Кому нужна мудрость философии?

       Гегель говорит о философии, ..."Худший вид мнения о философии заключается в том, что каждый  убежден, что он без ОСОБЫХ усилий может разобраться в любом вопросе философии и высказать о ней свое суждение без какого-либо исследования. Ни одному искусству, ни одой науке не высказывается такая степень презрения, как к философии, но НИКТО И НИКОГДА не вправе предполагать, что он обладает этим правом." 

       Любой прекрасно  понимает, что не  сможет быть математиком, не овладев этой наукой, никто не сможет играть на каком-либо инструменте, не овладев мастерством владения им, а философствовать можно без всякой подготовки, без всяких знаний, короче, без каких-либо усилий и это ГРУБЕЙШАЯ, но очень распространённая ошибка. Без знаний азов в области логики и диалектики любое философствование будет бессмысленным...



       Если ум без добра это подлая хитрость, то ум с добром – мудрость, а философия есть не что иное, как любовь к мудрости или любомудрие, то без сомнения мудрствование без добра для вопросов философии бессмысленно!  Любая сфера сознательной мыслительной деятельности требует от субъектов этой деятельности некоторых знаний в области ЛОГИКИ и ДИАЛЕКТИКИ. Если разум это способность к творчеству новых знаний на основе приобретённых, то вывод очевиден!

       Если человек не способен к творчеству нового, то он либо глуп от рождения, либо не имеет необходимые знания для творчества нового, либо не способен к логико-диалектическому мышлению для творчества нового знания и задача любой школы дать знания и научить их правильно обрабатывать! Но для этого необходимо знать, что логика это система доказательств или опровержений на основе причинно-следственной последовательности суждений о исследуемых процессах.


       В отличии от метафизики, о которой говорить всегда затруднительно, ибо термин, проживший более 2.5 тысяч лет, оброс многими значениями и  почти невозможно принять какое-то одно из них в качестве основного.   Но зная о том, что этот раздел философии  занимается исследованиями первоначальной природы реальности, мира и бытия как такового,  то разумнее указать на те вопросы, которые всегда отражали её содержание. Вопросы метафизики интересуют, в основном, молодёжь и людей не имеющих пока достаточно знаний в вопросах развития человечества и Вселенной.

       Перефразируя Декарта можно сказать, что вся философия подобна дереву, корни которого из опыта, ствол из практики, а ветви, исходящие от этого ствола, это развитие разной техники, наук и искусств способствующих социальному развитию человечества. Листья это разные гипотезы и теории, которые могут меняться после приобретения определённого опыта, практической реализации и совершенствования, но основа и первопричина всего сохраняется, как признаки различия и общности в законах диалектики.

       http://www.proza.ru/2017/10/13/834

       А всё прочее сводится только к обогащению знаниями в базисе общества, то есть в политике, экономике и культуре как основным составным частям  любого общества при его постоянном стремлении к познанию истины, которая является знанием о предмете или процессе подтверждённое опытом, практикой и наукой и определяет культуру общества как совокупность всех его достижений в определённый период времени.          

        Аналогичного мнения придерживался и Гегель, видя в философии не только средоточие всех наук, но и всяких истин, о чём он ясно выразился в произнесённой им речи при открытии чтений в Берлине 22 октября 1818 г.:

        «В здешнем университете, в этом центральном университете страны, должна также найти своё истинное место и пользоваться наибольшим попечением та наука, которая образует центр всей духовной культуры, всех наук и всякой истины, т. е. философия».

         А уровень духовности во всём мире определяется и воспринимается способностью людей к состраданию, сопереживанию, сочувствию обманутым, обездоленным, немощным, стремление помочь им, и известно, что подобное бывает иногда свойственно даже диким животным. А лицемерие публично нигде и никогда не признавалось, и не будет признаваться примером добродетели и образцом для подражания, это удел слабых, хитрых и беспринципных, ибо, как уже говорилось ниже, ум с добродетелью это мудрость, а ум без добродетели – хитрость. А кто уважает людей хитрых и изворотливых? Только такие же, как они сами! И не надо путать духовность с религиозностью, ибо, как известно, любая религия это тот опиум, который необходим народу, чтобы переживать лишения и невзгоды...       

         Разве российской буржуазии выгодно было когда-либо быть мудрыми и добродетельными? Разве им выгодна старая мудрость, что право на труд должно каждому гарантировать право на жизнь достойную труда? Они же тогда будут утрачивать свои буржуазные привилегии. Именно поэтому в буржуазном обществе  и философия тоже несёт ярко выраженный буржуазных характер.

         Первым, кто не обнаружил практической значимости философии является отец бушующего ныне философского кретинизма, её буржуазный идеолог - Э. Гуссерль. Оказавшись, или, - как потом установят его ученики на основе его «метода интенционального анализа и, в особенности, раскрытия интенциональных импликаций» и его идеи «жизненного мира как сферы субъективных феноменов», - будучи «заброшен в мир» и экзистенционируя себя как «бытие в мире» в тисках Нового времени (с одной стороны хулившего философию, с другой - превозносившего науку), он озаботился приданием философии статуса науки. С первых строк его труда «Философия как строгая наука» читаем:

         «С самого момента своего возникновения философия выступила с притязанием быть строгой наукой, и притом такой, которая удовлетворяла бы самым высоким теоретическим потребностям и в этически-религиозном отношении делала бы возможной жизнь, управляемую чистыми нормами разума. Это притязание выступало то с большей, то с меньшей энергией, но никогда не исчезало. Не исчезало даже и в такие времена, когда интересы и способности к чистой теории грозили исчезнуть, или когда религиозная сила стесняла свободу научного исследования.
         Стать строгой наукой философия не могла ни в одну эпоху своего развития. Так обстоит дело и в настоящее время, сохраняя, при всем многообразии и противоположности философских направлений, единый в существенных чертах ход развития от самого Возрождения.»

         Далее следует ода психологии и феноменологии, симбиоз которых, по мнению Гуссерля, должен вывести философию в науку. В конце он подытоживает:

         «Наше время хочет верить только в «реальности». И вот его прочнейшей реальностью является наука; и стало быть, философская наука есть то, что наиболее необходимо нашему времени. Но если мы обращаемся к этой великой цели, истолковывая тем смысл нашего времени, то мы должны ясно сказать себе и то, что мы можем достигнуть этого только одним путём, а именно: не принимая вместе с радикализмом, составляющим сущность подлинной философской науки, ничего предварительно данного, не позволяя никакой традиции служить началом и никакому, хотя бы и величайшему, имени ослепить нас, но, наоборот, стремясь найти истинные начала в свободном исследовании самих проблем и в свободном следовании исходящим из них требованиям. Конечно, мы нуждаемся также и в истории. Разумеется, не для того, чтобы погрузиться, как историк, в те связи развития, в которых выросли великие философии, но чтобы дать возможность им самим влиять на нас согласно их своеобразному духовному содержанию. И, на самом деле, из этих исторических философий изливается нам навстречу, если только мы умеем созерцательно внедриться в них, проникнуть в душу их слов и теорий, философская жизнь со всем обилием и силой живительных мотиваций. Однако не через философии становимся мы философами. Только безнадёжные попытки родятся из стремления оставаться при историческом, проявлять себя при этом только в историко-критической деятельности и добиваться философской науки в эклектической переработке или в анахронистическом возрождении. Толчок к исследованию должен исходить не от философии, а от вещей и проблем. Философия же по своей сущности есть наука об истинных началах, об истоках, о корнях всего, как говорили древние греки.»

        Налицо предвзятое и бессвязное мышление. На чём основано утверждение Гуссерля о том, что с самого момента своего возникновения философия выступила с притязанием быть строгой наукой – неизвестно. Чистый лист, на котором он наукообразно пытался анализировать философию и вбирал духовное содержание великих философов прошлого, когда интерпретируемая им философия должна была оказаться наукой об истинных началах, об истоках, о корнях всего, - так и остался для многих чистым листом. Тем не менее, не это здесь главное. Главное здесь то, что как не малюй философию Гуссерль: хоть миросозерцательной, хоть научной, - при таком философствовании она изначально обречена им на гибель. Разговор о философии ему нужен для того, чтобы спекулируя трудностями развития настоящей социально ориентированной философии выйти к первоосновам, к истинным началам, к истокам, к корням всего, и возвестить о пришествии Мессии знания - феноменологии. Не случайно свой труд он заканчивает словами:

         «Ввиду того, что в наиболее влиятельных науках нового времени, а именно в математически-физикальных, большая часть работы совершается согласно непрямым методам, мы слишком склонны переоценивать непрямые методы и недооценивать значение прямых постижений. Но по самому существу своему, поскольку она направляется на последние начала, философия в своей научной работе принуждена двигаться в атмосфере прямой интуиции, и величайшим шагом, который должно сделать наше время, является признание того, что при философской в истинном смысле слова интуиции, при феноменологическом постижении сущности открывается бесконечное поле работы и такая наука, которая в состоянии получить массу точнейших и обладающих для всякой дальнейшей философии решительным значением познаний без всяких косвенно-символизирующих и математизирующих методов, без аппарата умозаключений и доказательств.»

        Феноменология при выявлении, якобы, чистого сознания, предполагает критику  утверждения, что универсальные понятия существуют независимо от их конкретности, натурализма и  психологизма, предлагая феноменологические преобразования в соответствии с которой мы должны отказаться от утверждений относительности реального мира и вынести это утверждение за пределы философского миропонимания.       

       При этом, спустя без малого двести лет после Декарта, он уже отмечал нарастание антифилософии:

       «Мы увидим, - говорил Гуссерль, - при рассмотрении истории философии, что в других европейских странах, в которых ревностно занимаются науками и совершенствованием ума и где эти занятия пользуются уважением, философия, за исключением названия, исчезла до такой степени, что о ней не осталось даже воспоминания, не осталось даже смутного представления о её сущности; мы увидим, что она сохранилась лишь у немецкого народа, как некоторое его своеобразие».

       Что было, видели деды; что стало, видят люди, как будет увидят внуки. Нынче и у немцев осталось лишь смутное представление о сущности философии. Их практичность и здесь обнаружила себя. Не сумев противостоять антифилософии, они решили возглавить её. Как заметил Свасьян в лекции прочитанной  им 25 мая 2005 года в Московском университете в рамках IV Российского философского конгресса:

      «Есть внешние признаки (симптомы), по которым гибель философии констатируется с не меньшей достоверностью, чем любая другая смерть. Эти признаки лучше всего было бы поискать на немецких примерах, полагая, что если рыба гниёт с головы, то где же и гнить философии, как не в Германии! Нужно будет просто перелистать тематические планы и программы немецких университетов по разделу "философия", чтобы понять, о чём речь. Единственное, что напоминает здесь о философии, - это пестрота спорадических и больше ориентированных на оригинальность, чем на объективность, компиляций историко-философского толка, где, скажем, Платон соседствует с Витгенштейном, а Сартр с Григорием Нисским. Назвать прочее философией можно было бы лишь в состоянии аффекта или невменяемости. Например, такой вот блокбастер: "Текст-тело-симулякр-сексуальность-власть". Я предложил как-то в одном университете более рафинированный вариант: "Текст-тело-гиперкомплексные числа-фаллос-Лакан", и проект был встречен не без энтузиазма, хотя и с долей скепсиса (очевидно, коллеги сомневались в моей способности осилить тему)».
 
       Спору нет, с высоты сегодняшнего дня можно усовершенствовать и высказывания Гегеля. Но зачем? Кто до сих пор не хочет ничего понимать в социальной значимости философии, тому уже ничем не поможешь.
       Конечно, представителям всей мировой буржуазии невыгодно быть мудрыми, ибо они  тогда будут утрачивать все свои буржуазные привилегии, но совсем отрицать философию как любовь к мудрости и как источник недостоверного и бесполезного знания для социального развития человечества просто глупо.


 По теме -

   http://www.proza.ru/2017/10/06/720

   http://www.proza.ru/2016/06/22/414

   http://www.proza.ru/2012/11/02/632

   http://www.proza.ru/2014/09/04/413

   http://www.proza.ru/2014/02/27/79

   http://www.proza.ru/2013/10/30/195

   http://www.proza.ru/2015/01/10/1470
   
   http://www.proza.ru/2010/03/13/641

        Если вам понравилась статья и у вас есть желание и средства разместить её анонс для дальнейшего распространения, то вам ничто не мешает, если вы зарегистрированы на сайте, нажав на сноску "Разместить анонс". 
        Огромная благодарность всем, кто размещал анонсы моих статей и переводил мне свои баллы для анонсирования статей по этой теме!
        БОЛЬШОЕ СПАСИБО!!!