Я-русский офицер. Ч. I. Гл. 10

                Гл. 10. Советская разведка.
               
                «Научись ускользать: приём людей
                благоразумных. Изящной шуткой они
                открывают себе выход из самой
                сложной ситуации. С улыбкой умеют
                выйти из ожесточённого спора»
                Бальтасар Грасиан-и- Моралес.

   После октября 1917 года, правительство большевиков не тронуло военную разведку. Она продолжала работать, пройдя через много драматических ситуаций – измены, бегства, предательства, отказов сотрудников выполнять задания.
  Но, постепенно, к началу 1921 года, в стране сложился новый аппарат Разве-дывательного управления (Разведупра). Более половины руководителей, занимавших все ключевые посты, были латышами, среди них начальник Оперативного отдела - Ян Карлович Берзин.
 По мере развития разведки, менялась её структура, менялись должности, занимаемые Берзиным.
  Он пришёл на пост руководителя Разведывательного управления, после того, как его предшественник, латыш А.Я. Зейбот, обратился в ЦК РКП (б) с письмом-просьбой отпустить его с этой работы и назначить на неё Берзина.
   Начало 1920 года, было для разведки самым трудным: неопытность, проблема с кадрами, но главное, нехватка денег.
 Из-за бедной одежды, сотрудники советской разведки, оказавшись за границей, выглядели не похожими на местных жителей и были всегда «на виду».
 Поэтому им, для пополнения кассы, приходилось заниматься частным бизнесом и торговлей.
   Трудности существовали и во взаимоотношениях между «Разведупром», ИНО (Иностранным отделом) ОГПУ и Коминтерном.
   Разведка, неоднократно получала от членов ЦК РКП (б), указания, запрещающие использовать членов национальных коммунистических партий для разведывательной работы в пользу РСФСР.
   Однако, соблазн, использовать даровых агентов был слишком велик, и разведчики часто игнорировали эти директивы.
  Разведка развёртывалась, но поскольку «легальные резидентуры» (под крышей посольств, торгпредств, коммерческих фирм), находились под неусыпным контролем контрразведки противника, пришлось основной упор делать на нелегалов.
 Советская военная разведка начиналась с нелегальной деятельности. Гражданская война и интервенция, тяжелое положение на фронтах требовали от Красной армии значительного объема разведданных, и потому в тыл врага в большом количестве засылались агенты. Не достаточно подготовленные к ведению разведки, чаще неопытные, не обладающие профессиональными знаниями и навыками.
  Да и откуда их было взять - знающих и подготовленных. Не хватало времени, сил, а главное средств.
   С окончанием войны массовая засылка агентов сменилась отправкой за границу отдельных разведчиков. Они, что называется, были на вес золота.
   Ведь чтобы развернуть агентурную сеть в чужой стране, завербовать ценных информаторов, нужны годы. Но этих годов у молодой советской военной разведки не было. Поэтому руководство «Разведупра» старалось использовать каждую пусть и маленькую возможность для развертывания и укрепления резидентур.
    И прорыв дипломатической блокады республикой Советов, разумеется, открыл новые пути для такой работы. Вместе с диппредставительствами нашей страны за границей открывались и аппараты военных атташе.
  Характерной чертой деятельности этих аппаратов первых послеоктябрьских лет и руководителей ВАТ была кратковременность их работы. 
  Причины были разные: атташе переводили на другую работу, они вынужденно покидали страны пребывания, как в случае с Вальтером, когда Германия разорвала с нами дипломатические  отношения. Но случалось, их объявляли персоной нон грата. Таким образом, пострадал Ардалион Бобршцев.
  Ардалион Александрович, участник Первой мировой войны, командир батальона. Одним из первых офицеров перешел на сторону большевиков и поступил в Красную армию. С 1921 года он на военно-дипломатической работе — член контрольной комиссии Советской России в Эстонии, помощник военного представителя в Армении, военный атташе в Финляндии в 1922—1923 годах. Здесь и случился провал разведгруппы, возглавляемой Рсейно Дроюсило, и военный атташе, его помощник вынуждены были покинуть страну пребывания.
  Однако, несмотря на кратковременность своего пребывания в той или иной стране, военные атташе, даже за это короткое время, пытались наладить разведывательную работу, развернуть агентурную сеть.
    Правда, это не всегда удавалось, и провалы были нередки. Ведь «дипломаты в погонах» в отличие от нелегалов постоянно находились на виду. В свою очередь, опыта оперативной работы у «красных атташе» недоставало.
   А контрразведка стран пребывания, наоборот, имела солидный опыт и мастерство. Ей не составляло особого труда раскрыть методы работы советских разведчиков и взять их под плотный контроль. Отсюда и провалы, дипломатические скандалы, высылка военных атташе на Родину.
 Первый итало-советский договор о торговле и мореплавании, был подписан 8 февраля 1924 года.
  К этому времени премьер-министром страны, стал Бенито Муссолини, считавший, что самое лучшее для Италии, это сейчас начать торговать с Россией.
  И  в марте этого же года инженер Василий Антонов, у которого летом 1923 года родился сын Алёша, названный так в честь отца, как «специалист» по Италии, уже находился в Генуе, в Торгпредстве Советского союза.
  Одновременно с задачей по закупке военно-морского оборудования для ВМФ СССР, ему была поставлена задача - создание агентурной сети.
   Как артиллериста, его в первую очередь интересовали зенитные орудия среднего калибра и недавно созданная итальянцами 100-мм спаренная универсальная установка, системы «Минизини», для защиты кораблей от нападения с воздуха.
   Василий, уезжая в Италию, прекрасно знал, что попытка  советских инженеров, по созданию 102 мм, зенитной пушки Б-14, провалилась, и стране очень нужна была такая пушка.
  Офицер итальянского ВМФ - Минизини, взял за основу 100/50 мм пушку «Шкода», образца 1910 года, и развил её. Для военно-морского флота СССР, сейчас требовалось около тридцати единиц этих зенитных орудий.
  Их предполагалось установить на крейсера «Красный Крым», «Червона Украина» и «Красный Кавказ». Остро стоял вопрос и с торпедами для подводных лодок.
   Василий пробыл в Италии всего месяц, когда неожиданно получил приказ возвратиться в Москву, где от представителя ИНО ОГПУ, получил указание изучить секретный «Перечень вопросов для заграничной информации», где говорилось, что задачи Правительства СССР, состоят из трёх разделов:
1. Задача оборонной промышленности от средств нападения противника, точности производства различных видов военной техники, и требования к материалам, идущим на их изготовление.
2. Производство различных типов взрывчатых веществ, зажигательных и осветительных составов, новейших отравляющих веществ и средств защиты от их воздействия, сведения о дислокации соответствующих предприятий.
3. Информация об организации, планировании, материальном и кадровом обеспечении работы предприятий оборонной промышленности в предвоенный и военный периоды, а также о мобилизации предприятий гражданских отраслей промышленности на выполнение оборонных заказов.
Ему дали всего неделю на свидание с женой и сыном, и снова отправили в Геную, сообщив, что все эти новые требования выдвинуты самим Феликсом Эдмундовичем Дзержинским.
Однако по возвращении в Москву, его вызвали к Берзину, и Ян Карлович сообщил ему, что его командировка в Геную, отменяется, потому что его планируют на должность военного атташе в советское посольство в Риме.
  - Наше правительство уже почти договорилось и с королём Италии  и с её премьер-министром Бенито Муссолини, о том, что они, наконец, признают Советский союз, и откроют в Риме, наше посольство. Ждут, заразы, только отмашки англичан. Но я думаю, что  на днях договор будет подписан. Ты, Горшков, у нас большой специалист по Италии, тебе и карты в руки.
 - Простите, Ян Карлович, но я считаю, что не достоин пока этой важной должности в нашем посольстве. И этому есть одна важная причина: я писал об этом в своей докладной записке представленной Феликсу Эдмундовичу.
   Дело в том, что итальянская разведка и контрразведка, скорее всего, хранит в своих архивах подписанное мною, ещё в 1913 году, тогда я работал там под именем Василия Антонова, обязательство о сотрудничестве с итальянской разведкой.
  Я подписал его, по согласованию с полковником Афанасьевым, отвечающим за нелегальную разведку, в целях завоевания доверия у итальянцев, ведения «игры» с ними и возможности получения важнейших военных сведений для российской армии.
   И если я сейчас окажусь в Риме, в роли уже военного атташе Советской страны, да ещё и под своей фамилией, то могут возникнуть проблемы, и я могу быстро оказаться персоной «нон грата».
  Берзин, внимательно выслушал его, подумал, и сказал:
  - Ну, что же? Я считаю товарищ Горшков, что Вы правы. Я поговорю с Феликсом Эдмундовичем, и Вы, скорее всего, вернётесь в Торгпредство.
   Однако задачи по восстановлению разведывательной сети и созданию новой с тебя не снимаю. Там к власти пришёл Муссолини - фашист и враг коммунистов. Но, он пока единственный, кто в нас нуждается и желает с нами сотрудничать. Нам очень важно знать про его дальнейшие шаги, и что он запросит у России потом, за нашу с ним  «дружбу». Перед отъездом, получишь у меня явку и пароль для связи, с нашим человеком в Сорренто.
   Уже находясь в Генуе, Василий  узнал, что военным атташе в Советское посольство в Италии, был назначен – Яков Фишман.
  Однако чтобы изменить решение Дзержинского, Берзин, заставил написать на его имя рапорт, с обоснованием невозможности его назначения на должность военного агента в Италии, подписал его, написал на рапорте «Одобряю» и, поставив штамп регистрации, поехал с ним к Дзержинскому и тот, выслушав его доводы, поддержал решение Горшкова.
  Возвратившись в Геную, инженер  Василий Антонов, сразу же включился в работу, и наряду с продажей леса и мяса, продолжил заниматься торпедами.  Через «своих людей» ему удалось узнать технические данные торпед, производимых неаполитанскими и фиумскими заводами Италии, потом он, организовал служебную командировку в Рим, в посольство СССР.
  Встретился там с военным агентом Яковом Фишманом и, посоветовавшись с ним, отдал предпочтение закупке торпед, калибром 45 см и 53 см.
   Фишман, недавно прибывший в посольство, объяснил ему, что торпеды малого калибра предназначаются для старых эсминцев типа «Новак» и крейсеров типа «Красный Кавказ», а 53 см. – для новых кораблей и подводных лодок.