Рецензент

 
Монопьеса
Сатира
Главный герой – мужчина средних лет, в очках, с проседью и небольшой залысиной, не без вредных привычек, так как за одним ухом у него сигарета. За другим заложен карандаш. Наш герой ; пофигист, о чём свидетельствует многодневная щетина, наметившийся живот, старенький домашний джемпер с большими карманами и растянутые спортивные штаны. В то же время он аккуратен в делах, ибо все бумаги на его столе сложены в ровные папки, а на шкафу, в котором встроен бар, на видном месте лежит щётка для чистки одежды. Чистить вещи щёткой и протирать очки тряпичным платком из кармана – это тоже привычки, разве что на сей раз – полезные.

Сцена – зал в квартире. На переднем плане стол-бюро, на котором, кроме компьютера, лежит много книг и рукописей. Здесь же лампа, стандартный телефон, принтер, факс. Рядом со столом мусорная корзина, небольшой диван, возле него торшер. В глубине сцены шкаф с внутренним баром.
Открывается занавес. За столом сидит герой пьесы и что-то печатает. Свой монолог он начинает, не отрываясь от писанины.

 РЕЦЕНЗЕНТ. «Наш автор оказался бы посредственным писателем, если бы хотел привязать свой роман к неким сиюминутным событиям вместо того, чтобы писать о вечном. Поэтому данная книга будет понятна во всём мире, ведь она – о каждом из нас, людей.» Всё. Точка. Перерыв.

Герой встаёт из-за стола, выключает свет лампы, принимается за разминку. Звенит телефон. Мужчина машет рукой в его сторону. Пищит факс, мужчина жестом упирается в воздух, словно отодвигает факс. Раздаётся звук полученного на компьютер сообщения. Человек выразительно шлёпает по полу передней частью стопы.

РЕЦЕНЗЕНТ.  Я сказал – перерыв, и пошли вы все. (Продолжает делать разминку, вдруг, очевидно что-то вспомнив, останавливается на полу-движении, быстро возвращается к столу, смотрит на компьютер, говорит с досадой.) Это совсем не то, что я жду. Почти двенадцать дня. Что они там себе думают в их редакции? Обещали прислать текст до обеда. А обед, к слову сказать, не за горами. Вот так всегда: то сделайте срочно, то сами тянут. (Идёт от стола к краю сцены, обращается к залу.) Я – ридер и рецензент. Тем, кто не в теме, поясняю: я читаю произведения разных жанров и пишу отзывы на них. Семьи у меня нет. Нет, где-то растёт дочь, но я с ней мало знаком. Мать девочки родила ребёнка рано и против моей воли. Мы тогда были студентами, времена, что одолевали страну, казались мятежными, а перспективы будущего более, чем размытыми. Обзаводиться семьёй в таких условиях могут только женщины. Это у них в головах с раннего детства мысли о детях и мужьях. Мы, мужчины, ; из другого теста. Для нас главное – карьера и положение. Когда нет ни того, ни другого, (Для наглядности обводит рукой свою более чем скромную квартиру.) обременять себя ещё и семьёй – дело безнадёжное. И хотя я известен в определённых кругах, жить одному мне проще.  Знаете, творческим людям редко бывает комфортно рядом с другим. Разве только, если эти другие полностью растворяются в вашем творчестве и служат вашему таранту. В моём случае всё не так, отчего я пишу рецензии и отзывы на всё, что пишется, ставится, издаётся, поётся и даже показывается.
Спросите, как такое возможно? О, Господа, в наши дни возможно всё. В былые-то времена господствовали Союз писателей, Союз работников сцены, Союз композиторов и тому подобное. Они собирались на собрания, совещания, коллегии, заседания и так далее, чтобы решать, кого можно допустить на суд зрителей. Под «нельзя допустить» попадало 95 процентов кандидатов на рассмотрение. Оставшиеся 5 процентов являлись незыблемым списком, включающим культовых авторов и исполнителей, куда время от времени попадали новички. Да, дверь шоу-бизнеса была крепкой и плотно закрытой. Из отверстия, куда можно было проскользнуть, оставалась только ма-аленькая щёлочка под дверью. Хотел попасть, нужно было лечь «под»… (Пауза. Мужчина снимает очки, начинает протирать их платком из кармана.) Но те времена ушли. К сожалению для некоторых, к счастью для большинства. При былой системе я был бы обычным преподавателем литературы. Тогда как сегодня я (Смотрит на стёкла, дышит на них, снова трёт.) – рецензент. Пишу ли я что-то сам? Случается. Хотя, если рассудить, чтобы лечить, самому быть больным не обязательно. (Водружает очки на нос.) Да и потом, что сегодня значит творчество? Пятьдесят процентов – связи, тридцать – деньги и только двадцать процентов приходится на талант. Не верите? Зря не верите. Посмотрите недавний концерт конца прошлого года, который крутили всё начало нынешнего. Кто на эстраде? Помимо звёзд, поющих даже из включённого пылесоса, на сцене ; сплошь и рядом голопопые и бритоголовые. С первыми всё ясно – к известной системе «под» прибавилась система «с»: чем больше с них снимут, во всех смыслах этого слова, тем выше шанс попасть на сцену. А вот вторые – это попёрла братва. Как они между собой говорят: братан башляет, братан поёт. Эту анаграмму продвижения назовем – «КВН», в смысле КапиталоВложеНие. (Повторяет по слогам.) Капитал-о-В ложе-ние. Похоже на «капиталов и иже с ними». Иначе как можно попасть на «Песню года» с такими песнями, как у них? Один шепелявит как Вини-Пух: «Если я чешу в затылке не беда…»  А у второго голос, словно он из кабака пришёл, а не из Филармонии. (Берёт несколько аккордов плохим рваным басом.) Тут вы можете мне возразить, сказав, что один из самых раскрученных и орущих про водку – тоже из кабака пришёл. Это да, но за одним «но». В СССР было мало кабаков и много певцов. Жёсткий отбор был даже для сцены ресторана. Сегодня же мест, где можно попеть, включая и караоке, – пруд пруди. Потому и берут туда любого, кто, как говорится в известном кино, «отличает ноту до от ноты ля». И берут не бесплатно, а за деньги. За их деньги. То есть, платят не им, а они. Да-да, платят они, чтобы их пели, ставили, читали, экранизировали… Не верите? Давайте к конкретике и по тексту одной из песен с того же самого концерта. Уже название – это подарок Михаилу Задорнову. Если он возьмётся за этот (Говорит с издевкой.) фольклор, хватит на три сольных выступления. Дальше – имя исполнителя. Именно исполнителя, а не исполнительницы, хотя на сцене женщина и очень даже Женщина (Жестами рисует груди и попу.) Вот только почему она взяла себе для сцены мужское имя – лично мне не понятно. Как и не понятно то, почему она решила, что способна на песенный текст, к которому музыку сочиняли сразу три (!) композитора. Представляете себе слова песни, к которой в былые времена нужны были бы усилия сразу Исаака Дунаевского, Владимира Шаинского и Николая Добронравова? К слову сказать, и текст этот – не «Марш весёлых ребят», где песня строить и жить помогает. Впрочем, смысл именно этих слов остался актуальным, но бенефицианты поменялись. Только вот народ эти песни и не запомнит, и не споёт. Что тут у нас ещё? (Читает из текста.) «Ля-ля ля, цвет шафрана, ля-ля, взгляд любви нежданной». Господи! Это слог вызывает у меня самые глубокие чувства. (Машет рукой вокруг себя, разгоняя воздух, морщится.) Простите, вырвалось.
Что ещё сказать про эстраду? Порадовали известные артисты. В смысле порадовали пародистов. Тот баритон, что сам себя нарёк «золотым голосом» страны, петь уже устал. Он теперь ведущий...баритон. А ещё вернее – баритон-зазывала. (Засовывает в ухо палец, трясёт им, так, как делает человек, которого оглушило.) Я вам так скажу: он не голос, он – глотка. Вот вы как будете человека приветствовать? Скорее всего скажете: «Здравствуй!» или: «Привет!» А этот коробейник ещё из-за кулис при выходе на сцену как затянет: (Оглушающе поёт.) «О-О-О! Моё почтение дорогому гостю», (Резко садится, как прибитый шумом, и на полусогнутых ковыляет в сторону, подальше от мнимого баритона. Договаривает фразу приглушённым голосом.) вытягивая каждую гласную от минора до мажора (Пауза.) и даже в скрипичном ключе.

Мужчина встаёт, несколько раз оттягивает свой джемпер, проветривая тело. Идёт к шкафу, берёт с него щётку для одежды, принимается чистить штаны, кофту, даже майку под ней. Заканчивает туалет протиранием тапочек. Сдувает со щётки пыль, кладёт её на место, возвращается на авансцену.
 
РЕЦЕНЗЕНТ.  Другой певец, некогда крайне популярный, сам уже стихи не пишет или просто не успевал и для праздничного концерта спел песню на текст о-очень известного поэта. К слову сказать, не лучший стих пожаловал ему поэт для обнародования, (В зал.) словно как чувствовал, что не лучшей будет и музыка. Да, иссяк былой талант исполнителя. Бывает. Чувак, но ты тогда хотя бы на сцену не выходи. Или пой старые хиты, которых много, и на авторские от которых можно жить и не горевать. Нет, сам ; пузом вперёд и молодую жену тащит. Показать, что она – тоже певица. Под неё другую песенку сляпал. (Поёт, используя простой мотив.) «Такая странная любовь, такая странная любовь». И так всю песню: «Такая странная любовь, такая странная любовь».  Для склеротиков. Чтобы слова не забыли и с мотивом не оплошали. Две ноты, три аккорда. Как у кэвээнщиков: «У губ твоих конфетных, конфетный вкус». Так у ребят из клуба цель была ; народ посмешить. У певца-то такой цели не было. (Пауза.) Хотя достиг. И посмеялись, и прослезились. Вот скажите мне, зачем они этих своих жён-малолеток то в певицы, то в актрисы тащат?
 Какая радость открыть миру, что эти самые молодухи в абсолютном конфликте с Музой, оседлали Пегаса, рассердили Гермеса, отвернули от себя Мельпомену? Ничего не умеют, но микрофон держат хорошо. (Пауза.) И таких актрис у нас. Впрочем, как и певиц. Эх, да что говорить, кроме того, что тут снова возвращаемся к формулам «под» и «с», нужно добавить формулу «трижды от» ; откат от отца. Потому, что иначе как выражением «чем бы дитя ни тешилось…», поощрение подобных талантов не назовёшь.
Так и напишем в рецензии. Её заказало общество независимых исполнителей. Им – чем больше «слива», тем лучше. (Пишет.) «Судя по скромной реакции зала, своих слушателей исполнитель этой песни явно не порадовал». Точка. Так, эту часть проделанной работы нужно запить. (Идёт к бару, открывает, смотрит.) Что у нас тут есть? Начнём, пожалуй, с вещей щадящих (Достаёт бутылку вина и бокал.) Впереди ещё гора рукописей для комментариев, поэтому – только вино!

 Герой садится на диван, что стоит около стола, наливает себе, пьёт. В промежутках между глотками, берёт со стола бумаги, смотрит, комментирует.

Ладно, от сцены эстрадной, перейдём к театральной. Иногда, читая, так называемых, драматургов, я нервничаю. Вернее, нервничаю часто, а иногда нервничаю очень сильно. Почему? Потому, что они со всеми их томами, не стоят одной станицы Льва Толстого. И хотя нынче и бытует мнение, что не всякий гражданин дойдёт до середины «Войны и мира», скажу честно – писать в нашей стране разучились. Не верите? Примеров более, чем достаточно.
Вот сейчас открою страницу нового конкурса пьес. Мода такая пошла – конкурсы объявлять, народ баламутить, потом кого-то засовывать в лонг-лист, кого-то в шорт-лист. Опять не понимаете, что это? Это для продвинутых. Для остальных скажу – в этих конкурсах и победители есть. Ага. Только их не ставят ни на каких театральных сценах. Зачем тогда конкурсы? Это вопрос. Вот пример одного из недавних победителей, одного из недавних конкурсов.
Пьеса «Клятвенные дочери». Что за слово клятвенные? Да и сочетания такого быть не может. Оно просто бессмысленно. Может быть, например, клятвенная исповедь. Кто это автор? А, ну понятно. Был бы Иванов, можно было бы упрекнуть. С другой стороны, был бы Иванов, в конкурсе не победил бы.
Так первая реплика. «Вот, понабрали всякой швали.» Хорошее начало. Что за слог? Откуда такие выражения? Похоже, что и тут не обошлось без братвы. Позор, а не язык. Понятно почему приличные театры таких победителей не ставят. Нет, это же нужно умудриться вставить подобное слово в литературное произведение. Интересно, «швали» относится к нецензурным выражениям или к фамильярным? Что там нам даёт великая и могучая Википедия? (Допивает вино, пустой стакан ставит на пол перед диваном, встаёт, идёт за стол к компьютеру. Одни очки меняет на другие, садится за монитор.) Вот настоящий помощник в работе. Не знаешь что написать, вводишь в поисковик слово из произведения, которое вызывает самые искренние подозрения, и сразу ответ готов. Так «швали» ; это… читаем. (Читает с экрана.) А. негодные вещи, дрянь. (В зал.) Это скорее всего не то. Хотя, чтобы понять нужно прочесть дальше. (Читает с компьютера.) Б. негодный, ничтожный человек, сброд. (В зал.) Опять же, чтобы понять, нужно прочесть пьесу дальше. А не хочется. (Читает с компьютера.) Пример употребления слова «швали»: тексты А. Островского, Д. Мамина-Сибиряка, Ф.М Достоевского… (В зал.) М-да. Пожалуй, с последним спорить не буду… Ладно, швали, так швали. Напишем в рецензии, что автор владеет всеми формами глубинного русского языка. (Пишет и говорит одновременно.)  Вот только зритель такие словечки знает вряд ли. Кто сегодня идёт в театр? Вы думаете истинные театралы? У истинных денег не хватит даже на самые раскрученные премьеры. В театр сегодня идут те, кто может потом в инстаграме написать, что был там.  (Перестаёт писать. Потягивается.)
Что-то меня после вина разморило. Надо сделать паузу. Поэтому почитаем прозу.
 
Рецензент встаёт из-за стола, берёт с собой планшет. Ложится на диван на подушку, укрывает себе ноги пледом. Берёт с пола стакан, выливает в рот последние капли, смотрит на пустую посудину со страданием.  Тянется, пробуя достать до шкафа с баром, не встав с дивана, затем отказывается от намерений выпить ещё, снова ставит стакан на пол, открывает планшет.

РЕЦЕНЗЕНТ.  Что у нас тут? А, вот: заказ от литературного агента на рецензию романа нового автора. Правильнее было бы сказать «на рецензию для агентши по авторше», но таких слов в русском языке нет. (Берёт с пола стакан, пытается вылить из него ещё несколько капель, но стакан окончательно пуст. Мужчина вздыхает.) Женщины! Почему вас стало так много на всякого рода подмостках? (Вымазывает стенки стакана пальцем, говорит, обсасывая палец.) Чего вам дома-то не сидится, что вы лезете в писательницы, поэтессы, режиссёрши, а заодно и продюсерши? Хотите сказать, что вы стали умнее нас, мужчин? Да кто же вам поверит? Дорогие дамы! Вас всегда только терпели, снисходительно, добродетельно и вспомогательно запихивая в один с нами ряд. (Ставит стакан на пол, поправляет подушку и плед.) Исключения? Да, бывают. Но чаще – согласно установленным (Указывает на себя.) правилам.
Вы, кстати, в курсе, что сегодня даже за читку текста литературному агенту или редактору нужно платить? Не за продвижение, не за редактирование, не за правку – это само собой и по отдельному тарифу, а именно за то, чтобы вашу рукопись взяли и прочли, нужно платить? Не в курсе? Будьте в курсе. Может хоть это вас остановит от желания творить? А как иначе поступать нам, профессионалам, если в стране читателей меньше, чем писателей. И пишут, и пишут. И пишут, и пишут. Мне за всю жизнь столько идей в голову не придёт, сколько одна из тех, что я недавно читал, воплотила в разные жанры за полгода. Это же можно так… (Силится придумать. Находит нужное слово, произносит его с нескрываемым удовольствием) разбогатеть!!! Так, что потом не будет никакого желания работать. А куда, такие как я, денутся без работы? Без работы – никуда. Вот и приходится инициативу бить рублём и критичными рецензиями. Пусть не считают себя Жоржами Сандами. К слову сказать, к ней тоже кто-то там из высокопоставленных благоволил. Так что, творчество ныне – статья расходная, и без связей хода нет даже очень талантливым. Потому как не очень талантливые, но с деньгами, наводнили рынок по самое никуда. Ладно, оставим словоблудие, перейдём к трудам. (Водит пальцем по планшету.) Что тут пишет очередной гений, судьбу которого оценила (Жестом показывает шуршащие деньги.) модный литературный агент? (В зал.) По секрету, её шедевры я тоже рецензирую. Так сказать, для внутренней подачи. ( Так и не совладав с подушкой, садится на диван, вытягивает ноги на пол, укрывает себя пледом, включает торшер, читает вслух.)
«Лёгкие облачка плыли в ярком синем небе». (В зал.) Нет, ну с первой фразы штампы, это невыносимо! Вот посудите: к чему тут слово «лёгкие», если это облачка. Потому как то, что не облачка, то уже ; тучи. «В ярком синем небе». Масло масляное. Если небо синее, то оно яркое, а если оно яркое, то розовым или ещё каким быть не может. Розовое небо на закате или на восходе. Тогда прилагательное «яркое» тут ни к месту. Зачем вообще это написано? Чтобы уже в следующей фразе оповестить: «Утро началось, и настроение запрыгнуло вверх». Ура! Какая радость! Интересно, во сколько же у автора начинается утро, если оно у него уже и яркое, и синее? И потом, господа писатели, читатели не писатели и не читатели! Когда же вы все запомните золотое правило: избегать в жизни лишних определений. А особенно избегать их в объяснениях. Нельзя спрыгнуть вверх или запрыгнуть вниз. Если спрыгнуть, то понятно, что только вниз. А если запрыгнуть, то исключительно наверх. И вообще, что, по-вашему, может значить фраза: «настроение запрыгнуло наверх»? (Беспомощно разводит руками.) Иногда я бессилен. (Читает с экрана про себя, мотает головой.) Бе-ли-бер-да. Так и напишу: «С самого начала заметно, что автор далёк от понимания ситуации того, о которой пишет, и не в ладах со смысловой нагрузкой предложений». Только нужно это где-то набросать, чтобы потом не забыть, как напечатать. Повторно я к этому эпизоду уже возвращаться не буду.

Мужчина берёт из-за уха сигарету, видит, что это не то, что нужно, меняет сигарету на карандаш. Ищет на чём бы написать. Ничего не находит. Сползает на пол, встаёт на четвереньки, достаёт из-под дивана газету. Пишет на её полях. Старается, высунув язык.

РЕЦЕНЗЕНТ. Так, что дальше? (Стоя на четвереньках, поворачивается к залу, кладёт планшетник перед собой на пол, в такой позе читает вслух.) «Берлинский вокзал был полон нищих арабов». Деточка! (В зал.) Кто же тебе поверит? Берлинский вокзал и нищие! Ладно бы написала Парижский вокзал. Но и там нищих арабов нет. Там французы нищие, а все приезжие живут очень даже ничего. Так и хочется посоветовать: слетай, посмотри. Сейчас напечатаю, пока не забыл. (Поднимается, идёт к компьютеру, принимается печатать и разговаривать одновременно.) Так, почему это он мне «слетай» подчёркивает красным? С, твёрдый знак, л, е, т, а и й. Всё правильно. Опять красным. Съезди. Нет, так на русском не говорят. Съезжай! Но это с квартиры съезжай, а не в Париж. И вообще в Париж «съезжай»  ; долго получится, нужно «слетай». Так надо попробовать с мягким знаком. Опять не то. Что за дрянь этот электронный корректор! Напишу, как считаю нужным. Пусть они потом сами краснеют за свои ошибки. (Печатает. Звонко ставит точку, вслед за чем кладёт руки на виски.) Голова даже разболелась от этих творцов, творчих, творителей. Где у меня коньяк?

 Герой опять идёт к бару, достаёт коньяк и рюмочку к нему. Наливает. Выпивает, как воду. Утирает рот. Берёт сигарету за ухом, кладёт в рот, на край нижней губы. С налитой рюмкой идёт в сторону выхода со сцены.

РЕЦЕНЗЕНТ. Пойду в коридоре покурю. Заодно и почту посмотрю. Заодно и мозги проветрю.

Уходит. Пока героя нет, несколько раз звучит сигнал сообщения, пришедшего на электронную почту, и дважды звонит телефон. Когда мужчина возвращается, он под мышкой несёт рукопись, а в руке пустую рюмку.

РЕЦЕНЗЕНТ. Вот, не зря сходил. Опять что-то прислали. (Вскрывает пакет, достаёт оттуда кипу листов.) Так ведь это то, что я жду по электронной почте. А прислали по обычной. Посмотрим, что это? Похоже роман. Их читать приходится даже не по диагонали. Открываю первую, девяносто девятую и последнюю страницы. Чаще всего это достаточно, чтобы всё понять. (Открывает рукопись, вынимает из неё лист. Рюмка из руки падает на пол. Герой провожает её, откатившуюся, взглядом, поднимать не спешит.) Так, а это что? Письмо. (Перекладывает рукопись под мышку.) О! Всё знакомые имена ; Интернациональный Союз молодых писателей. Вот тоже развелось: в каждом городе свой Союз. То молодых, то старых. Только головы всем пудрят. Я-то знаю, что во главе там стоит один раскрученный автор, а держится всё за счёт членских взносов. Только я – не лох, чтобы вестись на вывеску. И какова цена интереса этого Интернационального Союза на этот раз? (Читает, затем нервно комкает и бросает бумагу подальше, в сторону урны у стола. Промахивается. Снова не поднимает.) Нет, ну что за хамы? Хотят, чтобы я дал своё мнение начинающему автору (Пауза.) бесплатно. Из чувства братской солидарности с этим Союзом писателей. (Опять читает.) Так сказать, давят на сознание авторитетом. Нет, ну это просто хамство. Вчера звонком обнадёжили, я жду, надеюсь на заработок, а они… И ведь наверняка сами бросили мне этот пакет в почтовый ящик. По почте так быстро не дошло бы. Значит… мои услуги потребовались очередному чего-то значащему. Кто там ещё из сильных мира сего соизволил начертать? (Вытаскивает рукопись из-подмышки, читает вслух название.) Саша Куролесов? (В зал.) Ну, ребята, позволить себе такое прозвище и никого не рассмешить может только этот… (Имитирует известного вызывающего политика.) «Ты дурак, скотина, подлец…» (Продолжает читать вслух.) «Приключения маленькой козочки или (Не может сдержаться и смеётся.) жизнь наоборот». Это как вообще понять? Как это логически себе представить? У меня сейчас третий глаз откроется. Жизнь наоборот приравнивается к приключениям козочки? Или козочка и её приключения происходят не так, как должны происходить, а наоборот? Или наоборот, в смысле, что не наоборот относительно козочки, а в соответствии с приключениями? Какой хвост к какой кобыле тут привязать? (Хватается за голову, падает в кресло.)  Да с таким именем и подобным названием даже начинать не стоит. (Перечитывает вслух.) Приключения маленькой козочки или жизнь наоборот. Трагедия. Ещё бы!!! Кроме как трагедией это не назовёшь. Это наша российская трагедия. Общая. Которую ничем уже не выковыряешь из сознания таких вот Куролесовых. Нет, до какой же степени нужно себя не уважать, чтобы взять такой псевдоним. Никогда не пойму этих созидателей. То сплошной пафос: Райский, Майский, Алтайский… То простота до геморроя, вроде вот этого Куролесова. Сколько же лет этому писателю, что он не дожил до Александра? И для чего, спрашивается, я должен это читать? Да ещё и бесплатно. Нет уж, господа хорошие, это получается концерт за собственные средства льва Бонифация. (Оставляет рукопись на диване, встаёт, поднимает сначала рюмку, потом скомканное письмо, принимается жонглировать ими, напевая мелодию из мультфильма «Каникулы Бонифация». В какой-то момент бумажный шарик опять падает. Мужчина пинает его с досадой и совсем в другую сторону от урны.) Я в этом, простите, не участвую. Нужно уважать свой труд. Да и шансов стать известным у этого Куролесова, судя по всему, крайне мало. (Забирает рукопись с дивана и решительно опускает её в корзину для мусора.) Слава богу, есть пока в стране достойные люди, что воспрепятствуют появлению среди авторов такого имени. (В зал.) Хоть кто-то же у нас пишет действительно хорошо. Не все – блатные да проплаченные. Нет, ну совсем без денег, конечно, даже самые великие не обходятся. Мне говорили, что даже великие классики подмазывали свой путь в искусство, если могли себе это позволить. А те, кто не могли, должны были умереть прежде, чем их признали. Я же вас предупреждал: за счёт творчества вряд ли проживёшь. Таких, кто проживает – единицы. Да и те по большей части номенклатурщики. Или обычные хамы. Или, вот как эти, раскрутившие свои имена при помощи таланта, денег, связей и хамства сразу. (Отходит от корзины, потом вдруг разворачивается, вздыхает.) Хотя, раз прислали на домашний адрес, значит… И, потом, иногда полчаса бесплатных трудов окупаются годами нужных отношений. (Возвращается к корзине, достаёт рукопись, отряхивает её.) Товарно-рыночных отношений. Я тебе бесплатную рецензию – ты мне нескольких авторов за деньги. Я тебе театральную постановку – ты мне хороший гонорар с продаж. Я вам помещение для вашего клуба – вы мне контроль за умами весёлых и, особенно, находчивых. Я тебе – эфир, ты мне крутую полемику в нём. Только и при таких отношениях, господа, всё равно ведь кто-то платит, чтобы зрители это смотрели. Так что всё продумано (Рукой указывает на потолок.) Побольше зрелищ, чтобы не думали о хлебе. Ладно, напишу я вам бесплатную рецензию, только со временем потяну. А то ишь, размечтались… Где моя водка?

Он забирает со стола пустую рюмку из-под коньяка, идёт к бару, кладёт рукопись на верх шкафа, в котором встроен этот бар. Наливает себе теперь уже водки. Пьёт залпом. Идёт к компьютеру, но не садится.

РЕЦЕНЗЕНТ. Так, что у нас на сегодня ещё? Снова авторские стихи. (Читает вслух.)
«Ночь. Тишина. Пустота перекрёстка.
Я один и ни гостя, ни друга не жду.
В этом мире всё до обидного плоско,
Если не потеряю, то, значит, найду.»
Что этими строками поэт хотел сказать? Один – понятно. Тогда при чём тут банальность про потеряю-найду? Это ежу понятно, что если не потеряешь, то найдёшь, если зануда, то наскучишь, если выйдешь, то дойдёшь, если схватишь, то получишь.
Вот, договорился. Сам стал стихоплётом. Впрочем, в моей рифме смысл есть. А что тут? (Смотрит на экран, на усаживаясь за стол, чешет себе шею.) Платит автор. Вроде бы за его деньги нужно лить мёд, но я – человек принципиальный. Напишу, как есть (Садится, печатает, произносит вслух.) «Отсутствует чёткая смысловая нагрузка».
 Что у нас дальше? (Находит нужное на экране, читает про себя. Пауза. В зал.) Песенный текст. Не, ребята, такое стоит даже распечатать. Подождите… сейчас я… (Принтер печатает текст, герой забирает листок из принтера, встаёт, прогуливаясь по краю сцены, комментирует написанное.) Автор пишет про себя, что душой болеет за Россию. Я вам заранее скажу – автор живёт в Швейцарии. Там можно болеть душой и за Россию, и вообще за любую страну. (Читает вслух.) «Мой муж до невозможности стал странным» (В зал.) Ага, все от той жизни становятся странными. (Продолжает читать текст.) «Он ездит на машине иностранной» (В зал.) Она что хочет, чтобы он там ездил на нашем москвиче? (Читает текст.) «Он деньги называет модно бабки» (В зал.) Это он так кодирует свой язык, а она не поняла. «Хранит он их в крутом офшорном банке». (Держа лист в руках, откатывается от компьютера, говорит в зал.) Вообще тавтология. Раз офшорный, то уже крутой. И потом, где он их хранить должен? В нашем Сбербанке? Так это она душой за Россию болеет (Крутит пальцем у виска.), а не он. (Читает дальше, бормоча под нос, без всякого выражения.) «В его костюме, сшитом в стиле века, он больше не похож на человека» (В зал.) На обезьяну он похож что ли? (Продолжает читать, бурча под нос.) В его лицо впечаталось наискось презрение к чужим и даже близким.» (Хлещет тыльной стороной ладони по листу.) Просто нет сил. Дамочка, сочинившая этот «высокий слог», вы хоть понятие имеете о том, что песенные тексты отличаются от стихов тем, что певец, исполняя песню, должен как-то эмоционально выражать то, о чём поёт? А если имеете понятие, то расскажите мне, как я должен спеть «в его лицо впечаталось наискось»? (Кривляется, изображая мимикой то презрение, то удивление, то ужас.) Что же такому стихоплёту ответить? (Задумывается. Чешет голову и опять шею.) Патриотизм – модная тема. Все считают себя патриотами и радеют за процветание страны. В этой связи я вспоминаю себя в детстве. Я, как миллионы других мальчиков и девочек, ; пионер. Всем ребятам пример. Наша родина СССР. Кто нам не друг, того на хер. Нас растили патриотами, и мы ими росли. Гордо утром завязывали галстуки на груди, салютовали на линейках, пели речёвки:
«; Кто шагает дружно в ряд?
; Пионерский наш отряд.
; Кто идёт?
; Мы идём.
; Кто поёт?
; Мы поём.
; Гордые и смелые, умные, умелые». Ай да молодцы! Одним словом, подрастающая смена в стране развитого социализма. И вот однажды к нам на ВДНХ приехали америкосы. Для нас они были, как инопланетяне. Во всяком случае такое нам про них внушали. Тогда во всю шла холодная война и говорили о беспощадной машине империализма, а мы их осуждали и лили слёзы над рассказом «Красные башмачки» про бедную американскую чернокожую девочку, жестокого капиталистического владельца обувного магазином и доброго американца в синем рабочем костюме, друга всех негров. Читали? Не-ет?! Обязательно прочтите. Девочки из моего класса, ознакомившись с рассказом этого советского детского автора, неделю не спали и носили в карманах платочки. Кошмар и ужас, ужас и кошмар. Сегодняшние триллеры – смешилки по сравнению с этим рассказом, леденящим октябрятские и пионерские сердца. Прочёл, и всё ясно. У них ; разложение капиталистического общества, одни мы такие все солидарные и интернационалисты. Пошли на международную выставку (Пауза.) но не для того, чтобы посмотреть на американские экспонаты, а за жвачкой. Дяди Сэмы и другие нехорошие дяди с волевыми подбородками ковбоев бросали нам эти жвачки, как бабушка в деревне раскидывает курицам зерно: пригоршнями и с разворотом, прямо на землю. И мы, советские пионеры, вопреки засунутой в подкорку морали, и под страхом быть пойманными за руку людьми в штатском, кидались за этими жвачками. Те, кто не поймал, до драки завидовали счастливцам. Те, кто поймали, плакали над рассказом про ущемлённую в правах негритянскую девочку уже меньше. Уехать из страны в США хотелось и тем, и другим. Не жить, нет, ну что вы! Пожевать. Поэтому, когда наступило такое время, что нам стали обещать жвачку в неограниченном количестве, мы, (Пауза, широко обводит зал руками.) за кусок резины (Пауза, уверительно кивает.) продали страну. А многие из нас (Пауза, широко обводит зал руками.) жуют её до сих пор. (Пауза, утвердительно кивает.) не по привычке, а из желания быть похожими на них. И про эту трагедию пока ещё никто не написал так, чтобы дети всего мира спать перестали. Чтобы поняли, что вслед за жвачкой захочется хорошую мебель, компьютер, машину, потом евроремонт, безлимитную визу во все страны мира. На этом уровне обогащения любой ценой захочется иметь дом на берегу моря или даже океана, яхту, вертолёт, персональный самолёт, свою деревню, свой край, целую империю!!! (Пауза.) а потом всё это наскучит и потянет на наркоту и соседа. В результате человек превратится в апатичного пресыщенного извращенца. Так что, Господа, с некоторых пор я в патриотизм не верю. Так автору и напишу. (Возвращается к столу, пишет на компьютере и одновременно читает.) «Болеть за судьбу народа нужно, переживая вместе с ним все тяготы». (В зал.) Иначе, это мы уже проходили с Владимиром Ильичом и его многовесными томами. Вот так сойдёт. Не нравится – плевать. (Складывает пополам лист с тем самым распечатанным текстом, рвёт его несколько раз, дождиком бросает клочки в корзину.) Пусть знает мнение человека, не покидающего страну. И не на что, и некуда. А то – в Швейцарии она живёт. Писака… никому не известная.
У нас тут, у своих, известных слова заканчиваются. (Поёт.) «Такая странная любовь. Такая странная любовь». Песня никакая, но исполнитель другую петь не будет. И конкурс придуман для замазки глаз. Это тоже отвлекающий манёвр для настоящих демократов. Так что нечего нам слать ваши строфы, поэты разных стран. В Швейцарии она живёт. Нет, ну скажите: чего ей там спокойно не живётся? Альпийские травы, швейцарская кухня. Нет, потянуло душу на выворот. Сиди, женщина, и не высовывайся со своими якобы песенными, якобы текстами. (Растирает грудь.) Вот тема, даже прижало. Нужно это лёгким коктейлем размочить.

Он идёт к бару, достаёт бутылку водки и бутылку сока. Сок взбалтывает, наливает треть стакана. Остальные два трети доливает водкой. Показательным жестом «втыкает в коктейль трубочку, пробует, улыбается.

РЕЦЕНЗЕНТ. Красота! Вот девиз – во всём соблюдай равновесие, и тогда сможешь гармонично вписаться в любую тему. И не нужно нам никаких стихов извне. Сменим рифму на очередную… рифму. (Читает с экрана.) Строевая песня. О, здесь даже ноты приложены. Сейчас распечатаю и попробую вам спеть. (Ждёт, пока принтер распечатает текст, берёт лист, становится в позу солдата, готового к маршу, поёт. Ритм у песни явно не такой, каким должен быть у марша. Соответственно и передвижение героя больше напоминает вальсирование, чем строевую ходьбу.)
Я иду вперёд, назад
Потому, что я солдат.
Своей Родине служу
День и ночь в строю хожу.

Герой, следуя ритму, доходит до края сцены, ошалело смотрит на зал выпученными глазами.

РЕЦЕНЗЕНТ. Это… это что такое? Это, простите, для какой армии строевая песня? Может для американской? Им там такое точно подойдёт потому, что у них там даже трансвеститам служить можно, не говоря уже о представителях нетрадиционных меньшинств. Точно-точно, я сам ; в шоке. Трансвеститам нельзя занимать руководящие посты. Но маршировать-то в строю можно. Ли-бе-ра-лы!!! Что вы хотите. Представляю я Шойгу, принимающего парад у такого вот строя. Да после этого от министра вся Тыва откажется. Потому как у нас, если я стране служу, только я вперёд хожу. Это доблесть, это честь, быть таким, какой я есть. И всё! И тогда никто уже больше на посягнёт на тысячелетние памятники мирового наследия. Блин! Я даже отвечать этому … не буду. Строевая песня…

Мужчина брезгливо доносит листок до мусорной корзины, опускает туда. Отходит. Затем почти бегом бежит за кулисы, выбегает оттуда с целлофановым мешком и дезодорантом. Лист кладёт в мешок, тщательно заворачивает и также брезгливо бросает за кулисы. Обильно орошает мусорную корзину дезодорантом. Устав от таких действий, идёт к бару, берёт бутылку водки, садится на диван. Открывает водку, льёт на руки, дезинфицирует их, протирает шею, растирает груд делает глоток, откидывается на спинку, замирает. Свет приглушается, герой словно засыпает, но тут вдруг снова играет мелодия «строевой песни». Мужчина резко просыпается, как от кошмара, смотрит по сторонам, видит водку, пьёт из горла, как воду.

РЕЦЕНЗЕНТ. Нет, от этой заразы можно избавиться, только уйдя с головой в работу. Приличные тексты, на помощь! (Идёт к столу.) Дайте немного прозы! Тургенева, Булгакова, Достоевского! Кого угодно, лишь бы вытравить из моей памяти всю эту гадость. (Берёт листок из кипы на столе, читает про себя, фыркает.) Так, с Тургеневыми в стране явный дифицит, зато рецензии на рекламу ждут меня, не дождутся. (Хлопает по кипе бумаг на столе.) Представьте себе, что это тоже просят рецензировать. На этот раз не рекламодатели, а дирекция каналов… на деньги рекламодателей. Смешно: вы нам заплатите за популяризацию вашей продукции, а мы вам поможем сделать так, чтобы зрители запомнили её надолго. И ведь умудряются помочь. Профессионалы сидят, работая над названиями и текстами для рекламы. Сами судите. (Берёт лист из кипы.) Реклама лекарства (Здесь и далее он заменяет название продукта на ля-ля-ля.)  Ля-ля-ля от артрита (В зал.) Произносить название не имею право. Коммерческая тайна! Итак, что пишут в тексте? «Натурально, дёшево, эффективно и, в конце: улучшает воспалительный процесс». Товарищи рекламопроизводители, вы хоть думаете, что пишете? Улучшить – значит сделать лучше, выше по качествам, а в данном случае ; усилить эффект. То есть, пейте наше лекарство, и ваш воспалительный процесс улучшится натурально, дёшево и эффективно,… а суставам – полная амба.  (Берёт другой листок.)
Дальше что? Колбаса « Ля-ля-ля Берёзка». Хорошее название. Но не для колбасы. Лично у меня сразу возникает вопрос: из чего она сделана. Что дальше? (Берёт очередной лист.) Водка « Ля-ля-ля на молоке». Ой, как мило! Хорошо, что не написали «вместо молока». Впрочем, и с таким зазывающим названием не промахнулись: Водка … на молоке – «Пей, дружок, с детства!» И это при том, что каждый в стране, включая младенцев и стариков, уплюхивает в год до 13 литров этилового спирта. (Тянет коктейль из трубочки.) Вообще с ума сошли эти производители водки. Какую её только не предлагают. Сейчас открою вам товарные аннотации для, так сказать, внутреннего прочтения. Мне эту номенклатурную ведомость прислал по знакомству один из владельцев популярной торговой сети. (Идёт к компьютеру, находит, что нужно, читает вслух.) Итак, какую водку нам предлагают. На талой воде, из артезианской скважины, из пророщенного зерна, на меду, настоянную на берёзовых почках, завещанную великими политиками, столичную и провинциальную, с настоем кедровых орехов, с привкусом аниса, с запахом мяты, с корнем калгана (Показывает раздутую голову.) утром, как вы догадались, вот такой калган будет, с корнем петрушки… Тут вообще не рискну представить состояние опохмела. Ага, ходишь, и, вместо перегара, от тебя то петрушкой прёт, то мятой. Вот женщинам-то на радость! (Читает дальше.) Фильтруется через уголь и (Поднимает вверх указательный палец.) через кварцевый песок! Ну точно не заболеешь, если всё это станешь пробовать. (Пауза.) Сразу умрёшь. Только, скажу вам, друзья, ничего нет лучше нашей давней, годами проверенной «Русской». Вода и спирт. И ничего лишнего. Зато знать будешь, что именно твой организм не принимает: если не спирт, то ; воду. (Плюёт через плечо.) Тьфу-тьфу-тьфу. (Идёт к бару, открывает, наливает водки в стакан, где был коктейль, трубочку обсасывает и откладывает, выпивает залпом, кряхтит, утирается.) Эх, хороша! Правда, Минздрав, как обычно, предупреждает.

Он снова возвращается к столу, берёт очередной листок, читает, хохочет.

РЕЦЕНЗЕНТ. Уморят меня когда-нибудь эти горе-сочинители. Вот послушайте. Бальзам «… сила» и слоган к нему: «Волосы растут прямо на глазах». То есть, надо понимать, что на голове уже не растут, а растут на глазах. К тому же прямо.
Ещё один запоминающийся рекламный текст для крема для лица. «Своей красоте я обязана родителям и крему». Всё! Формула найдена. Целая армия косметологов, а с ними и пластических хирургов пойдёт в отставку. Ещё один производитель кремов в рекламном тексте утверждает, что оценку эффективности его продукту дала независимая компания. (Пьяно.) Друзья… компания независимая от чего? От денег? Ага, как же! Будут они вам делать экспертизу бесплатно! Это не мне книжку прочитать. Там процесс затратный. Так что снова врут. А это что? А, вот ещё прикол: просят дать оценку работу жюри телевизионного конкурса, которое само даёт оценку. Нет, ну тут я ответить смогу только одно: (Пишет, читает вслух.) Господа, с той поры, как вы включили в состав жюри конкретную даму, ваш народный конкурс превратился в юмористическое шоу. Всё! (В зал.) Думать нужно, кого выбирать в судьи. Впрочем, это проблема действительно всенародная. Ой, что-то я подустал. Надо прилечь. (Захватив со стола планшетник, идёт к дивану.) Поспать, так сказать, без отрыва от производства. Спим и держим руку на пульсе.

Герой вытаскивает из кармана телефон, кладёт планшетник на пол, укладывается на диван, засыпает. На сцене гаснет свет. Через несколько мгновений раздаётся противный писк факса. Свет резко включается и одновременно с ним герой вскакивает.

РЕЦЕНЗЕНТ. Что? Где? Когда? Кому?

Он проверяет телефон, планшетник, потом идёт к столу, берёт факс.

РЕЦЕНЗЕНТ. Вот, хорошая работа. Нужна рецензия на синопсис фильма. Для непосвящённых объясняю, что иностранное слово «синопсис» вполне можно заменить на «краткое содержание». Но киношники все такие брендовые и блатные, что им уже и не вспомнить, как называется краткое содержание потому. (В зал.) Синопсис. Никому ничего не напоминает? (Произносит через паузу.) Плюрализм, превалировать, гласность, мышление. (В зал.) Понимаете, откуда ноги растут? Конструктивный диалог. (Букву «г» произносит как «х».) А как он может быть не конструктивным? И если он не конструктивный, то диалог ли он? Может просто беседа двух людей. Сидят на лавке, чекушку давят и беседуют. А когда друг другу уже приложили под глаз, то из разговора, беседа превращается в диалог, к тому же конструктивный. Пошли по лестнице истории дальше: кредитор, дебитор, респектабельный, альтернатива. Форум, сфера. Во времена моей молодости были только полусферы: северная и южная. Теперь же сферы повсюду. А ещё, мне нравится – субъект федерации. «Правительство предлагает решать вопросы по субъектам федераций». Звучит-то как угрожающе. Да половина населения страны не понимает, что это значит. «Скажите, субъект федерации, это съедобно или заразно?» (Пауза.) Или вот ещё любимое слово нынешних политиков? Резолюция. «По итогам брифинга руководители выработали новую резолюцию.» Сказали такое по телевизору, и какая-то бабушка до утра не доживёт. Она-то наверняка подумает, что снова что-то важное в своей жизни пропустила, как было тогда, когда перепутала конституцию с контрацепцией. А эти: шопинг, брендовый, эксклюзивный. (В зал.) Вот, я смотрю женщины иностранные языки лучше понимают. «Милый, я дебетировала карту на эксклюзивный брендовый… топ».  Сказала жена такое, и мужик подумал, что она себе грудь сделала. А вы бы что подумали, зная, что бытует такое выражение как топ-лесс?  Кстати, это я бы оставил. Топ -лесс – хорошо. Нюде – ещё лучше. Да нет, не сочтите меня за брюзгу. Я ведь понимаю, что процесс заимствования – это вполне нормально для развития языка. Обогащение нашей лексики за счёт неологизмов часто связано с новыми техническими инновациями. Вот, договорился сам. Вместо инноваций можно сказать изобретений. Вместо нюде – голая, вместо топ-лесс… Нет ничего вместо топ-лесс не нужно. Пусть будет. И мышку от компьютера никак иначе не назовёшь. Нет аналога в русском языке, выраженном одним словом. А если вместо мышки сказать приспособление для пользования экраном компьютера с целью нахождения нужного элемента на экране… Фу, сам не хочу. А в то же время один из Виссарионов сказал:» Употреблять иностранное слово, когда есть равносильное ему русское слово – значит оскорблять и здравый смысл, и здравый вкус». Речь идёт не о Сталине. Речь идёт о Виссарионе Белинском. Так что мышке для компьютера – да, а толерантному интервалу вместо допустимого промежутка – нет. Граждане, не будем без надобности засорять наш прекрасный язык! За что и выпьем.

Герой идёт к шкафу, открывает бар, долго смотрит на спиртное, в результате закрывает шкаф.

РЕЦЕНЗЕНТ. Надо ещё чуть-чуть поработать. Что у меня там? (Садится за компьютер.) Вот! Рецензия на фильм. Я не буду говорить вам, что я думаю про сегодняшние фильмы. Картина ещё хуже, чем на эстраде. Хотя, казалось бы, куда хуже. С одной стороны – есть очень прекрасные экранизации классиков, ставятся действительно сильные полные метры. С другой стороны, экраны заполнили фильмы из разряда, как я их называю, под пиво и семечки. Особенно в моде сейчас сериалы. Помните, когда-то мы откровенно ржали над мексиканскими сериалами и индийским кино. Сегодня мы (Обводит зал рукой.) спокойно воспринимаем отечественное и то хм-хм, и другое. Снова резиновая жвачка, жевать которую не гнушаются даже именитые режиссёры, прославившие советское кино. Им бы давно уже на пенсии Бобиков выгуливать. Нет, не хотят и привычными дуэтами снимают сериалы. И про что же эти сериалы? (Читает с экрана.) Про непростую судьбу простой девушки. Она скромная, но жутко талантливая. При этом красивая, честная и совершенно не падкая на деньги. (В зал.) Это не я придумал, это так написано в логлайне. Ещё одно кинематограшное словечко, приводящее меня в бешенство. Логлайн, друзья, это когда несколькими фразами автор сценария пробует зацепить зрителя. (Меняет голос.) Фильм про непростую судьбу простой девушки, (Своим голосом.) обязательно из провинции, (Чужим голосом.) красивой, честной и совершенно не падкой на деньги. (Пауза. Далее говорит своим голосом.) Ну как? Вас это зацепило? Уже в затравке – сплошная фантастика. Дальше: она приезжает в столицу, (В зал.) чего она сюда приехала, если на деньги не падкая? Сидела бы в своей деревне, где деньгами вовсе не пахнет. Что дальше? Аж самому интересно. (Смотрит на экран компьютера, потирает руки.) Ага. Героиня находит работу, проявляет себя, тут её подставляют, и она обязательно попадает в тюрьму. (В зал.) Без тюрьмы сегодня ни один сериал проверки у продюсеров не проходит. Всех в тюрьму. Всех! Не знаю, может наши пенитенциарии доплачивают производителям этих сериалов за рекламу? А что? Мол, смотрите, как у нас всё ажурно. Ну да, сначала вам рожу побьют и, не исключено, что на перо посадят, но потом-то, потом, включится в процесс тюремное сострадание, солидарность заключённых и милосердие надзирателей, и ваш герой закалится тут, как Павка Корчагин на стройке социализма. И тогда уже никакие беды ему в жизни не страшны, он всех победит. Слава цугундерам! Вот только зритель не понимает, почему всё же скромная и честная, да к тому же такая удачливая, в тюрьму попала. А, вот вам и крутой поворот для мозга, чтобы не закисали. Оказывается, всё из-за ревности, так как наша скромная за три рабочих дня сумела скрутить мозги отпетому негодяю, каким является сын олигарха, и,попутно, даже забеременеть от него. Вот это скромность! Сказать нечего. Про её педагогические способности я уже вообще молчу. Алкоголик, а то и наркоман, транжир, лентяй, хам и так далее, уже к первому поворотному моменту кинокартины превращается в агнца. Нам бы таких героинь во все наши учебные заведения. А то как-то пораспустились подростки. Матом и прочей дурью злоупотребляют. Ладно, это не в тему, опустим. (Читает с экрана.)
Второй поворотный момент начинается с трагедии. Здесь про тюрьму и беременность – обязательно. Дальше: в тюрьме её сначала избивают, про это я вам уже говорил, но потом героиня даже входит в авторитеты!!! Ну да, она же ; порядочная, а осужденные это сразу поняли. (Читает вслух бегло, без выражения.) Ребёнка забирают, у героя вдруг случается ретроградная амнезия и он забывает про мать своего дитя, а заодно и про себя самого. (Пауза.) В зале есть врачи? Желательно невропатологи? Есть. Прекрасно. Скажите мне, доктор, каков процент появления ретроградной амнезии у больных за всё время вашей сорокалетней практики? Два случая? Понятно. А в современных фильмах каждый второй герой страдает потерей памяти. Пора Минздраву разобраться. Что-то в стране не так. Опять приписки? Господа, вы или лучше лечите, или правдивее пишите. А зрителю головы дурить нечего. Впрочем, под пиво и семечки – пойдёт. Хуже то, что уже в титрах понятен исход истории. Зачем тогда мучить зрителя по часу пятьдесят? Пожалуй, это я и напишу в аннотации к фильму. А ещё так и хочется им сказать, что вашу дрянь я точно смотреть не буду. Но такое писать нельзя, ибо можно остаться без работы. Меня тут недавно попросили публично высказаться о нашумевшей картине начала года. Я высказался. Лет так пять назад Фонд одного умершего известного Актёра-Старшего, объявил конкурс на лучший сценарий, по результатам которого победителю присуждался гранд на обучение в США. Выиграл конкурс здравствующий Актёр-Младший. Случайно так выиграл. Другие все были недостаточно в родстве с учредителем фонда. Я это понял именно так. Прошло пять лет и нам на суд представили фильм антиутопию. В лучших традициях Голливуда. Интересно, папа, который снимался в фильмах в лучших традициях советского кино, там, (Показывает пальцем вниз.) случаем, не перевернулся? Именно про это я сказал публично. Думаете меня теперь все забудут, похоронят и не захотят знать? Да вы что? Кто же тогда будет писать аннотации про сериалы? А перечитывать рекламные объявления в газетах и выправлять их кто будет? Да, я делаю и это. (Идёт к дивану, встаёт на корточки, достаёт газету, открывает нужную страницу, читает вслух.) Жен, 66, 98, 160, бл., без вр. пр. хочет муж 55-70,98,170 без вр. пр. и для сер. отн. Вы всё поняли? Цифры – это не размеры шеи, талии груди. Цифры – это возраст, почтовый индекс региона и рост. Бл – это не то, что вы подумали, а блондинка. Без вр. пр. – это без вредных привычек. Сама такая и такого же ищет. В возрасте от 55, а ей 66, до 70. Нормально? Если в 55 тире 70 он без вр. пр, то сер. отн. для него остаётся только секс. Ну ещё рыбалка. Но для неё мужчине баба не нужна. Так что всё это означает только одно: я – нетрахоспособная, ищу спонсора. Откуда я это знаю? Господа, мне ли это не знать, если все эти объявления я сам и составляю. Они мне пишут, а я кодирую.

В этот момент пищит будильник. Мужчина засовывает газету обратно под диван, ползёт к компьютеру, с коленей смотрит на экран.

РЕЦЕНЗЕНТ. Всё, я в тайминге. Пора идти гулять. Потом есть. Потом спать. Чтобы сохранять такую трудоспособность и производительность, я должен следить за здоровьем. Сейчас махну на посошок и – в путь.

Он поднимается с колен, идёт к бару. На телефон приходит смс-сообщение, о чём подаётся звуковой сигнал. Герой вытаскивает телефон из штанов, читает вслух.

РЕЦЕНЗЕНТ. Неужели вам не стыдно своими рецензиями поощрять пошлость и дешёвку?

Мужчина всем весом падает на шкаф. Сверху валится рукопись. Он молча смотрит, как вокруг него рассыпаются листы, сползает на пол, качает головой.

РЕЦЕНЗЕНТ. Дожился. Наконец-то кто-то не постеснялся сказать мне правду в лицо и по заслугам оценить то, чем я и мне подобные занимаемся. Пошлость и дешёвка. Ими всё буквально пропитано в стране. Да, это факт. И мы (Делает широкий жест рукой, обводя зал.) в этом живём. Такова наша действительность, неужели вы этого не понимаете? Пошлость и дешёвка. И на их фоне я не понимаю за что мне должно быть стыдно? За то, что я называю вещи своими именами? Ну не буду я писать мои рецензии. Найдутся десять таких, как я. Ну пойду я преподавать, согласно диплому. Но я ведь не эта героиня фильма, которой даже в тюрьме удалось стать авторитетом.  Современные дети – похлеще уголовников и такие психологи, что мне с ними точно не совладать. (Молчит. Принимается собирать листы рукописи, комкать их по очереди и бросать в сторону мусорной корзины. Молчит до тех пор, пока не попадает в корзину. Делает рукой знак победителя, встаёт, идёт к краю сцены.) Пошлость и дешёвка, говорите? А разве вам нужны таланты и настоящая красота? Разве всё, уже сказанное мною, не доказывает обратное? Господа! Искусство – это не персик: укусил, распробовал оценил. Хотя и вкусовые качества можно поменять. Вспомните историю появления на Руси кофе. Тогда его проклинали. А теперь? Во-от. Привили рефлекс. Корову, что веками жевала траву, поят теперь пивом, чтобы мясо у неё было нежным? Во-от. Слава великому физиологу Павлову и его собаке. Так что, Господа, искусство – внушается, и посредственность тоже можно привить, как норму. Скажете я вру? А кто же тогда сидит в концертных залах и у экранов, перелопачивая всю ту пошлость и посредственность, что вливают нам в уши и впрыскивают в мозги? Во-от!

Герой идёт собирать разбросанные по сцене бумажные шарики и листы рукописи и одновременно продолжает монолог.

 РЕЦЕНЗЕНТ. Один окружает себя юродивыми и дураками, на фоне которых проще казаться сильным и умным. Другой держит придворного художника, чтобы выглядеть на портретах красивым. Кому-то нужен философ при дворе, который сможет облачить все пошлости в многослойные, недоступные уму фразы. И всем, абсолютно всем, нужны льстецы. Тем более за собственные деньги. И пока существует тщеславие, я буду востребован. Как парикмахер, повивальная бабка или гробовщик. То есть вечно. Так что, Господа, честь имею! (Идёт к корзине, выбрасывает бумажки, выключает компьютер, отключает факс, принтер, телефон, гасит торшер.) Пошёл писать… с ударением на первом слоге.

 ЗАНАВЕС
 25.01.2017