Глава 17. Полевая забастовка

 Стряхнув с ложки прилипшее к ней картофельное пюре, Тяхирев отодвинул от себя на середину стола тарелку, и, взяв железную кружку с кипятком, сказал Климову:

- Вот таких бы людей, как у тебя, на стройках бы наших подрядчиков иметь, тогда мы не то, что газопроводы быстро бы построили, а и коммунизм на всей земле.
Борис Иванович улыбнулся, и, почесав подбородок, опустил глаза.

- Хм, что сказать, это трудяги, - продолжил свою мысль Рем Иванович. – Вижу, что у твоих ребят сначала любопытство было ко мне. Еще бы, заместитель министра к ним пожаловал. А когда поняли, что мне нечего им сказать, плюнули на меня, расходиться стали.

- Да нет, - встал из-за стола начальник ЛПУ.

- Да видел, видел – сказал Тяхирев, показывая рукой Климову, чтобы тот сел. – И заметь, Гриша, - Тяхирев посмотрел на Кузнецова, - даже не знал им что, кроме развития газотранспортной системы, рассказывать. О повышении зарплаты никто и вопроса из ваших работников так и не задал мне. Ты, что, Климов, много им платишь?

- Так, Рем Иванович, они видят же по строителям, что у тех уже заработок стал падать, скоро с нами сравняется.

- Сравняется, - вздохнул Тяхирев. - Скоро они к тебе толпами придут, и скажу, будут проситься к тебе на работу. Кризис, начавшийся в мире, тяжелый кризис и для Советского Союза, - сказав это, Тяхирев осмотрелся по сторонам, в столовой еще никого, кроме них, не было. Входная дверь изнутри была закрыта на щеколду. В раздаточной тоже ни кого из работников столовой не было. Осмотревшись, продолжил свою речь. -  Нефть в цене упала донельзя. Благодаря газу, еще тянем экономику в стране, и то, еле-еле. Этого я твоим людям не стал говорить. А денег, Борис Иванович, всегда не хватает, любое строительство, производство ненасытно, особенно в кризис. Вроде бы все учел в нем, сколько, чего и что стоит, сколько этого и того надо, а когда доллар лезет вверх, а за ним и цены на все импортное, - Тяхирев, сдавив губы, покачал головой. - А глядя на это еще и банк процент на кредит повышает.

Рем Иванович осторожно сделал первый глоток из кружки, и, обжегшись чаем, сдавил губы, ожидая, когда пройдет боль.

- Вот, как мне в министерстве заявляют, Кузнецов заворовался здесь: деньги, которых почти у нас нет, тратит, куда попало. Да, Гриша? - Рем Иванович похлопал генерального директора по руке. – Вот и приехал посмотреть, куда ты кидаешь деньги на Севере. Оказывается он дорогу к тебе, Борис Иванович, через болото тянет, дома железобетонные вместо деревянных строит, транспортное предприятие из Игрима в Светлый Яр перекидывает и так далее. А еще к этому взять два аэропорта, проекты на которые заказал без моего разрешения в проектных институтах(!), - голос у Рема Ивановича становился жестче и жестче. – В Комсомольском и в Светлом Яре больницы строит в пять этажей, вместо дома культуры в Светлом Яре заложил дворец.

Я, с одной стороны понимаю, Гриша, что ты прав, здешние люди хотят жить как в Москве, как в Тюмени, - широко улыбнулся Рем Иванович. - В цивилизации так сказать, чтобы у них и клуб был шикарный, и плавательный бассейн с футбольным полем, прямо, олимпийским, и полки в магазинах, чтобы ломились от яств. Я сам, Гриша, в послевоенное время рос в деревне, у нас кроме крыжовника с яблоком и нечем было полакомиться. А сейчас не то время, люди устали от бедноты, понимаю. Понимаю(!), - Тяхирев сделал несколько маленьких глотков чаю из кружки, и на несколько секунд опустив в кипяток кусок рафинада, стал высасывать из него сироп.

- А у тебя, Борис Иванович, люди-технари, да и только - продолжил Тяхирев, обращаясь к Климову. - Ты же слышал, о чем они вопросы мне задавали, а? О масле, не сливочном, а турбинном, недовольны его качеством, получается.
Потом, о кожухах на турбины, чтобы шум в цехах уменьшить и температуру, об их ремонте… Тьфу ты! Мне вон Кузнецов всю плешь проел, чтобы дал ему денег на строительство пионерских лагерей в Скадовске и в Евпатории, на санаторий-профилакторий, на жилье на «большой» земле для ветеранов-газовиков и войны. А твои люди вместо этого у меня спрашивают, когда им поставят лопатки, двигатели, турбины. Ты что. Климов, запугал их?

Скажи, а как мне понимать их вопросы? Людям трудно живется, а они вместо того, чтобы пожаловаться на эту скудную жизнь, техническое совещание со мною проводят. Знаешь, как мне нужен сейчас вот этот твой секретик, мозгами людей управлять? – покачал головой Тяхирев.

Лицо Климова побагровело.

- Ладно, - похлопал его по руке Тяхирев, - за роскошный, по-вашему, завтрак, спасибо, но, пора на вертолетку ехать. Летчиков то покормил? Хорошо, молодец. Тогда поехали.

- Рем Иванович, сейчас молока привезут прямо с коровника, - забеспокоился Климов.

- Хм, нашел кого поить молоком, - усмехнулся Тяхирев. – У нас в Тюмени и в Москве с ним проблем нет, как и с халвой, и с конфетами. А у тебя не то, что конфет нет, так и молока. Вот его детям в школу и в садик вези, - и встал из-за стола и пошел к выходу.

Люди, пришедшие на завтрак, толпившиеся в небольшом коридоре с вешалками, расступались, пропуская Тяхирева с Кузнецовым и Климовым к выходу. Тяхирев улыбался всем, некоторым, кто здоровался с ним, крепко пожимал руку, желая здравия и приятного аппетита…

До «нулевого» километра лету час с небольшим. Как не хотелось Кузнецову, хоть чуть-чуть из этого времени провести в дреме, он этого не делал. Искоса наблюдал за Тяхиревым, сидевшим напротив него и внимательно читавшим какие-то документы, которые он достал из своего портфеля. Будто у него не было времени с ними познакомиться вчера вечером, после встречи с коллективом ЛПУ. Удивительный он человек, заместитель министра, начальник главка, а ведет себя с людьми просто. Были бы все такими в министерстве.

Но интересно другое, почему он полетел с Кузнецовым один, без своих помощников, которых оставил в Надыме? Неужели только из-за того, что на него, Кузнецова, пришла очередная кляуза и он с ней решил разобраться лично? Так какая же? Случайно не по дороге в Лонг-Еган, которой не существует ни в одном из планов. Так Кузнецов вроде бы ее по-тихому хотел провернуть. Пятьдесят процентов за ее строительство заплатить из прибыли предприятия в январе следующего тысяча девятьсот восемьдесят девятого года, а остальную – в третьем квартале.

Но, видно кто-то из своих управленцев за это настрочил на него кляузу. Да что он эти деньги себе в карман положил, что ли? Да не то, что ни копейки с них не будет иметь, а наоборот – грыжу. Да еще и какую! Когда об этом узнают люди из таких же поселков среди болот - Пунги, Еловки, Сорумска, Приполярного, Сосьвы, что он дорогу через болото в Лонг-Еган построил, то будут не то, что просить, а требовать, построить такую же дорогу к ним. А это миллионы рублей. Там лежневкой через болота не обойдешься, она, выложенная зимою, каждой весной рушится и нужно ее возводить заново.

А если взять Еловку, то здесь не десять километров болота нужно пройти, а пятьдесят семь, и еще около сорока в Сорумск. Если в Пунгу строить дорогу, то это двести километров через болота, а в Сосьву – все двести сорок, плюс сто километров в Приполярный. А нельзя забывать и строительство мостов через ручьи, реки и буераки. Нет, здесь сотни миллионов нужно вкладывать только в эти дороги!

И еще, что не менее волновало Кузнецова, сегодня в Надымском ЛПУ ожидается проведение не только отчетно-выборного профсоюзного собрания, а и выборы начальника ЛПУ. Первые секретари райкома партии, и Ямальского окружкома партии настаивают на этом. Вот и срослось все: забастовка строителей, выборы начальника ЛПУ, отчетно-выборная конференция, и заседание партактива в Надыме. Хоть разорвись. И скорее всего, часть этих мероприятий и приехал посетить Тяхирев. Стоит ли ему звать на отчетно-выборное собрание в Надымское ЛПУ?

- 2 –
 
Вертолет шел низко, можно было хорошо рассмотреть машины, движущиеся по дороге из Заозерного ЛПУ в Надым. А вот в обратную сторону машины почему-то не ехали, невольно отметил Кузнецов. Почему, ведь в ЛПУ шло строительство компрессорного цеха с технологическим участком газопровода, и из складов Старого Надыма в

Заозерное должны везти трубы, оборудование. Он ежедневно получал информацию по доставке грузов на строящуюся площадку. Если были сбои, то производственные отделы по эксплуатации компрессорных станций и магистральных газопроводов сразу же уточняли, почему это происходит. И если возникали какие-то технические проблемы, то Кузнецов выходил на руководителей подрядными организациями и решал этот вопрос на своем уровне, или – главка, министерства.
Сейчас, когда они с Тяхиревым прилетят в Надымское ЛПУ, он сразу же свяжется с управляющим треста и уточнит создавшуюся ситуацию.

А может у них пересменка?

Скопление транспорта на дороге заинтересовало Кузнецова и он, подсев к
Тяхиреву, показал в иллюминатор на автомобильную дорогу и стоявшие на ней около сорока-пятидесяти машин с обеих сторон.

- Скажи летчикам, чтобы сделали круг, - попросил Кузнецова Тяхирев. 
Вертолет, немножко снизившись, наклонился корпусом налево и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, пошел над полосой дороги. Около полукилометра в сторону поселка Заозерного стояли тягачи с трубами, с контейнерами. Стоящая автоколонна упиралась в толпу людей, а за ними, стояла приблизительно такая же по количеству  машин автоколонна, ехавшая в Надым.

- Что-то произошло, - сказал Тяхиреву Кузнецов. - Может авария?

- Пусть летчики приземлятся, посмотрим, может помощь кому-то нужна, так сразу в надымскую больницу доставим, - сказал Тяхирев. – Только как можно ближе к середине пусть сядут.

Вертолет, замерев в воздухе, начал медленно опускаться на землю. Когда винты остановились, Тяхирев с Кузнецовым направились к толпе людей. Чем ближе к ней подходили, тем четче были слышны людские крики.

На болотоходе, перекрывшем дорогу, стояло несколько человек и разговаривали с окружившими их людьми через рупор.

- А не пустим никого. Пусть министр сюда приезжает, телевидение, радио, газетчики. И мы им расскажем, в каких условиях работаем, за копейки. Товарищи! Вы поймите, сегодня нас строителей они ни во что не ставят, а завтра – вас, эксплуатационников.

- Дай нам проехать! – кричал кто-то громко, пытаясь быть услышанным человеком, говорившем в рупор. - Что не понимаете, ночная смена в ЛПУ уже три часа перерабатывает.

- Рем Иванович, - остановился Кузнецов. – Слышали? Строители забастовку устроили. Этого еще не хватало, - и прибавил шагу к толпе.

На участок дороги, который перекрыл болотоход, пробраться можно было только за сто метров, не доходя до собравшихся у вездехода людей, так как с обеих сторон дороги расстилалось еще не промерзшееся болото.

Матерясь, Тяхирев с трудом вытаскивая ноги из воды, перемешанной с травой, кусками льда и снегом, пошел назад, к лесу. Кузнецов, погрязший в болоте по колено, с трудом вытаскивая ноги их трясины, шел за Ремом Ивановичем, ломая тонкий лед со снежным настом.

Взобравшись на дорогу, Тяхирев с Кузнецовым, отряхивая с вымоченных брюк, ботинок болотный мох, пошли к толпе. Двигатели трубовозов, стоявших длинной вереницей по обочине дороги, мерно работали. Сильный запах выхлопных газов от сожженной в двигателях машин солярки и бензина, из-за слабого ветра и крепкого мороза, раздражал носоглотку. Прикрыв носовым платком рот и нос, Кузнецов шел широким шагом, не дожидаясь еле поспевающего за ним Тяхирева.

Водители, поняв, что это идут люди с севшего невдалеке от дороги вертолета, обернулись к ним и ждали.

Кто-то с машин,  провожая взглядом высокого мужчину, одетого в черное пальто и шляпу, с полноватым мужчиной, невысокого роста, одетого в такое же драповое пальто, вслух пытались определить, кто они.

- Начальники.

- Нет, это с КГБ.

- А тебе это надо?

- Так я что, я не виноват, что стою. Пусть с теми разбираются, что дорогу перекрыли.

Толпа, стоявшая около болотохода, завидев приближение двух мужчин, стала расступаться, пропуская к вездеходу Кузнецова.

- Мужики, в чем дело? - пробасил Григорий Николаевич. – Авария, нужна помощь?

- Забастовку мы объявили, - сказал мужчина, стоявший на вездеходе.
По его дрожащему от холода голосу, видно, что длинная кожаная куртка, его не спасала от мороза.

- Объявил, так объявил, бастуй, - хватаясь за поручни и залезая вверх на болотоход, сказал Кузнецов.

- Мужики, а кто это такой? – тут же возмутился этот человек.

Кузнецов в ответ с удивлением спросил у него:

- А ты? По одежде видно, что не наш, залетный, - и Кузнецов соразмерив его рост, - мужчина был не ниже Григория Николаевича, только щупловат и без шапки, - подошел к нему вплотную и, ухватив правой рукой за ворот плаща, оттолкнув его на небольшое расстояние от себя, и тут же снова подтащил его к себе. – Ты знаешь, что здесь творишь, а?

Мужчина, не ожидавший такого поворота событий, попытался сопротивляться, что-то нечленораздельно говоря.

- Фу, да от тебя еще и сивухой воняет, - поморщился Кузнецов, и, сказал мужикам, собравшимся внизу, - лови его, - столкнул щуплого с корпуса вездехода.
Мужики тут же подхватили его, поставив на ноги около себя.
Но тут же на болотоход стали взбираться еще несколько мужиков, одетых в такие же черные кожаные плащи. Кузнецов, подав руку ближнему парню, помогая ему взобраться на корпус машины, и тут же, не давая ему выровнять свое равновесие, одной рукой не отпуская его локтя, а второй, ухватив за расстегнутый ворот, спросил:

- Кто таков? Кто тебе дал право остановить колонны машин? Что за самоуправство? Ты знаешь, в какую сумму тебе это выкатится, а? Не менее ста тысяч рублей! Ты понимаешь это?

Второй парень, который попытался сбросить Кузнецова с вездехода, неожиданно остановился и замер.

Кузнецов, посмотрев на него, тихо сказал:

- Пошел отсюда! – и, недолго думая, столкнул с корпуса болотохода того парня, которого держал обеими руками. – А тебя долго ждать? – полуобернувшись ко второму, спросил у него.

Замерший на болотоходе парень, лет тридцати пяти, в замешательстве смотрел то на Кузнецова, то на собравшихся внизу людей.

- Ну?

И тот без разговоров тут же спрыгнул вниз.

- Сколько стоите? – Кузнецов спросил у людей.

- Часа два, - сказал кто-то из мужчин.

- Нет, больше, часа три, - поправил его кто-то из рядом стоящих.

- А зачем? Почему стоите, а? – спросил Кузнецов. – Что, заезжих испугались?

- Так они правы, денег мало стали платить. Мы здесь пашем, Север все-таки, - застегивая на все пуговицы ватник, сказал рыжий мужик. - В прошлом году по полторы-две тыщи платили. А сейчас семьсот-восемьсот.

- Ничего себе! – удивился Кузнецов. – Так чего ж вы тогда продолжаете работать? Идите в другое место, где больше платят.

- Да, - усмехнулся рядом стоявший с ним пожилой мужчина, - где такое место сейчас найдешь. Закончилась лафа.

- А поскольку работаете в сутки? – спросил у него Кузнецов. - По две-три  ходки в день делаете?

- Ты чего? – возмутился тот же мужчина. – Туда сто двадцать километров, обратно сто двадцать километров, плюс обед, заправка, и десяти часов как не бывало.

- А в прошлом году две ходки делал? – продолжал его расспрашивать Кузнецов.

- Да нет, поближе ходили.

- Да приписывали по пять-шесть часов, - начал залезать на болотоход Тяхирев.

- А тебе какое дело? – возмутился рядом стоявший с вездеходом мужик, одетый в бордовую куртку, испачканную машинным маслом.

- Мы здесь на Крайнем Севере пашем, а не как вы, на вертолетах летаем, - возмутился еще один мужчина.

- А ты на чем пашешь? – помогая Тяхиреву забраться на корпус болотохода, спросил у того парня Кузнецов.

- На «Татре». Песок вожу на газопровод.

- А где работаешь? В какой организации? – вступил в разговор Рем Иванович.

- В СУ-5. А ты?

- А я тот самый министр, которого вы так хотели. Тяхирев.

- Да врешь, - возмутился тот. – Так прямо и министр?

- Заместитель министра газовой промышленности.

- Не наш министр, - махнул тот мужчина рукой. – Нам нашего подавай, тот нам платит, а не ты.

- А тому я плачу, как заказчик строительства газопроводов этих. И не буду платить, так как план их строительства срываете. И если тридцать первого декабря газопровод не сдадите, без денег останетесь.

- Че-че? – стали возмущаться другие люди.

- А очень просто, мужики. Кончились те времена, когда для съездов компартии, да под другие праздники сдавались газопроводы с нарушением планов, раньше сроков, оставляя нам кучу недоделок. Все, лафа закончилась. Теперь за каждый брак, с кармана ваших СМУ буду брать штрафы.

- Что, что, мужики, да бросай его с машины, министрика этого! - тут же закричал мужчина в черном плаще, размахивая своим рупором.

Но, толпа не стала подчиняться его возгласам, требуя, чтобы Тяхирев разъяснил им то, о чем сейчас говорил.

- А что, мужики! – смотрит на них Рем Иванович. – Я не против того, что пашете здесь и в морозы, и в дожди, и вытаскиваете машины из трясины. Я такое же прошел в свое время, когда работал рабочим на нефтяных вышках. А там не было кабинетов, даже стен с потолками, чтобы укрыться от дождя, да мороза. Пахал как папа Карло, не то, что нормально поесть, а и помыться негде было, и спали не в вагончиках, не в домах, а в землянках, или, где придется. В яме вырытой в снегу, или на ветках еловых и ими же прикрываясь.

- Слышали такое.

- А что слышали? Здесь же работал, только за Уралом, в болотах, а платили, как кот наплакал. У вас мужики сегодня зарплата в полтора-два раза выше, чем у меня сейчас, и ничего, не плачу. А вкалываю, даже побольше, чем вы, и не плачу! И по шее получу, если вы вовремя не сдадите газопровод. И не вы будете виноваты, а я!

- Так плати! - кто-то выкрикнул из толпы.

- А за что? За что, если не работаете как нужно. Не хотите, не нужно, завтра вас заменит другой трест, я команду дал ему на выдвижение сюда.

- Ничего себе! – заорал мужик в красной куртке. – Мы здесь, а он…

- А что вы, стоите и слушаете кого попало. Что, не можете со своего начальника спросить, прежде чем дорогу здесь перекрывать! – возмутился Кузнецов.

- Да он еще зелен. Мы его месяц назад как переизбрали. Из складских он.

- А при чем тогда здесь газопровод?
Из толпы к вездеходу начала пробиваться группа людей, расталкивая тех, кто им закрывал дорогу. Это было человек двадцать крепких мужиков, которые без разговоров стали забираться на болотоход. Один из них, стал жать руку Кузнецову.

- Привет, Григорий Николаевич, что не узнаешь?

- О, Козлов, Вадим, - обнял его Кузнецов. – Богатым будешь.

- Мужики, - обратился он к собравшимся вокруг вездехода людям. – Вы смену задержали на три часа. А там люди пашут, на компрессорной станции, по двенадцать часов. Они, узнав, что вы здесь нас задержали, собрались толпой, с молотками, ломами, да другой утварью, и сейчас всем вам будет небольшой пи…! И вашим машинам вместе с вами. Даю пять минут, не разбежитесь, я не виноват.
Кузнецов, открыл водительскую дверцу болотохода, и за шкирку, вытащив из него водителя, выкинул его на землю.

Мотор болотохода взревел, из него тут же стали спрыгивать на землю люди, стоявшие на нем. Дождавшись, когда все с машины попрыгали, Кузнецов двинулся вперед, аккуратно съезжая с насыпи дороги в болото, и развернувшись в нем, остановился.

Тяхирев, поняв, что Кузнецов ждет его, аккуратно спустился с дорожной насыпи и залез на корпус вездехода. И через минуту, болотоход, набирая скорость, двинулся в сторону вертолета.