Зорькина и Малиновского.
Конец.