Вечно живы

Сюжет:Привычный нам мир разрушили ровно 150 лет назад. Элита общества, богачи со всего света, очень долго готовили проект по избавлению от "ненужных" людей. В итоге они уничтожили всё: накопленные веками знания, достижения научно-технического прогресса и большую часть населения. Земля превратилась в небольшой материк, окружённый океаном, и стала единым государством, где говорят на одном языке, имеют одну и ту же культуру и систему ценностей. А вот люди здесь очень чётко подразделяются на богатых и бедных.
Правят, естественно, богачи. За 150 лет лишь они смогли достигнуть небывалого развития, установили свои правила и почти превратили бедняков-соседей в рабов. Преступность, разврат, безнаказанность - вот, с чем ежедневно сталкивается каждый житель "низшего общества".
Элиф находится в самой гуще событий. По сравнению с большинством её семья не бедна, но ради этого небольшого преимущества им приходится ещё больше прислуживать богачам. Отец семейства желает это изменить, и Элиф поначалу даже не подозревает, в каких делах замешана.

Глава 1.
Если нуждаешься в помощи - помоги себе сам.

Я листала учебник истории древнейших времен и с неким презрением наблюдала за подругами, которые сгрудились, образовав кружочек, и что-то увлеченно рассматривали. От любопытства и скуки я убрала учебник назад в свою сумку и подошла к девочкам.
Всегда любила дружить группами: так ты никогда не станешь с кем-то слишком близок, каждому уделишь одинаковое количество времени. Мы вшестером были подругами с семи лет, но ни с кем из них я никогда не гуляла один на один, никого не выделяла. Более близкое общение мне не было нужно: я слишком не доверяла людям.
Предметом огромного восхищения у подруг стал маленький тюбик с нежно-розовым блеском для губ. Блесток там почти не было; сам тюбик был уже наполовину пуст, да и аромат от него исходил далеко не самый приятный. Таким я бы никогда не стала краситься: лучше и дальше буду ходить с бесцветными, словно у покойника, и, на мой взгляд, чересчур пухлыми губами, чем стану портить их еще больше такой дрянью.
Я встала в позу, в которой обычно выражала свое недовольство: скрестила руки на груди и перевела весь вес на правую ногу, при этом гордо задрав голову.
- Это запрещено! - напомнила я одно из правил, которые все мы знали с пеленок. - Где ты вообще его взяла?
Все пять пар глаз уставились на меня. Подруги были раздражены то ли оттого, что я опять начинаю учить их, то ли оттого, что не испытываю такой радости при виде просроченной помады.
Грейс, - девочка, у которой мы сегодня устроили небольшой девичник, - выхватила из рук другой тюбик и демонстративно начала красить губы, которые я бы назвала лишь двумя тонкими полосками на лице. Результат заставил меня рассмеяться: казалось, что она испачкалась чем-то, когда ела. Да еще и накрашено все было неаккуратно: помада заходила на кожу, а в середине, из-за того, что губы были слишком сухими, вовсе свалялась.
- Джаред подарил. -Когда я сильно злила Грейс, та всегда упоминала своего парня, чтобы мне было досадно из-за того, что его у меня нет.
Как ни странно, у всех моих подружек были так называемые ухажеры, но не у меня. Может быть, потому, что я не размениваюсь на всякий шлак вроде воров, насильников и пьяниц. Что ждет их с таким мужьями? Думаю, Грейс поначалу будет сидеть дома и растить детей, а потом, когда ее мужа убьют или посадят (если он, конечно, ее не бросит), пойдет по рукам и станет такой же шлюхой, как и ее сестра. Такая судьба ждет каждую из них, потому что они это заслужили.
Девушки вроде моих подруг - низший класс. Они никогда не интересовались образованием. Единственное, что они умели - считать до десяти, писать и читать через строчку, однако, это и не их вина. Во всем виноваты богачи. Элита, которая превратила нас в своих рабов. А зачем рабам учиться? Пусть живут для того, чтобы служить, и какая кому разница, что каждую ночь в кварталах слышны выстрелы, а утром женщины оттирают кровь убитых возле своих домов.
Мы грубим, насилуем и убиваем сами себя, потому что по-другому не выжить. А высшее общество скрылось от нас за вооруженной охранной и лишь изредка посылает сюда детей, чтобы собрать налоги. Мы живем в столице (так что наш город еще считается самым благоустроенным), близко к правителю, но на достаточном расстоянии, чтобы не навредить ему.
Я же совсем не похожа ни на кого из подруг. Конечно, я получила такое же образование, но мне повезло больше: мать и отец занимались моим обучением еще и дома, так что я знаю больше всех девочек вместе взятых. Именно поэтому меня привлекают учебники, а их - блеск для губ.
Среди Грейс, Джессики, Анастейши, Саманты и Ребекки последняя - единственная, кто не ненавидит меня.
Моя семья живет намного лучше низшего класса. В городе (да что там, в мире!) по пальцам можно пересчитать такие, как наша. А все благодаря моему отцу. Но почему-то люди этого не понимают, хотя вместо того, чтобы завидовать и ненавидеть, они могли бы перестать пить и прелюбодействовать на каждом углу, заняться делом и добиться таких же вершин.
Я знаю, что девочки дружат
со мной лишь для того, чтобы повысить свой авторитет. В гости к отцу часто заезжает местная элита, а точнее, ее ближайшая прислуга; я иногда беру подруг с собой и забавляюсь оттого, как каждая из них пытается запрыгнуть на богачей, чтобы вырваться из этого болота нищеты.
Я же дружу с ними, чтобы не быть совсем одинокой.
Мы совершенно не похожи друг на друга: разная внешность, разные характеры. Однако у четверых есть кое-что общее: все они - подпевалы Грейс, тогда как я постоянно перечу ей.
Я понимаю, что мы уже закончили школу, и скоро нужно будет проходить тест распределения, который поможет узнать, к чему есть способности у каждой из девушек. Всем, но не мне. И это еще один повод меня ненавидеть.
Далее Грейс начала рассказывать о своем парне и где в последний раз они целовались. Я заметила, что Ребекке, в отличие от других, тоже не очень интересна эта история, и села вместе с ней.

Я заметила, что Ребекка ещё короче подстригла свои волосы. Я всегда восхищалась её белесыми кудрями, которые доходили той до поясницы, что там я, Грейс всегда завидовала её волосам и чуть ли не заставляла беднягу собирать их в хвост или заплетать в косу. Такие волосы, без всяких масок, витамин, нормального шампуня - просто чудо и я бы берегла их как зеницу ока, в отличии от Ребекки. Мои же волосы доходили до плеч и были идеально прямыми, хотя я всегда мечтала о легких волнах. Шоколадный цвет переливался на солнце рыжим и этим я выделялась из всех членов своей семьи. Помимо мамы у моей сестры, двоих братьев и отца были черные, как ночь, волосы. А мама же была блондинкой, как и Ребекка.

  Я вдруг поняла, что Ребекка еще короче подстриглась. Я всегда восхищалась ее белесыми кудрями, которые доходили той до поясницы (что там я, даже Грейс всегда завидовала таким локонам и чуть ли не заставляла беднягу собирать их в хвост или заплетать в косу!). Такие волосы без всяких масок, витаминов, нормального шампуня - просто чудо, и я бы берегла их как зеницу ока. Мои же волосы доходили до плеч и были идеально прямыми, хотя я всегда мечтала о легких волнах. Шоколадный цвет переливался на солнце рыжим, и этим я выделялась среди всех членов своей семьи: у моей сестры, двух братьев и отца волосы были черные, как ночь. А мама была блондинкой, как Ребекка.
- Что случилось? - Я уже знала ответ, когда с жалостью теребила остатки волос подруги. Теперь они были намного короче моих. Скорее всего, под влиянием Грейс, что хотела быть лучше всех, Ребекка сама отрезала их.
- Мать продала их в салон красоты высшего общества.
Было видно, что подруга еле сдерживается, чтобы не заплакать. Я же в этот момент вся покраснела от гнева и несправедливости. Почему люди готовы торговать даже волосами собственных детей?!
Я приобняла Ребекку, чтобы успокоить ее. Я прекрасно понимала почему она так переживает: волосы - единственная ее "изюминка". Она, как и большинство девушек низшего общества, отлично подходила под шаблон "голодранки": никакой косметики, вечная грязь под ногтями, выпирающие кости, частые синяки и шрамы, вечная гримаса ненависти к собственной жизни.

  Мы с Грейс были единственными в компании, кто отличался от других. Я - потому, что имела возможность ухаживать за собой, а она любыми способами эту возможность находила. Да и, к тому же, от природы мы обе были награждены отличной фигурой и красивой внешностью. Вот только зачем они нам здесь, в нищете и несправедливости? Разве что чтобы стать звездой публичного дома и иметь больше клиентов, чем другие проститутки; иначе здесь к красивым не относились. Но, опять же, нам с Грейс повезло и в этом плане: ко мне не приставали, потому что со мной постоянно таскались братья, а подругу защищал ее парень. 

Грейс всегда была яркой: огненно-рыжие волосы длиной чуть выше плеч вились, будто у овцы, и были очень густыми и пышными, пусть лишь благодаря тому, что девушка использовала маски, которые для нее где-то украл Джаред. Фигура, как я и говорила, считалось отличной, только чуть худощавой; зато размер груди не подкачал (хотя иногда мне казалось, что подруга туда что-то подкладывает). А в остальном - обычная девушка: ровный и аккуратненький носик; как по мне, так слишком маленький рот; огромные карие глаза, и они, к сожалению, были очень даже красивыми и глубокими. Одежду Грейс донашивала за своей сестрой, а также не брезговала брать ворованное Джаредом.
Я незаметно опять достала свой учебник и принялась читать то, что написало высшее общество в самом начале. Я никогда не могла доверять этим книгам, потому что знала, что элита любит "кормить" своих рабов сказками.
Вскоре за мной пришел брат, и я мигом вылетела из дома, чтобы никто из подруг опять не повис на его шее. Адам - очень-очень красивый и в то же время мужественный парень. Он был младше Хенрика на пять лет, но ни в чем ему не уступал: та же сила, те же мускулы, тот же накаченный торс... Черные, постоянно взъерошенные волосы и просто идеальный профиль... Не было ни единого недостатка, разве что ужасный характер и бедность. А вот слишком частые родинки (расположение каждой я, конечно, помнила наизусть), на мой взгляд, лишь придавали парню какую-то "изюминку".
Из моего слишком заоблачного представления брата с легкостью становится ясно, что я влюблена его. Нет, я не извращенка, но если кто-то узнал бы об этом, то отец тотчас же выпорол бы меня. Дело в том, что они мне неродные: меня подкинули к ним в дом, когда мне было всего пару недель. С тех пор Люссинда и Генрих воспитали меня, как свою дочь, но я всегда знала, что не родня им по крови. Никто в семье ни разу не дал мне повода усомниться в том, что я полноправный ее член, но это не остановило меня и не уберегло от чар собственного брата.
Он был идеален не только внешне. Адам не был похож на всех этих парней низшего общества: он всегда добивался своих целей, никогда не сидел дома и не пил пиво, никогда никого не грабил и не убивал. Он был из тех, кто зарабатывал своими силами и умом, прямо как парень из нашей элиты. Отец, Хенрик и Адам работали прямо на правителя, и из-за такой близкой связи с Ричардом Филином (к слову, это был единственный человек, имеющий фамилию - остальным это просто запрещено) нашу семью ненавидели больше других. Нам не требовалось проходить распределение, потому что я и вся наша семья были обязаны служить правителю, пока тот этого желает.

  Отец являлся кем-то вроде "правой руки" господина Ричарда, а два моих брата - то ли его водителями, то ли охранниками (а может быть, два в одном). Мама - личный повар, а сестра - горничная, и, скорее всего, меня ждала та же участь. Для других представителей низшего общества существовал широкий выбор профессий: необходимые им самим работники (учителя, врачи, полицейские, торгаши), обсуга элиты или деятельность на полях, причем последним "везунчикам" я не завидовала - их отправляли чуть ли не к границе мирового океана, в пустынную местность, где они проводили всю жизнь, ухаживая за урожаем или пася скотину. 

- Элиф, отец просил поговорить с тобой... - Адам всегда отличался решительностью и никогда не мямлил. Его ступор явно говорил о том, что то, что он хотел мне рассказать, ему не нравилось.
Брат никогда слепо не следовал за отцом, как это делал Хенрик, поэтому в семье очень часто бывали скандалы.
- Я слушаю тебя, мой голубоглазый мальчик. - Я всегда любила его голубые глаза, хотя они были не настолько красивыми, как, к примеру, у того же Джареда. Но они всегда напоминали мне океан - такие же бездонные, глубокие и... запретные.
Наш мир построен на материке, окруженным лишь мировым океаном. Нам, обычным жителям, не специальным военным, было запрещено приближаться к берегу, так что я видела эту красоту лишь на картинке. Я всегда была из тех, кому запрет лишь интересен, поэтому в случае с братом ничего не могла с собой поделать.
- Завтра тебе предстоит встреча с правителем и первый рабочий день, ты постарайся... вести себя адекватно.
Адам находился со мной так часто, как только позволяли возможности, поэтому прекрасно знал мой характер. Я была слишком горделивой особой, никогда не понимала отца, который сделал бы все ради своего Ричарда - я не смогла бы так слепо прислуживать тому, из-за кого моя семья и все знакомые находятся в такой ситуации.
Интересно, этот сэр Филин вообще думает о том, как тут живут люди? Пусть у нас в столице все более-менее прилично, но в других городах многие умирают от голода, а это никого не волнует. Мне кажется, смерти лишь на руку богачам, ведь чем больше нищеты умрет, тем больше будет места - материк-то не резиновый, а людей с каждым годом все больше. Но, между прочим, и здесь представители элиты нашли, в чем нас ущемить - бедным не разрешалось иметь больше двух детей в семье. Наша, опять-таки, была исключением, как щедрый подарок от Ричарда моему отцу, его верному слуге.

  Я лишь кивнула головой и отвела взгляд от этих слишком любимых глаз. Адам усмехнулся; иногда мне казалось, что он догадывался об этой тайной влюбленности, которая никогда не воплотиться в жизнь. Даже ему я не могла обещать того, чего не смогу выполнить: не в моих силах сдерживать свой характер, и кто, как не вспыльчивый Адам, должен меня понять. 

Мы шли в довольно-таки позднее время; большинство девочек, которых не встречали такие прекрасные братья, остались ночевать у Грейс. Сейчас улица была безлюдна: все с наступлением темноты прятались по домам и запирались на все замки, чтобы местная молодежь не наведалась в гости. По дороге нам встретилась пара таких компаний (мне даже показалось, что я увидела Джареда), но эти парни лишь безобидно пили пиво и мерились между собой силой, потихоньку уничтожая свою и без того никчемную жизнь.
Алкоголь, кстати говоря, был бесплатным, как сигареты и наркотики; главное - знать, где достать. Элита делала все, чтобы уничтожить нас, сделать своими карманными собачками. Наверное, если бы не должность отца, наша семья ничем не отличалась бы от семьи Грейс, и Адам был бы таким же алкашом и никогда не приглянулся бы мне... Хотя я с таким же успехом могла бы быть похожа на подругу: вообще забыть о приличиях и запрыгнуть на брата прямо в гостиной нашего дома. Она рассказывала, что с Джаредом именно так и поступила.

  Все здесь знали, кто идет перед ними, так что не рисковали лезть на рожон. Наш отец был очень мстителен и свиреп, и, учитывая его положение, мог уничтожить целую семью, если бы кто-то тронул его детей. Потому мы всегда отделывались лишь ненавистными взглядами, однако, одну куда-либо отпускать ни меня, ни Кэтрин не решались (только вот сестру обычно провожал Хенрик, чему я была сильно рада). 

Мы уже подходили к дому, когда заметили у ворот шикарную машину. Я даже не знала ее названия, потому что раньше таких не видела; только у нас в квартале был автомобиль, но этому он и в подметки не годился.
- Неужели что-то случилось? - Адам был явно обеспокоен. Кажется, он узнал транспорт хозяина и, видимо, подумал, что послали за отцом или за кем-то из моих братьев.
Тем не менее, когда из дома показался Хенрик, вылетевший в пижаме, мы поняли, что старший брат тоже удивлен неожиданному визиту.
Минутой позже из салона вылезла моя старшая сестра Кэтрин, после чего машина сразу же скрылась. Все уставились на девушку: я - удивленным и ничего не понимающим взглядом, а вот братья смотрели на нее с каким-то презрением. Адам ускорил шаг и тут же оказался рядом с ней, позабыв обо мне. Когда подошла и я, Хенрик хватил Кэтрин за темные волосы и намотал прядь на кулак. Он держал их настолько сильно, что костяшки пальцев побелели, а из глаз девушки потекли слезы. Я ждала, когда брат остановит его, но он ничего не делал, просто стоял и смотрел - видимо, считал такое обращение правильным.
- Я говорил тебе не крутиться перед хозяйским сынком!
Теперь я поняла причину их гнева: до дома Кэтрин привез сын Ричарда. Странно, что сын хозяина подвозит горничную, учитывая, что её дом на другом конце города.
Сестра схватилась обеими руками за руку брата, отчего уронила пакет с продуктами.
- Чем ты заслужила то, что тебя довозят на машине?
Я потянулась вперед, чтобы помочь Кэтрин - как бы там ни было, не стоило делать выводов, не разобравшись в ситуации. Адам тут же обхватил меня за талию и чуть отодвинул назад. От этого прикосновения я застыла как вкопанная и не могла пошевелиться, пока он не отодвинулся. Мои щеки залились румянцем, а температура тела повысилась до предела, и я тут же и думать забыла о сестре, отдавшись этому чувству.
- Брат, отпусти меня! - Кэтрин дрожала далеко не от холода -ей было страшно, что Хенрик может ударить ее. Я была уверена, что именно это он и сделает.
Парень тоже покраснел не хуже меня, только не от смущения, а от злости. Он смотрел на свою родную сестру, как на грязь, с таким отвращением откинул ее руку, как будто боялся испачкаться. Я молилась о том, чтобы девушка начала отметать его предположения, которые уже начинали закрадываться и в мою голову, но она этого не делала, а лишь испуганно смотрела вниз, не поднимая глаз ни на кого из нас.
- Мы так надеялись на тебя, а в итоге из тебя вышла только подстилка для богатеньких уродов?! - слишком громко воскликнул Хенрик.
Я надеялась, что соседи не слышали этого, иначе бы тут же вылезли из своих халуп, чтобы позлорадствовать над скандалом в идеальной, по их мнению, семье.
Брат потянул Кэтрин вниз, отчего та болезненно взвизгнула. Она упала на холодную землю, а клок волос остался у Хенрика в руке.
- Элиф...
Взгляд зеленых глаз, напоминавших мне о любимом времени года, лете, устремился на меня. Настала моя очередь дрожать, и я как-то непроизвольно отступила назад, встала за Адамом. Я не сделала ничего такого, за что мне должно было быть стыдно, но когда брат был в таком состоянии, могло достаться понапрасну кому угодно.
- ...не становись такой же потаскухой, как твоя сестра! - Он с презрением кинул волосы прямо в лицо Кэтрин и скрылся за входной дверью дома.
Я тотчас бросилась обнимать девушку. Та все еще плакала и так и не осмеливалась посмотреть на нас. Адам будто почувствовал, что нам нужно остаться вдвоем (а может, как Хенрик, посчитал, что сестра не заслуживает снисхождения), так что просто забрал с земли продукты и ушел вслед   за старшим братом. 

Я долго гладила Кэтрин по голове, нашептывая ей какие-то глупости, но отчетливо понимала, что отныне в нашей семье к ней будут относиться, как к грязи. Отец из кожи вон лез, чтобы воспитать сыновей и дочерей достойно. Если все это окажется правдой, то так просто сестра не отделается.
Мне было все равно, правда это или нет. Я знала, что для Кэтрин не было никого ближе ее брата-близнеца Хенрика, потому то, что он таким образом пристыдил ее, даже не выслушав, разрушило ее мир. В конце концов, семья должна поддерживать своих, и я дам Кэтрин эту поддержку, что бы она ни натворила.