Я-русский офицер. Ч. I. Гл. 16

               
                Гл.16. Битва за флот.

                «… Слушай всех, прислушивайся
                к немногим, решай сам!»

   Ещё весной 1922 года в Генуе прошла европейская экономическая конференция, куда была приглашена делегация РСФСР. Остальные республики предоставили ей право защищать свои интересы.
   В своем выступлении глава советской делегации Г.В.Чичерин выдвинул идею о мирном сосуществовании государств, с различным строем.
   Но Антанта предложение отклонила и потребовала выплатить царские долги в размере 19 млрд.
    В ответ на это, Чичерин потребовал возместить ущерб от иностранной интервен-ции в размере 39 млрд. И дебаты сразу зашли в тупик.
  Тогда советская делегация сосредоточила усилия на переговорах с Германией. 16 апреля 1922 года в Раппало был подписан договор об установлении дипломатических отношений между РСФСР и Германией. Дипломатическая «блокада» была прорвана.
  После образования Веймарской республики руководители РККА, развили активную деятельность с руководителями рейхсвера по танковому, авиационному и химическим вооружениям, правда, не везде это сотрудничество было успешным.
    Несмотря на все попытки военных лидеров СССР заманить на свои военно-морские базы и флоты руководителей «рейхсмарине» Веймарской республики, суля большие деньги за чертежи и германских военных специалистов строителей подводных лодок на Балтике, и даже линкоров на Николаевском судостроительном заводе на Чёрном море, им это не удавалось.
  Немцы категорически не хотели делиться своими «морскими секретами» с русскими, ни за какие деньги.
 Поэтому, когда СССР получил категорический отказ от «рейхсмарине» - германских военно-морских сил, итальянский премьер-министр и «дуче» Бенито Муссолини, тут же пошёл навстречу СССР.
  Потом,  Германия униженная Версальским миром, начала оказывать СССР техническую помощь, а Советский союз  за это предоставил свою территорию для проведения немцами разработки и выпуску новых образцов оружия. Исходя из трудного финансового положения после гражданской войны, и используя противоречия капиталистических стран, Советы привлекли в страну капиталы Форда, Рокфеллера, Хаммера.
  Итальянские фашисты, не только согласились дать чертежи, но и готовы были построить или частично переоборудовать, два десятка морских судов: эсминцев, миноносцев, сторожевых и торпедных катеров, подводных лодок и других малых судов военно-морского флота. Но, всё это должно было проводиться в условиях полной секретности.
  И такие же указания, получил и инженер Торгпредства СССР в Италии - Василий Антонов и военный атташе в  посольстве Италии, Яков Фишман, а потом и прибывший летом 1925 года новый военный атташе Кирилл Янсон.
 Ещё вначале февраля, 1924 года, бывший капитан первого ранга Евгений Андреевич Беренс, занимающийся морскими вопросами в Революционном Военном Совете Союза, по решению Политбюро с учётом предложений НКВД и РВС, должен был подготовиться к участию в морской конференции Лиги наций, которая должна состояться в Риме 14 февраля 1924 года.
 Ему были даны указания, добиваться, для советского флота лимита в 490 тысяч тонн. Однако предложение советского представителя  не было принято. Несмотря на это, уже позже в интервью газете «Известия» от 14 марта 1924 года,  Е.А. Беренс сказал, что к морским требованиям СССР конференция отнеслась вдумчиво.
   Страны, готовящие морскую конвенцию, высказались за необходимость и для СССР пойти на большие ограничения морских вооружений, но им было указано, что ограничение вооружений в Вашингтоне оказалось возможным лишь после достижения соглашения по ряду политических вопросов гарантирующих им относительную безопасность в Тихом океане.
    Советский союз не имеет таких гарантий ни в одном океане и должен обеспечивать свою безопасность с моря увеличением тоннажа судов.
  25 июня 1924 года, Начальник штаба РККА написал заведующему экономико-планового отдела НКИД, что морское командование полностью  подтверждает заявления, сделанные Е.А. Беренсом, на конференции в Риме. Поддерживает и, заявляет, что созыв второй конференции экспертов нежелателен, «так как практического результата на ней достигнуто быть не может, а новые прения между экспертами, вряд ли будут нам нужны».
  Руководство РККА учитывало вероятность обсуждения на предстоящей конференции вопроса об ограничении вооружений лёгкого судостроения, что в тот момент было невыгодно СССР.
  Политбюро на своём закрытом заседании решило заниматься перевооружением старых военных морских судов и искать пути закупки и строительства новых. И здесь, основным направлением была выбрана Италия, имевшая большой опыт в строительстве морских судов и «летающих лодок» для морской авиации.
  Ко всему прочему, Италия, оказалась единственной страной Антанты, не имевшей в дореволюционной России серьёзных экономических интересов и позиций.
 И ставший в 1922 году премьер-министром Бенито Муссолини, который мечтал ознаменовать начало своего правления великими свершениями, тут же начал переговоры с РСФСР-СССР о взаимной торговле.
 В итоге торговый оборот между СССР и Италией в первые два года свёлся к продаже сырья, прежде всего нефти и зерна, в обмен на машины и оборудование.
   А в 1924 году штаб РККА, своим решением направил в Италию  двух своих сотрудников - Якова Фишмана, военным атташе в Посольство СССР в Италии в Рим, а Василия Антонова – в Торгпредство СССР в Италии, находящееся в Генуе.
  Задача им обоим была поставлена одна: договориться о закупке и поставке в Советский союз нового оборудования для судов, новых орудий и торпед для торпедных катеров и подводных лодок.
  И главное, флоту нужны были новые двигатели для крейсеров и возможность заказать в Италии хотя бы теоретический чертёж корабля и согласовать проект  его постройки.
   Одновременно Василий начал переговоры с фирмой Дорнье, о закупке гидросамолётов, а военный атташе Кирилл Иванович Янсон, сменивший Якова Фишмана, решать вопрос по морским судам.
  В связи с тем, что товарооборот между Италией и СССР неуклонно возрастал, и в него вовлекались новые товары, было принято решение о создании в Торгпредстве лесного отдела, специального отдела по углю и инженерного отдела. И одновременно открыть отделение Торгпредства СССР в Милане.
  Именно тогда, в июне 1925 года, в качестве агента по «торговле углём», в Торгпредстве появился Яков Зиновьевич Воронов, давний знакомый Василия.
  С самого первого дня его пребывания, все поняли, что он прибыл сюда в Геную не работать, а следить за персоналом, по поручению ОГПУ. Чего он особо и не скрывал, пока судьба, не сыграла с ним злую шутку.
   Примерно через месяц, обедая один в ресторане, Яков Зиновьевич, услышал русскую речь и решил познакомиться с этими людьми. Подсел к ним, сказал, что он из Советского союза, и  сразу начал убеждать двух мужчин, оказавшихся офицерами царской армии, в том, что советская власть это надолго, а власть большевиков – вообще навечно.
  Мужчины, сначала внимательно слушали его, но потом, просто послали его на три буквы и вышли из ресторана. Однако, Воронов встретив их там через три дня, снова начал агитировать за Советскую власть. И в разговоре случайно проговорился, что раньше служил в ЧК. Тут уж мужики вообще озверели, вскочили со своих мест, даже не доев пасты, покрыли его отборным русским матом, и вышли на улицу.
    Группа русских офицеров, жившая в Генуе, узнав, что Воронов бывший чекист, а теперь сотрудник Торгпредства СССР в Италии, решила его убить и установила за ним слежку.
   Воронов, прибыл в Геную без жены и устроился жить в том же доме, где жил Василий с Машей. Однажды,  когда они вдвоём возвращались домой, Василий неожиданно заметил за ними слежку. Поразмыслив немного и сопоставив кое - какие факты, он как опытный разведчик понял, что слежку ведут не за ним, а за Вороновым, и тут же сообщил ему об этом.
   Тот в ответ только рассмеялся и сказал:
- Чекисты от пуль не бегали, и не побегут, пусть только сунутся, - и он показал ему свой маузер, который носил за поясом и с которым не расставался ещё с 1918 года, и добавил:
 - Знаешь, сколько я белогвардейской сволочи из него порешил?- и, не дождавшись ответа, повторил:
- Пусть только сунутся, суки!
  Воронов не объяснил ему тогда, кто эти суки, которые могли к нему «сунутся», но всё же решил подстраховать его. Он обратился за помощью к Никите Ремизову из угольной секции, которого давно знал, и коротко рассказал о своих подозрениях.
   - Ну и хрен с ним, с этим чекистом! Мне его совсем не жалко Вася, Ты по-смотри, как он на нас всех смотрит, надменно и свысока, как коршун на цыплят. Мы здесь дело огромное делаем, получая за это копейки, и выживаем только потому, что наши жёны вскладчину нам завтраки и ужины готовят, а этот приехал, целыми днями шляется из комнаты в комнату, всё что-то высматривает, вынюхивает, подслушивает, и мешает работать…
  - Тут я с тобой согласен Никита. Человек Воронов, конечно не очень приятный, но это его работа. Он же не сам сюда приехал, а его послали. Вот он и делает своё дело. А теперь, представь себе, что этого человека, сотрудника Торгпредства СССР, убьют здесь в Генуе, а? Это дипломатический скандал –раз, а два – это начнутся разбирательства допросы полиции, наши чекисты тоже приедут… И кому это нужно?
   - Согласен. Говори, что нужно делать, я тебе помогу, на той войне в разведке служил.
  - Ну, раз в разведке, тогда слушай, - улыбнулся Василий, и добавил:
- С сегодняшнего дня, ты будешь незаметно охранять Воронова, и сопровождать его до самого дома. Оружия у меня для тебя нет, так что найди какую-нибудь дубину, чтобы  ей при случае можно было нейтрализовать противника. И постоянно держи его в поле зрения, а я буду рядом.
  Первый день прошёл спокойно, но Василий снова увидел одного из следящих за ними, и понял, что эти люди от своего не отступятся.
   Нападение произошло на другой день вечером, когда Воронов возвращался со службы. Оно было организовано правильно, и вряд ли Яков Зиновьевич остался жив, если бы не Василий с Никитой.
  Василий чётко рассчитал, откуда будет совершено нападение, и заранее пришёл на это место с оружием, на которое имел разрешение, а Никиту послал на другую улицу, где должен был находиться третий нападавший.
  Когда один из нападавших вышел из подворотни прямо навстречу Воронову, держа револьвер в руке, тот даже оружие не успел выхватить, но в него успел выстрелить Василий и ранил его в плечо. В это время выскочил второй нападающий, но тут Воронов уже пришёл в себя и, выхватив свой маузер, не целясь, выстрелил ему прямо в лицо, и он упал на месте. Ну, а третьего, нейтрализовал Никита, ударив сзади дубинкой  по голове.
  Бледный, как смерть Воронов, смотрел на двух убитых мужчин, тех самых, с которыми он разговаривал в ресторане, и не понимал, почему они хотели его убить.
   Место было безлюдное, тихое, и никто на эти два выстрела не обратил особого внимания, поэтому Василий, быстро скомандовал:
 - Всё, дело сделано, скоро здесь будет полиция, карабинеры, поэтому быстро сматываемся отсюда. Быстро, - и взяв под руку начавшего приходить в себя Воронова, они быстро ушли с места происшествия, но не домой, а сели на трамвай и поехали в Торгпредство. Просидели там до глубокой ночи, а домой приехали на такси, и от Маши и Натальи – жены Никиты, узнали, что недалеко от их дома, произошла перестрелка, вроде бы итальянцев с русскими, и вроде есть жертвы.
  Рано утром, когда Василий пошёл на остановку трамвая, чтобы ехать на службу, к нему подошёл Воронов, протянул руку и сказал:
 - Спасибо тебе Василий. Я этого никогда не забуду.
Ровно через месяц, после этого случая, Воронов возвратился в Москву, и больше Василий, его никогда не встречал.
  Полиция, узнав, что убитые русские эмигранты, с видом на жительство, особого расследования не поводила, и даже никого из сотрудников Торгпредства не допросила.
   Понимая, что Маша часто остаётся одна, и скучает по сыну, Василий старался, как мог немного разнообразить её жизнь. Он выбрал время и пригласил её в оперный театр Генуи, расположенный на площади Феррари.
  Им обоим очень понравился бронзовый памятник Джузеппе Гарибальди верхом на коне, установленный прямо перед входом в театр, и сам театр особенно. Потом они посетили музей академии лигурийского искусства и музей мировой культуры.
   Прогулялись и по морскому побережью, доехав до порта Генуи, расположенного между северной частью Италии и южной Европой и растянувшегося вдоль побережья на 22 км.
  Здесь Василия особо интересовала верфь Рива Тригозо, где велось строительство боевых кораблей и подводных лодок. На этой верфи был заложен эсминец типа «Леоне Паскальдо», который интересовал его страну. Проявлял он интерес и к верфи «Fincantieri», расположенной в индустриальном пригороде Сестри Поненте.
   Занимаясь вопросами закупки вооружения для страны, Василий, не забывал и о задании которое дал ему Ян Карлович.
   Он  написал зашифрованное письмо генералу Мончини в Рим, на адрес, который он ему дал перед отъездом, и когда тот приехал в Геную, встретился с ним, и слово в слово, передал ему информацию, которую подготовил для него Берзин.
  Генерал, заставил его два раза повторить информацию, и остался, ею очень доволен.
 - Замечательно. Теперь, у меня есть о чём говорить, с германским военным атташе. А то они всё нас укоряют в том, что мы «снюхались» с русскими, а сами,  свиньи, оказывается, даже свои школы, по подготовке офицерских кадров в России хотят открыть.
  У Вас Василий Николаевич, как я понял дела идут нормально, я думаю все вопросы по поставке вашей стране нового оборудования для ваших судов, будут в ближайшее время решены, как и вопрос с торпедами для торпедных катеров и подводных лодок.
   Ваш военный атташе Кирилл Янсон, очень хороший специалист, грамотный и умело ведёт переговоры по закупке самолётов, думаю, что и этот вопрос, тоже скоро будет решён.
   Может, у Вас, какие-либо личные просьбы есть? Может, деньги нужны? Я  ведь хорошо знаю, какое жалование вам платят на Вашей службе…
   Василий на секунду задумался, а потом спросил:
- Скажите сеньор генерал, а Вы можете помочь одному моему товарищу в получении гражданства Италии? Сразу скажу, он, как и я, бывший офицер-артиллерист, эмигрировал из России в Италию, в 1920 году.
  Сейчас живёт с женой и сыном в Сорренто, снимая комнату в вилле, расположенной недалеко от дома, где проживает Алексей Максимович Горький.
 Он еле сводит концы с концами, зарабатывая себе на жизнь тем, что ходит с рыбаками в море за рыбой.
   Он порядочный человек, хочет навсегда остаться жить в Италии, очень грамотный, и может принести много пользы, если будет работать, где-нибудь на верфях в Неаполе.
  - И конечно, на военных? – с иронической улыбкой, глядя на Василия, поинтересовался генерал.
 - Можно и на военных. Там больше платят, да и мне через него много интересного можно будет узнать. Того, что представляет для наших стран взаимный интерес.
  Так поможете? Или это сейчас не в Ваших силах, сеньор генерал? – зная щекотливость итальянцев в таких вопросах, задел собеседника Василий.
  - В пределах моей страны, у меня, на всё хватит сил. Диктуйте его адрес, фа-милию, имя и отчество, и я думаю, что в течение месяца, этот вопрос будет решён.
   Василий взял лист бумаги, написал там полные данные Кузьмы, его адрес в Сорренто, и передал его генералу.
  В тот день они расстались довольные друг другом.