Столетние сны

Обычно Дарья редко ложится спать. Но когда силы покидают ее, когда тело становится тяжелым, как камень, а голова бессильно клонится к земле, она падает замертво и засыпает прямо среди леса. Тогда деревья склоняются все ниже над ней, закрывая кронами от ветра, животные прячутся по своим норам, чтобы не будить тихими шорохами. И наступает настоящая зима.

Долгая, тысячелетняя, холодная, как камень, забытый на дне океана. Она начинается как ночь – незаметно и немного страшно. Выходит из сердца Дарьи, осматривается и ступает между молчаливых елей. Тихо тогда становится в том лесу: пусто кругом, не видать ни души. Зима оборачивается на спящую Дарью, смотрит на то, как земля укрывает ее от холода своими корнями, а затем уходит все дальше.

Она находит тропы, куда даже птица не пролётывает и зверь не прокрадывается. Достает из карманов метель и разбрасывает вокруг себя, как сети. Иногда в них попадаются замерзшие дикие яблоки, да ледяные озёра. Долго идет зима сквозь время, а когда устает, садится на камень и поет песню. И то ли действительно песня это, то ли вьюга воет за далекими сопками – все одно. Да и услышать ее некому.

Так проходят тысячелетия, а лес все не заканчивается. Зима начинает злиться, бросает плести снежные кружева, топчет их, поднимая над собой такую метель, какую свет еще не видывал. Она взмывает далеко в небо, роняет с него звезды наземь, ломает деревья и несется вперед. Зима пускается в след за ней, хохочет радостно и надрывно. Гасит мерцающие зори и полярное сияние.

И длится ее радость до тех самых пор, пока лес вдруг не расступается, метель ни рассеивается и опадает снежными хлопьями на глиняные дома.

Люди выходят из них, впускают внутрь холодный ветер и стужу. Они смотрят удивленно на снег, лежащий поверх пожухлой травы - что-то рано в этом году зима пришла. А она стоит на другом берегу реки и так же удивленно наблюдает за ними.

В этот момент просыпается Дарья. Выбирается из снега и корней, смотрит вокруг и хватается за сердце. Там пусто, как в колодце. Ни колючих ледников, ни белых медведей. Дарья вскакивает, оборачивается зверем и пускается в след по стылой земле. По пути ей видятся начертанные меж камней письмена и погибшие цветы папоротников. Она несется к реке быстрее пущенной стрелы и останавливается только там, у ледяной каймы, да переброшенного от берега до берега моста.

Дарья смотрит, не отрываясь, на другой берег. Пусто там, тихо – ни домов, ни костров, ни детей. Зима возвращается в сердце через сотню лет, задумчивая и молчаливая. Дарья пускает ее, укрывает и убаюкивает. Потому что знает, что всегда просыпается вовремя.