Глава 19. Потерявшаяся команда

Решение генерального директора провести на предприятии спартакиаду по нескольким игровым видам спорта получили поддержку в коллективах. Оказывается любителей футбола, баскетбола и волейбола везде предостаточно. И прав был его заместитель по экономике Леонид Николаевич Краснощеков, что эти соревнования сначала нужно провести по регионам, на которых встретятся близлежащие друг к другу филиалы, а потом провести финальные встречи в столице своего предприятия.
Подали заявки на спартакиаду всего двадцать семь подразделений из пятидесяти двух. Всего? Всего! Больше половины! Это радовало. Что было важно, в футбол можно играть в школьных спортзалах и в лютые морозы, как и в волейбол и в баскетбол, и в настольный теннис. А некоторые подразделения в этих маленьких спортзалах даже готовы провести легкоатлетические соревнования – по прыжкам в длину, в высоту. Нужно задуматься по включению этого вида в спартакиаду предприятия в осеннее время, когда еще нет снега.

- В нашем поселке будет играть семь команд, Григорий Николаевич, а не десять, - рассказывал Кузнецову Краснощеков. – Три дня метель, команды из  Пунги, Сосьвы и Приполярного не смогут прибыть. Я по вашему распоряжению им это объявил, что соревнования проведем без них. Возмутились.

- Правильно, Леонид Николаевич, видно, что у них есть настоящие футболисты, - заулыбался генеральный директор.

- Еще бы. В Приполярном работает три парня из Хабаровской команды и два из Новосибирской. В Сосьве чуть ли не четверть команды второй лиги из Донецкой и Ростовской команд. В Пунге достаточно кубанских и ставропольских игроков, а еще по одному из Рязани, Тулы. Боюсь, провалимся под их напором.

- Вот, о чем ты забеспокоился. Леня, так в этом и есть стимул у нас провести интересные соревнования. У тебя в спортзале тоже есть, кого выставить против них?

- Есть. Пригорский, Ухов из областных команд. Потом…

- Стоп, стоп, стоп. Создается такое впечатление, что мы здесь будем проводить спартакиаду на уровне профессиональных футбольных команд, а не между любителями?

- О, Григорий Николаевич, так я не об этом.

- Не об этом он! - оборвал резко его Кузнецов. - Я вижу, что такие спартакиады нужно в скором будущем проводить не только между коллективами подразделений, а и между аппаратами управлений, а то захиреем совсем в своей административной работе. Спорт нам нужно развивать. Я дал команду пересмотреть план на восемьдесят девятый год. Нужно в трассовых поселках вводить спортзалы, по пять-шесть в году. Что улыбаешься?

- Так мне уже это известно, - улыбнулся Краснощеков.

- Думаешь, не подпишут этого в Мингазпроме?

-  Подпишут. Мы сейчас им доложим, что на первой спартакиаде хотят все коллективы участвовать, а спортзалов в поселках нет.

- А знаешь, Леонид Николаевич, что это потянет за собой?

- (?), - Краснощеков вопросительно посмотрел на Кузнецова.

- Необходимость строить гостиницы, чтобы команды, приехавшие на соревнования, нам было, где расселять.

- Откажут, наверное, - покачал головой Краснощеков.

- А мы потребуем! К нам едут не только спортсмены, а и представители институтов, заводов, подрядных организаций, которых тоже нужно расселять в нормальных гостиницах, а не там, где придется.

- Так, Григорий Николаевич, а как на нас посмотрят люди, живущие в балках, в вагончиках? Я насчет строительства гостиниц комфортабельных говорю.

- А как? - теперь громко вздохнул Кузнецов. – Это перспектива, Леонид Николаевич. Они увидят перспективу развития своих поселков. Что среди тайги вырастут не только компрессорные станции, но и развитые поселки и города. Я за Нью-Васюки везде. Так что там с северными командами?

- Выехали сюда.

- Когда? – Григорий Николаевич посмотрел в глаза Краснощекову.

- Ночью.

- И? – стал поторапливать Краснощекова Кузнецов.

- Так мороз о себе заявил, ниже сорока. Я теперь не знаю, что и делать.

- На трассе у нас же стоят бригады автотранспортных филиалов, которые следят за состоянием зимников? – спросил Кузнецов.

- Немного, но есть.

- Передали им по рации, чтобы сопровождали команды?

- Нет, вроде, Григорий Николаевич. А может да. Нужно уточнить.

-  Валя, - Григорий Николаевич поднял телефонную трубку. – Вызови ко мне Линецкого, начальника транспортного отдела, а также начальников диспетчерской службы и  отдела социального развития вместе с Халмонским.

- Хорошо, Григорий Николаевич, - ответила секретарша.

- Ты смотри, ничего не боятся! Во сколько часов у нас первая игра, Леонид Николаевич?

- В четыре дня.

- Открытие проведем на второй игре, - немножко подумав, сказал Кузнецов. – Занят буду на совещании по сдаче Ямбургского, Ныдинского, Заозерного и Левохеттинского компрессорных цехов.

- Григорий Николаевич, - опустил глаза Краснощеков, ожидая разрешения
продолжить разговор.

- Ну, что молчишь? Говори.

- Сегодня к нам прибыла группа профсоюзных лидеров из Светлоярского и Надымского регионов. К вам. У нас с вами предварительно три недели назад был об этом разговор. Я их пригласил. Вы поставили передо мною задачу по объединению коллективного договора, чтобы он был не разрозненными в каждом филиале.

- Правильно.

- Ну, вот, я с ними сегодня провел встречу. Более трехсот разных предложений выставлено на рассмотрение. Попробовал их объединить по разным направлениям.

- Как к этой идее отнеслись председатели профкомов?

- Лютуют! Всем для себя да побольше льгот хочется принять.

- Кукиш им! – ударил кулаком по столу Кузнецов. - Все здесь должны иметь равные льготы. Разобщения не допущу! Вот такая вот, Леонид Николаевич, диалектика!
Кузнецов посмотрел на часы, висящие на стене, и задумался.

- Так, давай этот разговор с ними через час проведу. Пяти-десяти минут нам для начала, вполне хватит. Хотя нет, мне только еще не хватало ноябрьской революции здесь! Ладно, открытие спартакиады завтра проведем. Пусть сегодня соревнуются между собой, а нашу команду, аппарата управления, на завтра запиши. Я буду капитаном команды. А в семь вечера сегодня жду всех ваших профсоюзных лидеров здесь. Вызови Путовалова, Бартулева, из парткома никого не нужно звать, а то начнут свои идеи партийные продвигать, - вздохнул Кузнецов. – И еще, Леонид Николаевич, пока есть время, прикинь, сколько будут для нас стоить все их пожелания.

- Наброски уже есть, Григорий Николаевич, - и Краснощеков протянул ему несколько листов с таблицами.

- Хорошо, - рассматривая их, сказал Кузнецов, - посмотрю, как будет время.
Значит так, в семь вечера зови сюда этих лидеров, поговорим. И будь сегодня на месте, мало ли какие вопросы по этому у меня возникнут, - подняв листки, сказал Кузнецов. – И еще, следи за передвижениями команд по зимникам. И чуть что, докладывай мне и сам принимай самостоятельные решения, если что, конечно. Они должны приехать сюда живыми и здоровыми. Понял? Вот и хорошо, - Кузнецов встал и показал Краснощекову, что тот свободен.

- 2 –

Техническое совещание по вводу новых газотранспортных объектов было решено провести в конференц-зале. Кузнецов к этому названию актового зала привыкал с трудом, кто-то привез его из Германии. Конференц-зал по сравнению с обычным залом, звучал современно. Совещание, на которое собралось около пятидесяти человек, тоже вполне можно назвать и конференцией. Здесь обсуждались вопросы, которые требовали  ответов. И их вполне могли дать ответственные работники за каждое направление работ по строительству компрессорных станций и технологических газопроводов.

Вел совещание начальник технического отдела Карл Фридрихович Отт. Человек, который пришел на предприятие почти с первого дня его существования. Закончил Свердловский политех, факультет турбиностроение, и сразу окунулся в пуск компрессорного цеха, который строился на газопроводе Бухара-Урал. Потом его пригласили на родину, на Краснотурьинскую компрессорную станцию. Этот молодой инженер обладал неплохим потенциалом теоретических знаний, которые старался превратить в практическую пользу. И это ему неплохо удавалось. Взял с коллегами обязательства установить турбины на станции в кратчайший срок – за сутки, и доказал строителям, что это вполне возможно, если сделать правильные технические расчеты.

Правда Отт был не один, их работала тогда целая группа инженеров, уже обладавших, как и он, опытом работы - Будовский, Штро, Мещерягин. Эта четверка и «перевернула» весь мир, как писали в газете, установив пять стационарных газоперекачивающих агрегатов ГТ-700-5 на фундаменты без разборки всего за одни сутки вместо планируемого месяца. Потом по их расчетам устанавливали эти агрегаты без разборки и на других компрессорных станциях. Руками этих людей потом запускались не только пятимегаваттные агрегаты, а и шестимегаваттные, десяти, шестнадцатимегаваттные, двадцати пяти…

Отт знал каждую компрессорную наизусть. Вот и сейчас, остановившись на пуске компрессорного цеха в Андринском ЛПУ, он на технической карте строящегося цеха показывал каждый узел газоперекачивающего агрегата и давал четкую оценку по ведению его монтажа по механической части, по обеспечению его киповским и энергетическим оборудованием, касаясь тонкостей, вплоть до маркировки кабельной продукции, диаметров труб…

Григорий Николаевич слушал его внимательно, прекрасно представляя, о чем говорит этот инженер. За его плечами уже несколько десятков пусков таких же компрессорных цехов с шестнадцатимегаваттными турбоагрегатами, с авиационными двигателями в Надымском регионе.

Проблем было много. То подрядчик пытался всеми правдами и неправдами перекроить некоторые проектные решения по крановым узлам, вместо установки запорной арматуры одного диаметра, предлагал другой. Но, Карла Фридриховича не проведешь, он со своими инженерами и коллегами из отделов по эксплуатации компрессорных станций и линейной части газопроводов не давали этому хода. Контролировали запорную арматуру вплоть до последней буквы ее технической характеристики.

Григорий Николаевич, слушая его, невольно посмотрел на часы. Пятнадцать минут четвертого, и в этот момент в зал зашла его секретарь и прошла на сцену, передав ему записку.

Кузнецов развернул листок. Текст был коротким, почерк Краснощекова – буквы широкие и высокие, заваливающиеся налево.

«Г.Н. команда из Пунгинского ЛПУ прибыла в 13-30, из Хулимсунта - только что. Об Уральцах передали по телефону, что они прошли Хулимсунт в 10-30. Их покормили, машины обслужили и заправили. Ждем. Как прибудут, сразу же сообщу. Л.Н.».

 Это сообщение немножко успокоило генерального директора. Две команды прибыли здоровыми. Назад, в такой сильный мороз, он их домой на автотранспорте не отпустит, а только вертолетом. А отпустившим их начальникам в такой сильный мороз, обязательно объявит взыскания. Какое они имели право отпускать людей в сорокаградусный мороз на машинах в такое далекое путешествие по не дооборудованному еще теплыми стоянками зимнику.

- …Несвоевременная поставка кабеля задержала подготовку к пуско-наладке оборудования, - продолжал свой анализ хода строительства производственных объектов начальник технического отдела. - Мы обратились в министерство, чтобы оно поторопило снабженцев по доставке импортной кабельной продукции, но воз и ныне там.

-  Карл Фридрихович, - обратился к нему Кузнецов, - а можно пойти и другим путем. Такой кабель пришел в Заозерное ЛПУ?

- Да, на девятый цех.

- А когда он будет вводиться, этот цех?

- В следующем году, зимой, Григорий Николаевич.

- Ну, вот, а вы говорите, что нет кабеля. Когда обещают его поставить в Андру?

- Через полтора месяца.

- Так зачем ждать? Оформите заявку, я подпишу, и чтобы он завтра был доставлен в Андру.

- Тогда, Григорий Николаевич, так можно решить и другие вопросы?

- Конечно. Только слишком не увлекайтесь этим, а так, аккуратно, чтобы подрядчик все взятое с Заозерной компрессорной станции вам вернул. А то у нас такие случаи возникали и на Левой Хетте, и в том же Заозерном и в Ныдинском ЛПУ. Продолжайте.

Обсудив все вопросы, касающиеся Андринского ЛПУ, перешли к характеристике строительства компрессорного цеха в Ныде. Здесь было проблем побольше, чем в Андре. И одна из них,  касалась задержки монтажа технологии из-за несвоевременных поставок запорной арматуры. Ее не хватало везде, и на охранных кранах, и в цеховой обвязке. А также немало вопросов возникло и по вводу пылеуловителей компрессорной станции. Строительный трест уже два месяца кормил эксплуатационников завтрами. И Григорий Николаевич поддерживал руководство этого ЛПУ, которое начало давить на подрядчика, на завод-изготовитель, который попытался поставить им бракованное оборудование. Его вернули назад за счет подрядной организации, вызвав много возмущений в другом министерстве.

Но, Кузнецов поддержал своих подчиненных, и когда с той стороны телефонного провода на него начали кричать, он просто положил трубку. А в следующий раз пригрозил письмом Горбачеву. Но, через некоторое время, волна, поднятая в стакане местного масштаба, грозила превратиться в океанический тайфун. Мол, на очередном Пленуме ЦК КПСС будет, кому сказать об остановке строительства компрессорных цехов в «Запсибтрансгазе», и виновником этого будет его генеральный директор, проступки которого прикрывает министерство…
Но Отт об этом сейчас не говорил. Этот человек был отдален от политики, он насквозь был пропитан маслом технаря, напичкан множеством инженерных мыслей, которые позволяли ему решать сложнейшие операции по улучшению работы турбоагрегатов, технологии компрессорных станций…

Дверь в зал приоткрылась, в нее заглянула Валентина Андреевна, и немножко промешкавшись у двери, направилась к Кузнецову.

- Григорий Николаевич, еще не приехала команда из Приполярного ЛПУ. Молчат. Краснощеков места себе не находит. Из Узюм-Юганской компрессорной послали им навстречу два вездехода.

- Понял, - вздохнул Кузнецов, и, взглянув на часы, помотал головой. – Вот такая вот диалектика!

На циферблате было девятнадцать часов двадцать пять минут, почти полвосьмого вечера. А он обещал в семь часов провести встречу с председателями профкомов.   

- Там люди вас ждут, Григорий Николаевич, - словно прочитав его мысль, прошептала Валентина Андреевна. – Такие, я вам скажу, недовольные!

- Через пять минут буду. Пусть рассаживаются у меня в кабинете. Поместятся?

- 3 –

 - А что я? – разорвал тишину в кабинете возмущенный шепот Маллера. – Сами!

- Ч-ч-ч, товарищи! – звонкий возглас Путовалова, председателя профкома предприятия, требующий собравшихся людей в кабинете генерального кабинета помолчать, прозвучал также резко.

Но Григорий Николаевич, погруженный в чтение аналитического отчета, подготовленного его заместителем по экономике Краснощековым по предложениям, внесенным профсоюзниками для принятия в коллективный договор, на перешептывания в своем кабинете не обратил внимания. Краткие заметки с цифрами на конце, обозначающими стоимость тех или иных льгот для предприятия в целом, на первый взгляд были ошеломительными.

Одна из них, к примеру, была связана с двухчасовым проездом людей на место работы и с места работы домой. Итого четыре часа в пути. В среднем она касается около тысячи двухсот человек. Краснощеков предложил ежемесячно выплачивать этим людям восемьдесят рублей. Тем, которые добираются с места жительства до работы по три часа, а таких около восьмисот работников – им выплачивать по девяносто рублей. Цифра немаленькая, равная средней заработной плате рабочего в Советском Союзе.

Григорий Николаевич, глубоко вздохнув, красным карандашом сократил ее в два раза, поставив на тексте, отпечатанном на машинке крупные цифры «сорок» и «сорок пять». А потом, еще немножко подумав, между ними поставил вопросительный знак, мол, нужно над ними еще подумать.

Это заметили все двенадцать пар глаз, следящие за рукой генерального директора.

- Да разве так можно, Григорий Николаевич? – возмутился Маллер. – Это же треть рабочей смены! Тем более не забывайте, что у нас нет комфортабельных автобусов, где уставшие люди могут выспаться, да и дороги, яма на ямище!
Кузнецов, оторвавшись от текста, приподнял голову и из-под своих широких бровей посмотрел черными глазами на председателя Белоярского профкома.
Этого взгляда, обычно, хватало, чтобы успокоить нервных людей, которые тут же, после этого, как кролики перед удавом, с дрожью замирали, ожидая последнего броска.

Но, Григорий Николаевич сдержался и на листке, лежавшем сбоку, после знака плюса, к собравшимся вряд цифрам, добавил новую – сорок, и продолжил читать записки своего заместителя дальше.

Готлиб Яковлевич, почесывая свою бороду, скривился, показывая всем, что он этого так и ожидал.

Александр Яковлевич Путовалов, сидевший напротив него, несколько раз выразительно опустил глаза, мол, не торопись, Маллер, со своими выводами, не поднимай канитель.

Сегодня он не раз сдерживал нетерпение своих коллег, приехавших с трассовых поселков, встретиться с генеральным директором и вытащить его с заседаний. Чего только не говорили! Мол, незачем им допускать объединения коллективного договора, нужно оставить его таким, каким он был раньше, состоящий из «хорошей» цифры денег, которую коллективы филиалов сами делили между собой – эту часть на то, а эту на это. И всем, в итоге, хорошо, никто не был обездолен. 

Но Краснощеков с Александром Яковлевичем в очередной раз «тушили» их жаркий огонь, говоря о том, что демократия не должна служить демократией для малой горстки людей. Это не демократия, которую недавно провозгласила в стране коммунистическая партия. И никто из других коллективов не упустит шанса выставить свои требования по льготам для себя. Взять тех же водителей автотранспортных предприятий, которые работают на трассе. У них работа не менее тяжелая и опасная, чем у компрессорщиков, которые занимаются обслуживанием турбоагрегатов в стационарных цехах. Там температура в помещении держится около пятидесяти-шестидесяти градусов. А если еще к этому добавить и шум в децибелах, который стоит такой громкий, что крик рядом стоящего человека не услышишь, то о чем тогда говорить. Или взять в пример линейщиков – сварщиков, монтажников, обходчиков - работающих в морозы, в дожди, в болотах на трассе, у них нет возможности отдохнуть в перерывах в комфортных условиях…

Возбужденные своими «правдами», приехавшие в аппарат управления предприятия председатели профсоюзных комитетов на немного замолкали. Но ненадолго. Снова через минуту другую, во время обсуждения своих проблем, возникал спор, пулеметными очередями кулаки, нетерпящих возражений и возмущенных людей, били по столу, дополняемые резкими выкриками, и снова начиналась война.

Всегда сдержанные Леонид Николаевич Краснощеков и Александр Яковлевич Путовалов под градом «пуль» выходили на середину поля боя, высоко поднимая белый флаг, требуя успокоиться противников… К этому они были готовы и сейчас. Но, в душе, верили, что нервы у председателей профкомов, хоть и не стальные, но над ними стоит разум.

Кузнецова многие из них побаивались. Человек он от сохи, много говорить не будет. Его тяжелого взгляда выдержать до сих пор никто не мог. Это все равно, что стоять на трассе, когда на тебя несется автомобиль. А голос, как артиллерийский залп. И если уж попался под него, то не только у тебя начинают коленки дрожать, а и душа вот-вот готова вылететь из твоего тела.

Много разных слухов ходило о Кузнецове. Начиная с того, как он в Светлоярском ЛПУ во время аварии на трубе, полез в горящий охранный кран и перекрыл его. То о том, как он на газопроводе, заменил больного механизатора, и на бульдозере прорвался через болото и лес к аварийному участку газопровода. А также пришел и слух, как месяц назад Кузнецов один против толпы собравшихся строителей на забастовку и перекрывших движение на дороге, разметал всех, требуя ее прекратить. И те прекратили.

Дверь в кабинет генерального директора приотворилась и в образовавшуюся щель заглянула голова начальника диспетчерской службы Бутурлакина.

- Что там, Юрий Васильевич? – громко спросил у него Кузнецов.

- Нашлись потерявшиеся, - пряча губы в поседевшие усы, сказал тот. – В Агирише заправлялись и растерялись.

- Как это так? – удивился Кузнецов.

- Но, люди же. Там в машине система отопления перестала работать. Они несколько раз по дороге останавливались, пытались ее починить и костер разводили, чтобы согреться. А в поселке в магазин пошли, водки, закуски купить, и простояли в нем, в смысле в магазине около часу-двух, согревались. Их там машину нашли, всех разбежавшихся собрали и везут сюда. Через два-три часа будут в поселке.

- Почему так долго? До Агириша-то всего восемьдесят шесть километров, - сказал Кузнецов.

- Так там дороги толком и нет, убитая. Лесники один участок провалили, вернее несколько, через реку Эсс и два ручья. А там еще и болото, толком не замерзшее.

- Да уж, - с облегчением, покачав головой, вздохнул Григорий Николаевич. – Вот такая вот она наша с вами газовая диалектика! – сказал он, и, отпустив начальника диспетчерской службы, снова сел за стол.
В кабинете воцарилась тишина. Все знали о пропавшей на трассе команде футболистов, поехавших из Приполярного, с компрессорной станции расположенной на подножии горной гряды Урала, в поселок Комсомольский. Триста шестьдесят километров, путь немалый, тем более в такие сильные морозы, что опасно для жизни людей.

- Вот черти, а! – стукнул по столу Кузнецов. – Видит Бог, что добреньким с вами, дорогие мои люди, быть всегда нельзя. Ну как начальник ЛПУ мог разрешить в такую морозяку им выехать без сопровождения сюда, а? Да я его не просто уволю, а вообще не пущу больше в газовую промышленность!

- Так, Григорий Николаевич, - поднялся Григорьев Семен Игнатьевич, человек достаточно внушительной комплекции, несмотря на свой небольшой рост. – Мы интересовались, в Хулимсунте погодой у диспетчеров, перед тем как выпустить сюда свою команду. Метерологические прогнозы были достаточно неплохие, тридцать два градуса мороза обещали, а не сорок семь.

- Нашел, кому верить? – подал голос Маллер.

- Готлиб, а ты вообще молчи! – ударил кулаком по столу Григорий Николаевич. - Ты понимаешь, что такое тридцать два градуса мороза?

- Конечно, я же не в Африке живу.

- А ты бы отпустил свою семью сюда в тридцать два градуса мороза на автотранспорте, а? – Григорий Николаевич пригвоздил своим взглядом  Маллера к столу.

- Нет, конечно, - покашливая, сказал тот.

- Так что ж тогда защищаешь их?

- А вот вы, Григорий Николаевич, тогда скажите, а что люди, которые ежедневно по два-три часа едут на работу и из нее не попадают в такие условия, как дураки эти, захотевшие вас надрать в футболе? – громко, с расстановкой ударений в каждом слове, спросил у Кузнецова Маллер. -  А вы им жалеете за эти мучения выдать какую-то тридцатку сверху. А они ведь тоже в морозяку едут на работу и с работы! Вам их не жалко?