Глава 14. Совет каналоармейца

Октябрь был тяжелым месяцем. Комиссии по проверке филиалов к работе в зимних условиях отработали, итоги - нормальные, все подразделения готовы. Но это для министерского отчета. А если подойти к этому вопросу по-хозяйски, то проблем на производстве остается предостаточно. Основная из них часть оставлена после себя строителями, торопившимися под лозунги партийных съездов ЦК КПСС, сдавать объекты раньше указанных сроков. И обкомы партии настаивали, чтобы Кузнецов их принимал. И он принимал, как и генеральный директор, работавший до него. Так принято в СССР.

А что остается дальше? Одеваешь этот оставленный строителями хомут с проблемами на себя, и тянешь его по жизни, получая постоянные упреки сверху за оставленные недоделки, недоработки, потом – наказания и запугивания об увольнении. И это все притом, что они сами – представители «верхушки» - ставили подписи, при приемке недостроенных объектов, так как находились под тем же партийным давлением, как и Кузнецов.

Помнится, как в Левой Хетте сдавали сразу два компрессорных цеха, один из них – на девять месяцев раньше запланированного срока. И чего это стоило? Завод, выпускающий турбины, не работал сверхплана, так как был ограничен в своих производственных ресурсах. Исходя из этого, заказчику пришлось задержать поставку газоперекачивающих агрегатов на другую строящуюся компрессорную станцию и передать их «Запсибтрансгазу».

А сколько фальсификаций в семидесятых-восьмидесятых годах происходило на капстроительстве промышленных объектов, подумать только. Некоторые компрессорные цеха сдавались фиктивно, с триумфом, со статьями и репортажами на первых страницах центральных газет. А на самом деле, производственники продолжали по-тихому доводить монтаж оборудования в них, его наладку, предпусковые испытания, а потом незаметно вводить их в строй...

Так происходит и сейчас, тридцать первого декабря в «Запсибтрансгазе» должны ввести несколько компрессорных цехов, а строители отстают в монтаже технологических трубопроводов из-за несвоевременной доставки запорной арматуры, трубы, кабельной продукции и множества других изделий, необходимых для этого объекта, плюс – нехватка кадров и техники.

Чтобы выйти из этой ситуации, Кузнецову придется не только собирать недостающие материалы для стройки на других соседних линейно-производственных управлениях, а также подключить и свои силы – инженерно-технических работников, сварщиков, слесарей, машинистов технологических компрессоров, киповцев, электриков и так далее, и так далее – для ускорения ввода этих объектов.

Рассматривая предложения производственных отделов, Кузнецов все больше и больше сердился. Да, он понимал, что у него сейчас не хватает силенок, чтобы ускорить монтаж киповского оборудования на двух цехах. Что ни говори, а там нужны специалисты высокого класса. А где их взять?

На чистом листе бумаги, лежавшем рядом, карандашом поставил цифру один, а за ней написал: «на КС выделить по одному ИТРовцу, по два слесаря ГКС и КИП». И вместо точки в конце предложения поставил вопросительный знак. Да, да, он прекрасно понимал, какой урон это может нанести некоторым подразделениям, в которых не хватает не то что высокопрофессиональных специалистов, а простых, даже неквалифицированных, работяг. Люди на компрессорных станциях, находящихся в глубокой тайге, на островах, среди болот и тундры, встречаясь со множеством житейских трудностей, долго в трассовых поселках не задерживаются.
А он не мог им предложить чего-то лучшего, кроме вагончика на две-три семьи, детского садика, в группе которого вместо пятнадцати детей, находилось в два-три раза больше, и поселковые магазины с пустыми полками нечем заполнять, кроме рыбных и мясных консервов.

- И все! - сжав кулаки до боли в сухожилиях пальцев, Григорий закрыл глаза.
Кузнецов понимал, что нужно развивать строительную базу и в два-три раза увеличивать строительство жилых объектов во всех трассовых поселках, чтобы как можно быстрее переселять людей из временного неблагоустроенного жилья в комфортные квартиры. – Это раз, - невольно произнес он эту мысль вслух, согнув на левой ладони большой палец.

– Нужно заставить ОРСы (отделы рабочего снабжения) доставлять больше продовольственной и промышленной продукции в свои отделения, - согнул указательный палец.

 – Нужно договориться со Свердловскими больницами и поликлиниками, чтобы их врачи в год по два-три раза выезжали в трассовые поселки, а не один, как сейчас. И необходимо быстрее проталкивать подготовку проекта по строительству профилактория на триста-пятьсот приемов в день, - Кузнецов загнул на ладони средний палец и только сейчас обратил внимание на улыбавшегося ему со страницы районной газеты военного летчика.

Взял газету и начал читать небольшой материал об этом человеке. Федоров Сергей Николаевич, оказывается не летчик, а авиатехник. Он двадцать пять лет прослужил в военно-воздушных силах страны и теперь увольняется в запас в звании майора. Мечтает вернуться на родину, в небольшое село в Рязанской области, и заняться там ремонтом родительской квартиры. Надеется там устроиться в мастерскую по ремонту сельскохозяйственной техники. А если удастся, то в школе откроет авиамодельный кружок или по роботостроению, или еще по чему-нибудь.

«Стоп, стоп, зачем же нам терять таких специалистов?», - подумал Кузнецов, и, взяв телефонный справочник, стал искать в нем командира военного гарнизона, находившегося в десяти километрах от их поселка. Он недавно познакомился с этим человеком – полковником Звягиным. Мужчина лет сорока, толковый не только командир, но и хозяйственник. Аэродром у него в хорошем состоянии, как и мастерские, учебные классы, авиатехника. Жилые дома, улицы, детский сад со школой - тоже. А вот инженерные сети износились, просил помощи. И Кузнецов ему помог, двести метров трубы отремонтировал в долг.

У Ивана Сергеевича тоже проблем житейских предостаточно, военные пенсионеры не торопятся покидать воинскую часть, так как не обеспечены на «большой» земле жильем. И поэтому командир воинской части решил переоборудовать пятиэтажное общежитие под семейное, с врезкой в каждой квартире сантехнических узлов.
Кузнецов его поддержал.

Попросил коммутатора части соединить с командиром.

- Здравствуйте, Григорий Николаевич, - первым отозвался полковник Звягин. – Рад, что не забываете.

- Тоже, - улыбнулся в трубку Кузнецов. – Скажи, дорогой, у тебе много технарей, вышедших на пенсию в гарнизоне осталось?

- Да, предостаточно.

- Слушай, есть идея предложить им работу на газовых объектах нашего предприятия, где эксплуатируем авиационные турбины, судовые. Жильем постараюсь обеспечить их. А если не захотят переезжать в наши трассовые поселки, то переведу их на вахтовый метод работы.

- О, Григорий Николаевич, предложение дельное, - обрадовался командир воинской части. - Только про вахту пока не говори моим пенсионерам, а то все согласятся перейти именно на вахтовый метод и оставят свои семьи в гарнизоне. А мне нужно жилье для прибывающего нового летного состава.

- Понятно, - вздохнул Кузнецов.

- Когда собрать пенсионеров? У меня еще есть и технари сверхсрочники, тоже хорошая гвардия, Григорий Николаевич. Да и солдат, работающих в технических службах и заканчивающих службу, десятка два на встречу с вами могу привести.

- Вот это разговор! Давай, Иван Сергеевич, определимся со временем…
Дверь в кабинет генерального директора немножко приоткрылась и в щель заглянула голова главного бухгалтера Войцеховского.

- Ну, все, Иван Сергеевич, договорились. До встречи! - и Кузнецов положил трубку. – О,  Вячеслав Иосифович, ждал вас, ждал, - поднявшись  и пойдя навстречу старику, сказал Кузнецов.

- К вам, Григорий Николаевич, не пробиться, - улыбнулся главный бухгалтер и мелкими шажками засеменил к столу.
Наблюдая за старичком, Кузнецов поднял трубку, и слушал гудки телефона.

- Вы своего секретаря вызываете? – поинтересовался Войцеховский, - так уже скоро полночь, Григорий Николаевич.

- А-а, да-да, - закивал головой генеральный директор, - я и забыл, что отпустил ее. Время летит. Вы, Вячеслав Иосифович, присаживайтесь, я сейчас чай поставлю, попьем. Прошу, - приглашая старичка пройти в небольшую комнатку, Кузнецов открыл в нее дверь.

Вячеслав Иосифович закивал головой и засеменил за генеральным директором.
Несмотря, что Войцеховскому уже исполнилось семьдесят два года, Кузнецов и даже мысли не допускал к себе, что его пора отправить на пенсию. Этот человек, на их предприятии - легенда. Вырос в небольшой деревеньке, как смышленый мальчонка, помогал председателю колхоза по счетоводству, по ведению документации. Но недолго. Кто-то написал на паренька кляузу в чрезвычайную комиссию, что он якобы он занимается приписками, является немецким шпионом и так далее. И судьба у Вячеслава резко переменилась, свои семнадцать лет «праздновал» в сталинских лагерях, прокладывая Беломоро-Балтийский канал, потом – его обслуживал, получив еще за что-то «пятерку»… И самое, что удивительное, за все свои трудовые «заслуги» каналоармеец «БелБалтЛага» Войцеховский был награжден грамотой.

О строительстве Беломорско-Балтийского канала от Белого моря до Онежского озера длиной 227 километров, Григорий Николаевич был наслышан с детства. В их кубанской станице тоже были «враги родины» сосланные в «БелБалтЛаг». Вернулись оттуда не все, а только несколько человек, и то ненадолго. За год до начала Великой Отечественной войны они пошли по второму, а может и по третьему кругу в концлагеря. Так случилось и у Войцеховского. Что-то по старым документам при дорасследовании снова нашли и упекли парнишку еще на семь лет, потом – еще. И только в хрущевскую оттепель Войцеховский был реабилитирован. Поехал на строительство газопровода, где ему предложили продолжить свою «карьеру» бухгалтера. И с тех пор он более сорока лет занимается этим делом.

- Неужели что-то нашел, - наливая чай в чашку Войцеховского, устало посмотрел на Вячеслава Иосифовича Кузнецов.

Несмотря на возраст, на лице у Войцеховского почти не было морщин. Кожа была натянута, как на барабане, от скул до подбородка. Только на лбу были тонкие-тонкие полоски от морщин.

- Да, мелочь вроде бы, а есть, - улыбнулся Вячеслав Иосифович, оголив свои редкие темно-каштановые неровные зубы. – Я то, каждое утро хожу, Григорий Николаевич, по два часа по поселку. И всегда куда-нибудь. Спорт, он главное, а то потом весь день до ночи за столом сидеть приходится. Так вот, сегодня смотрел, как дом на улице Мира строится. Так вот, на нем все осталось на том же месте, как и неделю назад. А вот в месячном отчете у строительно-монтажного управления номер два указано перевыполнение плана.

- Хм, - прищурился Кузнецов. – И внутрь этого здания заходил? Может там какие-то монтажные работы ведутся?

- Все осмотрел, Григорий Николаевич. Людей там нет, даже сторожа.

- Надо проверить.

- А вот у меня все расписано. Вот смотрите, - и Войцеховский достал из бокового кармана своего черного пиджака блокнот с подтертой обложкой. – Вот у меня записано, тут вон, сколько установлено плит на первом этаже. А их так и не прибавилось, Григорий Николаевич. Я ведь на стройке Беломорканала в последние годы учет строительства вел. Глаз у меня наметан. Вот и здесь так, все строящиеся объекты в течении недели в поселке по утрам по одному-два раза обхожу. Они у меня все здесь, - и показал пальцем на свой замусоленный блокнот.

- Перевыполнение плана говоришь у СМУ-2, - прикусил губу Кузнецов.

- Оно-то и есть, Григорий Николаевич. За счет совхоза, прибавили скорость на строительстве коровника, свинарника.

- Хм, и там побывал, Вячеслав Иосифович?

- Так, что там, Григорий Николаевич, привычка. Знаешь, какая фальсификация была у нас на Беломоро-Балтийском канале? Он был уже построен, и по глубине меньше, чем надо по проекту, и на укреплении берегов было все не достроено, и на железных дорогах обман, и на лесозаготовках, и на изготовлении железобетона. Начальники исправительных лагерей постоянно приписками занимались, чтобы их Сталин за невыполнение плана, туда строить вместе с нами, зеками не послал. Все приписывалось, из-за того, его еще после сдачи в тридцать третьем году вели строительство этого канала не меньше десяти лет.

- Да уж, - предложив Войцеховскому печенье, сказал Кузнецов. – Почему такой бардак у нас, а, Вячеслав Иосифович?

- А дело то, в стоимости проектов, - улыбнулся главный бухгалтер. – Вот смотрите, Григорий Николаевич, стоимость коровника, несмотря, что в нем меньше материалов используется, выше в полтора раза жилого дома. Вот они там и натореют, чтобы к концу года его строительство закончить и хорошую прибыль получить, премии.

- Хитрецы.

- Так всегда было, Григорий Николаевич. Ты только не дави сразу их, они к концу месяца должны ввести три этажа на этом жилом доме, может и вытянут. Но премии им не дам, хоть как будете стучать по столу. Не дам! - встал с дивана Войцеховский.

- А как объяснишь им это? – прищурился Кузнецов.

- А пусть Бартулев Владимир Александрович, председатель Совета трудового коллектива, направит туда народный контроль. И не только туда, а и на завод строительных материалов. ЗСМ изготовил за три последних дня сорок стенных блоков и затарил ими свой склад, и всю новую продукцию укладывает по всей свободной территории  завода, нарушая все нормы их хранения…

Григорий Николаевич принес лист с отчетом строительного треста за сегодняшний день и посмотрел, на каких объектах работает СМУ-2. На пяти, включая тот самый жилой дом, о котором только что ему рассказывал главный бухгалтер.
Да, можно конечно сейчас позвонить Николаю Прохоровичу Пырегову, управляющему трестом «Комсомольскстройгаз». Он должен еще быть у себя в кабинете, ждал приезда начальника СМУ-4 из Краснодара. Поезд прибывает в час сорок утра. Кузнецова не меньше интересовало, удалось ли им с местными властями Краснодарского края договориться о строительстве жилья для газовиков в станице Лебяжья.

- Раздался звонок по телефону.

- Григорий Николаевич, - раздался бас Пырегова, - извините, что так поздно звоню. Смирнов приехал…

- И что? Не тяни резину! - начинает торопить Николая Прохоровича Кузнецов.

- Ваши предложения поддержаны. Краевой комитет партии готов выделить нам участок под тридцать домов, и даже больше, в два-три раза в станице Лебяжьей.

- Вот это диалектика! - ударил по своему колену кулаком Кузнецов. – Это по-нашему. Завтра в одиннадцать вас жду со всеми расчетами, какой строительный участок туда перебазируешь, строительную технику и так далее. Молодцы! – Кузнецов встал и широко улыбаясь, легонько похлопал сидевшего рядом с ним Войцеховского. – Вот так, Вячеслав Иосифович, теперь кубанцы могут спокойно вздохнуть. Как обещал, так и сделал, вернутся домой не в новые квартиры, а в дома. Теперь незачем им раньше времени срываться от нас, чтобы строить себе жилье.

- Так это же хорошо, - заулыбался и главный бухгалтер.

- И не просто хорошо, а очень хорошо! Так бы еще нам удалось решить вопрос в Скадовске, в Евпатории с Феодосией. Заслужили же люди жить в райских местах!

- Конечно, конечно.

- И тебе, Вячеслав Иосифович, построим дом в Скадовске. А может в Севастополе, в Крыму, или в Саках. Слышал о лечебных грязях этого городка? Уренгойцы уже взялись за развитие этого города, девятиэтажные дома там строят. Вокруг Сак озера, море, лечебные грязи. А, Вячеслав Иосифович! Я договорюсь с генеральным директором уренгойцев, купим у них тебе квартиру. А?

 Услышав эти слова, Войцеховский осунулся, прошептав:

- Как все же коротка эта жизнь.

Кузнецов присел рядом с ним. И нечего было в ответ ему сказать.

- Вячеслав Иосифович, а по жилому дому пока не торопись бить в колокола. СМУ-2 сдает в год по пять-шесть их, не нарушая плана. А если говорить о совхозе – коровнике, свинарнике и так далее, то это я на них надавил, что бы его быстрее строили. Видишь, какая проблема с производством продуктов питания в стране складывается. Поэтому если мы сейчас своевременно не пустим коровник, молочно-товарную фирму, свинарник, то упустим этот момент. А людей кормить нужно. Хмелев, агроном совхоза, взялся за выращивание картофеля, обещает не только наш поселок обеспечить им, а и несколько других. 

- Дорогое то мясо будет.

- Ну, а если его в магазинах нет, то, что делать? Семьи газовиков должны быть обеспечены всей необходимой продукцией, которую можем производить сами.

- А как же ты, Григорий Николаевич, смотришь на требование северян отдавать им всю прибыль с продажи европейского газа?

- Не дождутся! – стукнул по столу кулаком Кузнецов.

- Переизберут тебя, и тогда все у них получится, - обтерев платком губы, прошептал Войцеховский.

- И ты туда же, «переизберут», - скривил рот Кузнецов.

- Так уже начальники подразделений об этом начинают говорить. Надымские.

- Слышал, - опустил глаза Григорий Николаевич.

- И боятся этого.

- А что ж подпевают тогда профсоюзам? – сдавил кулаки Кузнецов. – Послезавтра я еду на встречу с коллективом Лонг-Еганского ЛПУ, находящимся на юге Надымского района. Там и обсудим все дела.

- Да, о чем это я хотел, Григорий Николаевич, с тобой поговорить то. Ты вот газету сделай на предприятии, чтобы во все подразделения приходила, тогда люди будут слышать тебя, и ты их будешь слушать. У нас в «БелБалтЛаге» для заключенных и охранников газета выпускалась. И мы верили, что занимаемся важным для страны делом. Верили в то, что мы после строительства канала получим прощение народа. Мы верили в лучшее, и  работали.

- Живя в скотских условиях, в которых вас насиловали. А когда умирали, то закапывали людей тут же, в фундаментах канала? – то ли спросил, то ли уколол Войцеховского Кузнецов.

- А ты, Григорий Николаевич, не кусайся. Я жил как все. Да, были у нас сволочи, а их всегда и везде хватает, как и в нынешнее время.

- Да, да, ты прав, Вячеслав Иосифович, - вздохнул Кузнецов. - Надо людям объяснять, что те деньги, которые мы получаем от экспортного газопровода «Уренгой — Помары — Ужгород» нужно реализовывать на общее благо. Нужно строить санаторий, профилакторий с современным медицинским оборудованием, пионерские лагеря, спортивные комплексы. Нужно добиваться того, чтобы все созданные блага были одинаково всем доступными, а не ограниченному количеству людей...

- И еще совет, - перебил Григория Николаевича старик. – Начало у тебя трудное. Вижу, бьешься своими идеями как муха об окно, а поддержки нет. Почему? А потому что ты один! Ты пришел начальником, а окружает тебя старая команда. Не все они тебя воспринимают, так как спрашиваешь много с них. А они к этому не привыкли.
Григорий Николаевич скрипнул зубами.

- Это жизнь, - похлопал по колену Кузнецова Войцеховский. – Нужна своя команда, которая у тебя была в Надымском управление магистральных газопроводов.

- На место Травочкина, моего заместителя по социальным вопросам, назначил Халмонского Сергея Павловича. Вместо Тренева, главного экономиста, назначил Краснощекова Леонида Николаевича.

- И правильно! Но мало. Молодежный жилой комплекс начал строить, молодец! Молодежь в поддержку себе взял. Воинам-интернационалистам начал помогать, тоже хорошо, как и ветеранам войны. А вот с трудовым коллективом хромаешь.

- Как, хромаю? – удивился Кузнецов.

- А проныр, склочников разных, допускаешь, чтобы командовали ими, - Войцехвский во все лицо заулыбался. – А им только и нужно, чтобы свое сорвать. Работать не хотят, так и занимаются тем, что каждый день собрания проводят да призывают, то к забастовке, то к переизбиранию начальников управлений, участков, цехов, бригадиров. А скоро и тебя, Григорий Николаевич, опустят.

- В смысле? – резко посмотрел на главного бухгалтера Кузнецов.

- А я говорю о прибыли предприятия, которую они начинают призывать всех, чтобы ты разделил между всеми работниками коллектива, а не тратил ее на строительство санаториев, аэропортов, столовых. Я тебе говорю, Григорий Николаевич. Да, да, что так на меня смотришь, будто не знаешь об этом?

- Кто ж им даст это сделать? Я ни в какую не допущу их к этому.

- Так они это знают, Григорий Николаевич, что вы кремень. В январе следующего года, на конференции, на их стороне будет сила, я тебе это говорю: если всех сытно не накормишь жильем, продовольствием, премиями. А если заартачишься, прибыль годовую не согласишься отдать народу, так они предложат тебя переизбрать. Им нужен такой генеральный директор, который будет под ними ходить, и будет исполнять все их желания.

- Порадовал перед сном, – выдавил из себя Кузнецов. – Спасибо тебе, Вячеслав Иосифович.

- Вот и начали они тебя шантажировать. Заметил? К председателю профсоюзного комитета вчера целая команда профкомовцев из Надымского региона приехала.

- Председатели профсоюзных комитетов отчитываются о проделанной работе за девять месяцев, - поправил Войцеховского Кузнецов.

- Так, да не только так все, - снова заговорил шепотом Вячеслав Иосифович. – Ко мне нагрянули они, руки попытались выворачивать, требовали дать им информацию обо всех деньгах, и допытывались, чье нужно решение, чтобы всю прибыль разделить между работниками.

- Когда это было? – Григорий Николаевич еле сдержал себя.

- Так два часа назад, до того, как я к тебе пришел. Если бы не Краснощеков, то плохо было бы. Он встал между мною и ними, и сказал, что вызовет милицию.

- Вот так диалектика! – стукнул кулаком по журнальному столику Кузнецов. – С одной стороны, понимаю, что нельзя допускать того, чтобы коллективный договор для всех филиалов был разный. Одни, в смысле – газотранспортные филиалы, считают себя главными и требуют больше денег и льгот. Тех, которые занимаются обслуживанием подразделений транспорта газа, считают второстепенными, а значит им нужно поменьше давать льгот. А я против этого, Вячеслав Иосифович, все филиалы занимаются одним делом, поэтому коллективный договор должен быть для всех равным.

- Правильно думаешь. Вот ты, Григорий Николаевич, и поверни этих второстепенных к себе в защиту - автотранспортников, строителей, совхозы, детские сады, медиков. А их то больше, раза в три, чем основных работников. Да не стоит тебе забывать о том, как и умных людей, которые трудятся в линейных производственных управлениях, которые понимают, что ты прав, коллектив должен быть единым, а не разрозненным.

- Прямо с губ сорвал, - покачал головой генеральный директор.

- А потому, что мы с тобой, Григорий Николаевич, понимаем, что газовую отрасль разваливать нельзя. Ой, как сейчас не хватает нам Сталина. Он такого развала в стране бы не допустил.

- Тише говори.

- А что тише(!), Гришенька, думаешь, тебя кто-то прослушивает? Нет, деньги на строительство этого здания проходили через меня, и, зная, кто такие Ягода, Берия, не допустил строительства здесь скрытных комнаток-кладовок для НКВД.

- КГБ, - поправил Войцеховского Кузнецов.

- А, это одно и то же, Григорий Николаевич. Так что думай. И как поедешь в Надым, начинай с автотранспортников. Поговори с ними, что мы одной крови, а только после этого иди в самые северные ЛПУ. Они вторая твоя поддержка, так как знают, как тяжело живется без дорог, без жилья. Они мощная твоя поддержка, - Войцеховский встал, пожал руку Кузнецову, и пошел к выходу из гостевой комнаты. И, остановившись у двери, обернулся к генеральному директору. – И еще, Григорий Николаевич, послушай старого зэка-каналостроителя. Если не хочешь, чтобы тебя народ переизбирал, так тогда бойся того, чтобы тебя, что тебя министерство снимет с этой должности.

- Вячеслав Иосифович, - Кузнецов встал и из-под бровей посмотрел на старика, - ты это о чем говоришь? О строительстве молочно-товарных ферм в нашем и Игримском совхозах, об молодежных жилых комплексах, о домах культуры в поселках? Так, я уже за это, а также за кое-что другое, такое отгреб…

- У-у, - покачал головой Войцеховский. – Знаю, что двух квартальных премий лишили тебя, знаю. Правда, в распоряжении конкретно не указано за что, а только одна фраза там записана, за незапланированное разбазаривание денег.

- Разбазаривание? – спросил или передразнил Кузнецов.

- А ты, Григорий Николаевич, не смейся над стариком, а прислушивайся к нему. Он не дурак, жизнью ученный. Вон, когда бывший наш генеральный директор Яковлев вызвал меня в семьдесят восьмом году и приказал выделить деньги на строительство телевидения рядом с компрессорной станцией, то я ему сразу сказал, что по голове нас за это в министерстве не погладят. А он на меня посмотрел и говорит, плохо тебя жизнь учила. Слышал, что у вас в лагерях Беломорканала не только строительством занимались, а и культурным развитием, лучшие артисты перед вами выступали, театры были. Как меня от обиды защемили душу эти его слова, знал бы ты, Григорий Николаевич. За живое прямо взял! Но, я все же понимал, что не то время было, чтобы показывать генеральному директору свои культяпки от той жизни. А понимал, что народ, пашущий здесь день и ночь, должен смотреть новости страны, репортажи из строек газопроводов и компрессорных станций, и… концерты со спектаклями и фильмами. И дал деньги. Вот.

А потом нас за это, как только не поливали грязью и в министерстве – лишив премий, и в обкоме партии – объявив по взысканию. На год там приклеили к нам такое гадостное имя, как транжиры. А потом, где-то через полгода, после этого, смотрю, в областной газете первый секретарь обкома партии о своей умности рассказывает, как заставил газовиков раскошелиться на строительство телевизионного центра. Мол, люди живут в сложнейших условиях, работают не покладая рук, и при этом еще лишены информации о жизни в стране, газеты к ним приходят с опозданием на две-три недели. Вот такие дела, Григорий Николаевич!

- Слышал, - Кузнецов улыбнулся. – Так, ты, Вячеслав Иосифович, не тяни мне резину, а говори, за что меня снимут с должности и уволят.

- А за дорогу в Лонг-Еган.

- Хм, - Кузнецов вопросительно посмотрел на Войцеховского, - что, денег не дашь на ее строительство?

- Так запрещено! Нужно в план ее ввести, провести экспертизу, составить проект, выбить на его ввод средства.

- Заново? – Кузнецов сделал несколько шагов к главному бухгалтеру. – Сколько можно ее уже делать, эту экспертизу, а? Когда я руководил Надымским УМГом, мы сделали эту экспертизу. Поселок же находится в болотах, знаешь. Полгода им можно только по зимнику все доставлять, а потом? Вертолетом ничего толком и не доставишь, кроме сухарей с консервами. И вот на тебе, до Заозерки добился строить дорогу, а дальше - нет. Сколько я уже лонгъеганцам обещал дорогу построить? И будучи генеральным директором в прошлом году пообещал, и что делать теперь, а? Двенадцать километров дорог. Да, трясина глубокая, но строители готовы этой зимой построить ее, и – пусть это делают. Приказ мой читал? Подписался? Так выполняй!

- Мне-то ладно, Григорий Николаевич, я ничего не потеряю, так как уже давно пенсионер. А ты?

- Что, я? Уволят, так на Кубань вернусь, без работы не останусь. Поверь. Так что, не заводи меня, Вячеслав Иосифович, первый транш переводи тресту, завтра же!...