Глава 12. По лезвию бритвы

Зал заседаний райкома партии был небольшим, мест на тридцать-сорок. За столом, стоявшим на сцене, сидел первый секретарь райкома партии Юрий Юрьевич Козаков. Человек сухощавый, невысокого роста, коротко подстриженные волосы на его голове, побитые сединой, чем-то напоминали торчавшие во все стороны колючки ежа. Он внимательно слушал доклад, стоявшего за трибуной председателя райисполкома Сергея Петровича Бордина, поглядывая по сторонам. И, на что обратил внимание Кузнецов, за все это время, пока он находился в зале, первый секретарь даже ни разу не посмотрел на него. А может так казалось.
Члены партбюро, Григорий Николаевич насчитал их восемнадцать человек, сидели в трех первых рядах зала. Входит ли в их число управляющий «Светлояртрубопроводстроем» Иванцов Иван Иванович, сидевший в первом ряду недалеко от него, Кузнецов не знал. Но и Иванцова, первый секретарь не назвал в числе приглашенных, а только Григория Николаевича, значит...
В левой груди появилась какая-то тяжесть, которая через некоторое время начала саднить под лопаткой. Выровнявшись, Кузнецов потянулся, вытягивая затылок головы вверх, но хруста позвонка не дождался, и поэтому решил остаться на некоторое время в таком положении, чтобы хоть как-то разгрузить напряженные мышцы спины и грудной клетки.

Доклад председателя горисполкома был интересным. Видно, что Сергей Петрович прекрасно, до мельчайших подробностей, владеет всей ситуацией не только в поселке Светлый Яр, а и в трассовых поселках «Запсибтрансгаза».
Кроме них, правда, в Светлоярском районе были еще и национальные поселения, в которых жило небольшое количество семей ханты и манси, издревле занимавшихся на этой земле рыбной ловлей, охотой и разведением оленей. Но Бордин не касался национальных поселков, а только молодых, недавно образованных населенных пунктов, в которых находились газотранспортные предприятия «Запсибтрансгаза».

Слушая его, Григорий Николаевич отмечал про себя, что Сергей Петрович владел несколько устаревшей информацией, которую комиссия по подготовке к зиме филиалов газотранспортного предприятия ему представила месяц назад. Да, оставалось еще много вопросов в некоторых из поселков, связанных с затягиванием строительства жилых домов, магазинов, с ремонтом котельных, водоочистных и канализационных сооружений, инженерных сетей. Но они должны быть выполнены, Кузнецов за этим следил ежедневно.

Вот, к примеру, Североказымское ЛПУ. В этом году, в поселке этого подразделения введены два двенадцати квартирных дома. Их проект предусматривал шесть двухкомнатных квартир и шесть однокомнатных в каждом. Но это не устраивало само предприятие, так как многие семьи работников уже пополнились двумя-тремя детьми и расселять их в малометражках никакой выгоды не давало, а терять хороших специалистов из-за неимения жилья Кузнецов не хотел. Вот и было им решено, однокомнатные квартиры заменить на трехкомнатные.  Проектный институт справился с поставленной задачей быстро, завод строительных материалов - тоже, изготовил конструкции, строительно-монтажное управление их ввело в эксплуатацию, счастливые семьи отпраздновали новоселье. Но без ложки дегтя не обошлось, вода поступает в квартиры грязная.

- Очистные сооружения, введенные в поселке в прошлом году, со своей работой справляются, а вот инженерные сети нужно менять, они забиты ржавчиной. И что Вы об этом не знали, Григорий Николаевич? – сказав это Бордин, обращаясь к Кузнецову, даже не оторвал глаз от текста, который читал.
Очередной укол Бордина. Больно? Да, больно.

- Можно слово? - не выдержал Кузнецов, и вышел на середину сцены. – Эта информация, как и по затягиванию ввода амбулатории в Сорумске с канализационными сооружениями, как и в поселке Еловского ЛПУ новой котельной с хлебопекарней и складскими помещениями, для хранения овощей в ОРСе номер тринадцать, устарела, - громогласно заявил Кузнецов.

- Сядьте, Григорий Николаевич! – застучал по столу карандашом первый секретарь.

– Будет время, дадим вам слово!

- Время!? – обернулся к Козакову генеральный директор. – А у меня его нет! Не-ту, товарищи коммунисты. Через двадцать минут я должен встретиться с работниками своего предприятия. Вот какая диалектика, товарищи из бюро райкома. Поливать грязью с вышестоящей трибуны вам меня легко, Сергей Петрович. Да? Да.

Но все эти объекты, названные вами, если мне не изменяет память, уже введены в строй на прошлой неделе.

Почему-то вы об этом молчите, или этого не знаете? А, понятно,  это же отраслевые объекты, вот в чем вопрос. А вот инженерные сети в Североказымске, если мне снова не изменяет память, сданные строительно-монтажным управлением (сокращенно СМУ И.Ц.) семь лет назад, которым в то время руководили вы, имели очень много отклонений от нормативов, включая их очистку, изоляцию. Более того, некоторые трубы, были сняты со старых инженерных сетей и временно, как вы мне говорили, будучи начальником того самого строительно-монтажного управления, из-за их нехватки установлены в новых. И вы мне обещали, как ответственный подрядчик, что в следующем, тысяча девятьсот восемьдесят третьем году, все свои недоделки убрать. Но об этом тут же забыли, беря на себя новые обязательства по строительству школы и детского сада в этом поселке, так? – Кузнецов замолчал на несколько секунд и посмотрел на Бордина.

Покрасневший Сергей Петрович не поднимал глаз, а надувшись, смотрел в стопку своих бумаг.

- А вот мы, газовики, заказчики этих и всех других социальных объектов в наших трассовых поселках, как всегда оказались крайними, и устраняли их не вашими силами подрядчика, который так и не довел их до ума, как обещал, а своими. Так, Сергей Петрович?

- Как вы смеете осуждать… Да я вас…, - и не найдя, что дальше сказать, Бордин посмотрел на первого секретаря райкома партии, ища у него хоть какой-то защиты.

– Юрий Юрьевич, как можно допускать такие выпады?
В зале повисла тишина.

- А что, я где-то соврал? – спросил Кузнецов. - Нет, документы все сохранены, я их предоставлю в бюро Светлоярского райкома партии, и пусть их рассмотрят. Второе, Сергей Петрович, больницу на двенадцать коек с поликлиникой на пятьдесят посещений в день, которую сдавало ваше строительно-монтажное управление пять лет назад, и не сдало по причине не имения средств, мы закончили своими силами. Так?

- В Сорумске? – голос Бордина в эту секунду стал больше напоминать скрип сухой сосны, в стволе которой полно трещин. – Ну, тогда, Григорий Николаевич, не вы руководили «Запсибтрансгазом» и мы эти вопросы утрясли с тем руководством.

- А в документах, которые вы говорите «утрясли», черным по белому написано, что вы, как главный подрядчик, в течение первого квартала тысяча девятьсот восемьдесят пятого года, выполните оставшиеся работы за счет своих источников. А сегодня на календаре восемьдесят восьмой год.

- Но эти объекты сданы и работают, если не ошибаюсь, Григорий Николаевич, и по ним у меня вопросов к вам нет, - снова заскрипел голос Бордина.

- Конечно, люди, которые живут в том поселке, они должны быть обеспечены всем необходимым, в том числе и медицинским обслуживанием. А вот тот, кто вас, неисполнительного руководителя, выдвинул на должность председателя райисполкома, видно не знал этого. И сегодня, вместо того, чтобы заниматься вопросами обеспечения своего района всей необходимой инфраструктурой и ресурсами жизнеобеспечения поселков, вы занимаетесь тем же, что и, будучи руководителем СМУ, перекидываете свои недоработки на других. Так проще.
Первый секретарь громко постучав по столу карандашом, заставляя присутствующих в зале не шушукаться, внимательно слушал и ни каких действий в этом разговоре Кузнецова с Бординым не предпринимал. Создавалось такое впечатление, что он с этими обвинениями был незнаком. Может и так, и хорошо, что Козаков сейчас занимал позицию наблюдателя.

- Райисполком должен занимать позицию не созерцателя и контролера с судейскими полномочиями, а еще и помощника, - тон голоса у Григория Николаевича стал спокойнее. – Сегодня я руковожу газотранспортным предприятием, завтра – другой человек. Но задачи предприятия – транспортировать газ потребителю, не поменяются. Рабочие и специалисты, которые занимаются этим процессом на нашем предприятии, их семьи, должны жить в нормальных социальных условиях, обеспеченные продуктами питания, промышленными товарами, детскими садами и школами, домами культуры и спортзалами, больницами и поликлиниками. Все это вы понимаете прекрасно, так давайте и будем объединять в этом направлении свои усилия. Все вместе! – Кузнецов кивнул головой, слушающим его в зале людям, вернулся на свое место и сел на стул.

- Я с вами согласен, Григорий Николаевич, - вздохнул первый секретарь. – Но, может в докладе Сергея Петровича Бордина и звучат для вас обидные слова, но это не говорит о том, что вы имеете право человека оскорблять в присутствии всех нас собравшихся здесь. Я обязательно займусь расследованием тех мероприятий, о которых вы сейчас говорили. Обязательно! – и сильно ударил карандашом по столу.

– Но сейчас мы подводим итоги работы этого года, а не периода, который прошел семь, пять лет назад. И вы, Кузнецов, должны отвечать за то, что сами недоделали в своих трассовых поселках, потому что являетесь их генеральным застройщиком!

Григорий Николаевич, весь поджался и опустил глаза.

- За то, что ввели социальные объекты с опозданием, за это мы с вас спросим по всей строгости! – снова сильно стукнул карандашом по столешнице Козаков. – За медсанчасть, которую вы запустили в эксплуатацию с большим объемом недоделок в Светлом Яре, тоже. Вы до сих пор не запустили там один котел в котельной.

- Уже запущен, - приподнялся Кузнецов.

- Сядьте, никто вас не поднимал, Григорий Николаевич! – стукнул по столу кулаком первый секретарь райкома партии. – И мы с вас за это тоже спросим по всей строгости! И посмотрим, достойны ли вы в будущем носить звание члена коммунистической партии Советского Союза.

Кузнецов встал и вытянулся по стойке смирно.

Покрасневшее лицо Козакова начало трястись.

- А то, видите ли, все у него виновны, один он среди нас беленький и чистенький! А вы внимательно посмотрите на свои недоделки. Год назад произошло разделение района, наш – Светлоярский стал самостоятельным. И в следующем году рассматривается передача вашей медицинской части с больницей и поликлиникой с вашего министерства нам. И я с Бординым, и с другими ответственными лицами, будем у вас принимать этот объект очень внимательно, каждую мелочь. Я понятно
говорю, Кузнецов?

- Да, - кивнул головой Григорий Николаевич.

- Готовьтесь к этому, - и посмотрел в сторону Иванцова, управляющего трестом «Светлояртрубопроводстрой».

Иван Иванович, увидев его взгляд, встал, легонько поклонился ему, и, шепча, что сейчас все уточнит, вышел из зала.

- Так вот, Григорий Николаевич, - проводив своим взглядом Иванцова, продолжил первый секретарь, - сегодня мы вызвали вас для того, чтобы рассмотреть ваши недоработки. Светлоярский райком партии недоволен тем, что вы затягиваете решение многих вопросов, которые касаются жизнеобеспечения людей, проживающих в трассовых поселках. Коммунистическая партия – это народная партия! Она, как политическая сила государства, выбрана народом, а не какими-то отдельными личностями для совершения каких-то своих частных дел для личного удовольствия. Вы об этом не забывайте!

И ваше поведение, попытка очернить руководителя, стремление развития каких-то межличностных склок, не должно оставаться без нашего внимания. Мы, бюро райкома партии, со всей строгостью заявляем вам, что в наших рядах, должны работать люди с высокой ответственностью и с чистым сердцем. Они должны быть не просто исполнителями, а идейными, идеологическими исполнителями. Каждый объект, за который вы отвечаете, вернее, перед каждым построенным объектом стоят какие-то задачи. Больница создана для лечения людей, котельная, для согревания воды, инженерные сети - для водоснабжения домов и так далее. И если они не работают, то в этом не вина тех, кто строил их десятки лет назад, а вина тех, кто эксплуатирует их сегодня!

Так, Григорий Николаевич? А вы мне здесь пытаетесь развивать ту канитель, что виновны все, только не вы. Перестаньте искать крайних! Учитесь отвечать за свои поступки, как и за свои слова, а не прятаться за спинами своего коллектива, подрядчиков, министерства. Прекращайте это!

Первый секретарь, осмотрев всех присутствующих, сел на свое место, и через несколько секунд, сказал:

- Сергей Петрович, продолжайте свой доклад.

- Извините, - поднял руку Кузнецов и встал, - отпустите меня на встречу с коллективом предприятия.

- 2 –

В дом культуры Кузнецов зашел с парадного входа, а не с пожарного, как хотел это сделать вначале. У крыльца стояло несколько незнакомых ему мужчин, курили. Увидев генерального директора, побросали бычки в урну и стали жать ему руку.

- Извините меня, задержали, - сказал он вышедшему ему навстречу  начальнику Светлоярского ЛПУ Юрию Петровичу Тропинкову. – Бюро райкома партии. Люди собрались?

- Да, да, Григорий Николаевич.

Кузнецов, войдя в холл, присвистнул, осматривая высокий потолок с несколькими рядами развешенных на нем небольших люстр.

- Ну, Юрий Петрович, ты прав, теперь света вполне хватает.

- Чем проще, тем лучше, Григорий Николаевич, - заулыбался Тропинков. – А то начальник СМУ начал меня уговаривать, чтобы я придерживался проекта дома культуры. Шесть люстр по полторы тысячи рублей, это же. Да меня все люди съедят вместе с ними. У вас в Комсомольском такие в магазине «Сибиряк» видел. Они весят около шестидесяти килограмм, если не больше. С помощью чего же мне их удержать на потолке. И стоят по полторы тысячи рублей.

- Ладно, ладно, пошли в зал, - стал поторапливать Тропинкова генеральный директор.

- Так я людям сказал, что вас задержали в райкоме партии.

- И?

- Так понимают, что там вас не очень любят. Второй секретарь на прошлой неделе на партсобрании в ваш адрес столько наговорил.

- А что же молчал? – остановился Кузнецов.

- Так зачем, у вас таких райкомов восемь…

- Десять, - поправил его Кузнецов, - плюс два окружных комитета и два областных, так что стружку везде снимают с меня, как хотят. Ладно, - и, сняв с себя пальто, повесил его на вешалке в небольшом кабинете заведующего домом культуры. – Кто ведет собрание?

- Маллер.

- О чем говорит?

- О строителях, как вчера попытались газопровод остановить. Все возмущаются. Он же у нас артист, так рассказывает об этом, аж кровь стынет в жилах.

- Артист? – удивился Кузнецов.

- Еще и какой. У нас сюда театр перевелся из старого клуба. Они готовят спектакль «Любовь и голуби». Маллер был на его премьере в Москве, и потом с какими-то хитростями добыл этот сценарий. Здорово получилось, насмеялись.

- Вот чего людям не хватает! – улыбнулся Кузнецов и зашел через открытую дверь в кинозал.

 Пробиться к сцене было нелегко. Весь проход был занят плотно стоявшими друг к другу людьми, и это при всем том, что они ужимались, пропуская генерального директора. Многие с ним здоровались, пожимая руку, и Григорий Николаевич с удовольствием это делал, многим из них уделяя всего по несколько секунд. Да, да, было бы у него свободного времени побольше, не как сейчас, то он бы остался с некоторыми поговорить, хоть на минуту-две, есть что вспомнить. Много лет все-таки он проработал в Светлоярском ЛПУ, и всего за это время хватало, и радостных, и горьких минут.

Когда вышел на сцену, зал оживился аплодисментами. Пожимая руку Маллеру, спросил у него:

- Что наговорил на меня?

- Да пока ничего, Григорий Николаевич. Хлопали в ладоши, не только хваля человека, а и на его казни. Хи, хи.

- И за что я тебя… - не досказав фразы, Кузнецов встал около стола, стоявшего посередине сцены. - Рад, что удалось встретиться с вами, - обратился генеральный директор к залу. – Тысяча девятьсот восемьдесят восьмой год сложный, как для страны в целом, так и для нас с вами - газовиков. Нужно построить девятые и десятые компрессорные цеха во многих ЛПУ, работающих на новом коридоре. Нужно строить жилье не временное, а капитальное, благоустроенное во всех ЛПУ, так как временное не бывает постоянным.
Сегодня мне удалось побывать только на нескольких объектах. Больница, вижу, достроена, начала работать, но для ее развития и расширения лечебных направлений деятельности, еще нужно вкладывать и вкладывать средства. И я пообещал главному врачу, что этим заниматься будем, обязательно приобретем рентгеновский аппарат, кардиологическое и реанимационное оборудование. Я созвонился с начальником медицинской части, и он обещает в следующем году приобрести это все, наше министерство газовой промышленности с Минздравом об этом договорились и подписали все необходимые документы.

Строительство новой базы транспортного предприятия идет без нарушения графиков. Данцеров Николай Николаевич здесь? Ну, он перед вами, и подтвердит, так как следит за всем процессом строительства сам. Не успел побывать в аварийном поезде, это сделаю утром, а может сейчас после встречи с вами.

- Григорий Николаевич, - поднялся в первом ряду пожилой седовласый мужчина. – Я понимаю, что «Запсибтрансгаз» большое предприятие. Но вы мне скажите, сколько будем ждать, когда у нас вместо деревянного жилья будут строить каменные, железобетонные дома. Вот вы обещаете, а в год сдается пшик – семидесятиквартирный дом, в котором тут же после распределения квартир для газовиков остается шестьдесят, и меньше.

- Вопрос, так я понял, поставлен ребром? – улыбнулся Кузнецов. – А пока так и будем сдавать. Правда, в следующем году Светлоярскому ЛПУ удалось выпросить у меня еще один дом на семьдесят квартир. А в общем их будет в следующем году два таких сверхплановых дома. Но это благодаря договору с одним из крупнейших в стране домостроительных комбинатов, находящихся в Свердловской области. Мы покупаем у них дома, расплачиваясь наличкой. Деньги берем в кредит в банке, в невыгодных для себя условиях, но другого выхода нет.

- От этого пострадает наша зарплата? – женский голос тут же поддержало многоголосие собравшихся людей в зале.

-  Нет, это другой фонд, не влияющий на заработную плату.

- И на премии тоже?

- И на премии. Они формируются от доходов нашего предприятия. Дайте мне закончить ответ на вопрос о жилье.

- Тихо, - громко сказал Маллер, стоявший рядом с Кузнецовым. - Прошу тишины! Мы же с вами договорились, что вопросы будете задавать по одному.
Зал в ответ заревел, и только после нескольких десятков секунд ожидания, стал успокаиваться.

- Мне, Григорий Николаевич, хочется спросить по-другому у вас…

- На английском али немецком? – кто-то спросил из мужчин в зале, и в это же мгновение зал в один голос рассмеялся.

- Фу! - громко вздохнул Кузнецов. – А то думал, вы меня здесь разорвете.

- Это всегда успеется, - переждав возгласы людей, сказал тот же мужчина. – Вы вот говорите, перестройка, перестройка. А мы, Григорий Николаевич, все хуже и хуже живем. Зарплата пшик. Где же ваши обещания, что у нас будет расти зарплата и премия.

- Вот смотрю на вас, знакомое вроде лицо, - поморщился Кузнецов. – Вроде в четвертом цехе работаете машинистом технологических компрессоров, если не ошибаюсь?

- Хорошая память, Григорий Николаевич. Да в четвертом, машинистом технологических компрессоров пятого разряда. Ануфриев я, Николай Александрович.

- Прекрасно. И что, зарплата маленькая?

- Маленькая, два года как была триста пятьдесят, так и осталась. А обещали, что вырастет.

Зал замер.

- Ну, а кто ж в этом виноват, Николай Александрович? – прищурился генеральный директор. – Сколько у вас в цехе было аварийных остановов газоперекачивающих агрегатов в этом году?

- А к чему это? – удивился мужчина. – Брянская ремонтная организация перестала нас обслуживать, запчастей не хватает. А вы удивляетесь росту аварийных остановов.

- Хм, действительно, - не сводя глаз с мужчины, покачал головой Кузнецов.

- Вот и я о том же.

- Ну… - громко вздохнул Григорий Николаевич, - а Семенов, бригадир машинистов пятого цеха здесь есть? – и стал смотреть в зал.

- Я здесь, - поднялся в дальнем ряду мужчина, одетый в черную спецовку.

- Так чего же молчишь, Конрад Павлович?! Ты, помнишь, как мне доказывал, что комплексный подряд – это самый эффективный на сегодня метод работы? Так? У тебя работает в цехе шесть газоперекачивающих агрегатов ГТК-10-4.

- Так. Только у нас в обслуживании два цеха, двенадцать агрегатов.

- И в прошлом году ты нам всем доказал, что вы можете обслуживать машины и без брянских ремонтников, увеличив свой коллектив на три слесаря. Скрипя сердцем, с тобою согласился. И дальше что?

- А что дальше, Григорий Николаевич?! Потише! – попросил кого-то из сидевших с ним рядом людей Семенов. – А что дальше, Григорий Николаевич? У нас все нормально. В прошлом году цеха бесперебойно отработали чуть больше сорока тысяч часов, сорок тысяч семьдесят два часа, точнее. Было пять аварийных остановов агрегатов, в этом году три. Причины механические, поломки плохие, но разобрались и машины пустили быстро. В этом году один агрегат остановили вовремя, лопатки ротора осевого компрессора износились, так что все обошлось без аварии и разрушений, через неделю агрегат пустим в работу.

- Молодцы! А вот как с расходом масла, электроэнергии?

- Экономим, Григорий Николаевич, немного, но экономим. А что говорить, вот увеличили количество слесарей, это дало нам возможность навести порядок в цехе, убрали все свищи на запорной арматуре, на маслопроводах. Отсюда и экономия. Поменяли кабельную продукцию в цехе, не всю, но те участки, где она была оголенной. Ну…

- Молодцы, молодцы, читал ваш отчет, - остановил Семенова генеральный директор.

– Скажи, а зарплата как?

- Ну, подросла. Не очень сильно, но, нормально подросла.

- Хм, - покачал головой Кузнецов, - а в четвертом цехе у ваших коллег жалуются, осталась прежней у них зарплата.

- Так работать не хотят, Григорий Николаевич, - под общие аплодисменты зала громко сказал Семенов.

- Что ты брешешь! – обернулся к Семенову Ануфриев.

- А чего? У вас на прошлой проверке, вспомни, сколько я свищей насчитал на маслопроводах? – взбеленился Семенов. – А вам наплевать, все ждете дядю с Брянска, а у самих, что рук нет? Да гнать вас нужно с работы!

В зале началась перепалка между поднявшимися с разных мест мужчинами. Маллер застукал стаканом по графину, пытаясь унять ссору. Это удалось сделать, но только через несколько минут.

- Товарищи! – поднял руку Кузнецов. – А вот я поддерживаю работу таких комплексных бригад на каждой компрессорной станции. И они появились, не сразу у них все, о чем мечтают, получается. Но эффективность растет, они выходят в первые ряды социалистического соревнования, приносят предприятию прибыль, и сами не остаются без денежных вознаграждений. Так что, не буду больше сегодня на этой теме останавливаться.

- Григорий Николаевич, - поднялась в первом ряду полная женщина в синей демисезонной куртке.

- О, Полина Федоровна, как у мужа дела? – спросил у нее Кузнецов.

- Спасибо вам, премного благодарна за то, что помогли. Сделали ему в Тюмени операцию, и сказали, что вовремя его доставили в больницу.

- Рад, рад, - закивал головой Кузнецов. – Этот случай, дорогие мои товарищи, в первую очередь, говорит о том, что нужно следить за своим здоровьем. Полтора года назад у вас появилась такая прекрасная больница, а вы мимо ее ходите, и если здоровье начинает хромать, вы пытаетесь себя лечить с помощью каких-то народных методов. Так и Сергей Павлович.

- Николаевич, - поправила его женщина.

- И вот, у человека начало болеть сердце. А он делает вид, что здоров.

- Так у нас кардиолога в больнице нет, - кто-то выкрикнул из зала.

- И эндокринолога нет.

- Согласен, но мы же добились, что два раза в году у вас работают врачи разных специальностей из Москвы и Тюмени. Что трудно записаться к ним на прием? – спросил Кузнецов.

- Так работаем, а в выходные не пробиться к ним.

- Тоже верно, - согласился Кузнецов. – Да, что ни говори, а первая задача, которую мы должны решить в ближайшее время, это найти таких специалистов, открыть им в медсанчасти ставки, обеспечить их жильем. Так?

- Григорий Николаевич, - встал из-за стола Маллер, - а для этого нужно внести изменения в коллективном договоре?

- Какие? – не понял его генеральный директор.

- А вот такие, - поднял вверх толстую стопку печатных листов Готлиб Яковлевич.

– Вот посмотрите, товарищи, - повысил свой голос Маллер. – Что у нас за колдоговор? Из чего он состоит? Из плана мероприятий, которые мы должны с вами сделать за год. Вот смотрите! - он открыл стопку листов посередине и стал читать - Тысяча девятьсот восемьдесят восьмой год: построить компрессорный цех под номером восемь. Ввести котельную, дизельную электростанцию собственных нужд, установки очистки технологического газа, установки охлаждения технологического газа, - он опустил документ и посмотрел в зал. – Ну, слышали, так что это такое товарищи? Это план строительства объектов, а разве из этого должен состоять наш коллективный договор?!

Да, там есть и более важные для нас объекты, ввод жилья, детских садов. Но опять же, это всего лишь план развития нашего предприятия и не более того. Григорий Николаевич, на прошлом Совете трудового коллектива вы нам обещали пересмотреть коллективный договор, изменить его форму и содержание. Вы сказали, что он будет состоять не из планов работы по строительству и ремонту, а в нем будут главы посвященные защите трудового коллектива. И что?
Кузнецов посмотрел на зал, потом - на Маллера, и немножко подумав, спросил у него:

- Готлиб Яковлевич, а когда у нас пройдет следующий совет трудового коллектива, не помните?

- Ну, как, не помню, - стушевался Маллер, - январь следующего года.

- Вот такая вот диалектика! До него осталось буквально ничего: ноябрь, декабрь, два с половиной месяца, - зажимая на ладони пальцы, сказал генеральный директор. – А где же ваш тот напор, Готлиб Яковлевич, с которым вы наседали на меня в апреле этого года? Покричать, поелозить языком, я смотрю вы мастера. Лишь бы на собрании побольнее укусить генерального директора, поиздеваться над ним. Мастера! Но с тех пор уже прошло, - и снова подняв вверх свою ладонь, Григорий Николаевич продолжил, - апрель, май, июнь, июль, август, сентябрь, сегодня октябрь. Сколько месяцев прошло с прошедшего совета трудового коллектива? А? – и Кузнецов посмотрел в зал.

- Шесть, - кто-то выкрикнул из зала.

- Да семь уже, - поправили его несколько голосов.

- Вот, дорогие мои товарищи. Покричали, и успокоились. А мне то что, если нет предложений, то выход один, нужно оставить коллективный договор таким как есть, без изменений. Так, Готлиб Яковлевич?

- Да нет, мы рассматриваем предложения, - не поднимая взгляда с пола, стал говорить Маллер.

- И сколько их будем ждать, этих ваших предложений? – буравит его своими черными глазами Кузнецов.

- Ну, вот сейчас для этого и собрались мы, чтобы поговорить, - нашелся Маллер и с ухмылкой посмотрел на Григория Николаевича.

- Интересная диалектика, получается? – покачал головой генеральный директор. – Ну, что же, я не против, - и пройдя к столу, сел за него. – Ведите собрание. Изберите секретаря, а то у меня с собой даже блокнота нет, папку в машине оставил. Кто-то принесет?

В среднем ряду поднялся Тропинков, начальник Светлоярского ЛПУ, и вышел из зала.
Кузнецов кивнув ему головой, в знак благодарности, посмотрел на Маллера.
- Товарищи, - поднял руку Готлиб Яковлевич, прося у зала внимания. – Коллективный договор должен из себя представлять документ, который подписывается между руководителем предприятия, то есть работодателем, и трудовым коллективом, то есть нами – служащими, инженерно-техническими работниками и рабочими. Он должен защищать наши с вами права. А что в них входит?

- Высокая зарплата, - кто-то выкрикнул из зала.

- Ну, это естественно, - заулыбался Маллер, - если мы ее конечно заработаем. Ведь не забывайте, что сегодня фонд нашей заработной платы зависит от выполнения плановых заданий филиалом, в котором мы работаем. В каждом подразделение: в Светлоярском ЛПУ, в Светлоярском аварийно-восстановительном поезде, в медсанчасти, в управлении магистральных газопроводов, везде есть свой бюджет, а также есть свой коллективный договор. Сегодня, Григорий Николаевич напомнил нам о предложении не разрозненно заключать коллективные договора, а создать один коллективный договор в «Запсибтрансгазе».

- А зачем? – кричали одни, не поднимаясь со своих мест.

- А кому это нужно? Что мы должны кормить отдел рабочего снабжения, который нам ничего, ни мяса нормального, ни молока, ни колбасы с икрой не представляет на прилавки, а только начальству все это везет из-под прилавков?

Зал загудел, люди вставали с разных мест, громко высказывая свое мнение по этому поводу.

Один кричал о том, что нужно вообще не пускать в детские сады газотранспортного объединения детей работников других предприятий. Другой о том, что строительному тресту, который находится в «Запсибтрансгазе» нужно урезать фонд заработной платы, а то сдают дома с задержкой, оставляя после себя много недоделок. Третьи кричали о том, что нужно народному контролю добавить новые права, чтобы они проверяли не только работу ОРСов (отделов рабочего снабжения), выделение мест в детские сады, распределение совхозного молока, мяса по подразделениям, но и заработную плату, чтобы генеральный директор и начальники филиалов не хранили лишних денег у себя в загашниках.

И только через пять минут Кузнецову, вставшему из-за стола и поднявшему руку, просившему тем самым успокоиться кричащую публику, дали слово.

- Вот видите, сколько у вас накопилось вопросов. И каждый из вас по-своему прав. Нельзя жить в обществе только своими какими-то отдельными интересами. Тем более в нашем огромном предприятии, которое объединяет в себе пятьдесят два филиала, включая совхозы, медсанчасть, управления магистральных газопроводов, строительные, автотранспортные предприятия и так далее. Нам сегодня с вами нужно не просто выжить в сложившейся сложнейшей экономической ситуации в стране, но и развиваться. Без развития мы не справимся с главной задачей поставленной министерством газовой промышленности перед нами – транспорт газа.
Зал затих, слушая Кузнецова.

- А главным нашим банкиром является компрессорная станция и газопровод, по которым транспортируется купленный нами у добытчиков газ, и продаваемый следующему потребителю, другим газотранспортным предприятиям как мы, а также городам, заводам, которые находятся в регионах нашего присутствия, - каждое слово, Григорий Николаевич произносил четко. – Если вас сравнить с филиалами, работающими в тундре, где тяжелее работать и жить?
Зал молчал.

- Вот и я о том же. Значит, им нужно давать больше льгот.

- Ну, конечно, им так все и сразу! Квартиры, вагоны денег, - кто-то возмутился из середины зала.

- Вот, не нравится. И я о том же. Только, что ни говори, а условия жизни у них не сладкие, по сравнению с вами. Единственное, чем она отличается от вас, это размером выплаты северных надбавок. У них один и восемь, а у вас один и семь. Холодно там жить, и вам не легче, понимаю. А в остальном проблемы у всех одинаковые, и по жилью, и по детским садам, и по здоровью, и так далее.
Вот и получается, дорогие мои коллеги, нам с вами нужно рассмотреть, как жить дальше. И не разрозненно, а вместе. Поэтому предлагаю всем сегодня закончить эту встречу, поговорить об этом, о чем я сказал сейчас, на своих внутренних собраниях и конференциях и выносить свои предложения в объединенный профком «Запсибтрансгаза». Только это не затягивайте, за месяц до начала конференции совета трудового коллектива мы – паритетная комиссия с представителями совета трудового коллектива, должны все ваши предложения рассмотреть и принять решения, то есть посчитать их стоимость и выбрать, что можем потянуть.

- А как это? – кто-то спросил у Кузнецова из зала.

- Все ваши предложения в ноябре-декабре будут рассмотрены с моими заместителями, экономистами и бухгалтерами. Мы соберемся в конце ноября в управлении «Запсибтрансгаза» на паритетной комиссии и просчитаем все ваши предложения, их общую цену. Понятно говорю? То есть, к примеру, выплаты людям добирающимся два часа на работу и из нее домой, будет, к примеру, решено выплачивать десять процентов от средней зарплаты. Вот и нужно просчитать, сколько это будет стоить, просуммировать эти затраты с другими выплатами и вычесть их из той суммы, которая будет выделена на все это.

Месяца вам хватит все просмотреть, просчитать, подумать, что убрать, а что оставить, так как прошу всех вас не забывать, что кошелек наш не такой большой, как всем нам хочется. В нем нужно распределить бюджет на развитие промышленности, на содержание объектов и их ремонт, на фонд заработной платы, на льготы. Так что давайте, дорогие друзья, на этом остановимся.

Времени то уже сколько! - Григорий Николаевич посмотрел на часы и присвистнул.

- Вот такая вот диалектика(!), полночь уже, а многим из нас завтра нужно идти на работу. В том числе и мне, - улыбнулся он, - а мне еще добираться до Комсомольского, верст так пятьсот, и утром докладывать министру по вводу двух компрессорных цехов, которые затягивает главный подрядчик. Вот такие вот дела, вот такая она диалектика. Все, заканчиваем, товарищи это собрание. До свидания!

- Григорий Николаевич, - шепчет на ухо подошедший к Кузнецову начальник Светлоярского ЛПУ Тропинков, - через час Ми-6 будет идти в Комсомольский. Он летит из Еловского ЛПУ.

- Чей он? – поинтересовался Кузнецов.

- Тюменский, энергетиков. Линию электропередач строит.

- А почему ночью?

- Так везут они кого-то из своих людей на медицинскую операцию, а летчики имеют разрешение на перелет ночью.

- Нашли какую махинищу посылать с больными в Тюмень. Что у них поменьше вертолетов нет?

- Так совпало, он летит в Тюмень, подошел срок ремонта двигателя. Григорий Николаевич, а у летчиков все допуски есть.

- Да ладно, успокойся, Юра, не боюсь я лететь ночью. Такой махиной управлять неопытным летчикам не дадут. А что там дальше произошло с теми строителями, которые в охранной зоне пытались перекрыть газопровод? – поинтересовался Кузнецов. - Они давно должны были приехать в Светлый Яр. Но, как понял на партбюро, вовремя не прибыли, хотя расстояние оттуда до Светлого Яра тьфу.

- Нет, не приехали?

- Не понял, - удивился Кузнецов. – Что произошло? Ты представляешь, если с ними что-то случится по дороге, то  чем это нам может грозить?

- Там маленькая хитрость была подстроена, Григорий Николаевич.

- Какая? – наморщившись, посмотрел на Юрия Петровича Кузнецов.

- Так, та машина, в которую они сели, шла в Североказымское ЛПУ, а не в Светлый Яр. Мы им шепотом передали, что в ЛПУ идет набор специалистов по монтажу и сварке в линейную службу, а также слесарей. Вот они и не сели в свою машину, а в нашу и поехали туда.

- Ты представляешь, о чем сейчас мне говоришь? – придвинулся вплотную к Тропинкову генеральный директор, и, чуть не схватив его за грудки, сдержавшись, стал легонько постукивать своими огромными кулачищами ему по груди.

- Так, Григорий Николаевич, это же высочайшего разряда монтажники и сварщики. Одумались, хотят нормально жить, зарабатывать, у них семьи есть. Да и начальник ЛПУ возьмет их к себе, но только с испытательным сроком. Да и бы не отказался…

- Ладно, поехали на вертолетку, значит, Иванцов не дождется их, чтобы завтра соорудить какую-нибудь здесь пакость против меня. Так получается? – то ли спросил, то ли просто высказал свою мысль Кузнецов.

- Они уже находятся в Северном Казыме, Григорий Николаевич. И по телефону передали Иванцову о том, что увольняются из его треста.

- Вот такая диалектика! - покачал головой Кузнецов. – Сегодня ты на коне, а завтра можешь оказаться и под ним. Ладно, Юрий Петрович, поехали на вертолетку. Пора домой, пора.

- 3 –

- Григорий Николаевич, можно поговорить? - выходя из дома культуры, Кузнецов услышал встревоженный голос Рублева, начальника Светлоярского управления магистральных газопроводов,  обратившегося к нему, и резко обернулся.
Он знал этого человека давно, шестнадцать лет назад, когда был назначен главным инженером - заместителем начальника Светлоярского ЛПУ. Николай Тавлович Рублев, тогда был заместителем начальника УМГа, управления, которое исполняло функции своей материнской компании газотранспортного объединения «Запсибтрансгаз» в Светлоярском регионе, командуя всеми филиалами, входившими в его структуру.

День знакомства с ним у Кузнецова состоялся на одном из утренних производственных совещаний. Тогда Григорию Николаевичу хорошенько досталось от Николая Тавловича за  отказ Кузнецова принимать у подрядчика, сдаваемые им несколько объектов в строящемся компрессорном цехе. Были недоделки по монтажу запорной арматуры в охранной зоне, на технологической части цеха. И как тогда не пытался защитить свою позицию Кузнецов, Рублев его не слышал, а громко стучал кулаком по столу, говоря одну и ту же фразу:

- Вы не примите эти объекты, примет их другой заместитель начальника Светлоярского ЛПУ, которому вы сегодня же уступите свое место!
Как не хотелось тогда рвать и метать Кузнецову, но Рублев был непоколебим. Он говорил, что партия, руководство страны требует от них полной самоотдачи. Они, газовики, должны понимать, как обходится дорого для страны строительство газопроводов и компрессорных станций в Западной Сибири. Тем более, перед строителями ставятся огромные задачи по сдаче объектов, которые должны вводиться в короткие сроки и так далее, и тому подобное. Это Кузнецов слышал каждый день, с болью в душе понимая, что другого выхода у него нет, нужно засучивать рукава, брать лопату, молот, слесарные ключи и, что там еще необходимо, и «доводить объект до ума своими силами.

- Григорий Николаевич…

- Здравствуй, Николай Тавлович, - остановился Кузнецов, пожимая ему руку. – Жаль, поговорить толком мне с тобой, так и не удалось. Был у тебя на площадке, где строится автотранспортное предприятие, не скажу, что доволен, но вижу, что ты там не часто показываешься. Взвалил все на начальника ПТТиСТ Данцерова Николая Николаевича и руки умываешь. Еще раз прошу, находи время, за недочеты у тебя буду спрашивать, а не у него. А по больнице? Тебе не стыдно, а? Да тебя нужно было положить туда зимой, в сильные морозы в какое-нибудь отделение, и вот тогда бы ты почувствовал, что упустил.

- Григорий Николаевич, так…, - развел руки Рублев.

- «Григорий Николаевич», «Григорий Николаевич», - передразнил начальника УМГа генеральный директор. – У меня времени нет, через полчаса вертолет. Садись со мной в машину, там договорим.
УАЗик тронулся, и Кузнецов, сидевший рядом с водителем, обернулся к Рублеву:

- Николай Тавлович, что там по воде в Лыхминском ЛПУ? Эскулап, которого вы вызвали из Новосибирска, он своими палочками нашел ее?

- Да, да, Григорий Николаевич, час назад мне позвонили, что нашел он воду, ненужно водопровод строить до реки, - затараторил тот. – Она оказалась в трех километрах от поселка. Подземная река только в том месте выходит ближе к поверхности земли.

- Поставим там водонасосную станцию и решим все проблемы.

- А одной водонасосной станции хватит? – спросил Кузнецов. – А вдруг авария, и что люди тогда будут делать без воды? Воду из болот набирать? До ближайшей реки им добираться тридцать километров.

- Тридцать шесть, - поправил его Рублев.

- Две станции поставим.

- Что там еще?

- Можно остановиться, Григорий Николаевич. Можно выйти? – когда притормозил УАЗик, спросил Рублев.

- Я выйду, - нашелся водитель, - позовете потом.

- Хорошо, - кивнул ему Кузнецов. – Ну? – и посмотрел на Рублева.

- Не знаю даже с чего начать, - голос у Рублева задрожал.

- Сколько лет ты, Николай Тавлович, проработал в УМГе, сколько раз по шапке получал, сколько раз с колен вставал и неужели еще не привык к этому? – буравил глазами Рублева Кузнецов. – Или что-то личное?

- Да. И так, и так. Первый секретарь Октябрьского райкома партии КПСС, узнав о затягивании строительства общеобразовательной школы в Сергиево, снимает меня с работы. Сегодня объявил строгий выговор с занесением в личное дело и поставил вопрос об исключении меня из партии, - выпалил Рублев.

- Ничего себе! - покачал головой Григорий Николаевич.

- Другого выхода нет? Это из-за спортзала?

- Из-за него, - опустил глаза Рублев. – Я ему объясняю, что проект школы был переделан подрядчиком по одной причине, завод, находившийся в Узбекистане, который должен был изготовить несущие конструкции для спортзала школы, закрылся. Исходя из этого положения, нужно было срочно пересмотреть проект, внести в него изменения. А что такое проект переделать? У проектного института, и без того заваленного заказами, на изготовление нового проекта уходит год, потом, согласно переделанного проекта, нужно найти, закупить и завезти новые материалы и так далее. А он, так тихо спросил меня: а почему раньше об этом не подумали.

Григорий Николаевич, а кто я такой? Не я же занимаюсь проектами зданий школ, детских садов. Я только для проектных институтов изготавливаю технические требования, а они дальше кумекают.
- Ладно, зови водителя, поехали. Если уговорю летчиков, то нас высадят в Андринском ЛПУ, завтра утром поедем в Октябрьский райком партии и попробуем все объяснить. С меня тоже стружку снимать будут?

- Он, в смысле, первый секретарь, грозился и вас исключить из партии, если в сентябре будущего года не сдадим школу.

- А сдадим?

- Не уверен, Григорий Николаевич.

- Где у нас будут сдаваться такие школы еще?

- Через год в Североказымском и Еловском ЛПУ.

- И там те же проблемы?

- Угу.

- Вот тебе и диалектика, а, - покачал головой Кузнецов. – Договаривайся со Свердловским домостроительным комбинатом.

- Выходил на них. Сказали, что этот вопрос нужно рассматривать через обком партии.

- Почему?

- Задачи поставлены большие, людей на железобетонных заводах не хватает, в принципе, как и мощностей.

- А если мы найдем наличные деньги и заплатим за это?

- Так…, - Николай Тавлович опустил голову и через несколько секунд, продолжил.

– Я вышел на Москву, переговорил с кем нужно, обещают к февралю поставить нам эти несущие конструкции для спортзалов. Но проект то уже находится в проектном институте…

- Вот, Николай Тавлович, как получается а. Когда придавишь тебя, то сразу находишь выход из положения.

- Так, все это нечаянно получилось. Но, если даже мы и оставим старый проект, то подрядчик не успеет ввести школу.

- Хм, если нужно вводить компрессорную станцию, так успевают ее сделать на шесть-восемь месяцев раньше, а школу так… И что нужно подрядчику, чтобы успел ввести школу?

- На тридцать процентов увеличить оплату от общей стоимости объекта, плюс три процента премиальных коллективу.

- Вот это да! Умеют же из нас вить веревки эти строители, - присвистнул Кузнецов. – Зови водителя, поехали. Вот так диалектика…