Детективная истерия. Глава вторая

  ...Максим подошел к элегантному, пусть и несколько потрепанному зданию филармонии. Прежде чем войти, детектив сделал профессиональную паузу, набрасывая в голову план действий. Ему следовало пообщаться с участниками и руководством ансамбля "Разухабочка", у которых через полчаса должна была закончиться репетиция. Нагородный понятия не имел, как начать разговор и о чем спрашивать сослуживцев пропавшей Евдокии Соколовой-Бадридзе. Он надеялся, что вдохновение придет по ходу. Заказчик, Виктор Юрьевич, в эти дни пребывал за пределами города, что было на руку Максиму, желающему получить разностороннюю информацию. В конце концов, он собрался с силами и решительно открыл дверь.
 
  - Куда ты прешь по помытому? - с входа ошарашил Нагородного визгливый женский голос. - Ходят, ходят. Ты какого сюда поперся? Здесь тебе не кабак. Это филармония, понимаешь, дурында?! Здесь культура, мать твою и отца твоего! Тебе и нужно в филармонию? Скажите, пожалуйста! Если на концерт, так нет сегодня концертов. Ты что читать не умеешь? Для кого объявления на втором этаже вывешивают? Умеешь читать? Глядите, люди, какой гений к нам пожаловал! Умеет читать и, возможно, даже писать! Билеты сегодня тоже не продают! Не знал? Да что ты говоришь! Что ты вообще знаешь? Достали! Нажрутся, сразу в филармонию прут! Пошел вон отсюда, мужик, не мешай людям заниматься.
  - Ты чего такой хай подняла, злобная тетка? - невозмутимо сказал Максим, умевший обращаться с подобной публикой. - Шагу сделать не успел, ты меня уже ссаными тряпками обложила. На скрипачей и тромбонистов голос повышай, старая труха, а серьезных людей уважай. Продолжишь в таком тоне, я тебе устрою вечный ватерклозет. Попрут отсюда с волчьим билетом, станешь в вонючем бизнес-центре своей шваброй махать.
 
  - Чего развоевалась, Арнольдовна? - прозвучал рассудительный пожилой голос, показавшийся Максиму очень знакомым. - Батюшки святы, неужели ты, Максимка? Совсем взрослый уже стал.
  Голос принадлежал Ивану Ивановичу Развожайскому, соседу Нагородных по старому адресу. Последний раз Максим видел Иваныча лет пятнадцать назад. Именно тогда его родители съехали с хрущовки на окраине, получив новую квартиру в центре. Семья старика часто приглядывала за Максимом, когда взрослые отсутствовали, поэтому знакомство не было шапочным.
  - Здравствуйте, Иван Иванович! - радостно изумился Максим. - А вы здесь какими судьбами?
  - Да вот, как видишь, прислуживаю Мнемозине потихоньку.
  - Какой нахрен немой Зине, старый ты хрыч, совсем обнаглел! Совсем уже мозги пропил! Все Зинаиде Ивановне про твое хамство расскажу! Она директору скажет и тебя в шею, без выходного пособия!
  - Уймись уже, Арнольдовна. Не лезь, пожалуйста, в разговор. Займись своим делом. Пойдем, Максимка, если не сильно спешишь, ко мне в каморку, поболтаем о том, о сем...
 
  -...Детективом заделался, надо же! А помнишь, как ты маленький мою трубку стащил и сыщика из себя изображал? «Курил» с таким важным видом, ну вылитый Шерлок Холмс. Бабка моя тебе тогда по попе здорово надавала. Ну и насмеялся же я. Затяжку сделаю, гляну, как она тебя стегает, и хохочу. Так чудно. Пока табак в трубке не заменил, так и было постоянно хорошее настроение. Что ты туда засыпал тогда? Не помнишь? Душевный самосад, душевный. Молодость моя, Белоруссия! Ведь я и тогда уже немолодой был. А сегодня думаю: вернуть бы то время, сколько энергии было. Эх! Старость лупит нас веслом… Не знаю, что тебе рассказывать, Максим, о Викторе Юрьевиче. Я работаю здесь давно, уже второй десяток пошел, а он, вообще, чуть ли не со времен Чайковского. Общаемся мы формально - здрасьте, до свидания, как здоровьице. Он профессор, величина, я - простой гардеробщик, какое тут общение. Это молодежь ко мне в каморку иногда забегает, потрещать, покурить.
  - А чего он Бадридзе стал?
  - Псевдоним такой. Тут история запутанная, мне ее Митрич, прежний гардеробщик, рассказывал. В семидесятые его, Юрьевича, в консерваторию Ланчхути приглашали, на должность ведущего баяниста, но что-то там не срослось. Ну, не получилось и не получилось. Только он после запоя восстановился - новый удар. Под своей фамилией выступать настоятельно не рекомендуют, потому что в области уже два известных аккордеониста Соколова гремели. Что делать? Вот он, смеха ради, и стал Бадридзе. Фамилия администратора, который его в Грузию звал, такая была. Со временем один из тех популярных Соколовых помер, а второй эмигрировал. Виктор Юрьевич стал использовать настоящую фамилию, ну и раскрученный псевдоним тоже не бросил.
 
  - Понятно. Интересно тут у вас. А как молодежь отзывается о своем руководителе?
  - Сейчас у них репетиция заканчивается, несколько человек точно зайдут, у них и расспрашивай. Ничего хорошего, естественно, не говорят. Мудак, говорят, истеричка. Девчонок все время за жопу хватает. Хормейстершу не хватает только потому, что ей уже шестьдесят. Ей, конечно, обидно. Танцорам каждую репетицию рассказывает, что они танцевать не умеют. Типа в его годы танцевали, а сейчас все фуфло! Постоянно им в пример Даниила Жмырьку ставит, ну ты знаешь, легендарный наш чечеточник. А балетмейстер ихний, Петр Кузьмич, зубами только скрипит. Он этого Жмырьку ненавидит. Тот, вроде, в свое время у него партнера увел или еще чего-то там они не поделили. Врать не стану, точно не знаю. Еще что? Жалуются, что репертуар десятилетиями не меняется. Зарплаты маленькие, то да се. Костюмы концертные за свой счет штопать приходится. И так далее. Ну, наверное, в каждом творческом коллективе ныть положено. А в целом, какой-то особой злобы к нему не замечал. Нет, относительно неплохо относятся, придумывать не буду.
 
  - А что насчет Евдокии Эрнестовны, супруги его?
  - Дуська? Ловкая деваха. Ты меня знаешь, я сплетен не собираю, но ребята рассказывают, что она, как только появилась, сразу начала карьеру строить. Ну, ты понимаешь: Виктор Юрьевич то, Виктор Юрьевич се, какой вы гениальный, какой вы остроумный. Он кого чуть прищучит на репетиции - она сразу хохочет, едва ли не аплодирует. Так потихоньку в оборот и взяла.
  - А чего он раньше не женился?
  - А зачем идти за фруктами на базар, когда под рукой цветущий сад слепоглухонемого соседа. Я думал, он уже и не женится никогда, а тут вон оно как.
  - Так что же, у этой Дуськи в "Разухабочке" и друзей-то нет?
  - Это уж я не знаю, у ребят спрашивай. Так-то она девка, вроде, и ничего. Не выпендривается, здоровается. Черт его знает, может, она этого Витьку и взаправду любит. Десять лет живут уже.
  - А к тому, что он хористок и танцовщиц за жопу хватает, она как относится?
  - Думаю, нормально. Издержки профессии.
 
  Тут в дверь постучали и, не дожидаясь ответа, открыли. Со словами "Иваныч, а мы к тебе", в каморку ввалилась группа молодежи, состоявшая из трех парней и двух девушек. Максим сразу сообразил, что это участники знаменитого ансамбля "Разухабочка". Подозрительно оглядев Нагородного, ребята сдержанно поздоровались и представились. Иван Иванович отрекомендовал Максима как старого знакомого, после чего обстановка сразу потеплела. Девчата, которых звали Галочка и Снежанна, вместе с одним из парней, Стасиком, стали сноровисто оформлять закуску. Было заметно, что эта процедура происходила здесь не в первый раз.
  Иван Иванович полез в закуток и извлек оттуда несколько водочных и винных бутылок. "Мы в свое время пару ящиков оптом взяли, чтобы каждый раз в магазин не бегать. И дешевле, и удобно" - пояснил Максиму Егор, высокий худощавый блондин. "В соседнем магазине цены вообще запредельные. Видят, суки, что люди искусства подвержены слабостям и играют на этом" - добавил невысокий широкоплечий брюнет Равиль. Наконец хозяйственные хлопоты завершились, и компания приступила к общению. Интересно, что Стасик и Егор пили вино, тогда как девчата предпочитали водку.
 
  - А я, между прочим, в свое время тоже танцами увлекался, - сказал Максим, который в работе придерживался шести правил Глеба Жеглова. - Правда, на любительском уровне. Дискотека там или в ожидании трамвая, когда на улице минус десять. Некоторые меня даже хвалили.
  - А как ты частным детективом заделался, Максим? - крикнул сквозь общий смех Стасик, рыжеволосый парень среднего роста и телосложения.
  - Призвание, - сдержанно ответил Нагородный. - Делаю то, что у меня получается и приносит пользу людям. Точно так же, как и вы. При этом сам себе начальник. А как ваше начальство, не обижает?
  - Да, какое там, наш профессор - мудак, истеричка! - в один голос горячо заговорили ребята. - Девчонок постоянно за одно место хватает. Одна хормейстер в относительной безопасности, потому что ей уже шестьдесят. Танцоров задолбал своим Даниилом Жмырькой, ну ты знаешь, легендарный наш чечеточник. Балетмейстер, Петр Кузьмич, зубами только скрипит и потом на нас отрывается. Он этого Жмырьку ненавидит. Тот, вроде, в свое время у него партнера увел или еще чего-то там они не поделили. Что еще? Репертуар десятилетиями не меняется, зарплаты маленькие, костюмы концертные за свой счет штопать приходится. Конечно, бывает и хуже, чего там греха таить. В целом, при всех своих недостатках, Юрьевич - мужик нормальный. По крайней мере, дело свое знает. Нет, особо жаловаться, конечно, не приходится.
 
  - Ясно. А жена его как? Прима-цаца или нормальная баба?
  - А чего это вы Евдокией Эрнестовной интересуетесь? Глядите, а то наш Виктуар вам одно место крышкой от рояля прищемит, - сказала Снежанна, маленькая хохотунья с фиолетовыми волосами и большими зелеными глазами. - Кстати, я ее уже три дня не видела. Не случилось ли чего?
  - Надеюсь, что нет. Однако мадам Соколова-Бадридзе действительно пропала, и моя задача - отыскать ее в кратчайшие сроки. В последний раз ее видели на репетиции "Разухабочки". Именно поэтому я здесь. Прошу вспомнить, не заметили ли вы каких-то странностей в ее поведении и не видели ли рядом с ней подозрительных людей.
  - Позвольте! - воскликнула Галочка, фигуристая шатенка с некрасивым, но обаятельным лицом. - В тот раз я стояла рядом с ней, и она действительно казалась какой-то взвинченной. Дуся и в нормальном состоянии поет неважно, но тут прямо таки пищала. Даже Виктор Юрьевич диссонанс почувствовал и накричал на Зинаиду Ивановну, хормейстера. А что та может сделать? Сказать начальнику, что его дражайшая половина все портит? Так он ее еще вдобавок и обматерит! Для него Дуся это богиня, которой мы все в подметки не годимся.
 
  - А что, он совсем не замечает ее бездарности? - поинтересовался Максим.
  - Да не сказать, что она бездарна, - вступилась за пропавшую Снежанна. - Слух у нее есть. Когда не вопит, то вполне прилично в общем хоре звучит. На приму не тянет - это да, а в остальном... Кстати, во время этой же репетиции она несколько секунд общалась с молодым человеком, которого я раньше здесь не видела.
  - Не можете ли вспомнить какие-то особые приметы - быстро спросил Нагородный, почувствовавший близость удачи. "Вот она, настоящая зацепка! Только ради этого стоило тащиться сюда и пить эту треклятую водку!"
  - Да нет, вроде, парень как парень, обычный. Ростом под два метра, бритоголовый, в красном кожаном плаще до пят. Ничего особенного. Ах, да! У него еще черная повязка на правом глазу была!
  - Ну, это уже кое-что. А о чем они говорили, вы случайно не услышали?
  - Я совершенно случайно оказался рядом, когда они беседовали, - неожиданно сказал Егор. - Ничего такого настораживающего не услышал. Она спросила: "Ты зачем пришел? Что-то случилось?" Он ответил: "Нет, все нормально. Просто зашел сказать, что у меня все готово". Она сказала: "Я же просила тебя появляться здесь только в крайних случаях". Он ответил: "Просто захотел тебя предупредить, но, если ты так переживаешь по этому поводу, я могу больше не заходить". Она сказала: "Извини, я не хотела тебя обидеть, но ты же сам понимаешь". Он ответил: "Забыли. Ладно, я пошел. Если что, буду в соседнем кафе". И ушел. Произошла эта беседа в 19-43. Я почему время запомнил? Просто в это же время мне пришло сообщение на телефон.
 
  - А как Евдокия Эрнестовна домой уходила с репетиций - одна или с мужем?
  - Обычно вдвоем, на машине. Она за рулем всегда была. Но в этот раз Виктор Юрьевич задерживался, ему нужно было позаниматься дополнительно с Олей и Стеллочкой, у которых что-то там не получалось, - ответил Равиль.
  - И Евдокия Эрнестовна уехала на своей машине?
  - Вроде, да. Хотя постойте! Когда она уезжала, то была не на своей машине! Точно! Я это отлично помню потому что, когда мы со Стасиком заходили в магазин, она проезжала мимо и крикнула: "Прощайте, плясуны!" При этом кричала из пассажирского окна.
  - Понятно, - медленно протянул Максим. - Номер вы, конечно, не запомнили.
  - Отчего же, - сказал Стасик. - У меня для таких случаев камера всегда наготове. Так, минуточку. ВХ-696-ЕР. Красивый номер.
  - Ну, ребята! - восторженно воскликнул Максим. - Ну, ушастые глазастики! У меня просто нет слов. Как только раскрою дело, с меня коньяк в неограниченном количестве. Кто там у нас сегодня на разливе...