Глава 19. Лён не косят, не жнут, а теребят

19. Лён не косят, не жнут, а теребят


     Льноводы после мятья льна торопились его трепать, боялись, что он может впитать влагу и стать влажным. И тогда уж точно могла появиться головная боль по поводу новой просушки льна. Дмитрий Иванович всех предупредил, что завтра придётся встать очень рано, чтобы начать трепать лён, пока он сухой.

     Наступило утро, родители поднялись чуть свет заря, а Васю и Вову не могли добудиться, так они устали накануне. «- Пусть спят, - пожалел их отец. – Позови Елену и Юлию». Мать пошла будить Елену и домработницу Юлию. Они поднялись легко и скоро заявились, только очень сонные. «- Что будем делать?» - спросила отца Елена. Он раздал всем по трепалу – лёгкой дощечки в виде лопатки и ножа. Для сильного льна обычно использовали тяжёлое длинное трепало, а для путаного и слабого – лёгкое и короткое.

     «- Делайте, как я покажу, - сказал отец, взяв горсть льняной тресты. – Один конец придерживаете на коленях, а другой верхний конец намотаете на кисть левой руки. Теперь правой рукой берёте трепало и бьёте по висящему концу, постоянно подёргивая волокна вверх. Отхлёстываете как следует и о другое ребро трепало, лён поворачивая». Отец таким же образом отхлестал и другой конец горсти. После этого он вывернул внутреннюю часть горсти наружу и потрепал сначала один конец, потом другой.

     Женщины сразу же принялись за дело. Работа требовала больших усилий. Елена быстро устала: «- Ой, не могу» - «- Отдохни, сказала ей мать. - Можно использовать мялицу, перекинь через неё и трепи всем нам на радость» - «- Я немного передохну». Натрепали много льна, вдруг заявились мальчики. «- А-а-а, сони пришли», - сказала Елена. «- Мы хотим тоже трепать лён», - попросил Василий.  «- Мы соням не даём трепать, идите досматривайте свои сны», - вредничала Елена. «- Мы не сони, Ленка, просто очень вчера устали» - «- А хорошо будете работать?» - переспросила Елена. «- Честное слово, мы будем стараться», - пообещал Вася. «- Вот вам трепало и смотрите, как надо делать», - и Елена показала, как надо свисающий с руки конец льна трепать трепалом. Юлия уступила место Вове. А сама взяла горсть тресты и стала бить ею по ушату. «- Зачем такие муки? Зачем надо лён трепать?» - спросил Вова. «- Чтобы отделить от волокна жалкие остатки костицы. В результате волокна разделяются. А нам это и нужно».

     «- Вот что, Юля, - сказал отец домработнице, - я положил мох в щель мялки, так что можешь для трепала её использовать» - «- Спасибо, Дмитрий Иванович! – сверкнув глазами, сказала девушка. – Я лучше буду бить трестой по ушату, вон смотрите, сколько костицы отлетает». К обеду работу закончили. Евдокия Семёновна заметила, что Юлия заглядывается на её мужа, но вида не подала, а строго сказала: «- Юля, иди в хлев и накорми скотину, потом приходи обедать». Та ничего не сказала, только слегка усмехнулась и ушла.

     Обедали щами и гречневой кашей, с конопляным маслом. В еде не было разнообразия. Да и времени не хватало, чтобы готовить разносолы. Работники сидели с членами семьи за одним столом. Они больше молчали. Мужик был из бывших крепостных, и звали его Захаром. Он в жизни своей много повидал горя. Сейчас рассказывал о своей помещице-самодурке: «- Хозяйство у неё было богатое, в погребах – вина, сколько хочешь. Бочонки с сельдью, грибами, огурцами, квашенной капустой, мочёной брусникой. Гости приезжали часто. Повара варили и кур, и гусей, и поросят» - «- Как же теперь она без крепостных? Много крепостных у неё осталось?» - «- Не знаю. Я от неё сбежал, как только нас освободили» - «- А семья у вас есть, дядя Захар?» - спросил Вова.

     «- Вова, ты знаешь, что такое крепостничество?» - вопросом на вопрос ответил Захар. «- Нет, не знаю» - «- Значит, ты счастливый человек. А крепостное право – это позорище русской жизни. Нас, крепостных, за людей не считали, издевались над нами, унижали, били, истязали, отнимали всё. Мы не имели права что-нибудь иметь, всё принадлежало помещику, даже наша личная свобода и наша жизнь. Нас могли продать и даже убить, и никто за это не нёс ответственности» - «- Ужас какой!» - возмутился Вова. Все были в шоке от услышанного. «- И сколько лет это продолжалось?» - спросил Дмитрий Иванович. «- Я не знаю, - сказал Захар. – Мои родители тоже были крепостными».

     А, на самом деле, основы крепостничества были заложены отцом Петра Первого «тишайшим» Алексеем Михайловичем Романовым в 17 веке. Ещё до 1649 года большинство крестьян было лично свободным. Существовали так называемые «урочные лета» - время, когда помещик мог заявить о беглых крестьянах и вернуть – пять лет растягивались постепенно до пятнадцати. Соборное Уложение 1649 года заставило возвращать беглых крестьян без срока давности, то есть без урочных лет. Если крестьянин до 17 века мог покинуть землю помещика, теперь он был привязан к ней навсегда. Раньше закон не давал права выхода только владельцу двора, так как он отвечал за уплату податей, этот закон не распространялся на его домочадцев, детей, родственников. Они могли уходить куда угодно и когда угодно.

     По требованию дворянства, были отменены крестьянский выход и урочные лета. Теперь помещику принадлежало всё семейство крепостного, даже те, кто в «Писцовых книгах» не был учтён. И, если кто уходил от помещика, должен был быть возвращён вместе с нажитым имуществом. До этого Уложения крепостного нельзя было обезземелить и превратить в дворового. Он мог обратиться в суд на несправедливые поборы. Закон грозил даже наказать помещика, если случилось, что крестьянин от побоев умер, а семья погибшего имела компенсацию из имущества обидчика.

     Уложение заложило основы страшного, жестокого, беспощадного, дикого крепостничества на Руси.

     Захар был суровым малым, жизнь его била отчаянно и безжалостно. Жену, которую он самозабвенно любил, помещица продала за большие деньги другому помещику. Тот её замучил. Она не выдержала и покинула этот свет. Сына Захара тоже продали. Оставшись один, от горя и безнадёжности здоровый мужик ревел белугой, но потом сказал себе: «Надо жить, вопреки всему». И выжил, и дождался свободы. В доме Дмитрия Ивановича его не обижали, относились с уважением, и он почувствовал себя человеком. О своём горе он не любил говорить, больше рассказывал о других.

30 ноября 2017  четверг